Внимание!!»
Это немного переработанный рассказ (Автор «Кыся»), и с его разрешения
выкладываентся эта версия.
Всем героям сказки исполнилось 18 лет!

Глава первая.
Что-то вроде предисловия.

Среди обширной канзасской степи жила девушка Элли. Её отец фермер Джон, целый день работал в поле, мать Анна хлопотала по хозяйству.
Жили они в небольшом фургоне, снятом с колёс и поставленном на землю. Обстановка домика была бедна «железная печка, шкаф, стол, три стула и две кровати». Рядом с домом, у самой двери, был выкопан «ураганный погреб». В нём, семья отсиживалась во время бурь.
Вокруг участка где они жили, до самого горизонта расстилалась ровная, как скатерть, степь. Кое-где виднелись такие же бедные домики, как и домик Джона. Вокруг были пашни, где фермеры сеяли пшеницу и кукурузу.

Элли хорошо знала всех соседей на три мили кругом.
На западе проживал дядя Роберт с сыновьями Бобом и Диком.
В домике на севере жил старый Рольф, который делал детям чудесные ветряные мельницы.
Когда Элли становилось скучно, она звала своего любимца, пёсика Тотошку и отправлялась навестить Дика с Бобом. Или шла к дедушке Рольфу, от которого никогда не возвращалась без самодельной игрушки. Братья почему-то называли собаку «Гандошкой» и девочка иногда также вслед за ними непроизвольно повторяла.

Ребята всегда очень радовались, когда приходила Элли. Они втроём прятались за сараем и начинали играть «в доктора». Обычно мальчики были «докторами»; и почти всегда заставляли «пациентку» раздеваться, а затем старательно осматривали и ощупывали. Однажды Дик предложил Элли стать доктором и уверял её в том, что его отростку срочно нужен массаж. Ей было и боязно, и любопытно, но всё самое интересное, как всегда, заканчивается плохо.

В тот самый момент, когда Элли взяла в руку Диково хозяйство за сарай заглянула мать близнецов. В результате, все трое были душевно выпороты отцами. При этом родитель близнецов подмигивая предложил поменяться, он будет пороть Элли, а её отец мальчишек.
Так и сделали.
Девочке сначала досталось несколько лёгких шлепков ладонью по попе, и она уж решила, что всё обошлось. Но тут в дело вступил ремень, и её выдали так, что она неделю не могла сидеть.

Со старым Рольфом тоже всё было не просто.
Нет, игрушки он делал хорошие, но прежде чем подарить обязательно залезал руками под платье. Если бы это были Боб или Дик с мягкими ладошками, то Элли ничего не имела бы против. Но вот огрубевшие от работы руки старика, больно царапала кожу. К тому-же у него ужасно пахло изо рта.

Так что любимым развлечением девочки было приманить к себе Гандошку и стянув панталончики пониже, предложить пёсику вылизать. Не сказать, что это ему нравилось, но если пару дней не кормить и пообещать вкусную косточку, то питомец становился послушным и старательным.

Элли.

Однажды летним вечером она сидела на крыльце и читала вслух сказку. Анна стирала бельё.
— ... и тогда, сильный, могучий богатырь Арнаульф увидел волшебника ростом с башню.
Нараспев читала Элли, водя пальцем по строкам.
— Изо рта и ноздрей волшебника вылетал огонь...
— «Интересно, а какой у волшебника... ? Наверное, больше чем у нашего быка! Или вообще, как хороший столб!» Подумала девочка, так как частенько слышала шутки родителей по поводу размеров этого самого интересного органа. Но вслух спросила.
— А теперь волшебники есть?
— Нет. Жили волшебники в прежние времена, а теперь перевелись. Да и к чему они? И без них хлопот хватит.

Элли смешно наморщила нос.
— И всё-таки без волшебников скучно. Если бы я вдруг сделалась королевой, то обязательно приказала бы, чтобы в каждом городе и в каждой деревне был волшебник. И чтобы он совершал для детей разные чудеса.
— И какие же, например... ? Спросила мать усмехнувшись.
— Ну... какие... Вот чтобы каждая девочка просыпаясь утром, находила хорошенькие шёлковые панталончики...
Но не успела договорить как женщина перебила её.
— Мелкая ещё про шелка думать!
И замахнулась мокрой тряпкой, которую стирала.

Волшебная страна.
Гингема.

Как раз в это самое время, в далёкой-далёкой (нет не в галактике), стране, за степями и высокими горами. Колдовала в угрюмой глубокой пещере злая волшебница.
В большом закопчённом котле, ведьма варила волшебное зелье. Бросая в котёл мышей, отрывая одну за другой от связки.
— Ух... ненавистные люди! Вот и готово моё зелье на погибель вам! Окроплю леса и поля, и поднимется буря, какой ещё на свете не бывало!

И с усилием подхватила котёл за ушки вытащила из пещеры. Поставив на полянке не далеко от своей норы (Ммм... Место вроде знакомое, а не один ли известный коротышка там жил раньше). После чего опустила в котёл большое помело и стала расплёскивать вокруг своё варево.
— Разразись, ураган! Лети по свету, как бешеный зверь! Рви... ломай... круши... ! Опрокидывай дома, поднимай на воздух! Сусака-масака, лэма-рэма-гэма... ! Буридо-фуридо, сэма-пэма-фэма... !
Она выкрикивала волшебные слова и брызгала вокруг растрёпанным помелом, и небо омрачалось, собирались тучи, начинал свистеть ветер и полил сильный ливень. Вдали блестели молнии... и слышались раскаты грома.

Канзас.
Семья Элли.

Вызванный волшебством Гингемы, ураган, донёсся до Канзаса и с каждой минутой приближался к домику Джона.
И вот небо потемнело и полил сильный дождь, завыл сильный ветер...
Анна бросилась к погребу, и откинула крышку.
— Элли... Элли! Скорей сюда!
Кричала она.
Но Тотошка, перепуганный рёвом бури и беспрестанными раскатами грома, убежал в домик и спрятался там под кровать, в самый дальний угол. Девочка не захотела оставлять своего любимца одного и бросилась за ним в фургон.
И в это время случилась удивительная вещь.
Ураган подхватил фургон, и тот повернувшись два, или три раза, как карусель. Оказался в самой середине урагана. Вихрь закружил его, поднял вверх и понёс по воздуху.

В дверях фургона показалась испуганная Элли с Тотошкой на руках.
— «Что делать? Спрыгнуть на землю?»
Была мысль.
Но было уже поздно, фургон летел высоко над землёй...
Ураган всё бушевал, и фургон, покачиваясь, нёсся по воздуху. Тотошка, недовольный тем, что творилось вокруг, бегал внутри с испуганным лаем. Элли, растерянная,
сидела на полу, схватившись руками за голову.

Но время шло, а они всё ещё летели.
Девочка вскарабкалась на кровать и легла, прижав к себе Тотошку. И под гул ветра, и плавно качавшего фургончика, крепко заснула.

Глава вторая.
Неизвестно где.

Элли проснулась от того, что пёсик тыкался мокрым носом ей в ноги выше коленок и скулил. Видимо он сильно проголодался и теперь честно пытался заработать косточку.
Девочка спрыгнула с постели. Фургон не двигался и солнце ярко светило в окно. Подбежав к двери, она распахнула её и вскрикнула от удивления. Ураган занёс их в страну необычайной красоты. Не вдалеке была пещера и не далеко от неё валялся старый котелок. И пока девочка нерешительно стояла на пороге, из-за деревьев появились самые забавные и милые человечки, каких только можно вообразить.
Мужчины, одетые в голубые бархатные кафтаны и узкие панталоны, ростом были не выше неё самой.
Из-за деревьев послышался шум и на поляну вышла женщина, окружённая такими же человечками.
Она была в белой мантии и важно ступала впереди трёх мужчин позади были ещё четверо. На её остроконечной шляпе и на мантии сверкали крошечные звёздочки.

Подойдя к девочке, эти робкие маленькие люди приветливо и несколько боязливо улыбнулись, но женщина смотрела на неё с явным недоумением.
Постояв немного и осмотрев всё вокруг, приметила у двери странного домика серебряные башмачки, обратилась к Элли.
— Меня зовут Виллина и я, одна из самых развратных Фей в этой стране. Скажи мне, как ты очутилась в стране Живунов, юное дитя?
— Меня сюда принёс ураган.
Робко ответила старушке Элли.
— А почему эта страна так странно называется?
— Это потому, что они всё делают очень живенько: раз-два, туда-сюда-обратно, за пять секунд всё закончилось, не успев начаться!
С явным сожалением проговорила волшебница.

— Да ты сама посмотри! У девок больше через платье выпирает (имеется ввиду вторые девяносто), чем у них!
И действительно, под облегающими штанами у человечков ничего интересного не просматривалось.
— А что это за мелкий зверь?
Снова спросила фея, указывая на собаку.
— Тотошка, ав-ав... с вашего позволения, сударыня!
Неожиданно вмешался в разговор пёсик.
— Тотошка, и никак иначе! Гав... !

И щенок строго посмотрел на Элли, девочка удивилась. Фея же заметив пояснила.
— Это волшебная стана и тут могут разговаривать все люди, животные и другие существа.
— Понятно... Но, я хочу вернуться домой! Боб и Дик совсем не похожи на ваших живунов! А вы совсем-совсем не поможете мне?
Грустно спросила Элли у волшебницы.
— Вряд ли это возможно.
Сказала та.
— Ах да! Я совсем забыла, что моя волшебная книга в пи... эм... при мне, одним словом. Надо посмотреть, может быть, я там что-нибудь вычитаю полезное для тебя...

Виллина щёлкнула пальцами, и двое из пришедших с ней живунов высоко-высоко задрали подол платья. Открывая украшенные изящной вышивкой панталоны из красного
шёлка. Элли так и ахнула, увидев такую красоту.
— «Это ж сколько нужно работать в поле, чтобы купить такое?"»
Проскочила мысль.
— В поле на такое не заработаешь! Да они и в поле ни для чего не нужны!
Строго сказала волшебница, прочитав её мысли.

— Разве что бык боднёт, так это тебе едва ли понравится.
— Это да... ! У нас однажды бык насадил соседку себе на рог этой самой... ужас что было!
— Эта самая называется пиздой! Запомни это, деточка!
Опять строго сказала Виллина и прикрикнула.
— Ну, чего встал!?
Третий живун из свиты, приспустил панталоны на волшебнице и засунув руку в...
— «Ой как неприлично Виллина выразилась, когда назвала это...»
Подумала Элли.
— «А как же она назовёт то, что достал третий живун, неужели... !?»
— Да, именно так хуй! И именно хуй и должен быть в пизде у всякой уважающей себя женщины.
Спокойно прокомментировала волшебница.
— Впрочем, это не совсем он.
— «У всякой уважающей себя женщины... Значит я...»
Вновь подумала девочка.

— Именно так... ! Но ты пока что ещё маленькая и глупая.
Подтвердила фея.
Она щёлкнула ногтём по левому яичку и хуй превратился в книгу.
Которая на глазах удивлённой и немного испуганной Элли начала расти и расти, и превратилась в громадный том. Он был так тяжёл, что фея положила его на большой камень.
Виллина смотрела на листы книги, и они сами переворачивались под её взглядом.
— Нашла, нашла... !

Воскликнула вдруг волшебница и начала медленно читать.
— «Бамбара-чуфара скорики-морики турабо-фурабо лорики-ёрики... Великий Волшебник Гудвин, вернёт домой маленькую шлюшку, занесённую в его страну ураганом. Если она поможет трём существам, добиться исполнения их самых заветных желаний, пикапу-трикапу ботало-мотало...»
— Какую шлюшку Гудвин вернёт домой? Переспросила Элли.
— Мм... тебя, конечно!
— Нет... ! Нет, я не шлюха! Закричала Элли в испуге, вспомнив что так соседки обзывали друг друга, когда ругались.
— Ну и дура. Тут уж решай сама, что тебе больше нравится: стать шлюхой или остаться здесь навсегда.
С этими словами Виллина щёлкнула пальцами, книга сдулась, приняла прежний вид, и была водворена на место.
— А кто такой Гудвин? Спросила Элли.
— Ты не выполнила первое условие!
И показав фак, растаяла в воздухе.

— И что мне теперь делать?
Заплакала Элли.
— Где я найду этого Гудвина?
— Мы конечно можем помочь, уважаемая госпожа фея, вот только... только мы никогда не ебли фею, а нам очень охота попробовать!
Выступил из толпы живунов самый старший.
— Правда-правда! Очень охота!
И дружно закаливание головами, а бубенчики на их шляпах весело зазвенели.
— А без этого никак нельзя?
Элли робко посмотрела на толпу и зажмурилась от страха и отвращения.
— Нет, никак нельзя! Подтвердил старший и бубенчики на шляпах опять зазвенели.

Элли сидела на земле и громко плакала, размазывая сопли по щекам, живуны стояли рядом, весело позвякивая бубенчиками. Наконец девочка немного успокоилась,
почесала в затылке и спросила. — А если только с одним?
— Не, это никак нельзя!
Ответил старший.
— У нас тут один за всех и все на одну!
— «Никак нельзя!» Подтвердили остальные хором, весело позвякивая.
— А я стану от этого шлюхой? В раздумьях спросила Элли.
— Конечно! Ты станешь первой феей-шлюхой!
С жаром закричали живуны и бубенчики зазвенели ещё веселее.

— «Ну ладно, делать-то всё равно нечего...»
Подумала она, снимая платье через голову. Живуны весело начали выстраиваться в очередь.

Лёжа на земле она с небольшой опаской и со страхом смотрела на первого кто к ней пристроился, но ничего страшного не произошло. Живун поёрзал на ней пять секунд и резво соскочил, уступая место следующему.
За первую минуту их сменилось пятеро, Элли ничего особого не чувствовала, не считая какой-то капли, медленно сползающей по попе на землю. От скуки она начала считать ворон, сидящих на ветках, и задремала.
Минут через пять проснулась, но... Ничего не изменилось, только под попой ощущалась уже не капля, а лужица.
— Эй... ! Долго ещё? Спросила она старшего.
— Не, на долго нас не хватит... ещё раза по два-три и всё, госпожа фея-шлюха.
Ответил живун грустно.

Смеркалось...

Элли тяжело вздохнула и закрыла глаза, стараясь опять уснуть.
— Хорошая шлюшка! Послышался ехидный голос феи.
— Теперь можешь идти по дороге, из жёлтых лобковых волосах. Не заблудишься! И не забудь «серебряные башмачки», они волшебные
Краснея Элли встала и быстро натянув платье принялась вытираться подолом.
— М-да... Слишком длинное для такой шлюхи как ты, а ну ка!
И взмахнув волшебной палочкой, платье укоротилось до того, что стало на два пальца выше ягодичной складки.
— Ой... ! Пискнула девочка, пытаясь натянуть платьице на ягодицы.
— Шлюха! Шлюха! Кричали живуны, весело смеясь. Бубенчики не их шляпах весело звенели.
Убежав далеко-далеко в лес Элли сидела на жёлтых волосьях дороги и горько плакала.
— За что... !? За что они со мной так!?
— Гав... ! Отозвался Тотошка, задирая лапу на куст.

Глава третья.

Элли шла уже несколько часов и устала. Она присела отдохнуть у голубой изгороди, за которой расстилалось поле спелой пшеницы.
За изгородью стоял длинный шест, и на нём торчало соломенное чучело, отгонявшее птиц.
Элли внимательно разглядывала смешное разрисованное лицо чучела и удивилась, увидев, что оно вдруг подмигнуло ей правым глазом. Сначала подумала, что ей
почудилось: ведь чучела никогда не мигают в Канзасе. Но фигура закивала головой с самым дружеским видом.
Элли испугалась, а храбрый Тотошка с лаем набросился на изгородь, за которой был шест с чучелом.
— Спокойной ночи!
Сказало то немного хриплым голосом.

— Ты чё, рехнулся?
Удивилась Элли, после чего подумала и спросила
— Скажи, а нет ли у тебя заветного желания?
— У меня... ? О, у меня целая куча желаний!
— И какое из них самое заветное?
— Самое-самое... ?
Чучело задумалось.
— Чтобы меня посадили на кол!
— Да ты и так сидишь на нём. Рассмеялась Элли.
— А ведь и в самом деле.
Согласился он.
— Видишь, какой я путник... то есть, нет, путаник. Значит, меня нужно снять.

Элли наклонила кол и, вцепившись обеими руками в чучело, стащила.
— Чрезвычайно озабоченн... то есть признателен.
Пропыхтело чучело, очутившись на земле.
— Я чувствую себя прям новым человеком.
И заботливо расправило кафтан, стряхнуло с себя соломинки, после чего шаркнув ножкой по земле, представилось.
— Педрила!
— Что ты говоришь?
Не поняла Элли.
— Я говорю «Педрила». Это так меня назвали: хозяин сказал, что раз кол в жопе, значит Педрила!
— Ах... Педрила, как я рада, что исполнила твоё самое заветное желание!
Сказала Элли.
— Извини.
И снова шаркнул ножкой.

— Но я, оказывается, ошибся. Моё самое заветное желание, получить мудя!
— Мудя... ?
— Ну да, мудя. Очень заеби... ой простите, неприятно, когда у тебя их нет...
— Как же тебе не стыдно обманывать?
С упрёком спросила Элли.
— А что значит, обманывать? Меня сделали только вчера, и я ничего не знаю...
— А откуда же ты тогда узнал, что у тебя нет яиц, а у людей есть?
— Это мне сказала одна ворона, когда я с ней ссорился. Дело, видишь ли, было так...
И он начал свой короткий рассказ.

— Сегодня утром поблизости от меня летала большая взъерошенная ворона, и не столько клевала пшеницу, сколько выбивала из неё на землю зёрна. Потом она нахально
уселась на моё плечо и клюнула меня в щеку «Кагги-карр... !» Насмешливо прокричала ворона. «Вот так чучело! И без мудей! Толку-то от него ничуть! У всех людей есть мудя, а у тебя нет!» Вот так-то я и узнал, что у людей бывают мудя, а у меня их нет. Я грустно... то есть весело закричал, «Эй-гей-гей-го! Да здравствуют мудя! Я себе обязательно их раздобуду!» А вскоре пришли вы.

Закончил Педрила свой рассказ.
— Вот теперь, Элли, скажи, сможешь ты дать мне мудя?
— Нет, что ты! Это может сделать разве только Гудвин в «Изумрудном городе». Я как раз сама иду к нему просить, чтобы он вернул меня в Канзас. Хотя, ты знаешь... у меня
вот нет мудей, и ничего, я вполне обхожусь и без них...
— Как... !? Совсем-совсем нет!?
Удивился Педрила.
— Покажи!

Элли хотела уж было выполнить его просьбу, но вспомнила как смеялись над ней живуны и резко сказала.
— Ну уж нет! Обойдёшься!
— Гав... ! У неё там действительно ничего нет! Только дырка! ъ
Гавкнул Тотошка.
— Да и показывать-то ничего не надо, ей подол так укоротили, что всё и без того видно! Продолжил псина.

Вспомнив про совсем неприлично короткое платье, Элли присела, прикрывая руками торчащие панталончики и густо покраснела.
— Ничего нет, только дырка...
Проговорил Педрила задумчиво.
— Ну дырка у меня тоже есть, но муди всё же нужно раздобыть... А где «Изумрудный город», и кто такой Гудвин? Перескочил он на другую тему.
— Разве ты не знаешь?
— Нет.
Печально ответило чучело.
— А если я пойду с тобой в «Изумрудный город», Гудвин обязательно даст мне мудя?
— Не знаю. Но если великий Гудвин и не даст тебе мудей, то хуже чем теперь не будет.
И они пошли по дороге из «жёлтой лобковой волосни» вдоль полей и холмов.

Глава четвёртая.

Прошло два дня их путешествия к «Изумрудному городу», Гондошка постоянно лез к девочке между ног. А Педрила всё расспрашивал какие лучше мудя, большие или маленькие. Как вдруг услыхали в лесу стон.
— Что это?
Спросила Элли со страхом.
— Понятия не имею.
Ответил Страшила.
— Пойдём посмотрим.
Стон раздался снова.
Они стали пробираться сквозь чащу, и вскоре увидели среди деревьев какую-то фигуру. Элли подбежала и остановилась с криком изумления. У надрубленного дерева с высоко поднятым топором в руках, стоял человек, целиком сделанный из железа.

— Это ты стонал? Спросила девочка.
— Д-да...
Ответил железный человек еле открывая рот так как он заржавел.
— Уж... же... це... лый год... д, никто... не при... ходит м... мне по... помочь...
— А что нужно сделать?
Поинтересовалась она, растроганная жалобным голосом незнакомца.
— Мои... и сус... ставы зар... жаве... ели, и я, не, могу, двиг... гаться. Но, если, мен... я см... азать, то я буд... у как новень... кий.
— А ты кто? — Спросил Педрила.
— Я, Жел... лезный Го... омосек!
Элли принесла маслёнку.
— Где смазывать?
— Сна... чала рот и шею, пот... том р... уки.
Ответил Железяка.
Элли стала смазывать суставы, а Страшила, осторожно поднимал и опускал руки Гомосека, пока они не стали действительно как новенькие. Тогда «Железный» глубоко
вздохнул и бросил топор. Смазав ноги так, что он мог свободно двигать ими, Гомосек рассказал свою историю.

— Я, дровосек. И став взрослым, задумал жениться. И начал жениться на всех, кто шевелится. А кто не шевелится... ну, тех, кто не шевелится, расшевеливал и всё равно трахал! А чаще всего, хорошенькую девушку, на которой я совсем и окончательно хотел жениться.
— А если хотел совсем по-честному жениться, да ещё и на хорошенькой девушке, то зачем тогда всех трахать!? Переспросила Элли.
— Эх... ну охота же всех попробовать... Вздохнул Гомосек.
— А я тогда был ещё из мяса и костей, как все люди. Но злая тётка пошла к волшебнице Гингеме, и пообещала ей набрать целую корзинку самых жирных пиявок, если та сможет что-нибудь со мной сделать.

— А зачем тётка пошла к Гингеме? Не понял Педрила.
— Ну, она же злая тётка... а я её только раз трахнул, вот ей и обидно стало.
— А почему только раз? Недоумевала девочка.
— Ну, я же говорю, злая она, не люблю я таких! С ней только по большой пьяни можно... так что один раз всего и было... Так вот, Гингема заколдовала мой топор, он
отскакивал от дерева и отрубал мне то левую ногу, то правую руку... Кузнец сделал мне железное туловище и прикрепил к нему на шарнирах мою голову, руки и ноги. Но... увы! Я не был больше мужчиной: кузнец не захотел вставить мне болт. И мне подумалось, что я, человек без болта, не имею ни права, ни возможности любить девушку. Я вернул моей невесте её слово и заявил, что она свободна от своего обещания. Что с ней теперь, я не знаю, ведь я не видел её больше года...

— А почему кузнец не захотел болт вставлять? Переспросила любознательная будущая шлюшка.
— Он на меня был сильно обижен... Как-то раз выпили мы крепко, и я подумал «Вот вроде уже всех попробовал, а кузнеца, нет!» Он хоть и брыкался, но куда ему против меня! Короче, отодрал я его тогда знатно, только кузнец на меня сильно обиделся. И всегда потом обзывал гомосеком. Так что не стал мне приделывать болт, только сказал «Такому гомику болт совсем не нужен!» Вот так я и оказался без болта и с погонялом Железный Гомосек.
Закончил их новый знакомый свою историю и спросил.

— А кто вы такие?
— Я Элли Фея-шлюха, а это Педрила.
Показала она на чучело.
— И мы идём в Изумрудный город к Великому Волшебнику Гудвину.
— А зачем?
— Я хочу, чтобы Гудвин вернул меня в Канзас.
Сказала Элли.
— А я хочу попросить у него мудей!
Сказал Страшила.
— А я иду просто потому, что делать нехуй!
Сказал Тотошка.

«Железный» глубоко задумался.
— Как вы полагаете, Гудвин может дать мне болт?
— Думаю, что может.
Задумчиво ответила Элли.
— Ему это не труднее, чем дать Страшиле яйца.
— Так вот, если вы примете меня в компанию, то я пойду с вами в Изумрудный город и попрошу Великого Гудвина дать мне болт.
И пока они шли, Педрила спорил с Гомосеком.
— Во всяком случае, яйца, не самое лучшее на свете.
Говорил Гомосек
— Вот ещё... !
Удивился Страшила.

— Почему ты так думаешь?
— Раньше они у меня были.
Пояснил «Дровосек».
— Но теперь, когда приходится выбирать между мудями и болтом, то я предпочитаю болт.
— А я...
Упрямо сказал Педрила.
— Всё-таки предпочитаю мудя: ведь, когда их нет, тогда и болт ни к чему.
— Ну, а мне нужен болт!
Возразил Железный Дровосек.
— Мудя не делают человека счастливым, а счастье — лучшее, что есть на земле.

Вот так они и шли по дороге из жёлтой волосе

до вечера. Элли же молчала, так как не знала, кто из её новых друзей прав.

Глава пятая.

На следующий день по утру, путники снова двинулись в путь. Элли весело шагала по волосьям и глядела вперёд. Вдруг она заметила на краю дороги высокий столб и на нём доску с надписью.

«ПУТНИК, ТОРОПИСЬ!»
«ЗА ПОВОРОТОМ ДОРОГИ ИСПОЛНЯТСЯ ВСЕ ТВОИ ЖЕЛАНИЯ!»

Прочитав надпись она удивилась.
— Что это? Я попаду отсюда прямо в Канзас?
Девочка обрадовалась, и забыв обо всём на свете бросилась вперёд. Гондошка побежал вслед за ней с весёлым лаем.
Железный Гомосек и Педрила, увлечённые всё тем же интересным спором, что лучше «болт» или «мудя», не заметили, что ихняя спутница убежала, и мирно шли по дороге...
Внезапно они услышали крик и злобный лай.

Два ушлёпка проебавшие подругу.

Друзья устремились к месту происшествия и успели заметить, как что-то лохматое и тёмное мелькнуло среди деревьев и скрылось в чаще леса. Посреди дороги сиротливо валялась Эллина сумка, а в ней серебряные башмачки, так неблагоразумно снятые ей ранее. Возле дерева лежал бесчувственный Тотошка, и из его носа текла небольшая струйка крови
— Что случилось?
Горестно спросил Страшила.
— Должно быть, Элли унёс хищный зверь.
Железный Дровосек ничего не говорил, он зорко всматривался вперёд и грозно размахивал огромным топором.
— Квирр... квирр...

Вдруг раздалось насмешливое чоканье Белки с верхушки высокого дерева.
— Что случилось... ? Два больших мудака отпустили маленькую девочку, и её унёс Трахоед!
— Трахоед?
Переспросил Железный Гомосек.
— Я не слышал, что в этом лесу живёт Трахоед.
— Я мудак!? Значит, я скоро получу мудя!
Обрадовался Педрила, забыв об Элли.

— Квирр... квирр... каждый муравей в лесу знает о нём. Эх, вы... ! Не могли присмотреть за маленькой девочкой! Только чёрненький зверёк смело вступился за неё и укусил, но тот так хватил его своей огромной ногой, что он, наверное, теперь умрёт...
— Надо спасать Элли! Иначе я не получу болт!
Вскричал Гомосек.
— Да-да... !
Горячо подхватил Педрила.
— Иначе я не получу мудя!
— Если вы хотите выручить маленькую девочку, то я покажу вам, где он живёт, хоть и очень боюсь.
Сказала Белка, и запрыгала по деревьям, друзья поспешили за ней.
Когда они зашли в глубь леса, показалась серая стена.
Замок Трахоеда стоял на холме.
Его окружала высокая стена, на которую не вскарабкалась бы и кошка. Перед стеной был ров, наполненный водой. Похитив Элли, хозяин замка поднял перекидной мост и
запер на два засова чугунные ворота.

Трахоед.

Он жил один. Прежде у него были бараны, коровы и лошади, и держал много слуг. В те времена мимо замка в Изумрудный город часто проходили путники, Людоед нападал на них, тащил в свой замок, трахал во все дыры и потом съедал. Потом Жевуны узнали о Трахоеде, и движение по дороге прекратилось.
Трахоед принялся опустошать замок: сначала пере-трахал и съел всех баранов, коров и лошадей. Потом добрался до слуг, но перед тем как их съесть как следует оттрахал.
И страшно обрадовался, поймав Элли, он решил устроить себе настоящий пир. Притащив девочку в замок, связал и положил на кухонный стол, а сам принялся снимать штаны.

— Ебать-копать! Знатная попала добыча! Уж теперь полакомлюсь вволю, ебать-копать!
Он был так доволен, что даже разговаривал с Элли:
— Ебать-копать! А ловко я придумал повесить доску с надписью! Ты думаешь, я действительно исполню твои желания? Как бы не так! Это я нарочно сделал, заманивать таких простаков, как ты! Это исполнение моих желаний! Ебать-копать!
С этими словами Трахоед снял штаны и перед глазами Элии предстал огромный стоячий хуй, писькой инструмент таких размеров назвать было никак нельзя.
— Ой, мамочки! Ты же меня порвёшь! Он ведь намного больше, чем у живунов, больше чем у Дика и Боба, и даже больше чем у быка!
— Порву, само-собой!
Довольно проговорил Трахоед.

— Причём два раза! Сначала сладкую целку, а потом маленькую жопку!
И больно стукнул пленницу по носу огромной багровой головкой.
Элли плакала и просила пощады, но он не слушал её и продолжал стаскивать платье.
— Ладно, я сегодня добрый!
Сказал вдруг Трахоед.
— И если не хочешь, чтобы я тебя порвал, открой-ка ротик!
Элли вспомнила, как Дик и Боб рассказывали ей о том, что мальчики любят засовывать девочкам письки в рот. Она в ужасе закрыла глаза, но рот открыла.
— «Уж пусть так! Хоть и противно, но это лучше, чем быть порванной пополам!
Трахоед грубо сунул свой инструмент прямо ей в губы. Широко-широко открыв рот Элли давилась слюной и слезами, а он заталкивал ей всё глубже и глубже, приговаривая в экстазе.

— Ебать-копать! Какая сладкая! Это я удачно сегодня поохотился! Ебать-копать!
Огромная головка входила всё глубже и глубже, прямо в горло, Элли задыхалась и кашляла, как вдруг хозяин замка перестал её мучить, вытащив хуй у неё изо рта. В тот же миг она почувствовала, как на её лицо, глаза и волосы падают какие-то тяжёлые тёплые капли.
— Ебать-копать! Давненько я так не веселился!
Воскликнул довольный Трахоед.
С трудом открыв один глаз Элли увидела, что Людоед зевнул.
— Ебать-копать! Устал я что-то! Пойду-ка отдохну часок-другой. После сна продолжим...
И пошёл в спальню, скоро его храп раздался по всему замку и даже был слышен в лесу.

Ведро с гайками, и «Нечто» Соломенное.

Гомосек и Педрила в недоумении стояли перед рвом, наполненным водой и раздумывали, как переправиться на другой берег и вдруг услышали храп.
— Надо спасать Элли, пока он спит.
Сказал Железный Гомосек.
— Погоди, я придумал! Сейчас мы переберёмся через ров
Он срубил высокое дерево с развилкой на верхушке, и то упав на стену замка, прочно легло на ней.
— Полезай!
Сказал он Педриле.
— Ты легче меня.

— Ну ни хрена себе!
Только и смог сказать Педрила, увидев через окно кухни бледное лицо Элли, залитое подсыхающей спермой и мешком свалился во двор.
Прежде чем он встал, Белка спрыгнула ему на спину, перебежала двор, шмыгнула через решётку окна и принялась грызть верёвку, которой была связана Элли. Педрила открыл тяжёлые засовы ворот, опустил подъёмный мост, и Железный Гомосек вошёл во двор, подошёл к двери кухни, вложил остриё топора в щель между дверью и косяком, нажал и...
«Трах!»
Дверь слетела с петель. Элли спрыгнула со стола, подхватила валявшиеся на полу платье и панталоны, и все четверо «Железный Гомосек, Педрила, Элли и Белка» побежали в лес. Железный Гомосек в спешке так топал ногами по каменным плитам двора, что разбудил Хозяина замка.

Трахоед выскочил из спальни, увидел, что девочки нет, и пустился в погоню.
Он был невысок, но очень толст. Голова его походила на котёл, а туловище, на бочку. У него были длинные руки, как у гориллы, а ноги обуты в высокие сапоги с толстыми подошвами. На нём был косматый плащ из звериных шкур. На голову вместо шлема надел большую медную кастрюлю, ручкой назад, и вооружился огромной дубиной с шишкой на конце, утыканной острыми гвоздями.
Он рычал от злости.
— Ебать-копать! Не уйдёте!
При таком росте он довольно быстро догонял беглецов. Видя, что от погони не убежать, Железный Гомосек прислонил испуганную Элли к дереву и приготовился к бою. Педрила отстал: ноги его цеплялись за корни, а грудью он задевал за ветки деревьев.
Трахоед догнал Педрилу, и тот вдруг бросился ему под ноги. Не ожидавший этого Трахоед кувырком перелетел через Педрилу.
— Ебать-копать! Это ещё что за чучело?

И не успел опомниться, как к нему сзади подскочил Гомосек, поднял огромный острый топор и разрубил пополам вместе с кастрюлей.
— Хе-хе... А тебе без платья значительно лучше! Жаль, что у меня совсем нет болта!
Проговорил Гомосек, когда они выбрались на дорогу из жёлтой волосни, и со скрежетом почесал железными пальцами у себя между ног.
— А мудей у тебя действительно нет...
Задумчиво сказал Педрила, в упор разглядывая Элли.
— А пошли-ка вы оба в жопу! Вот вас бы в рот выебли...
Зло ответила девочка, натягивая платье.
Педрила с Гомосеком опять заспорили, что лучше «взять в рот» или «дать в рот».

Надеюсь вам понпавилась моя правка...
Буду выкладывать по пять глав, после переработки.