После получения диплома, меня, как молодого специалиста, направили по распределению в колхоз Семихерки, находящийся на самом краю известной мне географии. Возможно, что где-то были и более глухие места, но мне досталось это. И слава богу. Поселили на квартире у тёти Лиды, Лидии Степановны, женщины лет под пятьдесят, а может и чуть больше. Может и меньше, кто разберёт. Небольшого роста, полная, каталась колобком по двору, по дому, всё успевала. В её руках всё прост горело. И делалось с улыбкой, с вечными прибаутками. Нормальная квартирная хозяйка. А по поводу готовки можно сказать, что это было вне конкуренции. Может быть ещё и потому, что после студенческой столовки простой борщ казался шедевром кулинарного искусства. Ну да речь не о том.

В деревне молодёжи было кот наплакал. Или даже того меньше. Либо малолетки, с которыми я, помня статьи УК не рисковал связываться, либо взрослые тётки, подобные моей квартирной хозяйке. Так что завязал я на узелок свой прибор до лучших времён. После вольготной студенческой жизни, когда ебли всё, что шевелится, когда наши общагинские легкодоступные девочки были готовы снять трусики в любое время дня и ночи, такая монашеская жизнь несколько напрягала.

Все удобства деревенской жизни можно прочувствовать, лишь пожив в деревне. Туалет типа сортир на краю двора, в баню надо бежать тоже через двор, умываемся под рукомойником. Но! Вначале нужно натаскать воды из колодца и в дом, и в баню. К тому же у тётки было обширное хозяйство: куры, гуси, утки и даже индюки, не говоря о корове с телёнком и паре поросят. Был и дворовой пёс, кабыздох, который почему-то полюбил меня просто неземной любовью. Может быть потому, что я часто подкидывал ему лакомые кусочки, тогда как хозяйка особо кобеля едой не баловала.

Тётка не стала менять привычек своей прежней одинокой жизни и потому по вечерам могла бродить по дому в ночной сорочке, правда очень даже приличной. Городская, как она её называла, сорочка с кружевами по подолу и декольте. И эти кружева занимали весьма приличное место. Так что я мог лицезреть то сосок, коричневого цвета, вдруг выскочивший чуть выше предназначенного места, то лобок, заросший тёмными волосами, когда сорочка у тётки чуть задиралась. А уж про то, что натянувшаяся ткань чётко прорисовывала тёткины пышные формы и говорить нет нужды. Это также вносило некоторое напряжение в мою и так нелёгкую жизнь. В мои сексуальные страдания.

По субботам к тёте Лиде приходили подруги. Когда одна, когда несколько. В бане попариться, водочки попить, поговорить о своём, о девичьем. Меня тоже приглашали к застолью. Как-то завели разговор о том, что негоже молодому парню одному быть, неправильно это. Одна из подружек даже ехидно поинтересовалась, не больной ли я. Хорошо хоть на нетрадиционную ориентацию не намекнула. Меня прорвало.

— Вот что, милые дамы. Я не больной. И я нормальной ориентации, женщин люблю. Только где их тут взять, женщин этих самых. Одни малолетки вокруг. Если и не посадят, то оженят. А мне это пока ни к чему, сам на ногах не стою.Вот заработаю чего, поднимусь, тогда и о женитьбе можно будет подумать.

Тётя Лида пробурчала

— А мы, нешто, уже не бабы, что ли? Могли бы и мы дать. То есть такие женщины, в возрасте. Или брезговаешь?

— Да перестань, тёть Лид. Просто совесть не позволяет к таким приставать. Подумают, что молокосос под крыло пристраивается. Сколько сейчас примеров, когда то девка молодая за старика выходит, то почти пацан на старухе женится. А вы пока на старух даже и не тянете.

— Значит, мог бы с такими женщинами, а, Костя?

— Мог бы? Да не мог бы, а не слезал бы с неё. Не забеременеет, замуж не захочет, голова никогда не болит и готовит вкусно. Вот ты, тёть Лида, так готовишь, что тарелку готов вылизывать.

Про остальное благоразумно промолчал. Мне бы сейчас ты, моя дорогая хозяюшка, за высший сорт сошла. Подруги закивали, соглашаясь

— Это да, это она может. Она же в городе на повариху училась. А правильно Костя говорит: совсем эти артисты обнаглели. Вон Пугачиху возьми...

Всё, от меня отстали. Тихой сапой, пока не опомнились и не начали сватать кого-то из деревенских молодух, в комнату свою пошёл. Устал, мол, да ещё выпил после бани. Прилёг и сам не заметил, как заснул. Не слышал ни разговоров женских, ни как ушли. Ничего. Проснулся от приятных сновидений. Вроде как ебу кого-то. Не совсем ебу, собираюсь, но приятно. Сон оказался в руку. Тётя Лида, полностью голая, слегка прижала меня своими титьками, рукой шарит в районе лобка. Даже не шарит, нашарила уже то, что её интересовало, и потихоньку надрачивает. Приятно. Увидела, что я проснулся

— Костя, Костенька, ты не бойся. Я только пошараю маненько. Уммм!

Это Костя, то есть я, мигом врубился в ситуацию. Руки сработали быстрее мозгов и сами по себе ухватились за тёткину задницу, смяли ягодицы. Хозяйка подвинулась, чтобы я не тянулся. Как же, всё для вашего удобства. А как под живот руку просунул в поисках пизды, так и вовсе зад приподняла и ноги раздвинула. Пизда горячая, приятной влажности, мягкая, с пухлыми губами.Палец сам проскользнул внутрь. Потянул тётку на себя. Пусть поработает, авось продержусь дольше. Баб давно не было, так не опозориться бы. Моя хозяюшка поняла всё правильно, моментом оседлала, села. Точно села. В общаге девахи то подержать просят, то направить, не могут попасть пиздой на хуй. А тут просто снайперская точность. Первый выстрел и сразу в цель. Краем сознания удивился: совсем не помню, как я трусы снимал. Допился, что ли, до белочки? Да нет, это точно тётка озаботилась. Чего в трусах шарать, когда можно стянуть их с парня. Села, поёрзала да завертела задом. Жопа мягкая, пышная, приятная на ощупь. И лобок совсем не давит. Пощупал задницу, а перед глазами тёткины титьки болтаются. Тоже крупные, с коричневыми сосками. На кухне свет не погашен, в мою комнату отсвечивает, видно очень даже хорошо. Она наклонилась, давая мне возможность с титьками поиграть, а я, ровно дитя малое, в рот их потянул. Упёрлась руками в постель, чтобы не раздавить меня, титьки в рот толкает, поводя телом. То одну подставит, то другую. И улыбается. Приятно ей.

Ясен пень, что от долгого отсутствия возможности поебаться, долго не продержишься, кончишь быстро. Вот я и кончил. Лида вздохнула разочаровано, поёрзала жопой немного, стараясь усидеть на увядающем сучке, поняла, что ничего не выйдет.

— Костя, не волнуйся, сейчас я всё исправлю. Ты молодой, сильный. Сейчас. Сейчас.

Сползла с меня вниз, скользнув по ногам липкой пиздой, целуя походя грудь, живот. И вот нашла головку, потянула её в рот. Девки бы заставили сто раз помыть, да с мылом, а эта даже не обтёрла. Ничего себе, деревня! И откуда такие таланты у простого народа? А тётя Лида насасывала, исправляя свою, как она думала, оплошность. Это же не я виноват, что рано кончил, а она. Мне уже всё это чертовски нравится. Тётка оказалась права. Организм молодой, полон сил, да с голодухи. Так что второй раз уже на подходе. Только не стал я Лиду на себя тянуть. Сейчас она полная и всё это будет на моём животе. На фиг, на фиг. Едва лишь намекнул, руками постаравшись задать правильное положение, как сама встала раком. Ого, какая огромная жопа! Пизда раскрыта, ждёт. Карий глазок ануса подмигивает, то сжимаясь, то расслабляясь. Засадил не сдерживаясь, мощно, рывком. Та лишь охнула, подалась вперёд, тут же двинулась навстречу и вскоре наши ритмы совпали. Шлепки живота о задницу, редкие стоны, брызги шампанского. Какое шампанское? О чём мои мысли? Правильно, брызги совсем иного рода. А мысли у меня всегда сторонние. Помогает отвлечься и ебать бесконечно долго. Дотянулся до титек, что болтались без дела. Вроде как лошадку за уздечку держу.

Кто сказал, что у женщин в возрасте, либо после родов пизда становится с лоханку? Сколько наблюдал, не помню, чтобы это как-то влияло на размеры. Если от природы тебе выдана лохань, то лишь ушиванием её и можно уменьшить. А коли нормальная, так она такой и останется. Могут стать слабыми мышцы, если их не тренировать. Только деревенским бабам и тренировки не нужны. Когда таскают тяжести, напрягается всё. Пизда была нормального размера, даже несколько узковата для меня, приятно обнимала и ласкала хуй от головки и до того места, которое входило в неё. Была очень горячей. Редко встретишь такую. И текла, сильно текла. Тоже наголодовалась, как блокадница. Накормлю, тётя Лида. Не сразу, но накормлю. Раз уж дала раз, то теперь ебать тебя буду постоянно. Чего искать? Молодую? А чем она лучше? Больше на мозги будет капать да больше выёбываться. А здесь, как в анекдоте: Думает, что последний раз и вытворяет такое...

Распластался на мягком женском теле, лежу, отдыхаю. Оба мокрые от пота. Ну и старушка, ну и тётя Лида! Раза три точно кончила. Едва кончил я, упала на кровать, потянула меня за собой. Подождал, пока хуй опал, раздвинул ягодицы на этой прекрасной сраке и вставил его меж ними. Пусть отдыхает в тепле и неге. Она ягодицы сжала, принимая игру. Оба мокрые от пота, тяжело дышим. Пора и честь знать, не задавить бы хозяйку. Сполз с неё, упал рядом на спину, вытянулся. Хорошо-то как! И на душе, и ниже живота. Везде хорошо. Лида повернулась на бок, погладила меня по груди, по животу, нащупала хуй. Его тоже приласкала.

— Мокрый весь. Заездила?

— С чего это? Сзаду ведь я был.

— Ну да, ну да. Покрыл, как жеребчик кобылку. Хорошо покрыл. Теперь здесь, - положила руку на пизду, - мир и покой. Остудил огонь-то, Костенька. Ещё как остудил.

— Весь? Или осталось? А то смотри, я пожарник хороший.

Засмеялась

— Да уж поняла. Нет, враз студить не надо. Лучше поманеньку. - Пропела. - Лучше сорок раз по разу, чем все сорок в один раз.

Потянулась сладко, аж косточки захрустели.

— В баню пойдём. Я мокрая вся.

— И я мокрый. Заводная ты женщина. И чего это я раньше к тебе не пристал?

— Ты ладно. Я, дура, чего ждала? - Повернулась, впилась в губы. Она и целоваться умеет. Оторвалась. - Сладенький какой парнишонка. Ну чё, встаём?

Да пора бы уж. Иначе придётся матрас сушить, что есть не совсем гут. Потянулся за трусами. Лида притормозила меня

— Ты чего? На грязное тело чистое исподнее надевать? Я тебе сейчас халатишко дам, прикроешься.

— Да ну...

— Чё да ну? Темно же, кто увидит. Да и халат же, не ночнушка. - Прыснула в кулак. - Поглядеть бы на тебя в ночнушке.

Накинул халат на плечи. Байковый. Такими в больницах пациентов снабжают. Успел выскочить на улицу, а от крылечка далеко отбежать не сумел. Следом хозяйка выскочила и тоже рядом с крыльцом присела. Сентябрь ни капли не лето. Парит всё, будто кипятком писяем. Ну всё, пусто внутри, можно и до бани добежать. Быстро смыли пот, подмылись и домой. Дома Лида спрашивает

— Ты кушать будешь? А я так хочу. - Смеётся. - Заебал старушку, с голоду чуть не померла.

— Да поел бы.

— Тогда, может, по капочке?

— А давай.

Быстро собрала на стол, разлила по стопкам водку, тяпнули, поели. Сдвинула посуду в сторону

— Утром приберу. Ну что, спать пойдём?

Хорошо, когда женское тело в зоне досягаемости. Ещё лучше, когда точно знаешь, что не получишь по роже от хозяйки этого тела, если допустишь какие вольности. Притянул Лиду поближе, запустил руки под халат, задницу мацаю. Она прижала мою голову к животу, стоит, сопит, даже ноги раздвинула, только тискай, что можешь и хочешь.

— Кость, не надо?

— Почему?

— Я так изнава захочу.

— Ну так в чём дело? Накормила, можно и работу спросить. Пошли?

Встал, потянул её в свою комнату. Она меня в другую сторону тянет

— На мою кровать пошли. Моя шире.

Её кровать точно шире. И перина мягкая. Не спеша, будто прожили вместе лет несколько, обнимались, наслаждаясь друг другом. Меня ни капли не волновал её возраст. Есть мягкая, пухлая баба, готовая раздвинуть ноги по первой просьбе. А уж хуй вообще ровесников не ищет. На пизде не написано, сколько ей лет. Лидка, пусть и в возрасте, довольно полненькая, а ножки задирает и раздвигает ай да ну. Не всякая молодуха так сможет. А уж как подмахивает! Мечта! Мне бы такую бабу в студенчестве. Устанет, полежим, передохнём, раком встанет, либо на бок ляжет и по новой в бой. Покой нам только снится. Она кончает раз за разом, а я не могу. Гладит меня, пот утирает, что капает с лица на её грудь

— Костенька, устал, любимый! (Ого, я уже любимым стал. Прогресс, однако. ) Отдохни. Или кончай уж.

— Не могу, Лид.

— Пошто так?

— Выпил. Да и кончил уже пару раз. Теперь надолго.

Лида притихла, замерла. Решилась на что-то.

— Кость, а ты девок с тыла пробовал?

— Как это?

— Ну, не в ту дырку.

— Пробовал.

— Костя, мой бывалоче как не может спустить, так я ему зад подставляю. Ты, если не побрезговаешь, может тоже, а? Ты не думай, у меня там всё чисто. Ну что, вставать?

Да я сам бы не в жизнь не насмелился просить Лиду, чтобы дала поебать в задницу. А тут предлагает, да ещё и извиняется. И кто же откажется. Я? Я что, на дурака похож? Согласен, как не согласиться. Лидка мигом на четвереньки встала, задницу выставила.

— Костя, ты только тихонечко, ладно. Или давай я сама, ты только подержи, чтоб не соскользнул.

Да куда же соскользнёт, коли прижал плотно к дырочке. У меня от одного предвкушения едва не произошло семяизвержение. И почему так тянет обязательно бабе в зад засадить? А Лида тем временем тихонечко, легонечко, не спеша насадилась попой до конца, в лобок упёрлась. Я только лишь за задницу придерживаю, а остальное она сама. Всё сама. Тесно, горячо, да ещё само впечатление от ебли не в ту дырку. Скоро и кончил. Так и повалились на кровать, не разъединившись. И не понял даже, как заснул, не вынув хуй из попы.

Утро добрым не бывает? Смотря какое утро. Если, к примеру, это утро воскресенья, так ещё какое доброе. В теле лёгкость, бубенчики тихонечко позванивают почти полностью пустые. Никаких эротических снов, что приходили по ночам последнее время. Любота! На кухне хозяйка посудой гремит. Надо бы вставать, да где же мои вещи? Не идти же голяком по кухне в свою комнату. Да вот же халат, в котором вчера фестивалисл. Накинул его, завернулся и вышел из спальни. Лида у стола стоит, что-то шинкует.

— Утро доброе!

— Ааа, Костенька, проснулся. А я встала, да тихонечко, не шумлю, тебя бы не разбудить. Умаялся вчера?

— Лид, я это...

И скачками мимо неё на улицу. За угол успел заскочить, до туалета не успеваю. Скоро начну, как кобели, углы метить. Уффф, благодать! Как в том анекдоте про дикарей, когда узнавали, что такое кайф. Вернулся, Лида на стол накрыла, завтрак ждёт. Быстро умылся, сходил в свою комнату, оделся приличнее, чем в халат, за стол сел. Лидка веселится, будто в лотерейку выиграла. И вроде как помолодела даже. Это что же получается, что ебля бабам на пользу идёт? Ну так правильно. Силы-то мужик отдаёт, а она принимает. А если ещё учесть химический состав спермы, так выходит, что я её всю ночь витаминами кормил с конца, как с соски.

— Костя, остыло уже всё. Садись скоренько. Пить будешь?

— Лид, меня и без водки вроде как штормит.

Закатилась, как орешек в задницу. Так в моём детстве говорили про такой задорный смех. Аж слёзы на глазах выступили.

— Ой! Ой умора! Ой, не могу! Щас уссусь!

Прижимая пизду рукой выскочила в веранду, хлопнула уличной дверью. Точно, пошла по моим следам углы метить. Вернулась. Уже не смеётся, лишь всхлипывает изредка.

— Извини, Костя. Думала, что меня мужик заебал, а оказалось, что я его. - Вновь прыснула смешинкой. - Я ведь вчерась под тобой заснула. Проснулась сёдня, а стыдобушка-то какая. И сама грязная, и мужик тоже. Я тебя тихонечко обтёрла, так ты даже не шевельнулся, ровно убитый спал. Так что выходит оба стоим один одного.

— Точно, Лид. Я хотел извиниться, что вчера заснул так, а оказалось, что оба отрубились.

Лидка вздохнула

— Давно меня так никто не ёб. Да вообще так никто не ёб. Только, Костя, ты на меня осердился?

— За что?

— Ну, в задницу тебе предложила. Может ты побрезговал.

— Так я бы, Лид, и не стал. Ты не думай ничего плохого, а то я прямо сейчас начну доказывать тебе ошибочность твоих мыслей.

— Это как?

— А вот сейчас загну тебя на стол раком, подол задеру, да не в ту дырку и отымею. Боишься?

Рукой махнула.

— Чего бояться-то? Не девочка чай. А мужик и не должен спрашивать, куда ему сувать. Ты поешь сначала, тогда уж и стращай. А ну как силов не хватит?

А вот с этим полный порядок. Вспомнив, как хуй ходил в тесной Лидкиной заднице, возбудился. И хуй тут как тут, хищно повёл пока ещё спрятанной в трусах головкой: А кто тут про пизду с жопой говорит? Где они? Я готов! Но поели пока без эксцессов. После завтрака Лидка уставилась на меня, ждёт чего-то. Сказала бы, что ли, так молчит. Вроде как предоставляет мужику проявить самостоятельность и инициативу. Ну и ладно, проявлю и то, и другое.

— Лид, ты не против поваляться? Или планы какие есть?

— Да какие планы? Со скотиной управилась, теперь до вечера неча делать. Так я двери запру?

Ну точно, пизда, а может и задница, вновь зачесались. Я на кровать лёг, раздевшись полностью. Лидка пришла, так же быстро разделась, нырнула под бок. Пообнимались, нацеловались. Надо кое-что проверить.

— Лид, ты это, извини, если что.

— А что случилось?

— Лид, ты вчера мне там целовала...

— Тебе хуй пососать? Я сейчас.

Лидка скользнула вниз, присосалась к головке. И остальное вниманием не оставляет. Даже не хочу знать, откуда такие умения у деревенской бабы.

— Лид, а Лид...

Отвлеклаь

— Не так?

— Всё так. Ты ко мне зад поверни. Я тоже хочу с тобой поиграть. Нет, не так, прямо на меня садись. Ага, вот так.

Прямо перед глазами Лидкина пизда. Женщина в возрасте, а пизда розовая. Малые губы действительно малые, меньше наружных. Была у меня знакомая, так у той при полностью закрытой пизде малые губы торчали курячьим гребешком. Пизда у Лидки влажная, аж блестит. И запах вполне приятный, не какой-то старушечий. Пальцы начали знакомую процедуру игры. Лидка жопой крутит. Видать нравится ей эта игра. А если сделать ей приятное, как делал девкам в общаге? Интересно, понравится?

— Лид, я хочу с тобой ещё не так поиграть. Ты, если что, вдруг не глянется, сразу скажи.

Отвлеклась

— Это не больно?

— Да ты что? Почти всем нравится. Ну что, могу?

— Делай что хочешь.

Когда язык впервые коснулся малых губ и клитора, Лидка от неожиданности едва не откусила мне головку осеменителя. Почти как та Ольга с окрестностей Онежского озера. А потом извивалась своим полным телом, хотя я так и не мог понять откуда такая гибкость, верещала на весь дом. Про то, что обещала отсосать, давно и прочно забыла. Сейчас она сама наслаждалась оральными ласками. Сколько раз кончила - даже не знаю. Знаю, что её выделения текли рекой на моё лицо, стекали по подбородку, по щекам, мочили подушку. Часть из них попадала мне в рот. Ничего так вкус, слегка кислит. В какой-то момент просто свалилась с меня, сжалась в позу эмбриона и лишь всхлипывала, почти не подавая иных признаков жизни. Вот так заебал бабу без помощи хуя.

— Я чуть не померла! Я даже не помню почти ничего. Помню, что сначала вроде орала, а потом как отрезало. Только помню, что раз за разом кончаю и всё.

Ещё бы ей что-то помнить, коли вначале просто отключилась, а потом обморок перешёл в сон. Слишком эмоциональное и яркое испытание. Спала часа четыре точно. Время не засекал. Слонялся по двору, занимаясь хозяйственными делами. Раз уж взял на себя обязанность ебать бабу, значит и прочие заботы надо на себя брать. Мне ещё почти три года здесь чалиться. Так что самое то, когда есть стол и дом, да ещё и поебон. А от меня не убудет. Это сейчас оба как с голодного мыса сорвались, а вскоре всё уляжется и будем, как муж и жена, спокойно и не спеша.

— Стыдоба-то какая! Баба дрыхнет без задних ног, а мужик уже всё переделал. К нам никто не приходил?

Выделил вот это самое "К нам". Значит я уже не просто я, а я уже мы.

— Да ладно, Лид. Не приходил никто. Да и кому мы нужны? Лид, скажи, тебе понравилось?

Лидка лежит на кровати, до титек укрыта одеялом. Это я её укрыл, когда заснула. Покраснела. Ого, она и смущаться умеет.

— Я за такое жизнь отдам.

И лицо ладошками прикрыла. Убрал ладони от лица, поцеловал в щёки

— Я рад, что тебе понравилось.

— А я-то так ничего тебе и не сделала? Ты хочешь сейчас?

Сделала попытку встать. Тормознул

— Не сейчас, моя радость. Успеешь ещё. К тому же, Лид, какие счёты меж нами? Мы ведь теперь не чужие? Нет? Или да?

Лидка вскочила с кровати, схватила меня в охапку, просто швырнула на кровать.

— Чужие! Чужие! Я тебе покажу чужие! Ты у меня теперь ни на кого не глянешь! До суха выдою.

Мигом сорвала с меня одежду, наклонилась, открыла рот. Попробовал притянуть к себе её задницу. Взвизгнула, отодвинулась

— Нет! Не надо! Не могу пока! Перестань!

— Ты что, мне туда не дашь?

— Дам! Всё дам! Хоть куда дам! Только не так, как ты сделал. Вот ему дам.

И потрогала хуй.

А вскоре стояла раком и я ебал её.

Лида стала давать мне когда захочу. Правда появилась и оборотная сторона медали. Если приспичит ей, то вынь да положь и не ссылайся ни на что. Устал, не стоит? А язык на что? Даже лучше, что не стоит. Приятнее. По моей просьбе стала брить лобок. Не совсем приятно выплёвывать волосинки, которые вечно лезут в рот. Так что теперь в моём распоряжении три Лидиных дырочки в любое время дня и ночи. Для проверки пробовал потребовать своё в разных условиях. Отказа не получил нигде. Разве что пришлось уголок интимный искать. По субботам подруги продолжают посещать Лиду, даже в баню ходим все вместе. Они не смущаются, а чего смущаться мне. Завидуют, как не завидовать. Но без злости, по-доброму. Спасибо случаю, поселившему меня именно в этом доме.