Глава 1

Мои стоны подтолкнули Пьера, когда он вошел в меня. Это был первый раз, когда мой муж трахал меня в нашем новом доме, и при лунном свете, заглядывающим через частично открытые занавески, это было даже волнительнее, чем я ожидала.

Какая двадцатипятилетняя девушка не возбудилась бы, трахаясь на кровати с балдахином во французском особняке? Пьер жил там несколько лет, и теперь это был и мой дом.

Он хмыкнул, когда я обхватила ногами его сильно вспотевшую спину. С ласковым рычанием, я впилась пятками в его задницу и толкнула его еще глубже внутрь себя.

Внезапно воздух наполнился ругательствами. Пьер не мог сдержать свой язык в моменты крайней страсти, и это всегда увеличивало мое возбуждение. Есть ли более сексуальный язык, чем французский? Именно этот акцент и привлек меня к нему. Мы занимались любовью больше получаса, и пот капал с его лба на мое тело. Несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, его выносливость не уступала моей. Я закрыла глаза, на мгновение задумавшись о том, как хорошо жить.

Все произошло так быстро.

Мы познакомились всего полгода назад, и теперь я его жена. Это было довольно стремительное ухаживание с его стороны, проведенное по всей Европе, в то время как он выполнял свои обязанности посла доброй воли для французского правительства, а я выполняла свои по моделированию. Нам удалось провести большую часть этого времени в компании друг друга, за исключением одного уик-энда, когда он задержался в Цюрихе, находясь на различных подиумах в Милане.

Пьер тяжело дышал, верный признак того, что он приближался к оргазму.

— Позволь мне сесть сверху, дорогой, — сказала я ему, желая, чтобы он продержался еще немного.

Я выскользнула из-под него, маневрируя, чтобы устроиться у него на коленях. Он перевел взгляд на мои веснушчатые груди, и я потрясла ими перед тем, как наклониться вперед, чтобы позволить ему пососать каждый сосок по очереди. Это всегда делало меня влажной.

Если я снова двинусь бедрами, он кончит почти сразу, а я не была готова к этому. Прежде чем он успел среагировать, я переместила свое тело вверх, оставляя влажный след соков на его животе и груди, когда скользнула к его лицу.

— Всего на несколько минут, Пьер, — сказала я ему.

Он нуждался в оргазме, но сначала я хотела удовлетворения, и с моими коленями, зажатыми на его руках, у него не было выхода. Ирландская девушка в Университете любила доводить меня до оргазма таким образом, и хотя это было несколько лет назад, как я могла забыть?

Мэри О'Флэнаган тогда было восемнадцать, столько же, сколько сейчас дочери Пьера. Я не видела Франсуазу со свадьбы. Вовосемнадцатилетняя девушка была так же красива, как ее отец, и мы, слава Богу, хорошо ладили.

Это будет завтра рано утром, когда она приедет со своей подругой, чтобы провести длинные выходные с отцом и мной. Они оставили нас сегодня в покое, чтобы мы могли насладиться друг другом. Пьер был не только хорошим любовником, но и харизматичным, богатым и уже научил меня многим прекрасным вещам в жизни. Мы были идеальной парой.

Я обхватила бедрами его голову, схватив одной рукой за волосы, привлекая его рот к своему лону. У французов был настоящий талант к кунилингусу. Когда он вытянул шею и провел языком по моему чисто выбритому отверстию, я вздрогнула.

— Да, дорогой, вот так, — простонала я, вжимаясь в его галльские губы. — Именно вот так...

Его руки обвились под моими бедрами, удерживая меня в положении, когда я начала вращаться. Он знал, как дико я себя вела, и я зарычала, оседлав его лицо. Когда он втянул мой клитор между губ, я откинулась назад, положив одну руку на кровать, а другой обхватив его широкую талию. Я очень хотела его, когда пришло время кончать.

Как всегда при оральных ласках рыжеволосой Мэри О'Флэнаган, оргазм быстро пронзил меня. Я всегда кончала сильно и ждала, пока опытный рот Пьера высосет мои соки, прежде чем скользнуть вниз по его телу, проводив мои груди и твердые соски вдоль его потной груди.

— Какой хороший мальчик, — прошептала я, двинувшись между бедрами и опускаясь вниз. — Теперь твоя очередь...

*

Пьер уже встал с постели и, расхаживая по спальне, разговаривал по телефону по-французски. В Брюсселе возникли некоторые проблемы, и к нему обратились за советом. Я накинула шелковый халат кремового цвета на свое обнаженное тело и оставила его, неторопливо выйдя на большой балкон и позволив теплому утреннему солнцу осветить мое лицо.

Это был мой новый дом, и я дышала великолепным французским воздухом, прислонившись к каменным перилам балкона. Вид на территорию был ошеломляющим — череда холмов, ни одно здание не прерывало панораму.

Может ли жизнь быть еще лучше?

Шум снизу привлек мое внимание, и я наклонилась вперед, чтобы лучше всё рассмотреть. Две молодые девушки лежали на шезлонгах у большого открытого бассейна. У кудрявой чернокожей девушки в красном бикини было роскошное тело, но там была еще белая девушка с медовым загаром, которую я сразу узнала.

Коротко подстриженные светлые волосы были безошибочно узнаваемы, как и стройное атлетическое тело, выставленное напоказ в скудном золотом бикини. Я сказала Пьеру, что она легко может пробиться в модельный мир, и уже обзвонила пару фотографов. Как прагматик, он хотел, чтобы она вначала получила образование.

Они вдвоем растянулись на шезлонгах, болтая, как внезапно черная девушка села. Когда она потянулась за бутылочкой с маслом для загара, ее полные груди дразняще подпрыгнули под свободным верхом бикини. Я почувствовала, как мои соски одобрительно растут. Я не была с девушкой со времен Мэри О'Флэнаган, но моя реакция во время модных съемок подтвердила, что я все еще могу оценить женские формы.

У некоторых моделей были потрясающие фигуры, но ни одна из них не походила на эту.

Разочарованно вздохнув, я было начала отворачиваться и мысленно себя наказывать, но краем глаза уловила дальнейшее движение. Юная подруга Франсуазы протянула ей бутылку и небрежно расстегнула лифчик бикини. Я быстро обернулась, как незванный наблюдатель. Ее обнаженные груди, увенчанные шоколадными, почти идеально круглыми сосками, бросали вызов гравитации, гордо выпячиваясь из ее молодого тела.

Влажность благодарности образовалась между моих бедер.

Голос Пьера заставил меня вздрогнуть. Мысль о том, что меня поймают, когда я буду наблюдать за его дочерью и ее подругой, наполнила мое тело чувством вины, и я начала отворачиваться, прежде чем поняла, что он просто сообщил мне, что собирается принять душ. Этого предупреждения должно было хватить, чтобы вернуться в спальню, но, услышав, как закрылась дверь в ванную, я не смогла удержаться и снова посмотрела вниз.

Обе девушки сменили позу. Негритянка, все еще топлесс, лежала на шезлонге, заложив руки за голову. Франсуаза стояла на коленях рядом с ней, держа бутылку с солнечным маслом над ее животом и позволяя темной жидкости медленно стекать вниз на эту эбеновую плоть. В этой сцене было что-то очень чувственное.

Когда на коже девочки образовалась небольшая лужица, Франсуаза начала растирать масло по блестящей коже плоского подросткового живота.

Мне показалось, что глаза девушки закрыты, но под темными очками это было трудно определить. Мне пришло в голову, что если она посмотрит вверх, было бы невозможно не заметить, как моя голова наклонилась над балконом, и я немного откинулась назад, оглядываясь. Пьер не мог вернуться в спальню без того, чтобы я не услышала, как открылась дверь в ванную, но даже так, мое чувство вины заставляло меня нервничать.

Было что-то чувственное в том, как одна девушка намазывает маслом другую, и когда руки Франсуазы поднялись вверх, чтобы втереть масло в эти восхитительные черные груди, у меня перехватило дыхание. Всякое притворство в том, чтобы просто нанести немного защиты от загара, исчезло. Ее движения были сексуальными, когда она разминала эти великолепные выпуклости.

Я велела себе вернуться в спальню, но была загипнотизирована.

Кончики пальцев Франсуазы шли вместе с каждым движением и соединялись, чтобы нежно ущипнуть эти шоколадные соски, и спина девушки слегка выгибалась при каждом соприкосновении. Когда до моих ушей донесся слабый стон, я почувствовала, как мои соски начали покалывать.

Вдруг чернокожая девушка снова заговорила с Франсуазой. Я не могла расслышать, о чем они говорили, но она, казалось, давала какие-то указания. Дочь Пьера послушно кивнула и потянулась за завязками красных трусиков. С театральным, почти медленным движением пальцев, она стянула их в свою очередь. У меня перехватило дыхание.

Девушка приподняла попку, чтобы Франсуаза могла стянуть их с её, теперь уже обнаженного, тела, и я почувствовала прилив статического электричества, когда мой взгляд скользнул вниз к ее чисто выбритой киске, кожа которой была глубокого черного цвета, как и все остальное ее тело. Большинство моделей, с которыми я работала, тоже предпочитали голый вид на киску, в то время как я любила свою собственную темную посадочную полосу.

Франсуаза провела рукой по гладкому, как у младенца, лобку девушки, ее белые пальцы создавали эротический контраст с черной плотью. Ее движения были ленивыми и неторопливыми, и было ясно, что это не первый раз, когда они занимались такой практикой.

Девушка снова заговорила с ней, — еще одно указание? — и улыбка появилась на лице Франсуазы, когда она кивнула. Она наклонилась вперед, чтобы засосать один из этих вкусных сосков в рот, в то же время скользнув одним пальцем внутрь киски девушки. Это произошло так мягко, так буднично, что сначала я не была уверена, что это произошло. Но тут руки чернокожей девушки вцепились в спинку шезлонга, и ее тело начало вращаться на движущемся пальце.

Мое сердце бешено колотилось, и я не могла сопротивляться желанию залезть под халат и провести пальцами по быстро растущему клитору. Наблюдать за ними было невероятно запретным ощущением, и было трудно судить, было ли чувство вины или возбуждения моим основным чувством.

Девушка снова заговорила с Франсуазой, и я ахнула, когда дочь Пьера вытащила и облизала палец. Когда она переменила позу, чтобы лечь между ног девушки, сразу стало понятно, чего она хотела, и шок пронзил меня как молния. Несмотря на уединенность особняка, они должны были знать, что Мадлен — наша экономка, или отец Франсуазы, или я можем застать их в любой момент.

Похоже, им было все равно. Чернокожая девушка погладила Франсуазу по волосам как раз в тот момент, когда язык дочери Пьера начал свое путешествие по темному, блестящему отверстию.

Звук открывающейся двери ванной заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Чувство времени моего мужа было ужасным, и мысль о том, что он увидит меня, наблюдающую, как его дочь ласкает свою подругу, заставила кровь прихлынуть к лицу. Я вскочила и быстро направилась обратно в спальню, с чувством вины на лице.

— Что случилось? — спросил он, вытирая волосы полотенцем.

Когда его взгляд скользнул через мое плечо в сторону балкона, я с ужасом подумала, что он собирается пройти туда, и мой инстинкт самосохранения включился. Я схватила его за руку и потянула за собой к кровати, распахивая халат и падая на спину.

— Ты нужен мне, — пробормотала я, раздвигая ноги. — Вылижи меня...

*

Мы с Пьером вышли к позднему завтраку, и к нам тут же присоединились его дочь и чернокожая девушка, которую мне представили как Шеррилин. Подросток оказалась «близкой» подругой Франсуазы, с которой она познакомилась в их женском частном колледже. Пьер говорил мне, что в последнее время они стали неразлучны, и я начинала понимать почему.

Несмотря на их игры у бассейна, ни одна из них не проявляла чрезмерной привязанности к другой, и я бы проглотила их историю дружбы, если бы не знала иное. Слава Богу, Пьер не знал. Даже при том, что он был проникнут обычным французским подходом к большинству вещей, я не могла даже предположить, какова может быть его реакция.

Во время завтрака две девочки-подростка засыпали меня вопросами о моей карьере и хотели знать все тонкости модельного мира. Франсуаза показалась темпераментной, в то время как Шерилин была более сдержанной, в значительной степени контролирующей себя и свои эмоции. Разговаривая со мной, она старалась заглянуть мне в глаза, как будто прислушивалась к моим мыслям и ответам.

Когда в конце концов Пьер сказал, что собирается съездить в Довиль навестить местного виноторговца, Франсуаза спросила, не может ли она составить ему компанию. Она умоляюще говорила, что не видела его целую вечность, и это даст Шеррилин возможность узнать меня получше. Ее подруга-подросток только что улыбнулась мне, эти проницательные черные глаза ничего не упустили.

Перед отъездом Пьер провел нас с Шеррилин в оранжерею и убедился, что мы удобно устроились. Он нежно чмокнул меня в губы и попросил Мадлен — экономку — принести нам два бокала и бутылку дорогого красного вина из его коллекции. Он пообещал, что они вернутся в течение часа.

— Как ты думаешь, я смогу стать моделью? — Спросила Шеррилин, когда Мадлен ушла и мы обе выпили по бокалу бургундского.

Я улыбнулась, но при воспоминании о ее обнаженном теле по спине побежали мурашки.

— Абсолютно, — ответила я.

Я старалась говорить спокойно. Было ли в моем воображении то, как Франсуаза трахается с ней, что заставляло меня нервничать? Будучи много раз путешествующей и привыкшей наблюдать за всевозможными вещами, происходящими с другими моделями, я обычно воспринимала все спокойно.

Она поставила бокал на столик рядом с собой. Улыбнувшись мне, она грациозно поднялась и вышла из черного кафтана, который носила поверх красного бикини. Без намека на смущение она прошествовала через комнату, остановившись в дальнем конце, чтобы бросить на меня взгляд модели, прежде чем направиться прямо ко мне. Одна рука в волосах, другая на бедре, она стояла не более чем в паре футов от меня и подняла бровь.

— Ну как?

Я боролась со стеснением в груди. Это было не прослушивание, это был какой-то сексуальный вызов. Пьера и Франсуазы не было больше десяти минут, и подросток намеренно демонстрировала мне свое тело. Зачем ей это делать? Она не могла видеть, что я наблюдала за ними, не так ли?

— У тебя хорошая фигура, Шеррилин, — сказала я уклончиво, — но есть много молодых девушек с хорошими фигурами, которые хотят попасть в индустрию.

Я произнесла это мягким и спокойным голосом. У меня не было намерения пугаться девочки-подростка.

— Ммм-ммм? — вопрошающе пролепетала она, склонив бедро набок.

Она изучала выражение моего лица, поднимая бокал с вином, словно пытаясь проникнуть в мои мысли. Сделав большой глоток, она поставила стакан на место и, без предупреждения, ее руки потянулись назад к верхней части ее красного бикини. Мои глаза расширились от удивления, она развязала и стянула эту часть бикини со своего тела. Как она и хотела, мой взгляд был прикован к этим почти идеальным черным грудям, которые подпрыгивали и опускались.

— А как же мои сиськи? — спросила она, вызывающе обхватив их обеими руками. Ее черные глаза не отрывались от моих, когда она вращала ими ладонями. — Некоторые женщины думают, что моя задница — моя лучшая черта, но другие любят мои сиськи. А ты, Адрианна?

Мне потребовалось несколько секунд, прежде чем ответить. Девушка знала, в какие места бить.

— В наши дни существует большой спрос на одаренных моделей, — сказала я, пытаясь сохранить разговор в контексте моей карьеры. — Но дело не только в твоей груди. Это весь пакет, твое тело, внешний вид и личность. Как ты выглядишь на камеру.

— Ты меня неправильно поняла, — пренебрежительно ответила она.

Она уперлась руками в бедра, снова открывая моему взгляду свои полные груди. Они подпрыгнули, прежде чем опуститься, и я не смогла удержаться от восхищенного взгляда. Ее шоколадные соски были такими твердыми...

— Меня интересовали твои личные предпочтения. В конце концов, тебе нравятся женщины.

Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание. Она намеренно нажимала на мои кнопки, и была только одна причина для ее высказывания. Меня заметили.

— Нет, — солгала я.

Мой взгляд упал на бокал, когда я закрутила вино внутри. Мне было ясно, к чему идёт этот разговор, и я отказывалась встречаться с ее пугающим взглядом, отчаянно пытаясь найти выход. Она мне его не дала.

— Тебе понравилось смотреть, как Франсуаза обслуживает меня у бассейна, Адрианна?

Эти слова поразили меня. Обслуживать ее? Мэри О'Флэнаган употребляла это слово, когда была в дурном настроении.

— Я видела, как ты смотрела на нас с балкона.

Я прикинулась дурочкой, но румянец на щеках выдавал мое смущение.

— С балкона? — Мое сердце учащенно билось. — Я не наблюдала за тобой, Шеррилин. Я просто дышала воздухом.

Она улыбнулась, и мы обе поняли, что меня уличили во лжи.

— Я наблюдала за тобой все время, пока ты шпионила за нами, — спокойно сказала она. — Вот почему я сказала Франсуазе, чтобы она опустилась ко мне. Это было довольно возбуждающе, когда она обслуживала меня, пока ты смотрела. Я чувствовала, как и ты возбуждена.

Она повернулась ко мне спиной и покачнулась на стуле. Мой взгляд упал на то, как тонкие красные трусики бикини прилипли к её упругим черным ягодицам. Ягодицы были большими для ее тела, но это только усиливало ее привлекательность.

— Ты сказала ее отцу? — спросила она, развернувшись и плюхнувшись в кресло.

Вопрос застал меня врасплох. — Конечно, нет.

— Хорошо. Он не одобрит.

Я почувствовала укол раздражения. Откуда ей знать, что одобрит Пьер? Ну и что, что его дочь лесбиянка или бисексуалка. В наши дни большинство молодых девушек экспериментирует. Она читала мои мысли.

— В колледже мои друзья и я являемся членами клуба, который мы называем «Черное Женское Общество». У каждого из нас есть маленькая белая девочка, которую мы закрепляем за собой. Франсуаза моя, хотя время от времени мы делимся ими.

Шок был написан на моем лице, когда я изо всех сил пыталась понять ее слова. Они были достаточно ясными, но в них трудно было поверить. Она играла со мной до сих пор, и это открытие было почти нокаутирующим.

— Ты же понимаешь, отец Франсуазы не одобрил бы это, не так ли?

Я заерзала на стуле. Девушке было всего восемнадцать, и она лишила меня дара речи.

— Это возбудило тебя, Адрианна? — спросила она, повышая давление. — Наблюдение за нами?

Во рту внезапно пересохло, и я сделала глоток вина, чтобы избавиться от сухости и дать себе время подумать. Она воспользовалась этим, запустив пальцы в трусики своего бикини.

— Хочешь посмотреть на меня сейчас?

— Шеррилин, прекрати, мы обе знаем, что это совершенно неуместно. Что бы вы с Франсуазой ни затеяли, это останется между вами. Не...

Я замолчала, когда она опустилась ниже на сиденье, и мой взгляд оказался между ее бедер. Я могла видеть сжимание ее пальцев под тонкой красной материей, то, как она сгибала руку. Ее груди слегка покачивались при каждом движении. Я должна была немедленно сказать ей остановиться, но слова не шли с языка. Она воспользовалась моим замешательством.

— Большинство молодых белых девушек не может насытиться черной киской. А как насчет тебя?

Я почувствовала, как горят мои щеки. Она сидела там, на небольшом расстоянии между нами, мастурбируя и грязно разговаривая со мной. Мысли о времени, проведенном с Мэри О'Флэнаган, заполнили мой разум. Как она заставляла меня трахаться с ней с помощью нескольких хорошо подобранных слов. Я могла видеть ее киску в своем воображении, когда я опускалась на колени, чтобы преклоняться ей. Только на этот раз это была не она. Это была черная киска.

Я чувствовала огонь, горящий глубоко в моих чреслах. Шеррилин, должно быть, тоже это почувствовала.

— Это в глазах, — сказала она, убирая руку с колен.

Было ли это разочарование?

Она медленно поднялась со своего места, ее черные груди покачивались, когда она пересекла короткий промежуток между нами. Поравнявшись со мной, она коснулась кончиком пальца моего рта. Я рефлекторно отстранилась от нее, но не раньше, чем невольно облизнула губы. Это был вкус, который я не испытывала давно.

— Мы обе знаем, чего ты хочешь, Адрианна, — произнесла она, внедряя это предложение глубоко в мой разум. — Глаза всегда выдают.

Ее подростковые бедра покачивались из стороны в сторону, когда она выходила из оранжереи. Она была так уверена, что мой взгляд был прикован к ее заднице, что даже не оглянулась, чтобы проверить.

Как только она скрылась из виду, я облизнула губы во второй раз.

*

Я зачарованно наблюдала через окно оранжереи, как Шеррилин вышла из бассейна. Она наскоро развязала завязки на своих красных бикини, а затем, обнаженная, плавно нырнула в бассейн.

Мадлен появилась в дверях из ниоткуда, спрашивая, не может ли она мне чем-нибудь помочь. Меня поразило, что ее полное тело было более темного оттенка, чем у Шеррилин, и я отогнала эту мысль, прежде чем сказать ей, что собираюсь вздремнуть.

Оказавшись в своей комнате, я умыла лицо водой и отфильтровала все, что произошло, через мой воспаленный мозг. Почему я позволила ей так контролировать разговор? Было ли это чувством вины за то, что ее застукали наблюдающей за ней и Франсуазой? Или это какая-то внутренняя потребность, которая дремала с тех пор, как Мэри О'Флэнаган вернулась в Ирландию?

Я все еще ощущала ее вкус на своих губах, и когда мой язык нетерпеливо скользнул по ним снова, я поймала свое отражение в зеркале. Вина была написана на моем лице, но и возбуждение тоже. Это было неправильно, нечестиво, но у меня не было выбора. Я медленно и осторожно просунула руку под подол платья и вниз, в трусики.

Немедленный сексуальный заряд был почти ошеломляющим.

Я отчаянно пыталась представить себе Пьера, даже Мэри О'Флэнаган, но видела только Шеррилин, ее роскошное черное тело и то, как она откровенно мастурбировала передо мной. Что она сказала?

«Большинство молодых белых девушек не может насытиться черной киской. А как насчет тебя?»

Было невозможно сдержать рычание, вырвавшееся из моего горла.

Я раздвинула ноги и твердо поставила их на землю, давая себе опору, когда поднялась на цыпочки. Мой клитор ответил, когда образы обнаженной Шеррилин заполнили мой разум, и она устроилась своей киской на моем лице. Палец скользнул внутрь моего влагалища, как нож сквозь масло, и мой оргазм начал закручиваться. Второй палец был уже там.

Мои глаза закрылись, спазмы сотрясали мое тело, и я снова услышала голос Шеррилин.

«Мы обе знаем, чего ты хочешь...»

Глава 2

Я перевернулась на большой кровати, расстроенная событиями последних двадцати четырех часов.

Я видела, как Франсуаза накинулась на подругу у бассейна, что было безумием, учитывая, что они были на открытом пространстве. Должно быть, влияние Шеррилин было абсолютным, если она согласилась на такое, тогда как отец мог застать их в любой момент. И все же она не только согласилась, но и сделала это с покорностью, словно это ей оказывали услугу.

Что касается меня, то я должна была возмутиться, и все же я наблюдала за ними с безопасного (как я думала) балкона. Хуже того, я трогала себя под своим тонким халатом, наслаждаясь каждым непристойным моментом их откровенной сексуальной активности.

Я и не подозревала, что Шеррилин под своими большими темными очками заметила мой наблюдательский интерес и заставила Франсуазу устроить представление в мою честь. Интересно, призналась ли она дочери Пьера, что я наблюдала за ними? Мне нужно было знать, и хотя я не могла открыто спросить Франсуазу, я могла увидеть признаки. Ее поведение выдаст их, конечно же?

Потом был мой разговор с Шеррилин. Она объединяла в себе сексуальное тело подростка с умом Лолиты — как персонажа. Я все еще не была уверена насчет Черного Женского Общества, как она его называла. Неужели это правда? Мне пришло в голову сказать об этом Пьеру, но он рассердится на Франсуазу, а она, в свою очередь, вероятно, никогда больше не заговорит со мной. Кроме того, мой вуайеризм всплывет на поверхность.

Я оказалась в безвыходной ситуации, и, вероятно, именно поэтому Шеррилин так уверенно говорила со мной. Я почувствовала, как нервная энергия покалывает мое тело. У нее была только одна причина довериться мне — попытаться втянуть меня в свою паутину.

В итоге я решила держаться как можно дальше от двух подростков во время их визита в эти выходные. До момента телефонного звонка, полученного Пьером из французского правительства. Его внезапная необходимость провести ночь в Женеве еще больше осложнила дело. С виноватым лицом, он поспешил уехать поздно днём с обещанием, что вернется к вечернему ужину.

Я мало спала ночью, без него мое тело жаждало разрядки. Шеррилин зажгла фитиль, и жар между моих ног становился все сильнее. Разочарованно застонав, я откинулась на подушки и снова потянулась к своему надежному вибратору. Сколько раз я использовала своего «особого друга» в течение ночи?

Я была настолько мокрой, что как только я включила его, потребовалось очень мало усилий, чтобы просунуть длинный ствол глубоко в мое нуждающееся влагалище. Я снова застонала, на этот раз протяжнее. Но как только я слегка наклонила его, чтобы он завибрировал на моем клиторе, зазвонил телефон.

Подробнее о неудачном моменте...

Я поспешно выключила его, но оставила прибор внутри, не в силах сопротивляться удивительной полноте, когда схватила телефон,

— Ты хорошо спишь без меня? — Замурлыкал сексуальный французский голос.

Это меня удивило. Звонки от Пьера, когда он был занят какой-либо дипломатической миссией, были редкостью.

— Я пол ночи не спала, — пожаловалась я. — Когда ты вернешься, я покажу тебе, как сильно скучала по тебе.

Его смех был теплым галльским.

— У меня мало времени, дорогая, здесь надвигается буря. Англичане не хотят уступать ни дюйма, и немцы тоже. Но я просто хотел проверить, как ты.

— Я в порядке, Пьер, — солгала я.

— А девочки? Они уже достаточно взрослые, чтобы развлекать друг друга, я знаю, но, надеюсь, они не доставили слишком много хлопот?

Они уже достаточно взрослые, чтобы развлекать друг друга? Видение их «развлечений» вошло в мой разум. У меня перехватило дыхание, когда я подняла бедра с кровати и вонзила фаллос глубже.

Ранним вечером я держалась от них подальше, объяснив Мадлен, что мне нужно сделать несколько телефонных звонков из своей комнаты. К тому времени, как я неохотно вышла, я с удивлением обнаружила, что Франсуаза и Шеррилин решили посетить местное казино и ночной клуб. Они все еще были там, когда я легла спать.

Я не была уверена, почувствовала ли я облегчение или разочарование.

— Никаких хлопот, — начала объяснять я. — Они вместе пошли в клуб...

Но он уже не слушал.

— Извини, дорогая, — прервал он, его голос внезапно стал рассеянным. — Они приглашают меня на собрание. Сегодня вечером я обязательно буду дома. Пока.

Прежде чем я успела ответить, его голос сменился гудком, и несколько мгновений я держала телефон в руке, прежде чем опустить его на основание.

Мои мысли вернулись к Франсуазе и Шеррилин, и прежде чем я поняла, что делаю, я почувствовала, как вибратор гудит глубоко внутри, и я медленно толкаю его внутрь и наружу. Убаюканная восхитительным трением, я скользнула немного глубже в подушки и начала поднимать бедра навстречу движениям моей руки.

Я пыталась думать о том, чтобы заняться любовью с Пьером, но проблема была в том, что по мере того, как я все больше возбуждалась, на ум приходил не его образ, а образ двух подростков. Я пыталась отмахнуться от этого, но мои усилия были лишь наполовину искренними, и каждый раз, когда я отдавалась неправильным мыслям, я чувствовала, что приближаюсь к кульминации.

Одна рука поднялась к моей груди, мои пальцы ласкали чувствительные соски, когда я начала двигать вибратор внутрь и наружу. То, что начиналось как медленное поддразнивание, быстро сменилось неконтролируемым безумием, и я сжала грудь в такт своим толчкам, когда подумала о «черной киске». Мое тело блестело от пота, и я старалась не шуметь, но то, что начиналось как сдавленный стон, становилось громче с каждой секундой.

Когда волна, наконец, прорвалась внутрь моего разгоряченного тела, я чуть не заплакала от интенсивности оргазма. Лежа на спине, с бьющимся сердцем, я позволила себе отдаться повторяющимся оргазмическим волнам, бьющимся о берег.

Когда, в конце концов, они отступили, я убедила себя, что нужно собраться и спуститься вниз. Я не могла оставаться в стороне вечно...

*

Я приняла душ, прилично надушилась и переоделась в черное бикини. Это был самый откровенный из всех моих купальников, но потребность показать свое тело была столь же подавляющей, сколь и сбивающей с толку.

Я пыталась произвести впечатление на Шеррилин?

Потребовалось всего несколько коротких шагов на балконе, чтобы убедиться, что две девочки-подростка заняли два шезлонга у бассейна. Тело Франсуазы выглядело горячим в полосатом бикини, но именно Шеррилин привлекла мое внимание. Ее белое бикини представляло захватывающий контраст с ее черной кожей, и жар сформировался между моих бедер при мысли о соединении с ними.

Поспешив обратно в спальню, я снова посмотрела на себя в зеркало. Скудный топ едва держал мою ложбинку под контролем, и мои соски уже пробивались сквозь тонкую материю. При повороте боком маленькая треугольная полоска черного материала скрывала очень мало моих упругих ягодиц.

Я одобрительно кивнула сама себе и взяла полотенце, очки, айпод и лосьон для загара. Мадлен остановила меня на улице, желая узнать, что бы я предпочла на ужин. Она заставляла меня говорить дольше, чем это было необходимо, и ее глаза постоянно скользили по моему телу, пока мы разговаривали.

Я почувствовала, как мои соски вздымаются под ее взглядом. Оттого ли, что она была черной, у меня по коже побежали мурашки, или оттого, что она так откровенно любовалась моим телом? Она не была такой наглой во время наших предыдущих встреч, но я и не появлялась перед ней полуголой до этого момента.

Как бы то ни было, ее восхищенный взгляд подтвердил то, что мне нужно было знать. Я выглядела горячо.

Шеррилин была одна, когда я вышла на улицу и наспех направилась к бассейну. Я огляделась в тщетной попытке найти Франсуазу, но ее не было видно.

— Она принесет нам выпить.

Говоря это, Шеррилин подняла солнцезащитные очки на лоб, одарив меня уже знакомой ухмылкой. Она не в первый раз прочла мои мысли. Я намеренно отвернулась и положила вещи, которые несла, рядом с запасным шезлонгом. Она снова заговорила.

— Это самая лучшая белая задница, которую я когда-либо видела в своей жизни.

От этих слов меня бросило в жар, но я не собиралась пугаться.

— Спасибо, — смущенно сказала я, медленно поворачиваясь и поднимая руки, чтобы заколоть свои длинные каштановые волосы за голову.

Она опустила свои большие солнцезащитные очки, поправила их на кончике носа и позволила своим расчетливым глазам лениво блуждать по моему телу.

— И сиськи тоже. Белые девушки с таким телом, как у тебя, пользуются спросом в Черном Женском Обществе. Мои подруги будут любить тебя.

Говоря это, она приподнялась с шезлонга, ее тяжелые груди угрожали выпасть из едва подходящего белого бикини. Она оставалась в таком положении несколько мгновений, намеренно демонстрируя себя и бросая мне вызов. Когда мои глаза предали меня, скользнув по этим полным грудям, прежде чем снова встретиться с ней взглядом, она понимающе улыбнулась.

— Тебе бы этого хотелось? Встречаться с подругами? Ты можешь себе это представить, Адрианна?

Она снова начала внушать, снова внедряя предложения в мой смехотворно восприимчивый разум. Я с трудом сглотнула, говоря себе, что не собираюсь играть в ее игры.

— Не глупи, Шеррилин, — огрызнулась я. — Ты получила свое девичье удовольствие, и я предлагаю положить этому конец. Отец Франсуазы был бы явно не впечатлен этим разговором, и ты не хочешь, чтобы он пожаловался в ваш колледж, не так ли?

Она небрежно повернулась на шезлонге, опираясь на локти. С широко расставленными ногами, ее сладострастное тело было полностью открыто моему взгляду.

— Ты не скажешь Пьеру.

Она говорила со спокойной уверенностью, и я почувствовала, как во мне поднимается разочарование от ее открытого вызова. Я, не сразу ответив, села на свой шезлонг, прежде чем заговорить снова. Было важно показать, что я не испугана.

— Я бы не была так уверена в этом, девочка моя.

Она, казалось, обдумывала мои слова, и я подумала, что попала в точку. Но тут ее лицо расплылось в улыбке. Мое разочарование сменилось гневом, но она заговорила прежде, чем я успела повторить свою угрозу.

— Я бы сказала, что сексуальная жизнь Франсуазы — это ее дело, не так ли? Она любит, когда ее контролируют, и обожает, когда я одалживаю ее своим подругам. Однажды она обслужила нас четверых подряд. Подумай об этом, Адрианна. Всё эта черная киска. Многие белые женщины жаждут этого, и она одна из немногих избранных. Это так плохо?

Ее лицо оставалось бесстрастным, и она говорила так уверенно, так рационально, что я не смогла сразу найти ответ.

— Ты возбуждена этой мыслью, не так ли? — произнесла она, воспользовавшись моим замешательством. — Все в порядке, Адрианна, ты можешь это признать.

Мое сердце заколотилось, и на несколько мгновений от легкости в голове закружилась голова. И снова юная соблазнительница попала в самую точку. Образы, которые формировались в моем сознании, оказалось трудно оттуда удалить.

— Конечно, я не взволнована, — огрызнулась я, протест слишком резко сорвался с моего разинутого рта. — И ты действительно думаешь, что я поверю во всю эту чепуху? Я поговорю с Франсуазой и...

— Говори с ней сколько хочешь, — прервала ухмыляющаяся девушка. Но у меня есть идея получше. Франсуаза, иди сюда...

Я повернула голову и увидела дочь Пьера, идущую к нам. Она несла серебряный поднос с кувшином апельсинового сока и несколькими стаканами.

— Поставь поднос и садись сюда, — велела Шеррилин, постукивая кончиками пальцев по краю шезлонга.

Я нервно заерзала на шезлонге, наблюдая, как Франсуаза осторожно ставит поднос на землю между нами. Где-то в глубине души я, кажется, поняла намерения Шеррилин. Но нет, это было бы невероятно...

— Мне нужно немного внимания.

Подросток сказала эти слова дочери Пьера, но ее глаза остались на моих. Крутанув бедрами, она развязала трусики бикини и стянула их с тела. Она непристойно раздвинула ноги, обнажив плотно сжатые блестящие губки.

— Черная киска, — хрипло пробормотала она, улыбаясь мне. — Что я тебе говорила? Посмотри, как сильно она этого хочет.

Я взглянула на Франсуазу, и сердце мое ушло в пятки. Она облизывала губы и гипнотически смотрела между черных бедер.

— Вот так, детка, — продолжала Шеррилин, когда моя падчерица опустилась на колени. — Почему бы тебе не показать Адрианне, насколько ты хороша...

Франсуаза не колебалась ни секунды. Положив руки на бедра Шеррилин, она наклонила голову вперед. Я зачарованно наблюдала, как ее язык выскользнул и прошелся по восхитительному черному холмику.

— Да... Лижи его... Вот так...

Шеррилин нащупала ее короткие светлые волосы и накрутила несколько прядей на пальцы. Но ее глаза смотрели на меня. Ухмылка покрыла ее лицо, когда она встретилась со мной взглядом, когда она поднимала свои бедра, чтобы встретить поклоняющийся язык.

— Такая послушная малышка, — прошептала она мне. Ее улыбка стала шире, когда она увидела, что мои глаза сузились. — Я хорошо ее обучила, тебе не кажется?

Моя киска наполнилась возбуждением, и я едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы ответить. Я была загипнотизирована этим зрелищем и изо всех сил старалась не прикасаться к себе.

Удовлетворенная тем, что они полностью завладели моим вниманием, она обхватила пальцами верхнюю часть лежака позади нее и полностью вытянула тело. С легким вздохом она оттолкнула бедра от шезлонга и начала вращаться по лицу Франсуазы.

Я чуть не кончила тут же. Мэри О'Флэнаган терлась своей киской о мое лицо вот так...

Внезапно все это стало невыносимым. Моя рука скользнула вниз по телу, в бикини, и я начала тереть пальцами клитор. Я облизнула губы, вспомнив вкус сока, которым Шеррилин угощала ее вчера. Внезапно мой палец оказался во влажной плоти, и, что удивительно, я была уже близка к оргазму.

Обернувшись к двум молодым девушкам, я увидела, что Шеррилин улыбается мне. Она держала руку на затылке моей Франсуазы, удерживая ее в таком положении, когда лениво вращалась своей киской на влажном лице моей падчерицы.

— Черная киска, — сексуально прошептала она мне на расстоянии, ее полные губы изгибались вокруг каждого слова. Ее черные глаза затуманились от возбуждения, и она повысила голос. — Хочешь подойти и взять немного себе?

Приглашение ударило меня, как кувалда. Это было похоже на просмотр порнофильма, и все же это было чистой красотой, как просмотр настоящей эротики впервые. Мое лоно начало пульсировать при мысли о том, чтобы заползти между бедер Шеррилин, и, клянусь, я уже готова была поддаться желанию, когда краем глаза уловила внезапное движение, которое вернуло меня к реальности.

Кто-то наблюдал из кухонного окна! Мадлен?

Я запаниковала, но даже в этом случае потребовалось все мое самообладание, чтобы вытащить руку из бедер и подняться с шезлонга. О чем я только думала? Я не могла быть так обнаружена! Что, если Мадлен расскажет Пьеру?

Я отвернулась, желая найти убежище как можно быстрее. Пробежав через внутренний дворик, я поспешила в дом и взбежала по винтовой лестнице в святая святых нашей с Пьером комнаты. Оказавшись внутри, я бросилась на кровать.

Моя рука работала с неистовой настойчивостью, когда я раздвинула ноги. Хватая ртом воздух, я повернулась на кровати и отдалась чудесным похотливым образам, мелькающим в моем лихорадочном сознании. Не прошло и минуты, как я уже бесконтрольно двигала пальцами.

Глава 3

Пьер вернулся из Женевы позднее, чем я ожидала. Деликатные и напряженные дискуссии тянулись и затягивались, и даже после того, как они были успешно проведены, его обратный путь был полон трудностей.

Я испугалась, когда Мадлен приготовила ужин, а потом ввела его в курс дела по хозяйству, но, к моему облегчению, она не упомянула о моей встрече с Франсуазой и Шеррилин. Не изменилось и ее поведение, когда мы с ней разговаривали в разное время в течение дня.

Я начала думать, что ошиблась, думая, что наше непристойное поведение было упущено из виду.

Я практически атаковала тело Пьера, как только уложила его в постель, и довела себя до трех столь необходимых оргазмов, прежде чем позволила ему отдохнуть.

Как только он заснул, я поняла, что сон крепок. Особенно напряженные дни всегда оказывали на него такой эффект. Что касается меня, то сон давался мне нелегко. По мере того как страхи, которые я вынашивала весь день из-за возможности разоблачения, отступали, яркость моей встречи с Франсуазой и Шеррилин у бассейна увеличивалась. За свою карьеру модели я повидала немало сексуальных сцен, но ничего подобного.

Даже когда я задремала, я проснулась от своего сонного состояния с рукой между ног и двумя пальцами глубоко внутри себя. Вскоре я довела себя до очередной кульминации, позволив своим фантазиям бродить там, куда им не следовало идти.

Я дрейфовала туда-сюда в своем сексуально подпитываемом сновидческом состоянии и оставалась в состоянии высокого возбуждения, когда я, наконец, проснулась. Я услышала, что Пьер в душе, и когда мои мысли неизбежно вернулись к двум подросткам, я поняла, что невольно снова начала себя трогать.

С криком разочарования я отдернула пальцы. Мне нужно было избавиться от этих нежелательных мыслей. Решение поразило меня мгновенно. Я провела ночь, занимаясь любовью с Пьером, и рядом с мужем чувствовала себя в безопасности. Меня интересовали мужчины, а не женщины, какого бы цвета они ни были, и единственный мужчина, которого я хотела в своей жизни, был голый, в душе.

Я практически выскочила из кровати и тихо проскользнула в ванную.

Пьер удивленно поднял брови, когда увидел меня, а я сунула палец между губ и одарила его своей самой озорной улыбкой.

— Хочешь компанию, дорогой?

Я шагнула в душ вместе с ним и взяла гель из его рук, наклонив бутылку так, чтобы жидкость покрыла мои ладони. Я втирала их в кремовую пену, которая была нужна мне, чтобы очистить мой разум и его тело.

— Ты ненасытна, — сказал он мне со своим сексуальным французским акцентом.

Я хихикнула и начала водить руками по гладкой коже его груди. Его руки нашли мою грудь, когда я намылила его, и я издала гортанное рычание. На мгновение мне показалось, что соски Шеррилин такие же чувствительные, как и мои, и я яростно затрясла головой, чтобы избавиться от образов.

— Что случилось? — спросил он, нахмурившись.

Я не ответила, но опустила руку на его член. Это было то, что мне нужно. Он застонал, когда я начала поглаживать его член, и он впечатляюще рос с каждым рывком моих сжимающих пальцев. Когда я поднесла другую руку к его яйцам, его тело дернулось.

— Красиво и чисто, — поддразнила я, убирая обе руки.

Я наклонилась ближе, обхватила его обеими руками и прижала его полустоячий член к своему животу, водя ладонью с жидкостью по его спине.

Наши глаза встретились, когда я заиграла с его задницей, и мы улыбнулись друг другу. Я скользнула руками вниз по его твердым ягодицам и ввела гель в расщелину его задницы. Он снова застонал, и я наклонилась вперед, чтобы провести языком сначала по его правому соску, а затем по левому.

Закрыв глаза, я побаловала себя на несколько мгновений, пока мое воображение не взяло верх, и они стали сосками шоколадного цвета, которые я ублажала.

Я скользнула вниз, пытаясь избавиться от этого образа, и вода каскадом обрушилась на меня, когда я упала на колени. Она капала с моих мокрых волос, падая на лицо, когда я принялась облизывать его твердый член.

У Шеррилин такого не было...

Я не торопилась, глядя ему в глаза и облизывая его от корня до кончика. Этот минет был бы моей лучшей работой, определяя меня как человека и подчеркивая мои сексуальные предпочтения. Это очистило бы мой разум от всех других запретных мыслей.

Я взяла головку в рот и обвила языком его макушку. Это всегда возбуждало его. Он раздвинул ноги шире, когда я нежно засосала, а затем он застонал, когда я взяла его твердые яйца в руку. Вода, отскакивающая от наших тел, усилила момент, и я покрыла его своей слюной, позволяя ей стекать по всей длине члена, прежде чем воздействовать на него обеими руками.

— Хорошо, дорогой? — Спросила я, прихлюпывая его членом.

По какой-то причине мне нужно было его подтверждение, его одобрение.

Пьер посмотрел на меня, когда я снова обхватила головку. Мне нравилось мечтательное выражение его глаз. Это подтвердило все, что мне нужно было знать. Я игриво провела языком по своим верхним губам, а затем подняла его член вверх, удерживая его там в течение нескольких дразнящих секунд, прежде чем начать лизать нижнюю часть его члена.

Он громко застонал и выругался по-французски.

— Тебе нравится твоя жена?

Я снова искала одобрения. Когда его хватка на моих волосах усилилась, я скользнула губами вниз к его яйцам. Один за другим я засасывала их в рот. То, как дергался его член, говорило мне, что он долго не протянет.

— Кончай для меня, Пьер, — прохрипела я. Но этого было недостаточно. Я хотела быть униженной. — На лицо и в рот...

Я снова судорожно засосала член на всю его длину. На этот раз необходимость дразнить исчезла. Он крепче сжал мои волосы, и слюна потекла у меня изо рта, пока я лихорадочно работала над ним. Я крепче сжала его яйца и взяла зубами толстое основание, рыча, как собака с костью.

Он послал залп проклятий в воздух и попытался оттащить мою голову. Но я не собиралась отказываться от своего приза.

Я на мгновение задержала его там, зажав между губами, в то время как мои глаза метнулись к нему. Мы оба знали, что момент настал.

Когда я снова опустила рот вниз, он уперся подошвами в пол ванны и заревел. Ощущение было почти ошеломляющим. Я с трудом сглотнула, затем резко отдернула голову, получив второй залп по правому веку. Следующий залп пришелся мне в основание носа, и я потянулась языком, чтобы облизать его губами.

Все же, он не закончил. Зарычав, я снова взяла его в рот, призывая к последнему взрыву. Я почти кончила, когда он покрыл внутренности моего рта.

Присев на корточки, я тяжело дышала, глядя в его морщинистое лицо. Мой разум был поглощен подавляющим чувством облегчения. Я любила член, а не киску. Франсуаза и Шеррилин завтра возвращаются в колледж.

Больше никаких искушений.

*

Прожить день оказалось легче, чем я ожидала.

Может быть, это был минет, но больше потому, что подростки вели себя наилучшим образом. Я знала, что должна была отвести Франсуазу в сторонку и поговорить с ней по-женски, но событий вчерашнего дня как будто и не было. Она казалась такой естественной рядом со мной, что у меня не хватило духу поднять эту тему.

Кроме того, ее сексуальная жизнь — это ее личное дело. Так сказала Шеррилин. Я слабо игнорировала тот факт, что трахаться с другой женщиной на публике было не совсем лучшим способом выразить свою сексуальность, и обслуживать четырех чернокожих женщин, одну за другой, как часть этой вещи, называемой Черным Женским Обществом.

Почему эта мысль подняла температуру моего тела?

Но игнорирование этих экстремальных действий было удобным выходом из моего затруднительного положения. Зачем создавать проблемы, поднимая эту тему, если она скоро вернется в колледж?

Отношение Шеррилин тоже было другим. Она обуздала свою откровенную сексуальность, и я была потрясена, поняв, что часть меня была разочарована. Я поймала себя на том, что наблюдаю за ней, жажду еще одной порции сексуального взаимодействия, пытаюсь найти способ провести некоторое время наедине с ней. Если у нее и было намерение поменяться ролями, то она сыграла свою роль безупречно.

Алкоголь, конечно, частично отвечал за мое состояние. Слишком много выпитого вызывало сильное чувство похоти, в то время как у Пьера оно неизменно вызывало глубокий сон.

Из-за своего визита в Женеву он обещал Франсуазе и мне, что сегодня мы будем полностью в его распоряжении. Если не считать пары утренних телефонных звонков, он сдержал слово. Мы вчетвером неторопливо пообедали в местной таверне, где и началось пьянство. К тому времени, как мы вернулись в его особняк, мы выпили несколько бутылок дорогого вина.

Остаток дня мы провели за выпивкой, обсуждая будущее Франсуазы, некоторые из моих самых гламурных фотосессий и несколько экстравагантных приключений Пьера. К тому времени, как нам нужно было переодеться к ужину, мы вчетвером были в разных состояниях опьянения.

Я попросила Мадлен принести нам черный кофе, когда мы удалились в свою комнату. Я не хотела, чтобы Пьер заснул за ужином. И выпила немного, пытаясь успокоиться. Я бы трахнулась с ним снова, но это не избавило бы меня от зуда, который вернулся в мой организм.

«Переживи этот вечер», — сказала я себе. Это все, что я должна была сделать.

*

— Папа всегда смешной в таком состоянии, — неожиданно воскликнула Франсуаза.

Полчаса назад мы снова встретились во внутреннем дворике, чтобы выпить перед ужином. Несмотря на наши намерения сбавить скорость, все мы насладились еще парой бокалов красного.

— Люди думают, что он зануда, имея такую важную работу, — невнятно сказала она Шеррилин и мне, — но он знает несколько отличных шуток.

Вполне естественно, что Пьер в ответ рассказал пару юмористических историй, но затем, подстрекаемый подвыпившей дочерью, принялся перебирать весь свой репертуар. Это было так ужасно и в то же время так смешно, что мы вчетвером вскоре смеялись даже при самых слабых его шутках.

Именно тогда Шеррилин сделала свой ход. Это застало меня врасплох. Франсуаза и ее отец оживленно беседовали, наливая себе еще красного вина, а молодая негритянка взяла меня за руку и отвела в сторону.

— О чем ты думаешь? — спросила она, протягивая руки.

С любым другим это могло быть невинным жестом. Но не с ней. Приглашение состояло в том, чтобы полюбоваться ее телом, а не коротким желтым сарафаном.

— Ты хорошо выглядишь, — просто сказала я.

Это была правда. Ее блестящие груди гордо выпирали из-под ткани, а две пуговицы, которые она оставила расстегнутыми, позволяли ее тяжелой ложбинке проливаться через край.

— Спасибо, Адрианна. Ты призналась мужу?

Я прикинулась дурочкой. — Призналась?

Шеррилин улыбнулась. — О его потрясающей жене, мастурбирующей у бассейна, наблюдая, как его дочь трахается со мной. Это было даже хуже, чем шпионить за нами с балкона, тебе не кажется?

Я выпрямилась во весь рост, не обращая внимания на стук своего сердца.

— Я не собираюсь вести этот разговор, Шеррилин.

— Ты довела себя до оргазма, когда добралась до своей комнаты?

Я прикусила нижнюю губу. Если бы она только знала.

— Я же сказала, что не буду об этом говорить...

— Скажи мне. Что заставило тебя так внезапно убежать? Я предлагала только то, что ты хотела. Я же говорила тебе, что глаза выдают желанное. Вот он, этот взгляд. Ты жаждешь этого, не так ли, Адрианна?

— Жажду чего? — Вызывающе спросила я.

Действительно ли я хотела услышать, как подросток произнесет эти слова снова?

— Чего жаждут многие белые женщины. Черная киска.

Эти слова испарили все добрые намерения в моем теле. Как она могла заставить меня чувствовать себя такой? Так быстро?

— Мой муж слушает, — неуверенно ответила я, чувствуя слабость в коленях.

— Он разговаривает со своей дочерью, — сказала она, подходя ближе. — Она такая милая, что может обвести его вокруг пальца. Посмотри на них.

Я посмотрела в их сторону. Франсуаза сидела на коленях у отца, обняв его за шею, и они громко смеялись. Подол ее белого платья задрался, обнажив большую часть загорелого бедра, и любой случайный наблюдатель мог бы принять их за любовников.

— Кроме того, — продолжала Шеррилин. — Он слишком пьян, чтобы понимать, что происходит между нами.

Я уставилась на нее. Она выглядела убедительно, будто внушая, что масло не тает во рту, и сексуальные вибрации, которые она передавала, достигали своей цели.

— Между нами ничего не происходит, — выпалила я.

— Разве нет?

Она провела пальцем по моей щеке и губам, улыбаясь мне в глаза, когда я приоткрыла рот от ее прикосновения.

Помнишь мой вкус? — спросила она.

Она взяла меня за руку и встала лицом ко мне между Пьером и мной. Он был слишком занят дочерью, чтобы обращать на нее внимание. Держа меня за запястье, она медленно потянула мою руку под подол своего платья.

— Нет, Шеррилин, — выдохнула я.

Мое возражение не имело значения. Я могла бы сопротивляться, попытаться вырваться, но ничего не сделала. Она положила мою руку на прохладную кожу своего живота.

— Никаких трусиков, — прошептала она, удерживая мой взгляд.

Ее хватка направила мою руку вниз. Ощущение ее гладкой, мягкой плоти опьяняло, и все вокруг начало смыкаться.

— Почувствуй меня, — указала она.

Мой взгляд метнулся к Пьеру и Франсуазе через ее правое плечо, но моя рука не смогла устоять перед приглашением. Моя грудь сжалась, и я дышала через рот. Когда я обхватила ладонями ее обнаженную Венеру, у меня закружилась голова от адреналина.

— Сделай это, — сказала она, ее горячее дыхание коснулось моей щеки. — Войди в меня пальцем...

Я должна была сопротивляться, но она была со мной. Все мое тело было в огне. Я вжала пальцы в мягкую, податливую плоть, и когда она подалась бедрами вперед, я скользнула одним пальцем в ее сладкую влагу.

Стон, которым она наградила меня, проник между моих влажных бедер.

— Черная киска, — поддразнила она. — Эти прекрасные глаза говорят мне все.

Она медленно убрала мою руку и подняла ее между нами, направляя к моему рту. Я знала, чего она хочет. Я тоже этого хотела.

Глядя в эти глубокие черные глаза, я начала сосать палец, как будто это был пенис. Она кивнула в молчаливом ободрении, и я стала сосать сильнее, наслаждаясь вкусом ее подростковых соков, когда я втянула их в рот.

— Вкусно, да? — прошептала она дразнящим шепотом, поправляя подол своего желтого сарафана. — Просто подожди, потом ты выпьешь из колодца.

*

За ужином я вела себя как зомби. Мои эмоции разрывались на части. Я хотела избежать сладострастной чернокожей девушки, пока она не покинет наш дом, и все же я хотела испытать все, что она могла предложить.

К счастью, Пьер был слишком пьян, чтобы понять, что что-то не так, и Франсуаза с Шеррилин развлекали его рассказами о своих подругах и о том, чем они занимались в колледже. Конечно, все звучало как-то по-домашнему. Но я знала правду.

Я отказалась от дальнейшего употребления алкоголя, хотя было уже слишком поздно, чтобы это имело какой-либо эффект. Пьер, с другой стороны, продолжал выпивать весь вечер. Как будто Мадлен получила особые указания держать его стакан наполненным.

Шеррилин постоянно включала меня в разговор, но у нее были скрытые мотивы. Каждое упоминание приносило с собой мягкое прикосновение моей кожи ее рукой, кончиками пальцев или тайное прикосновение ее ноги под столом. Если ее намерение состояло в том, чтобы увеличить сексуальное напряжение, плавающее вокруг моего тела, она была успешна.

Мой разум, в конце концов, ушел в свой собственный мир, когда я почувствовала мягкое прикосновение к моей руке. Рядом со мной стояла Франсуаза.

— Разве папа не милый? — она хихикнула.

Я повернулась к нему. Он откинулся на спинку стула, закрыл глаза и тихонько похрапывал. Одному Богу известно, как долго он был в таком состоянии.

— Я только что сказала Мадлен, — объяснила она. — Она проследит, чтобы он лег спать.

— Хорошо. — Шеррилин улыбнулась мне, пригладила пальцами черные кудри и откинулась на спинку стула. — Время для настоящего веселья...

Глава 4

Я стояла на дрожащих ногах, спрашивая себя, что я делаю в спальне Шеррилин, хотя ответ был запечатлен во всем моем сексуальном сознании.

Сочетание алкоголя и предвкушения сбило меня с толку, и я положила руку на стол рядом с собой, чтобы не упасть. Шеррилин сидела на кровати, сексуально покачивая своими длинными ногами из стороны в сторону и наблюдая за мной. Застенчивая улыбка на ее лице не оставляла места для неправильного толкования.

— Чувствуешь это, Адрианна?

Говоря это, она расстегнула третью пуговицу на своем желтом сарафане. Ее черное декольте освободилось, и мое сердце начало трепетать.

Я обернулась, услышав звук поворачиваемого в замке ключа. Мне и в голову не пришло, что Франсуаза все еще в комнате. Она прислонилась спиной к двери, словно подтверждая, что я в ловушке между ними.

— Не волнуйся, Адрианна.

Это был успокаивающий голос Шеррилин. Она видела мое смущенное лицо при виде падчерицы, и мне показалось, что она меня успокаивает. Но, как обычно, ее слова были направлены на то, чтобы усилить сексуальное возбуждение.

— Она пару раз сходила с ума от мысли, что ее новая мачеха ест черную киску, не так ли, детка?

Мое тело почти растаяло. Я открыла рот, чтобы заговорить, но не смогла произнести ни слова. Внезапно Франсуаза оказалась у меня за спиной, положив руки мне на плечи. Не успела я опомниться, как она уже расстегнула пуговицы на моем платье. Она позволила ему упасть на пол, а затем положила руки мне на спину. Мои соски затвердели, когда она расстегнула застежки лифчика.

Я снова посмотрела на кровать и обнаружила, что Шеррилин сняла платье. У меня перехватило дыхание при виде ее великолепного обнаженного тела. Она погрозила Франсуазе пальцем.

— Иди сюда, детка.

Когда дочь Пьера послушно подошла к ней, она обхватила свою черную грудь и предложила ее моей падчерице. Франсуаза нетерпеливо подалась вперед и втянула в рот шоколадного цвета сосок.

— Видишь, как сильно она любит мои сиськи?

Голос Шеррилин был хриплым, когда она задала мне риторический вопрос. Она подняла одну ногу на кровать, открываясь моему взгляду, и выжидающе погладила себя.

— Тебе это тоже понравится, Адрианна. Иди сюда, детка.

Я попыталась остаться на месте, но инструкции были неоспоримы, и вид передо мной был опьяняющим. Я почувствовала, как мои ноги сами собой двинулись вперед.

— На колени...

Я опустилась вниз, как было приказано. Контроль, который она проявляла, был такой же частью момента, как и черная кожа, которая так возбуждала меня. Вблизи ее киска была еще более очаровательной, чем у бассейна.

— Иди и возьми ее... — ворковала она, положив руку мне за голову.

Я задыхалась, когда она потянула меня вперед, и мой язык облизал мои верхние губы в ожидании. Первое неуверенное прикосновение моего языка к ее блестящей черной плоти послало неожиданный оргазм через мое собственное тело.

Я на самом деле кончала только от ощущения и вкуса ее киски!

Шеррилин погладила мои длинные каштановые волосы, словно понимая, что происходит, позволив дрожи пробежать по моему телу, прежде чем притянуть мое лицо к себе.

— Черная киска делает тебя такой горячей, Адрианна? Покажите мне, что ты умеешь...

Я немедленно ответила, не в силах сопротивляться блестящим складкам перед моим лицом. Мои фантазии стали реальностью, и я лизнула ее губки, наслаждаясь вкусом, который был лучше, чем любое прекрасное вино Пьера. Сначала я работала медленно, но через некоторое время мое возбуждение взяло верх, и я начала неистово лизать, как голодный кот, которому предлагают сливки.

— Не торопись, — поправила меня Шеррилин, дергая за волосы. — Спешить некуда.

Мне пришлось заставить себя сдержаться, не смотря на мою острую потребность. Я замедлила темп, облизывая ее по всей длине, наслаждаясь тем, как она ободряюще гладила мои волосы. Мои глаза поднялись вверх и увидели, что она улыбается мне. Другой рукой она обхватывала голову Франсуазы, посасывающую сначала один сосок, затем другой. Я тоже хотела эти черные груди у себя во рту.

— Подожди минутку, — вдруг сказала она.

Я остановилась в нескольких дюймах от ее самого интимного места и послушно ждала разрешения продолжить. Она прошептала что-то на ухо Франсуазе, и моя падчерица неохотно отодвинулась. Повернувшись ко мне, Шеррилин погладила меня по щеке.

— Продолжай смотреть на меня своими глазами... — промурлыкала она.

Она оттолкнула свое тело назад на кровать, скрестив руки под головой, откинулась назад и устроилась поудобнее. И когда она провела пальцами по своему лону, я мгновенно поняла инструкцию. Забравшись на кровать рядом с ней, я устроилась между ее бедер.

Опустив голову обратно к ее ожидающей киске, я расплющила язык и провела им по контурам ее выпуклого холмика. С похотливым рычанием, я покрыла каждый дюйм плоти, доступной мне, не подозревая о том, что она планировала.

— Улыбнись в камеру...

Потребовалось мгновение, чтобы слова нашли отклик. Когда они это сделали, холодок пробежал по моему телу, и я дернула головой влево, услышав щелчок, затем другой.

Ее шепот, обращенный к Франсуазе, внезапно прояснился. Моя падчерица стояла рядом с нами с фотоаппаратом в руке, фиксируя каждое выражение моего лица. Она снова щелкнула, когда Шеррилин поднесла свое лоно к моим губам, и продолжила фотографировать один щелчок за другим, пока подросток тянула мою голову на место.

Обеими руками она держала меня за затылок.

— Не останавливайся... эта черная киска нуждается в тебе, детка.

Я услышала еще один щелчок, но я зашла уже слишком далеко, чтобы возражать. Кроме того, мысль о том, что ее сфотографируют в таком компрометирующем положении, была столь же возбуждающей, сколь и шокирующей. Что со мной не так? Я снова провела кончиком языка по ее влажным складкам, вызвав тихий стон.

Ее соблазнительный вкус был пленительным, и я впитывала ее маслянистые соки с каждым вращением своего языка, кружа ими внутри моего рта, а затем глотая. Теснота ее лона напомнила мне Мэри О'Флэнаган, и когда я провела языком внутри, стало ясно, что я начинаю ее доводить.

Ее хватка на моих волосах усилилась, и, когда она посмотрела на меня через ложбинку своих грудей, она начала вращаться на моем лице.

— Вот именно, детка... вот так... быстрее... сильнее...

Прядь моих длинных каштановых волос упала мне на лицо, и она осторожно откинула ее в сторону. Она хотела смотреть мне в глаза. Я смотрела на нее снизу вверх, и когда ее движения стали сильнее, я повернула голову так, что мой рот нашел ее клитор.

— О да, детка, ты уже делала это раньше...

Она отвела мою голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Что насчет этого, Адрианна?... Твой муж знает?

Она рассмеялась над выражением моего лица, а затем притянула мою голову к своему лону, удерживая себя немного подальше и заставляя меня работать на то, чего я хотела. Я напрягла мышцы шеи и высунула язык.

— Вот так, Адрианна, — удовлетворенно простонала она. — Приблизься и возьми...

Я не могла сдержаться. Схватив ее за ногу, я перекинул ее через плечо и начала быстро лизать, ускорив темп. Контраст между моей белой плотью и ее черной кожей воспламенял мое тело. Вспомнив, что больше всего нравилось Мэри О'Флэнаган, я провела языком от ее влажного отверстия до маленького розового бутона между ее тугими круглыми ягодицами, а затем обратно.

Шеррилин дернулась, как будто ее ударили током.

Затем она брызнула...

Это было последнее, чего я ожидала, и я почти достигла оргазма с ней. Иногда я могла заставить Мэри сквиртовать, но не часто. Черный подросток, хлынувший мне на лицо, был самым сильным сексуальным моментом, который я когда-либо испытывала.

Когда второй, а затем и третий поток ее удивительно терпких соков брызнул на мое лицо, я открыла рот и жадно глотала столько, сколько смогла.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, и я лакала ее влагу, используя губы и рот, чтобы выманить из нее каждый последний толчок удовольствия. В конце концов, она немного отодвинула мою голову и держала ее там, в то время как терлась тем, что осталось от ее блестящих соков, по моему носу и рту.

Она отмечала территорию, которая теперь принадлежала ей.

*

Я была пьяна. На алкоголь. На секс.

И я был опьянена тем контролем, который вовосемнадцатилетняя чернокожая девушка оказывала на меня. За исключением Мэри О'Флэнаган, я никогда не считала себя покорной. Была ли я такой только с женщинами?

Я уставилась на голую девушку, которая прикрепила мою правую руку на угловом столбике кровати. Она не спрашивала. Она подняла вверх два галстука и велела мне лечь на кровать. Я немедленно повиновалась, отчаянно желая испытать то, что она имела в виду.

Ее движения были ленивыми, неторопливыми, и ее груди из Плейбоя покачивались, когда она работала. Я не могла отвести глаз. Она заметила, что я смотрю, и улыбнулась тому эффекту, который она оказала на меня. Это самообладание было за пределами ее лет и заставило меня почувствовать себя подростком. Я пыталась остановить быстрое биение в моем сердце.

— Кто бы мог подумать, что ты настолько хороша... — она размышляла, пока работала, заставляя меня снова покраснеть. — Заставила меня побрызгать на это милое белое личико. Тебе понравилось, не так ли?

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла найти слов. Впрочем, это не имело значения. Она все прекрасно знала и не нуждалась в ответе. Она покачала грудью перед моим лицом, дразня меня, держа ее на расстоянии вытянутой руки, проверяя оба узла вокруг моих рук, а затем удовлетворенно кивнула.

— Все это лесбийское напряжение кипит под поверхностью, Адрианна... Все это желание глубоко внутри...

Она точно знала, что делает со своими играми в слова, и я обнаружила, что дышу учащенно. Каждое слово попадало в цель.

— Кстати, ты получишь копии наших фотографий. Убедись, что будешь держить их в безопасности. Мы же не хотим, чтобы они появились где-нибудь случайно, не так ли?

Смысл ее слов был понятен, и я почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Я поставила все на карту из-за своего увлечения этой молодой девушкой.

— И тому, кто их доставит, нужна награда. Ты поняла меня?

Я кивнула. Был ли у меня выбор?

— И ты скоро посетишь наше Черное Женское Общество, Адрианна. Мои подруги полюбят тебя...

Как бы подчеркивая это, ее уверенные пальцы блуждали по моему лону. У меня перехватило дыхание, когда она кончиком пальца погладила мои половые губы. Восхитительная дрожь заставила мое тело задрожать. Она приблизила губы к моему уху и соблазнительно прошептала:

— Я вижу, мысль об обслуживании еще одной черной киски возбуждает тебя, детка...

Ее палец двигался немного быстрее, когда она говорила, и ее дыхание было теплым на моей шее. Она запечатлела нежный поцелуй на моей щеке и медленно скользнула пальцем внутрь меня. Используя подушечку пальца, она помассировала место позади моего клитора. Я обнаружила, что приподнимаю бедра, что свидетельствовало о приближении к оргазму, но она тоже осознала этот момент и убрала руку.

— Всему свое время, — сказала она, заставляя меня разочарованно хныкать, когда она убрала палец.

Она коснулась кончиком пальца моего рта, и я послушно втянула его внутрь, пробуя на вкус собственные соки. Она наградила меня еще одной улыбкой и провела тыльной стороной ладони по моей щеке.

— Все, что мы сделаем сегодня вечером, ты сделаешь с моими подругами...

Она взяла подушку и подложила мне под голову. Ее черные глаза сияли в моих, когда она грациозно опустилась на колени поперек моего тела, ее полные груди активно покачивались, когда она прижала коленями мои плечи.

— И поверь мне, Адрианна, мне понадобится больше удовлетворения...

Она остановилась и опустилась еще ниже, пока ее лоно не оказалось в нескольких дюймах от моего лица, позволяя мне взглянуть на ее влажные складки.

— Видишь что-нибудь, что тебе нравится?

Она улыбнулась мне с видом торжествующего удовлетворения, а затем опустила свои блестящие губки на мой жаждущий рот.

Эпилог

Жизнь возвращалась в нормальное русло. Прошла неделя с тех пор, как Шеррилин и Франсуаза уехали, и я ничего не слышала ни от одной из них. Это было почти так, как будто весь опыт был сном.

Почти, но не совсем. Воспоминания о моей долгой ночи с Шеррилин все еще ярко горели в моей голове, и я обнаружила, что мастурбирую от каждого воспоминания. Огонь, который она зажгла, остался внутри моего тела, и даже когда я занималась любовью с Пьером, мои мысли были о черном подростке. Неутомимая Мэри О'Флэнаган была дилетанткой по сравнению с молодой соблазнительницей.

Каждый день я был как на иголках, ожидая с минуты на минуту доставки фотографий или приглашения навестить Шеррилин в ее колледже. Но мои нервы начали успокаиваться из-за отсутствия контакта, и в конце концов я смогла расслабиться. И с Пьером в эти выходные в Амстердаме, на Всемирной мировой Конвенции, у меня было два дня для себя в особняке.

Он попросил меня сопровождать его, несмотря на то, что у него будет мало свободного времени. Я сказала ему, что лучше останусь здесь. Это был бы шанс познакомиться с этим местом и начать чувствовать, что это наш дом, а не только его.

Сегодня я чудесно расслабилась и впервые загорела у бассейна без буйства воображения. Я просто приняла душ и сушила волосы полотенцем, когда услышала стук в дверь спальни.

— Адрианна, это Мадлен. У меня есть кое-что для тебя.

В твоей жизни бывают моменты, когда ты знаешь, просто знаешь. Я думаю, это было то, как Мадлен использовала мое имя. Пьер никогда не позволял ей быть настолько знакомой ни с одним из нас, и, взяв на себя смелость, она послала мне сигнал.

Моя рука дрожала, когда я открыла дверь. На мне был тот же халат, что и в тот роковой момент, когда я вышла на балкон и увидела Шеррилин и Франсуазу. Мои соски затвердели при воспоминании, давя на тонкий материал. Каждая клеточка моего тела была на пределе. Неужели ее прислала Шеррилин?

Она постояла некоторое время, уставившись на меня своим знойным французским взглядом. Обычно на ней была черная униформа, но сейчас она была одета в цветастую кремовую блузку и черные брюки. Необычная смена распорядка усилила мои подозрения.

Последовала короткая пауза, прежде чем она сказала.

— У меня посылка.

Она протянула мне тонкий сверток, и вся моя жизнь пронеслась у меня перед глазами. Мне не нужно было ломать печать, чтобы узнать, что в ней фотографии. Она внимательно смотрела на меня, как будто ждала, когда я открою пакет. Я смотрела на него, перекладывая из руки в руку, пока не пришла в себя.

— Спасибо, Мадлен. Это все. Я не приду сегодня вечером на ужин.

Понимающая улыбка появилась на ее лице, а затем она позволила своему взгляду медленно пройтись по моему телу, заставляя меня покраснеть. Это был тот самый взгляд, который она бросила на меня в тот день, когда я надела свое черное бикини и смотрела, как Франсуаза опускается к Шеррилин.

Она удивила меня, шагнув ко мне и погладив тыльной стороной пальца под подбородком. Ее глаза встретились с моими, прежде чем она взяла его.

— Мы обе это знаем, Адрианна. Никто из нас не будет.

Я почувствовала запах ее духов на ее коже, когда она прошла мимо меня в спальню. Сильный пряный аромат наполнил мои ноздри, и по какой-то причине в нем был определенный сексуальный оттенок.

Она повернулась ко мне лицом, как только достигла центра комнаты, и я внезапно поняла, что на ней не было лифчика. У нее была полная фигура, но она хорошо держала свой вес, и груди, которые я могла ясно видеть через ее кремовую блузку, были полными и крепкими. Когда ее руки потянулись к пуговицам, и она расстегнула первые две, я с трудом сглотнула.

Неужели я возбудилась, потому что она была черной, как подросток, который заставил меня обслуживать ее всю ночь? Или это опять контроль и предвкушение того, что должно произойти? Я вспомнила слова Шеррилин.

— И тому, кто доставит фотографии, нужна награда. Ты поняла меня?

Я почувствовала внезапное головокружение, и мне пришлось взять себя в руки, чтобы сохранить равновесие. Она продолжала расстегивать блузку и спустила ее с плеч. Ее большие груди подпрыгнули, прежде чем успокоиться, и я почувствовала жар между бедер.

— Ты понимаешь, что от тебя требуется, Адрианна?

Вопрос застал меня врасплох, и мои глаза неохотно оторвались от ее грушевидных черных выпуклостей и вернулись к ее лицу. Она смотрела на меня, ожидая ответа. Я могла бы сделать вид, что возражаю, но мы обе знали, что она взяла верх и мне некуда идти.

— Да.

— Я хочу, чтобы все было по-другому.»

— По-другому?

Она кивнула, ее руки потянулись к поясу брюк и расстегнули верхнюю пуговицу. Мои глаза были прикованы к ее пальцам, как мотылек к пламени. Они потянули молнию вниз, и я громко ахнула. Каковы бы ни были мои ожидания, я не ожидала увидеть толстый черный фаллос, который она торжествующе освободила.

— По-другому... — повторила она, потирая правой рукой черный ствол.

Она позволила брюкам упасть на пол и грациозно вышла из них, ее полное тело было обнажено, за исключением большого ремня на дилдо.

— Я думаю, мы начнем с того, что ты перегнешься через балкон, Адрианна, и посмотришь на бассейн. Это вполне уместно в данных обстоятельствах, не так ли?

КОНЕЦ первой части.

Пeрeвoд с aнглийскoгo, oригинaл — French Connections by deliciousthoughts ©