Наконец-то мне подфартило, и моя начальница, начмед, во время новогоднего корпоратива обещала дать летом отпуск на две недели! Всё дело в том, что в нашем отделении гнойной хирургии постоянно не хватало хирургов, а летом всё-таки время отпусков, и работа не такая напряжённая, поэтому Елена Николаевна дала добро на отпуск. Я сразу же позвонил жене, чтобы обрадовать её этим известием, Сказать, что она была рада — не то слово, она закричала УРА, оглушив меня своим криком, и бросила трубку.

Вечером придя домой, я застал её в прихожей, примеряющей на голое тело ультракороткий сарафан, который еле прикрывал её умопомрачительную круглую попку, по которой я хлопнул, когда она наклонилась, чем вызвал её истошный испуганный крик, так как она не заметила моего присутствия. Попеняв мне, она продолжила красоваться перед зеркалом, а я с удивлением смотрел, как спереди её грудь буквально вываливалась из тесного сарафана, и только каким-то чудом её торчащие из под тонкой ткани соски не оказывались наружу.

Её манипуляции возбудили меня, несмотря на то, что перед уходом на работу я вволю насладился её восхитительным телом, оттрахав её рачком и залив её киску своей спермой — она по рекомендации и с помощью гинеколога обезопасилась от нежеланной пока беременности с помощью внутриматочной спирали, поэтому я смело кончал в неё без страха за последствия. Наблюдая за стриптизом в исполнении жены, мой член зашевелился в штанах, и было отчего! Её голые, длинные, белоснежные стройные ноги манили к себе как магнит, и несмотря на то, что я был голоден как волк, решил заняться с ней любовью сейчас. Она недовольно буркнула в ответ на мои попытки склонить её к сексу, сказав, что я ей мешаю и сейчас не до меня.

Нехотя отпустив её, я сказал ей, что она наверно, сошла с ума, забыв куда мы едем. А собирались мы поехать на родину, в Армению, откуда мы с женой перебрались в Россию три года назад по программе переселения соотечественников. Она же, сверкая глазами, ответила, что ещё не болеет склерозом и прекрасно отдаёт себе отчёт в своих действиях. Меня разозлил её ответ, и я не преминул напомнить ей, что местные мужчины, хотя и успели в последнее время привыкнуть к оголённым женским ножкам — городские женщины раскрепостились в плане одежды, и всё же будут уделять ей повышенное внимание в связи с этим, так как несмотря на раскрепощённость в одежде, женщины не были так доступны как в России. А она продолжила препираться со мной, наверное, чтобы позлить меня ещё больше, лукаво промолвив, что в России уже отвыкла от назойливого мужского внимания и явных попыток съёма для секса, поэтому ей очень хочется снова ощутить это непередаваемое чувство желанной самки для спаривания.

Она очень разозлила, но вместе с тем и возбудила меня своими словами, поэтому я загнул её раком, и несмотря на её попытки вырваться, вытащил свой раскалённый член из штанов, и улучив момент, вогнал его в её на удивление влажную вагину. Она ругалась, вырывалась, но я крепко держал её за талию и натягивал её соблазнительную попку на свой дымящийся ствол, с каждым разом врываясь в неё с большей силой. В конце концов она смирилась, и назвав меня грубым животным, молча терпела, пока я не излился в её горячую вагину. Когда я отпустил её, она развернулась ко мне лицом, и придерживая свою заполненную спермой щёлку ладошкой, промычала:
— Скотина! — и проковыляла в ванную. Я же вдогонку крикнул:
— Сучка похотливая! Если так будешь там одеваться, то же самое тебя ждёт там, только ебать тебя будут незнакомые мужики! Она встала у двери в ванную и проговорила:
— Если тебе этого так хочется, ну и ладно!
— Ты дура? Я тебя предупреждаю, что тебя ждёт то же, что и сейчас, если ты будешь провоцировать тамошних армян своим блядским видом, а ведь там сейчас появилось много иранцев, которые очень охочи до доступного женского тела.
— Я это знаю, но неужели ты не сможешь постоять за свою жену, как всегда?!
— Я-то постою за тебя, но если ты вырядишься в таком виде и будешь красоваться без меня, пеняй на себя!
— Значит, будь внимателен, и защищай меня, если понадобится, любимый! — проворковала она и примирительно поцеловав в губы, проскользнула в ванную.

Меня зовут Андрей, мне 30 лет, я чистокровный русский, мои предки оказались там во времена Екатерины Великой, сославшей на Кавказ множество старообрядцев целыми селениями. И с тех пор в Армении появилась большая русская диаспора, которая, получив земли в её разных областях, жила замкнуто, соблюдая все свои обычаи и традиции, стараясь при этом сохранять чистоту крови, для этого браки происходили между селянами или другими представителями старообрядческих общин, коих там было несколько.

У меня была старшая сестра, которая вышла замуж за соседского парня на два года старше неё, и жила с нами со своими двумя детьми и мужем, так как в избе её мужа было очень тесно — у него было четыре брата и сестры, плюс их дети. Моя мать, когда мне было n лет, как-то на ушко шепнула мне, что надо выбираться отсюда в поисках лучшей доли в столицу, Ереван, а для этого надо сначала поступить в хороший вуз. С тех пор я решил для себя стать хирургом, и денно и нощно грыз учебники по химии, биологии и физике.

В школе я был отличником, закончив которую вопреки воле отца поступил в медучилище, работая параллельно санитаром в областной больнице. Через два года я подал дела в медицинский институт, с трудом, но всё же поступив на факультет лечебного дела. Учёба там была очень сложной и тяжёлой, многие мои однокурсники, поступившие по блату, вылетели с первого же курса, а я и там отличился, тоже став отличником.

Внешне я не был похож на ботана, пойдя в отца его высоким ростом под 190 см и крепким телосложением, сильно отличаясь от своих однокурсников гренадерскими данными и славянской внешностью. У меня было очень много друзей армян, с которыми я общался на армянском языке, которым я владел так же хорошо, как и русским, в отличие от других моих сельчан, что мне очень помогало в жизни, а иногда приводило к смешным и курьёзным случаям.

Мне очень нравилась Диана, моя однокурсница, которая была младше меня на три года. Она была армянкой, но внешне была больше похожа на русскую, скорее на хохлушку. Принадлежность к армянской нации указывали её густые, иссиня-чёрные волосы, которые эффектно оттеняли несвойственную армянкам белую кожу и ярко-синие, глаза. А вот форма огромных глаз миндалевидной формы была, конечно, чисто армянской. Всё остальное — курносый маленький носик и славянские скулы говорили о том, что в её крови наверняка была и русская кровь, о чём я однажды шутливо подколол её, сказав, что её прабабушка в своё время очень удачно и главное, результативно, покувыркалась на сеновале с бравым русским казаком, иначе откуда взялись её белая кожа, синие глаза, курносый носик и статная, высокая, славянская фигура.

Она сильно обиделась на меня, и после этого демонстративно избегала меня, когда мы оказывались вместе на студенческих вечеринках, коих я всячески избегал, посвящая почти всё свободное время учёбе, но при этом регулярно посещая спортзал, где каждодневно изнурял себя полуторачасовыми силовыми упражнениями. Как говорится, в здоровом теле здоровый дух, и незаметно, через полтора года, я стал пожинать плоды своих физических нагрузок, особенно летом, когда мои бугрящиеся мышцы, перекатываясь под майкой на голое тело, привлекали восхищённые женские взгляды местных жительниц.

Я частенько выслушивал в свой адрес лестные для моих ушей высказывания армянок о моей фигуре, а несколько раз слушал их предположения о том, что скорее всего, и мой член такой же крепкий и большой, как и я, и что они не прочь попробовать его в себе. Надо сказать, что почти все русские, живущие там, не знали армянский язык, а меня ещё скорее всего принимали за приезжего, поэтому, отпуская в мой адрес свои мнения и высказывания, представительницы женского пола были уверены, что я не понимаю, о чём идёт речь, я же включал дурку и проходил как ни в чём ни бывало.

Только один раз, когда одна знойная, красивая аборигенка, смотря мне в глаза, высказалась о том, как с удовольствием попрыгала бы на моей дубинке, я с невинным видом предложил ей осуществить её желание. Надо было видеть её лицо и ужас в глазах, а её подруги, смеясь до упаду, похвалили меня за острый юмор. Эта бедняжка заплакала от стыда и убежала, мне же стало немного не по себе, и я тоже поспешил скрыться оттуда. В институте же все, конечно, знали, что я прекрасно владею армянским языком, и не позволяли таких шуток.

Недостатка в женском обществе я не испытывал, имея под рукой несколько замужних, весьма симпатичных лаборанток, которые сами подкатывали ко мне с желанием потрахаться, а я, естественно, никогда не отказывал им в таком удовольствии, сливая накопившуюся сперму и усердно пропахивая дырочки местных красоток. Я занимался с ними таким безбашенным сексом, который они вряд ли могли позволить себе со своими мужьями, тут были довольны все, а они ещё и нехило подкармливали меня, зная о нелёгкой доле студента, да наверное, чтобы был в форме...

Хочу сказать об одной особенности местных жительниц — до замужества почти все девушки берегли свою девственность для мужа, что не мешало при подходящем случае изумительно делать минет и заниматься анальным сексом — ведь об этом будущий муж никогда не узнает, если только кто-то из недоброжелателей не настучит, а так, его ненаглядная невеста доставалась девственницей, хотя и имела множество любовников, вволю пользующихся её попкой и ртом. Что касается моих любовниц, то они без зазрения совести с удовольствием трахались и в пизду, так как они давно были распечатаны их благоверными.

Также хочу развеять миф о волосатости армянок в интимных местах — все городские девушки тщательно следили за своей гигиеной и сбривали там растительность, кто наголо, кто оставляя дорожки на лобке и всякие узоры — времена средневековой дикости прошли, и если кто и не брил свою волосню, так это деревенские жительницы, да и у своих, русских селянок было не принято убирать растительность — в этом я убеждался не раз, нечаянно замечая это у матери, сестры и других женщин, когда они парились в бане или купались на озере голышом... А вот в постели армяночки отличались буйным темпераментом, что, конечно, очень радовало.

Время шло, настал третий курс, и я как-то стал невольным свидетелем одного разговора, в котором один из студентов с параллельного потока с гонором сообщил, что при желании трахнет Диану, о которой шла слава неприступной девицы, которая, в отличие от других однокурсниц, не сосала и не трахалась в попку ни с кем, только пару раз целовалась с парнями. Все стали посмеиваться над его словами, а тот возьми да ляпни, мол, если с ним готовы поспорить, то он в случае проигрыша ведёт всех, с кем поспорил, в ресторан, а при выигрыше проспорившие покупают ему бэушную десятилетнюю Ауди А4.

Желающих поспорить нашлось немало — весь курс, да впридачу некоторые студенты из параллельных потоков. Сроку был дан месяц, а в качестве доказательств совращения Дианы принимались только фото или видео отчёты, на которых она должна была быть ясно запечатлена с хуем во рту и хотя бы в заднице. Ударив по рукам, все уже готовы были разойтись, как вдруг я, не сдержавшись, сказал, что этот самонадеянный пацан просто обычный урод и ушлёпок. Тот полез драться, и нас еле разняли, но я успел таки поставить ему фингал под левым глазом. Тот обещал вернуть мне должок в ближайшее время, о я послал его в зад.

Все подтрунивали над ним, а он с деловым видом обещал скоро предоставить доказательства совращения Дианы. Когда наступил последний день, его на большой перемене обступили мои однокурсники и стали требовать доказательств секса с Дианой, а тот попросил ещё пару дней. Но никто не собирался давать ему отсрочку, и тогда этот скотина на телефоне показал фото и видео того, как раком сношает нашу Дианку в задницу. Все были просто в шоке, обзывая её шлюхой и проституткой, и были готовы скинуться на машину для этого урода, но я сказал, что того, что он раскрутил Диану на анал, недостаточно, необходимо доказательство того, как она делает ему минет.

Он заартачился, крича, что Диана один чёрт распечатана, а то, что она не отсосала, не значит, что она не шлюха. Тут все пошли в отказ покупать ему машину, хваля его за то, что раскрутил Диану на секс, но без минета этого мало для признания его победы, поэтому была объявлена ничья, что не помешало тому, что репутация Дианы была испорчена, а некоторые завистливые однокурсницы стали называть её шалавой. Пользуясь таким моментом, многие студенты, которые до этого комплексовали перед ней, смело ринулись в атаку, надеясь трахнуть прослывшую шлюхой Диану.

Однако не тут то было — Диана замкнулась, не подпуская к себе близко никого, и сидела одна во время занятий. Мне было жалко эту красивую гордую девушку, которую так мерзко унизил этот гад, опорочив перед всем институтом, и я долго и безрезультатно пытался наладить с ней дружеские отношения, пока мне не помог случай. Как-то вечером, а было уже темно, ведь была зима, я шёл домой, в общагу, а впереди меня, на расстоянии метров 30-и шла Диана. Рядом с ней остановилась какая-то машина, оттуда вышли двое молодых людей, и стали идти рядом, о чём-то говоря с ней.

Я ускорил шаг, предчувствуя недоброе, и в самом деле, через минуту эти двое схватили Диану с двух сторон за руки и стали заталкивать в машину. Она яростно сопротивлялась, кричала, но рядом никого не было, силы были слишком неравны, и я подоспел тогда, когда её почти впихнули на заднее сиденье, только одна нога яростно упирающейся девушки оставалась наружу. Когда оставшийся на улице парень поймал её за ногу и ему почти удалось затолкать Дианину ногу в салон, я схватил его за шиворот и со всех сил отшвырнул в сторону.

Тот, не ожидая такого поворота, упал на землю, а я взял Диану за руку и вытянул из машины. Плачущая девушка прильнула ко мне, а из машины в это время вылезли двое молодых парней со злыми лицами и направились ко мне. Рыдающая Диана мешала мне занять позицию для обороны, а тем временем сзади к нам подошёл третий мужчина — тот, кого я швырнул на землю. Положение стало угрожающим — мои движения сковывала плачущая Диана, всем телом повиснув на мне, но в последний момент она встрепенулась и стала кричать и звать на помощь:
— Помогите! Убивают! Полиция!

На наше счастье, недалеко оказались двое прохожих, мужчин среднего возраста, которые подоспели к нам вовремя, а эта троица ублюдков, оказавшихся узбеками, не желая неприятностей, села в машину и умчалась в неизвестном направлении. Я спросил у Дианы, что случилось, а та, запинаясь от пережитого кошмара, сказала, что рядом остановилась машина, из неё вышли двое мужчин и стали предлагать развлечься с ними, она их послала подальше, а те в ответ сообщили ей, что знают, что она шлюха, и что они заплатят ей, не обидев, а когда она снова послала их, то её схватили и потащили в машину. Остальное, мол, я видел сам.

Я спросил, что она собирается делать, а она сказала, что сегодня её родители и брат уехали в загородный дом, оставив её в городе одну, так как она не захотела поехать с ними, и теперь ей очень страшно одной. Я сказал ей, что её могут и дальше отследить, наверняка зная, где она живёт, и теперь она попадёт в засаду у своего дома. Она испуганно захлопала своими огромными глазами, смотря на меня, а я предложил ей единственно правильный в данном случае вариант — провести ночь у меня в комнате в общаге.

Диана с обидой в голосе сказала, что я даже в этой ситуации хочу воспользоваться её беззащитностью, назвав меня негодяем, а я, покрутив пальцем у виска, ответил, что не собираюсь насиловать её, просто предлагаю по-дружески переночевать вместе, со своей стороны обещая, что не буду пытаться переспать с ней. Кое-как убедив испуганную красотку, я повёл её к общаге, по дороге купив конфет, сока и шампанского.
— Джентльменский набор соблазнителя? — ехидно спросила она.
— Угомонишься ты в конец? Не хочешь, не пей, но я выпью бокал, у меня тоже мандраж, и не по моей вине!
— Извини, меня, дуру, Андрей, я вся на нервах, и если бы не ты, то я не знаю, что бы они со мной сделали!
— Я думаю, что через 9 месяцев у тебя из большого животика появилось бы много чёрненьких смуглых Дианочек!
— Ещё одно такое высказываание, и я уйду! — со слезами на глазах проговорила Дианка.
— Ладно, ладно, просто очень не хочется, чтобы ты способствовала размножению иранцев.
— Ну конечно, ведь по твоему лучше, чтобы я плодила русских блондинчиков?
— О, я представляю, какие красивые детки появятся у тебя от меня!
— Не дождёшься! Мы же договорились вроде, что ты приставать не будешь!
— Да шучу, я, милая! Уйдёшь домой непорочная и нетронутая, как дева Мария!

Она шутливо шлёпнула меня по руке, а я показал ей язык.
Приведя Диану в свою комнату, я сказал ей, чтоб чувствовала себя как дома, показав, где находится туалет. Она же, увидев вторую кровать, спросила про то, как будет спать на ней, если кровать занята моим соседом, я же её успокоил тем, что он уехал к себе в деревню на каникулы. Быстро разложив на стол фрукты и конфеты, я открыл шампанское и разлил его по бокалам. Диана с сомнением взяла бокал с пузырящимся напитком, сказав, что быстро пьянеет от алкоголя, а от шампанского особенно.

Я ответил, что от пол бутылки она никак не опьянеет, и она специально пила его глоточками, что не помешало её щёчкам порозоветь. Она скоро расслабилась, смеясь даже над моими пошлыми анекдотами, её короткое платье немного задралось, но и этого хватило, чтобы я без напрягов наслаждался её открытыми бёдрами и особенно промежностью, прикрытой узенькими трусиками. Она же словно не замечала мои горящие взгляды на свою почти голую промежность, и опустошив таки свой бокал, встала, заявив уже раскрепощённым тоном, что пойдёт пописать, а я, подогретый алкоголем, решил соблазнить эту обычно неприступную красотку — когда ещё выдастся такой случай! Когда она вышла, я быстро достал из тумбочки бутылку водки и подлил ей в бокал грамм 100, сверху заполнив шампанским. Такая убойная смесь напрочь вырубала остатки разума у девушек — бери не хочу, ибо не раз пробовал такой метод соблазнения женского пола, и ни разу не был разочарован.

Так произошло и на этот раз — Диана уже смело выпила бокал этого адского пойла и через 5 минут еле ворочала языком. Когда я стал гладить её ноги, она не стала ругаться, словно не замечая, что я уже залез ей в трусы и ласкал её шелковистые волосики на лобке. Осмелев, я без сопротивления снял с неё платье через голову, а затем, не веря привалившему счастью, приспустил с её бёдер трусики, которые она небрежно откинула ногой в сторону. С лифом я немного задержался, мучаясь с застёжкой, но наконец, и эта последняя преграда слетела, и я с удовольствием оглядел её голую шикарную фигуру перед тем как набросился как голодный зверь на кусок мяса. Особенно меня потрясла её грудь — никак не меньше четвёрки, но при этом она была на удивление упругой и гордо смотрела вишенками алых сосков вперёд...

Не удержавшись, я впился губами в её стоящие соски, массируя эти чудесные полушария мягкой и одновременно такой упругой плоти, а Дианка, совершенно потеряв тормоза от моего коктейля, прижималась своим лобком об мой уже стоящий член. Я сам потерял голову от страсти и близости с этой красоткой, уложив её на свою кровать и делая ей такое куни, какого до сих пор не делал никому. Нежно посасывая бугорочек её клитора, я вызвал бурную реакцию Дианки, которая вцепилась в мои волосы на голове и крепко прижала к своей киске, стоная и извиваясь от удовольствия. Заодно я не забывал слизывать лепестки её обильно сочащейся девственной киски, с удовольствием глотая ароматные и терпкие соки её возбуждения.

Мои старания не были напрасными, и Диана вскоре взорвалась от такого яростного оргазма, сотрясаясь от мощных конвульсий и так сжав мою шею своими ногами, что чуть не сломала её, а я молился богу, чтобы она побыстрее утихомирилась. Почти потеряв надежду на спасение, я всё-таки вздохнул с облегчением, когда она расслабила свою железную хватку, и я наконец отдышался, потирая ноющую шею.

Дианка же отрубилась от потери сил и без признаков сознания лежала на спине, вытянувшись во весь рост, лишь её роскошная грудь тяжко и волнительно вздымалась, а я в порыве страсти решил воспользоваться таким благоприятным моментом...
Разведя её ноги, я пальцами потеребил её влажные половые губки, в ответ она только приоткрыла свой рот, тогда я ввёл в неё свой указательный палец, нащупав преграду — её целочку, и осторожно шуруя в её горячей норке, добавил второй палец. Дианка не проснулась, но задышала тяжелее, я же, отбросив последние сомнения, ввёл головку своего члена в её сочное лоно, и собравшись с духом, резко дёрнул бёдрами. Она закричала от боли, с удивлением смотря в мои глаза, а я, одним ударом сделав её женщиной, застыл в её глубине, целуя её взасос.

— Ты всё-таки обманул меня?! — с отчаянием спросила она.
— Не удержался, милая! Ты такая красивая и сексуальная!
— Так значит ты женишься на мне? — с усмешкой спросила она.
— Если надо, то женюсь, красотуля, — ответил я, став потихоньку двигаться в её узенькой, горячеё щёлке. Она выгнулась дугой, а я с каждым разом врывался в неё сильнее и сильнее, но от перевозбуждения не вынес такого темпа и в последний момент еле успел выплеснуть содержимое своих яиц на её живот, забрызгав как из брандсбойта также её грудь, лицо и даже волосы. Мой член был покрыт потёками спермы, её кровью и смазкой, а простыня под ней оказалась запачкана от её крови.

Она пошла в ванную, и освежившись, вернулась в постель, я же, любуясь её ослепительной наготой, стал ласкать её большую манящую грудь. Мой член снова стоял наготове, а Дианка смущённо промолвила:
— Теперь ты мой мужчина?!
— Конечно, и на его правах волен безраздельно владеть тобой и твоим прекрасным телом.
— И что же хочет мой мужчина?
— Хочу, чтобы ты сделала мне минет.
— Это же полный разврат! Как ты можешь заставлять меня делать это?
— Это в порядке вещей между людьми, занимающимися любовью, к тому же ты, как я знаю, отдала свою попку тому хмырю, что более противоестественно. Я же сделал тебе минет, чтобы доставить тебе удовольствие, и не стесняюсь этого.

Дианка нехотя взяла в руку мой напряжённый член и спросила:
— Что мне теперь делать с этой штукой? Он слишком большой и не полезет в мой рот!
— Сначала оближи его, а потом соси как леденец, милая.
Она с опаской облизала головку моего члена, затем стала сосать, сначала несмело, а затем уже более раскованно.
— Так? — спросила она, глядя снизу вверх.
— Да, только соси весь мой член, а не только головку.

Она послушно стала вбирать в себя больше половины ствола, а я сказал ей, чтоб немного потерпела, пока я буду трахать её в горло, засадив его в её рот почти весь. Её глаза чуть не вылезли на орбиту, она стала задыхаться, тогда я вытащил свой член, покрытый её слюной, и велел ей расслабиться и задерживать дыхание, когда он лезет в горло, а она со слезами на глазах говорила, что мой дрын больно царапает её горло. Я погладил её по голове, уверяя, что это только поначалу страшно и непривычно, потом она привыкнет, и когда она открыла свой ротик, вошёл в него, потихоньку входя дальше и глубже, пока он не исчез в ней полностью.

Сделав несколько фрикций, я вытащил свой член, чтобы она отдышалась, и когда она откашлялась, снова засадил в её рот свой ноющий член, тараня её горло уже без передышки. Чувствуя приближение разрядки, я велел ей проглотить всё, что польётся в её горло, иначе она задохнётся, Дианка испуганно посмотрела на меня, но покорно проглотила первый залп моей спермы. Думая, что это всё, она расслабилась, а в её горло полилась вторая, а затем третья, и четвёртая порция. Спермы было так много, что она не успела от неожиданности всё проглотить, и поперхнулась ею. Она просочилась из уголков её рта и даже из носа, капая на её прекрасную грудь. Но моя ученица оказалась способной, и после последней дозы подождала, пока семя иссякло, напоследок высосав из меня всё до последней капли.

Вытащив мой ещё не поникший ствол изо рта, она с обвафленным лицом спросила:
— Ты доволен?
— О да, красотуля, ты чудо!
Бросив на меня косой взгляд, она пальцами собрала со свой груди потёки спермы и облизала их.
— Что дальше?
— Давай выпьем по бокалу шампанского и продолжим. Как тебе на вкус моя сперма?
— Горьковата, но ничего, отдаёт кофем.

— Вот и славно, — я наполнил её бокал и подал ей. Я поманил её к себе, и когда она села ко мне на колени, выпил с ней на брудершафт, чувствуя, как снова наливается силой мой боец. Поцеловав её взасос, я на руках отнёс её на кровать и положил на живот, после чего подложил под неё подушку, смочил слюной свой палец и стал массировать её сморщенный анус. Она вопросительно посмотрела назад, а я сказал ей, что сегодня буду трахать её только в попку, чтобы её кисуля отдохнула.

Второй палец полез в неё трудом, тогда я взял крем для рук и щедро смазал её, после чего её попочка поддалась, и скоро я массировал её тремя пальцами. Мой член уже дымился, и я одним махом ворвался в её узкую, смазанную дырочку. Она надрывно застонала, а я после небольшой передышки в пару секунд, взялся наяривать в её тугой дырочке. Она извивалась как змея, доведя меня до бысторо оргазма, и я уже без страха за последствия залил её попку своей спермой. Дианка оказалась горячей девочкой, кончив одновременно со мной, и когда я слил в неё последнюю струю семени, замер на ней, целуя её шею и спину.

Мы так и заснули, обняв друг друга, проснулся же я оттого, что Дианка трепыхалась подо мной, пытаясь вылезти, но этому мешал мой член, до сих пор находящийся в ее попке. Увидев, что я проснулся, она взмолилась:
— Выпусти меня, я сейчас умру, я так хочу писать, а ты застрял во мне!
Я нехотя вытянул свой сорщенный член из её попочки с громким чпоком, вогнав её в краску, и вместе с ним наружу потекла уже вязкая сперма, запачкав её бёдра, но она, не обращая на это внимания, нашла мою рубашку, накинула на себя и побежала в туалет, который был в конце коридора на этаже.

Вернулась она быстро, попеняв мне за то, что так обильно накончал в её попку, хорошо, что по дороге ей никто не встретился, иначе явно были бы заметны потёки спермы на её ногах. Я только усмехнулся, а она пошла в ванную смывать с себя следы нашей страсти. Когда она легла рядом со мной с приятным ароматом шампуня, я потянулся к ней и стал играться с её необыкновенно крупными дынечками грудей, нежно покусывая её отвердевшие хрустящие соски.

Она прикрыла глаза, стоная от удовольствия, а я задрал её ноги вверх, разведя в стороны, и передо мной во всей красе предстали обе её дырочки, в которых я уже побывал. Помня о том, что обещал не трогать её распечатанную киску, я прицелился в её анальное отверстие, которое как бы приглашало посетить ещё раз. Её анус был слегка приоткрыт и немного припухлый, и встретил головку моего члена почти без сопротивления, а вот дальше было уже узковато, но я легко пробил брешь в её обороне и снова стал таранить её упругую попочку.

На этот раз я продержался дольше, пальцами поглаживая и теребя её клитор, а она стала стонать так громко, что я испугался, что она разбудит весь этаж, и закрыл ладонью левой руки её стонущий рот.
— ММММ! АХХХМММ! ООООО! Ты просто бог! Что ты делаешь со мной!
— Ты моя богиня, тебя надо трахать и трахать, ты создана для этого!
— Сильней! Порви меня, выеби как шлюху, ОООО! — сотрясалась она в череде непрерывных оргазмов. Кончала она как заведённая, а я наслаждался ею, всё оттягивая миг оргазма, но в этот раз не смог сдержать бурный поток спермы, и снова излился в её прямую кишку.

При этом я так грубо стиснул её груди, что она застонала от боли, сказав, что теперь мне точно придётся жениться на ней, если мать заметит синяки на её груди. У меня похолодело в груди, ведь в мои планы никак не входило ранняя женитьба даже с такой красоткой, Дианка заметила это, со смехом сказав, чтобы я успокоился, а она постарается не светить грудью при матери. Я с облегчением вздохнул, а Дианка язвительно бросила:
— Как трахаться, то можно, а как жениться, нельзя! Ты такой же мужчина, как и все — только бы трахнуть, а там трава не расти!
— Ты подумала, как я буду содержать тебя на голую жопу? Да и твои родаки не захотят такого мужа, мои также будут против, так что если согласна потерпеть 4 года, когда я уже буду хоть как-то стоять на ногах, то я буду рад взять тебя в жёны.
— А что теперь? Пока — пока? Разойдёмся, как будто ничего не было?
— Почему, давай встречаться, я буду счастлив иметь такую красивую и классную подругу!
— Конечно, заодно и трахать во все дырки!
— Извини, милая, тебе не понравилось заниматься со мной сексом?
— Понравилось, но ты относишься ко мне, как к какой-то вещи!
— Ничего подобного, ты мне очень нравишься, думаю, что я тебе тоже, так зачем нам воздерживаться от секса, если он так прекрасен?
— Просто мне кажется, что ты попользуешься мной месяц, может два, а потом я тебе надоем и ты бросишь меня!
— Даже не думай! Мне не нужен никто кроме тебя, и если ты сама от меня не устанешь, я тебя не брошу.
— Клянёшься?
— Клянусь всем, что мне дорого, милая!

Дианка поцеловала меня, мы встали, я пошёл в душ, а Дианка стала наводить на себя марафет — была суббота, и надо было идти в институт. О том, что мы пара, конечно, узнал весь институт, поначалу это не давало покоя некоторым личностям, которые, что парни, что девушки, подходили ко мне и спрашивали, серьёзно ли я отношусь к Диане, или только ради секса. Когда я говорил, что серьёзнее некуда, они под видом того, что пекутся о моём будущем, напоминали о том, что она имеет дурную славу и что мне лучше найти другую достойную девушку, а эту можно только трахать.

Я сердился, посылая всех на три буквы, советуя не лезть не в свои дела, пока один, особо наглый, тот самый, который отымел её в попку и ославил на весь институт, заявил мне, что надо делиться, мол, не один я хочу трахать Диану, а я нахально забрал её в единоличное пользование. Я грубо послал его, но он продолжил, сказав, что Диана по праву его добыча, и он трахнет её ещё, хочу я того или нет. Я, естественно, вмазал ему пару раз, да так, что тот присел от боли, но когда я отошёл от него, он крикнул вдогонку, что я пожалею об этом.

Как-то летом мы с Дианкой прогуливались после занятий по парку возле института, присев на одну из укромных скамеек, скрытую от глаз среди густых кустов жасмина. Рядом никого не было, и я, потеряв голову от страсти, посадил Диану, одетую в юбку средней длины, к себе на колени. Она стала протестовать, говоря, что не стоит здесь обниматься у всех на виду, но я крепко обнял её и поцеловал взасос, лаская её ноги под юбкой. Она сдалась спустя минуту отчаянного сопротивления, сникнув от моего напора, и тоже отдалась поцелую, я же, потеряв голову, отодвинул её трусики в сторону и стал ласкать её уже влажную киску. Диана дёрнулась, пытаясь слезть с меня, но я держал её крепко, и она обмякла, тяжело дыша и стоная, когда я ввёл в её лоно один, а затем ещё два пальца.

На пике кульминации, когда я усиленно дрючил пальцами её киску, из кустов незаметно вышли пятеро студентов с параллельного потока, среди которых был и тот, который ославил Диану и которого я ушатал несколько дней назад. Когда она стала кончать, сидя на моих коленях, с задранной вверх юбкой, и моими пальцами в своей киске, этот парень, Роберт, громко и ехидно сказал:
— А вы, парни, сомневались, что эта сучка обыкновенная шлюха!
Я и Диана застыли от неожиданности, а Диана, придя в себя, одёрнула сворю юбку и закричала:
— Пошли к чёрту отсюда, идиоты, чего уставились?!
— Негоже так шлюхе разговаривать с нормальными пацанами! — заявил один из них. — Мы же не оскорбляли тебя, хотя ты среди бела дня ведёшь себя как блядь, но за свои слова надо бы ответить, ребята, хватайте её и тащите в спортзал — он сегодня до семи вечера свободен, у нас есть пара часов, и мы успеем с ней вдоволь позабавиться.
— Вы чего, совсем охренели? — закричал я. — Это моя девушка, и я могу делать с ней всё, что захочу и когда захочу, а вы тут не пришей рукав!
— Ты поумерь свой пыл, Андрей, пока мы добрые! Если бы она была нормальной девушкой, к ней и к тебе не было б никаких претензий, но это обычная шалава, а шалавы для того и есть, чтобы их ебали. Мы сейчас её и выебем, и это послужит ей уроком не задирать свой нос, а ещё и она должна быть наказана за то, что оскорбила нас, при свете дня трахаясь в институтском парке. Она просто бесстыдная тварь! Уйди, не то отгребёшь по полной. Если хочешь, можешь присоединиться к нам в спортзале, только ты будешь крайним, после всех нас.

Он грубо оттолкнул меня, и они, взяв её в кольцо, потащили в институт, советуя замолчать и не орать, иначе ославят перед родителями, раклеив их подъезд её постыдными фотками. Диана молящим взором смотрела на меня, а я не стал ввязываться в драку с пятью парнями, понимая, что спасти её сейчас не смогу. Я побежал к себе в общагу, которая была всего в квартале от института, быстро собрав трёх пацанов, с которыми был в дружеских отношениях. Я быстро объяснил им суть проблемы, они сначала не хотели ввязываться в такое сомнительное мероприятие, но я их умолял, обещая потом накрыть щедрую поляну. Мы бегом вбежали в институт, и преодолев два этажа, очутились перед дверью спортзала, из которого было слышно мужское ржание и мольбы Дианы. Мы сразу не смогли попасть туда, так как на шухере стоял один из них, который увидев меня, ехидно бросил мне:
— Что, привёл ещё желающих покувыркаться с этой блядью?
— Отойди от двери, иначе разобью тебе морду! — сказал я, резко толкнув его в сторону. Тот промолчал, а я ввалился в зал вместе с тремя друзьями...

Диана, совершенно голая, стояла окружённая этими четырьмя парнями, которые, достав из штанов свои члены, тыкались ими в её тело, а она, очумевшая от страха, ревела навзрыд. Роберт стоял сзади Дианы, прижавшись своим телом к ней, а увидев меня, со злорадством поместил свой член в ложбинку между её ягодиц, глядя с ухмылкой мне в лицо и елозя своим членом в этой ложбинке. Двое других грубо мяли её груди и сосали её соски, а четвёртый стоял перед ней на коленях и ожесточённо дрючил пальцами её хлюпающую киску... Я сначала застыл от увиденного, да и мои друзья притихли, глазея на это зрелище во все глаза. Но моё оцепенение прервал голос Роберта, который с противной ухмылкой сказал:
— Ты пришёл вовремя, твоя девушка уже готова ебаться во все дырки, что мы сейчас и сделаем, а ты можешь присоединиться к нам, но попозже, после того как мы хорошенько выебем её. Вы можете смотреть, как мы будем драть эту сучку, или же можете подождать за дверью своей очереди, друзья, — с гримасой превосходства произнёс он.

Мои друзья косо посмотрев на меня, сказали, что здесь делать нечего, и так видно, что моя девушка шалава, а за шалаву они драться не будут. Пробудившаяся во мне дикая ярость удесятерила мои силы, и я в пару прыжков оказался рядом с Робертом, которому нанёс удар такой силы по подбородку, что тот замертво упал на пол, а трое других ошалело смотрели на меня и своего лежащего предводителя. Я, не теряя драгоценных секунд, свалил с ног того, который дрючил Дианкину киску, а тех, которые лапали её сиськи, схватил за волосы и ударил друг об друга их же головами. Всё это произошло так быстро, что мои спутники ошарашенно сотрели на всё это, а один из них, раньше всех опомнившийся от увиденного, смеясь, спросил, меня:
— На фига ты позвал нас, если сам справился? Ты часом не псих?
— Пацаны, я сам не понял, как это сделал. Дианка, одевайся, пошли отсюда, — я обнял дрожащую от страха девушку, и поцеловав в губы, легонько похлопал по её попочке. Она мигом оделась и мы вместе вышли из зала, пройдя мимо пятого пацана, который всё это видел и молча проводил нас глазами,

Когда вся наша честная кампания вывалилась из института, Дианка предложила всем нам отметить ее спасение в кафе, но когда пришедшие со мной друзья стали отказываться, поспешно добавила, что проставляется она. Настроение присутствующих поменялось, и все радостно согласились на ее предложение. Диана была из состоятельной семьи, поэтому она без сомнений повела нас в одно из престижных кафе, находящееся недалеко от института. Ребята при входе в него тормознули Диану, спросив ее, знает ли она о ценах в этом кафе, на что она с уверенностью сказала им, чтобы они не беспокоились ни о чем, и снова пригласила войти. Ребята неуверенно, но все же последовали за ней, а она, выбрав столик с видом на улицу, уселась на стул и рукой предложила всем присесть. Когда все расселись, она предложила им выбрать из меню понравившиеся блюда, повергнув своих спасителей тем самым в ещё большее замешательство. Один из ребят, Эдик, проявив инициативу, спросил у появившёйся официантки о наличии имеющегося шашлыка из свинины. Та ответила, что шашлык будет готов через 20 минут, Эдик попросил принести еще бутылку водки «Столичная» и графин апельсинового сока. Не дав официантке уйти, Диана попросила у нее бутылку шампанского, овощной салат на всех, большую тарелку сырной и колбасной нарезки, а из десерта пять порций мороженого. Когда официантка принесла сок, салат и нарезку, Диана со счастливой улыбкой предложила тост за своих спасителей, все с довольными лицами выпили, галдя о произошедшем, косясь на меня и особенно на Диану. Диана, покраснев от стыда, пряча глаза вниз, извинилась за то, что смутила своим видом ребят, из ее глаз полились слезы, и она снова поблагодарила их, что спасли ее от неминуемого позора. Эдик, смотря на растроганную до слез девушку, сказал:

— Ты извини меня, дурака, что назвал тебя шалавой, просто там у тебя был еще тот видок, и мне сначала показалось, что ты добровольно решила отдаться этим ушлепкам, а вступаться за шалаву ну как-то не считается правильно. Это ты благодари своего Андрюху, который не побоялся заступиться за девушку с подмоченной репутацией, да и там наша помощь ему не понадобилась, он так ловко и быстро раскидал этих придурков, что офигели все, в том числе и мы. Ты нафига привел нас туда, дорогой?! — со смехом спросил он.

— Друзья, я очень рад, что имею таких друзей, а то, что вы не вступили в драку, не ваша вина, я сам не ожидал от себя, что сумею так сделать их — просто от бешенства мои силы удесятерились, и все получилось как-то само собой. А без вас я бы туда не сунулся — силы были слишком неравны, и один я бы не рискнул пойти на такой дерзкий шаг.

Диана, сидящая рядом со мной, нежно поцеловала меня, промолвив:

— Ты мой лев!

А Эдик поднял свою рюмку, и смотря на меня, произнес:

— Постарайся, чтобы в будущем Андрюха не краснел из-за тебя, и у вас все будет прекрасно. Я бы, например, не рискнул заступиться за тебя, если бы ты была моей подругой из-за твоей репутации. Так что цени его чувства и береги, другого такого преданного и любящего парня здесь ты не найдешь.

Наш роман длился больше года, мы встречались каждый день, за исключением тех дней, когда Диану забирали на дачу ее родители. Без секса у нас не обходился ни один день, так как мы не представляли себе, как можно прожить без него. Если у Дианки были месячные, я имел ее в попку или в рот, да и сама она зачастую была инициатором интима. Я не кончал в ее влагалище, практикуя так называемый прерванный акт, то есть я выходил из нее и кончал на нее. А частенько она брала в рот мой член и глотала мою сперму, либо я менял отверстие и сливался в ее попку.

Мы не уставали друг от друга, занимаясь любовью с огромным удовольствием, ведь это было под запретом, не дай бог ее родители узнают. Она скрывала нашу связь, так как ее родители обязательно пожелали бы познакомиться со мной, а это привело бы к скорой

свадьбе или скорее всего нашему расставанию, чего не хотел ни я, ни Диана.

У нее был строгий брат, старше ее на 5 лет, который точно бы затерроризировал ее и полез бы в бутылку из-за такого нежеланного жениха как я. Поэтому в теплое время года мы трахались на природе, а в холодное в основном у меня в комнате в общаге. Все было хорошо, пока родители Дианы не нашли ей подходящую партию в виде жениха из состоятельной семьи. Он был старше Дианы на n лет, но это не смущало её родителеё, и даже радовало. Диана всячески оттягивала момент знакомства с ним и его родителями, но это не могло продолжаться долго, и в один прекрасный день они свели ее с ним и его семьей на их даче, преподнеся ей неожиданный сюрприз — она не знала об этом и несмотря на все ее нежелание к этому знакомтству оно состоялось.

Обе стороны были рады намечающемуся скорому браку, особенно был рад ее жених, который пожирал Диану горящими от радости глазами, предвкушая то, что будет делать с ней в супружеской постели. Диана была в шоке от этой ситуации, и когда гости уехали, ясно дала понять родителям, что ей не нравится этот парень, но ее и слушать не хотели, категорически заявив, что через два дня состоится их помолвка, а через неделю, в субботу, она уже поедет в свадебное путешествие в Грецию, на следующий же день сразу после свадьбы.

Диана мне ничего не сказала об угрозе нашего расставания, думая, что все обойдется, и на следующий день решила поговорить с матерью. Выждав момент, когда отец ушел отдыхать, она с бьющимся сердцем сказала матери, что не может выйти замуж за Армана, так звали ее новоиспеченного жениха, так как она не девственница. Надо было видеть выражение лица матери Дианы — оно сначала было растерянное, а потом преобразилось, отпугнув дочку дикой яростью:

— Диана, если ты мне врешь, я не прощу тебе этого, а если нет, то ты опозорила нашу семью хуже некуда!
Диана быстро придумала легенду потери своей невинности:

— Мама, я не вру, это случилось полгода назад, когда к нам в институт на международную конференцию приехали испанские студенты. После конференции декан попросил меня провести экскурсию по городу с пятерью испанцами, так как только я владела аглийским языком на приличном уровне. Отказаться от этого предложения я не могла, рискуя навлечь на себя гнев всего институтского руководства, а в качестве награды декан обещал покровительство в любом вопросе, в том числе и с экзаменами, а для большей мотивации дал мне n тысяч рублей на то, чтобы я потом угостила их мороженым и кофе в кафе.

В общем, экскурсию я провела, в кафе мы посидели — я заказала на всех мороженое, кофе и соки, а когда я хотела закрыть счет, испанцы были в шоке. Они были приятно удивлены моим гостеприимством, но один из них, Умберто, сказал мне, что они будут оскорблены, если я буду настаивать на закрытии счета мною. Умберто же, обрадовавшись моему согласию, заказал бутылку шампанского, и разлив по бокалам, поднялост за прекрасную и красивую девушку в моем лице. Далее последовала другая бутылка шампанского, наливали в основном мне, и скоро я захмелела. Заметив мое состояние, Умберто что-то сказал на ухо своим соотечественникам, и те через пару минут раскланялись, оставив меня с ним наедине. Он попросил меня провести с ним вечер, я была пьяная, а он вел себя как мачо, поэтому я была очарована им и пошла с ним в одну из кабинок, где я окончательно опьянела, а он воспользовался этим и лишил меня девственности. После этого он на такси привез меня домой, а сам поехал к своим друзьям.

Моя мать, бледная как полотно, сказала мне, что я понимаю, что отцу она рассказать это нельзя, так как это будет просто катастрофа. Она сказала, что есть один вариант, который решит эту проблему. Взяв телефон, она позвонила куда-то и вышла на балкон, чтоб ее не слышали дома. Вернувшись в комнату, она, смотря мне в глаза, категорическим тоном заявила, что послезавтра ей восстановят девственную плеву, гарантия всего неделя, стоит больших денег, но свое лицо и честь семья сохранит.

На мои звонки Диана отвечала, говоря, что дома проблемы, и пару дней мы не встречались, а за это время ей зашили плеву и она на скорую руку была помолвлена с Арманом. Потом по телефону она мне сказала, что разлюбила меня и уезжает в свадебное путешествие, а потом и вовсе на ПМЖ в Россию, где живет ее будущий муж. Для меня это было холодным душем, и я решил увидеться с Дианой, а так как она не приходила в институт, я с самого утра стал ждать ее возле их дома. Она не выходила, но скоро к полудню стали подъезжать украшенные лентами машины, а также лимузин, в который и села Диана с каким-то парнем.

Пока я добежал до лимузина, он промчался мимо меня, а ехавшая следом машина притормозила и ее брат, которого я знал внешне, спросил, чего мне надо. Я спросил, куда едет Диана, а тот, смерив меня недобрым взглядом, коротко бросил, что выходит замуж, и чтобы я не путался под ногами, иначе будет иметь дело с ним. Спросив меня, кто я такой, он, узнав, что я ее однокурсник, с усмешкой сказал, что Диану однокурсники больше не увидят, так как она уезжает в Россию к мужу и переводится в тамошний институт. Видя мое состояние, он, скорее всего, что-то заподозрил, но по дружески хлопнув меня по плечу, поехал вслед за лимузином, оставив меня в оцепенении.

Тут до меня дошло, что я потерял Дианку окончательно, и сколько не силился, не мог понять такого бегства любимой под венец с чужим, нелюбимым мужчиной. Я был очень зол на нее и пытался забыть ее и все, что между нами было, но сердцу не прикажешь, и оно часто болело от неожиданно приходящих воспоминаний, особенно интимных, а ее образ никак не стирался с памяти. Но время лечит, после этого поспешного бегства и предательства Дианы прошло 2 года, я закончил институт, год провел в ординатуре в одной из городских больниц, как вдруг моя тетя, живущая в России, в Калининграде, написала мне в Fаcеbооk и предложила работу в Калининграде, в одной из больниц, где она занимала должность начальника медчасти.

Я был рад представившейся возможности покинуть город, где все напоминало о Диане, но выразил свои сомнения по поводу того, что жить там негде, все незнакомо, и что тяжело покидать родителей. Она накинулась на меня, сказав, что будет рада, если я поживу у нее в четырехкомнатной квартире, а если захочу, то потом, когда окрепну финансово, сниму квартиру или если получится, получу служебную квартиру. Что касается родителей, то она напомнила мне о том, в каких условиях они живут, а в Калининграде у меня карьерный рост будет более успешным, чем в Ереване, и я смогу помогать родителям деньгами. В общем, она убедила меня, а в моей памяти остались ее веселый, легкий нрав и яркая красота.

Хотя она была моей родной тетей, она была старше меня всего на 8 лет, я помнил ее, как она приезжала к нам n лет назад, когда я был ещё слюнявым подростком, и как она в шутку говорила, что если бы не родство, то обязательно вышла бы за меня замуж — таких красавцев ныне редко встретишь — а в нашем роду Игнатьевых все мужчины как на подбор красавцы и отличаются мощным телосложением и высоким ростом.

Она была примером того, как можно выбраться из простой сельской семьи в люди, тем более в Россию, поэтому без труда убедила и моих родителей, и месяца через 3 я, оформив все бумаги, приехал на поезде в Калининград, минуя литовскую и белорусскую границу. Я легко влился в коллектив гинекологического отделения, работая не покладая рук, а так как меня не связывали никакие брачные обязательства, то частенько оставался допоздна. Мое начальство в лице 40-летней заведующей Ольги Андреевны, было очень радо появлению меня в их отделении, так как я никогда не отказывался от ночных дежурств и ни в чем не отказывал ей самой.

Жил я у тети, которая до сих пор была незамужем, несмотря на уйму кавалеров, а так как я не имел подруги и еще не успел обзавестись друзьями, мы часто гуляли с ней и ходили по выходным на концерты, в театр и кино, она ввела меня в свой дружеский круг, и даже на дни рождения ее друзей с удовольствием приглашали и меня, особенно были рады мне особи женского пола, явно желая познакомиться поближе — ведь я был молод, хорош собой, неженат, не курил и имел престижную специальность и блестящие перспективы.

Жизнь пошла по накатанной, у меня не было никаких проблем, тетя подгоняла мне клиенток со своей стороны, материальный достаток у меня рос, и скоро я купил себе новенькую Шкоду Йети, не забывая помогать родителям деньгами. Я даже хотел переехать в служебную квартиру, которую мне выделил облздрав, чтобы не стеснять тетю Катю, но она так обиделась на меня, что я решил не спешить с этим, подколов ее тем, что мне стыдно приводить домой девушек, а ведь организм, как я выразился, требует иногда разрядки.

Она же буквально огорошила меня, спросив, чем она не устраивает меня, а когда я вылупился на нее с ошарашенным видом, перевела все в шутку, сказав, что мы оба молоды, не в браке, и что она с удовольствием бы потрахалась со мной, чем с какими-то проходимцами, тем более, что мы не кинем другдруга, что брак между нами исключен, а секс будет без всяких обязательств и будет носить вид дружеской, или родственной услуги. Смотря на мое лицо, она звонко рассмеялась, и велела забыть об этом. Но я уже не мог воспринимать ее теперь чисто как тетю, особенно когда она шастала мимо меня в коротких халатиках на голое тело, которое манило к себе как магнит.

Я до ее слов относился к ней как к тете, даже не помышляя о таких постыдных вещах. Но она открыла ящик Пандоры, и я поневоле стал обращать повышенное внимание на нее, особенно на ее иногда оголенную в той или иной степени соблазнительную фигуру. А ведь она была еще той красоткой! Высокого роста, вся такая ладная, с длинными ногами, крепкой грудью и круглой попкой, красивым, славянским лицом, она занимала теперь все мои мысли, и если раньше я подавлял в себе плотские желания к ней, то теперь, смотря на нее, крутящуюся рядом со мной как ни в чем ни бывало, в коротких шортиках, прозрачных блузках и рубашках, а иногда в кружевном белье, думал над ее словами все больше и больше.

А она распаляла мое воображение больше, принимая душ и иногда случайно, а может, и специально, оставляя дверь неплотно прикрытой, что позволяло мне любоваться ее голой обворожительной фигурой... Кроме того, спала она голой, и как-то раз, зайдя к ней рано утром в спальню о чем-то спросить, я застал ее совершенно голой, распластавшейся спиной на кровати, широко разведя ноги и раскинув руки, что позволило без помех вдоволь оценить все прелести её соблазнительного тела, особенно ее аккуратную, чисто побритую киску, которая была передо мной во всей красе.

Ее нежная щель была немного приоткрыта между розовыми лепестками губок, Катя стонала во сне, елозя телом по постели, наверное, она занималась сексом, и из ее щели появилась капля смазки. Я не смог контролировать себя, и моя рука потянулась к ее киске, я как во сне пальцем нежно провел по ее влажной щели, она надрывно застонала и бешено задергалась в оргазме, а я скрылся из ее комнаты, попробовав на вкус ее смазку. Она была чуть солоноватой, но такой ароматной и дурманящей, что я зашел в ванну и за несколько движений по ноющему члену обильно забрызгал всю раковину спермой. Тут дверь внезапно открылась, и я с членом в руке, с глупым лицом и последней струей спермы, вылетевшей из члена, предстал перед голой тетей, которая в оцепенении уставилась на меня и мой член, запачкавший ее раковину.

— Ай — ай — ай! — с лукавым взглядом произнесла она, придя в себя. — Нехорошо подглядывать за тетей и дрочить на нее. Вот ты какой! На словах такой примерный, а на деле такой проказник! Мне даже показалось, что ты пялишься на меня во сне, а ты на самом деле трогал меня, думая, что я сплю. Так оно и было, но я явно почувствовала твоё прикосновение к своей киске, и видела, как ты скрылся из спальни.