Джон проснулся от громкого жужжания кофемолки родителей, верного признака того, что они проснулись и начинают свой день. Его маме, Сьюзен, нравилось вставать пораньше и выпить чашку кофе, прежде чем разбудить его и его сестру. Это жужжание, было приятным напоминанием о том, что ему скоро придется вставать с постели, но сначала, он закроет глаза и вздремнет еще немного.

Это было рождественское утро, и он не собирался долго спать. Он вскочил с кровати и натянул трусы-боксеры, которые лишь частично скрывали его утреннюю эрекцию. Убедившись, что никто не идет, он бросился через холл ванную.

Опорожнив мочевой пузырь, он запрыгнул в душ. Занятий не было уже неделю, и он привык, когда просыпался, дрочить в душе. Это было рождественское утро, поэтому он решил отказаться от этого ритуала. Даже в 19 лет привлекательность рождественских подарков все еще наполняла его чувством волнения и радости.

Его отец, Билл, был профессором в местном университете и заработал более чем достаточно, чтобы позволить жене оставаться дома и воспитывать сына и дочь. Его родители не экономили на рождественских подарках. Для него было обычным делом получить почти все в своем списке, и он надеялся, что в этом году ничего не изменится. Он в волнении спускался вниз по лестнице, а потом резко остановился, вспомнив другую часть рождественской традиции семьи Гамильтон.

Подарки были захватывающими, но было одно неприятное мероприятие. Каждый год его родители настаивали на том, чтобы они позировали для семейного фото возле елки. Джон не возражал позировать, но это всегда было непросто.

Традиция появилась, когда Джон и его младшая сестра Эмма были малышами. Их родители каждый год обменивали рождественскими фотографиями с братом Сьюзен, Крейгом, и его женой Салли. Со временем фотографии стали своего рода соревнованием, чтобы увидеть, кто может придумать самый броский, яркий, украшений свитер или костюм. Когда они были моложе, Джон и Эмма любили наряжаться каждое рождественское утро, но в возрасте девятнадцати и восемнадцати лет они находили ритуал чрезвычайно унизительным.

Когда он шел на кухню, Джон думал, какие безвкусно подобранные костюмы оденут его родители в этом году. Он был удивлен, когда повернув за угол и обнаружил, что они сидят за кухонным столом, размешивая кофе в простых белых халатах.

— Что случилось?- спросил он.

— Разве мы не делаем семейное фото в этом году?- Он знал, что шансы невелики, но попытаться стоило.

— Ну, и тебе доброе утро!- ответила мама, игнорируя его вопрос. Она сонно прикрыла зевок и затем улыбнулась ему теплой, хотя и слегка саркастической улыбкой.

Джону показалось странным, что они были одеты в халаты вместо обычной одежды. Он не мог вспомнить, чтобы они так небрежно одевались дома.

— Счастливого Рождества!- сказал он, немного придя в себя,

— Счастливого Рождества, - ответили они по очереди, улыбаясь ему, когда он наливал себе чашку кофе. Когда мама встала, чтобы обнять его и поцеловать в щеку, она нечаянно подставила его взгляду бледно-веснушчатую кожу верхней части груди. Джон ничего не мог с собой поделать, его глаза сначала опустились, после виновато переместились на ее улыбающееся лицо. Казалось она, не заметила этого. Когда она прижалась к нему, он спросил себя, что на ней надето под халатом. Прежде, чем он успел дать волю своему воображению, она отошла и села за стол рядом с отцом.

— Отвечая на твой предыдущий вопрос, - сказал отец, делая еще один глоток кофе и одаривая Джона и Сьюзан сдержанной улыбкой, - Да. В этом году мы все еще делаем семейное фото, вам понравится, но понадобится немного больше опыта в этом году, чем в прошлом ". Они говорили так и раньше, но это никогда не было правдой. Джон мысленно приготовился к серьезному объяснению того, как весело было бы одеваться как эльфы Санты или к какому-то еще худшему унижению.

— Конечно - сказал он, даже не пытаясь скрыть свое недовольств. - Так что, я тоже должен надеть халат?- Они нервно хихикнули и обменялись многозначительными взглядами. У них явно было что-то, что они хотели сказать, но они молчали.

Сьюзен прочистила горло. - Подожди, пока Эмма спустится к завтраку, и мы поговорим об это, - сказала она.

Чувствуя, что ответов больше не будет, он решил сесть. Несколько долгих минут они сидели, пили кофе и ждали. Сьюзен и Билл продолжали украдкой поглядывать друг на друга, и на сына. Мама, казалось, постоянно краснела, а отец непрерывно постукивал пальцами, не сводя глаз с лестницы.

Что они так нервничают? - спросил он себя. Хотя его родители относились к рождественскому фото серьезно, они всегда превращали это в веселье. Но в этом году все было не так. Возможно, нам не придется делать это в этом году, - подумал он, оставляя себе хоть малейшую надежду.

Пока он ждал и пытался понять, что происходит, его взгляд был обращен к матери. Она сидела перед ним со скрещенными ногами, обнажая довольно гладкую внутреннюю часть бедра. Выше в разрезе халата виднелся легкий намек на ложбинку между грудями, достаточный для того, чтобы Джон задумался, была ли она голой под ним. Внезапно его поразила мысль, что она очень сексуальная.

Сьюзен была рыжеволосой с бледно-веснушчатой ​​кожей. Она только что отпраздновала свой пятидесятый день рождения, но выглядела намного моложе. Она все еще держала себя в форме, совершая ежедневные пробежки по окрестностям и пользуясь услугами спортзала. Хотя у нее не было тела двадцатилетней девушки, ей все же удавалось притягивать взгляды прохожих мужчин.

Господи, что со мной не так?- спросил он себя, внезапно почувствовав себя виноватым за то, что пялился на мать, словно она была студенткой с параллельного курса.

Ход его мыслей был прерван звуком ног Эммы спускающийся по лестнице. Она была так взволнована, что чуть не поскользнулась на паркете, едва удержавшись за перила. Откинув растрепанные волосы с лица, она сверкнула глупой улыбкой с широко раскрытыми глазами, в которой не было ни капли смущения.

— Ого, это было близко!- сказала она. Беззаботное отношение Эммы к жизни было одной из многих вещей, которые Джон любил в своей сестре.

Раньше семья много переезжала. В результате Джон и Эмма были ближе, чем многие братья и сестры, их возраста. Хотя Джон был студентом-первокурсником в колледже, а Эмма еще училась в старшей школе, они считали друг друга лучшими друзьями и разговаривали почти каждый день.

Эмма была поздним цветком и немного сорванцом. Она ненавидела все девчачье и старалась подражать выбору брата, предпочитая джинсы и футболки юбкам и блузкам. В отличие от Джона, который был, тих и сдержан, Эмма была общительной и возбудимой. Всякий раз, когда они оба попадали в неприятности из-за того, что они что-то делали не так, обычно это был конечный результат одной из идей Эммы.

Эмма была дочерью своей матери, у них были одинаковые зеленые глаза, яркая улыбка и стройная фигура. В отличие от мамы, веснушки Эммы были ограничены небольшим пятном на переносице, а ее волосы были светлого цвета. Ее черты лица неизбежно заставляют незнакомцев предполагать, что она намного моложе своих восемнадцати лет, на что она всегда пыталась противопоставить своей дерзкой, общительной личностью.

Несмотря на почти полное унижение, ей удалось снять напряжение в комнате, к счастью ее родителей.

— Эй, что за прикол с халатами?- спросила она, заметив необычные одежды родителей. - Мы делаем что-то другое для фото в этом году?

— Да, давайте, выкладывайте! Расскажите нам, что происходит - добавил Джон, радуясь, что Эмма поддержала его. - Что случилось с одеждой, когда мы закончим с фото и сможем открыть подарки?

— Придержи лошадей - сказала Сьюзен с небольшим смешком. Одно присутствие Эммы, казалось, значительно улучшило настроение в комнате. - Я обещаю, что мы откроем подарки, но сначала я хочу, чтобы мы все сели и посмотрели на семейное рождественское фото вашего дяди Крейга и тети Салли.

Джон и Эмма испустили драматические стоны разочарования. - Можно мы посмотреть позже?- умоляла Эмма.

— Ни за что. Кто знает, может вам двоим, даже понравиться в этом году, - ответила Сьюзен с загадочной улыбкой.

Смирившись с судьбой, Джон и Эмма последовали за своими родителями в гостиную и расположились перед телевизором. Прежде чем присоединиться к остальным на диване, Билл подключил свой ноутбук к одному из портов на телевизоре и загрузил фаил.

На экране телевизора появилось изображение брата Сьюзен, Крейга, и его жены Салли, стоящих позади детей, Дженни и Стивом, и все четверо лучезарно улыбались. В отличие от фотографии предыдущих лет, они были одеты в халаты, как Сьюзен и Билл.

— Великолепно... еще больше халатов, - сказала Эмма, явно не впечатленная.

— Продолжай смотреть. Это еще не все, - сказал Билл.

На следующем слайде были изображены Салли и ее двадцатилетняя дочь Дженни. Они были перед камерой в своих халатах. Как и на предыдущей фотографии, эта была похожа на обычное фото матери и дочери, но в их улыбках было что-то необычное, что Джон не мог понять.

Одним щелчком мыши Билл перешел к следующему слайду. Джон и Эмма никогда не видели ничего подобного. Халат их тети Салли был открыт до пояса, полностью обнажая ее большие свисающие груди перед камерой. Дженни согнулась рядом с матерью и жадно сосала один из ее толстых коричневых сосков. Другая грудь Салли свободно висела. В возрасте 51 года гравитация начала сказываться на больших сиськах их тети, но это, казалось, не имело значения для ее дочери,

Сердце Джона замерло, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что он увидел. Он услышал, как его сестра удивленно ахнула рядом с ним, но ему не удалось оторвать взгляд от экрана, чтобы увидеть ее реакцию. Образ его кузины, жадно сосущей обнаженную грудь матери, был самой сексуальной вещью, которую он когда-либо видел. Тот факт, что эти две женщины были его родственницами, возбуждало его так, что его член болезненно напрягался в штанах.

Мышь щелкнула снова, и это изображение было заменено новым. На этом снимке были изображены все четыре члена семьи. Обе женщины снова оказались перед камерой, на этот раз полностью обнаженными. Кузен Джона, Стив, и его дядя Крейг стояли позади них. Женщины прислонились спиной к мужчинам позади них, раздвигая ноги перед камерой. Стив использовал обе руки, чтобы раздвинуть пушистые внешние губы своей матери, обнажив влажную розовую вагину на камеру. Крэйг делал то же самое со своей дочерью, используя одну руку, чтобы раздвинуть ее губы для камеры, а другой сжать ее большие круглые груди. Они были не такими большими, как у Салли, но тоже впечатляли.

Джон сразу же позавидовал двум мужчинам на экране. Его сексуальный опыт до этого момента был ограничен поцелуями с несколькими девочками в школе и одиноких ночных сеансах просмотра порно на своем компьютере. Но это было намного лучше, чем все, что он видел в интернете. Нарастающие давление, в промежности его штанов, становилось невыносимым. Он делал все возможное, чтобы игнорировать это, зная, что малейшее прикосновение, и он взорвется.

После нескольких минут наблюдения Джон не понимал, почему его родители показывали что-то подобное ему и его сестре. Он оглядел комнату, чтобы оценить их реакцию. Первое, что он заметил, было то, что мама вообще не обращала внимания на слайд-шоу. Ее глаза были сфокусированы на большой палатке в его штанах. Почувствовав его взгляд, она подняла глаза и поняла, что ее поймали. Обильно покраснев, она снова посмотрела на экран телевизора, не желая или не в силах смотреть ему в глаза.

Эмма также пристально смотрела на экран, ее лицо было пустым и нечитаемым. - Как долго это продолжается? спросила она удивительно беспристрастным тоном.

— Они трахают Дженни и Стива около двух лет, - ответил Билл. Джон сделал двойную попытку понять, что и как сказал отец. Он слышал, как Билл ругался несколько раз, но так грубо никогда.

Сьюзен продолжила. - Ваша тетя и дядя были вовлечены в инцест довольно долго. Я не знаю всех подробностей, но ваша тетя Салли была вовлечена в сексуальные отношения с ее родителями, братьями и сестрами на протяжении большей части своей взрослой жизни и когда она вышла замуж за твоего дядю, он тоже присоединился к ней. Как только твоим двоюродным братьям исполнилось восемнадцать, Салли и Крейг сказали им правду, и. .. ну, вы можете видеть, как все обернулось, - сказала она, указывая глазами на непристойное изображение все еще висевшее на экран телевизора.

Голова Джона закружилась от этих откровений. Трудно было представить его тетю и дядю, которых он знал всю свою жизнь, делающих что-то настолько развратное. Но ему ненужно был это представлять. Доказательство было прямо на экране телевизора.

— Зачем вы нам это показываете? спросила Эмма.

Сьюзен неловко замялась, глубоко вздохнув и решительно посмотрела на нее. - Нет никакого деликатного способа объяснить это, так что я просто скажу. Ваша тетя и дядя пригласили нас присоединиться к ним в их кровосмесительном образе жизни. И когда я говорю нам - я имею в виду всех нас».

Оба ребенка просто ошарашено смотрели на свою мать, совершенно не в силах понять, что она сказала. На этот раз даже Эмма не знала, что сказать.

— У нас была примерно такая же реакция, когда они сказали нам. - Сказал Билл, отмечая шокированные взгляды на лицах его детей. - Сначала мы были в шоке, но когда мы с твоей мамой говорили об этом наедине, мы оба признали, что идея присоединиться к ним действительно заводит нас».

— Мы пока не дали им ответа, - сказала Сьюзен. - Это решение, которое мы хотели принять как семья. Мы с вашим отцом хотим посмотреть, к чему это нас приведет, но на вас не будет никакого давления, чтобы заставить делать то, что вам неудобно. Если вас это не интересует, просто скажите. Мы больше не будем об этом говорить, и все вернется на круги своя. Билл кивнул в знак согласия, когда его жена говорила.

— Ну, я думаю, что у меня есть довольно хорошее представление о том, что Джон думает по этому поводу, - сказала Эмма, хихикая, указывая на контур члена своего брата, прижимающегося к его штанине. Обильно покраснев, Джон положил руки на колени и попытался уклониться от взгляда своей семьи.

— Твоему брату нечего стыдиться, - сказала Сьюзен, ободряюще улыбнувшись сыну, а затем суровым взглядом посмотрела на дочь. - Это естественная реакция, любого человека, увидевшего эти фотографии.

— Ты права, мама, - ответила Эмма. - Извини, братик. Я не хотел тебя смущать.

Эмма сразу почувствовала себя виноватой за то, что насмехалась над ним. Правда была в том, что у нее был секрет. Несмотря на многочисленные приглашения одноклассников, как мужчин, так и женщин, Эмма не ходила ни на одно свидание в школе. Она говорила своим друзьям и семье, что ни один из мальчиков в школе не привлекал ее, что было правдой. Единственное, что она утаивала, это то, что она втайне была влюблена в старшего брата.

Она всегда была счастлива, когда Джон был рядом с ней. Он был тихим, заботливым и, казалось, всегда понимал ее, даже в тех случаях, когда она засовывала ногу в рот. Джон был высоким и худым, с острыми угловатыми чертами лица их матери, голубыми глазами отца и соломенными волосами. Она считала его потрясающи красивым и никогда не понимала, почему он вечно один. Она давно смирилась с тем фактом, что ее фантазии о нем никогда не сбудутся, но заявление ее родителей заставило ее задуматься, и почувствовать калю надежды. Она надеялась, что не все испортила своей глупой шуткой.

— Все в порядке, - ответил Джон. Несмотря на свое первоначальное смущение, он решил просто принять тот факт, что его эрекция никуда не денется. Как только его родители объявили о своих намерениях, он понял, что не откажет им. Мысль о возможности трахнуть свою тетю и кузину, а возможно, даже маму и сестру была слишком волнующей, чтобы отказаться. Однако у него были некоторые вопросы.

— Как ни странно говорить вслух, Эмма права. Я определенно заинтересован, - признался он, заметив, что его мама оживилась и улыбнулась ему. – Но что это будет значить для нас четверых?"

— Все что мы захотим, - ответил Билл. - Что касается нас с твоей мамой, то этот дом сексуально открыт. Если вы хотите что-то сделать с кем-то, просто спросите. Если они согласны, то не стесняйся наслаждаться. Мы много об этом говорили. И мысль о том, чтобы трахаться с вами обоими, является самой большой и возбуждающей идеей, которую можно представить нам обоим.

Джон бросил вопросительный взгляд на мать, чтобы подтвердить, что она действительно согласна со всем этим. Она улыбнулась ему и кивнула. - Твой отец прав. Ты можешь делать со мной все, что захочешь, сынок. Все, что тебе нужно, - это просто спросить. Сьюзен извивалась на стуле, пока говорила, пытаясь успокоить свою перегретую киску. Запретный трепет от предложения своего тела сыну делал ее невероятно мокрой. Только молчание ее дочери не позволило ей распахнуть халат и использовать пальцы, чтобы дать себе некоторое облегчение.

Сердце Джона дико забилось в груди. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь был так возбужден. Его мама предложила ему заняться сексом, а папа не только знал об этом, но и поощрял ее сделать это. - Ты действительно не против, пап?- спросил он, поворачиваясь к отцу, все еще не вполне осознавая, что все это возможно.

— Абсолютно, - уверенно ответил Билл, улыбаясь явному возбуждению сына. - На самом деле, если ты хочешь знать, одна из самых больших фантазий твоей мамы состоит в том, чтобы мы оба трахнули ее сразу. Сердце Джона замерло, когда он сформировал мысленный образ своей обнаженной матери, зажатой между ним и его отцом. - Пока мы все открыты и честны в том, что происходит, я не вижу причин для ревности. Кроме того, она не собирается бросать меня ради тебя или Эммы.

При упоминании своей сестры Джон понял, что Эмма давно ничего не говорила. У нее было ошеломленное, задумчивое выражение лица, когда она пыталась осмыслить все, что произошло.

Он не мог не восхищаться ее красотой. Миниатюрное телосложение Эммы, маленький вздернутый носик и слегка изогнутая улыбка придавали ей молодой и невинный вид, резко контрастирующий с ее буйным характером. К ее большому огорчению, люди часто думали, что она намного моложе своих восемнадцати лет.

Джон любил свою сестру больше всех. Он не был уверен, в какую сторону она склоняется, но он знал, что, несмотря на его всепоглощающее возбуждение, он не сможет принять предложение родителей, если Эмма не поступит так же. Он не мог смириться с мыслью, что она будет чувствовать себя обделенной.

— Так что ты думаешь, сестренка?- спросил он.

Эмме внезапно стало не по себе, когда все взгляды обратились к ней. - Я думаю, что все это звучит очень увлекательно. Хотя я и нервничаю... После минутного колебания она сказала: - Но я никогда раньше ничего такого не делала.

— Я тоже, - неохотно признался Джон.

— Мы с папой с удовольствием вас научим, - сказала Сьюзен, соблазнительно улыбаясь им. Обращаясь непосредственно к дочери, она сказала: “Твой отец был моим первым, и это было удивительно. Поверь мне, когда я говорю, что с возрастом он стал только лучше”.

Теперь настала очередь Эммы краснеть. Она всегда мечтала о том, чтобы Джон лишил ее девственности, но ей пришлось признать, что в том, чтобы позволить отцу быть ее первым, было что-то привлекательное. Новая волна влаги залила ее трусики, когда она подумала о том, чтобы раздвинуть ноги для папы и позволить ему делать с ней все, что он захочет. Это было так противно, неправильно и так возбуждающе. В тот момент она знала, что тоже хочет быть частью этого.

— МММ, это звучит неплохо, - сказала она, застенчиво улыбнувшись папе. - Я согласна. Ее ответ вызвал вздох облегчения у всех членов семьи.

Несколько долгих мгновений все сидели в тишине, обдумывая тот факт, что они действительно собираются это сделать. Несмотря на их желание, никто, не хотел сделать первый шаг.

Наконец Джон заговорил. - И что нам теперь делать?- спросил он, нарушая тишину.

— Все, что мы хотим - ответила Сьюзен. - Есть что-нибудь, что ты хочешь сделать. .. со мной, например?"

Джон был в полном недоумении от услышанного и просто не мог ничего сказать. Было тысяча вещей, которые он хотел бы сделать со своей мамой, но на самом деле преобразовать эти мысли в слова было нелегко. Тот факт, что его отец и сестра наблюдали за этим, только заставил его нервничать.

Сьюзен почувствовала, что ей нужно проявить инициативу. - Я могу придумать хотя бы одну вещь, которую хотела бы сделать. Глядя прямо на его промежность, сказала она: “Я все утро смотрела на этот твердый бугор. Тебе бы понравилось, если бы я помогла снять твое напряжение?”

Она отчаянно хотела увидеть, что скрывается под шатром в его штанах. Когда Джон застенчиво кивнул в ответ, она встала со стула и подошла к нему.

Джон нервничал. Он чувствовал тепло ее тела рядом с собой, но он понятия не имел, что она ожидала от него. Он знал, что она хотела его, и он хотел ее тоже, но было так странно и неправильно, страстно прикасаться к матери, пока его отец сидел и смотрел. В результате он мог только смотреть на свои ноги.

— Посмотри на меня, - сказала мать, чувствуя его нерешительность. Она улыбнулась, когда их глаза встретились. - Тебе не нужно беспокоиться, - сказала она. - Я давно этого хотела. Я хочу сделать все с тобой. Я хочу почувствовать твой твердый член на моей коже. Я хочу коснуться его, погладить его, сосать, и больше всего, я хочу почувствовать, как она скользит в моей киске. Меня так заводит мысль о том, что ты трахаешь меня своим большим твердым членом. Говоря это, Сьюзен нежно ласкала бедро сына, медленно двигаясь к выпуклости между его ног. Когда она достигла своей цели, она нежно погладила очертания его ствола, не нарушая зрительного контакта с сыном и улыбаясь загипнотизированному выражению его лица.

Джон был в напряжении все утро, и прикосновение его матери было последней каплей. Застонав от смеси смущения и возбуждения, он вздрогнул от сильного оргазма. Сьюзен продолжала поглаживать его сквозь штаны, почти кончая сама, наблюдая, как его глаза закатились, и, чувствуя, как его стержень дергается и вздрагивает, пока он наполнял штаны горячей спермой.

Когда Джон, наконец, вернулся на землю, он был смущен. Это совсем не то, как он представлял свою первую сексуальную встречу с женщиной. Он хотел убежать в свою спальню, но, увидев возбужденную улыбку на лице своей мамы, он немного успокоился.

— Чувствуешь себя лучше?- спросила она.

Джон застенчиво улыбнулся ей и кивнул. - Извини, я все испортил, - сказал он. - Я никогда. ..- он колебался. Никто никогда не трогал меня так.

— Не извиняйся, - ответила она. - Ты понятия не имеешь, как это возбуждает, зная, что мой собственный сын может кончить в штаны только при одной мысли о том, чтобы трахнуть такую старуху, как я.

Ты не старая, мама! - запротестовал он. - Ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел. Мне просто жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять это. Прежде чем он успел произнести еще одно слово, она наклонилась и поцеловала его.

Джон и раньше целовал девушек, но сейчас все было иначе. Было что-то такое любящее и знакомое, но такое неправильное в том, чтобы целоваться с мамой. Их поцелуй начался сладким и нежным, но вскоре Сьюзен начала двигаться вперед. Джон удивленно дернулся, когда она нежно, но настойчиво прижала язык к его губам и зубам. Он открыл рот и застонал, когда она засунула язык в его рот. Ощущение, языка матери скользящего и прижимающегося к его собственному языку, было несравненно.

Когда она начала отстраняться, Джон удивил себя, прижав ее к себе и просунув свой язык между ее мягкими губами. Вскоре их роли поменялись местами, и Джон стал агрессором. Сьюзен испустила приглушенный стон, который еще больше подзадорил его. Он не спеша изучал ее рот, их языки игриво дрались друг с другом.

Сьюзен наслаждалась их поцелуем, но она хотела большего. Не разрывая контакта с его губами, она потянулась вниз, чтобы расстегнуть молнию на его джинсах. Почувствовав, что она собиралась сделать, Джон слегка отстранился. С сексуальной улыбкой Сьюзен опустилась на колени, стаскивая его джинсы и трусы.

Сьюзен ахнула, когда твердый член ее сына высвободился из резинки его трусов и указал прямо на нее. Несмотря на то, что он кончил несколько мгновений назад, он все еще был крепок. Она сразу почувствовала запах его спермы, которая все еще покрывала его стержень липкими сгустками. Это был всего лишь второй член, который Сьюзен видела в плоти. Он был не таким длинным, как у мужа; она предположила, может быть, шесть с половиной дюймов, но он был, несомненно, толще, и его член имел приятный, нежный изгиб. Она делала все возможное, чтобы игнорировать растущее чувство пустоты в ее влажной киске, когда она восхищалась членом своего сына. Она отчаянно хотела почувствовать, как он растягивает и заполняет ее дырочку, но сначала она хотела попробовать его на вкус.

— Ты действительно все испортил, сынок, - сказала она насмешливо ругательным тоном. - Почему мне всегда приходится убирать за тобой? Думаю для этого, и существуют матери.

Сомнения и смущения Джона давно прошло. Единственное, чего он хотел, это почувствовать прекрасный язык и губы своей мамы на своем твердом члене. Ее грязные намеки только возбудили его.

Соблазнительно улыбаясь ему, она роскошно лизнула его член от яиц до самого кончика, наполняя рот липкой спермой. Она позволила языку задержаться на его налившейся кровью пурпурной голове, медленно вращая его по кругу. Сьюзен не могла поверить, что она делает. Целовать сына было одно, но использовать ее рот, чтобы очистить его сперму, пока муж и дочь смотрели, было совсем другое. Но ей было все равно. Мысль о том, что она будет трахатьса с сыном, возбуждало ее больше, чем когда-либо.

Чувствовать мамин язык на своем члене было намного лучше, чем он мог себе представить. Когда она обвила его член своим языком, он почувствовал, что его колени начали ослабевать, и он не был уверен, как долго сможет оставаться в вертикальном положении. Почувствовав проблему, Сьюзен подмигнула ему и осторожно толкнула его в сидячее положение на диване. Она скользнула между его раздвинутыми ногами и продолжала тщательно складывать куски спермы, которые цеплялись за его жесткий стержень. Она облизывала и чистила его с терпением и заботой, смакуя каждую каплю семени сына. Это было больше чем просто половой акт для них двоих. Они действительно любили друг друга так, как только могли мать и сын. Странно, но ей казалось естественным делать это для него.

Сидя на другой стороне дивана, Эмма смотрела с широко раскрытыми глазами. Она часто представляла, как выглядит член ее брата, и она не была разочарована увиденным. Часть ее ревновала, что мама первая почувствовала вкус его прекрасного стержня, но она также обнаружила, что невероятно возбуждается, как ее опытная мать доводит его до вершин наслаждения.

Глядя на мать, с любовью облизывающую и дразнящую член брата, Эмма почувствовала, как ее теплая влага вытекает из ее киски, а ее чувствительные соски трутся о футболку. Ей нужна была разрядка и смена положения, поэтому она прислонилась к подлокотнику дивана, вытянув ноги, так что они почти коснулись бедра брата. Она с наслаждением вздохнула, сунув руку под резинку пижамы и начала тереть свою влажную щель. С этой позиции она могла наблюдать за братом и матерью, одновременно заботясь о своей собственной киске.

Почувствовав, как вес переместился на кушетке, мать и сын обратили свое внимание на Эмму. Член Джона дернулся от возбуждения, когда он увидел, что делает Эмма, заставив Сьюзен улыбнуться. Как бы ей ни хотелось трахнуть сына, она также мечтала увидеть, как ее дети занимаются любовью.

— Ты не хочешь мне помочь?- Спросила Сьюзен.

Эмма покраснела от внезапного внимания. - Хм... я не знаю, готова ли я к этому, - ответила она. Эмма была невероятно возбуждена, но она еще не была готова прыгнуть в глубокий колодец. - Ничего, если я пока просто посмотрю?- спросила она.

— Конечно! – Ответила Сьюзен. - Если ты почувствуешь, что хочешь что-то сделать, просто скажите. Подключайся в любом темпе, удобном для тебя.

Биллу тоже нравилось шоу, и он не мог не заметить, что его дочь мастурбирует на диване рядом с ним. Он хотел подойти к ней, но инстинкты подсказали ему не торопиться. Вместо этого он широко расстегнул халат, выпустив твердый член на открытый воздух, и начал медленно мастурбировать.