Проходя мимо лотошников, примостившихся у станции метро, где я садился по дороге с работы домой, всё чаще стали появляться лукошки с грибами. Жёлтые лисички, зелёно-оранжевые рыжики, подосиновики и, наконец, белые. Пошёл слой.

На работе время было жаркое — сдача объекта на носу. И какая же радость — мне удалось выбить отгулы за прошлые выходные. Однозначно, еду в деревню к тётке по грибы, по ягоды. Душа требовала общения с природой и, возможно, с тёткой.

В среду после работы я загрузил в машину, видавшую виды шестёрку, не подумайте, что BMW, сапоги, корзинку, армейскую полёвку, в которую уже с трудом влезал, жратвы в виде сухого пайка, три бутылочки водки и рано лёг спать.

Ещё до восхода солнца, чтобы избежать пробок, я уже выехал из города и теперь неспешно, пробиваясь сквозь полосы тумана, ехал по знакомой загородной дороге.

Когда солнце осветило небо своими первыми лучами, туман сгустился так, что ехать стало невозможно. Я принял на обочину, включил «аварийку» и решил переждать эту напасть, дабы спешить всё равно некуда.

Из приёмника лилась музыка вперемешку с болтовнёй ведущих под которую я и задремал.

Меня разбудил стук в стекло.

— Извините! Вы не подскажите, далеко ли до Петряевки? — кричала за окном женщина.

Я приоткрыл дверь и увидел молодую симпатичную женщину.

— Где ваша Петряевка я понятия не имею, впрочем, так же, как и о том где нахожусь сам. Садитесь, сейчас по карте посмотрим.

Она влезла, зябко ёжась. Я включил мотор и печку, потому, что и в салоне машины было прохладно.

— Сейчас согреетесь. Как вы тут оказались, в такую рань и одна? — спросил я, открывая бардачок и случайно касаясь её холодных коленок, не прикрытых мини-юбкой.

«Красивые ножки — подумал я, доставая атлас автомобильных дорог — Заехать бы между ними поглубже».

— Я на трассе работаю. — начала она, но увидела мой удивлённый взгляд и замахала руками, — Нет, нет это совсем не то о чём вы подумали. Я официантка в придорожном кафе. Бомбил собралось много, вон какой туманище, вот и пришлось до утра работать, пока сменщица не пришла. Подбросили меня до перекрёстка, а автобуса нет. Вот пошла пешком и как назло ни одной машины. А тут вы стоите. Вот.

— Ясно. Так. Вот трасса, вот поворот, а вот и твоя Петряевка. Километров пять ещё будет. Чаю хочешь?

— Не откажусь. Замёрзла.

— А ты куртку-то расстегни, тепло быстрее до тела доберётся.

— Ишь какой? Сразу ему тело подавай! — играно возмутилась она, но куртку распахнула.

Показалась белая форменная блузка с глубоким вырезом, в котором уютно заколыхались увесистые груди, когда она начала вытаскивать полы куртки из-под зада.

Я повернулся и достал с заднего сиденья сумку. Невольно я прижался плечом к её плечу и ощутил её запах. Сердце забилось чаще, а член в штанах не двусмысленно шевельнулся.

— Держите. — протянул я ей металлическую чашку — колпачок термоса, и начал наливать туда чай, который оказался ещё слишком горячий. Женщина охнула и пыталась поставить чашку на переднюю панель, но не удержала. Чтобы не обжечься она раздвинула ноги. Чашка упала на коврик и чай фонтаном мелких струй ударил вверх, покрывая нас уже не столь горячим, но сладко-липким и тёмным потоком, я люблю крепко заваренный чай.

— Уф! Мать твою ети! Попила чайку! — выдохнула женщина, смахивая капли с лица, которые скатывались в ложбинку между грудей.

Я взял ветошь, которой обычно протирал изнутри лобовое стекло, и начал вытирать ей грудь, не стесняясь оттопыривая и блузку, и лиф.

— Да, блузку придётся новую покупать, этой хана! — констатировала она, гладя как я орудую у неё за пазухой. — И юбка вся мокрая. Попили чайку.

— Давайте я вас прямо до дому отвезу. Туман рассеялся. Почти. Но дорогу уже видно.

— Хм! Не оставишь же ты женщину в таком виде посреди дороги? Поехали, любезный.

Она забрала у меня тряпку и начала вытирать коленки.

— Еб же шь твою! А здесь-то что твориться! — развела она ноги, и я увидел, что чай скатился по «кожаной» обивке сидений и образовал у неё под ягодицами лужицу, которая последними каплями впитывалась в её одежду. — Лучше бы я в тумане заблудилась! Это ж ничем не отстирать!

Я, понимая, что попал, если не на бабки, то на явные неприятности, молча включил передачу и тронулся с места, искоса поглядывая как она шурует у себя между ног.

— Тебя как хоть зовут? — спросил я.

— Лена. А тебя.

— Сева я, Савелий. В честь деда назвали. Он кстати в соседней с вашей деревней жил.

— В Сосновке что ль? А фамилия как?

— Кузнецов.

— А Настя Кузнецова, случаем не родня тебе?

— Так тётка она мне, по линии брата отца.

— А мы с ней вместе в школе учились. Вот тесен же мир! Так ты к ней, али ещё куда?

— К ней. По грибы, по ягоды. На выходные.

— Ой! А я тут такие места знаю! Хочешь покажу?

— А удобно?

— А чего тут стесняться? Сейчас заедем ко мне. Я переоденусь и айда к твоей тётке. Давненько я её не видела. А там и по грибы не далеко.

— Ну, как знаешь. Куда-дальше-то? — тормознул я на перекрёстке.

Лена жила не далеко. Я оставил машину у ворот, и мы прошли в дом, добротный кирпичный пятистенок с деревянным вторым этажом.

— С кем ты живёшь? — спросил я.

— Сейчас одна. Муж погиб. Дальнобойщиком он был. Дочь в спортивном интернате. Только на каникулы и приезжает. А ты женат?

— Был. Не сошлись характером. Слава Богу, хоть детей не было.

— Так ты значит — жених?

— Предпочитаю свободные отношения.

Я обходил комнаты, рассматривая обстановку, а она...

— Расстегни. — попросила она, повернувшись ко мне спиной, уже без сорочки, и дёргала замок молнии на юбке.

Вид полуобнажённой натуры ударил мне в голову, и вместо того чтобы выполнить её просьбу я взял её за плечи и начал целовать в шею.

— Да ты чо? — дёрнулась она, но я обхватил её стиснув груди и опрокинув себе на руку припал к губам. Её рука обвила мне шею.

Трепетное желание поглотило нас. Не отрываясь от её губ, путаясь в лямках и застёжках, я стал стаскивать с неё одежду. Её руки лихорадочно рвали на мне ремень. Наконец наши, освобождённые от оков одежд, тела слились в трепетных объятьях. Наши губы как голодные искали на телах всё новые и новые участки, чтобы поцеловать, обсосать или нежно куснуть плоть.

Она не была искусна в любви, как некоторые из моих знакомых, приходивших на мою холостяцкую квартиру, но она отдавала накопившуюся в ней за годы воздержания страсть, как умела, и я старался отвечать ей тем же.

Оказывается, она никогда не брала член в рот, и очень удивилась, когда я попросил её сделать это. И ещё больше она удивилась, когда ей это понравилось и я едва смог оторвать её от члена, чтобы не кончить ей в рот.

Ласки вагины руками она воспринимала трепетно. Ей это нравилось, но она стеснялась своей мокроты, хлюпающих звуков. Настал момент, когда я, наконец, после длительной осады, тучи поцелуев и пощипываний живота и ляжек, накрыл губами её клитор, возбуждённый, мясистый с длинным бархатным капюшоном. Взрыв эмоций, визг, дрожь всего тела и обессиливающий оргазм.

Вздыбленным членом я вспорол поверженное тела заставляя кончать её снова и снова пока и сам не излился фонтаном спермы, залив её тело от лобка до лба. Она смеялась, слизывая сперму с губ, пальцев, которыми размазывала её по телу.

— Да, милые, ты видимо крупный специалист по обливанию женщин!

Мы полежали ещё лаская друг друга.

— Я такая счастливая! Я хочу тебя ещё.

— Подожди, я так сразу не могу.

— Тогда я сама его поласкаю. — она скользнула к члену и облизала. — Я думала, что моя слизь противная и ты целуешь меня туда испытывая отвращение, но для того чтобы сделать мне приятно.

— Дурочка, твои соки очень вкусные и такие поцелуи приятны не только тебе, но и мне.

— А я хорошо ебусь?

— Ты очень уютная, в тебе члену очень приятно, но это не твои заслуги, а матушки природы, которая наградила тебя такой пиздой. Ты хороша пока ебут тебя, а сама ты пока ебаться не научилась.

— Ну тогда и не получишь больше ничего! — обиделась Лена отодвигаясь от члена.

— Ну, что ты глупенькая обижаешься? Ты как маленькая девочка, ничего пока не умеешь, так, где-то что-то слышала, что-то где-то видела, но сама не пробовала. Ведь так?

Она кивнула.

— С мужем, такого как с тобой у меня никогда не было. Я кончала, но редко и как-то вяло. Я считала, что в рот берут только бляди, а поцелуи в пизду — противно. А тут оказалось, что всё это как приятно и восхитительно. Научи меня ебаться.

— Это чтобы ты начала раздавать эти умения на право и на лево?

— Так ты сам говорил, что предпочитаешь свободные отношения. А я чем хуже?

— Да. Ничем не хуже, но жить с этим тебе будет сложней.

— Пусть! Зато интересней.

— А дочь, что скажет на твои похождения? А друзья, соседи?

— Что у нас гулящих мало?

— Гулящих много, умелых мало. Чем валютная проститутка отличается от шоссейной?

— Шмотки дороже, парфюм, макияж. Ну, манеры там, знание языка и всё такое.

— Хорошо. Приодели уличную, манерам обучили. А много ли она заработает если будет лежать как колода с расставленными ногами?

— Я что — колода? — обиженно чуть ли не со слезами на глазах посмотрела на меня Лена.

— Ты неумеха и дура. — сказал я и повалив её на пол взял сзади.

— Я так не хочу, что я сука какая? — возмутилась женщина.

Преодолев её сопротивление, я прогнул ей спину задрав зад повыше и задвинул по самые яйца.

— О! О! О! Ещё-О!

— Ты же не сука?

— Ой! Сука я, сука, ещё сильней!

Я задвигал членом выписывая восьмёрки, и его головка стучалась по всем стенкам влагалища.

— О! А! — закричала Лена, повисая у меня на руках.

Входная дверь хлопнула, но ни я ни Лена не обратили на это внимания.

— Что это ты окаянный тут вытворяешь! — ворвалась в комнату старуха и схватив веник начала охаживать меня куда не попадя. — Насильник! Убивец! Охальник!

— Бабуся! Мы тут любовью занимаемся по взаимному согласию! — перехватил я руку с веником. — И перестаньте шуметь, народ набежит.

— Какая я тебе бабуся! — возмутилась женщина, всматриваясь в счастливо улыбающееся лицо Лены, и стаскивая с себя пуховую шаль. — Простудилася я. Парюсь над картошкой, а тут крик. Ну, я накинула шаль и сюды, а тут... эдакое безобразие!

Она неотрывно смотрела на мой не получивший разрядки вздыбленный в её сторону член. И я пошёл на неё, с твёрдым намерением наказать за столь беспардонное вторжение.

Она начала пятиться, очень удачно для меня, к застеленной кровати с пирамидой пушистых подушек.

— Не надо. Я нет... Я не хочу... Муж у меня... — она села на кровать.

— Снимай халат, сейчас парить буду. — спокойно стащил я ткань с её плеча. Наклонился, распахнул полы, стянул влажный халат, сдёрнул через голову лиф, прикрывающий вялую грудь. Женщина почему-то оказалась без трусов, но в высоких, до колен тёплых колючих шерстяных носках.

— А может не надо? — с вялой надеждой вопрошала женщина, заваливаясь спиной на кровать и послушно раздвигая ноги, открывая давно не топтаные дебри своего лобка.

Мои пальцы разгребли заросли на прямой пробор и раздвинули бледно-розовые тонкие губы. Средний палец проник в её узкую влажную пульсирующую вагину и прижался к верхней стенке. Женщина застонала.

— Ну, так как? Будем или нет? — начал я жестокую мастурбацию клитора.

— Да! Да! Скорее! Ну! Давай же! АААААА!! — это я вошёл в неё до самого дна и навалившись на щуплое тело и вдавив его в пуховую перину, начал накачивать узкую вагину.

Я балдел от навалившегося на меня разнообразия женских прелестей, когда ощутил на своей заднице уже знакомый удар веником.

— Ах ты сволочь! Кобель! На моей кровати при мне чужую женщину ебать? Гад! Паразит! — дубасила по спине Лена.

Пришлось отвлечься от приятного занятия и перехватив руку Лены завалить её рядом, заткнув при этом ей рот поцелуем. Она пыталась сопротивляться и даже укусить меня за губу, но скоро сдалась и обхватила меня за шею.

Так обнимая сразу двух женщин, одну я ебал, а другую целовал и мастурбировал ей клитор и влагалище пальцами.

Такое странное соседство очень меня возбуждало и я, вплотную приблизившись к апогею уже полез за членом вдоль мокрого от пота тела женщины, как Лена, почувствовав моё состояние, вдруг оторвалась от моих губ и сказала:

— Ты кончай в неё. Ей можно. Она у нас бездетная.

— Да! Да! Кончай! — выдохнула женщина.

Ох и люблю же я это дело! Обхватив и прижав к себе скользкое тело, я начал заключительную фазу полового акта. Освобождённый от ожидания финального залпа я наслаждался процессом проникновения в самый удалённые уголки вагины своего напряжённого до предела фаллоса. Движения становились всё быстрее и порывистей. Женщина застонала, её вагина сжалась, задёргалась и я кончил, заливая её влагалище горячими струями, которые вызвали ещё один спазм и сильно сжав мне член вагиной женщина отрубилась.

Дёргающийся член выдавил из себя последние капли семени и сдулся. А отвалился в сторону от бесчувственного тела.

— Дышит. — сообщила Лена заботливо прикрывая мокрое тело. — Гигант! Заебал девку.

— Быстрее поправится. Ты чего дралась-то?

— А что ты к другой ушёл?

— Никуда я не уходил. Я хотел её наказать.

— Нашёл наказание! Я бы по несколько раз в день принимала такое наказание.

— Будешь возникать — ебать больше не буду и с тобой к тётке не поеду.

— А ты что? Собрался меня ещё... ебать?

— И тебя и её. Время-то у нас полно. Вот только бы подкрепиться чуток. Да, кстати, а муж-то её где?

— Так нет у неё никого. Это она так, для острастки ляпнула.

— Ну тогда, тем более торопиться не будем.

Женщина зашевелилась.

— Что это было? Воды Лена дай. Разве так можно над больной женщиной издеваться? — повернула она ко мне голову и погладила муди. — Спасибо. Мне и правда легче стало.

— Сейчас мы тебя лечить будем! Забирайся под одеяло! Нечего тут своими костями людей пугать.

— Ой! — женщина как будто только сейчас поняла, что абсолютно голая, если не считать носков, и прикрылась ладонями.

— Оставь эти церемонии, Катя. Видели мы уже все твои прелести. Марш под одеяло и ты с ней. Греть её будешь. А я пока завтрак разогрею. Бульончик куриный у меня наваристый есть. И по рюмашке за знакомство выпить можно.

— Так я ж за рулём!

— До вечера выветрится. А нет, так тут гаишников отродясь не водилось. Потихоньку доедим.

Разговаривая Лена накрывала на стол, а мы с Катей, забрались под жаркое пуховое одеяло. Она забралась ко мне под мышку, прижалась всем телом.

— Меня знобит. Обними меня... Крепче. — попросила женщина и забросила на меня ногу.

— Ледышка. Сунь руку мне между ног там теплее всего. — предложил я.

Некоторое время мы лежали молча, не шевелясь, только слушали как гремит на кухне посудой Лена. Но вот она начала катать яички в мошонке, потом начала мять член, который довольный вниманием стал раздуваться от важности. Когда моё возбуждение достигло пика я снова подмял Катю под себя и довёл её до оргазма, но сам достичь вершина не успел.

— На пять минут оставить нельзя. — поставила на стол поднос с горячим завтраком Лена и возмущённо поставила руки в боки.

— Иди сюда, хозяюшка. Есть у меня и для тебя кое-что. — потянул я Лену и заставив лечь на себя вставил ей возбуждённый член.

— Ты в детстве прыгала в постели на родителях играя в лошадку? Садись на член и начинай скакать на мне, как в детстве.

Лена села на корточки завела в себя член и начала опускаться и подниматься.

Катя снова забралась ко мне под мышку и приподняв голову наблюдала как член ныряет в пучину влагалища и блестя боками выныривает из неё.

— Хорошо. — похвалил я Лену, — А теперь покрути попкой. В другую сторону. А теперь выписывай восьмёрки. Найди шейкой матки кончик члена и прижмись ей к нему. Так. А теперь сделай так чтобы головка описывала круги вокруг шейки. Откинься назад и пусть залупа скользит по передней стенке. Не спеши. Двигайся мелкими шажками.

— Ой! — вдруг вскрикнула она, — что там? УМ-М! Как здорово!

— Чего она? — спросила Катя.

— Она нашла эрогенную точку G.

— А у меня она есть?

— Должна быть. Давай сюда свою лохматку.

Катя развернулась и развела согнутые в коленях ноги. Три моих пальце ушли в глубину её влагалища ощупывая участок за участком, бугорок за бугорком.

Лена тем временем вошла в раж и прыгала на мне хаотично тряся грудями.

— Вот, кажется. Ой! Да. — глаза её заискрились от удовольствия.

Мне захотелось довести их до сквирта. Если удастся, то они обе на веки мои.

Пока Лена наслаждалась новыми ощущениями, начал интенсивно дрочить Кате и точку G и клитор прижав их пальцами. Катя открыла рот и округлила глаза, тело её охватила дрожь, она начала подниматься на мостик позволяя моим пальцам всё глубже и глубже погружаться в её лоно.

Лене, которая и так была на пике, я тоже приложил палец к клитору и её тело задёргалось. Несколько движения ладони поперёк пизды и Лена выгнув спину залила мне грудь струёй мутной жидкости. Я переключил всё внимание на Катю. Она закричала, задёргалась, но в ладонь мне упало только несколько капель её соков.

Я был доволен и гордился собой, поэтому меня шокировали слёзы Кати и рыдания Лены.

— Бабоньки, да вы что? Я что сделал вам больно?

— Дурак! — сказали они хором и в рыданиях упали мне на грудь.

— Ничего не понял. — промямлил я, прижимая к себе обнажённые, сотрясающиеся в рыданиях тела, — Полный пиздец.

Я молчал и гладил женщин, бабы рыдали постепенно успокаиваясь. Их руки сталкиваясь начали оглаживать моё тело, и я понял, что не особенно-то их обидел.

— Успокоились? Тогда вставайте. Завтрак стынет.

— Ой, и правда! — подхватилась Лена.

— А у меня дома свеженькие малосольные огурчики. — вскочила Катя, осмотрев поднос.

— Лежала бы лучше, болезная. Обойдёмся. — сказала Лена.

— Нет, нет, я быстро.

Катя накинула халатик на голое тело, шаль сверху и скрылась в дверях.

— Так чего ты рыдала? — решил выяснить я.

— Понимаешь? Я НИКОГДА ТАК не кончала. НИКОГДА! А ведь мне уже под сраку лет. Понимаешь? Жалко мне себя стало. Столько я всего упустила. А про Катьку я вообще молчу. У неё и мужика-то нормального никогда не было, а тут ты нарисовался.

— А вот и я! — влетела в комнату девушка в цветастом сарафане на высоченных каблуках. Румяная, весёлая с трёхлитровой банкой огурцов в одной и флягой мутной жидкости в другой руке.

— Катя? — отвисла у меня челюсть.

— Ага. Куда поставить-то?

— Бля! Я и не знал, что такую красавицу выебал.

— Тьфу! Скажешь ещё. — зарделась девица.

— Ой девахи, чувствую я что не добраться мне до грибов. — упал я спиной на кровать.

— АААА! — набросились на меня девки.

— Ша! Девочки. Ша! Я хочу есть. Иначе откуда мне на вас, красивых моих силы то взять?

— И то верно. — вздохнула Катя. — Тогда наливай.

Самогон оказался весьма крепкий и после первой же стопки девчонки захмелели, да и мне по мозгам ударило. Набросились на закуску.

— Как говорится — между первой и второй... — наполнил я стопки.

Крякнули, но вторая пошла легче. Жор на меня напал зверский, а закуска катастрофически быстро убывала. Третью мы закусили малосольным огурчиком. Кроме самогона на столе ничего не осталось.

— У меня в машине кое-какая жратва ещё есть. — попытался я выбраться из объятий перины.

— Сиди, уж. Ты у меня в гостях.

Голенькая Лена убежала на кухню и там заскрипели двери кладовки.

— Как ты похорошела. — положил я руку на коленку Кати и полез ей под юбку. — Я тебя снова хочу.

— Я тоже. — Катя положила руку на обвисший член. — Устал бедолага.

— Есть немного, но я всё равно хочу. — завалил я девушку на кровать, припал к её губам и просунув руку ей между ног начал ласкать ещё мокрую вульву.

— Сева! Иди помоги банку консервы открыть! — высунулась с кухни Лена.

— Сейчас иду. — нехотя оторвался я от процесса расстёгивания сарафана.

— У меня варёная картошка есть. Сейчас её с тушёнкой разогреем. — говорила Лена повернувшись к плите и вертя аппетитным задом.

— Где у тебя консервы? Здесь? — Уткнулся я залупой в её промежность.

— Отстань! Кто есть просил? На нож, вон банка.

Делать нечего, вскрыл консервы, но пока она вываливала их на сковородку, тёрся набухающими мудями о её зад.

— Долго вы тут? Я уже и в стопки налила. — вышла на кухню Катя.

— Сейчас, ещё пять минут. Забери ты его, а то мешается только. — оттолкнула она мой член.

— Иди сюда, я тебя пожалею. — присела Катя на корточки и взяла член в руки.

— Шли бы вы в комнату, итак развернуться негде...

Неожиданно свет в окне померк.

— Лена! Леночка, ты дома? — раздался женский голос, и чья-то физиономия припала к оконному стеклу. — Леночка!

— Петровна... — выронила Катя член из рук.

— Во бля! Принесла нелёгкая. Эта не отстанет. Делать-то чего. — металась по кухне Лена. — И ведь видела, что я у плиты стою, да ещё голая, и машина у ворот. Пиздец, вся округа теперь знать будет, что я мужиков к себе вожу. О боже!

— А чего тебе скрываться? Мужа у тебя нет. А кому ты даёшь — это не её собачье дело. Попытался успокоить я девушку.

— Это у вас в городе всем всё похую, а у нас — это клеймо. Всё. Теперь меня в шлюхи запишут.

— Ой! А если она видела, что я его за член держу... Боже!

— Тогда, нужно скомпрометировать её ещё больше. — предложил я.

— Как это?

— А пусть заходит. Мы её напоим и выебем. Потом пусть попробует рот открыть.

— А вдруг орать начнёт? Скандал учинит.

— Зови.

Лена начала метаться в поисках одежды.

— Да брось ты. Прикройся полотенцем и хватит.

— О! Боже! — перекрестилась Лена и вышла в сени прижав рушник к груди.

Лязгнул засов.

— Привет, Петровна. Чего хотела-то?

— Да зашла узнать, всё ли в порядке, а то чужая машина у ворот. Мало ли, что.

— Гости у меня. Заходи. Рюмашку прими.

— Рюмашку? Это можно. А ты чего-голая-то?

— Так гость дорогой. Вот и встречаю, как могу.

— Может я тогда не пойду?

— Ну что ты. Заходи, познакомься, коль пришла. — подтолкнула Лену женщину в прихожую.

— Сева! Гости у нас! Иди познакомься.

Я накинул на себя простыню, не слишком заботясь о сокрытии своего тела и вышел в прихожую.

Я почему-то ожидал увидеть если не старуху, то уж как минимум пожилую женщину, но это была женщина на вид около сорока, не полная, но с широкой костью. Вместо ватника, как я ожидал на ней был модная ветровка, цветастый шарфик, синяя шёлковая блузка и чёрная узкая юбка с высоким разрезом. Обувь она сняла и ногти ног украшал педикюр. Да и лицо было у неё совсем не безобразным, а расстёгнутые пуговки блузки показывали упитанную грудь.

У меня создалось впечатление, что она хорошо подготовилась к этому визиту и знала, куда и зачем идёт.

— Сева. — представился я.

— Мария Петровна. — подала она мне руку, которую я взял и пригубил чуть выше запястья.

— Разрешите за вами поухаживать? — начал я снимать с неё ветровку.

— Может не стоит? У вас такая интимная обстановка.

Лена откинув в сторону полотенце и блистая своей наготой, мешала на сковороде чуть было не подгоревшую картошку.

— Ну что вы, что вы! Вы нас нисколько не стесняете. Проходите. Сейчас выпьем за знакомство.

Я взял женщину за палию и направил в комнату.

На скомканной кровати сидела Катя в расстёгнутом до пупа сарафане.

— Катя? — остолбенела Марина. — А ты что тут делаешь?

— Катя заболела и мне пришлось её греть, чтобы она хорошенько пропотела. Теперь ей намного лучше.

— А как же Лена?

— Что Лена? Лену я тоже выебал, если вас это интересует. Могу и вам оказать такую услугу.

— Да как вы!..

— Как вам будет угодно. — перебил я её. — Какую позу вы предпочитаете?

Она задохнулась, потеряв дар речи, а я подвёл её к столу и усадил на кровать рядом с Катей.

— Выпить налей. — попросила она.

Я плеснул в стакан самогона и подал женщине. Она жадно припала к нему и осушила одним махом. Схватила огурец и захрустела им разглядывая меня.

— Место освободите! — вошла Лена со сковородкой. — Ну? Познакомились? А чего ты, Сева, до сих пор всем не налил? — начала она раскладывать гарнир на тарелки.

— За знакомство! — поднял я стопку.

— Нет! Нет! На брудершафт! — возразила Катя.

— Но...

— Никаких «но». Пришла — будь добра. — поддержала подругу Лена.

— Прошу. — подошёл я к Марине с поднятым локтем.

Она была на много ниже меня и ей пришлось встать, а мне присесть. Выпили. Я нагнулся к её губам, простыня соскользнула с моего плеча на пол. Её губы были твёрдыми и отзывчивыми, не то что безвольные губы Кати. Я обнял её и прижал к себе. Поцелуй затянулся. Член начал подниматься уперевшись женщине в живот.

— Ну хватит, хватит! Не всё сразу. — подала голос Лена.

Марина плюхнулась на кровать и вперилась взглядом на устремлённый на неё фаллос.

— Разве так можно? Я же в матери вам гожусь! — порывалась она встать.

— Если так, то трахаться ты стала лет с десяти. — Марина густо покраснела, — Поэтому нечего из себя целку строить. Как тебе известно — «Любви все возрасты... «. И признайся, Мариночка, к чему ты так готовилась перед походом сюда? Укладка, духи, наряд, нижнее бельё. — Я расстегнул пару пуговок и выпустил на свет её пышную грудь в кружевном тонком, почти прозрачном, бюстгальтере.

— Зачем? — продолжал я допрос проводя рукой по её ляжке в разрезе юбки.

— Ещё налей. — она выпила залпом. — Да. Была у меня мысль — «а вдруг».

— Вот! Давайте выпьем за исполнение желаний! — предложила Катя.

— А давайте! Коль вы меня не гоните. Почему бы и нет!

Выпили и я, сев на кровать поставил Марину перед собой и начал уже без стеснения её раздевать. Хмель дал женщине в голову, и она смеясь крутилась, путалась в рукавах и лямках, пока наконец шары её грудей не выкатились на свободу и соски не попали ко мне в рот. Она замерла, втянула живот и перестала дышать. Воспользовавшись моментом пуговка на поясе была расстёгнута, а следом за ней и молния. Узкая юбка никак не хотела сползать к ногам через широкие бёдра женщины и мне пришлось стаскивать её через голову. Но пояс юбки и тут умудрился застрять на её грудях. Так я её и оставил на несколько мгновений, с задранной юбкой на голове, а сам тем временем стянул с неё кружевные трусишки.

— Девчонки, гляньте! Она даже манду побрила! — воскликнул я, прижимая ладонь к её лобку.

— Лучше помогите юбку снять! — возмутилась Марина, сжав коленки.

Пришлось помочь по одной протиснуть груди, через узкий пояс юбки.

— Фу! Худеть надо! — швырнула она юбку в сторону, — Ну? А дальше-то что? — встала она передо мной, разведя руки.

Низенька, крепко сбитая, с широкими бёдрами, с налитыми шарообразными грудями и по-детски наивным лицом, женщина вопияла о ласки, а у меня, как назло, полностью пропал сексуальный настрой. Член, к моему стыду, не то что повис, а вообще сморщился, как на морозе.

— А ничего! Слишком долго ломалась! Мой пацан устал тебя ждать и ушёл спать.

— Это как-так — спать! — Я что девочка, чтобы так надо мной издеваться? А ну-ка давай его сюда! Спать он вздумал!

Марина толкнула меня в грудь, и я повалился на перины. Напористая женщина внедрилась ко мне между ног, расталкивая мои ляжки грудями, и принялась меня мастурбировать. Она ухватила член за кончик, вытянула его и начала водит вдоль него кулачком.

— Да что ты его дрочишь? Ты в рот возьми — сразу встанет. — посоветовала Лена, привалившись к Кате и расстёгивая и снимая с неё сарафан.

— Как это — в рот? — удивилась Катя. — Разве так можно?

— Боже! Девки, какие же вы дремучие! Что такое минет сейчас с детского сада знают! Вы что порнухи никогда не видели? — поразился я.

— Меня он уже научил! Смотрите! — подползла ко мне Лена и без помощи рук втянула обмякший член.

— Дай я. — оттолкнула её Марина, и отерев ладонью слюну, сунула член в открытый рот и сомкнула на шейке губы. Она с опаской прикоснулась к кончику языком.

— ОМ! — одобрительно прогудела Марина и прижала головку к нёбу.

Реакция члена была очевидна. Он начал наливаться кровью, заполняя рот женщины.

— Где ж ты раньше-то был. УММ! Какая прелесть! — То обсасывала она головку, то толкала её в глубь по нёбу, то совала за щёку.

— Дайте и мне попробовать! — подползла Катя и положила голову мне на ляжку, перебирая губами вслед за Мариной.

— На, только недолго, а то я уже вся мокрая. — передала член из рук в руки Марина.

Катя лизнула головку, взяла кончик в губы и начала медленно погружать в рот. Смотреть на этот процесс мне было не интересно, хватало тактильных ощущений, и я, перекинув лёгкую Катю на себя, припал к её вульве. Девушка дёрнулась и прикусила мне член, за что схлопотала шлепок по голой заднице и засос в клитор. Катя со стоном выпустила жезл изо рта и усевшись мне на лицо начала тереться о него пиздой.

Марина, увидев освободившееся вожделенное место, села на член и начала охая и стеная ёрзать по его стволу клитором. Дойдя до нужной кондиции, она погрузила зеб в себя на полную длину. «Широка страна моя родная... « — подумал я, не ощущая берегов, но упираясь в дно.

А Катюха, извиваясь всем телом приближалась к кульминации. Мне удалось изловчиться и сунуть ей во влагалище пару пальцев, чем и поставил, к моей радости, жирную, вернее, мокрую точку. Катя с воплем залила мне лицо и рухнула рядом. Я облегчённо вздохнул.

Марина сидя на корточках с широко распахнутыми ляжками, так что вся её вульва с мясистыми, но короткими лепестками, вывернулась мне на встречу, опиралась на руки, отставленные назад и медленно скользила по члену. Глаза, в отличии ото рта, закрыты, шары грудей раскачиваются в такт её плавным движениям. Она возбудилась и теперь я чётко ощущал её нежное нутро. Одна моя рука начала мастурбировать ей клитор, а другую тянувшуюся к грудям Марины, перехватила Лена и пододвинувшись ко мне сунула её к себе между ног.

Хорошо! Все при деле, все довольны. Мы молча наслаждались сексом, а Катя ошалевшая от бурного оргазма, гладила дёргающийся клитор, тупо уставившись в потолок.

Но вот Марина зачастил, задёргала задом, шумно задышала и кончила, насаживаясь на член по самые яйца. Вагина её дёргалась, но мне этого было мало и я смяв всю нашу гармоничную композицию, повернул Марину к себе задом и вошёл в её дёргающееся влагалище. Я твёрдо решил кончить, вот только не знал куда.

— Марина, тебя кончать-то можно? — с надеждой спросил я.

— А чёрт его знает. Я уже давно перестала считать эти дни. Кончай, милок, кончай, а там разберёмся. Кончай.

Я начал было подгонять себя в этом направлении, но что-то меня останавливало. А вдруг залетит? С пьяна они все смелые, а потом попробуй докажи, что ты не верблядь.

— Катя, вставай рядом. В тебя кончать буду.

— Ты же в меня собирался!

— А вдруг...

— Испугался? Не хочешь в пизду? В жопу кончай. — предложила Лена.

— Добрая ты Лена! А не хочешь сама свой зад подставить?

— Я, для него, что он захочет, то и подставлю, поняла? — встала Лена на четвереньки рядом с Мариной.

— Я тоже! — подползла Катя и приняла позу с другого бока женщины.

— Хрен с ним! Пусть суёт. — решилась Марина, — Вот только смазать бы чем?

— О! Я мигом! — подскочила Лена и покопавшись в комоде достала тюбик. — Крем для рук на вазелине. — прочитала она, — Подойдёт?

— Мажь! — велела Марина.

Лена выдавила на руку полтюбика. Густо обмазала мне член и задницы присутствующих дам, не пропустив и себя.

— Ну с Богом, девоньки! Теперь на кого чёрт пошлёт! — сказал я и загнал член в задницу Кати.

Девушка вскрикнула, но приняла член на всю длину в узкое плотное отверстие.

— О! О! О! Хорошо-то как! — подвигал я членом.

— Ну ты давай не задерживайся! Хорошо ему-УУУ! — загнал я елду Марине в более свободное, но мягкое пространство. — А ничего. Приятно даже.

— И мне тоже. — признался я.

— Хватит болтать! Иди ко мне. — нетерпеливо поводила задом Лена.

— Иду, иду. В простынях запутался. На!

Задница у Ленки оказалась самой уютной. Член скользил по стенкам, а не тёрся. Мало того Лена сжимала мышцы в такт моим толчкам, что было очень приятно.

Так я и переходил от одной задницы к другой пока не кончил в Лену.

— Всё! Пора закругляться. — уверенно заявил я. — Мне пора ехать дальше.

— Жаль. А ты на обратном пути заглянешь? — спросила Катя.

— Не знаю, как получится.

— А то давайте я с вами поеду? Оденусь потеплей. Мне свежий воздух полезен. Грибов наберём кучу!

— В Тулу со своим самоваром. Он чай к тётке едет. — сально улыбаясь заметила Марина. — Тётку-то тоже вниманием не обходишь?

— Марина! Как ты такое про меня могла подумать? Это ж тётка! Родня.

— Ладно, ладно. Это я так, с дуру. Давайте на посошок, что ли?

— Вы пейте девочки, а мне за руль.

Полуденное солнце припекало, и если бы не подёрнутые позолотой деревья, то и не скажешь, что начало осени.

Ухабистая, давно не ремонтированная асфальтированная дорога на давала разогнаться. Лена, одетая в лёгкий сарафан, демонстрировала мне свои ляжки и то и дело залезала ко мне в ширинку.

— Ты мне мешаешь! Врежемся сейчас куда-нибудь! — оттягивал я её от члена. — И вообще прекрати! Тряхнёт и откусишь ненароком. Что я тогда делать буду?

— Тогда давай остановимся.

— Так мы и до завтра не доедем.

Наконец я свернул на просёлок и подняв тучу пыли остановился у ворот тётки.

— Настя! Настя! — выскочила из машины Лена и бросилась в огород, — Смотри кого я тебе привезла.

— Привет, подруга! А ты здесь с какого боку?

— Бросай свою тяпку, накрывай на стол, там всё и расскажу!

Настя вопросительно посмотрела на меня, видимо не такой встречи она ожидала. Я только развёл руками.

— Стол давно накрыт. С утра его жду. Ведь раненько приехать обещал. Волноваться стала.

— Туман. Пришлось переждать. — оправдался я.

— Ну пошли, коли приехала. Я ж тебя лет пять как не видела. — повела Настя подругу в дом.

— Я сейчас, только гостинцы из машины заберу.

Я загнал машину во двор, выгрузил угощения и водку. Заглянул в сортир и тут вспомнил про модный газовый шарфик, который специально купил тётке.

Сюрприз, так сюрприз, решил я и раздевшись в сенях до гола, подрочил член, приводя его в вертикальное положение и повязал на нём шарфик большим бантом и толкнул дверь.

Водка в одной руке, пакет со жратвой в другой и с бантиком на торчащем хую — картина!

— А вот и я! — прервал я изумлённое молчание.

— Настя, это подарок, для тебя. — помотал я членом подходя к тётке.

— Сева! Ну как тебе не стыдно? При посторонних?

— Ага! подруга! Тут-то я тебя и поймала! А наедине, значит, так можно? И давно это у вас?

— Да кажись мы ещё в школу не ходили, как начали в трусы друг дружке заглядывать. — не стал скрывать я.

— Сева! — с упрёком сказала Настя, — Зачем-всем-то об этом рассказывать?

— А я не все! Во-первых, я твоя старинная подруга, а во-вторых, теперь я тоже его любовница. Вот!

— Ну тогда мне понятно какой туман тебя задержал! Кобель. — тётка попыталась меня ударить, но я отскочил. — И давно это у вас? — подбоченилась она.

— Давно. — сказал я, глядя на часы, — уже часов пять, наверное.

— Шутишь?

— Да нет, подруга. Иду я со смены. Туман. Замёрзла сил нет, автобуса нет, а он в машине на обочине спит. Спросила далеко ли ещё до дома, а он предложил чаю и облил меня. До дома подвёз, у меня молния на юбке заела, я попросила расстегнуть, а он полез целоваться. А я что железная? Ну и отдалась. Ласковый он у тебя. А тут соседка на него с веником, мол ах ты насильник, а он и её выебал. Хорошо нам стало. Катя самогона принесла, я голая на кухне закусь готовлю, а тут Петровна, Петровну-то помнишь, в окно заглядывает. Пришлось её компрометировать. Всё как положено. Напоили, раздели, выебли во все щели и к тебе, по грибы, по ягоды. А ты оказывается ещё та ягодка. — выпалила Лена на одном дыхании всю пятичасовую историю нашего знакомства.

— Нет, знала я что баб у тебя немерено, но, чтобы так троих за один заход?! — всплеснула Настя руками.

— Да не расстраивайся ты так. Он и тебя, и меня ещё трахнет. — обняла подругу Лена.

— Сучка, ты, а не подруга. Одно дело слышать, что где-то там, кто-то у него есть, и совсем другое — знать, что он ебёт твою подругу. Потаскуха ты!

— Ага! Потоскую, потоскую и дам кому не то!

Настя прыснула, услышав этот каламбур и обняла Лену.

Пока они препирались я так и стоял с перебантованным хуем, перетянутый ствол которого уже начал синеть.

— У меня появился симптомчик — член посинел и скоро отвалится. Спасайте девочки! — закачался я, имитируя обморок.

Наконец-то на меня обратили внимание. Обе женщины склонились к торчащей, но синюшного вида елде и начали спешно развязывать узлы, которые я в спешке затянул. В ход пошли и ногти, и зубы, и, наконец, ножницы, которыми сначала грозились меня оскопцевать, но смилостивились и жертвуя шарфиком освободили от пут. А потом на пару начали жалеть страдальца, покрывая поцелуями от лиловой залупы до мошонки.

— Может выпьем за успешную спасательную операцию? — предложил я, чувствуя покалывание в отходящей затёкшей плоти.

— Дурачок. Высечь бы тебя. — строго сказала тётка.

— А я предлагаю не высечь, а выебать! — заявила Лена.

— Тебе у себя не хватило? — возмутилась Настя.

— Чего ты? С тебя и начнём.

— Вы пока спорьте, а я выпью. — разлил я водку по стаканам и сел на диван.

Женщины уселись по бокам от меня. Выпили, закусили. Водка хорошо легла на утренние дрожжи и в голове зашумело. Руки потянулись к близко прильнувшим ко мне телам. Я мял и груди, и ляжки, и попки. Целовал в губы то тётку, то Лену.

Меня не устраивало, что голый только я и поэтому начал по очереди снимать по одной вещи с женщин. Несмотря на то, что начал я с тётки, первой оголилась Лена, потому что вещей на ней оказалось меньше. И пока я снимал трусишки с брыкающейся Насти, Лена уже вовсю сосала мне член. И это к лучшему, потому что я мог с ходу пустить его в дело, то есть загнать в пизду тётке, которая не хотела, чтобы Лена видела, как мы ебёмся. Но стоило мне проникнуть в её аккуратно выбритую вагину, как она забыла обо всём и закинув мне ноги за спину задвигалась с необычайной для неё страстью. Вот что значит соперничество. Но у Насти было ещё одно преимущество — спиралька. Поэтому я мог кончать в неё, когда мне вздумается, что я и намеривался сделать немедленно.

Размечтался. Настя перевернула меня на спину и сидя на мне быстро дошла до оргазма, не дав мне сделать тоже самое в её пульсирующей вагине. Член дёргался на грани извержения, а она не давала ни додрочить его до оргазма, ни взять его Лене, которая послушно ждала своей очереди.

— Ну что меня мучаешь?

— Я тебя мучаю? Опомнись милый! Я готовлю тебе к очередному затяжному раунду.

— Зараза ты Настя! — сдался я.

— Знаю я, знаю. Теперь пойдём выпьем за мою подругу-соперницу. Наливай.

Выпили.

— А теперь целуй её. Да не сюда!

Лена быстренько сообразила о чём речь и легла на диван раскинув ляжки, я полез к ней между ног и припал к вульве. Мне нравилась эта мякоть, пахнущая, как мне казалось, свежими мидиями.

Однако! Настя умудрилась просунуться под меня и начала полоскать во рту, мою сморщенную тряпицу, в которую превратился мой гордый фаллос.

Видимо я сегодня пере-всёкался, пере-ебался, пере-целовался, пере-елся, пере-пил, кажется, и только одно «не до» — недоспал...

Я так и проснулся между ног Лены, которая тоже спала, приоткрыв рот и раскинув ляжки.

Теперь появилось ещё одно «пере» — пересохло горло до глубины анального отверстия.

— Настя! — поднял я голову.

— Чего орёшь-то? — зашевелилась она у меня за спиной.

— А я тебя потерял.

— Не в пизде ли этой сучки?

— Я не сплю. — откликнулась Лена.

— Но сукой быть ты от этого не перестала.

— Брейк! Чего вы обе собачитесь-то, и впрямь как суки. Чего делите-то? Ты ж, Настюха, знаешь, как я девок люблю. Вот. И тебя я люблю... ебать, и её я люблю ебать. Оставь эту дурацкую ревность. Лучше поверни сюда свою бархотку и дай мне удалить жажду.

Я уткнулся ртом в мягкие, тщательно эпилированные губки и раздвинув их языком припал к клитору. Настя замолкла, распахивая ноги навстречу ласкам.

Я лежал щекой на ляжке Насти, а Ленка, тем временем перевернулась и ткнулась головой в мою промежность в поисках члена, а я протянул руки к её телу, уже знакомому, но по-прежнему желанному.

Настя зашевелилась, и я вдруг ощутил, как её губы оттаскивают мои пальцы от вагины Лены в которой они рылись. Чертовски приятный момент, хочу сказать, вот так рыться в пиздятинке одной, которая сосёт тебе член и давать обсасывать пальцы другой, вульву которой вылизываешь сам.

Но эта идиллия не могла длиться вечно. С каждым движение, с каждым вздохом наше возбуждение нарастало. Я уже давно был готов вонзить свой кинжал в любую дырку, но ждал, давая девкам самим выбрать последовательность.

— Лена, хватит высасывать из него соки. Вставай-ка рачком, я знаю он ото любит.

Да, я отдавал этой позе преимущество, когда хотел быстрее дойти до финала, но сейчас я хотел прижать к себе мягкое женское тела, придавить собой и, чувствуя её беспомощность, насаживать её на всю длину вздыбленного члена.

Что я и сделал.

Ленка, постепенно распаляясь, начила мне подмахивать задом. Её вагина сжала член, и она начала скулить, кусая губы. Настя просунула между нами руку к её клитору и помогла подруге кончить, а я, чувствуя предельное возбуждение, перескочил к тётке и загнав в неё член тут же содрогаясь кончил сам, заливая её вагину спермой. ООХ!

— Какая благодать! — развалился я между обнажённого горячего тела, размазывая наши соки по их лобкам, животам, грудям.

— Ага, вот только ссать хочется, сил нет! — зашевелилась Лена и встала, натягивая на голое тело халатик хозяйки. — Как и раньше во дворе?

— Не заблудишься, если только к соседу не завернёшь. — усмехнулась Настя.

— Могу и завернуть, коль советуешь. Пробовала уже? — огрызнулась Лена.

— Ты только осторожней. У него жена, как злая собака.

Лена вышла соблазнительно, виляя задом.

— А ты что с соседом трахаешься? — решил уточнить я.

— И не только с ним, милый. Пока тебя дождёшься — пизда мхом порастёт.

— Ну не так уж и редко я к тебе приезжаю. — попытался оправдаться я.

— Раз в месяц — это не редко?! Приедешь, да ещё и блядей с собой привозишь!

— Она же твоя подруга.

— Какая там подруга? Одноклассница. Всю жизнь у меня парней уводила. Только познакомлюсь, а она уже с ним в кустах жмётся. Думаешь почему я до сих пор не замужем? То-то. Подруга! Вот тебя к себе в постель завалила.

— Подумаешь. Ну выебал разок. Я ж не собираюсь на ней жениться.

— Ещё чего! — Настя завалилась на меня и прижалась всем телом. — Возьми меня к себе в город. Будем вместе жить.

— А как же сосед и не только он? — попытался отшутиться я.

— Я что в городе себе других не найду? — парировала она.

— Тогда на хера ты мне там нужна?

— Дурак! — обиделась она и ударила меня кулаком по лбу.

— Что за шум, а драки нет? Что-то стало холодать, не пора ли нам поддать? Смотри как у меня задница замёрзла. — взяла мою рука Лена и приложила к ягодицам. — Давайте выпьем и потом ты меня погреешь.

Стемнело, последние блики заходящего солнца ещё кое-как освещали стол и я, почти на ощупь разлил водку по стаканам.

— Ну, поехали. — сказал я и опрокинул стакан.

— Мог бы и тост сказать за нас любимых. — буркнула Настя и залила водку в рот.

— А я пью за Сеню. Классный ты ёбарь, Сеня. За тебя.

— Может хоть свет включим, а то закуски не видно. — предложил я.

— А я-то размечталась, думала ты на нас посмотреть хочешь. — щёлкнула Настя выключателем. По комнате, сквозь старинный матерчатый абажур, разлился свет лампы, окрасив обнажённые тела в тёплые тона.

— А давайте-ка и впрямь выпьем за вас мои хорошие! — прижал я их к себе.

Выпили, закусили и я полез к Насте с поцелуями.

— Может окна занавесим? — спросила она.

— Да кому это надо? С улицы и от соседей не видно, а кто будет по ночам в окна заглядывать? — сказала Лена.

— Да есть здесь пара маньяков из коттеджного участка... Ходят и подсматривают как люди раздеваются перед сном.

— Ребятишки? Мы в детстве тоже подсматривали. Да ты что, не помнишь, что ли? В общаге жила полненькая такая блондинка. К ней каждый день кто-нибудь из мужиков заходил. Раздевалась она только до комбинашки и шасть в кровать под одеяло, а там писк, визг, ну и ебля, конечно, но мы — то что видели? Так, только что одеяло дёргалось. Что? Не помнишь?

— Помню. Но эти-то вроде взрослые, как говорят.

— Да и пусть смотрят. Подумаешь. Ну увидят тебя голой и что?

— Вот поймать бы их и вздрючить, чтоб не повадно было. — зло сказала Настя.

— А что? Давайте устроим западню. Выловим и выебем. — предложил я.

— Как это?

— Развесим под окнами банки, железки, ну чтобы звенело, когда заденешь. А мы тут как тут, хвать и в кровать.

— А тебе лишь бы в кровать. А вдруг дети?

— Детей тоже учить надо. Отца своего не помнишь, что ли?

— Ой! Он тебя, что? насиловал? — загорелись глаза Лены.

— Нет. Я ему только сосала. — понуро ответила Настя.

— ААА! А я-то думала. Мой меня тоже к себе в постель клал, гладил там, себя ласкать велел, но тоже не насиловал.

— Зато ты, Настюха, со мной оттягивалась. Всё, что где услышит, на мне испытывала, так, что у меня яйца пухли.

— Так, что? Отловим злодеев? На живца, так сказать. Шум устроим, чтоб понятно было, чем люди заняты, и хвать! — задвигала Настя пальцами.

— Ох, и кровожадная же ты у меня! Аж жуть!

Решено. Сделали гирлянды из пустых стеклянных бутылок и консервных банок. Развесили их под окном спальни. Долго не ждали и начали пьяную оргию. Водка, голые танцы, откровенные ласки и групповой секс. Всё как положено. Но безрезультатно. Нет. Результат конечно был. Все мы неоднократно получили оргазм, опьянели хорошенько, объелись, соответственно, но гости не шли.

— Плевать. Что хотите со мной делайте! Я больше не могу. — потряс я опавшим членом и увалился в кровать имея намерение уснуть.

— Пожалуй, с меня тоже хватит. — одела Настя халатик. — На горшок и спать.

— Я с тобой. — поднялся я и не найдя ничего подходящего на роль одежды, махнул рукой, — Да кто там меня ночью-то увидит? — и вышел на двор голышом.

Настя, как добропорядочная, зажурчала в сортире, а я, не утруждая себя ожиданием, очереди стал поливать кусты.

— Смотри. — шепнула Настя, показывая на окно спальни.

Ленка танцевала голой, размахивая клочком шарфа, которым я украшал член, а к стёклам окна прилипли две головы. Ни звона, ни шума, но факт. Мы подкрались с двух сторон и налетели на незваных гостей. Они сдались практически без боя.

— Ну, соколики! Чем вы тут занимались и так понятно. Не стыдно? — завели мы их в сени на свет Божий.

— Так это же соседские! А если я родителям расскажу! — возмущалась Настя. — И давно вы подглядываете?

— А почти сразу, как отец стал к вам бегать. — хитро взглянул на Настю пацан, лет четырнадцати.

— Ох и ни хуя себе новости!

— Да, мы всё видели, что вы делали! — поддакнула мальчишке девчонка постарше, с нескрываемым интересом рассматривая мои гениталии.

— Ну и что с ними делать будем? — спросил я, — отпускать безнаказанно — неправильно, наказать, так всё рассказать могут.

— Наверняка расскажут. — согласилась Лена. — Мне-то, конечно, по барабану, но я бы их самих сначала замарала, а потом отпустила.

— Это как с Петровной? — догадался я.

— Ага. А что тут ещё выдумать? Не убивать же их, в самом деле?

— Я бы убила. — замахнулась на пацана Настя.

— Маленьких обижать нельзя! — наставительно сказал парень, прикрывая, однако голову.

— Маленькие, говоришь? Что ж! Тогда будем пороть. Снимайте трусы.

— Что? Прямо трусы? — зарделась молодуха.

— А как ты думаешь? Вы за нами подглядывали, видели нас голыми, а мы должны любоваться вашим нижним, не первой свежести, бельём? Так. Быстро, разделись! Оба! — рявкнул я, надвигаясь на молодняк с ремнём, выдернутым из брюк.

— Мы больше...

— Я сказал, раздевайтесь! До гола!

Разделись они быстро. Снимать-то было в общем-то и нечего. Хоть и осень, но ещё тепло.

Худенькие загорелые тела. Коленки и локти в ссадинах. Дети ещё. Парень скрестил руки на чреслах и беспокойно поглядывал, то на ремень у меня в руках, то на голых женщин, развалившихся на кровати и бесстыдно мастурбирующие вульвы.

— Ты парень, женщин-то имел уже? — спросил я, видя с каким усилием прижимает он непокорно вскочивший член. Он отрицательно покачал головой. — А сеструху лапал?

Парень взглянул на сестру ища у неё поддержки.

— Мы во врачей играли, в дочки матери... — она опустила голову.

— Так, значит хрен свой он в тебе уже пополоскал? — уточнил я.

— Хорошо. — констатировал я, получив от неё утвердительный кивок. — И последний вопрос — отец тебя ласкал, или заставлял ласкать себя?

Девочка долго молчала. Как-то виновато посмотрела на брата и утвердительно кивнула. — В этом году. Весной. Он так наказал меня за двойку в четверти.

— Вот тебе и соседушка! — возмутилась Настя, — Педофил!

— Теперь всё ясно. — ударил я, делая паузу, несколько раз ремнём по ладони.

— Не надо меня бить! Давайте я лучше в рот возьму! Я уже умею. — упала на колени девчонка, молитвенно сложив руки и открывая взорам покрытый нежным пушком лобок и маленькие грудки-колокольчики.

— Пусть сосёт. — согласилась Лена.

— И отцу сосала? — уточнила Настя. — Я ему в следующий раз откушу напрочь!

— Не надо. Он у него хороший. — встала на защиту отца дочь, отодвигая с головки моего члена крайнюю плоть.

— Малец, иди-ка сюда. Как вас бесстыжие зовут-то?

— Ира и Игорь — ответила девчонка.

Ну ладно, Игорь, смотри, что я тебе покажу. — притянула к себе пацана Лена и ткнула его к себе между ног.

— Лена! Ты не пугай парня своей лохматкой. Пусть он лучше у Насти в деталях разберётся, а ты, если неймётся отсоси пацану.

Девчонка, действительно уже кое-чему научилась. Сосала нежно и глубоко. Я гладил её затылок с хвостиками, подталкивая на член. Возбуждение нарастало, но я не хотел кончать в рот и развернув к себе задом, без сомнения вошёл в узкую вагину.

— У тебя месячные уже начались?

— Давно, но можешь кончать в меня. Я пью таблетки. Мать заставляет, чтобы не залетела. Она боится, что меня могут изнасиловать.

— А ты и довольна? А кому ещё даёшь? — зло напяливал я её тельце на свою вздыбленную плоть.

— Да вот брату только, но у него маленький и он быстро кончает.

— Давай чаще и научится. А сама кончать умеешь?

— Наверное умею. Это когда внутри всё трепещет и становится сыро?

— Ну, что-то вроде того. Но это в другой раз. — прервал я разговор и разрядился в неё струёй спермы.

— ОЙЁЙЁЙ!!! Как горячо! МММ! — девчонка развернулась и взяла увядающий член в рот.

А на кровати подходил к концу урок гинекологии. Пацан утопил нос в вагине Насти, Лена, доведя парня до обильного оргазма слизывала с губ семя.

Вскоре мы выпроводили ребят, выпили, повозмущались падением нравов, пака я по очереди полоскал член в их вагинах и вповалку уснули.

Туманное и прохладное утро сияло прозрачной синевой небосвода, пока я поливал кусты.

— Доброе утро! — прозвучал женский голос от соседского забора.

— Надеюсь! И вам не хворать. — стряхнул я капли с члена и повернулся на голос.

От курятника, где стоял гвалт, к дому шла, скажем так, сдобная, а не полная, женщина, в халатике под которым свободно раскачивались увесистые груди и упруго вздрагивали ягодицы. Румяное лицо с прищуренными на солнце глазами озорно улыбалось.

— Пивко? — кивнула она на член виднеющийся между не запахнутых пол халата.

— Женщины. — признался я, кивая на выходящих на крыльцо любовниц. — А вы тут недавно живёте?

— Да. Дочка восьмой класс закончила и решили поближе к цивилизации устроится. — Таня. — подошла она к забору и протянула через него пухлую руку. Халатик оголил такую же пухлую коленку.

— Сева, Савелий. — придержал я женщину за руку устремляя взгляд ей за пазуха.

— А вы? — зарделась она.

— Настя моя тётка, хотя и младше меня. А Лена её школьная подруга. Вот приехал на выходные. Хочу сходить в лес по грибы, по ягоды.

— Ой! Я бы тоже с удовольствием сходила, но мест не знаю, да и одна в лес идти боюсь.

— А как же муж?

— Он степняк, леса никогда не видел. С него в лесу как с козла молока.

— А в постели? — нагло спросил я, почёсывая член в прорехе халата.

— А вы ещё и нахал! — повернулась она к дому.

— Собирайтесь и пойдём в лес с нами. Гурьбой веселей. — продолжал чесать набрякший член.

— Я подумаю. — помолчав ответила она.

— Выходим в девять. — крикнул я ей в спину.

— С кем это ты свидание назначил? — подошли ко мне женщины.

— Со злой, как собака женой соседа, Таней. Она хочет с нами в лес пойти.

— Вот кобелино! Ты бы хоть халат запахнул. Ходишь мудями светишь! Не стыдно?

— А чего мне стесняться? Глянь какой красавец. Правда, Ленка?

— Нет, я тебе его точно, когда-нибудь оторву! — хлопнула Настя дверью туалета.

— Ох и ревнует она тебя, как та жена. — Лена взяла член в руку и наклонилась к нему.

На первом этаже соседа колыхнулась занавеска, а в окне второго улыбались детские мордочки.

После завтрака, который не обошёлся без рюмашки на опохмел, быстро собрались и, решив, что далеко сегодня ходить не будем, решили обойтись без машины.

— Ну где твоя Танечка? — зло спросила Настя.

— Таня вы с нами идёте? — крикнул я через забор.

— Идёт, идёт. — вышел на крыльцо мужик в полосатых трусах которого болталось, кое-что явно большего размера чем у меня. — Гена я.

— Сева. Племянник Насти.

— Племянник? Это хорошо, а то я... А это жена стало быть? — кивнул он на Лену, которая жадно рассматривала узоры на его трусах.

— Нет. Это её школьная подруга.

— Ничего бабёнка. Хорошая. Свободная?

— Да. Вроде того. — Мне перестал нравится этот разговор. — Ждём у ворот.

— Ну ты тётушка и нашла себе ебаря!

— А мне с него кроме члена больше ничего и не надо!

— Я бы тоже попробовала. — как-то неуверенно сказала Лена.

— Так! Ты и этого отбить хочешь?

— Тихо ты! Таня идёт. — шикнула Лена.

— Здравствуйте! Меня Таня зовут.

— Настя, Лена, а со мной вы уже знакомы.

— Странно как-то. Живёте рядом и до сих пор не знакомы.

— Да, как-то некогда мне всё было. Новое место, дел много. Хозяйство.

— А детишек чего не взяли?

— Они не захотели. Как-нибудь в другой раз.

Лес начинался почти сразу за околицей, но мы прошли ещё с километр прежде чем свернуть с просёлочной дороги на тропу, уходящую в глубь леса.

— А не заблудимся? Я в лесу совершенно не ориентируюсь. — роптала Таня.

— Волков бояться — в лес не ходить. — изрекла Лена.

— А здесь и волки есть? — опешила Таня.

— Конечно есть. Вот только в этом или другом — не знаю. — издевалась Настя.

— Да бросьте вы женщину пугать. Нет здесь волков. И заблудится мы не заблудимся. У меня мобильник с навигатором. Да и вообще. Не где здесь заблудиться. Десять км в одну десять км в другую сторону — вот и весь лес.

— А змеи? — не унималась Таня.

— Ты в сапогах? А под юбку вот только этот змей может полезть. — кивнула Настя на меня.

— Вот. Уже и змей. — смачно шлёпнул я Настю по заду, обтянутому трико.

Настя размахнулась в ответ, я увернулся и побежал от неё по полянке распугивая бабочек и стрекоз. В какой-то момент и запнулся о кочку с повалился в траву. Настя прыгнула на меня, и мы начали кататься в траве возбуждаясь от прикосновений и, в конце концов, слились в долгом поцелуе под ошалевшим взглядом Тани. Мои руки уже шарили под резинкой трико, под блузкой, не находя там ничего кроме обнажённого тела.

— Эй! Любовнички! Вы сюда зачем пришли? За грибами или ебаться? — пыталась разнять нас Лена.

— Одно другому не мешает. — отдувался я, убирая с лица распустившиеся волосы Насти.

— Но вы здесь не одни! — решилась вставить своё мнение Таня.

— Так оно и к лучшему. Вместе веселее. Присоединяйся. — предложил я.

— Нет. Спасибо! Я сейчас домой пойду. — неуверенно сказала Таня.

— А дорогу найдёшь?

Она начала растерянно озираться и с испугом прикрыла рот раками.

— Я же тебе говорила, что это ещё тот змей. Теперь пока тебя не выебет домой ты не доберёшься.

— Ну как вы так смеете со мной? — глаза её наполнились слезами, — Я честная женщина и мужу никогда не изменяла.

— Нашла чем гордится. Превратила себя в домработницу, которой даже спасибо забывают сказать, не то что приласкать, выебать так чтобы весь низ дрожал от наслаждения. Когда ты в последний раз с мужем сексом занималась? — напирала на женщину Лена, пока Настя стаскивала с меня джинсы и доставала на свет божий уже торчащий член, под взглядом готовой упасть в оброк Тани.

Таня попятилась, когда Настя, освободив член от оков начала облизывать и посасывать головку, сдвинув с неё крайнюю плоть. Таня оступилась, запутавшись в высокой траве и обессиленно села в траву, закрыв лицо руками.

— Подожди, Настя. Видишь женщине плохо.

Чтобы не путаться в штанах я их снял совсем. Итак, было ясно, что без оргии на свежем воздухе уже не обойтись.

— Таня, ты ведь догадывалась, что я буду тебя домогаться. Я ведь не случайно чесал муди. И ты согласилась идти. Ты даже одела новые трусишки.

— Откуда?... — вскинула она на меня взгляд, который замер на торчащем члене.

— Заметил, когда ты садилась на траву. А ещё я уверен, что ты хорошенько подмылась.

Лицо у неё пылало.

— Чего ты ждёшь, дурёха? — с двух сторон подошли ко мне подруги и протянули руки к члену, лаская ствол и мошонку. — Ну же! Смелей. Возьми его в руки, возьми в рот, заведи его в себя до самого дна. Давай, давай, не бойся, мы никому ничего на скажем.

— Нет, я так не могу. — встала она с опаской глядя на член.

— Нет, так нет. Было бы предложено. Правда Леночка? А я так не откажусь. — Настя спустила трико и нагнувшись подставила мне зад.

— А я чо? Лысая? — встала рядом с ней Лена. — Присоединяйся, подруга! — хлопнула она по своим голым ягодицам, когда я задвигал членом в лоне тётки.

Я делал с девками всё, чтобы Таня поняла, насколько это приятно. Подруги видимо поняли и подыгрывали мне, стеная и охая, может чуть громче, чем заслуживали мои усилия. Тем не менее сначала Ленка, а за ней и Настя кончили, упав без сил на колени.

— Может, всё-таки попробуешь? — подошёл я к Тане с дёргающимся членом и уткнулся им ей в живот.

Она со страхом смотрела то на член, толкающий её в живот, то мне в глаза, и, наконец её рука осторожно обхватила ещё мокрый от соков женщин член.

Плотина прорвана!

Мои руки жадно лапали её груди, талию, ягодицы. Она закрыла глаза, а я поцеловал её нежные трепетные губы. Она обхватила меня сначала за талию, а потом и за шею. Всё она моя! Руки задрали юбку и нырнули под резинку трусов, сначала к ягодицам и обойдя круг стали стаскивать их вниз.

— Может не надо? Вдруг кто-нибудь увидит. — прижала она мои настойчивые руки.

— Мы с тобой спрячемся в высокой траве, а девчонки нас прикроют. — потянул я её вниз и повалил на спину.

Таня, вытянувшись на траве в струнку, сжимала коленки и прижимала подол к ляжкам, на которых болтались её беленькие трусишки.

Я, не обращая внимания на её коленки, принялся расстёгивать пуговки мужской рубашки, в которую она была одета. Она схватила мою руку на груди, тогда другая начала задирать ей подол. Она метнулась в низ, а я вверх.

— Ну что за детские игры? — пришли мне на помощь девицы и в мгновение ока стянули с Тани трусы.

— Курчавая! — одобрительно сказала Настя, добравшись до лобка женщины.

Теперь Тане приходилось отбиваться от трёх пар рук, которые непреклонно лишали её тело одежды. И Таня сдалась, прикрыв лицо руками и тихонько всхлипывая.

Я тоже лишил себя остатков одежды и прижался к её сдобному телу.

— Ну что ты как девочка? — пощипывал я губами её пальцы, отводя их от лица и пробиваясь к её губам. Ладони гладили её содрогающееся от желания тело, перебирали, выбившийся из-под руки, прижатой к груди, большой тёмный сосок, скользнули по поджатому животу к пупку, крутнулись вокруг него и скользнули по кучерявому лобку в ложбинку пухлых срамных губ. Уже на входе в распадок пальцы почувствовали влагу и как с горки скользнули к клитору. Тело Тани содрогнулось и ляжки сильно сжали мою руку, но не смогли остановить ни ласкающих движений, ни продвижения ко входу во влагалище. Когда фаланга среднего пальца проникла в неё, крепость окончательно пала, тело женщины задрожало, коленки медленно расслабились, и я развёл ей ляжки, любуясь цветком каллы с розовыми блестящими лепестками и большим торчащим пестиком клитора. Губы сами потянулись к этому бутону и накрыли его.

Таня вскрикнула. Противоречивые чувства боролись в ней, то отталкивая, то прижимая мою голову к вульве. Ляжки её выворачивались, выпячивая промежность навстречу моим ласкам, бедра задвигались в характерном, всё ускоряющемся ритме и она с криком заполнила мне рот тягучей солоноватой жидкостью. Настал момент моего триумфа. Жезл победителя вонзился в её пульсирующую плоть, доводя женщину до следующего приступ оргазма. Она кричала и дёргалась, пытаясь вытолкнуть терзающий её фаллос из себя, но тут же снова натягивала на него спазматически сжатую вагину до самого дна.

— Всё! Кончаю! — объявил я с хлюпаньем выдёргивая из неё зажатый в кулаке член.

— Дай мне! — хором как голодные птенцы открыли рты подруги, но я ждал.

И дождался. Таня вскочила и вырвав член у меня из рук, сунула себе в рот. Струя спермы ударила по нёбу, раздувая женщине щёки и выбиваясь из сжатых губ, но она судорожно сглотнув приняла всё и не отрывалась от члена пока он безвольной колбаской не выскочил из её губ. А Таня всё тёрлась и тёрлась по моим причиндалам.

— Ну вот! А ты — «не хочу, не буду, не буду, не хочу!» — передразнила женщину Настя.

— Так я же знала, что будет так хорошо. Спасибо! — начала Таня покрывать меня поцелуями от хуя до губ.

— Ну, всё! Всё! Хорошего понемногу. Пора и грибочки поискать. — безапелляционно заявил я.

Грибов в лесу было полно, на любой вкус. Тут было что набрать и на жарёху, и на соление, и на маринование, и на сушение. Лично меня занимал сам процесс сбора, а для холостяка мне было вполне достаточно и небольшой корзиночки. Ну пожарю с картошечкой, сварю наваристый супчик, чтобы угостить кого-нибудь из любовниц или друзей под водочку, и всё. Ни солить, ни тем более мариновать я не собирался.

Набрав себе полный туес, я закинул его в рюкзак через плечо и начал помогать женщинам. Вернее, реально помогал я только Тане, которая ничего не понимала в грибах и мне постоянно приходилось рассказывать, что это за груб, съедобный или нет, и что с ним можно делать.

Таня смотрела на меня влюблёнными глазами и чтоб охладить её пыл я периодически приставал к Ленке или к Насте и драл их, то лёжа на мягком мху, то раком, уперев руками в дерево, то сидя на раскачивающимся стволе. Ленке надоело постоянно стаскивать трико, поэтому она распорола их по шву на промежности и щеголяла пучком волос на пизде при находке каждого гриба. Тане тоже доставалось. Она уже не одевала трусов, и я часто пристраивался к ней сзади, стоило ей подольше наклонится над грибом.

Корзинки уже заполнили до отказа, а грибы, всё лезли и лезли под ноги. В ход пошли пластиковые пакеты, а потом с меня сняли рубашку и завязав узлом заполнили выводком чёрных груздей.

Солнце поднялось в зенит и стало припекать по-летнему.

— Искупаться бы сейчас. — мечтательно потянулся я.

— Да ты чего!? Ильин день давно прошёл, да и вода уже холодная. Таня, у тебя вроде даже банька есть? Может позовёшь? Мы бы твоему Гене, тоже чего-нибудь намылили.

— А это идея! Сейчас веников свежих нарежем и айда париться! — поддержал я инициативу.

— Что, париться всем вместе? — Таня даже остановилась.

— Конечно! И не только париться. Выпьем, закусим членами, а они нашими мокрощелками. Или тебе своего мужика для нас жалко? Мы ж своего для тебя не пожалели.

— Я не знаю... Он у меня не бабник вроде...

Ленка захохотала так, что опустилась на колени в мягкую дорожную пыль, держась за живот.

— Ой! Насмешила, подруга! Нашла евнуха! Скажи ей Настя!

— Зачем! — раскраснелась женщина, не смея поднять глаз на соседку. — Пусть сам и рассказывает, если сочтёт нужным.

— Так что? Он к тебе шастал? — преградила дорогу Насте насупившаяся Таня.

— А что тут такого, если с тобой ему уже не интересно? — встала между ними Лена. — И вообще. Что ты тут из себя праведницу строишь! Видели мы, как ты Севке свой задок подставляла, какими, влюблёнными глазами на него зыркала, а Наське, выходит, с твоим нельзя?

— Но ведь он муж мне, а значит... А ебись оно всё провались!!! — с отчаянием махнула Таня рукой, подхватила корзину и пошла по дороге.

— Ленка, ты балаболка, не вздумай ей ещё ляпнуть о её дочке. Вообще кони кинет! — погрозил я кулаком перед носом Лены и догнав Таню, отобрал у неё корзину и попытался отнять за талию.

— Боже! Какие же вы все кобели! Ни одной сучки не пропустите! Отстань! — отмахнулась она от меня.

— Сучка ты моя! — ласково погладил я её обнажённые ягодицы, до сих пор без трусов.

— Дурак!

— Дурак, и он дурак, и все дураки, а ебаться всем хочется. Так зачем себе отказывать если само идёт в руки.

— Ага! Так я сама к тебе и прыгнула! Снасильничал и доволен! Совратил честную женщину, а теперь к блядям прировнял?

— Не насиловал я тебя, ласкал только. И не совратил я тебя, а только разбудил в тебе женщину. — я остановился, поставил корзинки и развернув Таню к себе прильнул к её губам.

— Ну вот! Опять! Смотрите не долго тут, а то я к мужику твоему побегу. — хохотала Лена, видя, как Таня обвила руками мою шею.

— А ну его. — вяло махнула она рукой в сторону Ленки и потянулась к моей ширинке.

Сделав оказывается приличный круг, мы вошли в деревню, с другой стороны.

Под палящими совсем не по-осеннему лучами солнца измотанные женщины навесили на меня палку с корзинами на манер коромысла. Парень я вроде не хилый, но коленки у меня тоже тряслись.

— Ну что, гуляки? Как успехи? — встретил нас у ворот Гена, покуривая папироску.

— Лучше снять помоги, а то уроню. — сказал я, опуская корзинки на траву.

— Ого! Как много! — выскочила из калитки в исподнем Ира. — А это что? — восхищённо взяла она в руку крепкий подосиновик с длинной ножкой и маленькой шляпкой, ну точь-в-точь член.

— Гриб это, подосиновик. — почему-то зарделась Таня, а Гена похабно осклабился, глядя на прореху в трико Лены, едва прикрытую подолом сарафана. — Как тебе не стыдно! Ты бы ещё голой выскочила! Народ кругом, а она в нижнем белье скачет! — взвилась Таня на дочь.

— А ты бери корзину и в дом! Печь в бане затопи — париться будем.

— Так я и дров-то ещё не нарубил, и веников у нас нет. — развёл руки Гена.

— Веники мы в лесу наломали, — сказал я, — а с нарубить дров я тебе помогу, чурбаки то смотрю подвезли?

— Вот и хорошо. — сказала Настя. — Лена сейчас с ребятами свежей картошечки накопают и с грибочками поджарят, мужчины дровами и банькой займутся, а я, Таня, помогу тебе грибы перебрать, а то неровён час сунула в лукошко поганку какую.

Все озадаченные разошлись по установленным местам.

— Кваску бы сейчас, а то девки в лесу заездили. — присел я на корявую колоду и почесал муди.

— Конечно, нагрузили как верблюда!

— Да я не о том.

—... и Татьяна?

— Ну ты ж Настю ебёшь? Так чем твоя Танька хуже?

—... Так-то оно так...

— Ну, а я о чём? Все бабы суки. К ним только подход разный нужен. А Танька у тебя — огонь! Так есть у тебя, что хлебнуть?

— В морду бы тебе, а не квасу. Щас. — поплёлся Гена в сарай и вынес глиняный кувшин — Пробуй.

Толи квас, толи брага прохладной струёй скатилась в желудок, попутно обжигая язык и нёбо мириадами огоньков.

— Класс! Это что?

— Ты квасу просил, так вот — он самый. — скромно пожал плечами Гена.

Спасибо. Ну? Работать будем, или лясы точить? Топор давай. Ох, и люблю я это дело!

Когда, мы с Геной переработали половину чурбаков, к нам присоединились Настя с Татьяной. Гена продолжил рубить дрова, а я, набрав щепок пошёл растапливать печь — открытую каменку.

Огонь в печи занял быстро, но я не спешил выходить, а стал наблюдать за Геной с Таней. Танька, толи по дурости, толи специально не стала одевать трусов, а наклоняясь за очередным поленом поворачивалась к мужу голой жопой. У меня уже давно торчал по стойке смирно, а Генкина оглобля только едва оттопырила штаны.

— Ну скоро вы там! — донеслось с Настиного участка. — Картошечка готова.

— Ладно. Перерыв. Пока хватит, а то больно жарко сегодня. — потянула она через голову футболку и из неё выпали не маленькие груди. — Гена полей-ка нам, а то после леса, да дров в соломе и опилках все. А печка пусть топится, а мы пока перекусим. Время обеденное. Сава? Где ты там? Помоги Тане.

Она направилась к колодцу, а Гена уже тащил из него ведро воды. Он так засмотрелся на Настю, что опрокинул ведро на себя. И был ведь чел залюбоваться! Стройные мягкие обводы талии, переходящие в умеренно широкие бёдра, обтянутые черным трико, обрисовывающим каждую неровность её тела, пухлые коленки, стройные икры и узкий клин пухлого лобка в который врезался шов... А над всем этим плавно раскачивались из стороны в сторону и сверху вниз её тяжёлые груди ещё не знавшие материнства. И смешливая улыбка при взгляде на взвившийся член Гены. А я был счастлив лишь тем, что мог изредка обладать этим телом.

— О! Танюша! Да ты как будто только что с сеновала! С кем это ты кувыркалась?

— А не с тобой ли случайно? Вот пусть муженёк и мне водички плеснёт. Не всё ему соседок обслуживать.

С этими словами Таня сняла рубашку и лифчик, сделала дару шагов в сторону мужа и вдобавок стянула юбку, трусов на ней уже давно не было, и голой виляя бёдрами направилась к колодцу.

Я уже откровенно дрочил, думая в кого бы его вставить.

Гена, в это время заботливо поливал шею и плечи Насти, но подняв взгляд на жену дёрнулся как от удара током. Холодная вода из ведра хлынула на спину Насти и по копчику в трико.

— Ген! Ты что обалдел что ли!? Холодн... ! — замолкла она на полуслове глядя на приближающуюся к ним Таню. — Красота — то какая!

— Ты что стоишь столбом? Полей жене, али не видишь — вся уделалась.

— Люди ж кругом, а ты... — не отрывая от неё взгляд достал свежей воды.

— Так-то ж не посторонние! — поддержала подругу Настя, стягивая с себя мокрое трико. — Муж, племянник и два любовника. Кого тут стеснятся-то. А ты, Сева, чего там на сухую дрочишь?! Подь сюды!

Долго уговаривать меня не пришлось, и я с торчком на перевес подскочил к колодцу, помог стянуть застрявшие на щиколотках Насти трико, уложив её на скамейку, и, недолго думая развёл ей ноги и загнал во влагалище своего пиздострадальца.

Гена аккуратно поливал на жену, неизвестно откуда взявшимся ковшиком, и с вожделением водил ладонью по её мокрому телу.

Таня, нагнувшись, охая от холодной воды, ополоснула груди, Боже! Какая красотища! Оттянула у мужа резинку трусов из которых вырвался на волю крючковатый толстый член с маленькой пунцовой головкой, и женщина надвинула на него губы рта. Нижние губы были заняты её рукой, которая искала клитор. Гена от неожиданности, видимо не каждый день жена удостаивала его такими ласками, выронил ковш ей на спину. Взрыв холодных брызг. Таня выгибается вверх отрываясь, к моей радости, надо сказать, от члена.

— Дурак! Ничего толком сделать не можешь! — набросилась на мужа Таня, норовя ударить его по голове поднятым черпаком.

Всё это я видел, как в замедленных кадрах и продолжал оттягивать Настю.

Но Настя оттолкнула меня и подошла к супругам, со злостью смотревшим друг на друга.

— Стоп! Стоп! Успокойтесь! Давайте разберёмся. Гена, чего ты хотел столько что с ней сделать. Говори, не стесняйся.

— Чего, чего? Выебать хорошенько, а она...

— Что она?

— Да никогда в жизни никто мой член в рот не брал, а тут...

— Врёшь, Гена! Или я не в счёт? Сейчас и я за ковшик возьмусь!

— Ну не ожидал я от неё такого!

— С тобой всё ясно! А ты, Танюша, чего хотела.

— Приласкать его так чтобы он от страсти захлебнулся и ебал, ебал, ебал... , а он — ушат холодной воды на спину!

— И с чего тут войну начинать? Так, Таня, как и хотела — сосёт, а Гена, как и хотел — ебёт. Вот и все дела. — вывела вердикт Настя.

— Ну, а мы пока будем есть остывшие грибы с жаренной картошкой. — резюмировала Лена. — Сколько можно вас звать?

— Мам, Пап! — пошли скорее, зря мы что ли старались? — позвал Игорь.

— Потом наебётесь. — буркнула Ира.

— Ты что сказала? — удивлённо спросила Таня дочь.

— Что слышала. Оглянись вокруг, на себя посмотри. Все перееблись, и ты туда же?

Таня замерла, оглядела голые тела присутствующих, кислую мордашку дочери и вдруг расхохоталась.

— Всё! Все за стол, всем налить! Этой пигалице тоже.

Немного потолкались вокруг стола выбирая себе место. Сели.

— Грех, конечно, всё это, но я принципиально одеваться не буду. Пусть смотрят, кому это приятно, а кому нет — пусть отвернуться.

— Ну что ты...

— Но я даже не об этом. Я хочу поднять тост за вот этого самца, — она указала рюмкой в моём направлении, — который создаёт вокруг себя такую ауру всеобщего физического влечения, что противостоять этому очень сложно. Единственный пример — Гена возжелал меня впервые... за сколько лет? Да все вы здесь подверглись его обаянию. Короче. За не него. Чтобы он дольше оставался таким... боеспособным и обаятельным.

Звон рюмок заглушил мои возражения, а вкус молодой жареной картошки с грибами вообще увёл мысли в другую сторону.

— По-хорошему — ему следовало бы морду начистить, но то, что он альфа-самец я возражать не могу, не тот у меня темперамент. С другой стороны, если разобраться, а что плохого он сделал? Жену выебал? Так это палка о двух концах. Другое дело, что он в ней огонь разжёг, а что с ним дальше делать? Потушить или поддерживать? Если тушить, то чем, если поддерживать то, опять-таки чем. Я уж не говорю — кому. Тут вроде всё ясно, но выдержу ли я... ?

— Мне всё ясно. — перебила его Лена. — Давайте выпьем за хозяйку, которая сегодня возродилась, как женщина, попав на... под влияние Севы.

Выпили.

— Гена, — продолжила Лена, — как чужих женщин ебать и силы, и желание есть, а как свою — утомился. Я предлагаю — на всей территории нашего села установить матриархат.

— Как это?

— Всё просто. Все мужики общие.

— Сказки. — возразила Настя. — А если залети кто? Чей ребёнок? Кому платить алименты? Начнут злоупотреблять, как у нас всегда водится. Нет это невыход.

— Начали за здравие... Давайте не будем делать революций. Мне вполне достаточно того, что, приехав в гости к тётке я могу выебать не только её, но и её подругу, и прекрасную соседку, её дочь. А Гена, пока меня нет, не даст зарасти дорожкам к их прекрасным кущам.

— Как? И Иру еже? — вскочила Таня. — Девчонку-то, когда испортить успел, Ангел, ты наш осеменитель.

— Что ты к человеку пристала? Давно я уже не целка и сама к нему на хуй села. Не причём он тут. Хороший он. Сама знаешь. А кто первым был — убей не скажу.

Гена расслабился и благодарно посмотрел на дочь и это не ускользнуло от взгляда жены.

— Нет! Это пиздец. Я, как проклятая на них пашу, уже лет десять хуй в пизду не заглядывал, а они все за моей спиной, ебутся напропалую. Ну, дочурка, удивила. Сын, ты её тоже ебал? Налейте-ка мне, побольше.

Таня выпила одна, молча.

— Уведи её, а то так и до истерики недалеко. — шепнула мне Лена.

— Пойдём — ка, милая, баньку проверим. — обнял я Таню за обвисшие под тяжестью новостей плечи.

Таня молча встала и пошла, пошатываясь к двери.

Дрова давно прогорели, но в парилке было уютно и тепло. Мы сели и потом и легли на полки. Она устроилась у меня подмышкой. Тёплая, мягкая, уютная и обиженная. Я гладил её тело, но у меня почему-то не возникало похотливых мыслей.

— Как ты мог? — вдруг спросила она, — Она же совсем ребёнок.

— Ты видимо забыла, какой ты была в её возрасте.

— Возможно. Да и созрела я поздно. И тебе с ней было хорошо?

— Я её наказывал за подглядывание и кончил в её узкую вагину. Но ответить, было ли мне с ней хорошо, я не могу, потому, что я с ней не был. Вот сейчас я с тобой, мы не сношаемся, не ласкаемся, но мне с тобой хорошо.

Она прижалась ко мне поближе и начала водить рукой по моему телу вверх-вниз, от груди до пупка.

— Я видела, как ты смотрел на меня, когда я брала член Генки в рот. Ревновал?

— При чём тут ревность? Ты свободная замужняя женщина и вольна в своих поступках.

— Но тебе ведь было неприятно, что я беру в рот его член?

— Скажем, так, я предпочёл, чтобы ты это сделала с моим членом.

— Ты правда этого хочешь?

— Не откажусь, но, если тебе это неприятно, у меня есть те, кто это сделает с удовольствием, кстати, Ира в их числе.

— Ты издеваешься? Это в её-то возрасте?

— Не веришь позови и Игоря пусть прихватит.

— А этот тут причём, он же дитё ещё.

— Ира! Игорь! Хватит подглядывать идите сюда! — громко позвал я.

— Ты думаешь?

— Уверен.

В предбаннике что-то упало, включился свет и в парилку просунулись две тощие фигурки.

— И чего вы в темноте могли увидеть? Вас, что, опять наказывать?

— Ты что, собираешься снова её...

— Ну... могу и его, как скажешь.

— Обалдел? Уж лучше меня.

— Нет, я таких взяток не принимаю. Раздевайтесь.

Через несколько секунд они вытянулись перед нами.

— Боже! Кормишь их кормишь, а толку чуть, кости да кожа. — погладила Таня детей.

— Надеюсь, вчерашний урок не прошёл для вас даром. Ложись Таня поглубже. Начинайте.

— Как с Надей? — спросил Игорь. — она же мама.

— Твоя мама прежде всего женщина, а женщине нужна ласка.

Вы чего удумали!? — забеспокоилась Таня, когда Игорь начал устраиваться у неё между ног.

— Нет по-хорошему они не понимают! — прижал я женщину к полкам сев ей на живот.

— Ты, ты, ты куда полез? Перестань, стой, нет, нет... Паразит. — расслабилась она, отдаваясь ласкам сына.

Теперь я сел рядом, вложил свой член ей в руку и подтянул к нему за хвостик голову девчонки.

Я гладил вздрагивающее тело Тани, её клитор и вульву ласкал её сын, Таня дрочила мне член и направляла в рот своей дочери, в вагине которой полоскались мои пальцы.

— Я ведь так и кончить могу. — дрожала Таня.

— А кто тебе не даёт? Для этого тут и собрались. Пальчиками, пальчиками поводи. — наставлял я пацана.

Таня кончила и затащила на себя сына, сунув его торчок себе во влагалище.

— А залететь не боишься?

— Пусть кончает. Я сегодня таблеток напилась, могу ебаться сколько пожелаю.

Игорь выгнулся и с охами выпустил в мать несколько порций спермы и отвалился.

— Ну тогда, следующий я. — предложил я.

— Нет. Я хочу увидеть, как ты кончишь в неё. — погладила она голову дочери.

Упрашивать девчонку не пришлось, она шустро заскочила на полок, легла на спину рядом с матерью и раскинула худые ляжки.

Таня потрогала её маленькие грудки, провела рукой по ребристой груди, впалому животу, по едва покрывшемуся пушком лобку и сунула палец в мокрую скользкую щель.

— Уже готова, сучка ты моя малая? Ноги задери, я хочу видеть, как он входит в тебя.

— А её вульвочка очень похожа на твою. — заметил я, проводя залупой по костлявой щели.

Таня придавила пуговку клитора дочки, и та застонала, закусив губу.

— Ты лучше поцелуй её туда. — привлёк голову Тани к гениталиям дочери.

— Я? — удивилась она.

— Конечно, могу и я. Мне это будет приятно, но я хочу, чтобы это сделала ты, потому что ты будешь целовать нас вместе. — при этих словах я толкнул членом её пальцы лежащие на клиторе Иры.

— Какой ты хулиганистый выдумщик, однако! — наклонилась она к вульве дочери, накрывая её грудями, а клитор и головку моего члена губами.

Она ещё просунула руку под ногой Ирины и взяв член в ладошку, водила им из стороны в сторону и, наконец, в конце концов завела его во влагалище дочки. Ну что ж, давно пора, двинул я членом на всё его длину, так, что вспучился животик над лобковой костью.

Бывал я уже здесь — «ЗДЕСЬ БЫЛ ВАСЯ» и отметил эту пиздюшку своим семенем, думал я, не ожидая ничего хорошего и ошибся. Казалось, мой член попал в доильный аппарат, настолько сильно двигались мышцы её влагалища. Не смог я сделать и пяток полноценных толчков, как член, не обращая никакого внимания на мысленные потуги о смирении, захлебнулся изливая из себя неудержимый поток спермы, который вырывался из узкой вагины и стекал по промежности к анусу, к копчику и капал на подстилку.

Таня приподнялась и тут я увидел искажённое блаженной гримасой лицо девочки, её судорожную дрожь и испугался. Если бы не улыбка и отсутствие пены, я бы подумал об эпилепсии.

Я подхватил девчонку на руки вынес на улицу, положил на траву, как была, голой, и вылил на неё ведро колодезной воды.

Секунду Ира ещё лежала, но вдруг вскочила на ноги и огляделась.

— Что случилось-то? — посыпались вопросы от любопытных.

— Перегрелась. — подвела итог Таня. — Ничего страшного.

— Так в бане даже печка не горит? — усомнилась Лена, но Таня так на неё глянула, что вопросы, как-то сам решились.

— Я хочу выпить. — заявила Таня.

— Так вроде уже всё оприходовали. — икнул Гена.

— Вот кретин! Баб вокруг — еби не переебёшь, а ему стакан подавай! Ну что с ним делать? Марш спать, и чтобы носа не показывал! — гаркнула Таня.

— Сейчас я принесу, есть у меня заначка. — встала Настя. — Поможешь? — обратилась она ко мне.

— Конечно.

Становилось прохладно и мы накинули на себя одежду.

— Случилось-то, что? — спросила Настя, когда мы вышли со двора.

— Ну как тебе объяснить? Я не знаю медицинских терминов. В технике это называется самовозбуждением. В общем довели мы её до высшей степени возбуждения, когда малейшая ласка вызывает оргазм, а когда отпустили видим, что она зациклилась, оргазм вызывает спазм, спазм давит на клитор, это вызывает новый оргазм и так по кругу. Девчонке хорошо — этакий вечный кайф, — но и выйти она из него не может.

— Ну ты и садист! Мало того, что малолетку выебал, так ещё и до «дурки» чуть не довёл. Нет! Тебя точно кастрировать надо, как твоя бывшая жена говорила. Теперь я её понимаю. Лезь в погреб.

— Зачем? — испугался я.

— Настойки там. Сейчас свет включу.

Я поднял тяжёлую крышку и спустился в подпол. Чего здесь только не было?

— Чем это ты там чавкаешь?!

— Капустки попробовал.

— Так не готова ещё. Смотри на полке слева. Там написано.

Долго перебирали и остановились на почти чистом самогоне со специями, корица, гвоздика и прочее.

— Забирай. — поднял я глаза на стоящую над люком Настю с расставленными ногами, без трусов, с мерцающей гладко выбритой промежностью.

— Что ж ты заразочка со мной делаешь? — взлетел я по лестнице вслед вздёрнувшимся членом.

Я аккуратно поставил бутыль на пол и уложив рядом тётку с ходу загнал в неё член.

— Никак не насытишься? — заложила она ноги мне на спину.

— Разве от такой пиздятинки можно отказаться? — накачивал её вагину.

Хлопнула дверь, но мы даже не пытались остановиться, тем более, что я достиг желанной грани за которой падаешь в омут наслаждения.

— Я так и знала! — всплеснула руками Лена.

— Заткнись... — прошипела Настя, достигшая оргазма.

— Я сейчас кое-что заткну! — ударила она меня чем-то то заднице, и я влетел в Настю на недосягаемую ранее глубину, за что она так сжала влагалище, что я сразу кончил.

— Спасибо, а то никак не получалось. — отвалился я от Насти. — Всё! Я умер.

— Как это умер?! Как это умер?! Всех перетрахал, а я одна недоёбанная осталась! Ты знаешь, как это пагубно сказывается на характере женщины? Я могу и в ведьму превратиться!

— Ладно уж, пошли, недоёбанная. Но чур не сразу.

Ленка всё дорогу не вылезала из ширинки и мешала нести бутыль.

— А я что говорила? Прихожу, а они так вовсю трахаются! Вот, за член привела, а то сачкануть хотел.

Я оглядел стол. Да туго мне придётся, даже если допустить, что Ирку из списка вычеркнуть, а Игоря записать в помощники. Как не крути, а три пизды и шесть пылающих желанием глаз.

— Крепкая. — попробовала настойку Таня. — Так. Ира, выпей-ка, дорогая и спать. Хватит с тебя на сегодня.

— Мам, но я ещё хочу! Ведь у меня ничего не болит. — капризно запрыгала девочка, за что получила подзатыльник, рюмку и разрешение пососать мой висячий член, на закуску.

— Игорёк, ты конечно можешь остаться, какой никакой, но всё-таки мужичок. Да и самому полезно практику получить. Девочки, возражения есть?

— Да пусть спермой побрызжет, жалко, что ли. А Сева...

— А у меня другое мнение. — прервал я бабскую планёрку. — Ну ка, милые, скажите мне, кто из вас сегодня от меня оргазм не получил? Все и не по разу.

— А меня, а меня? Только в лесу кончик помочил! Так не честно! Всех, значит всех! — возмутилась Лена. — Думала Гена своей елдой порадует, и тут облом.

— Сами виноваты, его тёпленьким брать надо. — наставляла Настя, — Выпил чуток и в постель. Ладно. Забыли. Завтра-то куда? Брусники, клюквы полно.

Мне стало скучно. Гулять по лесу щупая женские попки — это одно, а заготовки — совсем другое.

— Мне ягоды итак привезут. Буду я горбатится.

— Извини, Надя, но я тоже приехал не на заготовки, а в лесу отдохнуть. Нужна тебе ягода — куплю сколько скажешь. Ведь можно просто по лесу погулять, и ягоду в рот собирать, а не в лукошко. Пикник на полянке организуем. У меня разборный мангал в машине есть, не тяжёлый.

— Может и правда? — подхватила Таня, — Я тут свинины по случаю прикупила, сейчас замаринуем, а завтра на шашлыки.

На том и порешили. Я помог разделать уже подмороженное мясо и выпив на посошок завалился спать.

Когда ко мне пришла Ленка я не знал, просто почувствовал, что обласканный член погрузился в её горячее влагалище и она заёрзала на нём тихонько стеная. Я в этом действе не принимал никакого участия до той поры пока не почувствовал, что и сам приближаюсь к семяизвержению.

— Лена, Лена, тормози, а то я сейчас кончу. — шептал я, чтобы не разбудить Настю, лежащую рядом, повернувшись к нам задом.

— Ну и кончай. Я у Таньки таблеток напилась. Надоело мне смотреть, как все, даже эта маленькая сучка, сперму в себя принимают, а я только в рот. Я тоже хочу чувствовать, как горячая струя заполняет меня! — Она говорила всё громче и всё яростнее двигала задом.

— Что ты лежишь как бревно? Да вставь ты ей как положено! — повернулась к нам Настя. — Поспать не дадут! Сексуальные маньяки!

— Коли можно, то держись! — разложил я Лена на спине, развёл ей ноги и вогнал член на всю длину. Я лёг на её мягкое тело сдавил в сильных объятьях и начал долбить в своё удовольствие, не обращая внимания на вопли и стенания. Ленка кончила уже несколько раз, когда я сумел наконец выдавить из себя скудные капли спермы, но и они повергли её тело в судорожный оргазм. Видимо тут дело не только в температуре и количестве спермы. Тут ещё замешана и какая-то химия.

С этими мыслями я и уснул в объятьях моих мягких и тёплых любовниц.

Разбудил меня не крик питуха, не позыв в туалет, а луч солнца, который больно припекал член.

Я разлепил похмельные глаза и уставился на дрожащий луч, упёршийся в мою головку. Проследив откуда он исходит, я увидел у окна Ирину с большим увеличительным зеркалом в руках.

— Засранка! Ну зачем разбудила? Так сладко спалось. — потянулся я.

— Так уже все встали, на стол накрыли. Вот, за тобой послали. — подошла она к кровати и взяла, как обычно торчащий по утрам, член в руку. — А можно я быстренько?

Не успел я опомниться как она уже засунула в себя член и теперь ёрзала вульвой по моему лобку.

— Ну что мне делать с этой девчонкой? — всплеснула Таня руками, — Тебя за чем послали? Позвать Севу к завтраку, а ты что?

— Чтобы его позвать, его сначала нужно было разбудить. Я его бужу, а он проснулся, но не весь. Вот я и стала будить его дальше. — озорно улыбаясь, оправдывалась Ира.

— Так-то ты его будишь? — замахнулась полотенцем Таня.

— Буду, буду и потом тоже буду.

— Ну чего ты взъелась? — взял я Таню за руку, — Ну-ка иди сюда.

Я согнал с члена Ирку и притянул к себе Таню.

— Люди ждут. — попыталась отговориться.

— Подождут. — тянул я её к себе.

Она, задирая юбку села на меня сверху, а я нашёл её влажную щёлку и запустил туда свою рыбку. Она упала мене на грудь, и мне пришлось работать одному, но я был не в обиде, потому что, купаясь в её лагуне, быстро кончил.

— Теперь можно и позавтракать. — положил я рядом с собой Таню, поцеловал в нежные губы и встал.

— И это всё? — поднялась она на локтях.

— Да. Пока всё. Продолжение следует. Правда Иришка? — шлёпнул я девчонку по голой заднице и вышел во двор. — Лепота!

Вся наша компания собралась и пока ждали меня с хохотом обсуждали перипетии вчерашнего дня. Генку подвергли жестокому наказанию — бабы содрали с него трусы и заставили ебать их по кругу, пока он не истёк спермой, но в награду поднесли рюмашку, на опохмел.

Меня тоже хотели наказать подобным образом, но Ира сообщила, что они опоздали и почему. Тогда решили выпить, чтоб голова не шумела и приступили к нехитрому завтраку из яичницы с помидорами и колбасой.

После завтрака стали собираться в поход. Идти решили все, даже Гена и ребятня. Оно и к лучшему — мне меньше ноши достанется.

— Знаю я здесь одно дикое озерцо, — сообщила Настя, — Мало кто туда ходит, но красотища там... ! И ходу может час всего. Сдюжим? А-то можно на речку, близёхонько тут, но там вечно шастают то лодки, то дачники, то туристы.

— Не! Лучше подальше. Не хочу я голой жопой посторонних радовать! — высказала своё мнение Лена.

На том и порешили. Собрали весь скарб в кучу, отложили лишнее, распределили, кто что несёт и тронулись в путь.

В лес вошли той же дорогой, что и вчера, но прошли по ней гораздо дальше и она вдруг начала теряться в траве лесных полянок и только под кронами деревьев угадывался путь, набитый когда — то колёсами.

Начало припекать. Сделали привал. Все разошлись в стороны, кто по нужде, кто по ягоды.

Я сошёл с дороги на несколько шагов и наткнулся на старинную траншею. Стенки её осыпались и почти сравнялись с землёй, но эта неровность земли была сплошь покрыта зарослями брусники, алые гроздья которой, как облепиха, покрывали невысокие стебли.

Ягода спелая, крупная, вкусная. Женщины, поддались инстинкту собирательства и стали собирать дары леса, наполняя ими всё что можно.

Я съел несколько горстей ягоды и мне этого хватило, чтобы набить оскомину.

Гена подкрался к наклонившейся за ягодами Ленке, задрал ей юбку и начал гладить её промежность. Ленка-сучка, призывно вильнула жопой и была тут же напялена на член.

Игорёк последовал примеру отца и задрал юбку Насте, зад которой, в отличии от Лены, оказался затянут трусами. Шустрый паренёк мгновенно стянул их до колен женщины. Настя возмутилась таким коварством и рванула было за улизнувшим мальчишкой, но запуталась в трусах и упала в заросли брусники. Пока она вставала Игорь подскочил снова и по ложбинке от копчика сунул руку к её вагине и, видимо, попал, потому что Настя замерла на четвереньках.

— Ну? Чего замер, подлец? Начал, так уж продолжай! — повернулась она к юному ёбарю.

Недолго думая Игорь выскочил из штанов и пристроил свой торчок во влагалище тётки. Здесь всё ясно.

Пройдя несколько шагов в сторону сквозь валежник, я наткнулся на развалины каменного забора за которым угадывались руины каких-то построек, столь древних, что скорее напоминали свалку строительного мусора, поросшего мхом.

Зато у забора росла малина величиной с фалангу большого пальца.

Я позвал, оказавшуюся ко мне ближе всех, Таню.

— Что надо! — грубо спросила она. Обиделась.

— Попробуй. — протянул я ладонь с ягодами.

— Ух ты, какая крупная! — оживилась она, а я стал кормить её, кладя сочные ягоды в её сочные губы.

Последняя ягода в моих пальцах дразнила её полуоткрытый рот и начала опускаться к ширинке.

— А вот уж и нет! Ты обещал продолжения, так что изволь. — задрала она юбку и присела на плоский камень кладки и разведя ляжки откинулась на ствол молодой берёзки.

— О, Боже! Кто бы спорил? — раздвинул я ей створки устрицы, раздавил малину о бугорок клитора и припал к нему губами.

— Ну а я тогда устроюсь здесь. — просунулась голова Ирины к моим чреслам, нетерпеливо стаскивая с меня джинсы, и мне пришлось немного подрыгать ногами освобождаясь от штанин.

Таня срывала малину и подсовывала её себе в пизду, где я слизывал её сок с соком женщины. Пальцы давно шалили в глубине её влагалища, и она начала подёргиваться в предвкушении финала. Я долбил членом ротик девчонки и тоже готов был к извержению.

— Тань, а Тань. — тихо позвали из-за забора, — Пока ты тут малинку лопаешь, твой муженёк эту приезжую раком пялит.

— А! А! А! — разразилась в этот момент оргазмом Таня.

— Свят! Свят! — перекрестилась нарушительница спокойствия.

— Какого чёрта? — оторвал я от вульвы Тани испачканные, как кровью, малиновым соком губы, и поднялся, вырывая дёргающийся член из губ Иры.

На нас смотрела полными ужаса глазами молодая женщина, в белой косынке, завязанной на затылке, из-под которой выбивались не седые, но почти белые волосы. Такие же светлые брови вспорхнули на её лбу, округляя светло-голубые глаза в обрамлении белых ресниц. На сгибах рук, прижатых ко рту, лежали груди, от которых я не мог оторвать взгляда. На ней была сорочка, на подобии ночной, поверх которой одета мужская рубашка, завязанная узлом под грудями, и выполняющей роль лифа. порно рассказы Груди, каждая величиной с надутый презерватив, мягко колыхались в такт её беспокойному дыханию.

— Альбина, ёб твою мать! Какого лешего ты здесь потеряла? — поднялась, отряхивая юбку Таня. — Весь кайф сломала! Смотри, что ты наделала! — потрясла она моей вздыбленной елдой.

— Я же не думала, что вы тут...

— Так ты за нами следила что ли?

— Нет, просто любопытно стало, куда это вы в лес с полными корзинками собрались.

— Любопытной Варваре пизду в клочья порвали! — нарисовался Гена, заправляя на ходу в брюки обвисший член. — Жаль ты мне на глаза раньше не попалась. Ох и вдул бы я тебе! Давно дойки твои подёргать собирался.

— Всё, Альбина, пиздец тебе! — вышла из кустов Настя, — Сейчас насиловать будем. Или может сама любовничка моего удовлетворишь? Ан глянь столбняк какой.

— Да, вы что? С ума посходили? — попятилась Альбина к забору. — Замужняя я.

— Вот и хорошо, а то пришлось бы целку ломать. — направился я к женщине с вполне конкретным намерением.

— Я в милицию...

— Ха-Ха! То-то наш участковый обрадуется, принимая тебя на свой член! И будет потом тебя через день на следственный эксперимент вызывать! Ха-Ха! — расхохоталась Настя, — А член у него... вон у Игорька больше. — указала она на парня без штанов, член которого хоть и сдулся немного, но маленьким совсем не казался.

— Я... Я.

— Ладно, кобенится, Альбина. Пошли с нами, коль, так вышло. Шашлычок, водочка. Айда? Подумаешь, пополоскают мальчики свои стручки в твоей лоханке, хуже тебе от этого точно не будет. Они у нас ласковые. — стала уговаривать женщину Ленка, подойдя ко мне и вбирая моего страдальца в рот.

— Ну! Иди сюда. Я тебя не съем. — протянул я к женщине руку, и когда её подтолкнули ко мне, нежно обласкал её груди.

— Боже! Куда я попала? — смотрела она как мой член утопал в губах Лены, а Ира сосала мне мошонку.

Я же тем временем, развязал узел рубашки и её груди раскатились в стороны, за пределы её узких плеч. Игорёк потихоньку стягивал с неё юбку на резинке.

Настя подошла к Генке и достала его набрякший член и начала дрочить, изредка погружая залупу себе в рот.

Альбина стояла как загипнотизированная и сама подняла руки, когда я потянул её сорочку, через голову.

— Ба! — воскликнул я.

Альбина стояла в одной косынке, сбившейся на бок, трусов на ней не оказалось. Её не естественно белая кожа казалось просвечивала. Узкие плечи, огромные груди, двумя тяжёлыми каплями нависшие над впалым животом, тонкая талия, переходящая в широкие бёдра и далее в ещё более широкие ляжки коротких ног, которые бывают у штангистов. Белый короткий пух покрывал низ живота и через него просвечивала тёмная узкая щель, рассекающая не выразительные губы. Красивым её тело не назовёшь, слишком много в ней было противоречивых элементов, но было в этой «белой мышке» и обаяние, которое заставило встрепенуться все мужские члены.

Я отнял свой член у присосавшихся к нему женщин и прижался им к животу Альбины, а руками начал тискать её тяжёлые груди. Ко мне тут же присоединились и Геннадий с сыном, покрывая её тело руками и поцелуями. Мой член с подачи чьей-то руки уткнулся в промежность, пытаясь раздвинуть губы и пробраться к вульве.

Тут, наконец, Альбина вышла из ступора, оглядела всех мутным взглядом и приподняв ногу завела своей рукой мой член в мокрое узкое влагалище, вход в которое оказался очень высоко. Мне не пришлось даже приседать, чтобы загнать член на всю длину.

— Ну? Вы этого все хотели? — упёрлась она задом в развалины забора и забралась повыше.

— Не знаю, как другие, а я мечтал об этом как только тебя увидел. — положил я её ноги себе на локти. — И для полного счастья, мне нужно знать можно ли в тебя кончать?

— Я уже десять лет замужем, а детей Бог не дал. Толи я ущербная, толи с мужем что не так. Так что можете кончать сколько влезет. Вдруг что и прорастёт.

Эта тирада меня на подвиги не вдохновила, но я уже не мог остановиться и гонял член по её узкому тоннелю с нарастающим темпом. Она почти опрокинулась за забор и её груди колыхались в такт моим толчкам, но не разлетались удерживаемые жадными руками Гены.

Игорёк обошёл женщину, положил её голову себе на руки и стал пытаться сунуть ей свой черенок в рот.

— Ну вот теперь я настоящая блядь. — сплюнула она сперму, когда у него всё получилось.

— Ты ещё и женщиной-то не стала! Блядь — это звучит гордо! Мы ебёмся в своё удовольствие, а ты похоже и оргазма ни разу не испытала. — перешла Настя в наступление, просунув руку к её клитору.

Сначала никаких изменений, но постепенно она начала подёргиваться, морща носик, потом начала подмахивать мне, и, наконец, охнула и сжала мне член. Сомнения мои ушли на задний план, и я выпалил в неё за что получил ещё несколько крепких объятий вагиной.

— Быстро, быстро, слезай. Гена дуй дальше, пока не кончишь! — командовала Таня, направляя член мужа в жадно пульсирующее преддверье.

— О! — хором простонали Гена с Альбиной, наслаждаясь новыми впечатлениями.

— А ты, сынок, готовь свою дрочилку, будешь следующим.

Гена, который уже слил значительную часть своих запасов, пыжился долго, поэтому Альбина, вошедшая во вкус и с помощью дополнительных ласк от женщин, умудрилась кончить ещё пару раз, прежде чем сперма соседа оросила её лоно.

— Я устала лежать на этих булыжниках! — взмолилась она, когда место отца хотел занять Игорь.

— В чём проблема? Вставай раком. — предложил пацан.

— Ну это уже полный пиздец — раком меня вот только и не ебли. — попыталась возразить Альбина, но женщины опрокинули её на четвереньки, и малец с удовольствием утонул в её булькающем влагалище.

— У! У! У! — застонала Альбина, — А я-то дура не хотела. У! У!

Они кончили вместе и отвалились без сил.

— Ну, как? Ещё хочешь? — спросила Лена, теребя мой без жизненный член.

— Ой, бабыньки! Что вы со мной сделали-то? Я бы сейчас ещё пару таких кругов нарезала. Ну так кто я сейчас?

— Ученица. Это только начало. — сказал я, обнимая женщину и целуя её в губы. — А теперь пора бы и шашлычков пожарить! Одеваемся и в путь. Далеко ещё?

— Минут двадцать.

— Так вы на озеро? — поняла Альбина, — Так оно же всё ряской затянуто, даже подмыться негде. Давайте лучше на речку и ближе она и комаров меньше.

— Там же туристы и рыбаки вечно шастают.

— А мы в затон. Там и не бывает никого. Туда даже тропинок нет, но я знаю местечко, не пожалеете. Туда можно и голышом идти.

— Ну, ну. Смотри жопу береги от комаров и крапивы. Как перед мужем-то оправдываться будешь?

— А мне сейчас всё равно. Пусть хоть убьёт, хоть заебёт! — побежала, смешно размахивая грудищами, обнажённая Альбина, виляя задом.

— Ну, вот, ещё одну блядь сотворил, подлец, ты, подлец. — дёрнула меня за висячий член Настя.

— И горжусь этим!

— Интересно, а её мужик на лево ходит? — спросила Лена.

— Придём в посёлок, ты его и спроси — не хочет ли он с тобой перепихнуться?

— А что? И спрошу!

Через несколько минут сквозь лес блеснула речная гладь и мы свернули с тропы уходящей в сторону. Вышли на крутой берег, уходящий в обе стороны песчаным пляжем.

— И где твой затон?

— А вон так за ивняком. — показала Альбина на зелёную поросль разрывающую песчаное однообразие.

Прошли ещё метров сто и спустились к рукаву шириной до двадцати метров с таким же песчаным пляжем.

— Красота! Пошли вон к тому кострищу.

Под крутым берегом булыжниками был выложен круг с остатками углей от костра.

— Располагаемся! Девочки готовят поляну, Гена с отпрысками — за дровами, а я пока соберу мангал. — распределил я роли.

— Может тяпнем сначала по чуть-чуть? — предложил Гена.

— Я тебе тяпну! Пока всех не переебёшь, ничего не получишь. А то будет как вчера. — поставила точки Таня.

— Хорошо, хорошо. — взялся Гена за топор, и они вскарабкались на берег к сосняку. Мне пришлось подсаживать Ирину уперевшись рукой в голую промежность, и я не упустил случая сунуть палец ей в вагину.

— Я сейчас никуда не пойду! — заёрзала она задом.

— Иди уж, иди! — шлёпнул я девчонку по жопе.

Женщины решили раздеться, чем привели мой член в вертикальное положение. Я тоже скинул с себя одежду и начал собирать переносной мангал, накидал в него угли от костра и разжёг.

Подстилка быстро превращалась в скатерть-самобранку с закусками и выпивкой. Лена с Настей насаживали мясо на шампуры, а Таня нарезала овощи.

Гена сбросил вниз первую охапку хвороста, и я подбросил дровишек в огонь. Делать мне пока было нечего, и я сел на валун, который нагретым боком согрел мошонку и дополнительно приподнял настроение моему члену. Перебирая пальцами твёрдую плоть, я с удовольствием наблюдал, как отойдя немного в сторону, женщины подмывали своё хозяйство, умащённое нашей спермой.

С обрыва упали новые охапки сушняка, а вслед за ними по песчаному откосу скатились наши лесорубы.

— Вся жопа в песке! Пойду тоже сполоснусь. — сказала Ира.

— Хорошо устроился! Мы там лес валим, а он мудями играет!

— Давай топор, дров нарублю. — встал я.

В этот момент ивняк перекрывающий протоку затрясся и в затон проскользнули три байдарки-спарки. На передней восседал молодой парень с обнажённым мускулистым торсом. За ним, на месте второго гребца громоздился прорезиненный тюк. Лодка замерла, и парень, тоже, не донеся весла до воды. Вторая лодка наткнулась на первую.

— Ты чего замер? — раздался звонкий голос, принадлежащий загорелой девице.

— Оба на! Ань... ! Коль... ! Вы только гляньте какие тут русалочки нарисовались! — радостно воскликнул гребец третьей лодки и устремил её к берегу.

— Ой! — вскрикнули женщины сбиваясь в кучу.

— И кто это говорил, что здесь не бывает никого? — зло шикнула на Альбину Лена.

Троица вылезла из лодок. Парни с похабными намёками двинулись к женщинам, а девица в нашу с Генкой сторону. Стройная, мускулистая, как тренер фитнес-клуба, она с кошачьей грацией виляя бёдрами шла к нам. Груди третьего размера, соски которых прикрывали тонкие лоскутки ткани, мерно вздрагивали в такт шагам. Её лобок прикрывал лоскуток на тесёмках, который не смог полностью спрятать пучок тёмных волос. Наши члены среагировали правильно. Смелая, наглая, ещё бы с такой охраной, она шла к обнажённым мужикам, довольная произведённым на нас эффектом.

— Мальчики, не пугайте женщин! — крикнула она, не оборачиваясь, рассматривая наши торчки.

— О! Испугали бабу мудями! — вышла навстречу парням Лена.

Она подошла к одному, самому наглому, и взялась за его член, оттопыривающий плавки, а у второго развязала на плавках шнурок. Наглость с парней как ветром сдуло.

— Это наше место, мы здесь каждый раз останавливаемся. Вот наше кострище. — заявила девица.

— Что-то я здесь таблички о том, что это частная собственность не вижу. — парировал я, отбрасывая топор к мангалу, — Располагайтесь, места всем хватит.

— Девушка, а вы сразу с двумя ебётесь? — поверг девицу в ступор вопрос Игоря, вышедшего из-за спины отца, — Смотрите, а то будет поздно. — кивнул он в сторону женщин.

Девушка оглянулась, потом резко развернулась поражённая открывшимся видом.

Оба парня стояли без плавок. К их спортивным ляжкам с обеих сторон прижались грудями женщины, ногти которых впились в ягодицы парней. Что именно делали женщины с членами счастливцев, не было видно, но характерные движения их голов не оставляли никакого сомнения в их сути.

Игорёк подкрался к девушке и одним махом развязал завязки её купальника. Тяжёлые груди выпали из лямок, а треугольник трусиков повис на одной ляжке открывая выбритый лобок с прямоугольником курчавых волос.

— Саша? Коля? — шептала девушка, потрясённая изменой парней.

— А я — Сева. — представился я. — Аня, разрешите вам помочь? Видите ли, мы здесь устроили маленький нудистский пляж, а вы одна нарушаете форму одежды.

Я говорил, а сам развязывал узелки купальника, сначала на шее и лоскутки легли к её ногам, потом завязку её микробикини, подхватил шнурок и потянул его из промежности так чтобы он врезался в её половую щель.

Её телохранители пали наземь под напором похоти наших дам, которые теперь скакали на членах и тёрлись вагинами по их лицам.

— А вы чего время теряете? — подбежала оставшаяся не у дел Ира. — Бери пока стоит! — встала она на колени передо мной и взяла в руку член.

Девушка оторвала, наконец, взгляд от импровизированной оргии и удивлённо обнаружила, что стоит голой среди возбуждённых членов двух голых мужиков и подростка, а какая-то голая девчонка уже лижет один из них.

— Ну что ты милая так расстроилась? Никуда твои парни не денутся. Пусть развлекутся не много. Я предлагаю и тебе не терять даром времени. Не уж-то у нас с Геной, члены хуже? — взял я её руку и вложил в неё Генкин хер.

— Да ты не стесняйся, они оба классно ебутся, а в пизду поцелуют — кончишь! Иди сюда. — потянула Ирина девушку за руку вниз к моему члену.

Аня бросила взгляд на оргию и махнула рукой.

— Я сейчас. — сказала она и быстро прошла к своей байдарке, вытащила тюк на берег и извлекла из него шерстяное одеяло, которое тут же расстелила.

— Не люблю на песке. — пояснила она, садясь на одеяло. — Какие будут предложения?

— Времени у нас не много. По очереди — долго. Могу предложить дуплет. — подошёл я к уже пришедшей в себя девице. — Комбинацию выбирай сама.

— Какие ещё комбинации?

— Их не много: рот плюс вагина, рот плюс зад, вагина плюс зад и два в вагину. Вариант — два в зад не рассматриваем.

— Да, это уж слишком! Предлагаю остановиться на первом варианте. — начала она вставать на четвереньки.

— Есть ещё один вариант — триплет, рот, зад и перёд. — хитро сощурил глаз Игорь.

— И чего ты со мной собрался делать? — усмехнулась девица, поддев его член пальцем.

— В твоей лоханке мне делать нечего, поэтому или в рот, или в зад. — резюмировал пацан.

— Крутой! Ладно уж иди сюда, отсосу. Я думаю ты у меня много времени не займёшь. А вы распределяйтесь сами. — призывно завиляла Аня задом.

— Пап! Иди, а я пока Севе отсосу. — скомандовала Ира.

Мне хоть и хотелось трахнуть Аню, но я уступил первенство Генке, но и Ирке член не дал, а пошёл к мангалу, перемешал угли и начал укладывать шампуры над огнём.

Всё объяснялось просто, я видел, что парни уже извергали из себя сперму с яростным рычанием, а это значит, что они сейчас придут в себя и вспомнят о своей подруге. Какая будет их реакция на то, что её пялят сразу с двух сторон, я мог только предположить, но на благодушие не рассчитывал. Поэтому чарка водки и свежий шашлык могли сгладить углы возможных трений.

— Ты почему от меня убегаешь? — вертелась вокруг меня Ира.

— Сейчас уложу шампуры, и я в твоём распоряжении. — косил я глаз на млеющую лёжку голых тел, но пока опасения мои не оправдывались. Оно и к лучшему, драки мне только и не хватало.

Уложив шампуры на мангал, я сел на валун и призывно раздвинул ноги. Ирка тут же подскочила ко мне и начала ласкать поникший член. Я глянул в сторону Ани, которую обслуживал семейный подряд. В вопреки ожиданиям Ани пацан не кончал, а вот Генка, к моему сожалению, был уже на грани блаженства.

— Игорёк, а тебе слабо, отца подменить? — громко спросил я.

— Му-у! Му-у! Му-у! — запротестовала Аня, мотая головой и только увеличила темп.

— Ясно. Финиш. — потянулся я перевернуть шашлыки и в этот момент увидел, что парни нехотя начали подниматься, продолжая оглаживать изобилие женских прелестей. — Началось.

— Что началось? — оторвалась от члена Ира.

— Новоиспечённые ёбари приходят в себя.

— А! Ну и что?

— Им может не понравиться, что выебли их подругу.

— Боишься, что пиздюлей наваляют?

— Да чёрт знает, какие у них отношения. Может они друзья-соперники и борются за обладание, а тут... да ещё хором.

— Аня!! Ты где?! — поднялся амбал-Саша.

— Ребята, она пока занята и ответить не может! — сказала Ира.

— Ага! Оставьте сообщение после звукового сигнала! — смеясь, крикнул Игорь.

И сигнал прозвучал в виде томных стонов Ани, достигшей оргазма. Парни рванули на крик.

— Мужики, не мешайте девушке оттянуться по полной. Она на вас обиделась. Вы же получили кайф? А чем она хуже?

Услышав меня, парни остановились и не знали, что делать дальше. Они то смотрели на извивающуюся на двух члена подругу, то на усердно сосущую мне член Иру.

— Хотите? Я и вам отсосу? — оторвалась она на миг от своего занятия.

— Что это тут у вас? — развёл руками один парень.

— «Пикник на обочине», полный бардак! — возмутился другой.

— Да, пожалуй, ты, Саша, прав. Именно пикник, но на прекрасном берегу, в компании, как вы надеюсь убедились, нежных и доступных женщин и даже подростков. — погладил я, сосущую член, Иру по голове.

— Здесь ты прав, но как бы ты реагировал, когда на твоих глазах ебут твою сестру и его подружку?

— Да ни как. Вы же выебли и его жену, и мою тётку, и ещё двух моих подруг? Теперь он отдаёт вам свой долг. Нельзя оставлять эти блядей без присмотра.

Они оглянулись на развалившиеся на одеяле тела.

— Да и хуй с ней! Она уже большая девочка и должна сама отвечать за свои действия. — махнул рукой на сестру Саша.

— Оно и верно. А ты Коля чего решил?

— Суки они, все суки. Саня, а как ломалась-то! Ох! Теперь ебать буду везде и спрашивать не стану хочет или нет.

— Я бы на вашем месте выебал её на пару, со всех сторон, до свирепого оргазма. То-то она обрадуется.

— Она же сестра мне! Ты, чо?

— Игорёк! — позвал я пацана, который дрочил писку, так и не сумев кончить. — Иди сюда, и мать позови.

Таня, вальяжно покачивая бёдрами подошла к нам.

— Что? Соскучился? Или дочурка моя тебе надоела?

— Да, нет. Помогла бы сынишке, смотри как мучается.

— О! бедненький ты мой! Давай сюда своего мученика. — присела Таня перед сыном и взяла его стручок в рот.

— Ну, примерно как-то так. Ясно? Мы все тут общие, поняли?

— Круто, но я, наверное, так не смогу. — посмотрел Саша на сестру, блаженно развалившей ляжки и груди, по которым шныряли ненасытные руки Генки.

— Чего говорить-то, иди и сунь член в рот.

— Нет. Погоди. Мне, наверное, надо выпить.

— И мне тоже. — поддержал приятеля Коля.

— Тогда всех приглашаю на поляну! Шашлыки подоспели!

Началось пиршество. Чувствовалось, что все хорошо потрудились и теперь с аппетитом сметали всё со стола.

— Сева! Пошли со мной. Поможешь кой-какую жратву из лодки принести, а то не удобно как-то на халяву. Да и выпить у нас тоже с собой есть.

Мы встали и двинулись к лодке. Аня шла чуть впереди и виляла задом. Мой член набычился и исподлобья взирал на поднимающиеся и опадающие гладкие упругие ягодицы.

— Ты почему не захотел меня?

— Хотел, и сейчас хочу, но тогда надо было кому-то и шашлыками заняться.

— А я подумала, что я тебе не понравилась.

— Мне не понравилось, как ты быстро отвернулась от своих парней.

— Саня-брат, стерпит, а Колька? Он давно за мной таскается, но никак не может решиться, да мне он как-то и не к чему. Не люблю я его.

— Так он тебя ещё не...

— Не-а. Я уж почти голой хожу, а он ничего. Может хоть сейчас до него дойдёт, что я женщина и я тоже хочу секса, а не умных разговоров.

— А вдруг бросит?

— Ха! Так он ещё и не поднимал!

Мы подошли к лодке, и она нагнулась к своему тюку. Лучше бы она этого не делала. Её пухлые, поросшие недельной щетиной, срамные губы просунулись между ляжек. Мой дурень взвился и не успел я подумать, как он уже утонул в горячем влагалище.

— О! А потерпеть не мог? — упёрлась она руками в борт.

— Зачем? Вот она, а вот я. — ткнул я член поглубже, и она томно застонала, выставив зад на встречу моим толчкам.

Она начала переминаться с ноги на ногу и её вагина стала раскачиваться вокруг члена придавая нашему соитию дополнительные сладостные ощущения.

Вдруг я почувствовал, что она вводит в себя пальцы, прижимая член к стенке и одновременно дрочит себе клитор, умелица, чёрт бы её подрал. Впрочем, причём здесь чёрт, отодрать я хочу её сам, но вот успеет ли она догнать меня? Сам я уже взвёл спусковой крючок своего оргазма.

— Сева, мы решили прислушаться к твоему совету. — так не вовремя подошли Каля с Сашей.

— Валяйте! Она уже на взводе. — чертыхнулся я про себя, вынимая из уютной вагины дёргающийся член. — Водку я заберу.

С торчащим членом и двумя бутылками я подошёл к ухмыляющимся женщинам.

— Ну и как новенькая? — жмурясь от солнца, спросила Альбина.

— Чужая, но вы у нас лучше, правда Ген? Наливай.

А пока Гена возился со стаканами я навалился на ближайшую ко мне женщину, которой оказалась Альбина, распластался на её обалденных грудях и не спеша довёл себя до долгожданного оргазма разрядившись в вагину досылая член на всю его длину, что возымело эффект и влагалище начало тискать мой опадающий зеб.

— Пиздец! Теперь я точно рожу. — повалила Альбина меня на спину и покрывая лицо поцелуями. — Ты кого хочешь?

— Передохну и выебу Настю, а то давно я в ней член не поласкал. — увернулся я от ответа.

— У, подлюга! Придушу! — прикрыла Альбина мне лицо тяжёлой грудью.

Теперь мне пришлось переворачивать её на спину.

— Ребёночка ты у мужа проси. Дети — это не по моей части. Давайте девчонки выпьем за вас, чтобы вы были здоровы, веселы...

— и всегда нам давали! — перебил меня Гена.

Выпили.

— А новенькая, я смотрю, тёртая штучка, вы только гляньте, как подмахивает. — Заметила Лена. — Мальчики! Вы бы чаще менялись! И дырочки, дырочки тоже меняйте! — посоветовала она.

— А вы знаете, что это они оба её в первый раз ебут? Брат приличие соблюдал, а друг комплексовал.

— Теперь заебут девку в доску.

— Жаль, что они на неё отвлеклись. — пожала плечами Таня, — Сашка мне понравился.

— Да, жаль, Колька тоже хорошо работает. — поддержала соседку Лена.

— Девки, а вы ничего не путаете? — вмешался Гена, — По-моему, так это вы их хорошо обработали, а они стояли как телки.

— Не они стояли, а их члены! И надо сказать, хорошо стояли, не то, что у некоторых! — Настя помахала болтающимся членом Гены.

— Посмотрел бы я на них после обслуживания такого гарема. — обвёл рукой присутствующих Гена.

— И не по одному разу! — заступилась за отца Ира.

— Вот! Давайте за наших мужчин!

Выпили.

Троица на одеяле без шума и криков распалась. Коля целовал Аню в губы, а Саша поднялся и шёл к нам.

— Я и не предполагал, что сестрёнка у меня такая блядища! Дайте водочки. — махом выпил и хрустя огурчиком продолжил, — И Колька хорош! Нашёл в кого втюриться!

— Вам, мужикам, не угодишь! Не даёт — плохо, ноги развела — блядь! Вы хоть сами для себя определитесь чего вы хотите? Чем тебе сестра не угодила? Или обидно, что раньше тебе не давала?

— А я и не просил.

— Вот. А с кем жить, как и сколько — это её личное дело. Аня! Коля! Давайте к столу, а то скоро водка кончится! — позвала Настя любовничков.

Солнце перевалило через зенит и на берег наползла тень, укрывая нас от зноя.

Всё выпито, всё съедено. От безудержного секса члены опухли и покраснели. Тянуло в сон.

— Может будем собираться? — спросила Альбина, лёжа у меня на ляжке и перекатывая мой безжизненный член, — А то мой, наверное, уже на поиски собрался. Ушла, а куда и, главное, что поесть не сказала.

— Да пожрать они любят. Дело говоришь,спать? Тащи говорю! Марш!

Гена бочком, бочком попятился и пошёл по дороге.

— Ты, Тань, чего разошлась-то? — прижал я к себе опьяняюще желанное тело.

— Да надоела мне эта жизнь! Работа, плита, стирка, огород, дети-детишки, мать их ети, и этот ещё вечно пьяный кобель! Надоело!

Она была на грани истерики и била кулаками мне в грудь. От этих движений её тело ёрзало по мне, а груди пытались выпрыгнуть из расстёгнутой кофточки. Что и говорить, член мой вздыбился и упёрся ей в живот.

— Бля! И ты туда же! Раздразнил и укатишь в город! А мне что делать-то? Что?!

— Я же буду приезжать, часто. — пытался я успокоить её и зажать рот поцелуем.

— Часто? Это как? Раз в месяц? Сволочи вы все, сволочи!

Тут уж мне пришлось затолкнуть в баню, повалить на лавку и не обращая внимания на её яростное сопротивление, вытряхнуть из зачем-то напяленных рейтуз, загнать в неё член, лишь едва сдвинув резинку своих трусов.

Она плакала и ещё била меня кулаками по спине, но уже начала чувствовать ласки и постепенно успокоилась, отдаваясь совершенно другим эмоциям.

— Сволочь. Какая же ты сволочь. — гладила она меня по спине, сжимая ляжками бёдра и начиная задыхаться от приближающегося оргазма.

В зеркало я увидел, как в дверном проёме на фоне разгорающегося заката обозначились две фигуры.

Ты зачем рейтузы натянула, или не знала куда и зачем идёшь? — решил я не много отвлечь её внимание.

— Вечером холодно и жопа стынет. — подмахивала она этой самой жопой.

— Ты же в баню пришла?

— Да кто вас знает ка дело повернётся. Вчера тоже баню грел, а чем кончилось?

«Кто бы это мог быть?» — подумал я, всматриваясь в силуэты и стараясь не упустить тонкую нить, за которую я держал спусковой крючок оргазма Тани, — «Только бы не помешали. « — усилил толчки, рискуя разрядиться самому.

— Пошли, пошли отсюда. — зашептал мужской голос.

— Кто здесь?! — тут же вскинулась Таня, судорожно сдавив мне член, который я тут же поспешил извлечь из испуганно сжавшейся вагины.

— Мы не рано? — услышал я знакомый голос Альбины.

— Фу! Напугали! Заходите. Я сейчас свет включу. — засуетилась Таня, оправляя юбку и пряча голые ноги от похотливого взгляда Ивана.

— Мы тут принесли кое-чего. — стала выкладывать съестное наклонившись над столом Альбина. Её огромная грудь колыхалась под одеждой, будоража мой стоящий, так и не убранный в штаны член.

— Мы тут разминались немного перед вечеринкой. — встал я, демонстрируя своё достоинство во всей красе, и не слишком спеша спрятать его в трико. — Не желаете ли присоединиться, а то как-то всё так неожиданно прервалось?

По глазам Альбины я понял, что она готова хоть сейчас раздвинуть ноги или взять член в рот, а вот Иван колебался.

— Ваня, с тебя должок. — подтолкнул я его к Тане.

— Какой ещё должок? — утонул его взгляд в ложбинке между сисек Тани.

— Какой, какой? Танюша вот-вот кончить собралась, а тут ты шуметь начал и всё накрылось медным тазом.

— А я-то тут причём? Ты ведь с ней был, вот и трудись дальше.

— А сам-то, что, не можешь? — начала расстёгивать пуговицы Таня, выпуская груди на волю.

— Ты Танькой для разнообразия и займись, а я пока твою жену потискаю, вона у неё грудищи какие.

— Да вы что? А как Генка вернётся? Скандал же будет.

— Ага! Так в принципе ты не против поменяться? А Генка сейчас точно вернётся и не один, а со своей любовницей, которую вам тоже поиметь предстоит.

— Как это? — ещё не врубался Ваня, млея от того, что Таня сквозь штаны мяла его набухший член.

Таня скинула с себя всю одежду.

— Да ёб же шь твою мать! Так тебе понятно? — стянула Таня портки с Ваньки

— Это ж надо, чудо какое! — взяла она в руки его уже упругий орган, похожий на бейсбольную биту, но меньшего размера, у основания тонкий и переходящий в солидную лиловую залупу.

— А чего он такой синий? — потянула Танька залупу в рот.

— В детстве дверями прищемил. — пошутил Ваня, вынимая торчащую дубинку изо рта Тани и завалил её на скамейку.

— Наконец-то! — выдохнула Альбина и села на мой член.

Я высвободил её огромные груди из плена одежды, и они заколыхались надо мной как два царь-колокола.

— Вань! А чем тебе Танькины груди больше нравятся? — спросил я, ловя губами сосок пролетающий перед ними.

— Надоело. Это как в фильме: «Опять икра?», помнишь?

— А то. Ну-ну. А мне нравится и киска у неё подходящего размера.

— Бельчонок.

— Где бельчонок? — не понял я.

— Не киска, а бельчонок.

— А, но всё равно хорошо.

В предбаннике повисло напряжённое ожидание приближающегося финала. Тяжёлое дыхание, хлюпанье истекающих желанием влагалищ, томные стоны.

— Всё. Я сейчас кончу. — сдался Ваня.

— Только не вынимай. Кончай в меня. — обвила Ивана руками и ногами Таня.

И Ваня кончил, с рычанием загоняя член по самые яйца.

— Ещё, ещё, ещё чуть... АААА! — догнала его Таня и уронила ноги на пол.

— А ты кончать будешь? — спросила меня Альбина.

— Не жди меня. Что-то мне никак.

— Тогда возьми меня сзади. — слезла она с меня и опёрлась руками в лавку.

— Это я с удовольствием. — раздвинул я ягодицы и балдея, медленно ввёл член в вагину.

Хлопки ляжек по мокрым ягодицам добавили настроения моему мальчишке и он, надув головку стал стучаться ею о донышко влагалища, вызывая стоны и ахи Альбины. Мы оба приближались к финалу. Я участил толчки, Альбина подмахивала навстречу мне задом. Ещё немного и...

— Ну вот! Мы их там ждём, поляну накрыли, а они здесь ебутся и без нас! — распахнула дверь Настя.

— МММ! — зарычал я с трудом проталкивая член в испуганно сжавшуюся вагину Альбины, — Свои это, Аля, свои! Свои! Свои! — кончил я, загоняя дёргающийся член до самого дна.

— АААА! — дёрнулась Альбина, так сжав влагалище в бурном оргазме, что я едва смог удержать его в пульсирующей глубине, выпрыскивая последние капли семени.

Довольный финалом и произведённым эффектом мой фаллос с чмоканием покинул женское лоно, которой работала преддверьем как рыба ртом на воздухе, то открывая, то закрывая вход во влагалище, из которого мутными струйками вытекали наши соки.

— Ну ты мать и даёшь! — восторженно почесал «репу» Иван, — Со мной ты никогда такого не выделывала.

— Ваня, да ты не расстраивайся! Раньше она просто об этом не знала, а теперь её этому научили. — подсела к мужику Лена и взяла его вновь набухший член. — Небось она тебе и в рот не брала? — нагнулась она к его оживающей дубинке.

Таня, сидевшая рядом, взглянула в пульсирующую вагину товарки и, недолго думая, сунула туда два пальца, а большим пальцем придавила клитор.

— ОООО!! — застонала Аля и забилась в очередном оргазме.

— Обалдеть! — сказал Ваня, толи о крике жены, толи о минете, который ему делала Лена.

Я поднялся и пошёл подбросить дровишек в печку. В парилке уже было жарко, и я скинул последнее, что на мне было одето и остался голым. Поворошив угли и подкинув дровишек, я встал.

— Что-то я тебя, племяшек не понимаю! — увязалась за мной Настя.

Она стояла у стены и расстёгивая халатик уже освободила груди.

— Приехал ко мне, а ебёшь кого не попадя! Что-то мне этот твой гарем начал надоедать!

— А ты на это с другой стороны посмотри. Раньше был у тебя только я...

— Ну не только... — игриво распахнула она халатик, демонстрируя свою наготу.

— Ладно, не только. Зато теперь хоть выбор есть, а я так, как красная икра, по праздникам.

— Тоже мне красная икра, размечтался! Лягушачья и только! — потрясла она мне опавший пенис.

Я прижал её к стене, и моя рука скользнула к её лобку, пальцы нырнули во влажную щель и прижали клитор.

— И чего ж тебе не хватает? Скажи-ка мне, милая, сколько хуёв за сегодня искупались в этой лагуне? — мои пальцы раздвинули преддверье.

Настя от удовольствия «Ласковый телёнок двух маток сосёт». «Не плюй в колодец». «Не пили сук, на котором сидишь». Тебе ещё примеры нужны? Эх! молодёжь! А мне понравилось и очень. Спасибо. — притянул я Риту к себе и поцеловал в рваные губы.

— Зачем? — рыдая уткнулась она мне в грудь, когда я её отпустил.

— Что зачем? — не понял я.

— Зачем ты меня поцеловал?

— Захотелось, вот и поцеловал.

— Захотелось! Лучше бы тебе выебать меня в жопу захотелось! Зачем ты меня поцеловал? Что ты наделал? Ну была я шлюхой, пороли меня фуфайку на морду набросив. А ты? Поцеловал. Нежно поцеловал, играя языком и губами с этим уродством? ЗАЧЕМ?

— Что тут у вас случилось? — вывалились из парилки на крики распаренные женщины.

Рита мочала, уткнувшись лицом мне в грудь и сотрясаясь в рыданиях. Я тоже молчал, потому что не понимал, что случилось.

— Игорь! Может ты расскажешь, что тут произошло?

— А что я? Опять я?

— Говори уж! — надвинулся на него Гена.

— Ну начали мы её пялить, он в рот, я сзади. Потом поменялись и почти сразу кончили. Она спрашивает: «Ну как?». Я говорю, что мамка лучше сосёт, а пиздень ты ей раздолбал. Она обиделась, кажись.

— Вот чмо!

— Вот и он начал ругаться и сказал, что ему очень понравилось и поцеловал её в губы. Вот! А она начала рыдать и спрашивать, зачем, да зачем?

— Ну и зачем? — обратились ко мне.

— Я её так поблагодарил за доставленное удовольствие.

— Ну, Рита? Ты довольна ответом?

— Да. Я очень довольна. Пожалуй, мне пора. Вон вас тут сколько, а я тут лишняя.

Рита, как была в браном тельнике, так и направилась на выход.

— Шальная! Возьми хоть халат накинь. — подала ей свой халатик Альбина.

— Погоди, я тебя провожу. — натянул я трико на голое тело.

— Не надо. Ты меня уже поблагодарил. Я сама дорогу найду. — и она вышла в ночь.

— Ну и чего стоишь? Обидел женщину? Догоняй! — толкнула меня к двери Настя.

Я подхватил рубашку и выскочил из бани.

Риту я догнал уже на дороге.

— Чего ты ко мне привязался как банный лист? — вырвалась она, когда я хотел взять её за локоть.

— Замолкни женщина. Я тебя ещё в попку не пробовал. — обнял я её за талию.

Глаза её округлились. Она возмущённо открывала и закрывала рот, не в силах выдавить из себя ни слова. Она сейчас была прекрасна. Я не видел её изуродованного лица, а только яростный огонь праведного гнева в глазах. Она попыталась дать мне пощёчину, но я перехватил её руки, завёл их за спину и припал к губам. Ноги её подкосились и мне пришлось взять её на руки.

Я не знал, где она живёт и просто шёл по улице с безвольно обмякшим телом на руках.

— Куда ты волочёшь-то её, милок? Набралась что ли? — шамкала старушка.

— Да вроде того. А вы, мамаша, не знаете случаем, где она живёт?

— Ритка-то порченая? Как не знать. Вернись вона до той берёзы, а тама второй двор ейный будет. Калитка белая, дёгтем мазаная. Не ошибёшься. А ты чей будешь?

— Приезжий я.

— И парень вроде видный, и охота об эту проблядь пачкаться?

— Так охота пуще неволи. Так вроде бают.

Дом настежь. Аккуратно убранные комнаты. Ага! Вот и спальня, с железной кроватью и пирамидой разнокалиберных подушек. Ну прямо как в детстве.

Я положил женщину на кровать, стащил с неё чужую одежду и немного полюбовался её наготой. Хотел найти ночнушку, но передумал и накрыл её одеялом. Послушал спокойное дыхание. Жить будет. Ну теперь можно и идти.

— Ты уже уходишь? — остановил меня вопрос у громко скрипнувшей двери.

— Собирался. Тебе ещё что-нибудь надо? — вернулся я к кровати и присел на её край.

— Ты можешь остаться у меня? Хотя бы ненадолго? Полежи со мной. А хочешь можешь взять меня как пожелаешь... в попку. — она взяла мою руку и начала целовать пальцы своими странными губами.

Она откинула одеяло и села.

— Ты куда это?

— Я сейчас быстренько стол накрою. — вытащила она из-под подушки ночную коротенькую сорочку.

«Мог бы и догадаться. « — подумал я. — Не надо одеваться. — добавил я вслух.

— Так ты останешься? — обвила она моё тело как лиана.

Я молча разделся и повалил её на кровать.

...

Это была сумасшедшая ночь, полная наслаждения, необычайно затяжных оргазмов, истошных воплей и визга. Нам вторили соседские собаки и кошки. Ругались соседки и завидовали мужики.

С кровати нам пришлось уйти почти сразу, потому что мы промочили её своими излияниями насквозь. Лоскутные половики перевились с простынями и сбились в углу в вперемежку с подушками и покрывалами.

У меня хуй стоял так, как не стоял даже в отрочестве, когда я мог спустить, не отрываясь пять раз подряд, и то только из-за того, что начинала болеть залупа. Как будто меня околдовали или опоили какой-нибудь «виагрой».

Я перепробовал все её щели под всеми мыслимыми и не мыслимыми углами и позициями. Камасутры отдыхала. Яйца забили набат, когда она высасывала из меня последние капли.

Но всему приходит конец. Пропели первые петухи, когда мы обессиленные, сплетясь в единый клубок уснули на голом полу.

...

— Эй! Любовнички! Вы хоть живы тут? — рассыпались на пороге наши женщины.

— Тут уже участкового собирались вызывать, убивают, мол, насилуют, хулиганят, напились и всю ночь орали, или кошек брали, — на перебой сообщали последние новости мои подруги, а мы лежали, обнявшись на голом полу и глупо улыбались.

— Сева, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросила Настя, подойдя к нам и теребя за плечо.

— Всё хорошо, Настенька. Просто я счастлив.

— А мухоморов вы тут случайно не наелись? — выступила Лена.

— Мы даже водки не пили. — заявила, вставая Рита.

Она даже не взглянула на разбросанную одежду и голой вышла в сени, зачерпнула в ковш воды и принесла его мне.

Альбина подолом вытерла испарину, вдруг выступившую на лице. — Сева, это значит, что всё? — я увидел её голые ноги, пушистый лобок, но во мне ничего не шевельнулось.

— Ты, подруга, о чём? Что-всё-то? — не поняла Таня.

— Ой, девки! Что вы всполошились-то? Была у нас Севой ночь любви, ни ебли, ни траха, ни порева, а настоящей любви. Теперь я знаю, что я тоже могу быть любимой, а не только драной подстилкой. Он подарил мне надежду на новую счастливую жизнь. Я не собираюсь забирать его у вас, и тем более женить на себе. Я только прошу вас считать меня полноправным членом вашего гарема.

— Фу! — шумно выдохнула Альбина и присев рядом прижалась ко мне своими тёплыми большими грудями, которые вывалил из не застёгнутого сарафана. — А я испугалась, что ты нас бросил.

— Да куда я от вас денусь? — пришёл я в себя, ощущая бархат сосков на своих чреслах, — Но, девки, я считаю, что коли так случилось мы обязаны починить Риту. Выдать её замуж за хорошего мужчину и ввести его, на вашу радость, в наш круг.

— А что? Лишний член нам не помешает! — заулыбалась Таня.

— Дура! Где ты лишний член нашла? Генка, Ваня, изредка Сева, да Игорёк. — начала загибать пальцы Лена, — Было бы их ещё с пяток... — мечтательно глянула она на мой член, над которым уже трудилась Альбина. — А ты — лишний!

— Так за чем дело встало? Давайте мы всех вас замуж отдадим! Ленка на трассе не может себе мужика найти, это и понятно, транзитные все. Так пусть приезжают в город, потусуются, на людях попками покрутят, может и клюнет кто. А пока могут у меня пожить.

— Ага! Пусти козла в огород! Зачем им на стороне жопами крутить, если ты всегда под рукой будешь? — засомневалась Альбина.

— Я буду у какой-нибудь любовницы ночевать...

— ЧТО! Так у тебя и в городе горем? — накинулись на меня девки.

— Ой! Ой! Ай! — увёртывался я от ударов и щипков, — Да, пошутил я!

— В каждой шутке есть доля шутки! — ухватилась Лена за мошонку, — Оторвать бы, но ведь жалко. Ёбарь-то знатный.

— И кобель, каких свет не видывал! — крутила мне ухо Настя. — Точно, надо с ним

поехать и разогнать его тамошних шлюх.

— Решено! Беру отпуск, а не отпустят, расчёт получу, и к тебе милый.

— А, чтобы от нас избавиться, сам будешь нам мужичков приводить, а мы уж знаем, что с ними делать. Правда, Леночка?

— Ладно, ладно. Садистки. Отольются вам ещё мои слёзки. — встал я, — Но, шутки шутками, а мне уже собираться пора. Ещё час и застряну в пробках часа на три, а мне ещё ужин готовить.

— Давай я с тобой поеду. И ужин приготовлю.

— Ишь чего удумала? А мужа, типа, и кормить не надо? — возмутился Иван.

Повисла гнетущая тишина.

— Что вы как на поминках? Совсем меня похоронили.

— Раздразнил, сволочь, и бежать. — дёргала меня за член Альбина.

— Так я ж не на долго. Раньше я сюда только Настёну топтать заглядывал, а теперь... Вона у меня какой цветник! И раньше вас только свои мужья трахали, а теперь ебись с кем захочешь. Лихо я по грибы, по ягоды заехал. Скажи, что так получится, никогда бы не поверил. — балаболил я, перетряхивая тряпки в поисках своей одежды.

— Погодь! Так ты даже без грибов в город вертаешься? — почесал муди Иван.

— Да бог с ней с этой тихой охотой, вот когда ей охота и мне охота — вот это охота. — вспомнил я афоризм.

— Это так, конечно, но всё же. Ирка! Игорь! — гаркнул Гена.

— Чего орёшь-то? Тут мы.

— Свежую просеку знаете? Быстро на великах туда и обратно. Там вчера слой белых пошёл.

— Да ладно те Гена, ребят гонять. Что я грибов никогда не видел. Иди-ка, Иришка, сосни чуток, на дорожку.

Девчонка, как голодный телок, присосалась к висячему, без признаков жизни члену.

— Всё, всё, хорош, а то так я никогда домой не доберусь.

Наша шальная компания, под неодобрительными взглядами старушек, шумно переговариваясь двинулась вдоль улицы к дому Насти.

Я наскоро перекусил, Настя и Лена уже, оказывается, поели, и вывел машину за ворота.

— Прощаться не будем. Всем пока! Я поехал. — сделав ручкой сел в машину и тронулся с места.

— Сеня! А мне, что пешком до дома добираться! — выскочила на дорогу Лена.

— Я думал, что ты здесь ещё останешься. — соврал я, совершенно о ней забыв. — Садись, поехали уже!

Мой гарем растворился в пыли, и я выехал на асфальт.

— А не плохо мы оттянулись? Никогда от себя такого не ожидала. Еблась как последняя шлюха.

— Я тоже никак не мог предположить, что такая урожайная на баб, поездка получится.

— Ты ко мне завернёшь? — прижалась к плечу Лена и начала гладить рукой ширинку.

— До дома довезу, но заходить не буду. Если честно, Ленуся, устал от всего этого.

— Ну, как хочешь! — фыркнула Лена и отвернулась к окну.

Свернули на её улицу.

— Во бля! — матюгнулась Лена.

— Ты чего ругаешься? Забыла, чего?

— Да нет. Вон, смотри. Твой местный филиал гарема, тебя дожидается.

И точно. Обе мимоходом мною выебанные женщины сидели на скамеечке в дома Лены, всматриваясь в проезжающие машины.

— Это пиздец! Лена, может ты здесь выйдешь? А? — взмолился я.

— Ты в ответе за тех, кого приручил. — переиначила Хемингуэя Лена.

— Так уж и приручил? Трахнул разок.

— А много ли бабе нужно? Иди хоть поздоровайся, Дон Жуан!

Я уткнул капот машины в закрытые ворота Ленкиного дома и вышел.

— Здравствуйте, красавицы! Катёнок, как самочувствие? Мариночка, а ты всё хорошеешь? — раскинув руки и улыбаясь во весь рот, подошёл я к моим нечаянным любовницам.

— Севушка! Как я соскучилась, аж ноги сводит. Ты надолго? — молящими глазами смотрела на меня Катя.

— Нет, я только Лену подвёз, да вот вышел с вами поздороваться. Мне ехать надо, во как! — резанул я пальцем по горлу.

— Ты хоть гостинцы возьми. — протянула мне корзинку Марина.

— Спасибо. — поцеловал я её в щёку и незаметно щипнул за сосок.

— Ой! — пискнула Марина и сунула руку между ног.

— Ты чего? — удивлённо воззрилась на неё Ленка.

— Чего? Чего? Кончила я. Вот чего. Как увидела тебя, подлюка, так и потекла.

— Всё, девочки, всё! Мне пора, иначе я никогда от вас не уеду. — попятился я к машине, нырнул в кресло и завёл мотор. — Пока, подружки! Пока! До следующих выходных!

— Сева! Сева! Стой! Мне в город нужно! К врачу! Я думала ты меня подвезёшь! — бежала за машиной Катя, размахивая сумочкой.

«Нашла-таки причину!» — усмехнулся я про себя. — А не врёшь?

— Нет. Вот направление. — она начала копаться в сумке.

— Ладно, садись. — открыл я дверцу. — Некогда выяснять. Надо, значит надо.

Она села, вся сжалась, как будто ожидала от меня ругани, а то и чего похлеще.

— Ты чего так легко оделась? — осмотрел я её тело в знакомом мне сарафане.

— Я кофту на скамейке у Ленкиного дома забыла. Мне не холодно.

— Так чего трясёшься тогда? — включил я на всякий случай печку, и положил ладонь на её худую ляжку.

— Нет, не надо. А то я... — шептала она.

— А то что? Кончишь как Маринка? — усмехнулся я, а она зарделась, как снегирь на снегу.

— Не мучай меня! Да, я очень тебя хочу! Но мне на самом деле нужно к врачу.

— Это я уже слышал. А на какое время тебе назначено? Успеем?

—... На десять часов...

— Вечера? Какие это врачи так поздно принимают? Может знахарка какая? — пристально взглянул я на неё.

— Нет... На десять часов, завтра.

— Тогда какого хуя ты вздумала ехать сегодня?

— С утра в понедельник, сам знаешь, какие пробки. Не успеваю я.

— У тебя есть у кого в городе переночевать?

— Есть у меня тётка, но они сейчас заграницей. Сниму гостиницу... — понурила она голову.

Довольно долго мы ехали молча.

— Гостиницу она снимет! Ты хоть знаешь какие сейчас цены? Миллионерша, мать твою ети! Вот высажу тебя у вокзала и ночуй в зале ожидания с бомжами. Может подцепишь кто, в таком виде за шлюшку сойдёшь. Или менты к себе развлечься возьмут, а потом в тёплый «обезьянник» к ханыгам. Ты на что надеялась? А?!

— Я думала... — почти плакала она.

— Правильно думала. Не могу я тебя на панели оставить. Но с моим мнением могла бы и ознакомится. Может у меня на вечер совершенно другие планы. Может ко мне гости должны прийти, например, или невеста?

—...

— Молчи уж. Навязалась на мою голову.

Снова молча толкались в пробке. Нет я не молчал, срываясь бранью на нерадивых водил и особенно женщин, поливая их всеми эпитетами о козах, овцах, коровах и прочей живности. Хорошо, что все окна были закрыты и никто кроме Кати не смог оценить моего красноречия.

Катя сначала вздрагивала от моих окриков и краснела от особо цветистых перлов, но потом расслабилась и начала улыбаться, а вскоре мне пришлось заткнуться, потому, что я не мог одновременно ругаться, вести машину и балдеть от нежных прикосновений её пальчиков к моему торчащему из ширинки члену.

Началась другая игра. Теперь «быки» на своих высоких внедорожниках, заглядывая в не тонированные стёкла моей «шестёрки», выкатывали покрасневшие глаза, при этом то и дело пытаясь боднуть тормознувшую впереди машину.

Всё! Я вырвался наконец из потока и проехав несколько кварталов удачно припарковался у своего подъезда.

— Приехали. Можешь отваливать. — грубо сказал я, заправляя член в штаны. На глазах Кати навернулись слёзы. — А можешь взять гостинцы, а я разгружу багажник.

Дверь в квартиру захлопнулась за моей спиной.

— Ну вот, я и дома. Однако есть захотелось. Глянь, что там Маринка приготовила? А я пельмешек поставлю.

— А где у тебя руки помыть можно и...

— Там. — махнул я рукой в сторону совмещённого санузла.

Осеннее солнце разогрело сквозь закрытые окна мою однокомнатную «хрущёбу» и я с удовольствием разделся до трусов. Я бы снял и их, но присутствие нежданной гостьи внесло некоторые изменения в мои поведенческие функции. В трусах я и потрусил на кухню, прихватив корзинку с гостинцами.

Я снял бережно завязанную косынку и начал выставлять на стол банки, баночки, бутылки и пакеты. Сытым от этих подарков, несмотря на их изобилие и разнообразие, не будешь, а вот упиться, при этом вкусно закусывая, было вполне реально.

Катя вышла из ванны в подвязанной над грудью простынёй и чалмой полотенца на голове.

— О, милашка, ты уже освоилась? Тогда я в душ, а ты накрывай на стол. Воду я не солил, пельмени в холодильнике.

— Да, любимый. — многообещающе прижалась она ко мне.

Упругие струи смывали утомление дорожной сутолоки и запахи моих любимых женщин.

Обмотавшись полотенцем, в предвкушении тихого, почти семейного ужина, я вышел их душа. И тут, как ушат холодной воды голову, противно заблямкал дверной звонок.

«Ёбанный ты в рот! Наташа!» — вспомнил я о данном в далёкую среду обещании, и пошёл открывать дверь.

Мне опять предстояла охота.