Жена капитана второго ранга Воронцова — начальника отдела материального обеспечения флота была на редкость очень красивой, молодой женщиной В ее стройной фигуре, где все формы женского тела соответствовали таким миниатюрным размерам и обладали такой притягательной силой для мужских глаз, когда те оказывались в ее отдельном кабинете, где она не только стучала на пишущей машинке, но и поглядывала на свое отражение в большом зеркале, висящем на стене прямо напротив нее. Со стороны чувствовалось, что видя себя в черной юбке выше колен и с глубокими разрезами сбоку почти до пояса, толстым красным ремнем, обнимающим ее мягкое тело с большой черной пряжкой прямо у пупка, не давали покоя не только молодым офицерам, начинающим службу в этом отделе, но и самому начальнику службы, который называл ее миленькой леди.

Она мило улыбалась ему, внимательно выслушивая его указания, не забывая поглядывать на свое отражение в зеркале, где за ее спиной молодые офицеры подавали друг другу такие немые, но всем понятные сексуальные знаки, что только полный профан, и тот бы сразу понял, чего хотят мужики от этой красотки. Они даже и не подозревали, что в такие минуты она сама себе нравилась, так как именно сейчас ее тридцатилетнее тело было необыкновенно красивым и заманчивым. Об этом в отделе знали не только все женщины, ревниво смотрящие на красавицу секретарь-машинистку, но и офицеры, внезапно влетающие в ее кабинет с просьбой срочно переделать вот этот абзац в своем донесении. Вероника тут же впивалась голубыми глазками в текст, садилась на свой вертящийся стул, не забывая выставить ножку из — под юбки так, чтобы проситель мог увидеть и оценить не только ее коленку, но и край голубоватых трусиков чуть выше нее.

Парень начинал глубоко дышать, и тут Вероника, подняв глазки на покрасневшее лицо офицера, вежливо просила его присесть на стул у окна, на что каждый из них всегда отвечал; «Спасибо. Нет, я пока постою... «. И он стоял, мучительно пытаясь мысленно усмирить поднявшийся в брюках мужской предмет, который уже был оценен легким взглядом опытной машинистки. Но, когда к ней заходил адмирал, он просто приказывал ей забрать машинку и войти в его кабинет, для составления срочного донесения. Раздавался за ее спиной знакомый щелчок замка в двери, адмирал подходил сзади, обнимая ее за плечи и строго шепча: «Ну, поставь на столик эту бандуру! Сейчас чайком побалуемся. Она уже знала, что этот «чаек» у нее между ног, поэтому, улыбаясь, садилась на его стол так, чтобы ему было удобнее снять с нее эти волшебные трусики, которыми он потом подтирал ее и себя, пряча их в глубине сейфа. Такой «чаек» они пили, как, правило, по понедельникам и пятницам, отнимая у рабочего времени не более часа на эту процедуру. Затем адмирал открывал замок и громко выговаривал секретарь-машинистке на ее ошибках, допущенных в предыдущем донесении, что он делал обязательно при вошедшем офицере или одной из женщин отдела, которые потом шушукались между собой, понимая этот хитрый маневр. Сотрудникам отдела давно были известны эти «разносы» секретарь-машинисткам, которые работали у него, как правило, не более шести месяцев, убывая потом в родильное отделение военно-морского госпиталя.

Но, как говорит народная мудрость «И на старуху бывает проруха». Так случилось и с Вероникой. Когда ее любовник начал качать ее в очередной раз, то его благоверная тихоня-женушка ворвалась в адмиральский кабинет, так рванув дверь на себя, что старая дверь не выдержала и открылась, чуть не убив сорокалетнюю адмиральшу. Та засветила мужу такую оплеуху, что он полчаса корчился на диване, а на бедной секретарь-машинистке порвала юбку, голубые трусики и вытолкнула ее в коридор с криком: «А ну, вон отсюда, паршивая шлюха!, ударив ее носком сапожка прямо в невинную попу. Узнав о дикой выходке адмиральши по избиению невинной девушки на почве женской ревности, Веронику тут же перевели в другое отделение управления с испытательным сроком не менее полугода. И этого оказывалось вполне достаточно, чтобы невинная девочка смогла втянуться в повседневную жизнь следующего коллектива. Она одевалась также, только трусики теперь носила не голубые, а ярко красного цвета пролитой «крови» на предыдущем месте. Мужики стали липнуть к новой секретарь-машинистке, как мухи на мед.

Все восторгались ее умением быстро и точно оформлять документы так, как говорят в народе «комар и носа не подточит». К примеру. Пришел как-то запрос на поставку одному из кораблей нового ЗИП. Начальник написал на заявке длинное, но не очень волевое решение по данному вопросу. Вероника сходила к интересной женщине в отделении ЗИП, узнала, сколько такого ЗИП на корабле и были ли данные о его расходе и списании. Оказалось так, как она и предполагала. Корабль полгода тому назад получал такой же ЗИП, не представив документов на его расход и списание. Вероника с точностью до запятой напечатала отказ в получении ЗИП, не представив документов на его списание. Получалось, что заявка была не обоснованной, о чем она и составила отказ. Прочитав этот ответ ее новый адмирал чихнул для начала, а потом спросил, откуда она взяла эти сведения... — Из вашего отделения по обеспечению ЗИП, — ответила она, смотря на сузившиеся глаза ее нового начальника. Тот осмотрел ее с ног до головы, поднял трубку и позвонил в отделение ЗИП. Там подтвердили то, что написала Вероника.

— А вы, милочка моя, оказываетесь с головой! Хвалю. Вот все бы работники были такими...

— К сожалению не все! — подтвердила она и стала боком к нему, демонстрируя разрез в юбке.

— А я все думал. За что же вас так не взлюбили на прежней работе? — улыбнулся адмирал, притягивая ее к себе за маленькую, нежную ручку ребенка. — Сейчас чайку попьем, но сначала я подпишу эту бумагу улыбнулся он и быстро поставил свою подпись... Она вновь появилась ровно в двенадцать, неся в руке стальной бокал из которого клубились пары вскипевшего кофе...

— Они и не заметили, как быстро пролетел их обеденный перерыв, в конце которого он дружески потрепал ее за щечку и сказал:

— Завтра большое флотское учение. Поедешь со мной на ЗКП Командующего флотом. Возьмешь с собой машинку и пачку бумаги. Там ты мне будешь очень нужна...

— Есть! Товарищ адмирал! — шутливо козырнула она, одевая трусики и свою знаменитую юбку...

— Юбку возьми без разрезов. Там много есть таких, которые захотят рассмотреть ее поближе. Поняла?

— Так точно, товарищ адмирал!

— Для тебя я на людях адмирал, а наедине — просто Костя... — он крепко обнял ее и поцеловал в внезапно дрогнувшие губы...

«Какими разными бывают на свете люди, — подумала она, неся в свой кабинет свою старенькую машинку... Тетки, которым было уже давно за пятьдесят, игриво перемигнулись, только самая старшая из них Ольга Сергеевна, бывшая любовь прежнего начальника, презрительно скривила рот, тихо, но внятно сказала: «В нашем полку шлюх заметно прибыла единственная и неповторимая... — остальные, перемигнувшись, захихикали... А ведь только я, ее супруг, знал секрет ее любвеобильности. Это я нашел эту девчонку восемнадцати лет в парке имени Горького в Москве, когда на пятом курсе писал уже свой диплом и меня бросили в г. Электросталь для сбора информации, недостающей к дипломному проекту. Когда я обратил на нее свое внимание, то ее подруга, дернула меня за рукав, сказав: «Не пяль глаза на каждую падаль. Тебе другая девочка нужна. «.

— Это ты о себе? — ехидно спросил я, возмутившись такой подлянки в адрес лучшей ее подруги, которой оказалась эта весьма скромно одетая девочка.

— Дура она и имя у нее дурацкое. Ее Вероникой все зовут, а кто она на самом деле, самому богу известно. — вспылила моя красавица, которая уже рашила, что моя фигура и голова, а также будущая моя спициальность весьма подходят, чтобы быть одним из кандидатов в ее мужья. Но меня так прямо не возьмешь, — сказал я сам себе, надеясь подробнее узнать кто она и что собой

представляет. ..

Я танцевал с ней весь вечер, все сильнее прижимая к себе в надежде, что порядочная девушка должна оттолкнуть нахала, когда его коленка упорно мусолит то место под юбкой, которое любая девушка или женщина очень бережет. А эта только посмеивалась и еще сильнее садилась на мой член в брюках. Мне стало как-то неудобно и жаль ее. Видимо она давно на себя поставила крест, как на самую отверженную или неудачную женщину. Решив довести эту игру до конца, я стал прощаться с ней, намекнув, что мне нужна не девочка, а опытная женщина, хорошо разбирающаяся и любящая секс.

— Так за чем дело стало? — усмехнулась она, лукаво улыбнувшись.

— Возьми меня в жены, не пожалеешь...

— Ты это серьезно? — не поверил я, крепко сжимая ее ладошку в своей наглой руке.

— Конечно. Или ты боишься?

— Это почему же? — не понял я.

— Ты бы смог разложить меня прямо на одной из лавочек в парке, чуть дальше танцплощадки. Мы там с пацаними частенько трахались...

— И ты тоже? — не поверил я.

— Я же тоже нормальный человек, который тоже хочет то, что делают другие, — тихо ответила она, и на ее глазах в свете луны я увидел, словно алмазики, сверкающие слезинки...

— Ладно. Молчу. Тогда снимай трусики...

— Это должен сделать ты, — она впилась своими яркими губами, намазанные помадой, которые в слабом свете смахивали на кровь на губах людоеда...

Я целый час целовал ее мягкое тело, все ближе подбираясь к ее самому заветному месту между ног...

— Только не удивляйся, если что-то будет не так, — предупредила она, еще сильнее разжигая страсть в моем мужском достоинстве. Мой «дружок» в ожидании неизбежного совокупления, торчал, как часовой на посту.

— Только потихонечку. Я еще девственница, — шептала она, прижимая меня все ближе и ближе к заветному месту. Наконец, мой солдатик уперся в ее мягкую кожу между ног и застыл, как танк в противотанковом рву.

— Что такое? Дальше не идет, — в отчаянии прошептал я...

— А ты передохни маленько, а потом я тебе сама помогу, — шептала она, целуя меня в губы и вытирая о мою волосатую грудь набегающие ненароком слезы...

— Ты чего плачешь? Что-то не так? — засуетился я.

— Нет. Сейчас все пройдет. Ну, и держись! — она вдруг так сильно вильнула задом, что мой «мальчик» сам провалился словно в щель на льду океана. И тут она стала трахать меня так, что мне стало страшно за нее...

— Не торопись! До утра еще далеко, — уговаривал я ее, но она, казалось, что не понимает меня и еще сильнее стала подбрасывать меня. Все тело и моя душа гудели, как вулканы, извергающие лаву, я чувствовал боль внизу, мне казалось, что я надорвал своего мальчика непосильным трудом и пытался как-то помочь ему, но она убыстряла темп так, что я понял: «Это конец! Она — ведьма!».

Очнулся я тогда, когда почувствовал, как чьи-то мягкие губки ласкают и отсасывают все то, что запеклось в горле моего «мальчика». Потом она принесла тазик теплой воды и стала отмывать меня, затем сильно в губы поцеловала, обняла меня за шею, впилась губами прямо в ухо: «Я люблю тебя, Эд! И тут же уснула.

Я проснулся ровно в восемь. Позвонил по городскому своему товарищу, который был у нас за старшего, все объяснил ему, он успокоился и сказал: « вечером увидимся, расскажешь... «.

Вероника пришла из душа веселая, радость так и сверкала в ее голубых глазах, которые, казалось, пожирали мое худощавое тело...

— Ну, как дела? — я усадил ее рядом на подушку, обнял, повалил на кровать и стал целовать ее губы, носик, ротик-поворотик, как я говорил в детстве своему младшему братику и сестричке, когда они боялись, что мамы нет дома. Разгорячившись, лизнул ее между ног, но знакомой дырочки, обрамленной волосами, так и не нашел?

— А где это? — спросил я посмеивающуюся девицу, нагло целующей моего «мальчика».

— Я тоже так хочу... жалко улыбнулся я, так и не найдя ее щели...

— Я где же это? — недоуменно спросил я опять.

— Что это? — переспросила она, явно издеваясь надо мной...

— Пипуля где? Я хочу пощекотать ее языком...

— А ее нет!

— Как так?! — подскочил я.

— Я же отлично помню, как вошел в нее ночью...

— Ты ошибся, дорогой... У меня ее нет уже три года...

— А где же она?

— Стерлась, милый! Ты так старался...

— Ну, ладно! А если по-серьезному?

— Вот если у тебя на штанах большая дыра, то ты что делаешь? — усмехнулась она.

— Понятно, что... Зашиваю...

— Вот и мне зашили... Какие же вы, мужики не догадливые...

— Интересно, а куда же ты мочу деваешь?

— Для мочи и малой дырочки достаточно...

— Значит у тебя самая малая на свете? — не унимался я.

— Почему на свете? А вот в нашем городе одна из самых мини...

— И зачем тебе это мини?

— А это не мне, хотя и мне приятно. А вот ваши мужики от такого мини враз балдеют и тут же сливают...

— Попробуем? — улегся я сверху, раздвинув ее ноги.

Она села, нагнулась, взяла в рот член, пососала и тут же легла...

— И это все? — изумился я.

— Нет. Это только начало. Ложись сверху, не дергайся, далее я сделаю все сама. — усмехнулась она, целуя меня в губы.

И действительно. Она обхватила член тремя пальцами и куда — то потащила его чуть ниже пупка, потом приподняла свои чудо-ножки, и член тут же проник во внутрь ее тела. Не скажу, что это было очень трудно, так как она, заранее смазала это место вазелином, и член прошел, как нож сквозь масло.

— Ах! — она вцепилась ногтями своих чудесных пальчиков в мои ягодицы и еще крепче прижала мой таз к себе. Затем начались движения, похожие на мастурбацию в жестком, но приятном кулачке. Действительно, мой оргазм не заставил меня долго ждать и выстрелил струей в ее лоно. Она тут же выхватила член и стала его облизывать. Я лежал и балдел от необыкновенного кайфа, решив окончательно жениться на этой супер — вумен.

Когда мы отдышались от бурных эмоций и тон наших сердец вошел в положенную форму, я не удержался и спросил:

— Тебе доктор зашивал?

— Вернее два доктора, — ответила она, жуя потихоньку мои губы.

— Ну, все же была какая-то веская причина? — не сдавался я.

— Ты прав. Причина действительно была веской. Я рожала в семнадцать лет здоровенного пацанчика, но он не проходил наружу, тогда ему помогли два доктора, подрезали меня, а затем и извлекли ребенка. Но он умер у них на руках. Мне тут же зашили мою киску, но слегка переборщили... — тяжело вздохнула она.

— Ты была замужем?

— Нет! Традиция в нашем детском доме была такая: целок на свободу не выпускать. Это все затеи нашего физрука, за что потом его с другом и посадили...

— Да! Но вот вопрос. Я тоже сына хочу. И что мы будем делать?

— Когда это подопрет, то пойду опять к этому доктору. Он обещал помочь мне...

... После этого разговора мы поженились. Два года мы наслаждались любовью с такой мини пипой. А когда она забеременела, то я тут же представил ее своему милому доктору. Тот внимательно ее осмотрел и сказал:

— Не бойся, кроха ты моя. А вы, супруг, не переживайте. Все будет тип топ. Я лично буду принимать у нее роды. И она удачно родила.

... С тех пор прошло много лет. Наш сын превратился в такого гиганта, что никто не верил, что эта женщина, похожая на молоденькую, хорошенькую девушку, является его мамой. А я, дослужившись до звания капитана второго ранга, увез мою красотку в г. Севастополь, где один из моих друзей взял ее к себе на должность секретарши. На чей-то глупый вопрос, а почему взяли именно ее, он, не стесняясь ответил, потому, что она супер-секретарша, которую так необходимо иметь в солидном учреждении... Но, к нашему удивлению как-то летом на пляже мы встретили и ее дорогого друга доктора.

— Отдыхать приехали? — спросил я после длительных объятий.

— Нет! Насовсем...

— Работаете?

— Да. В нашем военно-морском госпитале...

— Из-за Вероники приехали?

— Не буду врать. И из-за нее тоже. Не могу же я бросить нашу красавицу без медицинского наблюдения. Вам вашу супругу и сберегу...

— А к чему такая жертва, доктор? — не выдержал я...

— Я просто очень люблю вашу жену. Дай вам бог обоим здоровья и счастья... — Доктор! Спасибо за все. Вы не доктор, а Айболит. Кстати Вероника опять беременна. Девочку хотим...

— Доктор засмеялся и ответил: «Будет вам и белка, будет и свисток.

12.03.2019 г. Эдуард Зайцев.