История эта произошла со мной в богом забытой Турецкой деревне, где я оказался волею случая, делая этнографические зарисовки для своей курсовой работы. Видимо наличие при мне хорошей оптической аппаратуры и послужило причиной того, что местные жители решили пригласить меня фотографом на их ритуальную свадьбу, которую они собирались провести, соблюдая все свои обычаи. Идея посетить подобную свадьбу мне показалась очень привлекательной т.к. полученные материалы могли бы пригодиться для курсовой работы.

Меня конечно немного смущало непонимание их языка, однако турок меня пригласивший мог спокойно общаться со мной на английском. Первое что мне сразу бросилось в глаза это очень юный возраст невесты. Мне она показалась совсем девочкой, не достигшей возраста, при котором у нас разрешается официально вступать в брак. Однако вспомнив, что подобный возраст может варьироваться в разных странах, я решил не вламываться в чужой монастырь со своими уставами, засунув свою теребящую совесть куда подальше.

Невеста в белом свадебном наряде выглядела очень эффектно. Ее смуглое и очень юное лицо было грустным и печальным. Когда она смотрела на меня своими большими испуганными глазами, мне казалось, что она хочет мне сказать что-то очень важное, способное изменить ее судьбу. Однако стоящие рядом родственники ее пугали и заставляли хранить молчание. Кроме того я все равно бы ничего не смог понять даже если бы она и попыталась мне что-то сказать.

Фотографировать пару молодожен было довольно сложно. Девушка была сильно напряжена и скованна в своих движениях. Она каждый раз судорожно вздрагивала, когда жених, весьма немолодой и довольно брутальный турок, по моим указаниям обнимал ее или принимал определенную позу. Улыбаться на камеру она категорически отказывалась, и лишь только делала круглые глаза да сжималась в комочек при приближении любого мужчины. Самые лучшие фотографии получились у меня, когда одна была одна с букетом цветов. На них печаль ее глаз растворялась в ярких цветах букета простых полевых растений.

По договору, когда я закончил фотосессию, мне надо было уходить, но я решил остаться. Во-первых, мне было интересно заснять местные свадебные обычаи. А во-вторых, мне не давала покоя та странность испуганного поведения молодой невесты на фотосессии. Тут была какая-то тайна, которая притягивала мое воображение исследователя.

Турки поначалу не хотели моего присутствия. Однако я им показал мои работы, и сказал, что не согласен их отдавать, если не увижу вторую часть церемонии. Турки долго совещались и нехотя согласились. Уж не знаю почему, но, похоже, им до зарезу нужны были реалистичные и достоверные фотографии свадьбы.

Мне было все в диковинку. Празднование проходило в большом саду у родителей жениха. Все приглашенные гости были разбиты на две группы сидящих по разные стороны сада. Женщины сидели отдельно от мужчин и лишь иногда приближались к ним, чтобы сервировать на стол новое блюдо. Единственная кто сидела за столом среди мужчин была невеста. Она тихо сидела рядом со своим женихом и его родственниками. Приглашенные музыканты играли какую-то народную музыку на барабанах и незнакомых мне инструментах. Алкоголя на свадьбе почти не было, но все очень много курили кальян с гашишем, от которого даже у меня стала кружиться голова. Я угощался местной едой и старался не забывать делать различные фотографии.

Через какое-то время невеста, накурившись ганджубаса, кажется немного расслабилась. Она уже не вздрагивала каждый раз, когда ее жених, особо не стесняясь гостей, похотливо хватал ее за грудь, вызывая при этом всеобщий смех и звуки одобрения. Он нетерпеливо ожидал и предвкушал минуты своей первой брачной ночи с молодой невестой. Все сидящие за столом мужчины как-то странно хихикали каждый раз, когда он лез целоваться или лапать при всех свою невесту. Женщины за соседним столом старались в эти моменты не смотреть в нашу сторону.

К моему большому удивлению, когда отец невесты встал из-за стола и собрался уходить, его никто особо не останавливал. Меня также смутило то, что отец жениха при этом передал ему большой такой бумажный конверт. Я и не знал, что у них принято дарить деньги родителям невесты. Сама же невеста с горестным выражением отчаяния молча смотрела вслед сгорбившемуся старику покидавшему празднество. Странные обычаи.

С уходом старика свадьба загуляла с новой силой. Незаметно как-то женщины со своей половины тоже стали как-то тихо исчезать в вечереющих сумерках. Наверно бы и меня в этот момент попросили бы уйти, если бы я не прикинулся перебравшим водки туристом, делая вид, что уснул за своим столом. Меня пару раз толкнули в плечо и, убедившись, что я «сплю», оставили в покое.

Я слышал, что у некоторых мусульман пить нельзя только тогда, пока светит солнце и когда Магомет может это увидеть. Теперь я в этом убедился воочию. Как только стало темно и в саду зажгли фонари, на столе сразу появилось много бутылок вина. Невесту спаивали всем коллективом. Периодически жених подбадриваемый криками собутыльников начинал в засос целовать молодую девушку, шаря по ее телу своими руками и забираясь ими ей под одежду. Я не сразу заметил, что гости тоже ему помогали лапать невесту. Девушка уже хорошо так осоловела и даже не пыталась оттолкнуть руки гостей от себя, когда те залазили ей под платье. Она лишь глупо хихикала и икала.

Когда все женщины покинули пирушку, невеста уже сидела на коленях у жениха и целовалась с ним в засос. Ее белые трусики были стянуты до колен. Несколько рук гладило ее ноги, забираясь под платье.

Жених похоже, так хорошо возбудился, что решил устроить свою первую брачную ночь прямо в саду. Я такого еще никогда не видел. Мужчина поднял девушку на руках и положил ее спиной прямо на стол заставленный яствами. Несколько бутылок опрокинулось, но большинство посуды успели убрать со стола сидящие радом заботливые гости. Девушка лежала спиной на столе и со страхом глядела на нависшего над ней грозного мужчину. Его глаза горели огнем. Он подхватил ее ноги под коленки и задрал их вверх над столом, разведя их при этом в стороны. Белое свадебное платье задралось, оголив округлые бедра невесты. Все гости, включая музыкантов, замерли и уставились на молодоженов. Мужчина достал свой эрегированный член из брюк. Девушка с ужасом глядела на огромную и красную залупу мужчины. Он ловким движением отодвинул ткань ее белых трусиков в сторону и упер конец своего члена в ее розовые невинные половые губки. Девушка вся напряглась и зажмурила глаза. Мужчина не спешил и водил своей блестящей залупой по складке ее половой щели, оттягивая сладостный момент проникновения, когда девичья невинность будет им порушена. Я достал свою камеру.

Жених не стал проявлять нежность и осторожность со своей невестой. Резким и сильным движением он на всю длину вошел в ее узкое влагалище своим большим и твердым членом. Девушка громко закричала от боли и судорожно сжала в своих кулачках белую скатерть. В громадных ручищах своего крупного жениха она выглядела как какая-то фея в лапах уродливого орка. Ее тоненькие ножки в белых носочках колыхались за спиной мужчины в такт его ритмичных движений. Все гости загалдели и стали поближе придвигаться к паре. Кто-то помогал жениху и разводил в стороны колени невесты, позволяя ему глубже проникать внутрь девушки. Волосатый зад жениха с бешеной скоростью ритмично ходил вперед и назад.

Я фиксировал все происходящее на камеру. Я снимал крупным планом ее заплаканное все в разводах туши лицо. Я ловил в фокусе объектива вожделеющие лица гостей смотрящих на сношающуюся пару. Я записывал все их судорожные движения рук освобождающих невесту от остатков одежды. Я видел их мозолистые пальцы, шарящие по ее обнаженному телу. Все гости, придя в возбуждение, смотрели на жениха и невесту. Никто не обращал на мою съемку никакого внимания. Многие из мужчин в этот момент уже расстегнули свои штаны и незаметно дрочили свои вставшие члены.

Жених довольно долго терзал свою невесту, но в кульминационный момент, издав животный стон, чем-то похожий на боевой клич, задвигал своим задом так, что со стола стала падать посуда. Когда он кончил и отошел от стола, я увидел распластанную девушку, невидящим взором смотрящую на звезды. Ее ноги были широко расставлены в стороны, а тело не двигалось. Мне даже показалось, что она умерла. Вся белая скатерть под ней приобрела красный цвет. Но вот девушка пошевелилась и попыталась подняться. Ей на помощь пришел отец жениха. Услужливо подхватив ее на руки, он перенес ее на другой стол, который уже тоже освободили от посуды. Испачканную кровью скатерть выставили на всеобщее обозрение.

Я и не заметил, что пока по рядам таскали эту кровавую скатерть, отец невесты, склонившись и колдуя над девушкой, незаметно приспустил свои штаны. Его голый волосатый зад быстро задвигался вперед и назад. Стол надрывно заскрипел под тяжестью тела. Гости стали придерживать обе ноги девушки на весу разводя их в стороны и позволяя грузному мужчине всем своим весом наваливаться на крохотное создание. Она лежала на спине и, повернув голову на бок, закрыла глаза не желая видеть мерзкую небритую рожу старого турка. Гримаса ее искореженного лица выражала предельное омерзение. Мне стала понятна грусть на ее лице во время фотосессии. Похоже, она догадывалась, что ожидает ее на ритуале свадьбы. Отец жениха, ритмично наваливаясь на девушку в наплыве счастья, закатил глаза и полуоткрыл свой рот, из которого капала слюна прямо на оголенные груди невесты. Его серый весь в бородавках член проникал в узкое влагалище девушки, вызывая ее стоны.

Это был необычный свадебный ритуал. Я, конечно, слышал, что у некоторых северных народов муж мог предложить свою жену дорогому гостю, но чтобы вот так, сразу после первой ночи, отец жениха имел право на невесту, было для меня весьма необычно. И тем более необычным было то, что все это происходила в присутствии всех гостей, которые, не стесняясь, пялились на сцену насилия. Но видимо в некоторых глухих деревнях это могло быть обычной практикой. В любом случае это будет классный материал, для моей работы.

Пока я так рассуждал, я не сразу заметил в видоискателе камеры, что теперь над девушкой склонился другой мужчина. Кажется, это был брат жениха. Видимо теперь, вся семья собиралась накачать спермой несчастную измученную невесту. Невеста уже смирилась со своей участью и даже, по-видимому, стала привыкать к новым ощущениям мужского члена в ее влагалище. По крайне мере она уже не так кривилась от боли, а скорее постанывала от наслаждения. Опытный мужчина двигал внутри нее своим членом, одновременно при этом рукой лаская ее клитор. Девушке это нравилось. Она откинула голову назад и, закрыв глаза, улыбалась светлой и милой улыбкой. Мужчина ускорил темп, и она выгнула спину, двигая своими бедрами навстречу мужчине. Кто-то стоящий рядом стал ласкать набухшие соски ее маленьких грудей. Девушка негромко застонала. Брат жениха был довольно опытным и знал, как быстро завести невесту. Не прошло и пяти минут, как девушка неожиданно на секунду замерла всем телом и, сжав кулачки, выгнулась дугой в сильном спазме, сведя ноги вместе. Тишину разрывало только поскрипывание стола. Через мгновение ее тело потрясла сильная судорога, за которой последовали хаотичные конвульсии всего ее тела. В этот момент она открыла рот и издала необычно сладостный стон. Гости оживились и повставали со своих мест. Многие уже не стесняясь в открытую дрочили свои члены.

Я почувствовал, что у меня тоже эрекция. Я, конечно, осознавал, что являюсь свидетелем чего-то, мягко говоря, аморального. Возраст невесты, да и согласие на подобное групповое полулегальное групповое изнасилование были крайне сомнительны. Однако сила ее сексуальной страсти и сладость божественного наслаждения, которое она сейчас испытывала, заставили меня забыть о моральных ценностях и превратиться в дикое животное, ведомое своей древней похотью.

Камера начала фиксировать, как гости стали скидывать свои штаны и выстраиваться в очередь за мужчиной. Они облепили своими руками все ее тело и стали ее ласкать и щупать. Девушка громко стонала, пребывая в каком-то необычном затянувшемся состоянии эйфории. Возможно, в кальяне что-то было специально подавляющее ее волю и освобождающее ее разнузданную сексуальность. Она глядела на нависшие над ней члены, хватала их руками и неистово их дрочила. Взяв один из них себе в рот, она стала его заглатывать. Ее взгляд был безумен. Когда мужчина кончал, наполнив ее влагалище своей спермой, то он отходил в сторону и его место занимал следующий ожидающий своей очереди. Тот упирал свой член между складок ее половых губ, затем сильным движением двигал бедрами, проталкивая вперед свой член. Член с хлюпающим звуком проникал внутрь, выдавливая из переполненного влагалища излишки мужского семени, которое стекало по ее ногам и растекалось темными разводами по скатерти стола. Никто даже не собирался пользоваться презервативом. Может они все тут родственники в этой деревне?

Я особо не следил за временем. Таймер на камере показывал два с половиной часа от начала сьемки. За это время невесту непрерывно ебали в самых разных позах иногда даже по нескольку человек. Жених наверно раза четыре подходил к девушке. Он же и был первый, кто стал использовать узкую анальную дырочку девушки, после чего в нее стали пихать сразу несколько членов. Мужчины, насытив свою похоть и излив в нее свою сперму, отходили в сторону и продолжали угощаться едой и питьем. Застолье продолжалось как будто ничего особенного и не происходило. Необычным был лишь только небольшой участок стола, на котором лежала голая и возбужденная невеста в окружении нескольких полураздетых мужчин. Мужчины отходили и подходили по мере того как у них появлялось желание. Кто-то видимо на спор хотел доказать что он может кончить больше пяти раз подряд. Другой же наоборот пытался убедить других, что он может вызвать у девушки оргазм всего за 30 секунд. Мне трудно было понять, о чем они говорят. Я мог только судить по их действия и по реакции девушки, которая периодически громко стонала и содрогалась в очередном оргазме.

В конце концов, камеру у меня все же отобрали. Не знаю когда именно, они заметили, что я снимаю весь их ритуал на видео. Видимо, чтобы обезопасить себя (ведь тут явно была незаконная продажа невесты в сексуальное рабство горцам под видом легитимной свадьбы) они решили снять на мою же камеру какие-либо кадры, компрометирующие лично меня, чтобы я не стал жаловаться, опасаясь шантажа с их стороны.

Я смотрел вниз на свой перепачканный в чьей-то сперме член, утопающий в узкой половой щели молодой невесты. Я двинул бедрами, и она издала томный стон. Она все еще пребывала в экстазе и смотрела своим невидящим взором сквозь меня. Скольких она сегодня за вечер ублажила? Сколько раз она уже сегодня кончила? Я ускорил свои толчки, приближая и свой оргазм. Не то, чтобы я был против подобной развязки, но, похоже, мне не удастся использовать свои записи в моей курсовой работе об особенностях матримониальных отношений в затерянных турецких аулах.

Конец