Меня зовут Тони Эванс. Я учусь в школе города N***, десять миль от Нью-Джерси, в старшем классе. Близких друзей у меня нет и не было, зато полно приятелей, с кем можно поболтать или сходить на бейсбольный матч. У меня есть девчонка, Сью Бейли из нашего класса, тонконогая, рыжая, с веснушками, любит всякие бантики и чехольчики для сотовых телефонов. Гуляю с ней, чтобы не прослыть геем. Геев у нас в школе почему-то не любят. А я гей, хотя и не стопроцентный. Мне кажется, обрати на меня внимание девчонка более симпатичная, чем Сью, я бы в неё влюбился, точно. А пока я тайно влюблён в блондинчика Тейлора Доусона. Он на меня ноль внимания. У него своя компания, сплошь спортсмены, я в неё не вхож. Я только смотрю на него украдкой, и потом дрочу в туалете, представляя его голым. У меня есть подозрение, что он испытывает чувства к первому номеру нашей бейсбольной команды Ли Смиту, очень смазливому парню, атлету, в котором, впрочем, больше жира, чем мускулов. Возможно, ничего у Тейлора с Ли нет, это моя больная фантазия, порождённая любовью. Просто я готов ревновать Тэйлора ко всем, даже к нашему дебильному физруку Джорджу.

Но я не об этом. Невероятные иголки, которые я спёр у профессора Лоретто, вот что главное. В универе он когда-то читал лекции об оккультизме и магии вуду. Официальная причина его отставки — алкоголизм, но сам профессор утверждает, что виной всему интриги церковников, которым его лекции поперёк горла. Одно время я сильно интересовался оккультизмом, этому способствовали некоторые фильмы, которые я тогда смотрел. Я связался с профессором Лоретто по интернету. Он жил недалеко от нас, и вскоре я познакомился с ним лично. Ему под пятьдесят, он не женат. Видок у него самый затрапезный. Небритый, одет во что попало, седые волосы вечно всклокочены. В первый день знакомства он специально для меня вызвал демона третьего уровня. Демона я не увидел, как ни старался, но эксперимент впечатлил. На полу комнаты, в середине нарисованной пентаграммы, на полминуты появлялся странный тёмный сгусток. Вот его я видел. Страшновато было. В другой раз, когда наше знакомство упрочилось, профессор поведал мне, что может на короткое время переселяться в тела других людей. Я не поверил, а он не стал настаивать. В итоге оказалось, что, и правда, может.

Однажды я забежал к нему, как обычно, минут на пять, чтобы задать пару вопросов по теме книжки, которую он дал мне почитать. Я у него ничего не ел и не пил, так что об отравлении не может быть и речи. Просто я взял и вырубился. Валялся без сознания у него на диване два часа. Когда очнулся, мне показалось, что я выпивши. А придя домой, обнаружил, что член у меня липкий и вымазан засохшей спермой и чем-то розовым вроде помады. На другой день я узнал, что в то время, когда я лежал без задних ног в квартире Лоретто, меня видели расхаживающим по Дерроу-стрит. А потом какой-то парень из соседней школы, с которым я едва знаком, подходит ко мне и с ухмылочкой интересуется, как у меня прошло с той проституткой в жёлтой блузке, которую я якобы снял на той улице. Я сказал, что он обознался. Он настаивал. Сам не зная зачем, тем же вечером я смотался на Дерроу-стрит, и все шлюхи обернулись на меня и приветствовали как старого знакомого. А баба лет тридцати пяти, действительно в жёлтой блузке, предложила ещё раз сделать минет. Дескать, в прошлый раз мне здорово понравилось. Я аж хрюкал от удовольствия. А на вопрос, когда это было, сообщила, что в пятницу, в половине десятого вечера. Именно тогда я валялся у профессора. Выходит, либо я действовал как лунатик, сам не соображал, что делаю, либо профессор всё-таки переселялся в меня. Переселялся и развлекался с моим телом.

Я нагрянул к нему, чтобы выложить всё, что нарыл насчёт того вечера, и потребовать объяснений. Но объяснений не получил. Профессор был вдребезги пьян. Валялся на полу и на мои вопросы бормотал что-то про иголки, потом заснул. В квартире царил бардак, пахло мочой и выпивкой. Светился экран монитора. На нём красовалась неподвижная физиономия профессора Лоретто с полуоткрытым ртом. Видимо, он что-то говорил, и показ был приостановлен на полуслове. На экране он выглядел солидно, в костюме, несмотря на то, что находился не в аудитории, а у себя в комнате. Он показывал пальцем на пол, где была нарисована пентаграмма. Я, понятно, заинтересовался, тюкнул на воспроизведение. Профессор на экране, совершенно трезвый, говорил об иголках. Говорил, как будто читал лекцию. Вид у него был важный. Пучил глаза, повышал голос. Дескать, его колоссальной важности открытие перевернёт мир. Тот свет существует.

Человек по своему желанию может выходить из тела. Он, профессор Ричард Кей Лоретто, нашёл способ, как это осуществить на практике. Нужна всего лишь одна маленькая швейная иголка. Но не просто иголка, а такая, которая побывала в центре пентаграммы в момент вызова демона и накачалась особого рода энергией. Надо уколоть этой иголкой человека, в тело которого ты хочешь перейти, совсем чуть-чуть уколоть, чтоб кончик иголки соприкоснулся с кровью, и сразу произойдёт обмен телами. На два часа вы переместитесь в тело человека, которого вы укололи, а он в ваше. написано для BestWeapon.ru Причём хозяином положения останетесь вы. Вы сознаёте себя в его теле, можете владеть им, делать с ним что хотите, даже убить. В то время как он не ощущает себя никак. Он переходит в ваше тело, но все эти два часа беспробудно спит. Ваше собственное тело лежит без сознания, а вы в чужом теле можете отправляться куда хотите. Если вы завладели молодым, сильным, энергичным телом, со здоровой половой функцией, то совершенно ясно, что вы будете делать в ближайшие два часа.

Я смотрел на экран, слушал, затаив дыхание, и верил каждому слову. Ещё бы не верить. Ведь это было со мной.

В заключении профессор сообщил, что, как бы далеко вы ни ушли, находясь в чужом теле, через два часа ваша душа сама разыщет ваше настоящее тело и вернётся в него. А душа того человека, который все эти два часа проспал в вашем теле, соответственно, вернётся в своё тело, где бы оно ни находилось. Важное предупреждение: иголка действует только один раз. Потом её можно выкидывать.

Я кинулся искать волшебную иголку. Но профессорская квартира была тем самым стогом сена, в котором не то что иголку, а вообще найти что-либо было невозможно. Отчаявшись, я вернулся к компьютеру и запустил выступление с самого начала. Я ведь начал слушать его с середины. Интуиция меня не подвела. На первых минутах лекции профессор снял с полки маленькую коробочку, достал из неё иголку и продемонстрировал её на камеру. Я начал шарить по полкам. Коробочку нашёл сразу. В ней была не одна иголка, а несколько. Обычные швейные иголки, такими я зашиваю свои рваные карманы. Мне до чёртиков захотелось обменяться с кем-нибудь телами. Только, конечно, не с этим старым пропойцей, который валяется в луже собственной мочи. Я сунул коробку в карман и вышел из квартиры. Ручаюсь, что никто не видел, как я в неё входил и как выходил.

В тот вечер и начались мои дикие, невероятные приключения, о которых я хочу рассказать.

Я выкатил из гаража папашин форд и поехал в одно местечко на Плейк-авеню, куда многие ездят за девочками. Бар «Ранчо Джорджа». Машины подъезжали одна за другой. В сам бар можно было и не заходить, проституток ошивалось в его окрестностях предостаточно. Я затормозил у тротуара. Одна отделилась от толпы подруг и поспешила ко мне. В меру стройная, крашеные белые волосы, кружевная блузка, короткие шорты обтягивают круглую попку. С виду всё нормуль, но лицо помятое, лет тридцать, не меньше. Наклонилась к окну. Да ты еще сосунок. Как тебя родители отпустили одного. Я показал десятидолларовую бумажку. Минет, говорю. О кей, только в машине, и далеко уезжать не будем. Как скажешь.

Мы проехали пару кварталов. За углом она велела остановиться. По дороге сообщила, что её зовут Бетси и я ей нравлюсь. Ей вообще нравятся такие парни, как я. Я кивал с ухмылкой. Местечко показалось ей подходящим. Фонарей на улице не горело, народу вроде тоже не было. Она торопливо расстегнула на мне ширинку, наклонилась к паху. Иголка была наготове. Я соображал. Блузка лёгкая, почти прозрачная, кольнуть в спину секундное дело. Поэтому, думаю, пусть сперва отсосёт, потом кольну. А то, может, иголка фигня, не подействует.

От волнения у меня не вставал член. Это он у тебя всегда такой? Она встряхивала его пальчиками. Понимаешь, я с женщиной в первый раз, сказал как мог жалобнее. Насчёт первого раза чистая правда, но мне было по фигу, что она подумает. Десять долларов. Пусть работает.

Она вобрала в рот весь пенис, до самой мошонки. А что, приятно. Во рту у неё тепло, тесно, и языком двигает шустро. Через минуту он у меня стоял торчком. Она вылизывала его. Член стал влажный от её слюней. Я уже не мог сидеть нормально. Заваливался набок, навстречу её рту. Моя рука легла ей на шею и крепко сжала. Сперма поднялась из яиц в ствол. Я застонал. Сейчас кончу, говорю. Она резко убрала лицо, и мой первый, самый мощный залп пришёлся в пустоту. Точнее, на руль и приборную панель. Второй выстрел, потише, она приняла в рот. Кажется, она глотала сперму, хотя не уверен, много спермы вытекло мне на трусы и на сиденье. Тут я её и кольнул. Нормально так кольнул.

Эй, ты что делаешь, она отстранилась. У меня поплыло перед глазами. Я подумал, что теряю сознание. В голове помутилось. Схватился за первое, что подвернулось под руку, и тут же встряхнул головой, прочухиваясь. Смотрю, держусь за чью-то липкую голую ляжку возле самых яиц. Это была ляжка какого-то парня. Я не понял, что за парень, откуда он взялся. И во рту у меня было полно спермы. Она текла по моему подбородку.

Трусы в горошек на парне показались мне знакомыми. А когда поднял глаза, я узнал самого себя. Я лежал с полузакрытыми глазами, явно без сознания. А оглядев то, чем я был сейчас, я сам чуть не потерял сознание. Я был Бетси, которая только что отсосала у Тони Эванса.

Холодный пот. Шок. Не помню, сколько времени я приходил в себя. Я весь дрожал. Вернее, дрожал не я, не Тони Эванс, а Бетси. Тони лежал рядом, откинувшись на спинку водительского кресла, мерно дышал и не думал просыпаться.

Если верить профессору, проститутка, которую я уколол, должна была перейти в моё тело, а я в её. В моём теле она пробудет два часа, причём всё время в забытьи. Я похлопал Тони по щекам. Его голова моталась, в себя он не пришёл.

Я впервые смотрел на себя со стороны. Не в зеркало смотрел, а на себя в натуре. Это совсем другое. Я видел себя как чужого. Впечатление странное, честное слово. Вот ты какой, Тони Эванс. Конечно, не урод, но мое мнение о собственной внешности с этой минуты несколько изменилось, и не в лучшую сторону. Лицо невыразительное, мелкие черты, прыщики на скулах. Заурядный пацан, таких сотни. Тейлор прав, что предпочёл Ли Смита, а не меня. Я бы на его месте тоже предпочёл Ли.

В бардачке имелись салфетки. Я тщательно вытер бетсины, а теперь уже свои, руки, губы и подбородок. Сперму, которая оставалась у неё во рту, то есть теперь у меня во рту, я проглотил. Это была не чья-нибудь сперма, а моя собственная. Я глотал её не раз. Вкус приятный, чуть горьковатый. Салфетками вытер пенис и ляжки Тони. Натянул на него трусы и джинсы, застегнул молнию. Привёл в более-менее приличный вид. Вылез из машины и прошёлся, привыкая к новому телу. Осмотрел себя внимательнее. Наряд проститутки мне показался неудобным до жути. Не понимаю, как Бетси ухитрялась в нём ходить. Шорты тесные, обтягивают туго, не повернуться. В ботинках с высоким каблуком вообще ходить невозможно. На шортах был разрез в промежности, сквозь него виднелись трусики. А сквозь полупрозрачную блузку просвечивал чёрный лифчик. Конечно, это для того, чтобы зрители могли разглядеть буфера. Я сразу начал их щупать на себе, потом огляделся, не видит ли кто, и просунул пальцы под трусики. Там я ещё раньше ощутил странную, непривычную пустоту, и вот теперь, вместо знакомого с детства члена, мои пальцы воткнулись во влажное отверстие. Я, конечно, знал, что у Бетси пениса быть не должно, но всё же эта влажная дырка стала для меня новым шоком. Средним пальцем я начал обследовать её, тереться там во всех местах. Палец был словно чужой. Вдруг по телу растеклась приятная волна. Это я нащупал клитор. С дрочкой не сравнить, совсем другое ощущение. Я даже на ногах не устоял от нахлынувшей слабости, пришлось схватиться за машину. Я вынул руку из трусов, понюхал палец, лизнул его.

Глупо стоять у машины и мастурбировать. Я залез в салон и переместил спящего Тони на соседнее кресло. Сам сел за руль. Посмотрел на себя в зеркало над лобовым стеклом. Подведённые глаза, белая чёлка. Всё ещё не верилось. Это не я. Неужели это я.

Улица была тёмной, мне не понравилась. Решил припарковать машину там, где посветлее и где больше шансов, что спящий Тони благополучно дождётся моего возвращения.

Проехав, я остановился на проспекте вблизи аптеки. Тони я снова пересадил в кресло водителя. Усадил ровно, чтоб видно было, что человек задремал. Только тогда я вылез и на дурацких каблуках, как на ходулях, поминутно теряя равновесие, потопал вперёд по тротуару. Мне до жути хотелось испытать дырку между ног в деле, ощутить в ней твёрдый мужской член, получить новые ощущения. Я же стал женщиной, чёрт возьми. И не какой-нибудь, а проституткой. Надо ловить момент, как говорится.

О проблемах и опасностях, связанных с телом проститутки, я не думал. Голова была занята другим. Лишь бы не упасть. Не свалиться с проклятых каблуков. А ещё шорты тёрлись о промежность, и рука непроизвольно тянулась к паху, чтобы потрогать то место, где у меня полчаса назад был член. Ещё я то и дело трогал груди и бёдра. И озирался. Кругом никого не было, но мне казалось, что за мной следят сотни глаз. Следят, как я иду, шатаясь как пьяный, и щупаю себя. Наверно, думают, что идёт трансвестит после операции.

Приключения начались скорее, чем я думал. Я проковылял пару кварталов, и возле меня остановилась машина. Довольно большая, когда-то шикарная, но теперь уже сильно побитая. Латинос лет двадцати пяти, в тёмных очках и кожаной куртке, придвинулся к окну. Снял очки. Меня он сразу впечатлил. Лицо смугловатое, симпатичное. Влажный рот. Чёрные вьющиеся волосы. Куртка надета на голое тело. Я всегда засматриваюсь на таких парней. Малышка, сколько берёшь за час трахи. Я понятия не имел, сколько просить. Двадцать баксов, говорю. Я смотрел на него и думал о том, крупный у него член или нет. Лучше бы крупный. У Бетти широкая дырка, в неё любой член влезет. И ещё хорошо бы в задницу оттрахал.

Предвкушая умопомрачительный кайф, я залез в машину. Выехали из города, проехали миль десять по сельской местности. Дом на отшибе выглядел недостроенным и заброшенным. Один этаж, белая облезлая штукатурка. Но мне это даже понравилось. Потрахаться в таком романтичном месте. Но внутри, как выяснилось, был народ. Семь парней и две девахи сидели прямо на полу на рванье, взятом с помойки, и слушали музыку в наушниках. Возраста все разного, от семнадцати до двадцати пяти. Лица испитые, в глазах муть. Заплесневелая комната наполнена дымом, провоняла пивом и каким-то кислым запахом, о происхождении которого можно было только догадываться. Я понял, что оказался где-то не там. Не в том месте, где хотел оказаться с брюнетом. Однако бежать было поздно, да и некуда.

Короче, ты всё поняла, сказал мой брюнет, снял с себя очки и куртку. При моём появлении публика оживилась. Меня окружили. Смуглый до черноты мулат начал лапать меня всего, причём довольно нагло. У сучки клёвая грудь. Брюнет треснул его по рукам. Альваро, не суйся. Сначала я. И больно ущипнул меня за сосок. Я непроизвольно дёрнулся, и получил от брюнета несколько неприятных пощёчин. Малышка, спокойно. Мы будем брать тебя нежно. Все захохотали. Нежно бери её, Педро, как пушинку. Отсюда не смоешься, и не думай, сказал Педро. Он снял с себя джинсы и встал передо мной в одних плавках.

Ткань оттягивал напрягшийся, вполне увесистый ствол. Атлет, красавец. Я хотел его, и в то же время меня тошнило от страха. Я едва стоял на ногах.

Эта грёбаная одежда тебе не нужна. Педро не раздевал меня, а рвал на мне одежду. Блузка была разорвана сразу, лифчик он грубо стянул через голову. Альваро подошёл ко мне со спины и рывком дёрнул шорты вниз. Молодчики одобрительно зацокали, увидев меня в одном поясочке с резинками и в чулках. Я был практически голым. Детка, от твоего поведения зависит, как мы будем с тобой обращаться. Будь послушной девочкой и делай всё хорошо. Начнём с лёгких поцелуев. Ты ведь не возражаешь против поцелуев?

Меня ударили по ногам и я грохнулся на колени. Руки заломили за спину, связали скотчем. Педро подошёл первым. Его член пропах потом и пивом, на крупную лоснящуюся головку налипли волосы. Я хотел было сказать, что ему для начала не мешало бы принять ванну, но кто-то сзади взял меня за голову и толкнул лицом прямо на член. Давай, открывай рот, не тяни, сказал Педро. Пришлось раскрыть. Пенис просунулся рывком и так глубоко, что меня скрючило от спазмов. Не успел я задохнуться, как член тут же вынули. Будем считать это поцелуем. В мои губы уперся другой пенис, кривой и весь в жилах, головка лоснилась и пахла дерьмом. Видимо, только что побывала в чьей-то заднице и не подмылась. Меня чуть не вырвало, когда это вонючее уродище просунулось в меня. К счастью, оно тоже скоро убралось. Если это поцелуи, то что такое у них настоящий трах.

Мой рот заполнил следующий пенис. Справа и слева надрачивались ещё два. Один мне сразу не понравился. Эта колбасина вполне могла разорвать рот. Когда она уперлась в меня, ублюдки развеселились. Неглубоко вводи, Майк, а то наша крошка задохнётся, услышал я голос Педро. Головка чудовища, такая же липкая, потная и вонючая, как и остальные, протиснулось мне в рот и у меня свело челюсти от напряжения. Она сделала, к счастью, всего два толчка, и Майк застонал, освобождая мой рот. Не могу, сейчас кончу. Сейчас рано, сказал Педро. Спермой зальём потом, вдоволь нахлебается.

Девахи тоже захотели получить свою порцию поцелуев. После майкова члена у меня в глазах прыгали мушки, и поэтому, когда мою голову толкнули вперед, я не сразу понял, что передо мной. Я ртом и носом уткнулся в пушистые волосы. Лижи, скомандовал Педро. Пришлось лизать. Клитор лижи, звучал голос Педро. Баба застонала от удовольствия, когда мой язык нашёл её клитор. Со второй бабой вышло ещё дурнее. Оказалась, она только что, перед моим появлением, потрахалась с кем-то, и её влагалище было полно спермы. Когда я начал лизать, сперма потекла оттуда на прямо меня. Я отплёвывался. Сперма текла по подбородку и капала на грудь. Давай, вылизывай у неё всё, приказал Педро. Я протестующе замычал, и сразу получил чувствительный тычок под ребра. Деваха засмеялась. Вылижи меня как следует, ты, шлюшка долбаная. Сперма на вкус была едкой, как будто ешь таблетку. Деваха схватила мою голову руками и прижала к своей промежности, задвигала бёдрами, вжимаясь в моё лицо. Лижи клитор, сучка, я сейчас кончу. Слышались смешки и одобрительные возгласы на испанском. За мою грудь кто-то схватился и больно сжал.

Дальше началась самая настоящая пытка. Мои связанные за спиной руки они подвязали к верёвке и перекинули её через крюк в потолке. Получилась дыба. Дёргая за веревку, они начали поднимать мои заломленные руки. Мне пришлось согнуться всем телом. Голова моя наклонилась вперед, а задница подалась назад. Голова и задница были теперь в самом удобном положении для трахи, но у меня сильно заболело в суставах и плечах. А когда верёвку ещё немного подтянули, я закричал от боли. Ладно, ослабьте, сказал Педро. Пусть висит, как сейчас. Приступим к развлекухе.

У меня слёзы стояли в глазах, и всё же я покорно раскрыл рот. Я уже не видел, кто передо мной и какой член засовывают. Совали не только в рот, но и во влагалище, подойдя сзади. Мне было всё равно. Я лишь дёргался, когда член просовывался слишком глубоко в глотку. Иногда я непроизвольно надкусывал его зубами и меня били по печени, или подтягивали верёвку, заставляя вопить от боли. Я ни на что не надеялся. Я соглашался с любыми пытками, лишь бы всё поскорее кончилось. Они нарочно не выпускали сперму мне во влагалище или в задницу. Только в рот. Это тоже пытка. Я уже начал думать, что если не задохнусь от долбёжки очередного члена у меня во рту, то захлебнусь в сперме. Они спускали в самое горло. Я дёргался в приступах кашля, от дёргания мои путы сильнее впивались в запястья. Боль от суставов растекалась по всему телу. Я кашлял брызгами спермы. Сперма текла по подбородку и капала на пол. Я не в силах был поднять лицо, видел перед собой только тёмный пол с белыми пятнами спермы.

В мой правый глаз упёрся пенис. Покосившись вверх, я сквозь муть узнал Альваро. Он дрочил и вбивал в мой глаз отвердевшую головку. Кончилось тем, что он одной рукой взял мою голову за затылок и, продолжая дрочить, надавил на глаз с такой силой, что боль вспыхнула во всей голове. Когда он стал брызгать спермой, я уже ничего не видел и почти ничего не понимал от боли, только по его горячей сперме, стекавшей по щеке, чувствовал, что он кончает. Правый глаз дико болел и ослеп, в левом клубилась муть. Я был уверен, что он вдавил глазное яблоко глубоко в череп, и оно застряло там, вызывая боль.

Он ещё не кончил, когда кто-то сзади облапил меня за бёдра и стал тереться членом о мои ягодицы. Я в первый момент решил, что это не член, а батон горячей колбасы. Потом вспомнил об огромном пенисе Майка и застонал. Да, это был он. Майк раздвинул мои ноги и стал протискивать своё огромное достоинство во влагалище. Это чудо, но оно каким-то образом поместилось в нём. Спасибо Бетси. Её дырка была, видимо, хорошо разработана и приспособлена для таких пенисов. Майк двигал во мне каменной колбасой, вызывая болезненные судороги, но эта боль была ничто по сравнению с болью, которая терзала мои суставы и мою бедную голову. Глазное яблоко, вбитое в череп, вызывало боль, которая только усиливалась. Одновременно с колбасой во влагалище кто-то тёрся пенисом о моё лицо. Ввести пенис в рот уже было невозможно, от боли я не в состоянии был раздвинуть челюсти.

Наконец страшный пенис вылез из меня. На какое-то время мне дали передохнуть. Даже ослабили верёвку, доставив облегчение моим суставам. Но тут ко мне подошёл Педро. Я разглядел его сквозь туман своим единственным глазом. Он схватился за мою грудь и приподнял меня, оторвав от пола. Подтягивайте верёвку, услышал я его голос. Только медленно, чтоб опять не грохнулась в обморок.

К ужасу своему я почувствовал, что мои связанные руки опять начали задираться вверх. Потом я явственно услышал хруст ломаемых костей. Моих костей. Мое тело поднималось вместе с заломленными руками. Педро стоял передо мной и прижимал меня к себе. Я чувствовал на своём животе его вздыбленный пенис. Он покрикивал тем, кто тянул верёвку. Он хотел, чтобы меня подняли ещё выше, чтобы ему было удобнее войти в меня. Неожиданно хрустнуло так громко, что я завопил от боли и потерял сознание.

Меня привели в чувство, окатив холодной водой. Только лучше б не приводили. Меня крючило от боли. Педро всё ещё было неудобно, он крикнул, чтоб меня подняли выше. Сломанные плечи жгло калёным железом, я конвульсивно извивался, и тут Педро схватил меня обеими руками, прижал к себе и я сквозь океан боли почувствовал, как в мою дырку входит пенис. Я стонал, дёргался, но Педро лишь теснее прижимался ко мне. Он наслаждался моими судорогами и двигал пенисом всё быстрее. Он стонал, вторя моим стонам. Мне казалось, что он трахает не меня, а бесформенную массу, пульсирующий комок мяса, в который меня превратила боль.

Я снова потерял сознание. Впрочем, возможно, это была не потеря сознания, а кончилось время, отведённое иголкой. Боль вдруг как-то сразу утихла. Она продолжала существовать, но только как воспоминание, как отзвук настоящей боли. Мои запястья избавились от скотча, я окончательно освободился. Не было никакого члена во влагалище. Только муть ещё плавала в голове, не давая мне нормально видеть.

Внезапно муть рассеялась, и я обнаружил, что сижу за рулём папашиной машины. За лобовым стеклом жёлто светят фонари. Улицу я не сразу узнал, потом вспомнил. Это же я сам, войдя в тело Бетси, пригнал сюда машину и припарковал возле аптеки.

Я перевёл дыхание. Пошевелился. Руки и ноги целы. Правый глаз не болит и, что удивительно, видит. Боль стремительно проходила. Дрожащей рукой я утёр подбородок, только что залитый спермой. Но мог и не утирать. Он был сух и чист, спермы не было и следа. В зеркале над лобовым стеклом на меня смотрела моя перепуганная физиономия.

Я вспомнил всё что было с того момента, как я уколол бедняжку Бетси. Она два часа пробыла в моём теле, причём всё это время была в обмороке. Сейчас она вернулась в своё собственное тело, которое находилось где-то в неизвестном доме, подвешенное на дыбу. Вернулась и очнулась. Представляю себе её шок. Педро, наверно, ещё трахает её.

Я сочувствовал Бетси, ведь я узнал её гораздо ближе, чем все остальные люди, но сочувствовал слегка. Мне было не до неё. Я сам ещё не пришёл в себя. Дрожали руки, к горлу подступала тошнота при воспоминании о вонючих членах, которые пихали мне в горло, и о сперме, которой я плевался и кашлял.

Я вылез из машины, на нетвёрдых ногах вошёл в аптеку и купил бутылку воды. Возле машины долго полоскал рот и сплёвывал на асфальт. Хотелось смыть даже воспоминания о засранных пенисах.

Осушив бутылку, сел в машину. Достал телефон. Половина первого ночи. Несколько пропущенных звонков от матери и отца. Предстоял неприятный разговор по поводу машины и моего долгого отсутствия. Дрожащими руками пересчитал иголки. Восемь штук. Коробку убрал подальше в карман.

Итак, первый опыт по обмену телами оказался полностью провальным. Я был уверен, что это из-за моей неопытности. Просто сел в машину не к тому человеку. Впрочем, ощущения, которые я пережил в первые минуты пребывания в женском теле, мне понравились. Продолжу экспериментировать с иголками обязательно, но когда и на ком обдумаю потом. Надо ещё от сегодняшнего эксперимента прочухаться.

Нарочно проехал мимо «Ранчо Джорджа». Проститутки были ещё тут. Я посигналил им и резко прибавил скорость.