Все мои одноклассники уехали давно, в начале месяца, в другие города сдавать свои документы. Я же не видел прок в том, чтобы ехать туда так рано, и остался в родном городе до того, как до конца первой волны останется пару дней. Так же поступили мои друзья. Перед отъездом, словно мы никогда не должны были больше увидеться, мы решили напиться, так сказать, на прощание. Купили полторы литров водки на троих, выпили все в доме друга, у которого родители уехали на некоторое время, один вырубился, и я со вторым остался говорить о всякой чуши. Как это обычно бывает, мы захотели плотских утешений, но ни одна знакомая, известная в наших кругах своей сексуальной открытостью, не захотела, так как было очень поздно. А наше желание с каждой минутой все росло и росло, даже прятать восставший ком в штанах было трудно. Тогда я предложил другу позвать шлюху на дом. Для него это предложение оказалось странным и несколько отвратительным. Но я уговорил его, сказав, что заплачу за него деньгами, которые заработал прошлым месяцем. Он согласился, но отказался связываться с проституткой, поэтому мне пришлось с ними общаться. В нашем городе прославился один сайт проституток, и мы, то есть я сразу же написал первой, что имела грудь больше первого размера и не свисающую, как тряпка. Она сказала, что не приезжает, только к ней придется, что нас не устраивало, но другого, более выгодного предложения не было. Она нам скинула адрес, и мы поехали. Но когда мы приехали, то вдруг все пошло наперекосяк: она перестала брать трубку, на сайте ее страница удалилась, и мы остались в дыре, в трёх километрах от города. После такого мы здорово подустали и сговорились, что больше никогда не будем звонить проституткам, только если проверенным.

Через пару дней той пьянки я отправился в путь для поступления, сдал по приезде документы и отправился в хостел. Девушка, что сидела у ресепшена, оказалась не такой уж и привлекательной, чтобы удовлетворить мои желания. Но вот женщина, что один раз вышла из своей комнаты в одних лишь коротких шортах и бежевом лифчике под ее большой грудью, врезалась мне в память, как первая любовь. Что еще больше меня возбудило, так это ее невозмутимость, когда она увидела мой застывший на ее прелестях взгляд.

— Что такое? — спросила она.

— Вы в лифчике, — ответил я.

— Да, а что?

— У вас красивое тело.

Она ухмыльнулась и пошла дальше, а я в свою комнату.

Уже три дня, считая дни в поезде, я не расслаблял свой член, так еще и она хвасталась своей неприступностью, но открытостью интимных частей тела. Неумолимо было держать сексуальное возбуждение, но мне так старательно не хотелось тратить удовольствие оргазма на обычное представление ее голой в воображении.

В ванной были проблемы с замком, что мог открываться, даже если повернут ключ. Один раз со мной случилось фиаско, когда дверь случайно открылась, пока я сидел на унитазе и, слава богу, не дрочил, а срал. Но эта неисправность стала роковой для меня и этой извращённой женщины. Скажите мне, кто может стоять в ванной без света? Я подошел к ванной и, как обычно, чтобы не было очередного фиаско, посмотрел, не включен ли свет, ведь когда он включен, то там кто нибудь да есть. Но он был выключен. Я включил, открыл дверь, а там стоит она и снимает свои трусики, наклоняясь так низко, что ее пловые губки светились так ярко, что можно было только взять ее за бедра и войти. Но я был в ступоре. А она спокойно выпрямилась и, посмотрев на меня, слегка удивилась.

— Чего не стучишься?

— Так надо же закрывать дверь.

— Так я ее закрыла.

Я продолжал пялиться на ее стройную, вздымающуюся грудь, аккуратные округлые соски, бесцеллюлитные бедра и волосы, словно вода, спускающаяся по ее горящей спине.

Но удивительнее всего была небольшая татуировка в виде египетского жука на ее левой ягодице. Такую татуировку на таком интимном месте я видел на фотографии той проститутки, что мы хотели купить. Но, смотря на ту фотографию, я не мог увериться, что это была она. Но это было неважно, ведь она сейчас так ясно указывала мне на то, что она не боится моего присутствия и что она не станет ко мне относится, как к очередному похотливому мужику, желающему слапать ее за задницу.

Мой план по ее изнасилованию (я собирался взять ее силой) заключался в том, чтобы где-то после обеда, когда обычно все жители хостела уходят и хостел остается пустым, а она лежит одна в женской комнате, я должен был зайти к ней и заткнув рот, просто трахнуть ее сзади. Но работница на ресепшене никогда не уходила со своего рабочего места, и это слегка затрудняло задачу, но меня переполняло желание уже войти туда, взять ее, и оттого присутствие работницы не могло стать для меня проблемой. Со стоящим членом я пробежал по коридору мимо нее, посмотревшей на меня странно, и вошел в комнату. Но ее там не оказалось, она ушла, но не на совсем. Я разозлился. Как она могла уйти в такой момент, зная, что я в мыслях выебал ее во всех позах и во все ее дыры? Чтобы отомстить за ее жестокий поступок, за то, что оставила меня с зудящим членом во власть желания помастурбировать в туалете или потрахаться с работницей, я должен был оставить ей знак, что она меня сильно подставила. Судя по одежде, знакомой мне, я открыл ее сумку, выбрал красные кружевные трусики, обвил их вокруг члена и начала дрочить. Когда наконец я дошел до оргазма, то слипшиеся от спермы ее трусики положил ей под подушку и ушел.

Она пришла поздно вечером, видимо, после своих экскорт услуг по всему городу. Сидя в гостиной, где она часто разговаривала с кем-то, я ожидал ее появления, представлял, как она вся злая, но возбужденная моим знаком под подушкой смотрит на меня со всей возбужденностью, струившейся из всех ее промежностей; но она все не заходила и не заходила. Невольно я подумал, не перепутал ли я кровати, сумки, трусики и уже начинал сильно нервничать. Надо было узнать это скорее, но только я показал бы свое волнение, случайная жертва моя поняла бы, что это был я; поэтому я тихо сидел, вслушивался во все, что там, за стеной происходило. Иногда звучали нервные голоса, стуки, но никто в проеме дверей гостиной так и не появлялся. Меня снова стало охватывать возбуждение, но в столь неловкий момент, когда рядом со мной смотрел телевизор один старик. Наконец, она появилась, не посмотрела на меня, когда вошла, и села на кресло, что было вдали от меня. Она смотрела в свой телефон, делала вид, что ничего не произошло; но вид этот растил во мне еще большее волнение, что кое-что произошло. Ее нахмуренные глаза, поджатые губы, напряженные плечи и движения, говорящие о недовольстве, пищали мне, как глупо я поступил, какое наказание меня ждет. Я ожидал приговор, который должен был оказаться неутешительным, мало того, трагичным для меня. Но лишь малейший знак, что я заметил, стер мои сомнения. Она поднялась, подошла к полке с книгами и наклонилась к самой нижней, что ее шорты слегка спутились и открыли красные кружевные трусики, те самые, которыми я дрочил и на которые я обильно кончил спермой, что держал в яйцах почти неделю. Она выпрямилась, сделала паузу, говоря, что ждет меня и вышла из комнаты. Старик был шоке. Думаю, давно у него такого не было.

Несмотря на ее явный и недвусмысленный ответ, что она готова впасть со мной в пучину самых развратных вещей, как одевание мокрых от спермы трусиков и демонстрация своей красивой попки перед стариком, меня волновала та теория, что она та самая проститутка. Это стало еще волнительнее, когда я первый раз начал приставать к ней, залезая к ней в трусики и засовывая ее руку в мой наполняющийся кровью член, желая взять ее в попку прямо в коридоре и поставить на колени, дабы засунуть ей в рот и оттрахать туда, как куклу и игрушку; а она говорила:

— Не здесь.

— Да прямо здесь, в коридоре. Плевать, что увидят.

— Не здесь в смысле не в хостеле, — ответила она и оттолкнула. — Приедешь вот по этому адресу.

Она дала небольшую бумажку с адресом, и я тут же успокоился, понимая,

что она — это та проститутка и она хочет меня снова кинуть. Поэтому я поспешил снова ее раздевать и тереться членом о ее ягодицы.

— Ага, чтобы ты потом меня кинула? Ты уже один раз так сделала. Давай прямо здесь.

— Нет, хватит, а то закричу, скажу, что ты хочешь меня изнасиловать.

Возбуждение и страх, что она и вправду может сделать, заставили меня оттолкнуться от нее и начать яростно дышать, как носорог.

В отличие от прошлого раза этот адрес находился не за «кудыкиными горами», а в пару километрах от этого хостела, в новом жилом доме, где видимо она сняла квартиру. Сомнения развевались, тем более учитывая мою возбужденность, но, все равно, я думал, что мне нужна дополнительная страховка, что она меня не кинет.

— Ты хочешь трахаться или нет? — спросила она, когда я заговорил с ней.

— Да.

— Ну а так чо ты волнуешься.

— Так ты меня уже кинула один раз. Откуда мне знать, что такого не будет?

— Просто доверься, или вообще тебя ничего не ждёт.

— Да уж лучше ничего, чем твоя очередная подстава.

— Как же ты задолбал! Иди сюда.

Она прижала свои губы к моим, как тиски, и села на колени, спустила мои штаны и трусы и начала сосать. Я удивился, вместе с этим насладился ее нежностью, и вместе в этим оглядывался в коридор, откуда могли войти. В мыслях я уже представлял, как оболью спермой ее глаза, розовые губы, нос, темные волосы, высокий лоб, или наполню ее рот, в который я засовывал свой язык, а она начнет захлебываться, но глотать. Она работала искусно, максимально аккуратно, как режет аккуратно и красиво мясник; ее голова двигалась, подобно поршню, иногда останавливалась, чтобы язычок мог пройтись по стволу и обнять головку. Я сказал, что кончаю, а она остановилась.

— Что случилось? — спросил я.

— Ничего не будет, пока ты не придешь.

Она ушла. А меня оставила голым на кухне, когда вошла одна молодая девушка.

Ожидать того вечера в пустой комнате с открытым окном, откуда, как гром, разносились звуки машин, было так, как ожидаешь первого секса. Я пытался воссоздать сцену, когда приду к ней: нужно взять камень, если там окажется какой-то парень; нужно кому-нибудь сообщить, куда я иду; нужно уговорить ее, чтобы я мог заплатить после всего, хотя она и требовала скинуть ей половину на карту, номер которого она мне дала, но который не показала по моей просьбе, чтобы я уверился, что это ее карта. Но снова внизу и в желании кончить на ее лицо, жестко оттрахать ее в рот или даже анал без смазки я забывал обо всех опасностях и спокойным шагом шел в тот неизвестный мне дом. Квартира находилась на восьмом этаже, который, судя по пустоте окон и балконов, не был полностью заселен людьми, и дверь располагалась в самом конце длинного коридора, еще не доремонтированного. Я подошёл со страхом, постоянно оглядываясь назад и пытаясь в неровностях стен или дверей найти что-то подозрительное, обдумывал побег через балкон или окно, что находилось недалеко от другого балкона; но ничто не останавливало меня перед иступляющим возбуждением. Я позвонил в дверь, но никто не открывал уже целых пять секунд, не было слышно шорохов волнения за дверью. Позвонил еще раз — тишина. И еще и еще и еще. Но ничего. Молчание не казалось подозрительным, сколько надоедающим. «Она совсем ебанулась! Мало того, что обманула меня тогда, оставила одного на кухне, привела в непонятный пустой дом, так еще и не открывает дверь. « Я постучал последний раз, и тут послышался шорох. Зазвучал замок. Дверь открылась.

— Ну наконец пришел. Чего так долго?

— Это я чего так долго? Это ты чего не открывала?

— Я спала.

— Ты сказала прийти в шесть, я пришел. Это ты уже полчаса не открывала.

— Слушай, хватит орать! А то ничего не получишь.

Тут я вспомнил, как захотел взять ее силой, но злость затупила желание.

— Будешь чай?

— Нет.

Я зашел. Она прошла дальше.

Эта квартира оказалась весьма уютной, даже богатой со своим сверкающим паркетом, с кафелем в ванной и туалете, со сделанным на заказ кухонным гарнитуром, вливающейся в общий стиль с мебелью.

— А у тебя тут богатенько.

— Да, в деньгах не нуждаюсь. Кстати о деньгах, где мой аванс? А то ничего не будет.

— А кстати о ничего не будет. Я вообще хотел тебя силой взять.

— Да неужели? А не наглый ты?

— Я? Кто это мне говорит?

— Ой, да да, хватит уже об этом. Как маленький. Ты сам виноват, нечего. Тебе только восемнадцать, слишком рано тебе к проституткам обращаться.

— А когда это проституткам стало дело до возраста?

— Ну я же не только проститутка. У меня есть свои принципы. Не спать с малышами.

— мда, принципы благородной женщины.

— Хватит уже злословить. Скажи спасибо, что я тебе номер квартиры дала, хотя ты и не дал аванса.

— А почему дала?

— Ну не знаю, просто тоже захотелось немного... пошалить.

Я ухмыльнулся.

— Что смешного?

— Пошалить? Это когда у вас в моде стало так говорить?

— Это всегда было у нас в моде. У тебя никогда не было проститутки, откуда тебе знать, что у нас в моде. О таком вообще лучше молчи. Давай лучше, говори, чего хочешь? Хочешь пососу?

— Конечно.

— Куда кончать будешь?

— В рот.

— В рот? А рыло не треснет?

— Главное, чтобы твое не треснуло.

— Ха-ха, смешно! В рот немногие кончают, платно же.

— Это за то, что кинула.

— Опять ты за это! Ладно.

Она пошла в душ.

— Слушай, а сделаешь мне куни?

— Куни?

— Мне давно никто не делал. Уже устала. А я тебе что-нибудь в дополнение.

— Я тебе собираюсь в рот кончить, что еще может быть.

— Эх, ты. Есть еще много чего.

Анал. Я подумал, что анал. Конечно, я любил порно с аналом, но судя по отзывам моих опытных друзей меня не манила такая мысль, и уж точно, воображение подобного секса.

Включилась вода, и она запела. Я подумал, а почему бы и нет? Все равно она согласна. Я разделся, дернул за ручку двери ванной, и она не оказалась закрытой. Она стояла за шторкой, душевой поливала свое тело, извивалась и крутилась, нагиналась к ногам и терла промежность, и гладила попку. Я пролез в душевую. Она посмотрела на меня с улыбкой.

— А я думала не зайдешь.

Я подошёл и засунул руку между ногами, но она остановила.

— Нет, еще рано. Потом, ладно?

Я кивнул. Мы начали целоваться, от ее шаловливого языка и пальчиков, кончиками массирующих головку, член окреп и стал упираться ей в живот. Головка весьма чувствительна, и прикосновение к гладкой коже ее живота было сравнимо со входом во влагалище, и меня потянуло приблизиться к тому, чтобы удовлетворить член, просунув его между ее сжатыми бедрами. Она снова остановила.

— Какойто ты нетерпеливый. Давай выходи отсюда.

Я посмотрел на нее с удивлением, но она была весьма серьезна. Я вышел, вытерся и сел на диван. Член расслабился, обмяк и совсем упал, когда она вышла.

— Теперь ты.

— Чего?

— Теперь ты иди в душ. Я не хочу мараться своим чистым телом о твое грязное. Давай иди.

Я пошел, я был зол, но она использовала эту злость, и это мне нравилось, хотя я и был зол. Я вышел с надеждой, что она что нибудь приготовила мне, но она просто сидела на кухне, пила чай и смотрела в телефон, а когда увидела меня, то сказала:

— О, ну пошли.

Мы прошли в спальню совершенно спокойно, как супруги, готовые ложиться спать, прочтя перед этим книгу, но усадив меня на кровать и встав передо мной, она увеяла все мои разочарования, усладила мое желание и дала мне разорвать жесткие цепи ожидания.

— Разденешь меня?

Несмотря на то, что она кинула меня на несколько тысяч рублей, постоянно заставляла изнемогать от недостабщего секса, разговаривала, как с маленьким ребенком, и оказавшись в шаге от секса и в пару сантиметрах от ее прекрасного тела, я смотрел на нее, как на королеву, как на мою богиню, и так же загипнотизированно развязал узел на ее халате и посмотрел на ее две полуоткрытые груди, на глубокую полосу на ее стройном животике, на ее небольшой треугольник волос на лобке и расставленные, как для секс-журнала, ноги. Она заправила волосы на одну сторону и кончиками тремя пальцев нежно оттолкнула халат от плеч, и ее белое одеяние проскользило ее темной коже, как желк. И она стояла, как богиня, как моя госпожа, а я был ее рабом, мысленно, но не физически. Меня потянуло к промежности ее ног, и я почувствовал манящий запах ее вагины; язык коснулся ее клитора, а затем полностью прошелся по губкам; губы поцеловали волосатый лобок, а глаза затуманились, отдав мое тело ей. А она стонала, стонала по настоящему, я чувствовал это и от этого хотел удовлетворить ее еще больше, еще глубже, еще дальше. Затем она остановила меня, оттолкнула, чтобы я лег на спину и села на колени. Я следил внимательно, как она по-девичьи плавно опускается на колени и предстает перед моим колом. Ее глаза косились на него, холодная маленькая ручка еле обхватила нижнюю часть члена и начала двигаться: верх и вниз.

Она поджимала губы, смотрела на меня узнать, нравится ли мне, и когда видела, что нравится, улыбалась и начинала тереть член более нежно, с большей любовью. Я не чувствовал удовольствия от того, что ее рука трется о мой член, что ее рука как прикосновение льда в горячему металлу. Я чувствовал, что она взяла надо мной вверх, взяла во власть мой член, мое голое тело, взяла мое сознание и мою способность получать оргазмы. Но я любил ее еще больше, потому что она не пользовалась этой властью, хотя и знала, что эта власть у нее есть. Она была нежна, по-доброму смотрела на меня, спрашивала, нравится ли мне, хочу ли я, чтобы она засунула мое «сокровище» в свой рот. Я отвечал, да. И она засовывала. Я ушел в наслаждение от ее милых губок, скользящих по тоненькой и мягкой коже члена, смотрел, как с закрытыми глазами она с трудом засовывала член наполовину себе в рот и вытаскивала его мокрым, начинала сильно дышать и, чтобы перевести дух, облизывать ствол, прижимая к своей щеке. Я чувствовал приближение нарастающего оргазма, но старался продержаться каждый раз еще дольше и дольше, чтобы не показаться ей неопытным юнцом, но, будучи неопытным юнцом, я кончил, и сделал это, когда член был у нее во рту. Видно, она была слегка удивлена и возмущена, что я ее не предупредил, но она не стала вытаскивать член, а, обняв губами края головки, принимала сперму, пока она не перестала биться о нёбо, и подняла голову, чтобы показать, как она глотает все. После этого она улыбнулась и сказала, что моя сперма была вкусной. Я был в шоке, но удовольствие в перемешку с шоком только заставили меня устало развалиться на кровати, неспособным что-либо продолжать.