Отчего третья, говорите? А где же вторая часть? Дык а батле же, в рассказе «Улыбка Евы»! Замените «Еву» на «Заю», и получится подробное, доскональное изложение, что случилось после того, как Зая дала мне номер своего телефона, решившись после виртуального секса на реальное свидание.

Воистину, я был впечатлен случившимся и пленен новой подругой. Очарование молодости и прелесть неискушенности — это в свой черед. Определенную пикантность в наши отношения вносил ее статус чужой невесты. Вдобавок, я был рад и горд, что смог подкрепить практикой то, о чем ранее говорил ей теоретически и пытался иллюстрировать виртом: секс бывает разнообразный и долгий; женщина вполне может кончать во время интима; не говоря уже о куни, от которого Зая была в восторге и, в самом скором времени, стала его рьяной поклонницей. Всего этого она была лишена при сексе с женихом, вероятность его обучения или подсказки со стороны невесты была ничтожно мала, и мое мужское тщеславие, чего греха таить, подогревала и мысль о том, что когда рано или поздно, статус невесты сменится на статус жены, я все равно буду оставаться ее любовником.

Ну, а на то, что во время первой встречи вирт реализовался не в полном объеме, — не было минета и анала, — я решил покамест закрыть глаза; решив про себя, что расширение горизонтов так или иначе случится, а подгонять не стоит, можно только навредить. Кое-какая «сбыча мечт» впоследствии произошла, кое-какая нет, но не будем пока забегать вперед.

Вторая встреча с Заей прошла почти под копирку с первой. Разве что не было предварительных посиделок в кафе и закрытия движения по проспекту ради важных шишек, она подъехала на такси в нужное место. Зато было такое же волнующее прикосновение ее пальцев к сгибу моего локтя, как только уехал таксист, и мы под ручку, чинно-благородной парой, прошлись от торца дома, выходящего на улицу, до подъезда в глубине двора. Не было коньяка, но было вино — густое, темно-красное, в меру сладкое и в меру терпкое, которое пилось как сок... и я постепенно хмелел, не то от вина, не то от взгляда черных очей Заи, в которые смотрел неотрывно, поднимая очередной бокал.

И снова было упоение. Упоение лаской и нежностью, страстью и вожделением. Невнятным шепотом и горячим дыханием. Нарастающими стонами и вскриками на пике. Моим иррациональным удивлением, как это так — мой «нефритовый стержень» не пронзает насквозь эту малышку-худышку, и она кричит не от боли, а от кайфа. И нешуточной гордостью, когда Зая, обессилев, приникала к моей мохнатой груди, и я словно слышал (или чувствовал кожей), как взволнованно бьется ее сердечко «тук-тук-тук-тук-тук-тук», постепенно приходя в норму «тук-тук, тук-тук, тук-тук».

Если б рассказ писался на литературно-эротический конкурс, то после абзаца выше можно было бы поставить точку. Но так и слышу, как участники профсоюзного собрания читатели порно-сайта скандируют: «Давай подробности!». Даю, берите.

Как я любил трахать Заю... просто нет слов! И не только трахать. Раздевать, целовать и ласкать тоже. Она заводилась не сразу, не с первого касания или поцелуя. Я не знаю, было ли это просчитанной игрой, призванной раздраконить меня сильнее. Или она на самом деле настраивалась на секс не спеша, чутко прислушиваясь к побуждениям изнутри. Или каждый раз продиралась через борьбу с собой, находя доводы, чтобы отмести угрызения совести и побудить себя к измене. Может и что другое причиной, не знаю. Но бывало так. Она не сразу начинала целоваться, а вначале, еле заметно, но уклонялась. Затем позволяла припасть губами к губам. Потом медленно, словно нехотя, неглубоко и не частя, начинала отвечать. И только уже после, разохотившись и будто пробудившись из спячки, целовалась бурно и безоглядно, вытворяла пируэты языком, в пылу страсти давая волю рукам, ногтям и бывало, даже зубам...

Да, доводилось и покусанным ходить, ощутимо, однако. С-сучка! Эх, Зая, Зая, кого теперь кусают твои зубки...

Пардон, отвлекся! Вернемся к поцелуям.

Вернее, уже к одежде. Точно так же Зая вначале тормозила мои поползновения раздеть ее. Потом не уклонялась, но и не помогала. Затем слегка помогала. И уже после, войдя в раж, готова была содрать с себя все до ниточки и окунуться с головой в омут наслаждений.

А сейчас хочу приоткрыть перед читателями некую особенность наших отношений и поведения Зайки в постели, тот милый моему сердцу нюанс, который и спустя годы греет при воспоминаниях мне душу и будоражит плоть. Возможно, кто-то не поверит и скажет: не может быть, это не поведение неопытной, почти невинной девушки (четвертый-пятый секс в жизни и второй партнер, напомню). Не каждая продвинутая мадам с изрядным стажем и пухлым «блокнотиком» за плечами рискнет повести себя так, даже если очень хочется: велик риск нарваться на непонимание или отповедь, а то и чего хуже — определенные фрагменты из порнофильмов применяются в реальной жизни не так часто, как на экране. А мне, напротив, кажется, что данное пристрастие Заи как раз легко объясняется ее неопытностью и неискушенностью. Ладно, Даг-Маг так не делает, ну может ему религия не позволяет, но почему бы другим мужчинам не практиковать подобное повально и повсеместно, ведь в фильмах эти эпизоды встречаются сплошь и рядом, и похоже, никого не удивляют, — мне кажется, именно так могла рассуждать Зая, если вообще задумывалась на эту тему. Свободно могла и не задумываться, пустить на самотек вслед подспудным своим желаниям, подкрепленным моими неоднократными заверениями: «будет так, как захочешь сама».

И вот о чем речь. Всего мы встречались раз десять-двенадцать, из них шесть-семь в 2011 году, то есть запросто можно было подметить закономерности и определиться с пристрастиями. За вычетом первого раунда первой встречи, парочки свиданий в формате «без снятия трусиков» по понятным физиологическим причинам и еще одного секса (о котором я расскажу позже, и главным в той встрече был не половой акт), все остальные фрагменты нашей интимной близости разворачивались так.

Разогретая поцелуями, тисканиями, ласковыми и развратными словечками, намеками на прошлые и намечаемые вирты, постепенным раздеванием Зая уже лежит голая на постели (или стоит перед, и так бывало). Еще немножко смачных лобзаний, и девушка отрывает свои губы от моих и начинает толкать мою голову вниз. Я целую шею и плечи, я ласкаю маленькую припухлую грудь и тереблю языком сосочки, я уделяю внимание плоскому животику и талии, которой позавидовали бы модели, — хорошо, если Зая весила 50 кг. Но все это не то, не то, — рука толкает мою голову все ниже и ниже, туда, откуда впечатался в мозг импринтинг первого оргазма, изведанного не от своих рук, а в мужском исполнении, — к лобку, напрочь лишенному волос, половым губам, клитору и влагалищу. И я, типа прижатый типа властной рукой к ее сокровенному местечку, якобы вынужден ласкать ее там, целовать, сосать, покусывать, и, конечно же, лизать, лизать и лизать, стремясь ублажить хозяйку этого миниатюрного, худощавого тельца, будто в покорном ожидании, когда она милостиво соизволит разрешить выебать себя. Пикантности придавало еще и то, что Зая все это время не лежала (или не стояла) пассивно, лишь принимая мои ласка. Она ерзала и подмахивала, имитировала «давание в рот», она пыталась управлять моей головой, то выше, то ниже, то оттягивала, кое-как ухватив за жалкое подобие остатков прически на моей лысине, то вжимала в себя и зажимала бедрами сбоку.

Причем — парадоксально, но факт — несмотря на жесткий вирт и свои заверения, что в теории она готова и в следующий раз обязательно, ни на первом, ни на втором, ни на протяжении двух третей третьего свидания, Зая минет не делала. Чем обосновывала, как начала, что способствовало, и каких достигла умений, расскажу в продолжении.

В общем, слегка утрируя, можно сказать, сплошной куни и немного секса. Прилетела мне от Фортуны-пересмешницы (не зря же она женского пола) зеркальная ответка излюбленной схемы с многими другими партнершами: минет для разогрева, секс в разных позах, кончание в рот, ну а глотать или не глотать — добрый дядя демократично разрешает выбирать самой.

Возмутительно? Унизительно? Да бросьте, в каком веке живем.

Смешно? Прикольно? В какой-то мере да, особенно если учесть, что принуждение-то игровое, я в любой момент мог прервать этот «насильный кунилингус» и приступить к траху: физические возможности несопоставимы, и не то воспитание у Заи, чтобы всерьез воспротивиться мужскому желанию.

Я же кайфовал и тащился, ублажая языком эту милую девочку и трахая ее отзывчивое тело, играя как на послушном руке мастера инструменте, изучив со временем (а может и приучив) партитуру тех нот и аккордов, которые приводили Заю то к блаженному бессилию, то к нарастанию страсти и невнятным крикам «да, еще, давай» и каким-то словечкам на родном языке, то к содроганиям оргазма с обильным истеканием и уходом в своеобразную нирвану. Откуда она возвращалась спустя некоторое время, озиралась вокруг, словно не понимая, где она и почему. Натыкалась на мой восхищенный взгляд и улыбалась слабой, смутной, какой-то особой улыбкой. Я видел Заю во многих обстоятельствах. Я видел ее смех и хохот, ухмылку и усмешку, видел и иные улыбки: вежливо-равнодушные, искренне-признательные, соблазнительно-побуждающие. Но эту улыбку — как благодарность за оргазм, как признательность за привязанность, как раскрытие души нараспашку после всех вытворяемых кульбитов в постели, как благостное умиротворение — я наблюдал лишь эти несколько секунд, когда она возвращалась в наш грешный мир после пребывания на небесах, словно продолжая еще там оставаться. И стремился наблюдать еще и еще...

Нет, вру! Было дело, наблюдал я эту улыбку души и молчаливое признание «я твоя» не несколько секунд, а несколько минут. Как-то позвонил ей жених. Вернее, Даг-Маг часто звонил Зае, но когда она была со мной, беседу не затягивала, говорила, что посетителей много, или она в гостях у родственников, или плохо слышно, в общем, она перезвонит позже или пусть он наберет к такому-то времени. Но в тот раз, как понимаю, она просто не успела свернуть разговор. Видимо, жених не просто соскучился и хотел поболтать, а что-то ему надо было ей сообщить. Она поздоровалась и несколько минут молча слушала. Не то что совсем молча, а по ситуации отзывалась: «Да... хорошо... поняла... слышу, конечно... да... целую, пока... и я тебя тоже». И все это время на ее лице блуждала та самая счастливая, неземная улыбка.

И, знаете, почему-то это меня задело. Значит, наедине со мной, после классного секса и множества оргазмов, после самых смелых фантазий и самых рискованных планов, — несколько секунд? А с закосневшим в обскурантизме женихом, неумехой в постели и не скрывающим, что удел жены — жить в архаичных рамках трех «K», притом не лично, а слушая его голос по телефону — несколько минут? Где справедливость и логика? Есть ли ответ, есть ли объяснение тем загадочным субстанциям, что зовутся женской душой, женскими мыслями, женским сердцем?

Размышляя об этом, на обратном пути в Энск я чуть не вылетел с трассы и едва не врезался в одинокое дерево, стоящее на развилке дороги у самого поворота. Сам виноват, тут опасный участок, нельзя превышать скорость. Остановился, вышел, закурил. Шоссе асфальтовой ниточкой пересекало каменистое плато, окруженное высокими горами с острыми зазубренными вершинами — попробуй тронь, порежешься до крови. Поля и луга, сады и виноградники остались позади; впереди маячил перевал, извилистыми петлями взбирающийся на последнюю гряду скального массива, затем так же осторожно, изгибами над кручами, спускающийся на равнину и уже там превращающийся в прямой, как стрела, отрезок дороги. Там можно притопить педаль газа и мчаться со скоростью, преобразующий ландшафт за окнами автомобиля в белую, серую, зеленую или желто-красную пелену, в зависимости от сезона и погоды. Там, в эйфории от высокой скорости и близости дома, я задумаюсь еще раз и обязательно эту загадку решу.