День обещал быть жарким. До полудня было ещё далеко, но солнце уже ощутимо припекало. Невысокого роста девушка сидела на скамейке под окном деревенского дома и читала книгу. Где-то совсем рядом шелестела листва, но даже лёгкого дуновения ветерка не ощущалось. Становилось душно. Лишь птицам было всё нипочём — они резвились и громко чирикали, рассевшись в ряд на заборе.

Из открытого окна уже отчётливо доносился пленяющий аромат сдобы, которую недавно поместили в русскую печь. Нина знала, что бабуля встала сегодня ни свет ни заря, чтобы поставить тесто и напечь пирожков да ватрушек для любимой внучки, которая приехала погостить на каникулах.

Знойный летний день плыл над деревней. Луговой воздух, наполненный ароматами цветов, недавно скошенной травы и поспевающей в печи домашней выпечки, дурманил сознание. Девушке захотелось вдруг отложить книгу и немного пройтись, чтобы вернуться как раз к тому моменту, когда уже можно будет полакомиться хотя бы маленьким кусочком бабушкиного пирожка.

Дочитывая в полудрёме очередную страницу, Нина всё больше склонялась к желанию прогуляться, но всё тело от жары было ватным, и она никак не решалась встать с лавки под окном. Внезапно беспечный птичий гомон утих, и раздался шорох полусотни крыльев, спешно уносивших своих обладателей прочь.

Отложив, наконец, книгу и подняв глаза, девушка увидела, что на том месте забора, где только что сидело несколько десятков скворцов, теперь почти пусто. Вместо стаи небольших давно примелькавшихся птах, на нём сидит кто-то большой и чёрный, неуклюже балансируя, чтобы не свалиться.

Нина хотела было подойти поближе, чтобы рассмотреть диковинную птицу, но та в ту же секунду, издав невнятный возглас: «Чраак!», всё же, потеряла равновесие и бухнулась в траву с внешней стороны забора. Обходить вокруг, чтобы оказаться за забором в этом месте, было довольно далеко. Любопытство и лень какое-то время боролись в сознании девушки. «Чраак! Чраак!» — выругалась необычная птица за забором и зашелестела крыльями по траве.

— Ба... Я это... наверное, чуть прогуляюсь пойду, а то засыпаю что-то совсем! Хорошо? — Крикнула внучка через распахнутое окно.

— Поди, поди... Тока смотри — не долго! У меня через полчаса всё уж поспеет! — Ответила из дома бабуля, продолжая хлопотать над противнем с пирожками.

«Странная птица... На ворону похожа, но каркает как-то непонятно. Да и на заборе не усидела... Гм... Может, больная?» — роились мысли в голове у девушки, пока она, выйдя из калитки, неспешно удалялась от дома по грунтовой дороге.

Одета она была в простецкий прямой сарафан из светло-голубого ситца длиной чуть ниже колен с короткими, едва закрывающими плечи, рукавами. Только сейчас, спустя сотню шагов, девушка почувствовала, что его ткань, наконец, отлипла от вспотевшего тела, и под неё стал задувать ветерок, несущий живительную прохладу. Помимо сарафана из одежды на ней были только трусики в синий горошек, в таких ходило почти полдеревни, поскольку других в местном сельпо не продавали.

Нине было уже двадцать, но её внешность совсем не соответствовала возрасту. Невысокий рост, короткая стрижка, почти плоская грудь и узкие бёдра придавали её фигуре некоторую инфантильность. Из-за этого парни совершенно не воспринимали её всерьёз, вероятно, принимая за малолетку.

Лет до восемнадцати этот факт девушку не беспокоил, но в последнее время отсутствие мужского внимания стало всё больше огорчать. Некоторые подруги уже выскочили замуж, а ей никак не удавалось встретить того самого единственного. Максимум, что ей пока удалось достичь на любовном фронте — это лишиться девственности в студенческом общежитии во время зимней сессии.

Грунтовая дорога обогнула небольшой холм. Сразу за деревенской околицей по левую руку начиналось колхозное поле, а по правую — простирался роскошный луг, и если его пересечь, можно было оказаться на берегу речки. Нина любила туда ходить, чтобы провести какое-то время в блаженном уединении.

Сзади со стороны деревни, обиженно урча слабеньким движком и поднимая столб пыли, пронесся грузовичок ГАЗ-51. В его кузове сидело несколько местных парней и девушек. У одного из них в руках была гитара. Под неумелое треньканье молодёжь, исполненная энтузиазма, прямо на ходу орала старую, но всё ещё популярную в шестидесятые годы, песню «Наш паровоз, вперёд лети!... «.

Чтобы не глотать пыль от проехавшей машины, девушка свернула на обочину, а потом и вовсе решила не возвращаться на дорогу, предпочтя срезать путь наискосок через луг прямо к берегу реки, куда и направлялась. Никакой тропинки здесь не было, так что идти предстояло прямо по нескошенной траве.

Высокая осока, стебли васильков и множество других луговых растений щекотали обнажённые до колен девичьи ножки. Несмотря на жару, эти прикосновения не только легонько щекотали, но и приносили дополнительную волнующую прохладу. Нина шла, упиваясь свежим воздухом и приятными ощущениями. От восторга она стала даже размахивать обеими руками вверх-вниз, имитируя движение крыльев.

И ей действительно стало казаться, что она летит, потому что вместе с руками двигался и её сарафан. Опускаясь, он раздувался, как купол, и захватывал поток свежего воздуха, который обдувал стройные ножки, животик и небольшие аппетитные грудки, то и дело на мгновение выглядывающие из-под тонкой светло-голубой такни. Вокруг не было ни души, поэтому о приличии сейчас можно было особо не беспокоиться.

Дойдя примерно до середины луга, Нина остановилась и оглянулась назад на только что чуть примятую ею траву. Ей внезапно показалось, что за ней кто-то идёт, но она никого не увидела, и, безмятежно блаженствуя, направилась дальше, ещё сильнее размахивая руками и заставляя подол сарафана подлетать так высоко вверх, что то и дело нарочно сверкала из-под него трусиками на своей красивой маленькой попке.

От дороги она была уже довольно далеко, но и до реки оставалось ещё шагов пятьдесят. «Чраак!» — раздалось неожиданно сзади.

— Эй! Да кто тут?! — Девушка резко остановилась и обернулась, вглядываясь пространство позади неё, но ничто не выдавало присутствия здесь ещё кого-либо, помимо неё. Только ветерок прогонял волну, колыхая верхушки высокой травы на лугу.

Постояв немного в растерянности, девушка уже было решила, что ей почудилось, и собралась идти дальше, как вдруг: «Чраак! Чраак!» — уже совсем отчётливо раздалось где-то поблизости. А ещё через секунду на примятую траву откуда-то сбоку, осторожно озираясь по сторонам, выполз тот, кто совсем недавно, распугав скворцов, взгромоздился на забор, чтобы потом с позором с него навернуться.

Грацией существо это не отличалось. Впрочем, птицей его тоже назвать было сложно: размером оно было поменьше вороны, у него было два крыла, но при этом передвигалось оно на четырёх коротких лапах. Клюва не было вообще, да и голова была совсем не птичья, а форма его забавной плоской мордочки не позволяла отнести ни к одному известному Нине виду.

В школьные годы у Нины по биологии всегда был трояк. Вероятно, по этой причине она и не испугалась, и даже не очень удивилась этому неведомому науке зверю. Кроме того, его большие выразительные глаза, маленькие смешные ушки и подвижные губы выражали столько эмоций, что не проникнуться к нему симпатией было просто невозможно.

— Эй!... Так это ты за мной шёл? Ты как вообще здесь оказался? — Заговорила с ним девушка.

Зверёк ничего не ответил, но, почувствовав доброжелательный тон в голосе, стал ещё больше заискивающе гримасничать, поворачивать мордочку, прищуривать глазки и тихонько ворковать. Такое его поведение окончательно подкупило наивную девушку. Она немного наклонилась к нему, опершись одной рукой себе о колено, а другую вытянула к нему, как это делают, желая приманить щенка.

— Не бойся!... Какой ты хорошенький... Как же тебя зовут? Подойди поближе, я тебя не обижу...

Зверька тоже явно влекло к девушке, и он, не в силах противостоять, как под гипнозом, медленно делал в её сторону шажок за шажком своими короткими лапками. Он уже был так близко, что Нина могла рассмотреть его сложенные на спине чёрные крылышки.

Тело существа не было покрыто ни шерстью, ни перьями. Оно было обтянуто чёрной, как смоль, блестящей и отливающей на солнце перламутром, кожей. Было похоже, что он не настоящий, а будто резиновый. Четыре маленькие лапки имели по пять крохотных пальчиков. Задняя часть туловища заканчивалась неким подобием короткого и толстого хвоста конусообразной формы. Это не был даже в полном смысле хвост — скорее, просто туловище его позади имело вытянутую конусообразную форму.

Моргая и прищуривая глазки, зверёк то и дело смешно вытягивал вперёд, свернутые в трубочку, неожиданно эластичные и подвижные губы, подёргивал чёрным блестящим носиком, забавно крутил маленькой головкой и шевелил ушками.

Нина и представить себе не могла, что такая лапочка может её как-то обидеть. Напротив, вспомнив, что бедняжка недавно свалился с высокого забора, сама захотела взять его на руки и пожалеть.

Дистанция между новыми знакомыми сократилась едва ли не до расстояния вытянутой руки. Зверёк остановился в нерешительности. Тогда Нина, чтобы вызвать его доверие, медленно присела на корточки, продолжая протягивать к нему руку. Тот в ответ довольно прищурился.

— Ну... иди же сюда, я тебя не обижу! Давай поглажу тебя! Ты лапку не повредил, когда падал?..

Существо довольно мурлыкнуло и стало оглядывать сидящую перед ним на корточках собеседницу сверху вниз. Нина видела, как пронзительный взгляд жёлтых глазёнок оторвался от её лица, скользнул по шее, плечам, на мгновение задержался на выглянувших в такой позе из-под сарафана коленях и заскользил ниже по внутренней стороне чуть разведённых бёдер.

Девушка сидела неподвижно, не зная, как себя повести, чтобы не напугать этого забавного малыша. Она лишь чуть пошевелила пальцами всё ещё вытянутой в его сторону руки, но он не обратил на это никакого внимания. Его взгляд уже давно сверлил обтянутую тонкой хлопковой тканью в синий горошек девичью письку. Решив, что это лишь случайность, Нина, ничуть не смутившись, продолжила сидеть в прежней позе, всё ещё надеясь привлечь его внимание шевелением пальцев руки.

Незнакомец безотрывно смотрел ей под юбку, как заворожённый. Выждав немного, он сделал ещё шаг в её сторону, потом ещё... Теперь рука Нины была уже вне поля его зрения, а его голова оказалась у неё под подолом, но он продолжал подкрадываться к девичьей писе всё ближе.

— Эй, дружок!... Ты чего там увидел, а? — Не выдержала, наконец, Нина и встала на ноги в полный рост.

В ответ зверёк поднял на неё взгляд, выкатил вперёд нижнюю губу, а глазами выказал такое искреннее разочарование, что девушка даже расхохоталась, прижав рукой край подола к коленям так, чтобы у него не было шансов сейчас ей под него заглянуть.

— Тебе что, нравится девочкам под юбки заглядывать? Какой же ты смешной! Впервые такое вижу!... — Всё ещё ничего не понимая, бубнила ему Нина.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг ни души, она решилась на эксперимент, чтобы проверить свою нелепую гипотезу. Взявшись обеими руками за край подола, она, стоя во весь рост, стала медленно поднимать его вверх, всё больше оголяя свои стройные бёдра.

Сначала зверёк никак не реагировал, он так и продолжал смотреть в лицо собеседнице, скорчив обиженную гримасу. Но когда из-под светло-голубого подола показался треугольник трусиков, его взгляд мгновенно переметнулся на обтянутую тканью девичью прелесть.

— Не может быть!... Да ты что? В самом деле, ты хочешь мне туда заглянуть?

В ответ зверёк привстал на задние лапки, желая хоть немного сократить расстояние до вожделенной, но недоступной ему Нининой щелки. При этом он смешно подёргивал носиком, шумно втягивая воздух.

— Ааа... Тебе, наверное, нравится мой запах... — догадалась девушка.

В этот момент ею обуяло неожиданное для неё самой чувство. Было одновременно и страшно, и стыдно, и любопытно... В общем, учитывая тот факт, что она была сейчас здесь наедине с этим необычным и с виду безобидным существом, и что об этом всё равно никто и никогда не узнает, она решила дать немного волю своему бесстыдству и поиграть в эту странную навязанную ей игру.

Снова оглядевшись по сторонам и в очередной раз удостоверившись в отсутствии случайных свидетелей, она стала медленно приседать на корточки. Но на этот раз подняла повыше подол, чтобы он не мешал шире развести бёдра.

Не отрывая взгляда от треугольника трусиков на девичьем лобке, черныш следил за тем, как его новая знакомая теперь уже добровольно предоставила его похотливому взору свою всё ещё прикрытую трусиками писю.

Не мешкая, он приблизился к ней вплотную и стал тыкаться в мягкую плоть своим носом. Эти прикосновения оказались предательски приятными. Его тёплая и упругая мордочка стала нежно тереться сквозь трусы о половые губки, отчего горячая волна похоти побежала по всему девичьему телу.

Видя, что его не прогоняют, незнакомец уже без тени стеснения норовил сунуть свой тёплый и влажный нос под ткань трусиков, пытаясь нащупать их границу то слева, то справа. Нина внимательно наблюдала за этим процессом сверху. Она не знала, был ли носик зверька таким влажным, или это потекла у неё пися, по вдоль линии, где смыкаются под трусиками половые губки, проступила влажная полоска.

Сама не до конца понимая, что она сейчас делает, девушка перенесла руку себе между ног и двумя пальцами осторожно оттянула в сторону ткань, бесстыдно оголив перед незнакомцем свою давно уже мокрую щелку. Нина никогда не брила писю, но волос на её беленьких губках и так почти не было, разве что на лобке немного.

Реакция зверька была почти молниеносной! Он тут же свернул губы в длинную и тонкую трубочку, прильнул и направил их девчонке прямо между скользких пухленьких складок, проникнув внутрь писи сантиметров на пять. Его тёплый нос при этом упёрся девушке в набухший клитор. От неожиданных ощущений Нина вскрикнула, задержала дыхание, а потом протяжно застонала.

Маленький чёрный носик так умело охаживал девчонке похотник, что это не могло сравниться ни с какими другими ласками, которые она испробовала до этого. Он был не просто влажным, а каким-то маслянистым, при этом тёплым и в меру мягким, что казалось, просто предназначен для ублажения девчачьих щелочек.

Но и это не всё. То, что незнакомец принялся вытворять ей в писе губами, могло просто свести сума! Он то вытягивал их, норовя поглубже войти во влажную щелку, то скатывал валиком в форму спасательного круга, волнуя и будоража не знавшую до селе столь умелых проникновений девичью писечку.

Это продолжалось всего несколько секунд, но Нина уже вся тряслась, еле держалась на ногах и была готова взвыть, как сирена, не зная, как себя вести и что делать. Неизвестно, что было бы дальше, но, не выдержав таких запредельных ласк, девушка резко вскочила и побежала прочь, к реке.

— «Чраак! Чраак! Чраак!» — донеслось обиженно где-то уже далеко сзади.

Бедная Нина бежала, сама себя не помня, на ватных ногах. Но в душе, всё же жалела, что наверняка спугнула этого странного незнакомца, и он теперь точно уже никогда не захочет повторить с ней того, что начал.

Добежав до реки, она остановилась и стала оглядываться, робко надеясь, что он всё это время продолжал её преследовать. К её разочарованию, она осталась в полном одиночестве. Колени тряслись, низ живота ныл, а ветер холодил под подолом истекающую соками письку.

Чтобы хоть как-то успокоиться, девушка присела на траву почти у самой воды и стала на неё смотреть, положив подбородок на подставленные колени. Она корила себя за то, что сбежала. Она никогда не испытывала ничего подобного прежде. Ни один мужчина на свете даже не попытался доставить ей столько удовольствия, сколько она успела получить за эти всего несколько секунд, сидя на корточках среди высокой травы. Ей от этого стало так досадно, что она закрыла глаза и почувствовала, как по щеке стекает слеза.

Через пару минут по плечам вдруг пробежал ветерок, а сквозь закрытые веки ей показалось, что впереди мелькнула какая-то тень. Открыв глаза, Нина не могла им поверить: прямо напротив неё, у самых её босых ног снова возник чёрный незнакомец. В его взгляде не было ни гнева, ни упрёка, а лишь сожаление. Он будто умолял девушку снова дать ему полакомиться своей нежной и сочной писей.

— Ты?... Ты нашёл меня? Опять? Но как?... Ах, да... ты же можешь летать, сверху меня и высмотрел, наверное!... — Причитала почему-то она сквозь слёзы, — Я ведь тоже этого хочу, я не знаю, зачем я убежала...

Чёрная и гладкая шкурка зверька блестела на ярком солнце, отливая всеми цветами радуги. Он то зыркал глазками Нине в лицо, то пытался заглянуть под натянутый на колени сарафан. Уже не заботясь о том, увидит ли кто-то, девушка убрала с коленей подол и немного развела бёдра, намекая, что она тоже желает продолжения этих сумасшедших ласк. Зверёк, подёргивая носиком, начал медленно приближаться к объекту своего вожделения.

Он вновь стал тереться и прижиматься к тёплой девичьей промежности мордочкой. Он крутил своей маленькой головкой, опираясь передними лапками в приподнятые бёдра. Это было похоже на то, как кошки трутся о ноги хозяина, проводя то одной стороной головы, то другой. А когда его нос оказывался в непосредственной близости от Нининой киски, шумно втягивал воздух, сходя с ума от аромата возбуждённой прелести похотливой девчонки.

— Ты хочешь, чтобы я совсем их сняла, да?... — догадалась она.

В ответ раздавалось лишь сопение. Нина развела ноги ещё шире и тут же почувствовала, как цепкие пальчики маленьких лап сами отодвинули ткань трусиков, и мягкий чёрный нос вновь заскользил меж приоткрытых половых губок. Девушка закрыла глаза и откинула назад голову, наслаждаясь сладострастной волной, разливающейся по всему телу от таких неожиданно умелых прелюдий.

— А знаешь... Давай не так! Давай сделаем, чтобы нам с тобой было удобно и хорошо, но чтобы никто другой не смог ничего увидеть! — Заговорщически прошептала ему Нина.

Не поняв ни слова, он уловил доброжелательный тон, поэтому не обиделся и не отпрянул, когда девушка зашевелилась. Она легла на спину, выгнулась немного дугой, оторвав на пару секунд от земли попку, чтобы избавиться от мешающих наслаждению трусиков. Оставшись под сарафаном совсем голенькой, положила снятый предмет гардероба себе под голову, широко развела ножки и приподняла подол, демонстрируя подставленную под ласки свою сладкую голую мокрую письку.

Не веря своему везению, незнакомец тут же изобразил на мордочке гримасу умиления и предвкушения радости. Затем без промедления полностью нырнул девушке под сарафан, после чего даже его толстый конусообразный хвост скрылся под светло-голубым ситцем.

Внешне казалось, что девушка просто лежит на берегу реки и отдыхает, лишь её несколько похотливо разведённые ляжки, да едва уловимые колыхания ткани над бёдрами могли бы вызвать какие-то подозрения у стороннего наблюдателя.

В действительности под девичьим подолом происходило сейчас нечто немыслимое! Обняв обнажённый стан девушки своими не такими уж, как поначалу казалось, короткими лапками, зверёк самозабвенно втискивался крохотной мордочкой девчонке меж набухших половых губок, чтобы как можно глубже проникнуть ей в щелку вытянутыми в длинную упругую трубочку гуттаперчевыми губами.

Там он дотягивался до самого дна её маленькой пещерки, обхватывал кромкой своих губ напряженную шейку матки и ласкал её, как не смог бы ни один мужчина и ни одна женщина. Он нежно обхватывал и посасывал чувственный внутренний девичий орган, доводя малышку до экстаза. Тонко чувствуя, где грань дозволенного, не давал ей кончить слишком быстро, на время отпускал налившийся похотью орган и скатывал из своих губ «спасательный круг» внутри узкой щелочки, даря девчушке новые, но не менее острые ощущения по всей внутренней поверхности её маленькой красивой писюли.

Он чередовал эти ласки, которые, сменяя друг друга, всякий раз с новой силой заставляли трепетать всё её девичье существо. Ощущения от прокатывания вперёд-назад мягкого тёплого валика внутри писи заставляли трястись мелкой дрожью животик и внутреннюю часть бёдер. А обхват мягким «хоботком» набухшего бугорка в самой глубине девичьей пещерки и следующие за ним мерные посасывания отзывались томной волной внизу живота и где-то внутри попки.

Нина лежала на земле, не в силах даже стонать. Она запрокинула назад голову, закрыла глаза и только и могла, что хватать широко раскрытым ротиком воздух. А умелый любовник в это время снова углублялся вытянутыми губами в самую глубь её похотливой вульвы, чтобы только ему одному ведомым образом приласкать возбуждённую шейку девичьего органа. Нарочито неторопливо, он то туго обтягивал и немного сжимал её колечком своих подвижных чёрных губ, то чуть расслаблял их и также медленно сползал, онанируя бесстыжей девчонке мягкий чувственный бугорок.

Всё это сопровождалось непрекращающимися потираниями пухлого и скользкого носика о вздыбленный от возбуждения клитор. В моменты, когда экстаз снова овладевал девичьим телом, она на время прекращала даже дышать, издавая гортанные звуки, ерзала и извивалась на земле, отчаянно хватая и вырывая с корнем из земли траву вокруг себя.

Зверёк, орудующий у Нины под подолом, углубился своей теплой и мягкой мордочкой ей в распростёртую писю уже почти по самые ушки . Он упивался соками, которыми обильно истекала из письки ласкаемая им девочка. Кроме того, казалось, что он чувствует сейчас вместе с ней всё то, что чувствует она, и поэтому так тонко понимает, где и как надо ласкать именно эту девочку, где и в какой момент надо ей там надавить, погладить, потереть или пощекотать, чтобы вызвать максимальное наслаждение.

А минут через двадцать, когда понял, что бедняжка уже устала, и невыносимо хочет кончить, он с новой силой напоследок ухватился цепкими лапками за девичий стан под сарафаном. Потянул, изо всех сил, на себя, чтобы опять дотянуться в самой глубине Нининой щелочки тугим колечком свёрнутых в трубочку губ до эрегированной шейки. Сделал несколько решающих плотных посасывающих движений, чем спровоцировал долгожданный ураган в недрах её маленькой писечки.

Девчонка впилась ногтями в землю, вырвав с корнем очередной одуванчик. Выгнулась мостиком, затряслась всем телом и стала кончать. Когда ей удавалось ухватить ртом немного воздуха, она протяжно вскрикивала. А когда не удавалось, лишь содрогалась и пульсировала в такт расходящимся по всему телу ударным волнам оргазма. Сарафан под ней давно сбился, и её маленькая голая попочка то опускалась на траву, то с новой силой взвивалась вверх, ведомая бурей, бушующей в умело приголубленном девичьем тельце...

Через несколько минут, когда удалось восстановить дыхание, Нина открыла, наконец, глаза. Ярко светило солнце, и ей пришлось прищуриться. Оглядевшись, она не нашла рядом с собой своего нового приятеля. Должно быть, сделав своё дело и получив желаемое, он упорхнул, как это делают порой и некоторые представители мужского пола нашего вида.

Девушка встала на ноги, подняла лежавшие всё это время у неё под головой свои влажные трусики, но надевать почему-то не стала. Сжимая их в кулачке и осмысливая пережитое, она побрела обратно через луг к дороге, ведущей в деревню.

Ещё за пределами околицы ей встретилась бабушкина соседка Антонина Ивановна. Оставив своего деда дома одного и приготовив ему щей на обед, она спешила сейчас по той же грунтовке в сторону станции, чтобы поехать в город по каким-то важным делам, касающимся её дочки. Обо всём этом она сама только что зачем-то поведала Нине в длинном монологе, едва завидев идущую ей на встречу знакомую девушку.

— ... да ты поспешай, поспешай! Там пироги-то бабулины уже простыли, небось... — бросила она напоследок, оборачиваясь ей вослед.

— Да, я бегу, бегу уже! Спасибо... Счастливо Вам!... — Вежливо отозвалась собеседница.

После этой короткой случайной встречи Нина вдруг осознала, что так и несёт зажатые в кулачке трусики. Надеть их на лугу она не догадалась, а о том, чтобы сделать это теперь на дороге у самой околицы, и речи быть не могло. Так и пришлось идти бесстыднице почти через всю деревню, ощущая под подолом ласковые прикосновения ветерка к оголённой и ещё влажной письке и попе.

После неожиданного приключения аппетит у девчонки разыгрался не на шутку! Она разом умяла аж три здоровенных — размером с небольшой лапоть — пирожка с капустой. Потом переключилась на сладкие ватрушки с творогом, запивая их чуть подостывшим за несколько часов в погребе утренним молоком.

Бабуля всё смотрела на внучку, умилялась и радовалась тому, как благотворно действуют на молодой растущий организм прогулки по свежему воздуху.

— Вот... А ты почаще к нам из города-то сваво приезжай! Вон — и щёки враз зарумянились, глазёнки-то заблестели! А кака приехала-то — уууу... страшно смотреть: вся синяя, щёки ввалились, плечи осунулись, тьфу!... — причитала она, — Воот... Да капустки, капустки побольше кушай, девкам — оно полезно, а то — вон, смотри — титьки-то так и не вырастут!..

Вторая половина дня пролетела незаметно. Нина помогла бабуле прибраться в доме, сложила в мешки картошку, рассыпанную для просушки на полу в сарае, собрала смородину и крыжовник, нарвала в огороде огурцов, сбегала в сельпо за подсолнечным маслом и солью...

Едва начало смеркаться, пожилая женщина заперла на примитивный засов калитку и отправилась спать. Нине было позволено посидеть ещё немного на скамейке под окном у дома с книжкой.

Жары уже не было, но появилась новая напасть — комары. Эти кровососущие паразиты не давали никакой жизни. Они кусали девчонку во все места, а она лишь чухалась и терпела, пытаясь при этом даже читать. Но на самом деле она в тайне надеялась, что вот-вот снова увидит на заборе немного неуклюжий силуэт чёрного незнакомца.

Очень скоро терпение её иссякло. Захлопнув книгу, девушка поспешила в дом. Бабушка спала в своей комнате. Нине на время её пребывания была отведена гостиная — самая большая и светлая комната в доме. Здесь было целых два окна, и они оба выходили на огород.

За день дом изрядно прогрелся, но открывать окна, чтобы проветрить, было нельзя из-за тех самых комаров. Поэтому спать приходилось в одних трусах и маечке. Приготовившись ко сну, девушка щёлкнула выключателем, и единственная свисавшая с потолка лампочка погасла. Нина плюхнулась на высокую скрипучую койку с никелированными грядушками и укрылась большой простынёй.

Каждое движение на такой койке сопровождалось гулким постаныванием множества пружин, составлявших основу спального места. Улегшись на бок, девушка сначала закрыла глаза, но потом уставилась на ярко светившую в окно почти полную луну. Сон к ней отчего-то не шёл. Какое-то время поворочавшись, она окончательно поняла, что «просто так» ей сегодня точно не уснуть.

Перевернувшись на спину, Нина укрылась по плечи простынёй, приспустила чистенькие трусики, раздвинула бёдра и положила обе руки себе между ног. Поиграв некоторое время с жиденькими кудряшками на лобке, она несколько раз провела средними пальцами вдоль своих нежных губок от лобка до самой попочки и обратно. После этого положила один пальчик на клитор, а другой попыталась вставить себе в щелку, но ничего не вышло — было сухо.

Тогда она обильно наслюнявила оба средних пальца, и вот теперь всё получилось. Одним она умело вертела вокруг клитора, а другим, почти полностью вставленным в писю, иногда совершала волнообразные движения по верхней стенке влагалища. Она давно заприметила, что этот приём позволяет резко усилить сладкие ощущения.

В теле появилась привычная нега, низ живота приятно ныл, попка стала ритмично сжиматься, но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытала сегодня утром на лугу. Девушка лежала на спине, по шею укрывшись простынёй. Глаза её были закрыты. Проворные девичьи пальчики дрочили маленькую и уже такую «слюнявую» письку. Она медленно, но верно приближала себя к оргазму.

Минут через десять под её уже трепещущей мелкой предоргазменной дрожью попочкой часто заскрипели пружины, дыхание стало сбивчивым. Вскоре нарастающая волна наслаждения накрыла девчонку. Не в силах больше выдерживать ласки, она плотно прижала пальчиком клитор, несколько раз отчаянно дёрнулась всем телом и затихла.

Этот клиторный оргазм был совсем не таким ярким, как тот, что она испытала днём. Он был, можно даже сказать, примитивным подобием оргазма, но, всё же, дал некоторую разрядку, после которой появился шанс заснуть. Нина так и лежала в приспущенных трусиках и вспоминала сегодняшний необычный день, перебирая пальчиками половые губки.

В этот самый момент за окном раздались пронзительные вопли котов, которые, должно быть, выясняли отношения в огороде. Девушка решила не обращать на них внимания и пыталась уснуть. Но через минуту вопли повторились с новой силой. Подумав о том, что, возможно, соседские коты сейчас обижают бабушкиного Ваську, она нехотя натянула трусики, вскочила с койки и подошла к окну.

Никого в огороде Нина, конечно, не увидела. Яркий лунный свет озарял лишь грядки с огурцами, помидорами и кабачками... Протяжно зевнув, девчонка хотела уже вернуться в постель, но тут снова послышалось пронзительное мяуканье сразу нескольких котяр. Тогда она открыла створку окна и позвала:

— Васька, Васька! Кис-кис-кис!... А ну, давай домой! Кому говорю?!

Но Васька не отозвался. Все коты как сквозь землю провалились. В окно тем временем подул такой приятный прохладный ветерок, что Нина решила ещё минуту так постоять и насладиться перед сном живительной прохладой. Свет в доме был давно выключен, и она надеялась, что комары налететь не успеют.

Девушка дышала полной грудью и вглядывалась в полумрак за окном. Вдруг листья в грядке с кабачками зашевелились.

— Васька! Ты, что ли?! Иди скорее домой! Кис-кис-кис! А то окно сейчас закрою!..

Васька никак себя не проявил. Но большой, как лопух, лист кабачка в грядке снова дёрнулся.

— Ну, и... как знаешь! Гуляй теперь до утра! — Вынесла вердикт Нина и стала закрывать окно.

— «Чраак!» — раздалось неожиданно под окном.

— Не поняла... Это ты, что ли, здесь котов гоняешь?! Как там тебя... Эй! — Не поверила ушам Нина.

В ответ маленькое чёрное существо вылезло из грядки с кабачками и уставилось на девушку своими жёлтыми, немного светящимися в темноте глазами.

— Вот так история... Ну, заходи в гости, раз пришёл! А то комары налетят...

Будто поняв её слова, зверёк тут же замахал крыльями и через секунду оказался на подоконнике. Нина даже ойкнула от неожиданности. А черныш, как ни в чём не бывало, встал на задние лапы, обхватил девушку передними и прижался мордочкой к девичьему животу, пока она закрывала окно.

Девушка тоже впервые решилась прикоснуться к нему рукой. На ощупь гладкая кожа оказалась бархатистой, весь он был тёплым, почти горячим, и очень мягким. Она стала поглаживать его по спинке. В ответ на прикосновения он еле слышно заворковал.

— А ты чего так быстро днём улетел? Я соскучилась... Заснуть вон никак не могла, тебя вспоминала... Эх ты, где же ты был?..

Зверёк опустился на четыре лапы и стал бесцеремонно пытаться посмотреть вниз, Нине между ног. Но из этого ничего не вышло, потому что девушка стояла, прислонившись низом живота к подоконнику. Тогда она сделала полшага назад и уже без всякого стеснения оттянула резинку трусов так, чтобы в ярком лунном свете ночной гость мог во всей красе рассмотреть её лобок и два аккуратных полумесяца губок девичьей писи.

Зверёк, не в силах дотянуться, округлил глаза и, должно быть, забыв про то, что у него есть крылья, лишь метался по краю подоконника, не решаясь с него спрыгнуть. Нина, дразня его, отступила от окна ещё на пару шагов, повернулась к нему спиной, потом быстрым движением избавилась от трусиков, сверкнув голой попочкой, и запрыгнула на свою скрипучую койку.

Пока черныш соображал, что к чему, Нина успела засунуть трусики под подушку, а сама распласталась голышом на койке и укрылась простынёй. Спрыгнув, наконец, с подоконника, незнакомец бесшумно подкрался к койке и стал соображать, как бы и ему теперь оказаться внутри этого укрытия.

Девушка наблюдала за ним сквозь полуприкрытые веки и в тайне уже предвкушала, какие неземные ощущения она имеет шанс снова сейчас получить от этого существа. Она так и не понимала, кто он, откуда взялся и почему ему так нравится её писька, отчего он так страстно хочет снова и снова всасываться в неё и такими сумасшедшими глубокими и всепроникающими ласками сводить с ума, заставлять биться в судорогах и кончать, изливаясь горячей смазкой.

— Ну, ладно, давай, запрыгивай уже!... — Нина приподняла край простыни, показав ему из-под неё свой животик.

Гость не растерялся и тут же запрыгнул. Девушка опустила простыню. Теперь они оказались под ней с ним наедине. Она чувствовала, как он топчется по низу живота своими мягкими лапками, пытаясь понять, где тут у девочки пися, и как ему удобнее к ней пристроиться.

Нина широко раздвинула ножки, а руками переместила чёрного зверька немного вниз. Теперь её раскрытая и ещё влажная после недавнего онанизма щелка оказалась прямо перед его носиком. Довольно урча, он тут же прильнул к ней. Подобно тому, как он делал это сегодня на лугу, стал втискиваться мордочкой в тёплое влагалище, а губки вытянул в трубочку, которая не торопилась слишком углубляться, а не спеша исследовала розовые недра письки бесстыжей девочки.

Она была на седьмом небе. Ей безумно нравилось, как его хоботок крутится в ней, трётся о стенки и исследует самые скрытые уголки её нежной щелочки. Поддаваясь ритму выделываемых внутри писи пируэтов, Нина начала подмахивать попкой так, что койка стала под ней мерно поскрипывать.

Продолжая левой рукой ласкать свои маленькие грудки, Нина перенесла правую себе на лобок и раздвинула уже скользкие от смазки губки, чтобы лучше подставить кончик клитора под елозящий скользкий нос похотливого зверька. От одновременной стимуляции маленькой розовой горошинки и ритмичных вращений в глубине писи стало захватывать дух.

А ещё девушке безумно нравилось сейчас раздвигать пальчиками свои половые губки, чтобы бесстыдно подставлять под умелые ласки красивую голую писечку. Она чувствовала, как он вцепился ей в чуть приподнятые бёдра своими лапками, чтобы плотнее прижиматься к её интимной щелочке. Хоботок из его гуттаперчевых губ тем временем кружился волчком, лаская влажные стенки маленькой розовой пещерки.

Он уже несколько раз повторял и то, что так сводило девчушку с ума — дотягивался кончиком хоботка до мягкого утолщения, которым оканчивается шейка её самого девичьего органа, обхватывал тугим колечком и несколько раз мерно посасывал.

Всё Нинино тело в эти секунды пронизывало сладко-невыносимое ощущение, разливаясь волнами и наполняя её доверху. От каждого такого посасывания захватывало дух, животик вздрагивал, а попочка пульсировала, когда волна сладострастия накатывала снова и снова. И у каждой такой волны было потом несколько отголосков. Но не успевала одна волна утихнуть, как он снова натягивал хоботок на эрегированную шейку и, плотно обхватив его губами, медленно сползал с него.

«Ах-ха... Ах-ха... Ах-ха... « — тихонько вырывалось из её открытого ротика. Скользкий и тёплый носик при этом прокатывался вверх-вниз, подрачивая малышке клитор. Бесстыжая сыкушка обеими руками обхватила спинку зверька, который жадно сосал ей писю. Было ужасно стыдно осознавать, что она позволяет ему с собой делать, но ни за что на свете она бы не согласилась сейчас отказаться от этого. Она мяла и прижимала что было сил себе меж раздвинутых ног горячее тело зверька. Оно мягко пружинило в руках и тоже в ответ шевелилось, когда он то снова тянулся, чтобы пососать девочке писю в самой глубине, то сжимался в комок и становился похожим на тёплый резиновый мячик.

Увлекшись умопомрачительными ощущениями от таких необычных ласк, девушка не сразу заметила, как в действиях существа появилось и нечто новое. Когда он сжимался и походил на шарик, его конусообразный хвост стал всё более отчётливо вытягиваться и тыкаться в сжатую девичью попку.

Из щелки текло столько смазки, что девичий анус был давно влажным и скользким. Это позволило кончику хвоста необычного существа с успехом начать исследовать заднюю девичью дырочку. Когда девушка обратила внимание на это, заметно удлинившийся кончик хвоста уже вошёл ей в попку на пару сантиметров и с каждым новым волнообразным движением, которые незнакомец совершал у неё между ног, проникал всё глубже.

Кончик хвоста был совсем мягким и гладким, поэтому дискомфорта девочке не доставлял. Она решила не возражать и разрешить ему эту вольность. Ей было сейчас так хорошо, что она была готова позволить ему вообще всё, лишь бы он не переставал так умело сосать ей письку и тереться носиком о возбуждённый клитор.

Скоро Нина заметила, что некоторое распирание в попке делает ощущения от ласк какими-то более полными и гармоничными. Черныш, как заведённый, чередовал проникновения в попку, покручивая там хвостом, с буквально обездвиживающими ласками внутри розовых недр нежной писечки. Двигался он равномерно, даже порой монотонно, лишь иногда чуть меняя темп, чтобы держать девчонку на пике возбуждения, но не позволяя кончить раньше времени.

Это блаженство длилось и длилось. Девушка уже не обращала внимания на то, как воют и скрипят пружины старомодной койки под ней. Не слышала она и своих стонов и шумных выдохов... «Умм... ммм... ммм-ааа!... « — доносилось порой уже почти во весь голос. Потеряв рассудок, она желала сейчас только одного — чтобы этот умелый любовник больше никогда не покидал её похотливой щелки, чтобы упивался текущими из неё соками, натягивал, сосал и вылизывал ей маленькую бесстыжую письку и попу.

В очередной раз сладко пососав девочке мягкий бугорок на самой дальней стенке её пещерки, зверёк, как обычно подался назад, одновременно глубже засадив малышке в попу свой мягкий хвостик. Потом неожиданно почти полностью вынул из щелки свой хоботок из губ и обхватил им теперь горошинку клитора.

Верхней губой он накрыл девичьи похотник, а нижняя его губа при этом обмякла, нырнула немного внутрь и принялась волнообразно двигаться по верхнему своду возбуждённой щелки. Сделав несколько таких движений, будто что-то нащупав, губа замерла на мгновение. И тут произошло то, чего даже умудрённая недавним опытом Нина, никак не могла ожидать.

Продолжая потирать и обсасывать девочке клитор верхней губой, черныш выпустил наружу свой тонкий длинный язычок, подобный узкому кожистому шнурочку. Скользкий и проворный, он тут же стал виться возле девичьей уретры и, нащупав вход, бесцеремонно пополз внутрь.

В обычном состоянии такие действия едва ли могли бы вызвать какие-то яркие положительные эмоции у девушки. Но, учитывая, что вот уже с десяток минут она буквально балансировала на зыбкой грани надвигающейся лавины оргазма, сейчас всё было совсем иначе.

Вползший в девичий стыдливый проток тоненький и проворный язычок неведомым образом стал задевать там какие-то невероятные струны. Он начал исполнять на них в писе у юной сыкушки немыслимую симфонию оргазма! Струн было несколько, располагались они на разной глубине и с разных сторон. А учитывая, каким тесным бывает мочевой проток у молоденьких девочек, нетрудно представить, как под руководством крохотного чёрного маэстро у неё внутри заиграли фуги.

Скрипкой стонал плоский животик, колокольчиком звенел маленький клитор, парой кларнетов пели красивые сисечки, виолончелью взвыла выгнутая дугой спинка, гулким басом раздавались ударные внутри беленькой попочки. А нежная красивая пися

исполняла партию сопрано...

Всё тельце забилось дрожью, ножки затряслись, спинка выгнулась мостиком... А он всё продолжал и продолжал безжалостно ублажать её своим проворным длинным язычком прямо в нежной писюлечке, вставленным почти на глубину пальца. Хвост его давно выскользнул из её попки, но это было уже не важно, звучащую симфонию было уже ничем не остановить, но можно было усилить, не оставляя писю малышки и сейчас без ласк, поэтому он до последней секунды не вынимал из неё свой длинный извивающийся и вибрирующий язычок.

— Оооойй!... ОЙ!!! Что это?!! Ааааа-ххх-аааа... — Вырвалось из девичьих уст, когда из выпяченной вверх голенькой письки хлынул высокий прозрачный фонтанчик, который и вытолкнул язычок зверька из тепленькой девичьей уретры. Продолжая стоять мостиком, не в силах шевельнуться, девчонка тряслась и брызгала, брызгала, брызгала... И только когда струйка совсем иссякла, снова плюхнулась спиной и попой на кровать.

Нина с детства не писалась в постели. А кончать со сквиртом ей и вовсе никогда не приходилось. Она даже и слов-то таких не знала. Поэтому решила, что просто сейчас описалась от бурных ощущений. Орошённые каплями бёдра девушки лежали на мокрой скомканной простыне, она поглаживала пальчиками свою измученную сегодня ласками щелочку и приходила в себя.

Сил встать не было, а попытки отыскать неведомого гостя взглядом ни к чему не привели, он опять таинственным образом исчез, так же внезапно, как и утром. Ей было даже немного досадно от того, что сейчас она почему-то засомневалась в реальности его существования. Девушка закрыла глаза и стала погружаться в сладкое забытье.

* * *

Короткое ощущение полёта сменилось головокружением, которое быстро прошло. Вокруг царил полумрак комнаты, в которой Марина лежала всё в том же кресле.

— Что скажете на этот раз? Опишите ощущения одним-двумя словами. — Проявила себя Сандра, находившаяся всё это время неподалёку.

— Мммм... Цензурно не получается, а материться мне сейчас не хочется, простите! — Снова засмеялась девчонка.

— Что ж, сочту это исчерпывающим ответом. — Заключила женщина.

— Всё нормально? — Участливо спросила Марина, продолжая раздвигать ножки, пока сотрудница резиденции контролировала положение датчиков на её теле.

— Да, полный порядок. Если вы готовы, мы можем продолжить прямо сейчас.

— Знаете... Честно говоря, у меня немного смешанное чувство от того, что сейчас было...

— Вас что-то беспокоит?

— Ну... С одной стороны, это было, конечно, супер! Ощущения просто сногсшибательные! Отвал башки! Мне бы никогда и в голову не пришло, что такое может быть на самом деле. С другой — это ведь был... какой-то... зверёныш... Ну... Противоестественно это как-то. Вам так не кажется?

— Во-первых, это не ваши воспоминания, а совсем другой девушки. Во-вторых, могу Вас заверить, что и ей неестественное влечение к животным совершенно не присуще. Тут дело в другом.

— А в чём тогда? Может, хоть чуточку меня просветите?

— Дело в том, что это существо по описанию уж очень походит на одну из разновидностей искусственно выведенного вида. И совершенно не понятно, как оно оказалось у вас, да ещё и в то время. Раз уж Вы спросили, по секрету скажу, что фактом его появления уже заинтересовались наши компетентные службы.

— Ого! У вас и такие имеются?!

— Имеются. И если факт его присутствия в том времени подтвердится, это может сулить неприятности.

— Почему? Какие неприятности? А откуда он взялся? Это вы его вывели? А зачем?..

— Ох, Марина... Слишком много вопросов, простите... Нет, его вывели не мы, хотя нам известно, кто и с какой целью, но... — Сандра осеклась на полуслове, — Просто поверьте, лучше нам всем держаться от них подальше!

— От кого? От зверьков или от тех, кто их вывел? — Марина сама не заметила, как при разговоре запустила руку себе в писю и стала средним пальцем мерно поглаживать клитор.

— И от тех, и от других!

— Опять загадками говорите... Ладно, можете не рассказывать. Мне и так уже намного легче стало от Ваших объяснений. А то, знаете ли, чувствовала себя какой-то... чуть ли не... Даже не хочу слово это вслух произносить!

— Ни Вы, Марина, ни та девушка, чью психограмму Вы пережили, не властны противостоять этому существу. Это искусственный вид, и он был создан для подобного рода провокаций. Он всё равно добился бы своего и получил бы желаемое, даже против воли той девушки.

— Вот это да!... Выходит, это хорошо, что она его не разозлила?

— Да уж!..

После этих слов в воздухе повисла длинная пауза.

— Что ж, Марина, если Вы готовы, Давайте продолжим? Но если...

— Да готова я, готова!!! Включайте уже! — Не дала ей договорить похотливая девчонка, давно уже вожделевшая «продолжения банкета».