Первый снег в этом году выпал в аккурат 31 декабря. Марина проснулась от необычного ощущения за окном. Она сладко потянулась в кровати и тут же услышала... а точнее, не услышала. За окном была пуховая белая тишина, снежинки, кружась, опускались на ослепительное покрывало, точно стремились поскорее отдать свою короткую кристаллическую жизнь во благо общего дела — создания столь прекрасного зимнего пейзажа.

Мариша вдруг поняла, что ее тоже можно сравнить со снежинкой. Она знала, что это не только последний день в году, но и последний день в ее, Марининой, вовосемнадцатилетней свободной жизни, и ей от этого осознания становилось так приятно и волнительно, что даже мурашки шли по коже. Ведь именно сегодня папа отдаст ее в рабство! Впрочем, нужно было отбросить волнения и собираться на праздник.

Когда папа сказал, что хочет сделать ее рабыней, девушка не слишком удивилось. Это было бы нормальным желанием родителей заработать на своей дочурке. Но, как выяснилось, отец не собирался ее продавать - он хотел просто подарить Марину ее же школе на Новый год. Это было не так просто сделать - желающих сделать такой подарок было немало, но школа обычно каждый год выбирала лишь одну девушку, которую чаще всего забирал директор, давая иногда попользоваться другим учителям.

При чем дарили именно лучшую ученицу, чтобы у девочек был стимул улучшить свою успеваемость. Надо сказать, что Мариша всегда была хорошей ученицей, но необходимо было действительно постараться, чтобы заслужить право быть в числе подарков под новогодней елкой в актовом зале школы.

В этом году Марина продемонстрировала великолепную успеваемость, даже по истории, которая никогда ей не давалась, девушка своими стараниями добыла высшую оценку и таким образом стала круглой отличницей. Она никогда не забудет сияющее лицо папы, когда он увидел ее табель за вторую четверть. Фактически, рабыня становилась школьным оборудованием, инвентарем, что, естественно, ее дико возбуждало. С другой стороны, она испытывала страх и смущение перед неизведанным, но эта двоякость лишь прибавляла интереса.

Со вздохом девочка в последний раз перед своей продажей оделась и заправила кровать. Мариша вчера весь день ходила с папой по магазинам и выбирала кружевное белье. Зрители вдоволь смогут насладиться возбуждающими ажурными белыми трусиками и бюстгальтером, подчеркивающим юные прелести девушки, пока директор не поставит ее на коленки прямо на сцене. Скорее всего, он захочет, чтобы она полностью разделась, но кто знает?

Вчера они с папой в сети нашли юриста, который провел все необходимые формальности по видеосвязи. Она отказывалась от всех прав человека, фактически, переставала быть личностью и становилась вещью. В момент проставления подписи девочку бросило в жар, а внизу живота приятно затянуло. Но в договоре была оговорка, что он начинает действовать только с завтрашнего утра, поэтому папа не мог приступить к сексу с дочерью тут же.

Он с сожалением посмотрел на милую мордашку своего чада, крякнул и отошел от компьютера. Марина, вся пунцовая от стыда и желания как-то отблагодарить папу, сделала было движение в его сторону, но тут же сдержала себя - папа не рискнул бы нарушать закон и заниматься сексом с дочерью, которая юридически еще не стала вещью. То ли дело завтра, когда она перейдет в его полную собственность! Отец мечтательно улыбнулся, поправил штаны и удалился в свою с мамой комнату.

И вот завтра наступило. Папа и мама уже собрались. Отец был крайне возбужден, бугор на его брюках не спадал. Марина хотела устроиться на коленках тут же в коридоре и сделать папе первый в своей жизни минет, но тот быстро прошагал на кухню, схватил приготовленные мамой вчера бутерброды и, ласково потрепав доченьку по макушке, сказал:

— Не торопись, доча, будет время в машине. И мама к тебе присоединится, — он подмигнул ей и прошагал к выходу.

— Леша, ты хочешь, чтобы мы обе сделали тебе приятно? — спросила мама, почему-то покраснев.

— Ну конечно! Наконец-то я смогу насладиться двойным минетом! — ответил папа уже с порога.

Девочка и ее мама быстро оделись и вышли в приятный мягкий зимний звон. Хотелось бегать и кружиться, валяться в этом белом скрипящем мареве, веселиться, как в последний раз... Впрочем, почему как? Едва ли в школе будут выводить новое оборудование на улицу забавляться.

Мариша подумала, что это уж точно последний шанс хорошенько поиграть с папой в снежки. Она быстренько выбежала с дорожки в бок, на клумбу, набрала в свои маленькие ладошки целую пригоршню обжигающего снега, размахнулась, как следует прицелилась и зарядила комком холода прямо в папину широкую спину в момент, когда он уже садился во внедорожник.

Папа ахнул от удивления. Он в притворной ярости выбрался из машины и побежал к дочери, чтобы хорошенько помять свою девочку, теперь уже его полную собственность. Но Мариша, звонко смеясь, ловко увернулась от папиного захвата, и игриво швырнула отцу за шиворот очередную порцию снега. Папа взвыл и принялся сам лепить здоровенный снежок.

— Теперь тебе точно не поздоровиться! — торжествующе прокричал он, прицеливаясь.

— Ааа, мама, спаси! — Мариша побежала к Кате, своей маме. Девчонки скрылись за ближайшим сугробом и принялись оттуда обстреливать Алексея. Весь в снегу, он изо всех сил пытался достать до Кати с Мариной, но ничего не выходило. Тогда папа решился на обходной маневр. Ловко обойдя сугроб с фланга, он тщательно прицелился и смачно зарядил прямо в кудряшки своей жены. Катя взвизгнула от неожиданности, и они с Мариной предприняли попытку контратаковать, которая закончилась переменным успехом...

Вдоволь наигравшись в снежки, они, уставшие и запыхавшиеся, но счастливые, стояли возле машины и вытряхивали снег из рукавов и капюшонов. Раскрасневшееся личико Мариши выражало полный восторг.

— Ну ладно, мы и так уже задержались. Запрыгивайте, — сказал папа, садясь за руль.

— Чур я возле папы! — Мариша подняла руку, как в школе. Смеясь, Катя уступила дочери.

Недолго раздумывая, девочка сняла верхнюю одежду и осталась в одной шелковой блузке и клетчатой юбке. В машине был климат-контроль, и поэтому довольно тепло, да еще вдобавок занятие, которым Мариша собиралась коротать время в дороге, едва ли способствовало понижению температуры в салоне.

Мариночка поправила свою коротенькую юбочку, чтобы не выглядывали трусики. Это абсолютно не вязалось с тем, что она собиралась сейчас делать, но она не могла заставить себя ласкать папу, выставляя на обозрение свои прелести, пусть даже увидеть их сейчас могла лишь мама, да и то в оконном отражении.

Папа завел двигатель и тронулся. Мариша восприняла это как сигнал к действию. Разумеется, она помнила, что папа хотел насладиться ее ротиком одновременно с маминым, но девочка пока не придумала, как это реализовать. На переднем сиденье было слишком мало места. Им бы следовало позаботиться о стороннем водителе, чтобы они с мамой могли ублажить папу на заднем сиденье, но они не подумали об этом перед поездкой.

Неудивительно, что Мариша до перехода в рабыни никогда не то, что не занималась традиционным сексом, но и даже не делала никому минет. Со строгими законами Альянса любые сексуальные отношения между свободными незамужними гражданами были почти исключены - первый половой акт только после свадьбы. Иное дело рабы. Секс с ними и сексом-то не считался, просто использование вещи, которая для этого и предназначена. Вещь не может подать в суд за домогательства, не может сопротивляться, не имеет права просить о чем-то...

Единственная подготовка, которую проходили все девочки перед тем, как стать рабынями - это автоматизированная дефлорация прямо в медкабинете школы. Марина даже ничего не почувствовала тогда. Поэтому весь ее опыт ограничивался наблюдениями за тем, как взрослые забавляются с рабынями, благо, это можно было делать совершенно публично, в том числе в библиотеки, кафе, кинотеатры многие посетители приходили со своими девушками на поводках. Впрочем, даже этот весьма опосредованный опыт сослужил Марине хорошую службу - она прекрасно знала теоретические основы минета. А вот практикой ей сейчас предстояло заняться впервые в жизни.

Мариша жутко стеснялась папы, но одновременно ей очень хотелось, чтобы он остался доволен. Она сжала свои гладенькие коленки и глубоко вздохнула. Папа бросил на нее быстрый взгляд и ободрительно прошептал "Ну же, доченька". Марина решилась. Она положила ладошку папе между ног и с восхищением и радостью обнаружила там горячую твердую плоть. Папа только возбужденно ахнул. Тогда Марина пальчиками аккуратно нашла пуговицу и расстегнула ее, а потом принялась за ремень.

Тут понадобилось немного больше времени, но в конце концов девочка справилась и с этой задачей, после чего наконец впервые в жизни увидела его - узловатый и кривой, он тем не менее, показался девочке самым красивым из всех виденных ею мельком в кафешках и кинотеатрах во время забав посетителей с рабынями, свидетельницей которых она невольно становилась.

Мариша было наклонилась и аккуратно лизнула самую вершинку папиного члена. Но тут, несмотря на то, что трудностей возникнуть не должно было, внезапно вскрылась одна любопытная деталь. Папа очень остро переживал тот факт, что Марина впервые касается своим юрким нежным язычком его пениса, поэтому сразу после того, как она раскрыла ширинку и осторожно взяла губками член, Алексей буквально дернулся всем телом, едва удержав машину на дороге.

Марина взмукнула, не выпуская добычу, а мама встревоженно посмотрела на папу.

— Леш, ты выдержишь? Может, лучше остановиться?

— Нет, нет, продолжай, доча... — хрипло выдавил папа, убирая одну руку с руля и прижимая девочку, помогая ей принять поглубже.

Марина замычала и захлюпала, скользя по влажному стволу. Ее губки плотно обхватывали папину плоть, а ладошки мило сжимались в кулачки прямо на коленях отца. Она мерно двигала своей белокурой головкой, не давая члену вырваться на воздух.

Когда Мариша все же с восхитительным чмокающим звуком снялась на секунду с такого родного отцовского члена, она не удержалась и посмотрела вверх, на папино лицо, искаженное гримасой мучительной радости. Увидев эту противоречивую эмоцию, девочка не выдержала и улыбнулась. От этой игривой улыбки на дочкином детском личике папочка словно переключился в режим искрящего удовольствия. Он ахнул, сжал руль руками и, даже без контакта с нежными губками дочери, принялся кончать на ее восхитительную мордашку.

Мариша едва успела зажмуриться и шире открыть ротик, но все равно часть белесых капелек угодила не на щечки и носик девочки, а на обивку кресел в салоне, приборную панель и руль. Марина потом долго пальчиками убирала остатки папиного сока любви, отправляя их себе в ротик. Разумеется, мама помогала ей в этом. Увы, сделать двойной минет в машине им так и не удалось, а останавливаться было нельзя — время поджимало, праздник вот-вот должен был начаться.

Они вбежали с черного хода, чтобы сразу попасть за кулисы. Там мама быстренько поправила прическу дочери, которая растрепалась после минета отцу. Директор школы всплеснул руками и обрадованно поцеловал Маришу, не забыв в процессе поцелуя хорошенько помять очаровательные груди девочки. Уже была приготовлена большая коробка, куда и должна была поместиться Марина. А рядом лежала красивая оберточная бумага и лента, из которой чуть позже соорудят бант на подарок.

Мариша дико волновалась. У нее всегда была боязнь сцены и вот сейчас настало время перебороть себя. Глубоко вздохнув, девочка шагнула в коробку. Но директор напомнил ей, что сначала она должна была разуться, а потом снять с себя одежду, и лишь потом упаковываться в подарок. Ей разрешили оставить на себе лишь комплект белья, тот самый, который они вчера так долго выбирали с отцом.

Девочка наклонилась и стянула с себя туфельки, а потом и носочки. Оставшись босиком, Мариша почувствовала ступнями гладкий дощатый настил сцены и из-за кулис бросила украдкой взгляд в зрительный зал. Мужчины и старшеклассники не скрывали своего неудовольствия задержкой с главным подарком, неодобрительно посвистывая и улюлюкая.

Затем Мариночка повернулась к родителям своим очаровательным задиком, наклонилась и принялась стягивать с себя юбочку. Мама ободрительно похлопала ее по плечу, а папа легонько ущипнул за голенькую ягодицу, вызвав обиженный вскрик дочери. Отец тут же исправил ситуацию, наклонившись и поцеловав дочь туда, где еще виднелся красноватый след щипка. Тогда Мариша быстренько стянула с себя блузку и нырнула в коробку, пытаясь там разместиться максимально комфортно. Сделать это было несложно, коробка была вполне подходящего размера.

Затем директор лично закрыл ее крышкой, водрузил сверху бант и вызвал грузчиков, которые специальной системой рычагов и канатов отправили столь ценный груз под елку в специальную нишу. Затем Аристарх Петрович, а именно так звали директора, быстро влез в костюм Деда Мороза и убежал на сцену, а завуч Анастасия Дмитриевна, которая уже была в костюме Снегурочки, в ожидании застыла у занавеса.

В зрительном зале атмосфера заметно оживилась с появлением Деда Мороза. Через минуту хор голосов принялся звать и "внучку":

— Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка! - зал требовал выхода Насти, и завуч не заставила зал долго ждать.

А когда она появилась на сцене, то началась небольшая сценка, которая и должна была закончиться вскрытием главного подарка. Аристарх Петрович с вожделением посмотрел на свою помощницу, грациозно выскочившую на сцену и пожалел, что Настя пока не собиралась в рабство, а значит, ее сегодня потрогать не получится.

Впрочем, он тут же отвлекся от Анастасии Дмитриевны, вспомнив про девочку под елкой и с удовольствием представил, что произойдет дальше. А Мариша тем временем лежала в коробке, с нетерпением ожидая, когда же ее откроют и явят зрителям юные девичьи прелести, скрытые кружевным бельем. И вот наконец этот момент настал.

Марина зажмурилась от яркого света. Над ней нависал Аристарх Петрович, протягивая свои толстые пальцы-сардельки к наливным грудям девочки. Инстинктивно рабыня попыталась отстраниться, забыв на секунду, что теперь является вещью, имуществом школы и не имеет прав, как их, разумеется, не имеют парты или стулья. Директор неожиданно галантно подал руку рабыне, приглашая ее вылезти. Мариша расправила затекшие ножки, выпрямилась и шагнула из коробки. Зал взорвался аплодисментами. На девочке был только кружевной лиф и трусики.

Аристарх Петрович оставил свое джентльменство и напомнил Марине ее нынешний статус, положив потные ладони ей на грудь и сжав аппетитную плоть.

— Сладенькая... - расплылся он в улыбке.

Анастасия Дмитриевна уже приготовила инвентарный номер, который повесят на шею Марине после представления. А Аристарх Петрович, не долго думая, приступил к ликвидации преград между своим членом и губками девочки. Он положил руки ей на плечи и надавил. Мариша, не сопротивляясь, опустилась на коленки и открыла свой нежный детский ротик. В свои восемнадцать она выглядела восхитительно наивной и смущенной, во второй раз в жизни готовясь сделать минет, особенно если учесть, что первый раз был только что в машине с папой.

Директор провел пальцами по пунцовым щечкам подарка. Мариша посмотрела на него снизу вверх своими большими глазами. Аристарх Петрович почувствовал, что вот-вот утонет в их искрящейся глубине... Стряхнув наваждение, он принялся стягивать брюки и расстегивать костюм Деда Мороза.

И вот перед Маришей, как чертик из табакерки, появился недлинный, но толстый директорский пенис, вместе с морщинистой мошонкой. Подавшись вперед, девочка ощутила, как ее нежные коленки вдавливаются в жесткий настил сцены. Жаль, что никто не подумал о том, чтобы подложить что-то мягкое. Впрочем, едва ли комфорт нового школьного оборудования волновал хоть кого-то.

Мариша кончиком язычка коснулась навершия, с удовольствием услышав вздох наслаждения. Аристарх Петрович не дал ей начать двигаться самой и, плотно взявшись за затылок ученицы (теперь уже бывшей - она сможет ходить на уроки лишь в качестве наглядного пособия), принялся осторожно таранить маленький ротик рабыни. С непривычки Мариша попыталась отпрянуть, закашлявшись, но директор надавил на ее затылок, вернув свой член в горячие губки девочки.

Ему потребовалось сделать лишь несколько движений, чтобы достичь экстаза и, насадив имущество школы поплотнее, кончить прямо в узкое горлышко малышки. Сперма потекла по губам и подбородку, Марина подумала, что недопустимо запачкать сцену и принялась судорожно сглатывать, собирая нектар пальчиками и надеясь, что капельки не упадут на дощатый настил.

Все действо проходило в почти мертвой тишине - зрители, затаив дыхание, с восторгом смотрели на то, как Дед Мороз испытывает в деле подарок школе. Секс в школе был полностью запрещен, с одним исключением - если использовалось школьное оборудование.

Но кончив первый раз, директор не собирался останавливаться на этом. Он потрепал девочку по волосам и принялся расстегивать ее лиф. Упругая грудь выскочила на всеобщее обозрение, заставив зрительный зал шумно выдохнуть. Директор в который раз сжал ее прелести и обошел оборудование с другой стороны. Марина поняла, что он хочет сделать и ее сердечко бешено забилось.

Она опустилась вперед, оперевшись локтями на доски сцены и прогнув спинку. Ей стало еще неудобнее, но Аристарх Петрович, судя по всему, одобрил такие телодвижения, поскольку уже пристроился к филейной части рабыни и принялся освобождать ее от последней детали одежды. И вот белые кружевные трусики полетели в сторону Насти, а голенькие Маринины складочки уже перестали быть тайной.

Девочка зажмурила глазки, и почувствовала, как директор пальцами проверяет, хорошо увлажнена ее расщелинка. Удовлетворившись состоянием девичьих лепестков, директор приставил свой агрегат к святая святых Марины, теперь ставших всеобщим достоянием, и сделал толчок вперед. Марина только ахнула, сжав кулачки.

Аристарх Петрович принялся размеренно двигаться, словно высекая стоны из юного желанного тела рабыни... А Анастасия Дмитриевна тем временем снимала все на видео для школьной хроники - очень важно потом разместить ролик на сайте школы, чтобы родители учеников убедились, что учебное заведение полностью укомплектовано оборудованием.