Стоя в ванной и принимая душ, я размышлял над ситуацией, которая у меня есть в отношения с дочерью.

Людмила, а мы с женой всегда сокращенно зовём её Мила, девушка домашняя, ласковая. Однако это уже не ребёнок, как раньше, в плане возраста, фигуры. Это уже колбылка, которая в институте учится, на первом курсе правда, но всё равно. Через пол года 19 лет стукнет, парень у неё есть, а дома ведёт себя как одинокая, но страстно желающая девушка.

Мила, с самого детства, называет меня Пусиком. Маму называет Мусиком, а меня Пусиком. Отношения с дочерью всегда были очень хорошие, ко мне даже чаще обращается с различными вопросами или просьбами, чем к матери. Наверно это нормально, мальчики больше с матерями ладят, девочки с отцами. Но на раздумья наталкивали некоторые особенности поведения дочери, появившиеся не очень давно.

После того, как она поступила в институт и начала учёбу, Мила познакомилась там с парнем, который тоже был студентом этого института, но учился на последнем курсе. Пол года встречаются. Парень из хорошей семьи, я бы даже сказал, что из очень обеспеченной семьи. У его отца своя фирма с филиалами во многих городах нашей страны и СНГ. Вроде бы всё хорошо, но у дочери есть сомнения на этот счёт. Недавно общались с ней на кухне, она и говорит — Понимаешь Пусь, Леша вроде бы хороший парень и вроде бы взрослый уже, а рассуждает как маленький и совсем не самостоятельный. —

— Я бы не сказал, что это плохо — засмеялся я — будешь его шеей, куда его голову повернёшь, туда он и смотреть будет —

— Ну не знаю — скорчила дочь милую гримаску и пожимая плечами — что то я не заметила у вас с мамой, чтобы она твоей головой крутила —

Я засмеялся — Ну у всех ведь по разному бывает, у кого то мужчиной крутят, у кого то женщиной, а где то семейный совет при принятии решений. Мы с мамой, когда о чём то глобальном надо посоветоваться, всегда обсуждаем это —

— Ага — засмеялась Мила — и принимаете то решение, которое тебе покажется более разумным —

— Ну не всегда так. Опять же мы обсуждаем тему и во время обсуждения приходят нужные мысли и кажущиеся правильными решения — возразил я — мама тоже часто подсказывает мне, как бы она поступила или сделала в данной ситуации —

— И ты, как обычно, делаешь наоборот и все получается нормально — засмеялась она.

— Не часто, но бывает — засмеялся я.

— Думаешь стоит рассмотреть Лёшу как на долговременный проект? — игриво хлопая ресничками, спросила Мила.

— Звездище ты — усмехнулся я — как то не очень правильно называть такие вещи проектами, но в принципе есть большая доля логики в твоих словах. Люди же подбирают себе работу, стараясь найти выгодный и приемлемый вариант на долгосрочной основе. Чем мужчина или женщина не является таким же вариантом. Ведь с этим человеком жить, разделять все тяготы и радости. Действительно проект под названием семья —

— А как же тогда любовь, у? — улыбаясь посмотрела на меня дочь.

— Любовь, это не влюблённость. Влюблённость проходит, человек пресыщается ей и становится не интересно. А любовь это чувство, которое появляется со временем —

— А у тебя с мамой любовь или вы уже пресытились? — ехидненько спросила она.

— Ты знаешь, мы с ней тебя рано на свет произвели. Она родила тебя в 18 лет, мне вообще ещё 18 лет не было. Любили друг друга, помогали, не разбежались, как это часто бывает в этом возрасте. Да и родители нам сильно помогали. Учёбу не забросили, потихоньку карьеру какую то сделали. Квартиру эту купили, у тебя своя комната есть. Не знаю, как маму, но меня моя работа устраивает. График хороший и зарплата достойная, в высокие руководители я не лезу, но и не простым работягой работаю. А мама, по моему уже привыкла пахать от зари до зари с одним скользящим выходным в неделю — усмехнулся я.

— Может поэтому вы ещё и сохранились, как семья, что не часто видитесь — вздохнула Мила.

— Не знаю, может быть, я не задумывался об этом, живём так, как можем, что на жизнь жаловаться — усмехнулся я — ты поддувало то прикрой — снова напомнил я ей.

Вот это меня и смущало в поведении дочери. Она как будто специально делала так. После душа, выходила в халатике на голое тело, на кухню и начинала красить на ногах свои когти. Она не делала это когда я был на работе, а именно в мои выходные все это происходило и я был на кухне. Я видел все её прелести в подробностях. Она сидела согнув ногу в коленке и красила ногти. Полы халатика и так длинными не были выставляя на обозрение стройные ножки дочери, а тут просто свисали на диванчик. Согнутая нога была отодвинута в сторону и было отлично видно половые губки дочери, кустик волос на бритом лобке. Накрашивая ногти, сидела, чуть ссутулившись и иногда было видно одну грудь, или сразу обе и это уже была, как игра. Я говорил — Поддувало прикрой — , а она мне отвечала — Там ничего для тебя нового или необычного нет. Не нравится, не смотри — и мило улыбаясь, хлопала ресничками, посмотрев на меня и тут же продолжала красить дольше, ещё больше наклоняясь и раздвигая ноги, чтобы подуть на ногти.

И в то же время я не уходил с кухни, мне нравилась такая игра. Мы могли с ней в это время о чем нибудь беседовать. Пить между делом пиво, общаясь.

До этого, она ещё лет с двенадцати или тринадцати приходила к нам с женой в комнату, ложилась с нами и мы вместе смотрели ящик, о чем нибудь разговаривали. А потом дочь стала приходить когда жены не было дома. Придёт в пижаме, приляжет рядом, накроется одеялом, возьмет мою руку, обхватит себя и прижмется ко мне — Пуська, ну обними же меня — игриво-жалостливо так попросит. Я её прижимал к себе и мы молча лежали, смотрели телевизор.

Примерно год назад она пришла ко мне на диван, в своем халатике, вроде бы как обычно взяла мою руку, обняла ею себя и попросила обнять её покрепче. Я крепко прижал её к себе рукой.

— Ну не так — обиженно игривым тоном попросила дочь.

— А как? — сильнее прижимая к себе, поинтересовался я.

— Ну как маму обнимаешь — тем же тоном, ответила дочь.

— Ну я маму по разному обнимаю — усмехнулся я.

— Ну когда ты её сильно любишь, вот так меня обними —

Я прижался сам к ней и стал прижимать к себе рукой, одновременно поглаживая от животика до груди.

— Угу — довольно сказала дочь и своей рукой стала гладить мою руку. И когда моя рука оказалась у неё под грудью, Мила подвинула мою руку себе на грудь, задержала её там и тихонько попросила — Прижми меня покрепче —

И я не отказался. Прижал её крепче и мял её грудь сжимая в руке. Под тканью халата чувствовалось, что лифчика на дочери нет.

На следующие мои выходные, она так же пришла на диванчик и все повторилось. Потом она стала просить погладить её по голове, ложась мне на плечо и иногда так засыпала на короткое время. Потом добавились просьбы покрепче её обнять и пожалеть, пошептать ей на ушко что нибудь нежное и ласковое.

— Хорошая моя — шептал я, обнимая дочь — Нежная, ласковая, самая лучшая девочка в мире — А она прижималась ко мне попочкой, под одеялом и сильно прижимала своей рукой мою руку к своей груди.

Потом, как бы невзначай я просунул руку под халат и уже прижимал Милу к себе и мял её голую грудь, нашёптывая ей на ушко ласковые слова. За пол года, наши игры продвинулись на новый уровень. Я уже без проблем, сразу обнимал дочь, засовывая ей руки под халатик. Она так же приходила ко мне без лифчика, но в трусиках. Я уже спокойно гладил её попку и, однажды, когда девочка попросила меня погладить её по голове, прижавшись ко мне и положив голову мне на плечо, закинув на меня одну ногу. Я чуть развернулся в её сторону и одной рукой нежно гладил по голове, а вторую руку положил на попочку, двинув полу халатика. Стал одновременно гладить и по попке, залез пальчиком под резинку трусиков и осторожно стал водить пальчиком у дырочки попки и как бы невзначай провел по дырочке, сделав круговое движение, немного поласкав.

Сердце еле сдерживал, чтобы не колотилось,

ожидая реакции дочери на мою наглость, оставив пальчик на дырочке, слегка надавливая подушечкой пальца неё, но не переставая гладить дочь по голове. Она сделала вид, что уснула, вздохнув, и чуть выше закинула ногу на меня, положив свою ляжку прям мне на член, твердый как камень и зажатый трусами.

После первых приходов дочери ко мне в отсутствии жены, я стал одевать не семейные трусы, а боксёры. Которые, хоть как то сдерживали натиск члена и не давали ему встать колом в нормальном виде. Член хоть и стоял, истекая соками, но был прижат трусами, хотя и сильно топорщился. А дочь постоянно прижималась к нему попочкой в халатике, под одеялом. Это тоже была игра, как будто все так и должно быть.

А тут я решил посмотреть на реакцию дочери, если я обнаглею чуть больше. В итоге, просто её ляжка прижалась к моему паху с напряженным членом. То, что член стоит, незаметить было невозможно и прижимаясь попкой, и тем более положив на него свою стройную ляжку.

Честно говоря, я уже ждал своих выходных больше всего из за этих игр с дочерью. Когда у нас с женой выпадал совместный выходной, то дочь вела себя совсем по другому. Ходила в лифчике, если надевала халат. А бывало просто в спортивных штанах и майке, не в обтяжку, тогда бывало, что и без лифчика ходила. Я уже все такие мелочи замечал.

Пару секунд пораздумывав, я повел палец дальше и впервые дотронулся до пещерки дочери. Она была мокрой, я бы даже сказал, что очень мокрой. Низ попки и ляжки около, были мокрыми и склизкими от выделений.

Я стал тихонечко водить пальчиком по щёлочке, намереваясь достать до клитора, но было не очень удобно. До клитора я не дотягивался и просто просунул фалангу пальца в писечку, тихонечко шевеля им внутри.

Я услышал, как у дочери участилось дыхание, она пыталась сдерживаться, но внезапно стала вздрагивать, вцепившись одной рукой в мою грудь и сильно прижавшись лбом к моему подбородку. Она кончала.

Немного успокоившись и отдышавшись, она приподняла голову, посмотрела на меня типа сонными глазками — Бесстыжие твои ручки — разглядывая мое лицо, произнесла дочь, при этом даже попкой не шевельнула, чтобы убрать из себя мой пальчик. Мало того, просто опять легла мне на плечо и игриво-удивленно спросила — что у тебя там такое твердое? — просовывая руку себе под ляжку и схватив в кулак мой член. Сжала его, чуть замешкалась, и отдернула руку — понятно — негромко усмехнулась и прижала ляжку к члену сильнее.

— Это нормальная реакция мальчика на красивую девочку — усмехнулся я.

— Я поняла — погладила она меня по груди — скажи что нибудь нежное —

— Ты самая красивая, самая лучшая девочка на земле — тихонько шевеля фалангой пальца в её дырочке, начал я.

— Подожди, давай обними меня, прижми покрепче и скажи на ушко — поворачиваясь и вытаскивая мою руку своей рукой, попросила она. Повернулась, прижалась попочкой. Я обнял её, прижав к себе и сжимая сиську в руке.

— Красавица, умничка, стройняшка, лучшая девочка в мире — зашептал я ей на ушко.

— А мама кто? — тихо с иронией спросила дочь.

— А мама женщина, лучшая в мире — прошептал я ей в ушко.

— Ну она же твоя девочка — не унималась Мила.

— Это так, но девочка это ты, а она моя женщина — прошептал я и нежно укусил дочь за мочку уха. Она замерла и тихонько попросила — ещё так сделай —

Я сосал её мочку уха, покусывая вместе с сережкой в ухе. порно рассказы Вообще это было прикольно, когда сережка касалась зубов, издавая чуть слышный звук и этот звук очень нравился дочери. Покусывая и посасывая её мочку, я пролез рукой под трусики, уже спереди и провел пальчиком по губкам дочери. Палец легко скользил даже между её сжатых ног, настолько там все было мокро.

Просунул палец в её дырочку, насколько это было возможно и немного потрахал её пальцем, затем стал подушечкой ласкать клитор, покручивая и просто водя по мокрым губкам. Мила вдруг тихо простонала, затряслась, часто и прерывисто задышала, просунула свою руку, зажав там мою и тихонько постанывая стала кончать. Я засунул палец в её дырочку и тихонько там шевелил им, дожидаясь, когда она перестанет подрагивать. Как только она прекратила вздрагивать и ослабила давление на мою руку, я тут же снова стал массировать ей клитор и все повторилось. Рука была зажата и попискивая и вздрагивая, девочка кончала, а я засовывал свое палец ей в дырочку и пошевеливая им там, ждал, когда можно будет повторить. Так я проделал несколько раз, пока она тихо и жалобно не попросила — Пусик, я сейчас умру же. Не издевайся надо мной — Она вытащила рукой мою руку, положила её себе на грудь, прижалась попкой ко мне и так лежала. Потом повернулась ко мне, чмокнула меня в уголок губ, поднялась и ушла в ванную. А я пошел на кухню, взял там салфетку и передернул свой затвор, обильно кончив в салфетку. Это уже было обычным делом, после полежалок с дочерью.

Потом мы могли куда нибудь сходить или она сама куда нибудь собиралась.

Однажды вечером, когда жена пришла с работы и мы ужинали, болтая о чем нибудь или обсуждая что нибудь, жена прильнула ко мне и нежно поцеловала меня в губы. И я увидел взгляд дочери в этот момент. Она быстро отвернулась, но я заметил, как она посмотрела. Это была ревность. Ревность к матери. И вот после этого вечера, Мила начала красить ногти на ногах на кухне, после ванны, в халатике на голое тело и я обязательно при этом присутствовал. У Милы уже был Леша, но ничего не изменилось. Она так же приходила ко мне, просила обнять, пожалеть, и добавилось в нашу игру, покусать ушко. Она уже не одевала под халат нижнее бельё, вернее она приходила с кухни, после педикюра и ложилась ко мне — Пусик, я же твоя самая лучшая девочка, да? — жалобно игриво спрашивала дочь, прижимаясь ко мне и ложа мою ладонь себе на грудь под халатиком.

— Ну конечно — прижимая и целуя её в шейку, поддакивал я и начиналась игра, после которой мои яйца звенели от напряжения и после окончания которой я шел на кухню и вздрачивал в салфетку, пока дочь была в ванной. А потом она спокойно шла к своему Леше.

Вчера у меня был первый выходной и дочь, придя из института сходила в ванную и позвав меня на кухню, стала заниматься обычным уже делом, красить ногти, вернее подкрашивать. Как она сказала — Всё всегда должно быть идеально —

И вот смотрю я на её прелести, уже не скрываясь и не скрывая, что мне нравится туда смотреть.

— Пусь, как ты думаешь, если я себе тут татушку сделаю, какую нибудь цветную?! — и широко раздвинув ноги, обе согнутые в коленях, показала на свой лобок — Вот где нибудь тут —

— Ну у тебя же там ирокез — засмеялся я.

— Разглядел все таки — засмеялась она — Его можно сбрить. Как думаешь, сбрить его и сделать татушку? — разглядывая свой лобок и не сдвинув ноги, спросила дочь.

— А есть ещё варианты? — тихо спросил я и присев перед ней на корточки, взял за ляжки у попки и поцеловал дочь в самое сахарное место. Она как будто ожидала такого и прижала мою голову руками. Я лизал её клитор, держа дочь за ляжки, а она откинулась назад и поглаживая мою голову прижала её ляжками и извивалась от удовольствия, шумно посапывая и вздрагивая и когда я вылизав и попку и губки, засовывая глубоко внутрь язык, сосредоточился только на клиторе, лаская его кончиком языка, дочь выгнулась, сильно сжала мою голову руками и ляжками и стала кончать, жалобно постанывая и подвывая.

Потом расслабилась, откинувшись назад и через силу, писклявым голосом произнесла — Пусик, я умру сейчас —

И тут я прекратил вылизывать, отпустил одну её ляжку, приспустил свои трусы, достав член и приставил головку к её дырочке.

Мила лежала, согнув коленки и раскинув руки, тихо дышала, закрыв глаза.

Я неглубоко всунул головку в мокрейшую и текущую соками дырочку дочери, но не всадил, а просто повсовывал несколько раз до того момента, когда головка проникала до узкого места, дальше я не стал входить. Потом вытащил член и стал тереться им о киску дочери, придерживая член большим пальцем руки.

Кончил я очень можно, выстрелив аж до подбородка дочери. Спермы было много. Я обкончал Милу, как говорится, с ног до головы или наоборот, с головы до ног. На подбородок ей точно попало и она вытерла его рукой и понюхала руку. Сперма была на груди, на животе, в пупке, стекала по лобку, по губкам влагалища, с живота на покрывало.

Я поводил ещё немного, закончив и отпустил Милу, поднялся, натягивая трусы на место.

Дочь приподнялась на локтях, осматривая свое тело — Пахнет она не айс — усмехнулась Мила — пойду ка я в ванную — и, растерев по себе сперму, чтобы не стекала, проведя между ног рукой, растирая там тоже, поднялась и ушла в ванную, снимая на ходу халатик.

А после, мы лежали в комнате, на диване. Она прижалась ко мне, положив голову на плечо — Так хорошо с тобой, Пуська — прошептала Мила. Я гладил её по волосам, приобняв и прижав к себе. Совесть меня совсем не мучила. Все происходило по обоюдному согласию и со взрослой девушкой.

А ночером я занимался сексом с женой. Я представил Милу на месте жены и оттрахал жену, как суку, поставив раком. За это получил благодарный поцелуй от жены и она очень быстро уснула.

А утром, стоя под душем я размышлял о ситуации с дочерью. Где то глубоко внутри, я понимал, что это не айс, но и отказаться от этого уже не мог. А точнее я этого хотел и если бы Мила не хотела, то ничего подобного не было бы. Я спрашивал себя — и что дальше — и ответ возникал в мозге почти мгновенно — Дальше будет всё. Вчера ты сдержался, но сегодня, если все повторится, то член будет в дочери по самые яйца —

Звук открывающегося замка входной двери, как то неожиданно и громко прозвучал, даже при льющейся из душа воды.

— Что ж, решение ты принял — подумал я про себя и выключив воду, взял полотенце, вытерся им и не надевая трусов, обмотавшись влажным полотенцем, вышел в коридор.

— Привет Пуська — затрещала Мила, снимая обувь — У нас сегодня две пары отменили, а Лешку отец забрал в Астану, открывать там новый офис. Типа и практика и внедрение в семейный бизнес. Сказал, что минимум на пару месяцев там зависнет. Ты уже завтракал? — и не дожидаясь ответа сказала — Иди на кухню, я сейчас переоденусь, быстренько в душ и приду к тебе... — Обняла меня, чмокнула в уголок губ, провела рукой по груди и повернувшись пошла в свою комнату.