Просыпаюсь. Приятный сон медленно отлетает, и реальность постепенно занимает его место. Глаза еще закрыты, но тело начинает пробуждаться. Ощущаю кожей простынь, подушку, на которой покоится моя голова, волосы, спадающие на лицо. Какой сегодня день и сколько времени? Когда моя смена? Где мы сейчас летим? Внезапно что-то заставляет меня насторожиться — может быть какое-то минимальное отличие в атмосфере или гравитационном поле, а может быть просто звуки за окном; но я вдруг понимаю, что нахожусь на Земле. Открываю глаза, и взору предстает совсем не то, что я ожидала увидеть: не белая привычная каюта звездолета, а грязная комната дешевого мотеля. Солнце продирается через пыльное окно без занавесок, с улицы доносятся звуки машин и аэромобилей. Гляжу по сторонам. На полу джинсы и свитер, на тумбочке пустая бутылка от виски и стакан с остатками напитка. Лениво поднимаю и натягиваю мятую одежду, нащупываю в кармане пачку Pаll Mаll. Последняя сигарета. Подкуриваю и бросаю пачку в угол.

Вот уже две недели я живу в этой дыре, а все не могу к ней привыкнуть...

«Эксперт с Сириуса объяснил экономический кризис политической нестабильностью на Веге. Он заявил, что со времени последнего неудачного восстания в столице Содружества, которое случилось по нашим меркам около двадцати лет назад, веганское правительство впервые всерьез обеспокоено возможностью того, что подобное восстание повторится. Наши журналисты связались с представителем Веги на Земле, однако он отрицает подобный риск, называя его пустыми слухами...»

Машинально переключая каналы и допивая остатки виски, я убиваю часа два, пока желудок не начинает о себе напоминать. Придется выходить в магазин. Заодно заскочу в банк, посмотрю, пришли ли деньги от Дэна.

— Привет, детка! — он помахал мускулистой рукой.

— Привет, — улыбнулась и подставила щеку для поцелуя.

— Как спалось?

— Спалось хорошо. Просыпаться было тяжело.

— Господи, детка! — он удивленно на меня посмотрел. — От тебя уже несет алкоголем! Не рано ли для одиннадцати утра?

— Это ты у нас занятой человек, а я двадцать четыре часа в сутки принадлежу только себе.

— Ну, положим, по ночам ты иногда принадлежишь мне, — он ехидно улыбнулся и протянул руку, чтобы схватить меня за задницу.

— Не будь таким самоуверенным, — я убрала его руку. — А то вдруг еще кому-то захочу принадлежать.

— Я не жадный, — он улыбнулся, схватил меня за ягодицу и привлек к себе.

— М-м-м, детка. Ты без лифчика сегодня.

— Отцепись! Мы на виду у всего мотеля!

— Да кому какое дело до тебя? А главное, тебе какое дело до них?

— Любуешься?

— Да вот думаю, что я в тебе нашла.

— А ты не думай. Тебе хорошо со мной, вот и все.

— Послушай, детка. Парни со склада вчера нашли одну шлюху с какой-то далекой звезды. Хер знает, откуда точно, и что она делает в нашей глуши. У нее ярко-желтая кожа, представляешь?

— С Проциона, должно быть.

— Да хер его знает, я не особо рублю в этом космическом разнообразии, — Том рассмеялся.

— И как она?

— Я еще не видел. Они ее на сегодня заказали, после смены.

— Понятно.

— Послушай... — он выглядел немного смущенным. — Ты же вроде как теперь моя женщина. Отпустишь на вечерок, а? Такое пропустить не хочу!

— Да валяй, мне-то что?

— Вижу, что ты обиделась. Послушай...

— Я не обиделась, — отрезала я.

— Вижу же. Хочешь, чтобы я не шел?

— Том, — я посмотрела ему в глаза, — мы клятвами себя не связывали. Если ты думаешь, что я обижусь или что мое мнение о тебе упадет, то ты ошибаешься.

Он улыбнулся:

— Это потому что ты и так обо мне невысокого мнения, да? Куда уже ниже? Но ладно, не отвечай, я не обижаюсь. Я никогда и не стремился быть благородным и все такое... И тебе не давал повода так думать, — он строго на меня посмотрел, погрозив пальцем. — Я просто живу, зарабатываю на жизнь, иногда отдыхаю. Отдыхаю я по-всякому. Всякое у меня бывает. А мы с тобой... У нас просто союз, верно? Договоренность. Спать вместе, когда есть желание. Но ты это... Я не обижусь, если ты еще кого-то к себе будешь водить. Окей?

— Да мне и тебя хватает с головой.

— Ну смотри, дело твое. Я просто не хочу, чтобы ты принимала меня за кого-то другого. Я такой, какой я есть.

— Знаю. Я не питаю иллюзий, — я подумала и добавила: — Если силы ночью останутся, то ты это... заходи. Я не сплю допоздна.

— Хорошо, моя девочка. Я сохраню для тебя силы, — Том крепко обнял меня, и его губы стали целовать мою шею. Рука снова подобралась к груди, сжала ее. Пусть трогает, решила я. Мы стояли посреди почти пустой парковки, и видно нас было отовсюду. Но меня это даже начало заводить. Внезапно я заметила, что из окна одной из машин ярдах в двадцати от нас прямо сюда смотрит какой-то человек. Лицо его разглядеть было сложно из-за тонировки, но было понятно, что глядит он на нас.

— Постой, не нужно... — прошептала я Тому, но тот не останавливался. — На нас кто-то смотрит...

Том огляделся по сторонам и увидел наблюдателя. Он сделал несколько шагов в сторону машины, погрозил кулаком и вернулся ко мне.

— Долбаный урод! Смотрит он!

— Будет тебе, успокойся. Ты бы не смотрел на его месте?

— Ладно, черт с ним, — Том глянул на часы. — Ну, мне пора.

— Куда вы свою шлюху заказали?

— Да прям к нам на склад, куда же еще? А что? Хочешь присоединиться? — он подмигнул.

— Да нет, спасибо, — я усмехнулась. — Ну пока.

— Пока, малышка.

Подходя к мотелю, я обратила внимание, что машина, наблюдавшая за нами с Томом, все еще на месте. Пройдя мимо нее, я услышала, как мне сигналят. Вот ублюдок! Наверняка принял меня за местную шлюху и теперь хочет развлечься. Я зашагала быстрее. Но едва я дошла до края парковки, как услышала, что меня зовут по имени:

Обернувшись, я увидела молодого парня в кожаной куртке и солнцезащитных очках. Опершись об капот черной «Хонды», он махал мне рукой и улыбался. Присмотревшись, я поняла, что это Стив, помощник капитана.

— Привет! Как ты? — спросил он, когда мы подошли друг к другу.

— Ох, не спрашивай! Видишь, в какой дыре живу? Но что ты тут делаешь?

— Приехал тебя повидать, — он все еще улыбался. — Капитан дал мне твой адрес.

— Как я рада тебя видеть! А ты разве не летишь с Дэном?

— Не в этот раз. Я в отпуске.

— Послушай... Я бы пригласила тебя в гости, но моя комната... Она... Короче, лучше туда не ходить.

— Да не проблема, я не напрашиваюсь. Не хочешь пообедать? Я присмотрел тут недалеко мексиканский ресторанчик. На вид сносный.

— С удовольствием! — обрадовалась я. — Только честно признаться, я сейчас на мели.

— Не беспокойся, я угощаю.

— Ты, я посмотрю, не меняешься.

Ресторанчик оказался уютным и практически безлюдным. Стив почти не ел, но я, воспользовавшись случаем, выжрала огромную тарелку острого мексиканского супа и три больших тако. Запив это все чашкой горячего шоколада, я подумала, и заказала себе еще кофе.

— Ты уж прости, — оправдывалась я перед Стивом, — сто лет не пила хорошего кофе.

— Не переживай, — Стив одобрительно смотрел на меня как мать глядит на ребенка, когда у того хороший аппетит.

Кофе я выпила почти залпом, обжегши язык.

— Ну все, — я вытерлась салфеткой и с довольным видом откинулась на спинку диванчика, мирно сложив руки на животе. — Теперь я вполне счастлива. На какое-то время.

— Твои раны хорошо зажили, — сказал Стив. — Я думал, шрамы будут больше.

— Не напоминай мне о них.

— Как же так вышло, что ты на мели? Ты бы хоть жилье себе поприличнее нашла! Могу себе представить, какой контингент тут обитает.

— Если бы это было так просто! — обхватив голову руками, я облокотилась об стол. — Честно говоря, я не особо много себе скопила за время работы на «Мураками», и большая часть моих сбережений сразу же ушла на адвоката. Хотя толку с него, как оказалось, никакого.

— Тебе заплатили за последний рейс?

— Нет! Эти ублюдки приостановили все выплаты, пока идет расследование, а оно может затянуться и на несколько лет. У тебя нет сигареты?

— Не курю, прости, — Стив улыбнулся. — А Дэн тебе помогает?

— Один раз выслал мне деньги, но совсем мало.

— Я слышал, он с женой разводится. Тоже на юриста много уходит. Так что ему сейчас не просто.

— Господи, почему все так плохо? — я уткнулась лицом в стол.

— Зоя, — Стив потрепал меня по волосам, — если позволишь, я могу тебе помочь с переездом. У меня есть чуток свободных деньжат.

— Спасибо, Стив, не нужно! Сохрани их для своей девушки.

— Что это за мужчина был с тобой?

— Да так, просто сосед.

— Вы давно с ним?

— Учитывая то, что живу я тут всего две недели, сам понимаешь. Но я даже не могу тебе точно сказать, вместе мы или нет. Просто нравится проводить время вдвоем, понимаешь?

— Понимаю... — он снова вздохнул. — А я было испугался, что...

— Что?

— Да ничего, — Стив отмахнулся.

— Что он мой клиент?

— Ага.

Я расхохоталась.

— Знаешь, это мысль! Смогу переехать в мотель получше. Или даже квартиру снять.

— Это плохая шутка, Зоя.

— Ну спасибо за обед, — сказала я, когда мы подошли к его машине. — Давно так хорошо не ела.

— Не за что, — он грустно улыбнулся и пожал мне руку. — Послушай, Зоя. Ты еще хочешь отыскать Тришу?

— Господи, да, Стив! Но я не могу покидать Землю, понимаешь?

— Я тут навел справки, — он достал из бардачка машины какую-то бумажку. — У Триши есть мать в Кинсейле. Может съездим, а?

— Это где?

— Ирландия.

— Да точно, она говорила, что из Ирландии, — я задумалась. — Думаешь что-то узнать из разговора с ней?

— Не знаю. Но попробовать стоит.

— И когда ты сможешь ехать?

— Да хоть сейчас, Зоя! Я же в отпуске и свободен как черт!

— Прямо сейчас я не могу. Я собиралась на днях съездить к родителям в Чикаго. А потом — можем и сгонять.

— Зоя, я абсолютно свободен. Я так соскучился по Земле, что мне не так важно, куда ехать, — черные глаза Стива блестели. — Я просто езжу по стране, навещаю друзей, любуюсь природой. Чикаго — так Чикаго, я могу составить тебе компанию. И тебе не придется платить за проезд, — он гордо показал на свою «Хонду».

— Даже не знаю, Стив... Очень неудобно. Думаю все же, я как-нибудь сама...

— Ну ладно, навязываться не буду. До завтра я в городе, так что если передумаешь — звони.

Вернувшись к себе, я снова включила телик. Машинально открыла бутылку, плеснула в стакан. Том, вероятно, зайдет ночью — хоть какое-то развлечение. А до того времени надо чем-то себя занять. Я посмотрела телик, выпила, съела сосиску, хоть была не голодна, выпила, вздремнула, снова посмотрела телик, выпила, снова поела. Как-то незаметно прошел весь день, и солнце начало катиться к горизонту. На часах 8.30. Взяв бутылку виски и опрокинув ее в стакан, я к своему удивлению обнаружила, что она пуста. Нехило: бутылка за полдня. Еще и в полном одиночестве. Я бью свои рекорды. Завтра надо будет подумать об этом. Придумать себе мотивацию больше не пить. Завтра, когда буду трезвой.

Присев на скамейку возле мотеля, я проводила солнце, и, когда оно скрылось за горизонтом, испытала сильное искушение отправиться в супермаркет за добавкой виски чтобы как-то скрасить остатки вечера. Вытряхнув из кармана все свои оставшиеся деньги, я принялась считать: доллар, два, пять... Десять... Двадцать. Двадцать два доллара шестнадцать центов. Господи, я думала, у меня осталось раза в два больше! Мне этого не хватит даже чтобы проехать полдороги от Хьюстона до Чикаго на самых дешевых автобусах. Черт бы побрал эту жизнь.

Двигаясь по безлюдной дороге, я ни о чем не думала, или старалась ни о чем не думать. Зачем я тут? Луна вышла из-за тучи, потом снова спряталась, а я все шла. Зачем я сюда иду? Что я тут забыла? Ладно уже, хватит обманывать саму себя. Я знаю, зачем я тут. Вот странное заброшенное здание с покосившейся трубой, за ним поворот, потом примерно двести метров налево, и там по правой стороне будет склад, где работает Том.

Уже стемнело. Из окна сторожевой будки торчало знакомое лицо. Я была тут разок с Томом, так что, думаю, сторож меня запомнил, и я могла бы попроситься внутрь: наверняка он был в курсе вечеринки. Но я прошла дальше, зашла на территорию заброшенного склада по соседству и, подтянувшись, заглянула за забор. Перепрыгивать я не спешила: я не знала, сработает ли сигнализация. Вероятно, у них тут камеры, и меня сразу засекут. Я довольно долго присматривалась и рассмотрела две камеры наблюдения в двух концах двора. Если пройти вдоль забора чуть дальше, то можно забраться с него прямо на крышу склада, причем, незаметно для камер. Стоит попробовать, ведь рискую я немногим. Если засекут, скажу, что я подруга Тома, притворюсь пьяной (а это, кстати, почти правда), и Том меня отмажет.

На крыше виднелось слуховое окно, которое открылось, на удивление, без скрипа, и я пролезла через него внутрь. Чердака как такового тут не было, но под крышей были натянуты балки, а на них в некоторых местах лежали широкие доски, по которым при желании можно было обойти почти всю территорию склада. bеstwеаpоn В основном помещении склада было темно, но где-то в подсобке горел свет, еле-еле освещающий ящики, стоявшие подо мной. Они возвышались над полом мрачными тенями. Я аккуратно пробралась в другой конец здания и увидела, что нахожусь над подсобным помещением, которое отделено от основной площади склада пластиковой стеной. Видимо, оно служило столовой и раздевалкой для рабочих. Именно там горел свет, и оттуда доносились голоса.

Вдруг Том сказал:
— Ну что, как вы думаете, наша долбанная звездная сучка уже отдохнула? Я не против кончить в нее еще пару раз.

Длилось это, пожалуй, часа полтора, и я давно уже протрезвела. Я присела на доску, облокотившись об вертикальную балку, и наблюдала за всей этой вакханалией сверху. Наверху было темно, поэтому я не боялась быть замеченной, главное только не издать какого-то звука, который бы привлек их внимание. Хотя, судя по всему, они были так увлечены, что не заметили бы, даже если бы я просунула в комнату голову.

В то же самое время, мне было ужасно не по себе от того, как эти парни — и в первых рядах Том, который проводит ночи у меня в постели, — бесцеремонно и жестоко вели себя с бедной девушкой. Жестокость, которую они проявляли, была искренней и извращенной. Они как-будто по-настоящему ненавидели ее и старались каждую минуту ей это показать: они довольно сильно шлепали ее по заднице, по ногам, половым губам, лицу, плевали ей на лицо. Когда они трахали ее, никто не смотрел на то, каково ей в тот момент. А ей временами было больно, я видела это по ее глазам. Она, конечно, была опытной барышней: другая бы на ее месте потеряла сознание через пять минут, но всего этого было слишком много даже для нее. Под конец Том вообще обезумел. Кончив ей на щеки, он схватил ее за подбородок и с силой наотмашь влупил ей несколько пощечин. В этот момент Дик, член которого уже не мог стоять, трахал девушку рукой, погружая в ее влагалище четыре пальца.

Проционка почти никак не отреагировала на пощечины, и перенесла их с видом какого-то даже безразличия. Мне стало ее очень жалко. Мне припомнились истории, которые я слышала еще в космической школе про девушек с Земли, по безрассудству покинувших планету, и потом не имеющих возможности вернуться назад. Законы Галактического Содружества практически никак не защищают таких залетных туристов, если они попали на чужую планету нелегально, а это было так чуть менее, чем в ста процентах случаев. Я прекрасно понимала, что где-то эту желтокожую девушку может ждать ее семья: отец, мать, возможно, молодой человек. А она вынуждена искать хоть какой-то заработок, чтобы просто себя прокормить. Хотя, по идее, она могла бы обратиться в представительство Галактического Содружества на Земле, и вероятно, ей помогли бы связаться с родными. А, может быть, она не хотела возвращаться? Может, она бежала от чего-то, и то, что она терпит тут, хуже того, что ждет ее, если она решит снова ступить на землю своей родной планеты? О Проционе ходило много странных слухов и легенд...

— Том у нас гигант, — выкрикивали

из толпы.

— Том знает, как ублажить женщину!

— Да это разве женщина?

Том весь покрылся потом, мышцы его напряглись до предела. Дыхание стало громким, он ревел как медведь. И вот он зажмурился, замедлился, а потом несколькими резкими движениями впечатал стройное тельце проционки в мягкое покрытие дивана. Сопровождал он это громкими криками и сжал шею своей жертвы так, что на его предплечьях выступили вены. Он мог бы, пожалуй, по неосторожности просто сломать ей шею.

— У-е-е! — выкрикнул он, подняв вверх руки и вытаскивая член из вагины, из которой тонкой струйкой сочилось семя Тома. — Четвертый раз!

Он поднял с пола кусок черной материи, по очертаниям которого я догадалась, что это сарафан проционки, и вытер член об него. А затем развернулся и, даже не поглядев в сторону девушки, отошел в сторону и стал одеваться. Та лежала на диване и, к счастью, дышала. Это, пожалуй, все, что можно было о ней сказать.

Парни оделись и стали решать, что делать дальше.

— Мы будем ей платить? — послышался чей-то голос.

— Может, ну его? Кому она пожалуется?

Том резко обернулся и громко сказал:

— У нас с ней был уговор, значит мы заплатим! — он обвел взглядом всех присутствующих, и никто не решился с ним спорить. Парни собрали деньги, сунули их в карман сарафана девушки, кое-как подняли ее с дивана и попытались донести до нее, что пора уходить. Та с огромным трудом напялила на себя мятый и грязный сарафан, села на край дивана и пустым взглядом уставилась куда-то в угол, перестав реагировать на происходящее.

— Она в норме?

— Да в порядке она, что с ней будет?

— Вы видели, сколько она выпила перед сексом? Чудо, что она не уснула в процессе.

— Да и в процессе она выпила немало. И я не про выпивку.

Дикий хохот.

Я без происшествий выбралась с территории склада тем же путем, что и попала сюда. Спрятавшись теперь в тени дерева, я издали наблюдала за шумной компанией, собирающейся по домам. Луна пряталась за тучами, так что я не боялась быть замеченной. С моего места хорошо был виден вход на склад, освещенный фонарем, и я старалась не потерять из вида проционку, мирно покоившуюся на плече одного из ребят. С территории склада вылетели три аэромобиля, и два из них скоро умчались в сторону города. Перед входом осталось всего трое человек, и они по всей видимости решали, что делать с девушкой. Наконец, тот, что держал ее на плече, зашагал в мою сторону. Я затаила дыхание, зайдя в еще более густую тень, а он остановился шагах в десяти. Там на тротуаре лежала бетонная плита, на которую он и усадил девушку. Та ничего не говорила, а просто сидела, тараща свои едва светящиеся в темноте глаза.

— Ну слушай, — сказал принесший ее парень. — Все по-честному, правда? Твои деньги у тебя в кармане, а мы ребята справедливые. Так что зла на нас не держи, лады?

Молчание в ответ.

— Эй, — он тронул девушку за плечо. — Ты вроде английский чутка знаешь, так ведь? Тебе бы домой добраться следовало. Ты где живешь?

— Эй, Пит, — крикнул один из стоящих возле машины. — Ты скоро там?

— Ну ладно, нам пора, — сказал Пит. — Дальше ты уже сама. Лады? Черт бы тебя побрал, да скажи ты хоть слово!

— Ублюдок, — тихо проговорила девушка по-проционски. Конечно же Пит ничего не понял, и зашагал прочь. Машина улетела, и скоро все затихло.

— Добрый вечер.

Она поднесла руку к подбородку — проционский жест, означающий приветствие.

Встав с бетонной плиты, она в растерянности посмотрела вокруг. Вид у нее был довольно беспомощный. А потом сказала мне голосом, полным отчаяния:

— Что я тут делаю?

— Ты была на вечеринке, ты... — начала объяснять ей я, предполагая, что она все забыла.

— Я знаю. Я говорю, что я ТУТ делаю? — она обвела взглядом округу, небо, звезды. — Я хочу домой.

— Подскажи, где ты живешь, — сказала я. — Я вызову тебе такси.

— Нет, — мягким и уже более спокойным голосом сказала она. — Я хочу домой, — она снова посмотрела на небо.

— Я могу помочь тебе, — сказала я, не придумав ничего лучше. Должно быть, звучало это не очень обнадеживающе.

— Я хочу домой, — снова повторила она, — но я не могу попасть домой.

— Почему?

Девушка лежала на асфальте, раскинув руки, и казалось, будто она впитывает в себя лунный свет. Кожа выглядела бледнее, чем раньше, кое-где на руках и на лбу проступили вены. Веки были приоткрыты, но свечение глаз совсем исчезло. Я судорожно принялась нащупывать ее пульс, но не представляла, где его искать у проционки, да и должен ли он вообще быть. Приблизив свое лицо к ней, я уловила едва заметное дыхание, неровное, замирающее и грозящее вот-вот оборваться. Я запаниковала. Господи, господи, только не умирай. Я тебя совсем не знаю, но я тебя не брошу. Пожалуйста, не умирай. Думай, Зоя, что делать.

Очень скоро к месту происшествия подлетела полицейская машина, из которой вылезли два хамовитых копа. Один медленно подошел ко мне, обвел меня высокомерным взглядом, закурил, и лишь потом опустил взгляд на девушку. Он всматривался в ее лицо, наверно, с минуту, потом присвистнул, подозвал второго, и они отошли посовещаться. Затем первый подошел ко мне, а второй в это время куда-то звонил по телефону.
— Мэм, — обратился ко мне первый коп, жуя сигарету и пыхтя дымом почти мне в лицо. — Вы знаете потерпевшую?
— Нет, я... Вы поможете ей?
— Вы знаете потерпевшую? — он повысил голос.
— Нет, не знаю. Я прогуливалась по дороге и увидела тело. Я...
— Спасибо, — перебил он меня. — Мы позаботимся о ней.

— Постойте, господа, — сказала я. — Вы разве не дождетесь скорую помощь? 911 должны были прислать скорую помощь.
— Все машины скорой помощи заняты. Мы сами отвезем ее в больницу, — они открыли дверь и бросили неподвижное тело на заднее сидение.

Сев в машину, они быстро укатили по направлению к городу. Соображала я очень туго, но все же поведение этих двоих показалось мне подозрительным. Но что я могла поделать? Надо было посмотреть их значки. С другой стороны, что бы я делала, если бы они отказались мне их показать?

Очнулась я часа в три, когда луна взошла высоко. Голова кружилась, и к горлу подступали порывы рвоты. Встав на четвереньки, я подползла к краю дороги и хорошенько проблевалась. Голова начала раскалываться, но минут через десять мне стало реально легче. Отдышавшись и вытерев губы листом подорожника с обочины, я поднялась и закурила. Очередное блядское приключение.

Я набрала Стива. Его сонный голос сразу стал бодрее, как только он понял, чего я от него хочу.

— Эм... Кто это?

— Это Зоя. Ты можешь приехать сейчас?

Он запнулся, потом рассмеялся.

— Постой. Сколько сейчас времени?

— Четыре утра. Стив, мне надо чтобы ты приехал сейчас.

— Ладно. Одеваюсь. Что-то произошло?

— И да, и нет. Расскажу по дороге.

— Мы куда-то едем?

— Летим. В Ирландию. Ты же сам предлагал.

Он помолчал и расхохотался.
— Знаешь, Зоя, с тобой не скучно. Чикаго отменяется?
— Да, с родителями я пока не готова встречаться.
— Ну хорошо, сейчас буду.