Предисловие

С планеты Гемо на Землю посылается экспедиция, задача которой внедриться в семейные ячейки, чтобы инкогнито оценить постапокалиптическую жизнь землян, быт, производство, экономику и тенденции общественного развития. При достаточном уровне доверия от партнера, получить согласие на установку импланта в мозг, после чего человек фактически становился гражданином планеты Гемо (со всеми вытекающими последствиями) — исчезали вредные привычки, улучшалось здоровье и повышался умственный потенциал и психологические характеристики личности. Такие субъекты могли занять более высокое положение в земном обществе. Сложность общения была в особенности физиологического строения тела гемодиан как гермафродитов. Но в связи с обсуждением понятие гендера и осознания условности его различения, на Земле возникло увлечение девушками с членом. На эту роль стали претендовать симпатичные юноши, сделавшие себе силиконовые груди и освоившие искусство макияжа.

Не обошлось и без применения гормонов, чтобы сделать фигуру более женственной. Все больше и больше мужчин влюблялось в таких куколок, мечтало о сексе с ними и жаждало обладать ими, роль вагины у них выполнял анус. Это удачно вплелось в повальное увлечение землянами анальным сексом. Возникли сообщества ЛГБТ, которые получили поддержку со стороны правительств западной цивилизации и научного сообщества. Как правило это были креативные мужчины легко пренебрегавшие условностями различения женского и мужского. Душа пола не имеет говорили они, как и ангелы прельщающие наши сердца. Такие мужчины и стали объектом пристального интереса со стороны инопланетян, так как с ними было легче установить контакт и склонить на установку мозгового импланта.

Все в одной

С Машенькой я познакомился на выставке. Причина, по которой я обратил на нее внимание, была банальной: Машенька — потрясающая красавица. Она была чем-то похожа на дивно прекрасных юношей с картин на античные сюжеты — Аполлона, Гиацинта, Нарцисса и др., — хоть при этом была и очень женственна. Таких черных глаз, такой густой гривы кудряшек, такого тонкого живого личика я не видел давно, а если честно — вообще никогда не видел. С девушками я знакомился туговато, но тут сказал себе: упустишь ее — не простишь себе никогда. И превзошел себя...

С выставки мы шли вместе. Машенька была обворожительна до безумия. Я блистал, как умел, и Машенька смеялась: я имел успех. Она оказалась младше меня на восемь лет, но была такой умненькой и необычной, что я чувствовал себя, как золотоискатель, откопавший слиток. Она даже разрешила мне провести ее домой, только при этом очень просила меня не влюбляться в нее. Она улыбалась, когда говорила это, но я уловил в ее голосе серьезную нотку.

У меня ничего не получилось: через пару дней я был смертельно влюблен. Маша, к моему восторгу, явно отвечала мне взаимностью, что страшно смущало ее: на все шаги сближения она шла, будто подчиняясь неизбежному. Это добавляло в нашу любовь какой-то роковой таинственности.

Было лето, стояла жара, и я пытался затащить Машу на пляж. Обычный, не нудистский. Маша категорически отказывалась. Она также отказывалась раздеться для меня и со слезами на глазах просила «остаться только друзьями», хоть мы к этому времени упоенно целовались взасос и облизывали друг друга, как котята. Меня обижало это, но я видел, что между мной и Машей стоит какая-то тайна.

С ее хрупкой женственностью это выглядело очень обаятельно, и я стал называть Машу «моя белочка». Еще Маша нередко обращала внимание на женскую красоту, говоря мне: «а как тебе вон та? а вот эта?» Честно говоря, все они и рядом с ней не лежали, о чем я честно и говорил Маше, — а она возражала, подробно описывая, чем хороша та или иная девушка. Я же не видел никого, кроме нее.

Машина мама отнеслась ко мне очень благосклонно, хоть Маша была уже совершеннолетней — ей было всего 18, — и явно возлагала на меня большие надежды. Это было странно: за Машей должен был быть длинный хвост хахалей, — да так оно и было: не раз и не два я отшивал ухажеров, которые липли на нее, как мухи на мед...

Однажды, спустя месяц после нашего знакомства, мы так одурели от ласк, что мне все-таки удалось обнажить Машульку по пояс. Увидев ее груди, которые столько снились мне — большие, нежные, умилительные — я впал в экстаз и зацеловал их так, что Машенька взвилась под потолок. Она откровенно кричала от желания, но... категорически отказывалась раздеваться дальше. Я, пересилив искушение обидеться, обнял Машу и нежно, как мог, попросил ее обнажиться для меня. Я сказал: если она не хочет секса, я ни за что не буду принуждать ее; я могу утолить ее желание оральными ласками, могу вообще не трогать ее, если ей не хочется, — но пусть она покажет мне себя голенькой. Маша заплакала, оделась и убежала.

Правда, по дороге она позвонила мне и попросила прощения. Я, не столько обижаясь, сколько не понимая, попросил все рассказать мне. Я ведь видел, что Маша очень хотела любви... Она сказала: если я раздену ее — моментально разлюблю. И наотрез отказалась говорить, почему.

Следующие три дня я провел в мучительных догадках — что с Машей? Изъян на теле? Уродство? Болезнь? Я предполагал что-то страшное, вроде сифилиса, и пережил две нелегких ночи. Я не на шутку испугался за Машеньку; в конце концов я решил, что в любом случае буду вместе с ней, что бы не случилось. Поэтому я позвонил ей и поклялся, что не разлюблю ее, даже если окажется, что она — шлюха, зараженная всеми существующими болезнями. Машенька грустно рассмеялась на это и сказала, что все гораздо хуже, — но разрешила приехать. Полный самых страшных предчувствий, я поехал к ней.

Она встретила меня в халате. Я, увидев ее, прижал ее к себе, чуть не плача, и спросил ее о том, что мучало меня: у нее — какая-то неизлечимая болезнь? Она умрет? Маша замахала руками, и у меня немного отлегло от сердца. Она сказала, что сейчас я все сам увижу: она поклялась не раздеваться ни перед кем и никогда, но — так полюбила меня и так доверяет мне, что решилась.

Попросила закрыть глаза. Я зажмурился, содрогаясь от холодка в сердце; зашуршал халат... Когда я открыл глаза — вскрикнул, не веря тому, что вижу. Машенька стояла передо мной совершенно голая, и там, где у женщин бывает «пирожок», у нее торчал вверх элегантный эрегированный член с яйцами.

Выражение Машиного лица было невозможно описать, да и моего тоже. Я, заикаясь, спросил: ты что — мужчина? Этого не могло быть — ведь Машенька так женственна, я нутром ощущал ее женственность, пил ее, как нектар... Она грустно сказала, что она не мужчина и не женщина, а и то и другое вместе: гермафродит. Ей было очень стыдно говорить это. Только тогда я заметил под мошонкой заветные складочки...

Робко протянув руку — «можно потрогать?» — я дотронулся до Машиного хозяйства и стал щупать ее под яйцами. Раздвинул складочки, нащупал бутончик... Там все было вполне правильно и очень мокро. Машенька задергалась, когда я щупал ее, задышала чаще, застонала... Личико ее было грустно-вопросительным, глаза блестели, щеки горели, как маки.

«А его? Можно потрогать?» — и я дотронулся до члена. Маша кивнула, и я, удерживая руку в хлюпающей киске, другой рукой обхватил ее яички, погладил их, помял... Маша откровенно застонала — и я, опустившись на колени, лизнул ее член — раз, другой, третий, лаская при этом ее клитор и мошонку. Стоны усилились втрое; Боже, шептала Маша, — Боже, как приятно... Как стыдно и как приятно... На глазах ее блестели слезы.

Я взял член в рот и стал делать так, как нравилось мне самому: лизать головку, как мороженное, нежно обволакивая ее сверху донизу. Я сосал этот чудесный член и блаженствовал. Машенька дернулась, закричала... а я продолжал этот минет, первый в своей жизни, хлюпал пальцами в ее киске и поглаживал яички. Она извивалась, хрипела и шептала: «нет... нет... не надо... Андрюш... ааааааааааааа!!! ...

Колени ее вдруг подогнулись, и она вцепилась мне в волосы... Меня облили сразу два фонтана: один из них, горько-соленый, наполнил мне рот, заставив закашляться; другой залил ладонь, стекая сквозь пальцы по руке...

Когда Маша, пристыженная, пунцовая и потрясенная, лежала на кровати, а я гладил ее по всему телу и любовался на ее двойное хозяйство — только тогда я поняд и осмыслил, какой подарок преподнесла мне любовь, какие возможности открываются перед нами — и впервые в жизни засмеялся от счастья. Маша спросила: чего ты смеешься? — и я ответил ей: «Машенька, Машулечка!... Ты боялась показать мне... но ведь ты — самая счастливая из женщин! То, что у тебя есть — это счастье; мы утопим тебя в таком блаженстве, какое никогда не снилось никакой женщине!

Машенька наконец поняла, что я не разочарован, а совсем наоборот — счастлив, что она оказалась таким необычным созданием, — и прижалась ко мне, заплакав от избытка чувств. «Я думала, что никогда не смогу раздеться, никогда... это самое... Ты... правда меня любишь такой, какой я есть?» И я снова и снова говорил это, лаская Машину грудь.

Между тем я остался неудовлетворенным, я даже не успел раздеться, — а возбуждение требовало выхода. Я спросил Машу:

— Ты хочешь, чтобы я сделал тебя женщиной? Хочешь настоящего секса?

Маша помолчала, а потом сказала:

— Это моя мечта. Я думала — несбыточная. Но... раз так... давай попробуем? — И доверчиво раздвинула ноги, спросив: — Будет очень больно?

Я пощупал с видом эксперта ее писюлечку, убедился, что она мокрая, хоть выкручивай, и уверенно сказал:

— Вообще не будет больно. Будет только очень хорошо. Вот смотри, — разделся догола, залез на Машу и принялся легонько толкать членом... в клитор, и вход в киску, немного заходя внутрь. Маша немедленно «запела», зажмурившись от блаженства и стыда, а я продолжил буравить ее, говоря: — Вот, моя любимая, мой драгоценный зайчонок, мы уже занимаемся сексом — видишь? Я захожу в тебя, захожу внутрь — это уже настоящий секс... а потом я просто буду все глу-убже, глу-у-у-убже заходить в мою заю (я непрерывно входил в Машу, разъебывая каждый миллиметр ее киски)... смотри, как я глубоко уже! а белочке не больно, белочке о-о-очень приятно (Маша изогнулась, заурчала и стала насаживаться на меня). — Ага! Почувствовала моя зайка, почувствовала кудрявая... зайке немного стыдно, но это пройдет, скоро пройдет... ай как хорошо зайке!

В этот момент я почувствовал, что в мой живот уперлось что-то твердое. Глянув вниз, я увидел, что Машин член снова набух и требовал любви. Я осторожно взял его — и Маша упоенно завизжала. Она стала уже откровенно насаживаться на меня, толкая меня тазом, и моя «осторожная политика» закончилась: два-три движения — и я пробуравил Машу насквозь, до упора, провалившись в мягкий кисель в глубине ее пизды. Было ли ей больно — не знаю; в это время я дрочил ей член, мял яйца — и Маша выла, превратившись в пунцовый комок наслаждения. Скоро она кончила — кончила как женщина, взахлеб, со сладким визгом... Я продолжал дрочить ее член, но она сказала «не надо, он уже все... « Она вздыхала глубоко-глубоко, смотрела на меня во все глаза — и вдруг засмеялась: «Что, правда? Это все правда? Я женщина? Не могу поверить... « Она была полна сексом, как соты — медом, и ей уже совсем не было стыдно...

***

— Я могу иметь детей, ты не думай! я самая настоящая женщина! — запальчиво убеждала меня Маша. — Все врачи мне говорят, что женское у меня в порядке... Вот мужское... в общем, как мужчина я не могу иметь детей: слишком мало сперматозоидов, да и хилые они, вялые... Но оргазм испытывать могу и женский, и мужской.

— Это очень трудно описать. Я возбуждаюсь всегда одновременно — и там, и здесь. Но это разные ощущения: там, в женском — хочется твердого, а вот ему — Маша показала на член, — наоборот, мягкого. А заводятся они одновременно: если один, то обязательно и другой. Но мужской оргазм я могу испытать только раз в день, хоть потом он и встает... А женский — сколько угодно, я ведь все-таки женщина... Правда, я ведь женщина? У меня страшный комплекс, что я «не мышонок, не лягушка»... Знаешь, я ведь не все тебе рассказала... Самое ужасное, что я... нет, я не могу...

— Тебя привлекают женщины?

— Да, — тихо призналась Саша. — Но мужчины больше.

— А как это бывает? Опиши...

— Описать?... Ну... да очень просто: на красивую девушку у меня иногда он... встает!

— А на парней?

— На парней... сначала мокреет и щекочет там... а потом и он тоже встает! — Маша засмеялась.

— Так что же мы будем делать? Тебе нужны и мужчины, и женщины?

— А ты... ты сможешь иногда быть для меня женщиной? Я читала, что так можно... Тогда я не буду хотеть девушек.

— Ты хочешь... Хочешь, чтобы я дал тебе в попу? — Я даже вздрогнул от этой мысли. Это была моя тайная мечта...

***

Очень скоро мы были помолвлены, а затем и женаты. Моя Машенька была потрясающей: стройная фигурка с нежной тугой грудью, покатые бедра, пластичные плечики, стройные ножки; очень тонкое, немного тревожное личико, похожее на милого, нежного зверька — зайчика или белочку, — необыкновенной красоты глаза, глубокие, чувственные; плавный ротик — и копна каштановых кудряшек, густых, длинных — ниже плеч, — искристых, пушистых...

От наших экспериментов у меня голова шла кругом. Я просто помешался на поисках новых, новых путей наслаждения, на новых ощущениях для Маши и для себя. Я сразу купил нам искусственную вагину и фаллоимитатор с вибрацией. Постепенно я разъебал Маше попку, и она сходила с ума, насаженная сразу на три очага удовольствия: на мой член в попке, на вибратор, которым я двигал в ее пизде — и на резиновую вагину, обволакивающую ее член (Саша сама двигала ее). Крик ее тройного оргазма — до сих пор в ушах у меня: Маша тогда хрипела в агонии наслаждения, как умирающий зверь...

После такой шоковой терапии у Маши началась аритмия, и я испугался: кажется, доза наслаждения была избыточной... Но потом мы привыкли к такому сексу.

Я ебал ее и попку, и в пизду, и в рот, делал ей минет, куни, сочетая обычный и оральный секс с нашими игрушками в разных комбинациях, и Маша истекала в бесчисленных оргазмах. Она изменилась: щеки ее порозовели, с личика не сходила томная улыбка, глазки всегда блестели... Она стала такой хорошенькой и чувственной, что мне приходилось защищать ее от всех знакомых и незнакомых парней.

Нередко мы менялись ролями: я становился девочкой, а она — мальчиком. Я подставлял свою попку, и она ебла меня своим членом, превращаясь в настоящего дикого самца.

Это было страшновато и запретно, но сносило крышу так, что нельзя и описать... Она разъебывала меня долго, как и я ее, — и в конце концов наши попки стали такими широкими и эластичными, что мы могли ебать друг друга без подготовки.

Гомосексуальная жилка совсем отсутствовала во мне — к парням я был равнодушен, — но анальный трах был так сказочно приятен... Сначала она ласкала мне ягодицы, пробираясь к анусу, щекоча чувствительную кожу вокруг него, расслабляя меня... Потом, когда меня затапливало особое чувство блаженной слабости и готовности отдать свою попку в ее власть, ни с чем не сравнимое — задница будто превращалась в мягкий кусок масла, ждущий ее вторжения — она вставляла мне между ягодиц и начинала толкать меня, лаская пальцами спину и бедра.

Постепенно она входила все глубже и глубже, и у меня распирало дыхание от жуткого, приторного чувства полноты... С каждым толчком я чувствовал, как превращаюсь в беспомощный, рыхлый кусок плоти, зудящей от наслаждения; я становился жертвой, добычей, которую терзал хищник...

Маша была (или был?) иногда очень жесток: в этом сексе находил выход ее мужской компонент, глубоко-глубоко скрытый в ней, и она превращалась в настоящего дьявола. Хрупкая, женственная Маша остервенело ебала меня, звонко шлепала по разрыхленной плоти, хрипела — «вот тебе... вот тебе!... я — твой господин!... давай шевелись!... « — и я подыгрывал ей, зная, что это — игра, и в ней сгорает Машина мужская похоть.

Особый кайф был неожиданно поменяться местами: Маша вдруг выскакивала из меня (мне казалось, что я сдулся, как шарик) и говорила:

— А теперь ты меня!..

И — мы ебли друг друга во все дыры, становясь попеременно мужчиной и женщиной... Это половое безумие растворяло нас в себе, и мы уже не понимали, кто мы... В нем было что-то очень запретное, до содрогания, до щекотки в сердце — но мы знали, что никому не причиняем вреда, и совесть наша была чиста.

Постепенно я привык к тому, что я тоже — немного девочка; Маше, вопреки женским вкусам, нравилось, когда я одевался и вел себя женственно, нежно, кокетливо; любимая наша игра была — «маленькая девочка и сексуальная няня». Мы иногда даже переодевались «наоборот»: я — в девушку, Маша — в мальчика; я надевал длинный парик, Маша делала мне макияж (эта процедура доставляла нам обоим море взаимного удовольствия) — и мы шли на прогулку. Мы даже мечтали сходить в гей-клуб — в качестве двух парней — но так и не решились...

Когда раздельное существование для нас было невзможным, мы обратились к родителям Маши, которые были в составе экспедиции с планеты Гемо, они связались с лунной базой на предмет принятия меня в их сообщество. Через некоторое время прошло подтверждение и мне поставили имплант, потом со мной стали происходить изменения, и внешние и внутренние. Далее, неожиданно для себя я стал видеть ауру, затем открылся ментальный дар — мы с Машей стали чувствовать друг друга, и через это понимать свое состояние и мысли, вернее мыслеобразы.

... А потом Маша родила мне двух вполне здоровых детей — мальчика и девочку — и окончательно перестала комплексовать по поводу своей двойной сущности. Мы уже и сами толком не знаем, кто из нас — мужчина, а кто — женщина... То есть — знаем, конечно, — но, когда надо, забываем.

Инопланетянка Ната

Эту девушку Макс заметил ещё пару месяцев назад в фитнесс-клубе. Клуб этот находился в районе «академгородка» Марсополиса, и потому среди его клиентов было много молодых парней и девушек, учившихся в «МарПолУне» — Университете Марсополиса — но эта девушка положительно выделялась из общей массы. Ростом и силой она не уступала многим парням, а ловкостью и грацией даже превосходила многих из них. Светлая кожа и большие тёмные глаза явно принадлежали уроженке одной из внешних планет, где Солнце светит тускло, полные губы казались более приличествовавшими девушке африканских кровей, а не такой светлокожей, а светлые волосы были собраны в простой хвост на затылке. Слегка мешковатые спортивные штаны, которые она всегда носила, не позволяли как следует разглядеть очертания её ног (но Макс не сомневался в том, что эти очертания совершенны), но зато обтягивающие маечки выгодно подчёркивали довольно большую грудь девушки. А когда она надевала топик, он открывал её живот с рельефными мышцами пресса.

Сам Макс был довольно высоким (будь он ниже ростом, он бы, может быть, так никогда и не решился бы заговорить с прекрасной незнакомкой), спортивного телосложения молодым человеком с широкой грудной клеткой коренного марсианина — не записным красавцем, но и уродом он себя не считал. Учился в ТУМ (Техническом университете Марсополиса), подрабатывал к стипендии тут и там и в свободное время посещал этот самый фитнесс-клуб — словом, Макс был вполне обычным парнем, и, возможно, именно осознание своей обычности поначалу не позволяло ему заговорить с этой девушкой, явно необычной (Макс тогда ещё не знал, насколько). Но Макс уже заметил, что она ходит в клуб в самые поздние часы и сам стал ходить туда в то же время, стараясь пересекаться с ней почаще.

В тот день и в тот час в тренажёрном зале оставались всего пятеро, считая тренера: рыжеволосый парень с несколько женственными фигурой и чертами лица, которого Макс видел уже не в первый раз, но не обращал на него особенного внимания; сам Макс; та самая девушка, бывшая объектом его внимания; и ещё какая-то девушка, сейчас отвлекавшая всё внимание тренера на себя. Объект внимания Макса занималась не спеша, словно намереваясь уйти последней, но занималась долго, и, скашивая глаза на неё, Макс видел её лоснящуюся от пота светлую кожу. Наконец, она встала с очередного силового тренажёра и грациозно потянулась, разминая натруженные мышцы — Макс засмотрелся на то, как напрягаются её мышцы живота под лоснящейся кожей, а высокая грудь приподнимается под коротким топиком... и на секунду забыл о том, что он сам в этот момент лежал на спине, выжимая штангу.

— Айб**! — выдохнул парень, когда тяжёлый стальной гриф ударил его в грудь. Девушка, оказавшаяся ближе всех к нему, среагировала моментально — она бросилась к нему, с неженской силой рванув на себя придавившую Макса штангу — и тут же, не рассчитав сил, выронила её сама, и штанга с грохотом упала на пол.

— Аккуратнее надо! — сказала девушка, скорее внимательно, чем тревожно разглядывая парня. — Как себя чувствуешь?

— Кажется... жив, — ответил слегка ошалевший от настолько быстрых перемен Макс, переводя дыхание. — Спасибо, — не сразу догадался сказать он.

— Что случилось? Нужна помощь? — подскочил к ним тренер, на время оставив свою клиентку.

— Думаю, не нужна: я сама врач, — ответила девушка. — Где у вас тут аптечка?

— Вон там, — махнул рукой тренер, кажется, обрадовавшийся тому, что ему не придётся возиться с пострадавшим клиентом.

— Встать сможешь? Пошли, — девушка помогла Максу подняться и направила его к висевшей на стене аптечке. — Снимай футболку, надо на тебя посмотреть.

— А ты правда врач? — на всякий случай решил уточнить Макс, послушно стягивая с себя свою футболку.

— Пока только учусь, — ответила девушка, деловито осматривая грудь парня. — Тут, в Мар-Пол-Уне.

— А на какой специальности? — на всякий случай решил уточнить Макс.

— Общей практики, — ответила девушка, осторожно ощупывая ушибленное место. — Тут больно?

— Чуть-чуть есть. А я уж думал — врач лечебной физкультуры, или как это называется, — Макс нашёл в себе силы улыбнуться. — Если бы ты завела свой собственный спортзал, парни бы к тебе в очередь выстраивались...

— Это сейчас был комплимент? — девушка подняла глаза на Макса, улыбнувшись. — Надеюсь, ты не специально на себя штангу уронил, чтобы привлечь моё внимание? Сейчас-то всё обошлось, а мог бы и несколько переломов заработать. Подожди, надо мазь от ушибов втереть.

— Я что, псих? — Макс негромко засмеялся, глядя, как девушка ищет нужную мазь в аптечке. — И потом, разве б я мог знать, что ты на самом деле врач? Ну разве что я за тобой тайно следил, собирал на тебя досье и всё такое... — он рассмеялся, и девушка рассмеялась тоже. — Но раз уж я ничего о тебе на самом деле не знаю, можно хоть узнать, как тебя зовут?

— Ната, — представилась девушка, аккуратно втирая мазь в ушибленное место. — А тебя как?

— А меня Макс, — представился парень. — Ты ведь не с Марса, верно?

— Ну да, я вообще издалека, — ответила Ната. — С Гемо. А ты местный?

— Ага... — ответил Макс. — С Гемо? Это вроде... интересное место... — в основном он знал о системе Гемо то, что она является своеобразным «перекрёстком цивилизаций»: там вместе живут колонисты не только с Земли, но и с Сириуса и Тау Кита — и что на одной из планет системы есть примитивная жизнь.

— Ну, смотря что под этим подразумевать, — Ната пожала плечами. — Всё, можешь надевать футболку обратно. Посиди пока, отдохни — заниматься тебе сегодня уже не стоит, но в душ пока не иди — мазь смоется.

— Понял, — кивнул Макс.

И следующие несколько минут он сидел на скамейке, глядя на вернувшуюся к тренажёрам Нату и уже ни на что не отвлекаясь от того, чтобы любоваться её стройным, мускулистым телом. Смотреть, как напрягаются под кожей её мышцы, как блестит от пота кожа, как поднимается и опускается её грудь при каждом вдохе и выдохе... Макс мог бы смотреть на это бесконечно долго, но вскоре Ната собралась заканчивать, и парень, решив, что другого такого шанса не будет, поспешил подойти к ней.

— Слушай, Ната... — заговорил он, пытаясь подобрать слова. — В общем, в благодарность за... за мои спасённые кости я могу предложить тебе ужин? — он чуть-чуть улыбнулся.

— Если хочешь пригласить меня на свидание, так и скажи! — засмеялась Ната, вытирая пот со лба.

— Ну... — Макс смутился. — Ну, ты красивая девушка, и я давно думал, как с тобой познакомиться, и... в общем, да, я хотел бы пригласить тебя на свидание.

— Хорошо, я согласна, — улыбнулась Ната. — Только отдохну и душ приму.

— А мне в душ уже можно? — спросил Макс, чуть улыбнувшись в ответ.

— Конечно, уже всё впитаться должно.

Через несколько минут, оказавшись в душе, Макс осознал, что слегка возбудился, наблюдая за Натой. Включив воду и встав под тёплые струи, парень, поколебавшись секунду, принялся ласкать свой твёрдый член... как услышал шлепки босых ног по полу душевой. Думая, что это тот рыжий парень, Макс оглянулся — ему совершенно не хотелось, чтобы кто бы то ни было увидел его мастурбирующим. Но вместо него Макс вдруг увидел Нату. Она была совершенно обнажена, с распущенными волосами, делавшими её ещё красивее, и Макси видел её стройное тело, её мускулы, её грудь с розовыми сосками... но также он увидел между её ног самый настоящий член.

— Ната? — сдавленно спросил парень, прикрывая руками свой всё ещё эрегированный член. — Что ты тут делаешь?

— Ну, мне же нужно было принять душ, — Ната улыбнулась как ни в чём не бывало. — Ну и, если ты собирался пригласить меня на свидание, рано или поздно мне пришлось бы тебе сказать, что я, — её улыбка потускнела, и девушка с Гемо взглянула на Макса слегка виновато и в то же время испытующе, словно говоря: «Вот такая я есть — и что ты будешь делать?».

«Я должен был догадаться!» — подумал Макс, разглядывая её мускулистую фигуру и от этого невольно краснея. Вслух же он сказал:

— Но это же мужской душ!

— А в какой душ я должна ходить, если я — гермафродит? — Ната рассмеялась. — Просто девушки, увидев мой член, часто... пугаются. Парни, бывает, тоже, но не так сильно.

— А... — не нашёлся с ответом Макс: действительно, в какой душ должны ходить гермафродиты-гемодианцы? Он поспешно отвернулся к стене, чтобы Ната не видела ни его краснеющего лица, ни всё ещё стоящего колом члена.

— Неудобно, наверное? — спросил он первое, что пришло ему в голову. Он чувствовал, что ему нужно как-то отвлечься от мыслей об обнажённом теле Наты, возбуждавшем его даже несмотря на «особенность» девушки. — Ну, в смысле, мыться в одном душе с парнями.

— Скорее, я больше доставляю неудобств им, чем испытываю их сама, — услышал он голос Наты — кажется, она тоже встала под душ и включила воду. — Потому вот и занимаюсь тогда, когда народу в зале поменьше. Хотя некоторые не пугаются, а наоборот, я им нравлюсь, и мне иногда удаётся подцепить какого-нибудь симпатичного мальчика, — Макс услышал её смешок и почувствовал, что краснеет ещё сильнее.

— Тебе помощь не нужна? — он вдруг услышал смеющийся голос Наты ближе.

— С чем? — спросил Макс, внутренне испугавшись и не решаясь повернуть голову к гемодианке, боясь убедиться в том, что она действительно рядом.

— Вот с этим... — голос Наты прозвучал практически над его ухом, а затем её рука просунулась мимо Макса и погладила напряжённый член парня. — Ты ведь возбудился, и тебе нужна разрядка, — голос девушки зазвучал ласково, а её дыхание обожгло ухо парня, пока её рука принималась ласкать его член. — Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого — только хорошее...

Какие-то несколько секунд в голове Макса отчаянно билась мысль том, что ему нужно отстранить девушку, сказав «пожалуйста, не надо». Но мере продолжения ласк Наты эту мысль вытеснила совсем другая: «О, чёрт, а это приятно!». И парень просто отдался умелым пальцам девушки (Девушки? Да какая разница!), ласкавшим его.

Лишь через пару минут этих ласк Макс решил повернуться к Нате лицом, чтобы ей было удобнее ласкать его, и увидел перед собой её смеющиеся глаза и озорную и похотливую улыбку. Ещё чуть-чуть погладив член парня рукой, она опустилась перед ним на колени, и Макс почувствовал, как её пальцы на его члене сменяют её горячие губы, а затем её ловкий язык. Если у парня и оставались ещё какие-то сомнения, теперь их начисто выбило из его головы вместе со всеми остальными мыслями — он только схватился за стенки душевой, стараясь не упасть от такого напора.

Внезапно, ещё через пару минут ласк члена парня, Ната оторвалась от него и выпрямилась, с лукавой улыбкой глядя в глаза Макса.

— Ну вот, теперь я тоже возбудилась, — сказала она, тяжело дыша. — Поможешь мне? — её руки легли на плечи парня.

До Макса как будто не сразу дошли её слова — или же он ещё не пришёл в себя после её ласк — но через секунду он без лишних слов впился поцелуем в чувственные губы девушки, обнимая её руками, и прижал её к стене душевой. И он почувствовал, как её сильные руки обнимают его, крепко прижимая к себе, давая почувствовать мягкость её груди и её действительно уже твёрдый член внизу. Всё ещё продолжая поцелуй, Макс отпустил плечи девушки и погладил руками её живот, чувствуя твёрдость мышц девушки. Затем он чуть отстранился от сирианки — для этого пришлось на время разорвать поцелуй, что Макс проделал с большой неохотой — и, поднявшись руками выше, принялся ласкать ими её большие груди, снова припадая к её губам. Потом его поцелуи спустились на шею, заставляя Нату запрокинуть голову, смеясь от щекотки и хватая ртом воздух, потом Макс принялся целовать грудь девушки, а его рука меж тем скользнула между её ног.

— Ооо, дааа... — простонала Ната, прижимая парня к своей груди. Макс же снова накрыл её губы своими, пока его пальцы наощупь исследовали интимные места гемодианки. У Наты не было клитора — там, где он мог бы быть, над щелью влагалища, которую спереди не было видно за мошонкой, вырастал гладкий член, размерами не уступавший члену самого парня. Пальцы Макса узкий промежуток между яичками и половыми губками, вызвав у Наты громкий стон («ага, это место у неё чувствительное»), затем скользнули между уже влажных половых губ гемодианки, заставив её застонать снова. Ната откинулась на стену душевой, подняв одну ногу и упёршись ею в боковую стену рядом, облегчая парню доступ к её киске, чем Макс не замедлил воспользоваться, погрузив свои пальцы в неё ещё глубже.

— Хочу тебя, мой сладкий... — прошептала-простонала Ната, целуя парня. Макс и сам чувствовал, насколько разгорячена и влажна её киска. — Пожалуйста, возьми меня...

На секунду Макс остановился, решая, какая поза будет удобнее (и досадуя на то, что они с Натой сейчас не в спальне на постели).

— Как ты хочешь? — спросил он, целуя девушку между фразами. — В какой позе?

— Вот так, спереди... — прошептала Ната, отвечая на поцелуи парня. — Я хочу тебя видеть, милый...

И через секунду она громко застонала, почти вскрикнула, когда член парня вошёл в её киску и принялся двигаться внутри. Она уже не опиралась на ноги, обхватив ими тело Макса и двигаясь навстречу ему, а он прижал её к стене, обняв её и чувствуя, как член гемодианки, зажатый между их телами, трётся о его живот при каждом движении. Их губы впивались друг в друга — Максу казалось, что если бы они не продолжали целоваться, то громкие стоны Наты было бы слышно снаружи душевой.

Через несколько бесконечных минут Макс почувствовал, как он изливается внутрь гемодианки, а затем и Ната, застонав ещё громче, кончила следом — Макс ощутил, как сокращаются мышцы её влагалища, но эякуляции у неё не было, и её член оставался твёрдым.

— Мне... нужно кончить... и членом тоже... — прошептала сквозь сбивающееся дыхание. — Пожалуйста, помоги мне... — она буквально простонала, так, что Макс понял, какой огонь сжигает её изнутри, хотя и не понял, почему и как это возможно.

Ната отпустила парня, снова встав ногами на пол, а Макс обхватил рукой её твёрдый член, принимаясь сперва нерешительно поглаживать его, но потом делая это всё смелее, когда Ната откинулась на стену душевой, отдаваясь его ласкам. Макс уже экспериментировал, пробуя те ласки, которые могли бы понравиться ему самому (на самом деле ему понравился бы минет, но он не мог пока решиться сделать это), а потом принялся одной рукой ласкать член гемодианки по всей длине, а пальцами второй ласкать её яички, иногда поглаживая то самое чувствительное место у основания члена. И через несколько минут, наконец, член гемодианки выстрелил струёй спермы, забрызгав грудь девушки, которая, тяжело дыша, ухватилась за плечи Макса, чтобы не упасть на подкосившихся ногах.

— Ну вот, за всем этим помыться-то я и забыла, — она устало, но счастливо улыбнулась, восстановив, наконец, дыхание.

— Тебе помочь? — парень улыбнулся.

— Нет, я сама. А то, если ты будешь мне «помогать», мы отсюда вообще не выйдем, пока нас не выгонят, — Ната засмеялась.

Когда Макс первым вышел из душевой, он увидел в раздевалке того самого рыжеволосого парня — тот уже разделся, но, похоже, не стал входить в душевую из-за того, что Макс с Натой занимались там сексом (Макс почувствовал лёгкое чувство вины), и сидел сейчас на скамейке. Заметив Макса, парень уставился на него неожиданно злым взглядом и произнёс:

— Передай, пожалуйста, Натаэль, чтобы она выбирала для своих оргий какое-нибудь другое место. Она знает, почему.

— Вы с Натой знакомы? — ошарашенно переспросил Макс. — Ты... её парень? Извини, я не знал...

— Нет, между нами с Натой ничего никогда не было... и я надеюсь, что никогда и не будет. Блин, мне что, опять клуб менять? — со злостью спросил рыжий парень в окружающее пространство. — Только сексуально озабоченных инопланетянок мне тут не хватало...

— Вот кто бы говорил о сексуально озабоченных инопланетянах! — раздался из двери в душевую голос Наты, и затем в раздевалку вошла она сама, уже вымывшаяся и посвежевшая.

Рыжеволосый повернул голову к Нате и вдруг весело рассмеялся.

— Tоuchе! — сказал он, смеясь (Макс мимоходом успел отметить, что у рыжего парня достаточно хорошее французское произношение — не с Венеры ли он?).

— Слушай, Рыжик, может, нам с тобой как-нибудь переспать? — спросила между тем Ната как ни в чём не бывало. — Просто чтобы ты убедился, что в этом нет ничего страшного.

— Вот уволь меня, пожалуйста, от такой заботы обо мне, — ответил «Рыжик», но уже беззлобно. — И вообще, ты тут, кажется, парня себе только что нашла. И я, кстати, тоже недавно, так что... в общем, ты поняла.

— Ладно-ладно, — улыбнулась Ната. — Прости нас с Максом — это как-то так спонтанно получилось... Но если что, моё предложение остаётся в силе.

— В другой раз, — ответил «Рыжик», вставая со скамейки. — Ладно, не буду вам мешать, развлекайтесь, — и он скрылся в душевой.

— Это кто вообще? — спросил Макс Нату, выслушав весь этот диалог с непонимающим видом и проводив рыжеволосого взглядом. — Это ты его назвала «сексуально озабоченным инопланетянином»?

— Это Рыжик, он с филфака, мы с ним просто знакомы, — ответила Ната, садясь под сушилку для волос. — В общем, он альчибианец... ну или она альчибианка — ну ты знаешь, что они могут менять пол, — Макс согласно кивнул. — И... короче, если бы она была рядом, когда мы занимались сексом, это бы запустило у неё процесс смены пола, и возможно, что пол сменился бы на мой, то есть на средний. Да, это возможно, — пояснила Ната, увидев удивлённо вытянувшееся лицо Макса. — Ну, я об этом знаю только теоретически — а вот Рыжик, как она сама говорила, это испытала на себе, — лицо Макса вытянулось ещё сильнее, — и ей не понравилось. К превращениям в мужчину и женщину-то она привыкла, а вот обнаружить себя в теле гермафродита — это... ну, ты можешь себе это представить. Плюс ей бы пришлось своему парню как-то это объяснять — я не знаю даже, как она вообще ему свои половые метаморфозы объясняет.

— Да уж... — протянул Макс. — Подожди: «она»? Его парень?

— Ну, если он половину времени проводит в женском теле, разумеется, он может встречаться с парнем! — Ната засмеялась. — И кем его считать, если он бывает и мужчиной, и женщиной?

Макс не нашёлся с ответом на эту фразу, и Ната, помолчав секунду, спросила:

— Слушай, ничего, что мы так быстро перешли к сексу? Я догадываюсь, что ты рассчитывал на секс, когда приглашал меня на свидание, — она улыбнулась, — но ты, наверное, ждал, что он будет после свидания, а не до...

— Ну... — Макс задумался, а потом рассмеялся. — Да, как-то всё быстро произошло... И как-то внезапно у меня случился секс с гермафродитом... — тут он замолчал, слегка покраснев. В его голове боролись две мысли: «Чёрт, она мне всё равно нравится!» — говорила одна. «Но она же гермафродит!» — протестовала другая. «Всё равно секс у нас уже был, так что уже поздно стыдиться!» — возражала первая. «Она сама тебя соблазнила! И ты сам не соображал, что делаешь!» «Да, и, чёрт возьми, мне понравилось!»

— Слушай... — наконец, после этой напряжённой внутренней борьбы сказал парень — сперва нерешительно, но затем смелее: — В общем, моё приглашение на свидание всё ещё в силе. Не откажешься? — он улыбнулся гемодианке.

— Ни в коем случае! — широко улыбнулась Ната.

***

На Марсополис опускался вечер, и Макс, уже уставший после занятий в спортзале (и секса в душевой тоже), предложил Нате поужинать. Сидя в кафе, оба увлеклись разговором: оказалось, что для Наты силовые упражнения — это просто увлечение, и она искренне не понимала, что в этом такого особенного («Я же не женщина, почему у меня должны быть женские увлечения? «). Зато она живо заинтересовалась не менее «неженским» хобби Макса: тот увлекался марсоходами и даже собрал себе один сам из запчастей («Класс! Покажешь? «), поездил по нему по марсианским пескам снаружи купола и сейчас думал над тем, не попытаться ли этот марсоход продать и вообще не начать ли ему зарабатывать на этом деньги. Время от времени парень ловил себя на том, что пытается угадать, можно ли сейчас по поведению Наты понять, что она — не женщина, но в итоге Макс так и не находил ответа на этот вопрос. Однако, эйфория после секса уже прошла, и пару раз парень чувствовал странную неуютность, но прогонял её от себя.

— Ната, а можно тебе такой... интимный вопрос задать? — спросил он, когда совместный ужин уже подходил к концу.

— Какой?

— Ты... в смысле, вы, гемодианцы, действительно, ну, испытываете оргазм, ээ, разными органами по отдельности? — Макс уже успел подумать, что лучше бы он не задавал этот вопрос, и, отчаянно смущаясь, выбирал слова словно из медицинского справочника.

— Ну, да, и не только, — ответила Ната, нимало не смутившись (или не показав своего смущения) — то ли гемодианцев такие вещи не смущали, то они не смущали врачей. — Во время секса мне нужно испытать оба вида оргазма. Понимаешь, когда я испытываю один — либо вагинальный, либо генитальный — я возбуждаюсь ещё сильнее и должна испытать ещё и другой, чтобы быть удовлетворённой.

— Ага... — кивнул парень. — В смысле, я, кажется, заметил, что ты возбуждаешься ещё сильнее... И, ты меня прости: у меня вообще было не так много девушек, но мне показалось, что ты возбуждаешься... и кончаешь — легче, чем они, то есть землянки.

— Ну, это медицинский факт, — Ната чуть-чуть усмехнулась. — Я действительно возбуждаюсь быстрее — и я возбуждаюсь иначе. Я, правда, с девушками-землянками не очень часто занималась сексом, но у нас, гемодианцев, есть чисто анатомические отличия от землянок. Например, у нас нет клитора — но у земных женщин нет простаты...

— А-а-а, — Макс понимающе кивнул (на всякий случай в очередной раз оглядевшись, чтобы убедиться, что их разговор никто не слушает). — Слушай, а как это вообще возможно — испытывать оргазм разными органами отдельно?

— Ну, я ксеномедицину знаю только постольку поскольку, — Ната помотала головой. — Но... в общем, там всё сложно устроено. Некоторые учёные... и псевдоучёные тоже думают даже, что такие отличия инопланетян от землян при таком внешнем сходстве подтверждают «теорию эксперимента».

— Какого эксперимента? — не понял Макс.

— Ну, есть такая теория, что все люди: земляне, сирианцы, таукитяне, альчибианцы, гемодианцы и кто там ещё — на самом деле созданы такими похожими внешне, но при этом различающимися, какой-то древней цивилизацией с непонятной целью. Может быть, мы все являемся частью какого-то эксперимента... но некоторые ещё думают, что на самом деле мы созданы разными, чтобы мы могли посмотреть друг на друга и чему-то из этого научиться.

— М-м-м... — протянул Макс. — Мне что-то больше нравится тот вариант, где мы должны чему-то друг у друга научиться. А то, если мы все созданы для какого-то эксперимента, вдруг наши создатели однажды решат, что они уже узнали всё, что им было нужно, и решат эксперимент прекратить, — он натянуто рассмеялся.

— Да уж, — Ната тоже засмеялась. — Ну, я надеюсь, что мы чему-то действительно учимся. По крайней мере, мы не убиваем друг друга за то, что кто-то из нас разделён на два пола, а кто-то нет. Или что у кого-то пол дан раз и навсегда с рождения, а у кого-то он меняется. Такое было с нами: на Эридане и на Проционе — но давно и, к счастью, не в виде тотальной войны, — пояснила она, увидев удивлённое лицо парня.

— Да уж... — откликнулся Макс. — У нас, землян, конечно, тоже было... — прибавил он, вспомнив то, что знал об истории своей расы, — и геев камнями побивали, и с женщинами как-то так обращались... Хорошо, что когда мы встретились с другими расами, мы уже стали лучше. Ну, у вас, на Гемо, наверное, тоже всякое было? Небось, древние цари собирали там себе гаремы из евнухов...

— «Гаремы» из «евнухов»? — переспросила Ната, словно ей не сразу удалось вспомнить, что значат эти слова. — А, да нет, конечно! Какие евнухи? Я же говорила, мы должны вслед за генитальным оргазмом испытать и вагинальный, иначе это будет ещё хуже, чем вообще не кончить. А как это сделать с евнухом? У нас вообще такого деления на «верхних» и «нижних» партнёров в сексе и нет практически.

— Равноправие в постели? — Макс улыбнулся. — Может, у вас ещё и изнасилований не бывает?

— Врать не буду: бывают, хотя редко, — ответила Ната. — Наверное, намного реже, чем у вас, землян, хотя я статистику не собирала. Ну и не знаю: может быть, у нас их меньше ещё и потому, что мы делим звёздную систему с таукитянами. А у них с этим делом строго. Не самое, надо сказать, простое соседство: мы, гемодианцы, считаемся одной из самых сексуально раскрепощённых рас, а вот таукитяне — наоборот...

— Ага... — Макс кивнул. — А как тебе вообще наша Солнечная система?

— Нормально, — Ната улыбнулась. — Непривычно, конечно, после Эридана — там три расы живут вместе уже давно, и они привыкли смотреть на свои различия спокойно. Даже с таукитянами мы научились уживаться, хотя поначалу были... шероховатости. А я, вот, учусь адаптироваться к вашей жизни. Только с... личной жизнью не складывается, — она посерьёзнела и вздохнула. — Во мне видят только «девушку с членом»: либо я кажусь землянам каким-то уродом, и они от меня сбегают, либо во мне видят только сексуальный фетиш, и мной интересуются только всякие извращенцы, — уже по-настоящему погрустнела. — Вон, даже Рыжик от меня шарахается как от прокажённой, хотя сама-то...

На несколько секунд повисла пауза: Ната молчала, а Макс пытался подобрать слова, чтобы утешить и подбодрить девушку, — наконец, он сказал:

— Ната... Главное, что ты хороший человек... ну, я недавно тебя знаю, но я думаю, что ты хороший человек. И с тобой интересно общаться. И неважно, с какой ты планеты и какого ты пола: мужского, женского или среднего. И... ты красивая. Очень. Даже если ты на самом деле гермафродит, для меня ты останешься красивой девушкой... извини, тебя не оскорбляет то, что я тебя так называю? — он смешался, испугавшись, что сказал что-нибудь не то.

— Нисколько, — ответила Ната, расцветая улыбкой. И, через столик обняв парня рукой за плечи, поцеловала его в губы.

***

Ната жила в студенческом общежитии в «академгородке» Марсополиса — не слишком далеко от места их знакомства. Идя вместе с девушкой к ней домой, Макс изо всех сил старался не подавать виду, как он на самом деле волнуется. Он чувствовал, что в этот раз Ната точно захочет овладеть им, и, самое главное, что он не может найти ни одной рациональной причины, чтобы ей отказать. Хотя логика, с помощью которой Ната могла бы убеждать его (Макс уже несколько раз прокрутил в голове этот возможный диалог), казалась парню слегка... инопланетной, Макс видел, что ничего не смог бы ей противопоставить. Как, в самом деле, он мог бы сказать ей, что он может, простите, тыкать в неё своим членом, но при этом не хочет, чтобы она делала с ним то же самое? В самом крайнем случае Ната смогла бы прямо спросить его «А ты вообще меня любишь?», и... чёрт возьми, а он действительно любил её?

Но когда они уже подходили к общежитию, где жила Ната, Макс решил, что уже поздно сомневаться. А когда, едва за ними закрылась дверь комнаты, Ната набросилась на парня с поцелуями, Макс уже не смог бы остановить девушку, даже если бы хотел.

— Какая ты страстная... — прошептал Макс в перерывах между поцелуями, разрывая объятья только чтобы освободить себя и Нату от верхней одежды.

— Я хочу тебя... — шептала в ответ Ната, прижимаясь к парню всем телом и снова целуя его после каждой фразы. — У меня так давно никого не было... Нет, у меня никогда не было никого, кто говорил бы мне такие слова, какие сказал мне ты. Люби меня, пожалуйста...

Почти не разжимая объятий, молодые люди упали на кровать, освобождаясь от остатков одежды. Разглядывать саму комнату у Макса не было времени, а на включившийся было автоматически верхний свет Ната прикрикнула командой. Но в полумраке Макс видел её казавшуюся мраморно-белой кожу, её прекрасное, сильное тело, подобное античной статуе — наверное, статуе греческой амазонки. И ему хотелось ласкать это тело, целовать шею девушки, спускаясь всё ниже, гладить это тело руками, чувствуя упругость мышц, наслаждаться стонами сирианки, ласкать её прекрасную мягкую грудь и губами и рукой, второй рукой спускаясь по её сильному животу всё ниже...

— О-о-о, да, продолжай... — простонала Ната, когда рука парня скользнула между её уже призывно раздвинутых ног, под твёрдый член, во влажную щель влагалища.

— Давай узнаем, где внутри тебя самые чувствительные точки, — улыбнулся Макс, целуя девушку в губы и снова спускаясь вниз, чтобы ему было удобнее ласкать её рукой между ног. Ната лишь застонала громче, когда пальцы парня принялись исследовать её лоно изнутри, чутко отзываясь на её стоны — когда Ната стонала громче, Макс понимал, что нашёл чувствительное место, и продолжал ласкать её. Уже найдя самое чувствительное место, Макс теперь пытался подобрать нужный ритм, пытаясь ласкать девушку то быстрее, то медленнее, прислушиваясь к её стонам. Внезапно Ната, застонав громче, сжала руку парня своими бёдрами — сжала почти до боли, но Макс терпел, принимая это как знак её удовольствия и продолжая массировать стенки её влагалища изнутри. И через минуту или две таких ласк, почти закричав, выгнулась в руках парня и обмякла на несколько секунд, но затем вдруг опрокинула Макса на спину, сама оказавшись сверху.

— Макс, я хочу тебя... — прошептала она, тяжело дыша. — Я понимаю, что тебя смутит моя просьба, но я хочу войти в тебя. Пожалуйста...

Сердце Макса ёкнуло в груди — настал именно тот момент, которого он ждал и боялся. Но парень нашёл в себе силы улыбнуться девушке и сказать:

— Всё в порядке, любимая. Я в твоём распоряжении.

— Ты чудо, — улыбнулась Ната и тут же снова впилась в его губы поцелуем.

Поспешными движениями подсунула под бёдра Макса подушку, чуть-чуть приподняв их, а затем достала откуда-то с полок над кроватью тюбик — её любовник не мог разглядеть его в темноте, но это могла быть только анальная смазка.

— Я, наверное, перевозбудилась... — прошептала Ната, устраиваясь между ног парня, которые тот послушно раздвинул, хотя и всё ещё внутренне боясь того, что неминуемо должно было последовать. — Но я постараюсь не сделать тебе больно, милый...

И в следующую секунду Макс ощутил прикосновение смазанного прохладным гелем пальца к своему сфинктеру — сперва этот палец осторожно массировал сжатое колечко мышц, а потом скользнул внутрь. Юноша непроизвольно вцепился пальцами в простыню, сдерживая то ли вскрик, то ли стон, чувствуя, как скользкий палец гемодианки массирует его попку изнутри, подготавливая её к будущему вторжению члена инопланетянки. Когда же к первому пальцу присоединился второй, парень уже не смог сдержать стона.

— Тебе больно? — спросила его Ната, останавливаясь на секунду.

— Да... продолжай, пожалуйста! — простонал Макс. Ощущения внутри были болезненными, но болезненно приятными, непохожими ни на что. И девушка продолжила ласкать его внутри, вскоре добавив к двум пальцам третий, заставляя парня выгибаться на кровати и с трудом сдерживать стоны — стоны желания, чтобы гемодианская красавица овладела им. И внезапно пальцы Наты выскользнули из него, лицо Наты оказалось прямо над его лицом, а член гемлдианки вторгся в его не знавшее прежде анальных ласк тело, заставляя Макса вскрикнуть — и тут же припасть к губами девушки. Ната принялась двигаться внутри него всё быстрее и быстрее, выплёскивая всё накопленное возбуждение, которое ей приходилось сдерживать, и заставляя юношу то кричать от страсти и боли — болезненной страсти и сладкой боли — то ловить её губы своими, то обнимать девушку, блуждая руками по её спине, то пытаться ласкать руками её грудь, так маняще колыхавшуюся при каждом движении девушки.

И, наконец, когда скорость движений Наты внутри него стала совсем бешеной, Макс почувствовал, как эта сладкая боль захлёстывает его с головой, и с громким стоном кончил, забрызгав спермой собственный живот. А ещё через несколько движений Ната кончила в него и, остановившись ненадолго, чтобы восстановить дыхание, легла рядом с юношей, прижимая его своими сильными руками к своей мягкой груди.

— Прости: тебе, наверное, было больно? — спросила она с заботой и тревогой, заглядывая в лицо своего любовника.

— Это... — Макс пытался подобрать слова, — было странно. Больно, да. Но приятно, — он улыбнулся девушке и коротко поцеловал её в губы. — Да, наверное, я в следующий раз дважды подумаю, прежде чем уговаривать девушку на анальный секс... — парень рассмеялся.

— А, может, ты хочешь попробовать меня в попку? — игриво улыбнулась Ната, поглаживая ладонью грудь Макса. — Меня уговаривать не придётся.

— А... ты можешь кончить и от анального секса? — смешался Макс.

— На самом деле, нет, — ответила Ната. — Так что тебе придётся удовлетворить потом и мою киску, и мой член, — она снова игриво улыбнулась и поцеловала парня. — Просто... если я делаю в постели что-то с тобой, то почему бы мне и не позволить тебе сделать то же самое со мной?

Макс снова замешкался на секунду.

— Всё-таки ты мыслишь... как инопланетянка, — он нашёл в себе силы рассмеяться. — Нет, я не говорю, что это плохо, — поспешил добавить он и улыбнулся. — Ну хорошо, давай, попробуем. Только... боюсь, я сейчас недостаточно возбуждён...

— Это легко поправить... — лукаво улыбнулась девушка, снова целуя парня. И тут же снова повалила его на спину и припала губами к его шее, спускаясь поцелуями всё ниже — лаская мускулистую грудь парня, чуть задерживаясь на его сосках, целуя кубики пресса, играя с его пупком, спускаясь к лобку... и вот уже её горячие губы обхватили член парня. Ната умело ласкала естество Макса: и губами, и языком, и головку, и ствол, и яички, иногда помогая себе пальцами — не слишком тонкими и ловкими на вид, но оказавшимися чувствительными и нежными. И от этих ласк опавший было член парня постепенно снова наливался кровью...

— По-моему, ты уже вполне готов, — улыбнулась Ната, отрываясь от своего любовника. — Держи, — она протянула Максу всё тот же тюбик анальной смазки, — справишься с тем, чтобы меня подготовить?

— Думаю, да... — ответил парень, улыбнувшись своей любовнице. — Сейчас...

Ната встала на четвереньки, опираясь на колени и ладони, а Макс сел позади неё и, размазав гель по пальцам, попытался ввести один в попку девушки. Ната почти не стонала — вероятно, потому что ни особенно чувствительных эрогенных зон у неё там не было, ни особой боли она не чувствовала, занимаясь анальным сексом не в первый раз. Макс осторожно, боясь причинить ей боль, массировал изнутри колечко мышц, потом, наконец, решился добавить второй палец — и услышал негромкий, сдавленный стон девушки. Парень понемногу смелел, чувствуя, как вход в попку Наты расширяется по мере его ласк, и слыша сдерживаемые стоны девушки, наконец, добавив уже третий палец... И вот его член вошёл в смазанную и разработанную попку девушки, и Макс начал двигаться внутри неё, прислушиваясь к своим ощущениям. Изнутри попка девушки ощущалась совсем не так, как влагалище, и парню нравилось это чувство, но он ощущал также, что его любовнице анальный секс нравится совсем не так, как обычный, и хотел доставить удовольствие и ей тоже...

— Ах! — выдохнула Ната, когда член парня внезапно выскользнул из её попки и резко вошёл в её влажную киску. И застонала, когда Макс, не меняя позы, принялся трахать её сзади, постепенно ускоряя темп, наслаждаясь стонами девушки и чувствуя, как она сама начинает двигаться ему навстречу. Неожиданно для Наты рука парня обхватила её член, принимаясь поглаживать его, ласкать его пальцами одновременно с членом парня, трахающим её киску, — Ната почти закричала, сходя с ума от одновременных ласк самых чувствительных мест её тела, и все мышцы её тела напряглись как каменные.

Через несколько минут Макс почувствовал, как его член выстреливает спермой внутрь киски Наты, а затем услышал громкий оргазмический стон девушки. Но её член всё ещё оставался твёрдым — и парень мягко перевернул девушку на спину — поймав её взгляд, Макс прочёл в нём желание и мольбу и, отбросив последние крохи ложного стыда, коснулся её члена своими губами. Он впервые делал минет сам, но усердно старался воспроизвести умелые ласки Наты и подарить ей те, которые были бы приятны ему самому, чутко прислушиваясь к стонам удовольствия девушки. Он ласкал её член губами и языком, то облизывая головку, то проводя языком по всей длине напряжённого ствола, то заглатывая член гемодианки так глубоко, как мог, чтобы сделать ей приятно, то помогая себе рукой, лаская её яички или поглаживая её член. Наконец, Макс услышал, как стоны девушки становятся громче, предвещая приближающийся оргазм, но он не стал отстраняться, продолжая ласкать её член, пока тот не выстрелил спермой в рот парня. С непривычки Макс закашлялся, и в этот момент Ната притянула его к себе и, обняв, жарко поцеловала в губы.

— Ты великолепен, — прошептала она, счастливо и благодарно улыбаясь.

— Ты прекрасна, — улыбнулся в ответ ей Макс, обнимая свою возлюбленную.

— Люблю тебя, — шепнула Ната, целуя своего любовника.

— Люблю тебя, — ответил парень, целуя её в ответ.

Макс проснулся от ощущения, что его сжимают в объятьях — ещё не открыв глаза, он почувствовал мягкость грудей, прижавшихся к его груди, силу рук, прижимавших его к этим мягким грудям, тепло девушки, сжимающей его в объятьях, и твёрдость её члена, слегка касающегося тела парня внизу. Когда глаза Макса привыкли к утреннему сумраку комнаты, он разглядел перед собой улыбающееся лицо Наты, и он, прижавшись к девушке крепче, поцеловал её в губы.

— Доброе утро, — улыбнулся он гемодианке, поглаживая её мускулистое тело, наслаждаясь его силой.

— Доброе утро, — ответила Ната, тоже целуя парня. — Прости, мне сегодня с утра на занятия — да и тебе, наверное, тоже. Но я надеюсь, мы ещё встретимся сегодня вечером? — она улыбнулась парню.

— Обязательно, — улыбнулся Макс. — Хотя, честно говоря, я бы с удовольствием забил бы на учёбу и ещё повалялся бы с тобой в постели, — и он снова поцеловал девушку.

— Нет уж, — засмеялась Ната, хотя она тоже не спешила разжимать объятья. — На учёбу я собираюсь пойти, но вот выходные я согласна провести с тобой. А сейчас я, наверное, хотела бы в душ — хочешь составить мне компанию?

— Конечно! — Макс снова улыбнулся и, опять поцеловав девушку, неохотно выпустил её из объятий.

Свет включился автоматически, когда они оба встали, давая Максу возможность снова полюбоваться красотой обнажённого тела Наты, с сильными мышцами под светлой кожей. А затем они, поминутно целуясь, вместе зашли в душевую, и Ната, включив душ, принялась нежно намыливать парня. Макс не сопротивлялся, позволяя рукам девушки исследовать его тело, — его собственный член тоже встал, а член гемодианки давно уже был твёрдым. Руки Наты вымыли плечи, грудь парня, потом повернули его спиной к девушке, принимаясь мыть его сзади... но когда мочалка в руках девушки прошлась по ложбинке между ягодиц парня, тот неожиданно сказал:

— Ната...

— Да? — отозвалась девушка.

— Давай отложим анальный секс на потом? — нерешительно сказал Макс. — У меня ещё немножко болит... Там... После первого раза...

— Прости, милый, — виноватым голосом ответила Ната, и Макс почувствовал лёгкий поцелуй в место чуть пониже спины, отчего он рассмеялся. — Хорошо, сейчас обойдёмся без проникновения. Но дай я тебя домою, — и её руки перешли на ноги парня.

Макс дождался, пока Ната закончит его мыть, а потом с улыбкой и словами «Теперь моя очередь» отобрал у девушки мочалку и принялся намыливать её сам. Сперва он мягко развернул Нату спиной к себе — девушка не возражала, закинув свои длинные светлые волосы вперёд, — и принялся мыть её спину, начиная с шеи и плеч и постепенно спускаясь вниз. Погладив мочалкой упругие ягодицы девушки, Макс скользнул рукой между её ног, коснувшись нижних губ Наты. Та снова не возражала, наоборот, расставив ноги, что парню было удобнее, но тот спустился ещё ниже, намыливая её мускулистые ноги. Потом он развернул её лицом к себе, лаская взглядом её округлые груди и сильный живот с кубиками пресса, — и тут Ната, не удержавшись, впилась в его губы поцелуем.

Оторвавшись, наконец, от губ девушки, Макс снова принялся мыть её, лаская мочалкой и струями воды её груди, потом её живот и, наконец, опустившись на колени перед гемодианкой, начиная намыливать её каменно-твёрдый член. Макс уже чувствовал, чего хочет его возлюбленная, и, смыв мыльную пену с её члена, Макс обхватил его губами, заставив гемодианку застонать — и застонать громче, когда пальцы парня скользнули в её киску.

Макс ласкал губами и языком член гемодианки, пальцами лаская её киску изнутри, пробуя разные ласки, нащупывая самые приятные для его любовницы места. То губами, то языком, то помогая себе рукой, лаская то головку, то ствол, то яички, одновременно то глубже зарываясь пальцами в киску девушки, то лаская её снаружи. Ната стонала всё громче и громче — она почти кричала: одновременные ласки её самых чувствительных мест сводили её с ума, и ей пришлось упереться руками в стенки душевой, чтобы устоять на ногах. Макс продолжал ласкать её, ощущая, как его любовница приближается к пику страсти, — и вскоре она с громким криком кончила почти одновременно членом и киской, выстрелив струёй спермы с рот своему любовнику. Вздрогнув, словно пронзённая двумя электрическими разрядами, не устояла на подкосившихся ногах и упала прямо в объятия Макса.

— Как ты? — заботливо, с лёгким беспокойством спросил её он.

— Ты просто чудо, — приходя в себя, прошептала Ната, счастливо улыбаясь и прижимая парня к себе. — Мне ещё ни с кем не было так хорошо... не удавалось кончить два раза одновременно.

— Я запомню, как этого добиться, — Макс рассмеялся и поцеловал девушку в губы.

— А ты как сам? — улыбнулась Ната, коснувшись пальцами всё ещё твёрдого члена парня. — Тебе помочь кончить?

— Не откажусь, — подумав, согласился Макс и поднялся на ноги, так что его член теперь был перед лицом девушки. — Только не перевозбудись сама, а то... мы и вправду на занятия не пойдём... — на последней фразе ему пришлось схватить ртом воздух, ощутив губы Наты на своём члене. И дальше он уже ничего не говорил, боясь испортить атмосферу момента, лишь отдаваясь умелым ласкам девушки. Внезапно Макс напрягся, почувствовав палец гемодианки, массирующий колечко сфинктера снаружи, явно намереваясь проникнуть внутрь.

— Можно? — услышал парень улыбку в голосе Наты, на несколько секунд оторвавшейся от ласк его члена.

— Д-да... — выдохнул Макс, чувствуя, что он действительно этого хочет. И судорожно схватил ртом воздух, когда палец проник в его анус, а затем застонал, когда Ната снова принялась губами ласкать его член, одновременно массируя пальцем его простату, — она дарила своему любовнику почти такие же ласки, которые он только что дарил ей. Теперь уже Максу оставалось лишь стонать, отдаваясь ласкам своей возлюбленной, и держаться за стенки душевой, чтобы не упасть. Ощущения в анусе были слегка болезненными, но в то же время приятными, и Макс не хотел, чтобы это прекращалось. Он уже был достаточно возбуждён ещё в начале ласк, и вскоре его член извергся потоком спермы в рот гемодианки.

— Ты прелесть, Ната, — прошептал Макс, переводя дыхание. Всех его сил хватало лишь на то, чтобы не сползти по стенке душевой на пол.

— Я старалась, — улыбнулась сирианка, поднимаясь на ноги, и обняла и поцеловала парня. — Но давай уже поскорее вытремся и оденемся, а то мы и вправду опоздаем на занятия. Хочешь завтракать?

— Нет... то есть хочу, но я лучше дома поем, — улыбнулся Макс. — А то мы и вправду не сможем друг от друга оторваться.

***

В отличие от многих студентов, слетавшихся в Марсополис со всех планет Солнечной системы (а иногда и из-за её пределов), Макс в Марсополисе родился и вырос и потому жил не в студенческом общежитии, а дома с родителями. Но когда Макс примчался домой, его родителей уже не было дома — парень обнаружил лишь записку: «Еда в холодильнике, если придёшь утром — разогрей себе сам». Внутренне обрадовавшись тому, что неизбежный разговор можно отложить на потом, Макс наскоро позавтракал и умчался на занятия.

В университете учебные задания и разговоры с друзьями почти вытеснили из головы парня мысли о прекрасной инопланетянке (хотя пару раз Макс ловил себя на мысли о том, что не знает, как его друзья воспримут то, что он встречается с гермафродитом). Когда же он снова вернулся домой, его мама уже ждала его — у неё, работавшей медсестрой в одной из поликлиник Марсополиса, рабочий день уже закончился, а у отца Макса, врача скорой помощи, сегодня была, как помнил Макс, рабочая смена, и он должен был вернуться поздним вечером.

— Наконец-то! — встретила Макса мать, как раз готовившая что-то на плите. — Завтрак был съеден — значит, домой ты утром заходил. Куда ты вчера пропал на весь вечер?

— Мам, я ж вам написал, что заночую у друзей! — попытался оправдаться Макс. — Прости, если заставил вас волноваться, — спохватился он.

— Да мы не то чтобы волновались, но ты так внезапно исчез... Что ты у друзей делал хоть?

— Э-э... — Макс попытался сообразить, что бы можно было здесь правдоподобно соврать, но решил сказать правду. — Я был у девушки, — сознался он, ощутимо покраснев.

— Вот как... — сперва удивилась, а потом улыбнулась мама. — Значит, у тебя есть девушка? И давно?

— Пару месяцев... — соврал Макс, покраснев ещё сильнее: на самом деле эту «пару месяцев» он только видел Нату в фитнесс-клубе, не зная её имени. — Я на самом деле не собирался сначала у неё ночевать, оно как-то так... само вышло, — на этот раз почти не соврал он.

— А нам с отцом ты, значит, не рассказывал? — испытующе посмотрела на сына мать.

— Ну, я её не настолько хорошо знаю, чтобы знакомить её со своими родителями! — Макс нашёл в себе силы рассмеяться.

— Но достаточно, чтобы оставаться у неё на ночь? — улыбнулась в ответ мать.

— Э-э... — Макс покраснел снова. — Ну вдруг она решила бы, что у меня на неё... как это называется, «самые серьёзные намерения»? — отчаянно соврал он, натянуто улыбнувшись в конце.

— Вроде бы обычно девушки «серьёзных намерений» не пугаются, а наоборот, ищут мужчин с «серьёзными намерениями»! — засмеялась мать.

— Ну... я не знаю, мне кажется, Ната — очень самостоятельная, независимая девушка... — отвечал Макс, внутренне стараясь убедить себя, что Ната действительно такая и есть. — И потом, вдруг она вам не понравится? — снова «почти не соврал» он.

— Ага, значит, её зовут Ната. И откуда она?

— Она из Мар-Пол-Уна. Тоже на врача учится, — про себя Макс решил не говорить пока даже про то, что Ната родом с Гемо.

— На врача? Ну, это хорошо, наверное, — мать Макса чуть-чуть улыбнулась. — А почему она может нам с твоим отцом не понравиться?

— Ну-у... ну, например, мы ведь с ней познакомились в фитнесс-клубе, куда мы вместе ходим, и она может показаться кому-то неженственной... — и Макс снова практически не соврал.

— А она действительно недостаточно женственна? — поинтересовалась мама.

— Ну как... Для меня — в самый раз! — наконец-то совершенно искренне ответил Макс. — Но мне кажется, что вас с ней надо подготовить к встрече друг с другом... Но я обязательно её с вами познакомлю! — про себя Макс подумал, что всё равно ему от знакомства Наты с его родителями никуда не деться.

— Ну и замечательно, — улыбнулась мама. — Обедать будешь?

***

Пообедав, через пару часов Макс позвонил Нате и договорился о новой встрече с ней, назначив место то же кафе, где они сидели вчера. И, попрощавшись с мамой, он отправился навстречу своей возлюбленной... хотя в его голове мелькала мысль о том, не слишком ли мало они с Натой знают друг друга, чтобы вот так вот друг в друга влюбиться. Но, прислушиваясь к своим чувствам, Макс не мог отрицать, что ему нравится эта инопланетная красавица, и его притягивает к ней...

Ната опаздывала, и Максу пришлось ждать её около четверти часа, но вскоре девушка появилась, тяжело дыша, как после страшной спешки.

— Привет, прости, что опоздала: писала письмо своей сестре на Меркурий, — извинилась она, садясь за столик напротив парня. — Про тебя там тоже было: что я встретила тебя, и какой ты весь из себя замечательный, — она улыбнулась Максу.

— Привет, — улыбнулся в ответ парень. — Ничего страшного: сестра — это, конечно, важно... А у тебя сестра на Меркурии?

— Ну, поскольку мы гермафродиты, она же и мой брат, — засмеялась Ната. — Vеdа: братосестра или сестробрат. На самом деле мы внешне можем быть непохожи на родных сестёр: я, видишь, бледная, а она на Меркурии там загорела, и вся наша бледность с неё сошла... Она там тоже студентка, в МФТ.

— Физика высоких энергий? — Макс назвал то, что у каждого жителя Солнечной системы в первую очередь ассоциировалось с Меркурианским физико-техническим университетом.

— Ну, что-то вроде.

— А она старшая или младшая? — спросил Макс.

— Э-э, — Ната слегка замешкалась, — мы с ней sаnе-wоrt, одного возраста. Ну то есть... у вас нет такого понятия: в общем, sаnе-wоrt — это значит, что её отец был моей матерью и её мать — моим отцом. То есть это не четыре разных человека, а два... ну, ты понимаешь, что я имею в виду?

— Кажется, да... — подумав, кивнул Макс. — В смысле, что ваши родители зачали и вынашивали вас одновременно... ну, зная о том, как вы занимаетесь сексом, я примерно это представляю.

— Простите, молодые люди, вы будете что-нибудь заказывать? — рядом со столиком появилась молодая официантка, то ли не слышавшая разговора землянина и гемодианки, то ли делавшая вид, что не слышала.

— Да, дайте меню, пожалуйста! — взяла инициативу в свои руки Ната.

Вскоре на столике появились заказы обоих молодых людей, Макс и Ната рассказали друг другу, как у них сегодня дела, и Макс решился, наконец, сказать своей девушке о том, что его беспокоило.

— Слушай, Ната... Я хочу сказать тебе одну вещь... Я не знаю, как мне сказать своим друзьям и своим родителям, что моя девушка... в общем, что я встречаюсь с гемодианкой.

— Да, серьёзный вопрос... — улыбка, до этого игравшая на губах девушки, потускнела. — Ну, может, я сама попробую им это сказать?

— Э-э... честно говоря, я боюсь, — Макс нервно рассмеялся. — Давай, лучше я как-нибудь их... подготовлю к этой мысли, прежде чем я смогу им это сказать. Прости... наверное, придётся скрывать от моих друзей и родных, что ты... ну, какое-то время. Ты не обижаешься? — Макс взглянул на девушку.

— Нет, я тебя понимаю, — Ната грустно кивнула. — Макс, мне будет очень горько, если твои близкие окажутся против наших с тобой отношений, — она очень серьёзно и печально посмотрела на парня.

— Прости... Твои-то родители не будут против твоих отношений с землянином? — Макс нашёл в себе силы улыбнуться.

— Мои родители остались на Гемо, я здесь, в Солнечной системе, одна с моей vеdа, — Ната слегка улыбнулась.

— Не трудно тебе тут одной? — спросил Макс. — Даже без сестры, которая живёт на другой планете?

— Ну, справляюсь. Я девушка взрослая, моя сестра тоже, мы вполне самодостаточны, — ответила Ната с улыбкой. — Хотя отношения с парнем или с девушкой завести трудно... Так-то у нас на Гемо меж расовыми отношениями или даже меж расовыми браками никого не удивишь... особенно нас, гемодианцев, — она улыбнулась чуть шире. — Ну хотя некоторым гемодианским, парни — земляне и таукитяне — кажутся совершенными инопланетянами, потому что у них нет груди, как у нас у всех. А с девушками-землянками (с таукитянками отдельная проблема) некоторым из нас непонятно, как сексом заниматься — члена у них нет, а гемодианцы то, в отличие от других рас, практически не могут кончить без этой, стимуляции гениталий. Но наши три расы уже давно живут вместе, и отсутствие груди уже мало кого шокирует. И на Гемо уговорить парня на анальный секс особого труда не составляет, — Ната негромко засмеялась, глядя на слегка покрасневшего при этих словах Макса.

Парень не сразу нашёлся с ответом, но затем он улыбнулся и спросил:

— Это что, намёк?

— Ну, если ты согласен... — Ната рассмеялась.

— Думаю, да, — поколебавшись всего секунду, с улыбкой ответил Макс.

Ната рассмеялась громче и, притянув парня к себе, поцеловала его в губы.

***

Посидев в кафе, молодые люди ещё несколько часов гуляли по городу, прежде чем вновь направились к общежитию Наты. (В кафе Ната, как и вчера, отказалась от того, чтобы Макс платил за неё, — парень согласился, про себя отметив, что Ната всё-таки не вполне девушка). Когда они вошли в комнату Наты, хозяйка спросила Макса:

— Есть хочешь? — парень кивнул. — Тогда поможешь мне с ужином?

— Н-ну, давай, — чуть помедлив, кивнул Макс (мысленно сделав ещё одну пометку, что Ната ведёт себя не совсем как девушка, и вообще, она всё-таки инопланетянка). — Только я не очень умею готовить...

— А, да, прости... — извинилась Ната: похоже, она сама забыла об этой «особенности» мужчин-землян.

— Не страшно — овощи нарезать сможешь?

Через некоторое время ужин был приготовлен, затем съеден, затем молодые люди вымыли посуду (опять вместе, хотя в одной раковине это было не так удобно), а затем Ната приникла к Максу, обняв его своими сильными руками.

— А вот теперь ты мой! — промурлыкала она, прижимаясь к парню своими мягкими шарами грудей.

— А ты — моя, — улыбнулся парень, целуя девушку в ответ.

И дальше они почти ничего не говорили — их губы были заняты поцелуями.

Через несколько бесконечно долгих поцелуев, освободив Макса от одежды выше пояса, Ната толкнула его на кровать, встав над ним и прошептав с похотливо-лукавой улыбкой: «Готовься — сейчас я буду делать тебе хорошо». Но Макс, улыбнувшись своей любовнице, перевернул её на спину, сам оказавшись сверху и мягко прижав девушку к кровати. «Расслабься» — прошептал он, целуя девушку в губы, потом принимаясь покрывать поцелуями её лицо, потом спускаясь на шею... Ната уже не сопротивлялась, отдаваясь ласкам своего любовника — Макс тем временем расстегнул её лифчик, обнажив её большую грудь, и, сев верхом на бёдра девушки (чувствуя при этом сквозь ткань брюк эрекцию гемодианки), принялся массировать её тело. Сначала плечи, ключицы и шею, потом поглаживая её бока (Ната слегка смеялась, когда пальцы парня поднимались к её подмышкам, щекоча их), потом её живот с кубиками пресса и, наконец, начиная ласкать руками такую прекрасную и манящую грудь девушки. Потом Макс наклонился вперёд и припал губами к соскам девушки, лаская то один, то другой, слыша стоны страсти гемодианки. Потом он пощекотал языком её живот (а про себя подумал, как же ему нравится в его возлюбленной её не по-женски сильное тело) и затем принялся расстёгивать на ней брюки. Ната приподняла бёдра, помогая парню освободить её от остатков одежды, и застонала, когда язык парня прошёлся по её члену. И застонала ещё громче, когда язык её любовника, поласкав яички гемодианки, проник в её влажную щёлку, — Ната снова выгнулась навстречу своему возлюбленному, чтобы ему было легче ласкать её киску.

Однако вскоре Ната почувствовала, что ласки её киски прекратились, и услышала, как Макс сбрасывает с себя остатки одежды. Поняв, что будет уже совсем скоро, раздвинула ноги шире, прошептав:

— Да! Я хочу тебя, мой милый!

И тут член парня вошёл в её жаждущее лоно, его руки обняли девушку, а его губы снова впились поцелуями в губы девушки. Макс начал двигаться, трахая Нату, а девушка обняла его руками и ногами, губами отвечая на его поцелуи. Член парня скользил в мокром и горячем влагалище Наты, а её собственный член был зажат между двумя сильными, разгорячёнными телами — и это ощущение нравилось обоим любовникам. Через несколько минут фрикций Ната застонала в экстазе, а вскоре и Макс излился внутрь неё. Но член гемодианки ещё был каменно-твёрд, и Макс уже знал, что нужно делать — немного подрочив стоявший кол рукой, он обхватил его губами, вырвав новый стон наслаждения из уст Наты. Юноша принялся ласкать губами и языком член Наты, помогая себе рукой, поглаживая то ствол, то яички. Вскоре по стонам своей возлюбленной он почувствовал, что она приближается к новому оргазму, — и снова принял её сперму в свой рот. Было чуть-чуть неприятно — или более непривычно, чем неприятно — но Макс хотел, чтобы его любимой было хорошо: ведь он бы сам на её месте хотел бы от неё того же? (В голове парня мелькнула мысль, что он, кажется, сам начинает думать о «равноправии в постели», как гемодианцы).

Ната, восстановив дыхание после второго за вечер оргазма, притянула Макса к себе, жарко поцеловав его в губы, и прошептала:

— Я всё ещё хочу тебя в попку. Ты разрешишь?

На несколько секунд парень «завис» — он, в общем-то, был уже не против, но именно это и вызывало у него в голове мысль: «А не извращенец ли я, если я позволяю ей делать с собой такие вещи?». Но Макс всё же сумел отогнать эту мысль, сказав себе, что им с Натой нравится всё, что они делают в постели, и им не должно быть дела до того, что могут подумать об этом другие. Улыбнувшись своей возлюбленной, он сказал:

— Конечно, милая, — и поцеловал девушку в губы.

— Тогда... — перевернула парня на спину, вновь оказываясь сверху, и потянулась за уже знакомым тюбиком геля, — сейчас я тебя подготовлю...

— Ната, а можно... — несмело начал парень.

— Да? — девушка остановилась, с улыбкой взглянув на парня.

— Давай мы ляжем в 69? Мне ведь тоже нужно будет... вызвать у тебя эрекцию, — Макс улыбнулся девушке.

— М-м! С удовольствием! — ответила Ната и, наклонившись вперёд, коротко поцеловала юношу в губы. А затем перевернулась так, что её опавший член оказался над лицом парня. «Приподнимись» — шепнула она юноше, подсовывая подушку под его бёдра, чтобы ей было легче добраться до его ануса. Макс послушно помог ей получить доступ к его ещё вчера девственному анусу, а затем приподнял голову и принялся ласкать губами член гемодианки, чувствуя, как первый её палец, смазанный холодным гелем, проникает в него. Потом к одному пальцу присоединился второй, а член гемодианки во рту Макса постепенно твердел — и тут девушка ахнула, когда пальцы её любовника проникли в её влагалище. Макс снова ласкал и член и киску сирианки, зная, какое удовольствие доставляют ей эти ласки, — и тут уже он почувствовал, как губы Наты обхватывают его постепенно твердеющий член.

Оба любовника делали друг другу минет, одновременно проникая пальцами друг в друга, и от этих ласк оба они чувствовали, как рассудок покидает их. Наконец, Ната поднялась над своим любовником, переместившись к его ногам, и Макс уже раздвинул ноги, ожидая, что сейчас член гемодианки войдёт в него. Но вместо этого Ната оседлала бёдра парня и опустилась киской на его член, принимаясь скакать на неё. Стенки её влагалища обхватывали член парня, её белая кожа блестела в полумраке комнаты, её высокая грудь колыхалась при каждом её движении — и Макс не удержался от того, чтобы не накрыть эти прыгающие «мячики» своими ладонями, лаская их.

Через несколько минут скачки Ната замедлила темп, выгибаясь со стоном оргазма, а затем встала со своего любовника, и её вновь смазанные пальцы ворвались в его анус. Распалённая первым оргазмом, Ната торопилась овладеть своим возлюбленным, и её поспешные движения пальцами заставляли Макса прикусывать губу от лёгкой боли — когда же член гемодианки, наконец, протолкнулся внутрь парня, тот не смог сдержать вскрика.

— Прости, тебе больно? — с тревогой спросила Ната, на время останавливаясь.

— Продолжай, пожалуйста, — простонал в ответ Макс. Ему действительно было немного больно — его анус ещё помнил боль от вчерашнего проникновения в неё — но он хотел, чтобы это продолжалось. И Ната принялась двигаться внутри него, заставляя Макса стонать от страсти, смешанной с болью, — парень же ловил губы инопланетянки своими губами, а руками — её колыхающиеся над ним груди. Вскоре Макс кончил, забрызгав спермой свой живот, а вслед за ним и Ната, вбив свой член внутрь своего любовника, излилась тоже и упала рядом с Максом, переводя дыхание и прижимая возлюбленного к себе.

— Как ты? — заботливо спросила она его.

— Нормально... Да, кажется, с анальным сексом я слегка поторопился... — Макс рассмеялся, прислушавшись к ощущениям своего тела.

— Не надо так больше, — серьёзно и заботливо ответила Ната, поглаживая парня по волосам. — Я не хочу, чтобы тебе было больно.

— Не буду, — улыбнулся Макс. — Ты у меня замечательная, — и он поцеловал девушку в губы.

— Ты тоже замечательный, — счастливо улыбнулась Ната, целуя парня в ответ.

По мере дальнейших встречь мы поняли с Натой, что не можем жить друг без друга, что наша привязаность много глубже, чем сексуальная зависимость. Я принял предложение Наты поставить мне имплант, как у них принято на планете, после чего наша жизнь и наши отношения перешли в новое качество. Наши души слились в ментальном союзе, мне открылся мир тонких энергий и новое понимание живой Вселенной. Позже я пообщался с планетарным эгрегором, и через него с правительством солнечной системы.

Встреча с чудесами

Я в клубе познакомился с очень красивой девушкой, изрядно выпев и натанцевавшись, мы решили проложить веселья у неё дома. Мы взяли такси и поехали к ней, по дороге во всю целовались, играясь языками. И разорвали связь только тогда, когда водила тормознул у нужного адреса. Выходя из авто, я хоть и был пьян, причём не только алкоголем, слегка в пал в ступор, когда пере домной, предстал, трёхэтажный коттедж. Вывела меня из ступора, хозяйка харом. Взяв меня за руку, она потянула в сторону этого дворца. Не дав мне даже опомнится, эта бестия провела меня прямо в гостиную, не дав даже снять обувку в прихожей.

Оказавшись у огромного дивана, она толкнула меня, и я сел прямо на него. Довольная моим положениям, она отошла на пару шагов назад, прихватив по пути пульт от центра, недолго думая включила музыку, и откинул пульт в сторону за ненадобностью. Искусительница начала медленно пританцовывать, плавно обводя ручками свои силуэты. Со временем концентрируясь на самых желанных зонах. Поглядывая на меня, она следила за моей реакцией, и удовлетворившись результатом, начала новый виток соблазнения. Пройдясь ручками от округлой попки, осиной таили и по внушительной груди, она остановилась на шейки. Помедлив немножко, она стала медленно расстёгивать молнию на своей кофточке. После также не спеша сняла её, не забывая при этом пританцовывать. На свет показались её грудки, плотно обтянутые сексуальным бюстгальтером.

Поласкав немножко свои грудки нежными ручками, она повернулась ко мне своей сладкой попкой. Нагнувшись она поигрывала своей попкой, а потом взяла за края своих штанишек, стянула их до самого низа вертя попкой. Выпрямляясь, эта бестия, не упустила шанса ещё сильнее поднять планку моего возбуждения. Она, выгибая спинку и прошлась своими ручками от самых пяточек к попочке плавна переходя к спинке. Когда она встала и слегка расставив ножки, она обернулась, как бы проверяя насколько сильно распирает мои штаны, моя же мачта. Не поворачивая ко мне своё тельце, она ловко откинула ножкой, не нужную деталь гардероба. И только после этого представления, соблазнительница явила мне свои прелести во весь рост, и там было чем восхищаться, и чему удивляться. У этой бестии, были не только внушительные женские прелести, но и довольно соблазнительная мужская деталь.

Меня это конечно удивило, но как ни странно нисколько не оттолкнуло. После этого, я мысленно прозвал её «Флора». Флора по началу смотрела на меня с внутренними сомнениями, но не заметив во мне никакой негативной реакции, смело шагнула в мою сторону. Присев своей подтянутой попкой, мне на колени, немного елозя помоему, не опадающему члену, она откинулась мне на грудь. Я её приобнял одной рукой за талию, а другой за грудь.

Я у неё спросил только одно... Ты мальчик, только столбиком?... Или девочка, только фигуркой?..

Флора же слегка хихикнула, и ответила... Первый вариант!... Или тебе больше второй по вкусу?!...

Я... Мне оба варианта нравятся... Я спроси просто для ясности!..

Дальше разговоры были уже не нужны! Я высвободил из плена её грудки, и стал их мять и играть с её сосочками. Месил её полушария и покручивал сосочки между пальцев. Флора стала слегка постанывать от моих манипуляций с её прелестями. Поигрывая с грудками, я целовал её шейку и плечико. А она не прекращала вертеть своей попкой на моёй мачте. Преодолев себя и оторвавшись от приятной игры с ней, я слегка приподнял её, давая понять, что хочу, чтобы она встала. Когда она это сделала, я быстренько избавился от штанов и футболки. Трусы она сама с меня стянула, усадив обратно, припала к моему члену. Флора немножко поработала ручками, как бы проверяя его на твёрдость, и раскрыв свой сладкий ротик, проглотила его практически до середины ствола. Она работала ротикам насаживаясь всё глубже с каждыми разами, при этом не забывая работать бойким язычком.

Также она ласкала мои яйца своей нежной ручкой, перекатывая их между пальчиков, и сжимая их немножко, как бы пробуя на упругость. Я откинулся на спинку дивана, и наслаждался её влажным ротиком, тем как её губки плотным колечком ходят вдоль ствола, и тем как её шаловливый язычке, тычется мне в кончик члена, слизывая прикуп. И то как она проводит им по всей головке, вплоть до уздечки, и далее вдоль ствола, в то время как головка проникает в её горлышко. Учитывая моё чрезмерно возбуждённое состояние, всего через пару минут этой виртуозной игры на флейте, я достиг вершины возбуждения. Помогая себе рукой, ускоряя её движения головой, тем самым доводя себя до финала, я слил ей прямо в горлышко изрядную порцию спермы. Флора даже не дёрнулась от моего потока, а стала жадно пить его стараясь не упустить ни капли, она даже высосала всё из самого ствола.

Хорошо разрядившись, я смог сосредоточится на этой волшебнице. Когда она насосалась моей плоти, я поставил её на четвереньки на диван, головой к спинке дивана. Обнял её сзади, присосался к её шейке, не забыв при этом занять свои руки, её буферами. Ненадолго задержавшись на шейке, перешёл к её спинке, поцеловав обе её лопатки, потом ложбинку между ними. Прошёлся поцелуями вниз вдоль всего позвоночника, до самой попки, оставляя после себя влажную дорожку. Дойдя до попки, я слегка укусил одну булочку, потом поцеловал несколько раз, проделал тоже самое с другой половинкой. Раздвинул булочки и лизнул между ними, спустился ниже оказавшись напротив её нежно розовой дырочки и проделал тот же трюк. Уже к этому моменту Флора сладко стонала, при каждой моей атаке, у неё аж дыхания перехватывало. После этого она безуспешно пыталась вернуть циркуляцию воздуха в лёгких к норме. А я наносил всё новые атаки на так желанную плоть, вот и сейчас я уже припал губами к её персику, проходясь языком по её створкам, и временами слегка оттягивая её лепестки губами.

В этот момент Флора затрясло мелкой дрожью, и она прогнулась сильнее подставляя свой персик к моим губам, пытаясь усилить нарастающий взрыв. И я её не разочаровал, припав к её киске с удвоенным усердиям. Не прекращая работать над её персиком, я вставил в ёе лоно, сначала один палец, но почти сразу же добавив второй. Второй же рукой, ухватил за её столбик, и заработал возвратно поступательно, почти на максимально скорости. И минуты не прошло как её охватил двойной взрыв, мне прямо в рот полился сладко кислый нектар, с довольно то сильным напором, из её киски. Также и её перчик работал с не меньшим напором, заливая спинку дивана большими объемами девичьей спермы. Она уже не стонала, а практически скулила вся, напрягшись, ловя накатывающие волны оргазма, с каждой новой струёй из перчика, и пульсацией мышц киски. Когда её потоки всё-таки иссякли, я приподнял её, не меняя дислокации, прижался к её спинке, ухватившись за её сисечки, для более плотного контакта.

Она повернула голову подставляя свои алые губки, в надежде поймать мои. И это произошло, мы сплелись губами, пустив в атаку ещё и языки. Мы игрались устами, то посасывали языки друг друга, то сцеплялись губами буквально высасывая воздух друг у друга, каждый пытаясь выйти победителем из этой любовной игры. Когда нам стало не хватать воздуха, мы разрывали контакт, но не прекращали нашей борьбы, не смотря на слегка не удобную позу, в основном для Флоры конечно.

Изрядно заведясь от этих сладких игр, я немедля больше ни секунды, ввёл Флоре в лоно свой ствол. Мы синхронно выдохнули, наслаждаясь волшебным контактом, наших тел. У неё там было настолько узко, влажно, и жарко, что я мог кончить только от этого, но сделав титанически усилия, всё-таки сдержался. Только лишь мгновение продолжалось это затишье перед бурей, и вот эта буря вступила в свои права! Я стал долбить её с таким напором, что из неё, вместе со стонами и криками страсти, кажется выходил также и весь кислород. Потому что в промежутках между этой музыкой для моих ушей, она вела себя как рыбка, выброшенная на берег в попытках поймать хоть каплю живительного кислорода.

Я неумолимо сношал её туннель любви, опрокинув её всё на ту же спинку дивана, и взявшись за её тонкую талию,... для ёщё большей амплитуды. Мы так очень долго трахались, даже не меняя позы, с ног до головы покрывшись потом, всё ещё наращивая скорость. И вот я почувствовал скорый свой финал, решил подстегнуть и Флоры взрыв. Уже по накатанной методике, я взялся за её перчик, и вторя наше скорости заработал, приближая нас к незабываемой развязке. И вот спустя всего то пару мгновений, из нас полилось как из рога изобилия, я заполнял её внутренности, она же щедро поливала меня из своей киски, а её перчик покрывал спинку дивана вторым слоем девичьей спермы, прямо на ещё не засохшее пятно от предыдущего залпа. Флора при этом просто кричала в голос, пока весь поток ни иссяк. Мы так и стояли, не разрывая связи минут пять, приводя мысли и дыхание в порядок. Когда мы с этим справились, и нехотя разъединились, плюхнулись на диван без сил, даже не обращая внимание, на просто безбожно промокший диван, от нашей страсти. Тесно прижавшись мы сидели, обсуждая нашу страсть и подвиги.

И вот я спросил её между делом... А, как так получилось, что ты такая уродилась, особенной?..

Флора... Хи-хи... Природа наверно одарила... Да и наверно мама постаралась! Она у меня такая же особенная...

Я... Вот оно что... Не она ли тебе премудрости любви показывала?

Флора стала немного серьёзней... Нет не она... Ну... Разве что... Помогла разобраться с нашей физиологией... И объяснила некоторые особенности наших тел... К примеру, мы возбудимы как парни, ведь чисто биологически мы девочки... И как ты уже догадался... И даже увидел воочию... Мы кончаем сразу из всех стволов... Причём не стандартными объемами.

Я... А кто же тебя такому научил? Я ведь чуть сразу не кончил тебе в ротик, как моя палица тебе туда нырнула! Да и кто же тебе распечатывал ворота любви?!... Или ты сама постаралась? У тебя ведь там так узенько, что мне похорошело только от того что я там оказался...

Уши у Флоры раскраснелись, но её личико светилось в улыбки... И мне тоже понравилось тебя принимать в себе... А, как ты выразился... Распечатывать ворота любви... Мне помогла подружка... Да, и с работой ротиком... Она помогала...

Я... Это как же она умудрилась помочь? Она на тебе тренировалась! А тебя игрушками обучала?

Флора... Немножко не так... Моя подружка... Тоже слегка особенная... Но в отличие от нас с мамой... Она обычная девушка... Просто с очень большим клитором... Если быть точнее, то он торчит как длинная сарделька... И не сильно уступает нашим перчикам... До твоего конечно не дотягивает... Но вот с моим уже можно сравнивать...

Про себя я её прозвал «Бэка». Тогда понятно. От куда у тебя такие навыки. А, другие парни у тебя были? Или я единственный такой счастливчик?!...

Флора, в очередной раз, одарила меня лучезарной улыбкой... Единственный и неповторимый! А если говорить серьёзно... Мне было страшно сближаться с другими парнями... Также тесно, как с тобой... Не многие бы так легко восприняли бы, особенности моего тела...

Я... И чем же я выделился из этой серой массы? Ведь ты же могла ошибиться с выбором... И нарваться на идиота, который заклеймил бы тебя уродиной... По какой-нибудь идиотской причине, что ему вдалбливали в мозг... Что мальчик, это мальчик... А, девочка, это девочка... А все отклонения в какую-то из сторон, не приемлем как факт...

Мои слова заставили Флору задуматься... Ну... Даже не знаю... Понравился ты мне... Вот и решила рискнуть... И ведь не ошиблась... Ты же, принял меня такую как есть... И не поморщился... И не побрезговал...

Я... Просто у меня кредо такое... Не отталкивать то что нравится, и не судить то что не нравится, когда все остальные погрязли в предрассудках, взятых с потока! Тем более что у меня уже есть знакомые и друзья с необычной физиологией... И в постельных баталиях тоже... Поэтому-то я и не впал в ступор, когда увидел твой перчик... Хотя не скрою... Был сильно удивлён...

Флора... Я не меньше была удивлена твоей реакцией... На мой перчик... Хотя... В душе очень надеялась на одобрение... Ну или хотя бы на понимание... А, ты вот каким оказался... Опытным!

Я... Не огорчайся и не ревнуй... Что оказалась у меня не первой... И тем более не первым, не обычным случаем... Воспринимай это как подготовку, к встрече с тобой!

Флора... Я и не ревную... Да и не расстроена... Просто немного удивлена... Вот и всё... А, теперь может лучше сходим примем душ... И здесь уберём небольшой беспорядок... А не то скора мама придёт с работы!

Я... Мне нравится эта идея с душем...

Футик... Какой же ты ненасытный))... Но лучше немного поубавь свой пыл... У нас просто нет на это времени...

Я... Будь по твоему!... Но мы это точно должны попробовать!... Непременно!... Да кстати... Я ведь так и не узнал твоего имени!?... Меня кстати Александром звать... Для друзей и подруг я Саня... Но ты можешь звать меня хоть «Васей с зелёной горы»... Я не обижусь...

Флора слегка растерялась, но всё таки ответила... Очень приятно познакомится «Саша с горбатой горы»)))... Меня же зовут Леной...

Я... И мне очень приятно познакомится... Лена очень красивое имя... Хотя в моём случае слишком распространенное... Поэтому трудно запоминаемое... У меня очень фиговая память на имена... И если честно я уже заочно присвоил тебе имя...

Личико Флоры отображала удивление, но вот глазки сияли интересом... И какое же?... Если конечно не секрет?...

Я... Не секрет... Так уж повелось что я всем у кого имена слишком простоваты... Или наоборот сложноваты... Или как в твоём случае... Слишком распространенное... Я даю прозвища... Чтобы запомнить... Такие которые просто нельзя забыть... потому что они отражают их особенности... Вот в твоём случае... Особенность... Это твой перчик... Ты наверно знаешь, что такое манга... Так вот в хентайной манге есть такое понятие... Как «Футанари»... Что в переводе на наш язык, наверное бы значило... Как девочка с пенисом... Именно поэтому при первом взгляде на тебя мне это въелось в память... И поэтому я назвал тебя «Флора»... Или если быть точнее «Цветочек»... Надеюсь я тебя не расстроил своей самодеятельностью?...

Флора, хоть и удивилась, но довольно легко приняла мои заскоки с именами... Нет я в порядке... Да и мне понравилось твоё объяснения... Да и незваный псевдоним... Мне тоже нравится!))...

Я... Рад слышать... Тем более что я даже для твоей подруги его придумал... Как то само вышло... «Бэка»... Просто сократил слова «Большой клитор»... Тем более я же не знаю её настоящего имени))...

Флора... Тоже не плоха... И как не странно... Ей оно идёт как то больше чем, настоящее... Её кстати Соней зовут...

Я... Чего же так... Неужели такая активная и неугомонная... В каждой бочке затычка!...

Футик... Именно такая!... Наверно самое точное описание, из всех возможных!))... Ах чёрт... Совсем мы с тобой заболтались... Давай иди в душ... Он там, прямо по коридору и направо... А я пока уберу тут всё...

Пока я принимал водные процедуры. Флора протёрла и частично высушила диван, насколько смогла. Потом пришла ко мне с нашими вещами, бросила их на вешалку, и присоединилась ко мне. Мы мылись, намыливая друг дружку, не стесняясь никаких зон. Я не однократно порывался перевести наши шалости на более сексуальный лад, но Флора каждый раз меня одергивала. Оправдывая свою недоступность, скорым приходом мамы. После третьего отказа я не стал настаивать, зачем портить отношения если они едва начались! Где-то через полчаса после того как мы вышли из душа, и уже сидели на кухне за барной стойкой, как островок посреди комнаты, в прихожей послышался звук открывающееся двери. Это пришла мама Флоры.

Знакомства с родительницей этой бестии, прошло на удивление легко.

Буквально с порога, «Старшая» крикнула... Лена!... Ты дома?..

Флора ей крикнула в ответ... Да мам!..

Старшая... У нас гости?..

Флора... Да!... Мы тут на кухне чаи гоняем..

Старшая... Лена... Иди помоги мне!... Я тут с пакетами..

Мы с Флорой, вышли помочь в прихожую. Взяв у неё, просто гору пакетов с продуктами!

После этого я представился... Здравствуйте!... Я Александр... Можно просто Саша..

Старшая... Очень приятно!... Меня зовут Любовь Викторовна... Но лучше зовите меня, просто Люба..

Мы прошли на кухню, взгромоздив гору пакетов на столик, который был рядом с холодильником. Пока Люба раскладывала продукты по всей кухне, что-то в холодильник, что-то в шкафчики, и так далее. Мы с Флорой, продолжили гонять чаи с плюшками.

Люба между делом, расспрашивала меня о том как давно мы знакомы, и чем я вообще занимаюсь?

Ну скрывать мне вроде бы нечего... Познакомились мы в кубе... Это часа три... Потом продолжили знакомства уже здесь... В этом дворце... Это ещё пару часов... Так что в общем мы знакомы... Часов пять... А занимаюсь я... Строительством дачных и деревенских домиков... В общем... Человек я не бедный... И люблю тратить деньки... В особенности на прекрасных дам... Но я их покоряю не толстым кошельком!... И даже не внешними данными!... Я их обольщаю своим умом!... А деньги и внешность, просто неплохое подспорье!))..

Люба, слегка прифигевшим взглядом на меня смотрела, впрочем как и Флора.

Немного выйдя из этого состояния, Люба всё таки продолжила наш разговор... А ты за словам в карман не лазишь!... Значит всего пять часов знакомы... И насколько далеко зашло... Это ваше знакомство?..

Эта тема сильно напрягла Флору... Мам!...

Люба... Чего Мам!... Ты впервые привела дамой парня... До этого же, ты от них, как от раскалённой плиты шарахалась!..

Я... Если вам это так уж интересно... То... Познакомились мы настолько близко... Насколько может это быть, между мужчиной и женщиной... Да и причины такого поведения, по отношению к парням... Я тоже знаю..

Люба заметно удивилась, но постаралась скрыть это... Вот оно как!... И как ты к этому вообще относишься?..

Я... Как я уже говорил Флоре... То есть, Лене... Вполне нормально... С необычными людьми... Я уже сталкивался... Так что уже закалённый... Во всех отношениях!))..

В этот раз, Любе уже не удалось скрыть удивление... «Флора»?... Это ещё откуда?..

Флора, попыталась объяснить, и оправдать мою оплошность... У Саши... Память деревянная... По крайней мере на имена!... Вот он и даёт всем прозвища... Чтобы не забыть... Вот и у меня, появилась!))... Впрочем мне нравится... Немного на названия цветка похоже..

Люба, лёгкой настороженностью... Хм... И как же ты меня окрестил?..

Я... Никак!... У вас как не странно это прозвучит... достаточно редкое имя... Поэтому легко запоминается... Наверно люди, любить разучились!... Поэтому и редко дарят своим дочкам такие подарки!... Или вы хотите чтобы я его придумал?..

Люба с облегчением, и в тоже время с гордостью... В этом нет такой большой необходимости... Да и моё имя меня вполне устраивает... Тем более, после твоих слов!... Хм... А ты знаешь как с дамами общаться!... Хотя ты довольно нахальный... И от скромности не растаешь... Да и говоришь, вроде бы культурно..

Я... Ну... У меня такая жизненная позиция... Себя стеснятся, глупо!... Других, неразумно!... Да и опыт общения с дамами... Как впрочем и со всеми остальными... богатый..

Люба... Ну хорошо... Время уже позднее... Ты Саш... к себе пойдёшь, ночевать?... Или у нас останешься?... Если что, есть свободные комнаты..

Я... Ну если выбирать... То я бы принял ваше предложения... Если конечно Флора, не против?..

Флора сразу же подключилась... Я только за!... Да и остаться можешь у меня... Вы ведь всё равно, уже всё обсудили по этому поводу!..

Я... Тогда я принимаю предложения, о ночёвке!))... Хотя меня интересует ещё один вопрос!... Вы живёте в таких хоромах, всего вдвоём?..

Лицо Любы стало серьёзным и в тоже время немного печальным... Да вдвоём... Мой муж... И отец Лены... Покину нас... Лет десять назад... Нам от него осталась небольшая компания, по производству мебели... И этот домик..

Я... Десять лет... Срок большой... Неужели не нашёлся какой-нибудь «Мистер»... Чтобы его, если не заменить, то хотя бы заполнить пустоту?..

Любу зацепили мои слова... Не нашлось... Да и... Эх... Раз уж пошёл такой разговор!... То откровенность на откровенность... В общем, я теперь предпочитаю девушек... А так как ты уже знаешь, какая Лена особенная девушка... И судя по лицу Лены... Она уже сболтнула, что я такая же... То я думаю ты поймёшь, почему мне было сложно найти пару среди мужчин... Не много таких... Понимающих, как ты..

После такого, откровенного, разговора. Мы всей компанией приготовили ужин, и подкрепились. Нам с Флорой, это необходимо, так как у нас были грандиозные планы на эту ночь! Ещё немного повозившись на кухне, с уборкой и помывкой посуды, мы разошлись.

Как только я и Флора, оказались в её комнате, мы набросились друг на друга. Мы целовались не менее жарко, чем в прошлый раз. Продвигаясь к её кровати, не разрывая губ, мы скидывали нашу одежонку, раскидывая её по всей комнате. Когда мы оказались у самой кровати, на нас уже не было не единой тряпицы. Я опрокинул её на кровать, спиной, и вновь припал к её губам, навалившись на неё сверху. Мы долго так целовались, просто взахлёб, как будто завтра уже не наступит. Наконец немного насытившись этим, я перешёл на её шейку. Как вампир впился в эту плоть, губами и даже немного зубами. Покусывая и оставляя засосы на её шейке, я направился в путь к её дынькам. Целуя каждый миллиметр, на пути, оставляя мокрую дорожку после себя.

Дойдя до ложбинки между её горами, я целовал её там, так что оставлял небольшие покраснения как от засосов. Флора, уже сладко стонала, при этом запустив свои длинные пальчики, мне в шевелюру. Далее перешёл к её дынькам, охватив обе её грудки с низу, я присосался к сосочку одной из них, обхватив губами его, и нежно посасывая, одновременно лаская его кончиком языка. При этом меся другую, иногда проворачивая между пальцев твёрдый сосочек. Вызывая у неё, особенно громкие стоны. Я так и играл с её грудью, меняя вершины, сося и покусывая то один то другой сосок. Наигравшись с её дыньками, я двинулся ниже, дойдя до её плоского животика, я сильно поцеловал, её слегка выпирающий пупочек пуговку.

Проделав этот фокус ещё пару раз, я лизнул её животик несколько раз, от самого лобка до пупка, оставляя блестящие дорожки. Далее перешёл к её персику, минуя перчик, припав к её лепесткам, я облизал обе её створочки, как бы пробуя на вкус этот фрукт. Слегка распробовав запретный плод, я ринулся языком к главному источнику желанного нектара. Раздвигая её губки, я прошёлся языком по её глубинам, стараясь проникнуть им как можно глубже. Полоскав так ещё немного, я прервал свои манипуляции, к её же недовольству. Флора даже пыталась, поймать мою голову, чтобы направить её обратно, но я увернулся от этого захвата.

Поднявшись, я пристроился к сладкому месту, своим стволом. Перед этим подняв её ножки к верху, слегка скрестив, для большего трения. Не мучая больше, ни себя ни её, я вогнал свой член в её тунельчик, который стал даже ещё уже чем раньше, в этой позе. Вызвав у неё громкий вскрик наслаждения, который наверняка было слышно Любе, где бы в доме она не находилась. Заработав бёдрами, по началу медленно, чтобы как следует прочувствовать и распробовать, этот узенький тунельчик. Постепенно ускоряясь до просто бешеной скорости, от которой кровать просто ходуном ходила, сильно долбясь об стену. Но этот скрип и удары об стену, с лёгкостью заглушала Флора, практически без перерыва, крича от наслаждения во всё горло, на всю округу, что возможно были слышно и соседям, которые жили на довольно значительном расстоянии.

Тельце Флоры сильно сотрясалось, от моих толчков, перчик при этом каждый раз бился об её животик, вызывая у неё новые крики и стоны. Сношая её практически не меняя темпа, на протяжении двадцати минут, я весь взмок. Спина была почти как водовод, да и Флора была не лучше, она просто вся блестела от ваги, чем только подстёгивала моё воображение, и приближала к моей разрядке. Чтобы финишировать вместе, я ухватил её перчик у самой головки, зафиксировав так руку, ещё прибавил ходу, чтобы он подрачивался немного ленивым способом, от моих толчков.

Флора, уже просто не могла ни кричать, ни стонать, она просто еле дышала, выгибаясь и закатывая глазки, сжав постель и натянув ткань на ней до такой степени, что та не выдерживая натяжения начала рваться, в преддверье просто мощнейшего оргазма. Нас накрыло в одно мгновение, я спустил ей в норку столько спермы, что думал, что яйца просто схлопутся в лепёхи. А она же в ответ залила меня не только своими соками, но и не смогла сдержать даже мочу, плюс её перчик тоже фонтанировал, обильно поливая её животик, и грудки, доставая даже до её личика. От столь сильных переживаний, мы отключились, я успел перед этим только выйти из неё и плюхнутся рядом с ней.

Проснувшись, через какое-то время, я увидел крепко спящую Флору, всё в той же позе. У меня от всего этого был просто офигенный сушняк, даже не одеваясь, я двину на кухню, смочить пустыню в глотке. Идя в этом направлении, я заметил там свет. Зайдя на кухню, я увидел Любу, которая курила у окна, при этом ещё и держа бокал с красным вином. Люба наверно услышала шаги, потому что она повернулась в мою сторону, и увидев меня, резко отвернулась обратно. И только в этот момент, до меня дошло, что из одежды на мне только воображение. Но терять-то было уже нечего, а сушняк никуда не ушёл.

Поэтому извинившись за такой вид, я подошёл к холодильнику, ища чего-нибудь жидкого и холодного. Поводя глазами по содержимому холодильника, и наткнувшись на минералку, достал её и осушил практически за один глоток. Пока я был занят тем, что утолял свою жажду, на меня изучающим взглядом смотрела Люба. Я это заметил только тогда, когда вся жидкость в бутылке иссякла. Она быстро повернулась к окну, когда почувствовала, что я могу заметить её пристальный взгляд. Я поставил пустую бутылку, тут же рядышком, на столик, потом подошёл к Любе и присел, напротив.

Немного посмотрев как она курит, смотря в окно, я спроси... Не спится, в столь поздний час?..

Всё ещё смущаясь, и пряча взгляд, который так и тянулся посмотреть на мой член... Да не спица... Да и как тут уснёшь!... Когда Ленка так вопит... А стены ходуном ходят..

Я... Ну тут уж я виноват... У неё просто не было шансов, остаться тихой... Да и кровать... Дай бог не развалится..

Уже с меньшим, смущением она сказала... Ты настолько в себе уверен... Что такое утверждаешь... Или это просто бахвальства... Чтобы пустить мне пыль в глаза!?..

Я... Ни то ни другое... Я просто хотел доставить ей удовольствие!... Невообразимое удовольствие... Поэтому и выкладывался весь без остатка... А пускание пыли в глаза я оставлю, тем кто этого не понимает..

Люба... Тогда повезло Ленке, с любовником!... Ты всегда так?... Или только с Леной!?..

Я... Всегда!... С кем бы я, не делил ложе... Я всегда выкладывался, так что стены дрожат... Но я, и про своё удовольствие не забываю... Я ведь тоже сладкого хочу!))..

Люба... Ну кто же его не хочет..

Я... Вот мне интересно... Если конечно это не прозвучит уж слишком нагло и беспардонна!... Флора... Как то обмолвилась... Что оргазм у вас двойной и обильный!... Это так?... Или это просто её персональная особенность..

Люба просто вспыхнула, вся напрягшись и краснея... Да... Вопросик... Действительно совершенно наглый и беспардонный... Но... Я так и быть отвечу... Да есть такое дело... У меня всё также... И двойные оргазмы... И как результат обильные излияния... Моему мужу это нравилось... Да и моим любовницам тоже..

Я... По этой теме... У меня тоже образовался вопрос!... Занимаясь любовью с девушками вы полностью удовлетворяетесь?!... Или всё таки, чего-то не хватает?..

Люба посмотрела мне прямо в глаза, с нескрываемым смущением... Ты так ко мне клинья подбиваешь!?..

Я... И да и нет!... Ну вообще то... Я спроси не из праздного любопытства!... Ведь не каждый день я встречаю такие чудеса!... Вот и прозваниваю ситуацию... Чтобы не наткнуться, на подводные камни... А кого ещё спросить, как не ту, кто в этом понимает больше моего..

Люба вся напряглась, но потом это ушло, видимо сдалась... Ясненько!... Ну ладно... Бывает... Что чего-то не хватает... К примеру крепкого, и горячего члена... Ты ведь этого хотел услышать?!..

Я... И это тоже... И ещё некоторые другие детали... Ну... Ну например!... Когда ваш муж был ещё жив... Вы спали только с ним... Если да, то вам этого хватала?... Или как сейчас, не хватает мужского внимания... Тогда не хватало женского?... Ведь вы всё таки, двуполое чудо..

Люба немного оживилась... Какие интересные вопросы!... Да... В то время, я была только с мужем... Это кстати одна из причин, почему у меня не было других мужчин, после него... Но ты прав... В то время, тоже чего-то не хватала... Но я всё ровно была счастлива с мужем..

Я... То есть, если вы спите с обычными людьми... К примеру с парнем, и будете удовлетворять свою женскую часть... То со временем накопиться неудовлетворенность, по мужской?... И наоборот!... Коль сильное это напряжение?

Люба... Ну да... Ты всё верно сказал!... Хотя всё не так катастрофично, как может показаться... Напряжение конечно нарастает... Особенно если концентрироваться, на чем-то одном... Но ведь так почти не бывало... Что с мужем... Что с любовницами... А чего такой пристальный интерес?!..

Я... Ну... Интерес простой... Ведь я когда-нибудь, предложу Флоре анал... А я точно предложу... И точно уговорю попробовать... Вот именно после этого... Передо мной может встать... Неожиданная дилемма!..

С неподдельным интересом Люба спросила... Какая такая дилемма?...

Я... А вот такая... Она может предложить, тоже самое... И ведь, у меня не будет, совершенно не одной адекватной причины ей отказать!... Совершенно ни одной!..

Люба... Да... Думаешь ты далеко!... И чего тебя это беспокоит?..

Я... Не совсем... Просто настораживает... Кстати!... А вы то его пробовали?..

Мне опять удалось застать Любу врасплох, неожиданным вопросом... Я... В смысле, анал!... И да и нет!... Ну... В смысле, попки любовниц, иногда смаковала... Но сама как-то не сталкивалась... И муж не предлагал!..

Я... А попробовать то хотелась?... Или вы даже мысли такой не допускали?!..

Люба... Ну... Была пару раз... А что?!... Ты опять клинья подбиваешь?..

Я... В это раз, да... И неполном серьёзе!... И причина этому вполне простая!..

Люба... И какая же?..

Я, кивнул в низ, и сказал... Вот моя причина... И это очень веская причина!... Я бы к Флоре пошёл... Но она сейчас, видит уже десятый сон... И ещё долго, не проснётся!..

Люда вновь зарделась, вся налившись краской, сильнее чем раньше... Т-т-ты... Ты мне предлагаешь, её заменить?... Да ещё и анал!...

Я... Ну, вообще то я предлагаю просто секс!... А вашу попку... Я попробую, только если вы этого захотите!... Не раньше!... Ни позже!... Ведь анал дело такое... Что с бухты барахты, лучше не пробовать!... Ну так как?..

Люба... Что как?..

Я... Вы поможете мне разрядить моего зверя?... А я в свою очередь, в долгу не останусь... Вы ведь помните как я выкладываюсь?!..

Пытаясь взять ситуацию под свой контроль, Люба сделала новую попытку обротить ситуацию... А ничего что я тебя старше... И это совершенно беспардонна... Такое предлагать... Тем более в лоб..

Я... Не спорю!... Беспардонно... И нагло... Но если хочешь женщину... То зачем, ходить вокруг да около!... Да и вы, не сильно против!... Я же вижу, что наша беседа, сковырнула, давно забытое... И так желанное... Ощущение мужского члена... Так зачем сопротивляться... Когда ещё представится такая возможность... Вы же сами говорили!... Что после мужа, у вас не было мужчин!... А я предлагаю, из чистого желания!... Помочь, и вам и себе... Не больше!... Не меньше!..

Люба довольно долго сопротивлялась! Ну ещё бы, какой-то парень, предлагает её просто по трахатся, в такой наглой форме! К тому же, до этого отимев её дочь, причём дважды. А она слышала, каково это, и поэтому просто тянула время. Чтобы просто напросто, не опустится в моих глазах. Люба, залпом выпила вино, для храбрости, или может для успокоения нервов, после чего поставила бокал на подоконник, чтобы он не мешал.

И вот эта красивая женщина всё-таки решилась! Она припала к моим губам, пытаясь поддержать легенду, что она старше меня и поэтому, должна вести наш танец. Но я быстро изменил расклад сил, и перенял ведущую роль. Мы страстно целовались, сося губы и языки друг друга. Время от времени, слипаясь в затяжных поцелуях, борясь не только языками, но и за обладания кислорода в лёгких, которого и так не хватала. Это борьба за власть была довольно... продолжительна, временами мы теряли позиции, но никто не хотел сдаваться. Мы так и целовались сидя у окна, но надо было менять дислокацию, на более удобную. Я, сделав титаническое усилие, прервал наши игры устами, сказав, что надо перейти туда, где будет удобнее. Люба всё быстро поняла, взяла меня за руку, и потянула за собой.

Мы в мгновения ока, добрались в её комнату, посреди которой стаял просто гигантский трахадром. Как только дверь за нами щёлкнула, мы, не сговариваясь, слились в новом порыве страсти. Наши губы не знали покоя, наши языки без стеснения изучали все укромные зоны. Пока мы поедали друг друга, я лихорадочно раздевал её. Первым в угол полетел халатик, далее с её грудок нехотя упал бюстгальтер, хоть и пришлось повозится с застёжкой, которую я успел возненавидеть. И последней преградой стали трусики, я взялся за их края, и спустил до колен, стараясь не разрывать наших губ. Остаток пути до пола, они проделали при помощи моей ноги, когда они уже валялись на полу, Люба просто откинула их в сторону. Когда с её не многочисленной одежонкой, было покончено, мы рассоединили наши уста, переводя дыхание.

Я воспользовался этой краткой передышкой, чтобы развернуть её к этой огроменной кровати, слегка толкнув Любу на неё. Вынудив встать на край кровати, и наклонится в перёд, уместив свою головку на сложенные ручки, при этом довольно сильно прогнуть спинку. Что в свою очередь, вынудило её выставить свою аппетитную попку ещё сильнее, на моё обозрение. Чем я собственно и воспользовался, припав к её попке губами. Я целовал и лизал эти пирожки, иногда даже покусывая, оставляя не сильные следы. Не снижая интенсивности своих действий, я спускался всё ниже. С начало дойдя до её анальчика, и хорошенько его обработав, я продолжил своё путешествие, во всю лаская её нежную плоть. Дойдя до её розочки, я прошёлся по всей её области, и нырнул языком в её туннель любви. Стараясь жалить эту дырочку, максимально глубоко.

Пока я изучал её глубины на вкус, причём очень сладкий, с легкой кислинкой и слегка приторный, я не оставил без внимания её перчик. Взявшись у самого кончика, я медленно подрачивал ей. Пока я её ублажал, она сильно стонала, и так сладко и громка, что я доже забеспокоился что Флора проснётся, и обломает нам веселье. Поэтому пришлось прервать это, и приступать к главному блюду.

Я поводил своей головкой, по её чересчур уж влажным губкам, Помучив её так, всего пару мгновений, я вонзился в её глубины, до самого дна за один рывок. Буквально выбив из её прелестного ротика, сладкий и громкий вскрик. Даже не распробовав её глубины как следует, я набрал почти максимальную скорость. Выбивая из неё громкие вскрики, при особенно глубоких толчках. В итоге мне пришлось прикрыть её ротик рукой, а не то мы рисковали разбудить Флору. Я таранил её очень долго, при этом уже сильно вспотев, Люба даже выбилась из сил, поэтому я и решил немного форсировать события. Я взялся за её грудь одной рукой, и приподнял её к себе, прижал к своей груди, при этом она сильно прогнула спинку, плотно прижавшись ко мне попкой. Я целовал и кусал её шейку и мочку ушка, придерживая её за грудки, чтобы она не дергалась. Второй же рукой, взялся за Любин перчик, крепко его ухватив, при этом увеличив силу толчков.

Каждый раз, когда я вбивал член в её тунельчик любви, я вёл руку, которая была на её перчике, на себя, и в обратном порядке. Так и трахал её одновременно дроча. Я просто вколачивал свой ствол в неё, при этом врезаясь своим лобком в её упругую попку с такой силой, что вызывал громкие хлопки, который расходились эхом по всей комнате. А она только сильнее спинку прогибала, от каждого моего толчка. Люба очень громко стонала, каждый раз, как в неё вбивался ствол, но я не мог её заглушит, так как обе руки были заняты. Я просто надеялся, что Флора, крепко спит, и не услышит этого. Не прошло и пару минут, как нас прорвало, мы начали изливать свои запасы. Хоть у меня это и бы уже третий рас, но поток был на удивление неслабым, Люба же, как и Флора, омывала мой член и всё вокруг из своей розочки, а перчик же, сливал не малое количество девичьей спермы, прямо на покрывало, долетая даже до дальней части кровати.

Люба, когда кончала, просто не могла сдержать крик, огласив на всю комнату, и возможно на весь дом, о своём оргазме. И в этот раз, я мог только надеется, что Футик не услышит. Я ещё пару минут потрахивал её, с силой вколачиваясь в киску, выжимая из нас остатки жидкости и сил. Люба, как и Флора, просто отрубалась, я снял её с себя и разложил её поудобней на кровати, уходя прикрыв покрывалом. Я сбегал ненадолго на кухню, осушив ещё одну бутылку минералки, и вернулся в комнату Флоры, прилёг рядом с ней, укрыв нас покрывалом

Когда я проснулся, Флоры уже не было, наверно она встала раньше. Я ещё немного повалялся, вспоминая вчерашнее, и думая, как бы разрулить ту кашу, которую я заварил! Но чего-то в голову, ни чего дельного не лезло, поэтому чтобы голову не ломать сейчас, решил действовать по обстоятельствам. Поэтому, чтобы не затягивать, я всё-таки встал с постели, и начал искать свои шматки. Из одежды, почему-то нашёл только носки. И так как выбора особого не было, принял решение идти так. Во-первых, я не из стеснительных, а во-вторых, обе эти бестии уже видели меня голым, и даже испытали какой я в деле.

В общем я пошёл сначала в ванну, чтобы справить нужду, а во-вторых, смыть ещё не до конца отступившую сонливость. Всё это, не заняло много времени, поэтому я пошёл всё-таки поискать где все, и спросить куда делась моя одежда. Немного поискав обитателей дома, я обнаружил их нетороплива попивающих чай, за барной стойкой. Подходя к ним, я спросил не видали ли они мои вещи? Они синхронно посмотрели на меня, причём с ног до головы, а потом на мгновение посмотрели друг на друга.

Первой мне ответила Люба... Я кинула твою одежду в стирку!... Она была грязной... По крайней мере мне так показалась..

Я... И долго мне так ходить?... Или наоборот был такой план?

Флора... Плана не было! Просто мы думали что она успеет высохнуть до того как ты проснешься... Да и ты вроде не комплектуешь!))..

Я... Было бы из-за чего! Просто ходить голышом лучше тогда, когда в одежде просто нет нужды... К примеру если запланирован секс марафон... причём на весь день... Или несколько дней... А сейчас это вроде бы не тот случай... Потому что если из троих, двое уходят в такой загул... Третьему, просто будет не комфортно здесь находится!..

С хитрой улыбочкой, Люба сказала... Верно говоришь! Но что ты скажешь, если такой марафон... Устроят все трое?..

Флора с такой же улыбочкой... Да ты не ослышался! Мама верно сказала... Я слышала как она вчера кричала... Кончая!... А тебя рядом не было... Поэтому сразу догадалась... Что это твоя заслуга... В общем... Мы тут... Немного поболтали!... И разговорились, о твоих вчерашних, похождениях..

Я... И какие впечатления от услышанного?!..

Люба... Вообще-то, только положительные... Ты смог затрахать нас, до бессознательного состояния... А это многого стоит... Так что мы решили, не терять такое дарование... В спорах чей ты..

Я... Ну понятно... В ситуации я теперь разобрался... Только уточню сразу!... Верности от меня, пока ждать не приходится... Если вас это, устраивает... То я совсем не против таких отношений..

Флора... Ну с этим, мы сможем смирится... Ведь так Мам?!..

Люба... Да так!... Тем более, что я тоже от своих любовниц... Пока не намерена отказываться!..

Я... Хорошо... Но у меня есть один насущный вопрос!... Насколько далеко, вы хотите зайти в нашем трио?... Со мной то всё ясно... Мне просто нравится с вами спать... И никаких моральных припонов не предвидится!... А вот в вашем случае... Они могут быт... Всё таки мать и дочь..

Люба хоть и задумалась, но ответила почти без задержки... Ну... Я люблю Лену... И мы просто не хотим делить тебя... И это единственная возможность избежать конфликтов, между нами... А насколько далеко зайдём!?... Это уж будем решать по ходу... А не сейчас гадать!..

Флора... Я согласна с Мамой!... Мы уже всё решили, и поздно отступать!

Я... Ну раз мы всё решили... Тогда может накормите, того кого вы хотите выдоить по полной... Да и ещё на пару... Ане-то ведь не продержусь долго, с голодухи!

Люба сразу же засуетилась... Да... Да... Конечно... Сейчас всё будет!..

Вскоре обед был готов, так как завтрак я уже проспал! Мы все перекусили, и не теряя время зря, направились в комнату к Любе, так как у неё была самая большая кровать в доме, а для наших забав нужно было место, много места.

Когда мы все, втроём стояли у этого трахадрома, они набросились на меня. Мы по-переменно целовались, и главной целью был я, но между собой, они границ не переходили, пока. Пока наши губы сплетались в танце страсти, мои руки крепко обосновались на их попках. Я мял их булочки, через одежду, пока их шаловливые ручки, проверяли мой ствол, на стройность и крепость, и яйца на объём содержимого. Мы какое-то время давали волю губам и рукам, а потом Флора опустилась на коленки передо мной, крепко держа в своей нежной ручке мой член. Оказавшись на коленях, она набросилась на мой стержень, так как будто его у неё отберут, принялась облизывать и обсасывать его по всей длине. Лизать кончик головки, переходя к уздечке, и наконец брать его в свой жадный ротик. При этом немного мыча, по-видимому получая не меньшее удовольствие, чем я.

Мы с Любой страстно целовались, но иногда я разрывал наши губы, чтобы припасть к её груди. Я сосал её, втягивая сосок как пылесос, и оттягивая его насколько возможно, пока он с хлопком не отрывался от моих губ. Проделывая так, с обоими грудками, я для разнообразия иногда даже покусывал, эти камешки. Потом всё-таки возвращался к её губам. Люба ещё немного времени целовалась со мной, а потом тоже опустилась на колени, и занялась моими яичками. Всасывала каждый в свой ротик, и игралась своим язычком, проделав этот фокус с каждым, при этом стараясь не мешать Флоре, и лишний раз не соприкасаться губами. Она попробовала взять в свой небольшой ротик, сразу оба шарика, и с третьей попытки ей это всё-таки удалось. Люба ещё несколько раз проделала этот трюк, как бы закрепляя результат, и чтобы побаловать меня. Мои яйца были полностью покрыты её слюной, блестя на свету. Она выпустила мои шары из своего ротика, и переключилась на Флору, принялась её раздевать. Стягивая её одежду, при этом стараясь её не мешать заглатывать мой ствол.

Когда она была уже раздета, я поднял её, и проверил на влажность киску, убедившись, что из неё уже течёт как из водопада, то развернул её к себе попкой. После этого я присел на краешек кровати, гордо выставив мою крепко стоящую мачту, опуская её попку на моего зверя. Люба взялась за мой ствол, с желанием помочь нам, направила его прямо в норку своей дочке. Я не торопился её сношать, а взялся за перчик Флоры, и немного наклонил его, по направлению к губам её мамы. Люба с начало посмотрела мне в глаза, с удивлением и лёгким осуждением, потом в глазки Флоры, уже с вопросом, и когда заметила в них мольбу, всё-таки решилась. Мама обхватила перчик дочери плотным кольцом губ, и не ослабляя хватки, насадилась ротиком почти до середины.

Как только она это сделала, Флора просто задрожала, мелкой дрожью, получая невиданное удовольствие, от процесса, и от осознания что над её перчиком трудится её же мама. А Люба продолжала, немного отступила, и насадилась ещё глубже, продолжая так она в итоги уткнулась носиком в её лобок. Судя по всё усиливающимся стонам, Флора получает неплохое удовольствие, а судя по тому, что иногда она вздрагивает, Люба классно работает язычком. Я в это время даже не старался двигаться, а просто сидел и во всю месил её грудки, то оттягивая сосочки, то сильно пощипывая их, чем вызывал очередной стон. Мы так и ублажали Флору, на пару с Любой, она вовсю сосала ей, а я создавал наполненность в её киске. Это продолжалась наверно с четверть часа, я хоть и не вёл активную работу, но от того что Флора, стала немного потной и жаркой, мне тоже стала жарко. Она сильно вжималась в меня, причём не только своей спинкой, но и попкой, стараясь сесть на него как можно глубже.

Я помог ей в этом, и слегка качнул попку, насадив её ещё глубже на свой агрегат, после чего Флора мелко задрожала, а мышцы в её норке начали сжиматься особенно плотно. Она опять в голос за стонала, постепенно переходя в вопль, от стремительно подступающего цунами. Я взялся одной рукой за голову Любы, и не давая ей сопротивляться, сильно ускорил её движения. Практически сношая её ротик членом дочери. Фута и так уже была в предоргазменном. состояние, но усиленная стимуляция её перчика, усилило и ускорило и без того нарастающий фонтан в её недрах. И вот её прорвало, она как обычно стала изливаться из всех стволов, орошая меня своим нектаром, и заполняя ротик своей Мамы.

Люба слегка дернулась от такого напора, и хотела отстранится, но я её удержал, не дав сбежать от этого, и поэтому её ничего не оставалась как смирится и глотать сперму дочери, чтобы просто напросто не захлебнутся. От столь сильных переживаний, Флора и без того крича, прибавила ещё громкости, от чего у меня даже уши закладывала. Люба же беспомощно мычала снизу, принимая нескончаемые потоки. Когда поток всё так иссяк, я отпусти голову Любы, но она уже не спешила отпрянуть от стержня своей дочки, а ещё с минуту, чательно чистила её перчик. Но Флоре было уже всё равно, она находилась в полном нокауте. Поэтому, я её осторожно снял с себя, и уложил на кровать отдыхать.

Посмотрев на Любу, я полюбовался ей пару мгновений, и решил в плотную заняться уже её прелестями. Подняв её с пола, я практически сорвал с неё одежду, потому что я услышал пару раз треск рвущейся ткани. Повернул её лицом к кровати, и слегка толкнул, давая понять, чтобы она забралась на неё, и встала на четвереньки, как раз над её дочкой. Не теряя много времени, я пристроился к её розочке, немного поводив по её лепесткам, медленно вошёл в неё, очень медленно. Она немного постанывала, в ожидание резкого толчка, но этого всё не происходила. Люба пару раз порывалась, ускорить этот процесс, но я крепко держал её попку, так что её просто ничего не оставалась как подчинится моим желаниям.

Я с наслаждением смаковал её тунельчик, пока не уткнулся в её дно, также медленно пошёл в обратный путь, почти вытащив, пошёл в обратный путь. Так я её качал, в медленном темпе, подавляя собственное желание ускориться. Я её долго так мучил, и в какой то момент, Флора вернулась из забытья, и открыв глазки, увидела такую картину. Её мама стояла над ней, и неспешно качалась, от моих небыстрых движений, а её грудь и перчик в такт раскачивались, создавая очень сексуальную картину. И конечно соблазнившись этим, и к тому же желая отблагодарить маму за удовольствие доставлен ранее, она немного спустилась, оказавшись головой как раз напротив её перчика. Футик, поглотила этот леденец, до самого горлышка, чем вызвала у её мамочки просто взрыв. Люба доведённая моим неспешным трахом, была в таком сильном напряжении, что неожиданный глубокий проглот её дочки, был последней каплей. Поэтому, она просто припечатала голову дочери к кровати, с глубоко заглоченным членом, и кончала ей прямо в горлышко, не давая ей даже опомнится.

Я в это время ускорил свои движения, потому что тоже уже был на гране. Заливаемый соками Любы, и беспомощным мычанием под ней Футы, я довёл себя до кондиции. Вынув член из всё ещё фонтанирующей киске Любы, я спусти весь свой поток на Флору, дроча мою мачту её грудками. Когда я с Любой закончили изливаться, она осторожно высвободила свой перчик из Флориного ротика, и не торопясь легла с богу от неё, проваливаясь в сонное состояние, от пережитого. Флора, от столь не обычного, и немного удушающего отсоса, переводила дыхание. А я сидел, у их ног, и не навязчиво ласкал, их ножки с внутренней стороны, не доходя до их кисок.

Делая это, я спросил... Ну как вам?..

Флора всё ещё переводя дыхание... Всё было превосходно!... Мне очень понравилась идея с неподвижным сношением... Да ещё и мама сделала незабываемый минет... Вот только после того как она меня вжала в постель... Мне было немного больно, в горлышке... А в остальном хорошо получилась..

Люба немного сонным голосом... Извини дочка... Просто ты так неожиданно приласкала мой перчик... Что я просто не смогла себя контролировать!..

Я... Кстати... Ничего, что вы сделали это?... Хотя это я был инициатором!..

Люба... Что сделано... То сделано... Да и ты только предложил!... А мы согласись... К тому же, ты не остался в долгу... Ты меня просто вымучил своим медленным сексом... Поэтому и Лене досталось!..

Футик... Да... Да... Это ты виноват, что у меня горлышко болит!... А значит должен отвечать за это..

Я... Хорошо... Хорошо... Сделаю что скажите... Чтобы загладить свою вину... Только не надо крайностей... Вы мне конечно нравитесь... Даже очень... Но ваши перчики я сосать не буду... Совершенно нет настроение делать это!))..

Люба... А ты не меняешься... Но это значит что когда-нибудь ты это всё таки захочешь?..

Я... Возможно!... Но это скорей всего будет не раньше чем я всем остальным пресыщусь... И... Захочется, чего-нибудь нового... Но не раньше... Да и вашими перчиками есть кому заняться... У тебя Люба есть любовницы... Которые наверняка, принимают твой перчик не только в ротик и киску... Но и в попку, дают иногда протаранить!... А тебя Флора... Бэка, временами осушает... Да и дырочки свои наверно не прячет... По крайней мере главную!..

Люба... Кто такая «Бэка»?... И почему я раньше этого имени не слышала?!..

Флора... Вообще-то ты её знаешь!... Имя хоть и другое... Но, на самом деле это Сонька... Подружка моя!... Ты же её знаешь!?..

Люба... Соня?... А почему Саша её «Бэкой» назвал?..

Я... Вы же помните что у меня плохая память на имена!?... Вот и пришло в голову такой псевдоним, для подружки Футы... После того как она немножко о ней рассказала... В особенности о её физиологии!))..

Любы... А что с ней не так?..

Футик... Всё с не так!... Просто у неё, тоже есть схожая с нами особенность... Только вместо перчика как у нас... У неё большой клитор... В виде длинной сардельки..

Люба... А что значит... Всё остальное?..

Я... А со всем остальным, все просто!... Они же подружки... И знают друг друга уже давно, наверно... И кого же ещё просить о помощи как не лучшую подругу... Тем более, в столь деликатном деле... Да ещё с их особенностями..

Люба... Ясно... Но теперь, много проясняется... Вот почему ты часто к подружке наведываешься!..

Флора... Мам!... Нам просто было интересно... Вот и не заметили, как всё зашло так далеко..

Я... Надеюсь ты меня с ней познакомишь, когда-нибудь?..

Флора... Хочешь, и её оприходовать?..

Я... А почему нет!... Пока есть силы в теле!... И яйца полны!... Надо этим пользоваться... И дарить себе, и другим наслаждения!... Или я не прав?..

Флора... Прав наверно... Но это же не значит что ты должен трахать, всех моих подруг?!..

Я... Зачем всех!... Я говорил только о Беке... Тем более, у неё наверно та же проблема, что и у вас... Я ведь прав... Ведь с парнями она наверно тоже не встречается... И по той же причине, надо полагать!... Или ты беспокоишься, что меня на всех не хватит?... Или того хуже, что я уйду к ней?..

Флора... Хм... А ведь и правда!... Парней с неё рядом, я не видела... А вот насчёт последнего... Я не беспокоюсь!... Да и ты вроде бы парень выносливый... Так что, постарайся... Если что!))..

Люба... Ладно... Ладно... Справится!))... Я надеюсь!... А сейчас... может в душ сходим?... Ополоснёмся... Смотри Лен!... Как Саша тебя залил... Всю шею и грудь уделал!))... Ну что, душ?..

Флора... Пошли... А не то она уже подсыхает..

Я... Я только за!))..

Мы двинули в сторону душа, не в тот, в который ходили с Флорой, а в тот который прилегал к Любиной комнате, и он был раза в два больше чем прошлый. Зайдя в кабинку, Люба включила душ, немного настроив температуру. Мы немного постояли, пока не намокли, Люба передала нам с Флорой, гель для душа. Я взял немного геля в ладошки, и стал намыливать Флору и Любу, они сделали тоже самое. Мы растирали и вспенивали его, втирая туда куда хотелась, и конечно грудь и промежность, были главной целью. И само собой никто даже не подумал о мочалках и губках, ведь мы все догадывались, чем это всё закончится.

Первый приставать, конечно стал я. Я прижался оживающим членом, к попке Любы, пристроив его между булочек, слегка притираясь там. Так же стал намыливать её перчик и грудь, обильно намазав и там, и там. Грудь я намыливал не церемонясь, вращательными движениями растирал по всей области, также иногда пощипывая сосочки. Перчик же мыл слегка надрачивая, когда головка оголялась, я проходился шершавыми пальцами, от чего она сильно вздрагивала, а я всё продолжал. Флора подключилась ко мне, встала спереди мамы, прижав перчики вместе. Я подыграл, и занялся и её перчиком, взяв в мою большую ладонь, сразу оба столбика. Так и дрочил, крепко сжимая их вместе, вызывая стоны насаждения от обладательниц этих перчиков.

Флора тоже не стояла без дела, намыливая попку мамы, а заодно и мой член. Иногда даже сжимала её булочки, и слегка подрачивала меня ими. Люба же просто расслабилась, и балдела от наших игр, с её телом. После я набрал ещё немного геля, и подошёл к ним, с боку, пристроив свою мачту к их столбикам, чем они и воспользовались, трясь ими об моего зверя, при этом помогая друг другу ручками. А я тем временем, в плотную занялся их попками, пройдясь между их булочек, я обильно там всё смазал гелем. И начал потирать их киски, иногда засовывая то один, то несколько пальцев в их норки, при этом большим пальцем настойчиво тёр их вторые дырочки. В какой-то момент, они почти синхронно расслабили их, и мои пальцы проникли в их задние дырочки. С той же синхронностью они простонали, от новых ощущений. Я так и ласкал все их дырочки, пока они были заняты нашими членами, при этом они уже начали сладко постанывать, от моих манипуляций. Мы так и стояли, наслаждаясь нашими ласками, пока я опять не пристроился к попке Любы, и не наклоним её в перёд, при этом намекнув Флоре встать на колени перед ней.

Когда мы все уже были на позициях, я примостил свой ствол к её лепесткам, и поводил немного между её полушарий, от перчика и до задней дырочки, даже немного там задержавшись, и сделав несколько попыток надавить на неё. И не встретив ни каких возражений от хозяйки, я быстренько спустился к её главной дырочке, и вставил туда свою оглоблю, чтобы как следует смочить его. Она вскрикнула, от моего резкого проникновения, а я тем временем, немного поводил туда суда членом, чтобы набрать как можно больше смазки. После этого, я также неожиданна покинул её норку, и вернулся к другой. Приставив головку к её задней дырочке, я ещё пару раз не сильно надавил на него, а после сделал это, с уже большим усилием, преодолев сопротивление её дырочки.

В этот раз, Люба застонала уже не от удовольствия, а от нарастающей боли, когда мой конец растягивал её плотное колечко, но она терпела. Возможно потому что хотела доставить мне радость, а может потому что, её это нравилась. Как говорится «Хочется, да колется!». Футик в это время уже занялась её перчиком, глубоко его заглатывая, не забывая при этом обрабатывать язычком. Я же не прекращая давил на её попку, пока вся головка не скрылась, в её недрах, дав после этого её попке, приспособится к новым ощущениям. Пока я не двигал членом, давая Любе привыкнуть, её колечко просто пульсировало, возможно от виртуозной работы, её дочки. Постояв так неподвижно, я стал совершать неспешные толчки, углубляясь в её недра, с каждым новым моим толчком. Она с каждым разом, начинала стонать уже не только от болевых ощущений, но и от нарастающего удовольствия.

Уже через пару минут, я входил на полную длину, прижимаясь своим лобком к её попке, при это задерживаясь в таком положении, давая её как следует прочувствовать, эту форму наполненности. Люба уже в голос стонала от моего внедрения, и Флориного ротика, который не знал покоя. Флора сильно мычала, потому что не могла стонать, при этом подрачивая себя, сразу и киску, и перчик, её глазки были закрыты, потому что она поучала тройное удовольствие. Если бы, у неё была ещё одна рука, то она точно бы со всей силы, сжимала бы свои грудки. Я взялся за головку Флоры, при этом продолжая сношать попку её мамы, ускоряя скорость своих толчков. Проделывая, это я одновременно трахал попку Любы, и её же перчиком на всю длину долбил ротик её дочки, наверняка глубоко проникая в горлышко. Флора ещё сильнее замычала, от того что с ней так беспардонна поступают, также, как и Люба ранее, она тоже смирилась со своей участью, и даже немного расслабилась, получая новые ощущения. Эта пляска продолжалась довольно долго, но её надо было немного улучшить. Поэтому я снял ротик Флоры, с перчика её мамы, и поставил на ноги.

Подняв одну ножку Любы, и немного замедлившись, я предоставил её киску на обзор, а как следствие, на растерзание. Чем Флора и воспользовалась, пристроившись к этому тунельчику, она стремительно им овладела, чем вызвала у Любы особенна громкий вскрик. Мы таранили дырочки Любы в два ствола, на большой скорости, просто выбивая из неё стоны и крики, она уже даже дышала не регулярно. Тем более что Флора ещё и перчик её подрачивала между делом. В этот раз нас хватила ненадолго, особенно Любу. Она внезапна вся напряглась, сильно нас сжав своими дырочками, чем вызвала уже наши взрывы. Люба заливала наши стволы своими саками, и щедро поливала спермой живот и грудь Флоры. Мы же в ответ заполнили её дырочки, большим количеством нашего нектара. Когда же наши запасы иссякли, мы не стремились разорвать контакт, хоть и сил уже было не так много, как в начале. Но нам с Флорой, всё же пришлось покинуть сладкие недра Любы, к не меньшему её же сожалению. После этого мы всё-таки помылись, но и в этот раз не упустив шанса, дать волю рукам.

***

На следующий день после оргии, Люба за завтраком начала серьезный разговор.

Люба... Саша, ты производишь впечатление серьезного человека, и я хочу прояснить некоторые детали нашей с Флорой жизни, в какой-то мере мы с дочкой инопланетянки...

Я... Внимательно слушаю, ответил я, настроившись на серьезный лад.

Люба... Это произошло еще до апокалипсиса, был разработан проект «Исход», когда угроза третьей мировой войны стала актуальной. Земляне не смогли прийти к соглашению на уровне правительств разных стран, и более того не приняли предложение правительства Солнечной системы решить мировой кризис, поэтому из солнечной системы стартовал звездолет к планете Гемо, по параметрам сходной с Землей. В пути звездолет пролетел через поле неизвестной природы, следствием чего стало изменение нашей физиологии — мы стали гермафродитами.

Там, на планете Гемо была создана колония землян, принцип жизнедеятельности которых отличался от земных по указанию эгрегора галактики... И вот перед нашей экспедицией поставлена задача разобраться с обстановкой на Земле после природного катаклизма, уточнить перспективы сотрудничества жителей Земли в лице мирового правительства с правительством планеты Гемо.

Землянам, которые будут сотрудничать с нами должны быть установлены импланты, аналогичные нашим, что улучшит их здоровье и разовьет ряд полезных психологических качеств... в частности, способности пользоваться тонкими энергиями для ментального общения.

Если ты не согласен, то мы расстанемся навсегда, а ты забудешь все, что здесь произошло.

Решай, все остальные детали потом.

Флора... Я думаю, что Саша тот, кто нам нужен для решения наших задач, в силу оригинального способа мышления и твердой жизненной позиции.

Я... я смогу снять имплант?

Люба... имплант сращивается в нервными путями мозга — снять значит умереть.

Я... я смогу побывать на Гемо?

Люба... имплант — это пропуск на планету Гемо.

Я... что я должен делать?

Люба... просто жить, наблюдать, анализировать и искать пути улучшения жизни для всех землян.

Я... насколько я понимаю эти пути лежат в изменении законов социальной жизни?

Люба... Да, несомненно, я тебя ознакомлю с материалами контакта с эгрегором. Главное состоит в том, что вселеннная это живое единство, как и звезды и планеты, а все живое во взаимодействии обменивается энергиями и информацией, значит оно разумно.

В гостях

Впервые я увидел ее на фотографии. Это было сродни удару молнией. Сердце забилось чаще, а в руках появилась едва уловимая дрожь. Боже, какая она красивая! Золотистые локоны, ниспадающие к груди. Высокий лоб. Прямой, тонкий нос. Узкая линия бровей. Губы, нет, уста открыты в легкой, манящей улыбке. И огромные темные глаза, обрамленные длинными ресницами.

Но главное — это взгляд! Это взгляд королевы. Дейнерис Бурерожденная, Повелительница Драконов — вот кто смотрел на меня с этой фотографии.

Ее звали Александра. Уже позже, после нашего знакомства, я стал звать ее Алей, и она была не против. Но даже Аля оставалась королевой. В каждом жесте, каждой фразе и каждом взгляде.

Встречу мы назначили на поздний субботний вечер. А сегодня только пятница. Впереди еще 36 бесконечно долгих часов. Я предался воспоминаниям.

Конец мая, впереди — долгожданные каникулы. Мне только что исполнилось 18 лет. В гости к бабушке, жившей в нашем дворе, приехала девушка. Моя девушка. Я выхожу во двор — а она сидит на лавочке в окружении подруг. Юная, красивая, вся светится счастьем. Она рассказывает что-то веселое, и вся компания то и дело заливается звонким задорным смехом.

Я стою и любуюсь этой картиной, боясь потревожить. Заметила меня. Улыбнулась. Нет, не губами. И не глазами. Улыбнулась сердцем. Эта улыбка — только для меня. Я храню ее до сих пор.

А потом — длинные летние вечера. Поцелуи в тихой неприметной беседке. Упругое девичье тело, которое позволялось мне трогать не во всех, но во многих местах. И беспокойные ночи, с редкими, но яркими эротическими картинками и мокрыми на утро трусами.

Однажды она сказала мне: — Дедушка с бабушкой завтра вечером уезжают на несколько дней. Я остаюсь дома одна. Придешь?

— Приду, хотел сказать я как можно увереннее, но голос меня подвел, и все, на что я был способен — это хриплое «Да».

Едва ли когда-либо в жизни я волновался больше, чем в тот день. Я маялся, пытался себя чем-то занять, но в голове — одна и та же картинка: я стою перед дверью, звоню, она открывает — и все только начинается... Я пораньше лег спать — но сна не было. Едва рассвело — я встал, оделся, и побежал на стадион делать зарядку. Зарядка, и даже последующий холодный душ не помогали. Волнение усиливалось, и мне начало казаться, что я уже совсем не хочу стоять перед дверью и звонить в звонок.

Разрешилось все само собой — в тот раз бабушка осталась дома. Я с облегченьем выпустил пар.

Бабушка уехала через день, и я оказался у них дома сразу же, как за ней закрылась дверь. Разволноваться не успел, и все прошло очень удачно. Но об этом уже в другой истории.

Ведь сегодня все таки пятница. А завтра — прием у ее величества. Я волновался, и мне нравилось это чувство. Оно было практически таким же, как в тот мой самый первый раз. А еще оно напоминало чувство из детства, когда завтра у тебя День рождения, и ты не можешь дождаться.

— А ведь это и есть в первый раз! — вдруг пролетела в голове шальная мысль, и я не сдержался от широкой улыбки.

Суббота. Ближе к вечеру я принял ванну. Гладко выбрился, причем не только на лице, и вообще, привел себя в полностью товарный вид.

По дороге к Але остановился у ларька и купил цветов. Хоть я и за рулем, бутылка шампанского, предусмотрительно оставленная в холодильнике еще с прошлого вечера, включалась в джентельменский набор. К нему до кучи полагалась и пачка сигарет. Я не курю, но сегодня вечером, чувствуется, захочется.

И вот я стою перед дверьми. Точь в точь, как 20 лет назад. Колесо истории сделало свой полный оборот.

Она открыла дверь.

— Входи, — улыбнулась.

— Привет, я протягиваю цветы и шампанское.

— Привет, чмокает меня в щеку у края губ.

Я стою на пороге и пристально на нее смотрю. Сегодня она не такая, как на фотографии. Волосы собраны в тугой хвост на затылке. Макияж практически не заметен. Это мне нравится. Я люблю природную красоту. Босиком. Одета в легкое короткое летнее платье. — Ситцевое, — мелькнуло в голове. Сегодня она не Повелительница Драконов. Сегодня она принцесса лета.

Я захожу в квартиру. Небольшая, однокомнатная, но ухоженная и довольно уютная. Низкая кровать стоит поперек комнаты и занимает практически всю площадь. Перед ней — панель телевизора. Ага, сбоку от кровати встроенный шкаф с зеркальными дверьми. Глядя на них комната становится гораздо больше.

— Заходи в ванную, полотенце на полке, — относит бутылку и цветы на кухню.

— Давай бутылку открою, будешь шампанское?

Посмотрела на этикетку, немного сморщилась: — Полусладкое? А я брют люблю.

— Брют в следующий раз, Аля, — открываю бутылку и смотрю на нее.

Подняла на меня голову, короткая пауза — промолчала. Значит, согласилась на «Алю».

Я пошел в ванную, разделся, зашел в кабинку, сделал напор посильнее. Член хоть и висит пока вниз, но уже удлинился и стал толще, головка видна вся. Яички подтянуты и немного ноют в ожидании.

Хорошенько намылился, смыл пену, растираю спину полотенцем.

Вдруг чувствую жгучее прикосновение холодного стекла к ягодице. По телу, как по бокалу шампанского, снизу вверх пробежала волна пупырышек.

Разворачиваюсь — Аля держит два бокала шампанского: один на уровне подбородка, другой на уровне моего члена, который первым отозвался на прикосновение льда к телу и приподнял головку.

— Шампанского? — спрашивает, улыбаясь.

— О, а кто это тут у нас проснулся? — проводит бокалом по члену, который от этого принял еще более высокий угол.

— Надо же, какой голенький малыш! Ты всегда там бреешься?

— Нет, только по праздникам, — отвечаю с улыбкой и забираю протянутый мне бокал.

— Ты хорошенько его вымыл? — показывает на моего дружка.

— Да, даже два раза.

— Ну, Бог любит троицу, давай я еще раз помою.

Перспектива меня обрадовала, снова захожу в душ.

Аля берет лейку и направляет мне в пах. Вода как раз правильной температуры — немного прохладная, но без дискомфорта. А даже наоборот.

Аля вручает мне лейку и со словами «Держи!» и набирает в ладошку хорошую порцию геля. Немного вспенивает в руках и наносит все это мне на член. Проходится несколько раз по всей длине, опускается к яичкам. Член уже стоит в полный рост. Алины пальчики прокрадываются дальше мне между ног и я чувствую, как они несколько раз прошлись по отверстию в моей попе. Я немного расставляю ноги, и становится еще слаще. Один из пальчиков немного надавил и проник на одну фалангу вглубь.

— Узенько у тебя там, — смеется Аля и пытается проникнуть пальчиком глубже.

— Ну так ведь там еще никого не было! — отвечаю, попивая шампаское.

— Вот и отлично, смывай! — Аля закончила процедуру.

Я направляю поток воды на живот. Угол оказался слишком прямым, и вода, отражаясь, забрызгивает Алино платье.

— Ай, ты что делаешь! — грозно, но с улыбкой Аля закрывается от воды ладошкой.

— Так я же случайно, — оправдываюсь, хотя доволен, что так получилось.

Алино платье достаточно намокло, чтобы пристать к коже на животике. Сквозь мокрую ткань видно полоску трусиков.

— Ну вот, придется снимать, — Аля невинно посмотрела на меня, встала в пол оборота и сняла платье через голову.

Я вижу только одну ее грудь. От взмаха руками она тяжело всколыхнулась. Грудь прекрасна. Не большая, но и не маленькая. Примерно третьего размера.

— Любимый размер, — замечаю я, разглядывая острый маленький сосочек.

Аля делает стеснительное движение рукой, как бы прикрывая грудь, и поворачивается ко мне спиной.

У нее замечательная фигура. Ровная спина с двумя ложбинками над попой, узкая талия и округлые бедра. Попа на вид упругая и довольно выпуклая. Широкая попа, которую так и хочется слегка покусать.

Попу делит пополам узкая полоска от стрингов. Я не люблю стринги. Не знаю почему, но мне не нравится, как женщина в них выглядит. Я люблю трусики, которые сидят низко на бедрах, ниже косточек, но полностью закрывают попу. Такие трусики визуально делают попу шире а талию уже, и это меня здорово волнует.

— Я люблю женские трусики, но только не стринги, — рассказываю Але о своих предпочтениях.

— Да? Ну ты тут вытирайся, а я переоденусь.

Я быстренько впитываю воду полотенцем и выхожу в комнату в чем мать родила. Стоящий член болтается из стороны в сторону, мешая ходьбе.

Аля стоит ко мне спиной возле телевизора. Под ним открыт выдвижной ящичек, в котором она перебирает нижнее белье.

— Ой, ты уже? А я не знаю, что выбрать, — Аля так и осталась в стрингах.

Я сажусь на кровать напротив телевизора и говорю: «А ты примеряй все, а я выберу самые вкусные!».

Аля немного повела головой, как бы в раздумьях, но, похоже, такая игра ей нравится.

— Давай, но..

— А отбракованные бросай мне, — перебиваю Алю, не дав ей закончить свое «но».

Аля посылает мне улыбку, поворачивается спиной и снимает трусики. Я не вижу ни ее груди, ни сладенького под животиком, но и эта картина обнаженной женщины со спины меня полностью устраивает. Пока.

Аля выбирает из стопки какое-то кружево черное с красным, элегантно натягивает на себя, упирается руками в бока и с вопросом: «Ну как?» оборачивает ко мне головку.

— Ну классно, — отвечаю, — но не сегодня. — Кружева и рюши — это пенсионерам больше нравится. Распусти волосы, пожалуйста.

Аля, смеясь, снимает трусики и не глядя бросает их в мою сторону. Снимает резинку с волос и делает характерное движение головой. Золотистая накидка укрывает ее плечи.

Я ловлю трусики на лету, комкаю в ладони и подношу к лицу. Вдыхаю запах. В основном пахнет стираным бельем. Но и едва различимый, Алин запах тоже присутствует.

Я с ногами забираюсь на кровать и облокачиваюсь на один локоть. Сгибаю ноги в коленях. Одна нога лежит на кровати, другая упирается ступней. Беру трусики свободной рукой и начинаю легко водить ними по своим яичкам, немного захватывая член у самого корня.

— Ты что делаешь? — Аля обнаруживает меня за этим занятием.

— Любуюсь тобой и жду новой пары, — отвечаю, как ни в чем не бывало.

Аля достает еще одни трусики. На этот раз серого цвета. Трусики неплохие, передняя и задняя часть соединяются тонкими веревочками. Одевает их на себя. Веревочки сразу же вгрызаются в бедра. Попа закрыта не достаточно широко.

— А эти?

— И эти ничего, но разве тебе не больно от этих веревочек?

— Да нет, особо не чувствуется. Ну ладно, поменяю.

Снимает трусики и они оказываются у меня. Я проделываю с ними тот же ритуал, пока Аля выбирает новый вариант.

Им стали простые котоновые трусики розового цвета в белый не крупный горошек. Боже, как я люблю трусики в горошек! Они такие милые, так и хочется съесть горошину за горошиной.

Но я еще не готов заканчивать игру, хотя Аля в этих трусиках очень хороша. И она знает, что мне нравится, потому, что даже ничего не спрашивает, а просто дает возможность собою любоваться.

Я молчу до неприличия долго, пожирая глазами каждую горошинку. Наконец говорю: «Ну это просто то, что надо, а у тебя нет таких же, но только в полосочку?».

Аля снова смеется, но порывшись немного в ящике, демонстрирует белые трусики в тонкую нежно-голубую полоску.

— Да! Это именно такие! — и я не кривлю душой.

Потому, что надев трусики в полоску, Аля становится неотразима. Поперечная полоска делает попу еще чуточку шире, и это положительным образом влияет на общее представление.

А шов внизу попы, соединяющий переднюю и заднюю часть трусиков? Да от него вообще можно сойти с ума! Хочется уткнуться туда носом и не дышать до самой смерти.

Трусиками в горошек я глажу свои яички, трусики в полоску одеты на самой красивой в мире попе у меня перед глазами. Да я готов на все, лишь бы этот миг продолжался вечно!

Я сажусь на кровать, ноги на полу, и зову Алю к себе. Она подходит. Я разворачиваю ее к себе спиной. Попа оказывается на уровне моего лица. Я обнимаю ее за талию, гладя руками животик, делая пальцами круги вокруг пупка.

Пригибаюсь лицом к спине и языком провожу по позвоночнику от линии трусиков и до верха, куда достаю. Повторяю движение языком несколько раз.

Потом прижимаюсь ртом к ее левой ягодице. Начинаю ее легонько покусывать, перемещаясь по всей полусфере. Перехожу на правую ягодицу и делаю то же самое.

Упираюсь носом между двумя ее половинками, стараясь прижать рот как можно сильнее к нижней части попы. Пытаюсь укусить, но зубам не за что ухватиться, зубы просто проходятся по попе.

Руки в это время тянутся вверх, к груди. Находят ее. Я взвешиваю каждую грудь в ладони, ощущая приятную их тяжесть. Указательными пальцами слегка поддеваю соски снизу вверх, чувствуя, как они пружинят в становятся тверже.

Средним и указательным пальцами, как ножничками, легонько сдавливаю соски. Ладони крепче упираются в грудь. Ах, какая она мягонькая и податливая! Легонько сжимаю грудь, потом мизинцами провожу под грудью от центра к бокам. Потом повторяю эти движения несколько раз. Соски уже настолько твердые, что их надо пососать.

Но я еще не закончил с попой. С сожалением отрываюсь от груди, чтоб приспустить трусики на попе. Они скатываются под попой, немного приподнимая ее. Начинаю покусывать попу по живому телу. Потом провожу языком от копчика к пояснице. Несколько раз. С каждым разом начинаю движение чуть ниже, для чего приходится основательно зарываться в попу носом.

Легко нажимаю Але на спину, вынуждая ее прогнуться в пояснице. Двумя большими пальцами подхватываю булочки попы снизу и развожу их в стороны и немного вверх. Ах, какая при этом открывается картина! Одно загляденье!

Бутончик ее дырочки на попе полностью гладенький, без волос. Он крепко сомкнут, но мои движения руками заставляют его немного разойтись. В этот момент я кладу сверху язык и провожу всей его шириной снизу вверх. Почувствовал, как Алина попа слегка напрягается от каждого касания языком. При этом она подает попу ближе ко мне, усиливая давление языка.

Я меняю подход. Если раньше язык был плоским, широким и мягким, то сейчас он стал узким и твердым. Я шевелю кончиком языка по отверстию в ее попе. Аля слегка вздрагивает. Я продолжаю разводить попу руками, а язык делает движения влево-вправо, стараясь продвинуться как можно глубже в дырочку.

Ему это удается, и Аля чувствует мой язык в своей попе. Ей это нравится, это заметно по едва уловимым поступательным движениям бедер.

Правой рукой я пробираюсь между ее ног и начинаю легонько ноготками царапать ее плоть у себя над пальцами. Аля непроизвольно ставит ноги шире. Полуспущенные трусики мешают поставить их достаточно широко. Но и этого хватает, чтобы я работал не двумя, а четырьмя ноготками.

Вдруг Аля резко разворачивается, садится мне на одно колено и впивается мне губами в губы. А этого не ожидал, и не успеваю ей ответить. Но мое тело отозвалось раньше сознания, и я уже чувствую ее язык в своем рту. Мы целуемся долго и страстно.

Потом я прошу ее встать. Ее трусики спущены сзади, но спереди им явно что-то мешает. Я оттягиваю резинку к себе, а потом опускаю трусики вниз. Перед моими глазами, как из сувенирной коробки, появляется ее член. Он очень красив: ровный, без крупных набухших вен. Головка утонченная, словно резная, совсем немного шире основной части. Уздечка крепко натянута, член делает малозаметные рывки вверх-вниз.

Под ним размещаются ее складочки. Они собраны в аккуратное единство, такой сладкий пирожок. Левой рукой я завожу глубоко между ног и провожу вверх по лобку. Он гладенький, как кожа у ребенка, нет ни одного волоска. Губки писи слегка расходятся и мой палец ощущает теплоту и влагу влагалища, цветок созрел и готов отдать свой нектар.

Нарастающее вожделение активизируе имплант и он переводит сознание на новый уровень восприятия.

Мир обрел новые краски и звуки. Нам казалось, например, что мы слышим, как растет трава, как текут соки в стволах деревьев, как роют норы жуки и мыши. Звуки шли отовсюду, и мы могли по желанию слышать каждый и них в отдельности. Травы и растения обрели дополнительные краски. Какие-то из них были приятны и притягивали взгляд, какие-то предупреждали, что их лучше не трогать и уж тем более в пищу не употреблять. Воздух был насыщен энергией, в пространстве протягивались нити и волокна, вдоль которых удобнее было двигаться или даже скользить.

Антон взглянул на Алю. Ее глаза сияли, и этот огонь разжигал внутри него жаркое пламя, оно разгоралось все больше, превращалось в пожар, охватывало его целиком. Затем какая-то сила бросила их навстречу друг другу, и они слились в страстном поцелуе. Женщина, постанывая, зарылась пальцами ему в волосы. Ее губы пили его с жадностью, а он пил ее. И этот поцелуй пробуждал чувство просто невообразимого счастья, желание стать еще ближе, слиться в нечто единое. А в следующую секунду Антон почувствовал постель под собой и восхитительное обнаженное тело страстной женщины сверху.

Женщина напряглась, стала всхлипывать при каждом движении, ее объятия становились все крепче и судорожнее. А в следующее мгновение ее затрясло и выгнуло в пронзительном наслаждении, и эта стихия словно бы передалась партнеру и взорвала его изнутри ответной вспышкой.

Красная пелена затмила все вокруг. Сквозь толщу невероятного удовольствия стали пробиваться звуки природы, шорох ветра в деревьях, пахнуло лесными запахами. Антону показалось на миг, что он в палатке, в лесу и вот-вот проснется, но в следующее мгновение сон вновь набросился на него и утянул в другой мир, в мир счастья и исполнения желаний.

Антон невольно взглянул на интимное место девушки и понял вдруг, что не в силах оторвать от него глаз. Он и не знал, что это зрелище может оказаться столь привлекательным. Аля была очень красивой, притягательной, манящей. Он почувствовал, как слюнки скапливаются у него во рту, ощутил желание, просто физическую потребность поцеловать девушку там. Словно под гипнозом не контролируя себя, мужчина обнял ее за бедра и забылся в долгом головокружительном поцелуе. Он испытывал какое-то не земное наслаждение от сладостной мягкости и нежности этого контакта. Душу его охватило ощущение божественной завершенности, гармоничности, правильности происходящего. И он будто поплыл на волнах удовольствия, ощущая, как женское тело откликается и звучит тонкой мелодией как невероятный музыкальный инструмент, издающий волшебные звуки.

Правой рукой я обнимаю Алю за попу и притягиваю к себе. Ее член оказывается возле моих губ.

Еще ни разу в жизни я не трогал чужой член. Сейчас же я собираюсь не только его потрогать, но и пососать. И эта перспектива отзывается у меня внизу живота приятным теплом.

Я продолжаю еле-еле касаться пальчиками складочек писи и плоти между ними и попой. А язык мой совершает поступательные движения по стволу ее члена от корня и до уздечки.

И вот я замечаю капельку, которая появилась на головке ее члена. Мне страстно захотелось эту капельку слизать. Левой рукой я отгибаю член немного к себе и обхватываю головку губами. Губы смыкаются чуть ниже уздечки. Я начинаю лизать языком дырочку на ее члене. Я чувствую, как она немного расходится от моего прикосновения. Я стараюсь делать это очень мягко, обильно смазывая головку слюной.

Потом я перехожу к уздечке. Языком я сильно прижимаю головку к небу, одновременно ним же массируя уздечку и ее основание. Это первый минет, который делаю я, а не мне, и я собираюсь сделать его основательно.

Я ощущаю вкус ее члена. Он необычен, но мне нравится. Слегка солоноватый, но в то же время сладко, как будто ешь клубнику.

Алины поступательные движения бедрами усиливаются, и я понимаю, что она хочет глубже. Я сам начинаю насаживаться губами ей на член, и рукой на попе еще больше прижимаю ее ко мне.

Ее член заходит мне глубоко в рот, и горло непроизвольно сжимается, я издаю немного хриповатый звук. Она делает движение назад, выводя член из моего рта. Но я не хочу его отпускать, и снова давлю ей рукой на попу. Член опять до конца в моем рту, носом я упираюсь ей в лобок. В этот момент я делаю глотательное движение, и головка ее члена сдавливается.

Кажется, я приспособился и даже могу нормально дышать. Я беру ее двумя руками за бедра и начинаю прижимать к себе. Она и сама не прочь подмахнуть на полную, и ее член летает у меня во рту все быстрее и быстрее. Губами я едва обхватываю его, но стараюсь не упустить момент и сделать глотательное движение, когда он на максимальной глубине.

Ее руки опираются мне на плечи, и я чувствую, как напряжены ее пальцы, как она давит ими всей силой своих женских рук.

Она была на грани, но я и сам был настолько возбужден, что любое касание моего члена привело бы к фонтану эмоций.

И вот это случилось. Она выдернула член из моего рта, рукой обхватила его и направила мне на грудь. Еще одно движение бедрами — и из ее члена вылетела первая очередь влаги, расплескавшись на моей груди. Под следующий залп мне захотелось подставить рот, но я не успел, и горячая жидкость попала мне на щеку. Зато я успел посмотреть на ее лицо. Она смотрела на свой член, стиснув губы до синевы. Потом у нее из члена уже не летело сильно, но еще текло, и я подставил ладошку под этот сок. Аля глубоко и со стоном выдохнула. Руки тоже расслабились, и она оттолкнулась от меня.

Когда она перестала кончать, я поднес ладошку с ее нектаром себе к лицу. Жидкость была почти прозрачная и практически не имела запаха. Мне захотелось попробовать более густого. Я растер ладошку об ее грудь, а потом пальцем провел по своей груди там, куда пришелся первый выстрел. На пальце остался густой экстракт. Я сунул палец в рот и облизал. Сперму мне до этого пробовать не приходилось. Вкус оказался солоновато-сладким.

— Ну как? — Аля смотрела, как я пробую ее соки.

— В следующий раз я хочу всю порцию, — я провел пальцем по груди еще раз.

— Ложись на кровать, — скомандовала Аля, глядя на мой член. Сама же опустилась на колени, взялась рукой за основание и накрыла своими губами. Это был рай на земле. Но я все таки нашел в себе силы сказать: «Алечка, давай не так».

— А как?

— Давай валетиком, становись на четвереньки надо мной.

Аля влезла на кровать. Я заметил, что ее член заметно поник.

— Алечка, а у тебя есть игрушки?

— Для попы?, — улыбнулась она, — Есть.

— Дай мне одну, со смазочкой, я хочу тебя приласкать.

Аля встала с кровати, выдвинула другой ящик и достала оттуда симпатичный маленький членик. Вместе с тюбиком смазки она протянула все это мне.

Далее она снова заняла позицию на четвереньках надо мной. У меня над головой открылся прекрасный вид на ее попу, на свисающие яички и такой же свисающий членик.

Я открыл тюбик и обильно смазал игрушку. Потом так же обильно налил смазки на ее дырочку. Аля в это время занимала мой член своим ртом. Но я не отдавался ощущениям, пока не сделал задуманного.

Очень медленно, я начал надавливать игрушкой на ее дырочку. Как только она немного входила — я доставал ее чуть-чуть обратно. Пальцами другой руки я принялся царапать ее складочки писи и кожу к попе.

Игрушка продвигалась все дальше и дальше, пока не вошла на всю глубину. Там я ее и оставил. Приподняв немного голову, я потянулся к ее уже почти окрепшему члену. Рукой направил головку себе в рот, для чего пришлось выгнуть член в себе. Вкус спермы сразу же разошелся по языку.

Боковым зрением я увидел нас в зеркале шкафа. Себя я раньше никогда не видел с членом во рту. От такого вида острый прилив чувств нахлынул на меня. Я выпустил Алин член и едва успел сказать: «Я сейчас кончу».

Аля освободила мой член изо рта, взялась за него рукой у основания и сильно передернула несколько раз. Фонтан спермы брызнул на полметра вверх. А потом еще и еще. Из меня било, как из Везувия в последний день Помпеи. Я не помню, кончал ли я раньше хоть вполовину столь обильно, как сейчас.

Практически без чувств я откинулся на кровать. Сил хватило только на вопрос: «Аля, ты курить хочешь?»

Аля аккуратно вынула игрушку из попы и сказала: «Хочу».

Встав с кровати, она пошла в ванную, откуда вернулась в халатике и с бумажными полотенцами.

— На, вытрись.

Я обтер сперму с себя, где заметил, встал, и пошел за сигаретами. Аля вышла на лоджию.

На пути обратно я заглянул на кухню и обновил нам шампанское. Оно успело немного выдохнуться, но оставалось еще вполне употребимым.

Аля уперлась локтями в открытое окно. Я подал ей шампанское и она обернулась ко мне. Халатик был едва запахнут, что открывало великолепный вид на ее грудь. С этим видом мог разве что поспорить вид на исторический город из ее окна.

Мы молча закурили. Первая же затяжка вскружила мне голову, я едва не закашлялся. Не выкурив и половины сигареты, я потушил окурок со словами: «Не хочу больше».

Гораздо сильнее меня интересовал разрез ее халатика, уходивший от колен до самого верха.

— Алечка, обещай мне, что будешь курить медленно.

С этими словами я опустился возле нее на колени и распахнул халатик. Она стояла нога за ногу, подчеркивая тем самым красоту своей фигуры. Эту красоту не портил, а наоборот, усиливал членик между ее ног.

Я приподнял его пальцами и сунул себе в рот. Видно, я действительно отключился, так как заметил, что Аля успела принять душ. Ее тело и член пахли гелем.

«Надо бы и себе помыться», — промелькнула мысль, но тут разве успеешь, когда у тебя такая конфетка во рту.

Аля докурила и положила мне руки на голову. Потом одной начала легонько взъерошивать мне волосы.

Ее член затвердел, но два раза в одну воду она становиться не собиралась.

— Пойдем, — сказала Аля, отталкивая мою голову от себя.

Я нехотя согласился, и отправился в душ.

Посвежевшим и с новыми силами, я застал Алю на кровати. Ее грации позавидовала б и кошка. Она лежала на боку с бокалом шампанского, и бесцельно переключала каналы телевизора. К своему удовольствию, я заметил новые простыни на кровати.

Я подошел и лег сзади, прижавшись к ней всем телом.

Забрал пульт, выключил телевизор, и со словами: «Давай я тебе другое кино покажу» принялся целовать ей шею. Свободная рука легко нашла ее грудь. Я ласкал грудь круговыми движениями, переходя с каждым разом ниже и ниже по животику.

Вдруг Аля перевернулось ко мне лицом и поставила бокал на пол возле кровати.

— Хочешь ты меня или я тебя?, — спросила, пристально глядя в глаза.

Я хотел и так и так, но это, к сожалению, не возможно.

— Алечка, у меня сзади совсем нет опыта, я побаиваюсь, как девственница в первую брачную ночь.

Аля провела мне рукой по лицу, легко поцеловала и сказала: «Я буду нежной».

Затем перевернула меня на живот и села сверху. Широкими движениями стала гладить мне спину. Иногда наклонялась, и проводила по ней своей грудью.

Потом села ниже и ее ласки перешли на ноги и попу. Она гладила с достаточной силой, и теплая истома разливалась по всему моему телу.

Аля остановилась и потянулась за тюбиком со смазкой. Потом я почувствовал ее влажные, скользкие пальцы на отверстии своей попы. Аля добавляла напор, и вот уже один пальчик полностью провалился в дырку. Но этого было мало. Она стала понемногу продавливать и другой палец.

Я смотрел в зеркало на шкафу. Одной рукой Аля ласкала мою попу, а другой красиво, с оборотами вокруг собственной оси, ласкала себе член.

Когда моя попа и ее член достигли одинаковой боевой готовности, она развела широко мои ноги и снова придвинулась ближе к попе.

Я почувствовал, как головка ее члена гуляет по моей попе вверх-вниз. Проходя через дырочку, она всякий раз увеличивала напор. Головка начала проникать вглубь меня.

Я напрягся, и Аля это ощутила. Она просунула руку и притронулась к моим яичкам. Это помогло, я снова расслабился.

Так, поглаживая мне яйца, Аля проникала все глубже и глубже. Движение вперед я принимал легко.

Дискомфорт возникал, когда она двигалась назад. Это потому, что при движении назад я начинал напрягаться. Я мысленно приказал себе полностью расслабиться, и это подействовало.

Алин член входил и выходил без усилий.

Столь ожидаемое проникновение ощутилось мощной вспышкой удовольствия. Аля застонала, обнимая любовника, ложась на него, двигаясь жадно, быстро, тая от наслаждения. Никогда ей еще не было так хорошо. Она очень ярко увидела всю радугу энергетики мужчины, ощутила присутствие мощного заряда, который с нетерпением ждало ее изголодавшееся тело. Парень пульсировал в такт ее движениям, постепенно накаляясь возбуждением и страстью. Девушка почувствовала приближение разрядки и мысленным усилием задержала ее.

— Ну как?, — спросила Аля.

— Хорошо, — и я почти не врал.

Аля вынула член полностью и снова стала водить головкой по дырочке. Это нравилось мне больше всего, и я видел, что она это чувствует.

— Введи снова, — я попросил, желая отдаться процессу на все 100%.

Аля послушалась, и ее член снова был в моей попе. На этот раз боли я не ощущал. И даже наоборот, стало подкатывать ранее не ведомое удовольствие. Я вдруг подумал, что именно так чувствует женщина в себе мужчину, и от этого стало еще слаще.

Я стал подмахивать бедрами под ее движения. Аля поняла, что я полностью в игре, легла на меня, упираясь локтями в кровать, и стала работать на всю мощь.

Он стонал и рычал от возбуждения, а Аля стискивала его в своем плену и балдела. Сейчас она получила практически полную власть над его телом, и это было восхитительно. Чувствуя, что пора, она отпустила мужчину, и тот буквально взорвался в ее объятиях. А далее девушка ощутила хлынувший в нее поток и едва не закричала от пронзившего ее наслаждения. Тело с жадностью поглощало эту энергию, втягивало ее в себя, распространяло по каким-то своим каналам, впитывало, и это было необыкновенно приятно. «Боже! Боже! — думала она. — Кажется я в раю!»

Меня накрыло с головой. Я понял, что кончаю, хотя к члену никто не притрагивался. Удовольствие накатывало не волнами, как при обычном оргазме, оно шло нескончаемым потоком. Кровать подо мной была уже мокрой, а из меня все лилось и лилось.

Я стонал, а в конце уже и кричал. Я комкал простыни на кровати, и мне казалось, что вынести это не в силах, и я сейчас умру от удовольствия.

Внезапно Аля остановилась, вынула из меня член. Я открыл глаза и смотрел в зеркало.

Аля схватила свой член рукой, опустила подбородок к груди и стала резкими движениями гонять кожицу на своем любимце. Когда ее накрыло, она подняла голову вверх, а из члена полетела крепкая струя спермы. Она достала мне до головы и здорово оросила всю спину.

Аля выдохнула и распласталась на мне своим телом. Это было настолько приятно, что я чуть не уписался от удовольствия.

А потом мы встали и пошли вместе в душ.

Вначале мы, обнявшись, просто стояли под струями горячей воды. С наших тел шел пар. Потом мы терли друг другу спинки, потом дурачились, обливаясь из лейки. А еще целовались. По настоящему, крепко и с чувством. Целовались, как будто мы знаем друг друга уже очень давно, и как будто прожили вместе целую жизнь.

Желание снова обуяло меня.

— Ты еще хочешь? — в моих глазах читалась просьба.

— А ты? — ответила Аля.

— Я очень хочу. Тебя сзади.

— А спереди не хочешь?

— А как это?

— Пойдем, покажу.

Мы наскоро обтерлись и пошли в комнату. Скомканные простыни уже никого не беспокоили.

Аля легла на спину и высоко задрала согнутые в коленях ноги. Ее рука протягивала мне тюбик со смазкой.

Я быстро смазал ее дырочку и свой член, и медленно, очень медленно стал ей вводить.

Аля закрыла глаза, но принимала член без гримас не лице. Я упирался на вытянутых руках на кровать, Аля закинула ноги мне на плечи.

Я выполнял движения бедрами и смотрел, как Алин членик катается у нее по лобку. Хоть он и не был напряжен, Аля получала удовольствие, я это знал.

Мне захотелось пойти дальше и поменять позу.

— Алечка, ты можешь быть сверху?

— Конечно, — Аля открыла глаза.

Я вышел из нее и лег на спину.

Аля села надо мной на четвереньки, взяла мой член в руку и легко направила его себе в дырочку. Он вошел без каких либо усилий. Аля стала совершать движения попой. Я обратил внимание, как красиво при этом покачивался ее член.

Вдруг я подумал, что при желании смог бы дотянуться до него ртом. Я выгнулся, как только мог. Аля уловила мои намерения и тоже подалась бедрами как можно ближе ко мне. Мой член все еще находился в ней, хотя не на всю глубину.

Я ухватил ее член губами и стал неистово его смаковать. Он был мягким и податливым, но очень, очень вкусным!

Так продолжалось недолго, так как Аля стала снова подмахивать попой. Чем больше она выходила с моего члена, тем больше ее член заходил мне в рот. Он уже окреп, и я снова почувствовал его глубоко во рту.

«У нее осталось мало спермы», — подумалось мне, — «Но на этот раз она будет вся моя».

И действительно, через несколько мгновений Алины движения стали резче, и я почувствовал, как мой рот наполняется ее семенем. Вкуса не было, так как член был глубоко во рту. Я боялся, лишь бы не поперхнуться, и старательно сглатывал все, что она мне отдавала.

В этот момент кончил и я. Я наполнял ее попу своей спермой, за это она угощала меня своей. Эта мысль прожгла мне голову, и мне показалось, что я кончаю второй раз подряд.

Это было классно, великолепно, божественно. Аля ощутила, как соприкасаются их энергетические тела, как зажигается и вспыхивает разными цветами его свечение, и очаровалась им. Он был притягателен, соблазнителен, желаем и беспомощен в ее руках. Девушка испытала всплеск возбуждения и страсти. Было невероятно приятно чувствовать, как он поддается и тает в ее объятиях, как затмевается его сознание, как он зажигается ее страстью и восхитительная твердость просыпается в его штанах.

Аля подняла попу с моего члена и освободила мой рот. На меня потекла собственная сперма.

— Замечательное окончание банкета, — засмеялся я, обхватил Алю руками и что есть мочи прижал ее к себе.

Перекресток миров

Через секунду глаза, слегка привыкнув к кромешной темноте, начали что-то различать, и силуэт человека, черневший на фоне чуть более светлого проема двери из прихожей куда-то вглубь квартиры, обрел очертания стройной женской — безусловно женской! — фигуры, стоящей, опершись плечом о косяк. Еще через секунду я различил, что женщина одета во что-то такое явно домашнее до колен и как-то по-старинному кутается в то ли платок, то ли плед, но лицо силуэта продолжало в тени быть совершенно неразличимым. Наверное, мое замешательство не осталось незамеченным, потому, что женщина высвободила из-под платка тонкую белую руку и щелкнула выключателем на стене. Вспыхнувший неяркий красноватый свет наконец-то осветил крохотную прихожку типичной московской хрущевки, а заодно и всю хозяйку квартиры. У меня от сердца отлегло — на меня, слегка усмехаясь уголками губ, смотрела безусловно женщина, вернее — девица, потому, что вряд ли даже с учетом всех возможных косметологических ухищрений этому светловолосому существу с прищуренными от света глазами могло быть много больше двадцати лет.

Я с быстротой профессионального ловеласа мгновенно просканировал всю ее. Безусловно, она явно была очень хороша собой! Высокая, где-то метр семьдесят два-три. Кстати, мой любимый размерчик, — не люблю очень высоких или совсем маленьких, а кнопок ниже метра шестидесяти, проходящих под мне под мышкой, и дылд под сто девяносто, на которых, особенно, если те на каблуках, даже мне, приходится задирать голову, как на звездное небо, вообще терпеть не могу! Сложением девица была тонкая и стройная, все остальное тоже при ней — в глубоком вырезе халатика двумя выпуклостями наличествовала явно очень неплохая грудь. Явно очень длинные, гладкие светлые волосы, уж очень похожие цветом на натуральные, со вкусом собраны в замысловатый пучок. Черты лица очень правильные, — лоб высокий и чистый, красивый прямой нос с тонкой линией переносицы, чего очень часто не хватает лицам многих признанных моделей, губы сочные, но не полные, и уголки рта совсем незаметно приподняты в легкой полуулыбке, как у Джоконды, чуть вполне по-славянски выступающие скулы, на слегка заостренном подбородке совершенно не портящая его пикантная ямочка. Даже только всего этого вполне хватало, чтобы любой другой обладательнице всего этого великолепия быть записной красавицей. Но главное место на этом и без того красивом и запоминающемся с первого взгляда лице занимали совершенно потрясающие глаза. Сами по себе большие, они от того, что были очень широко расставлены, производили впечатление просто огромных.

Серо-зеленые, не очень светлые, но какие-то очень прозрачные и оттого светящиеся, как весенний лед на реке, пронзенный солнечным лучом. Но было в них еще что-то... Глаза — зеркало души? Наверное, прав был классик. В любом случае, отражение того, есть у человека душа, или нет. В этих глазах душа была... Да, ее глаза сразу произвели на меня совершенно убойное впечатление. Ресницы, длиннющие и пушистые, как елка в зимнем лесу, достойно обрамляли их. А выше изгибались абсолютно правильными широкими дугами брови, явно не знавшие прикосновений пинцета за полной того ненадобностью. Просто Голливуд какой-то, право слово! На самом деле — мне показалось, что я улавливаю в этом лице и безупречность черт Шарон Стоун, и чувственность Ким Бэйсинджер, и неподражаемый шарм Мишель Пфайффер, причем обладательница этого лица не была ни в коем случае похожа ни на одну из этих кинозвезд, — абсолютно самобытная и оттого еще более удивительная красота! До этой минуты я точно знал, что самая красивая женщина, какую я когда-либо знал за всю свою почти четвертьвековую кобелиную практику — знал в смысле не просто лично, а и постельно — это Жанна. Но это было только до той минуты, когда я увидел это лицо... Да, но самое главное — ничего, слава Богу, абсолютно ничего ни в этом лице, ни в очертаниях изящной фигуры не говорило, просто не могло говорить о том, что передо мной может стоять, скажем так, не вполне женщина. Сердце забилось ровнее, я подумал, что просто глазеть становится неприлично, и уже раскрыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, но тут девица первая нарушила молчание:

— Ну, здравствуйте! Не разочарованы? — произнесла она с улыбкой. Тембр голоса нее был тоже вполне женский, глубокий и очень, очень волнующий.

— Нет, нет, конечно, нет! — спохватился я, улыбаясь ей в ответ самой обворожительной из моих улыбок. — Напротив, я просто восхищен, я...

— Вот и прекрасно, — очень мило перебила меня она. — Тогда проходите, и ради Бога, извините меня за такой вид, задремала, пока ждала вас...

— Что вы, вы прекрасно выглядите, — начал было распинаться я, но она уже жестом приглашала меня в комнату, сама пройдя первой.

Загоревшийся торшер таким же будуарным красным неярким светом осветил очертания маленькой, под стать прихожей комнаты, вся обстановка которой говорила о вполне определенном ее предназначении. В углу у окна, плотно занавешенном тяжелыми шторами, стояли телевизор и видеомагнитофон, в противоположном — маленький журнальный столик с кассетником и пепельницей на нем да два кресла рядом с ним. В глубине комнаты у одной стены притулился неприметный платяной видимо шкафчик, а напротив него — что-то вроде старенького серванта, посуды и хрусталя в котором, впрочем, не было, а стоял сверху одинокий громко тикающий будильник. Зато все остальное пространство комнаты занимала большая софа, по сравнению с остальной меблировкой комнаты выглядевшая просто Гулливером среди карликов. Софа уже была застелена спальным бельем и один угол одеяла был гостеприимно отвернут.

— Давайте знакомиться? Итак, вы?... — вывел меня из созерцательного состояния голос хозяйки.

— Я — Антон, — чуть не сбившись на своем похожденческом псевдониме, отрапортовал я.

— А я — Виталия, — подхватила она и протянула мне руку. Я взял ее холодные пальцы в свою руку и поцеловал.

— Обожаю галантных кавалеров! — рассмеялась Виталия.

— Сколько иронии, — состроил я обиженную гримасу.

— О, нет, нет! Никакой иронии! — вскричала она и порывисто чмокнула меня в щеку. — Это так приятно. Мы, женщины (мне показалось, что это слово она произнесла с особенным нажимом) так любим в мужчинах хорошие манеры!

Странно, но этот явный наигрыш и экзальтация ее совершенно не портили, это выглядело как вполне естественное женское кокетство и желание понравиться. И она нравилась мне все больше и больше.

— Какое интересное имя — Виталия, — продолжил я разговор.

— Греческое. Его, как правило, почему-то сокращают до Виты, но мне так ужасно не нравится! Друзья зовут меня Талия или просто Таша.

«Таша, надо же, как мило», — подумал я, и добавил в слух:

— Талия? Так у греков звали одну из муз, — начал было блистать эрудицией я. — Она покровительствовала, кажется...

Я забуксовал. Так далеко мои познания не простирались.

— Комедии, — подхватила моя собеседница и в притворном ужасе закатила глаза. — Боже, еще и эрудит! У меня с утра удачный день.

Я не выдержал и расхохотался. С чувством юмора, который в девяносто девяти случаях из ста есть непременный спутник ума, у нее определенно было все в порядке. Однозначно, она начинала нравиться мне все больше и больше.

— Осталось выяснить, нравлюсь ли я вам? — тут же словно прочитала мои мысли Талия..

Она... скинула с плеч платок и стояла теперь посредине комнаты. Коротенький халатик приталенного фасона был сшит из полупрозрачной ткани и практически ничего не скрывал, а из одежды под халатиком на ней были только черные кружевные трусики — стринги. Обеспечивая мне полностью панорамный обзор, Талия пару раз настолько грациозно крутанулась передо мной в таком изящном пируэте, что я подумал, что ей больше подошло бы именоваться Терпсихорой. Да, ей было лет двадцать, может быть, с небольшим. Изящная маленькая головка, длинная красивая шея. Очень пропорциональная фигура с тонкой талией и гораздо более развитыми бедрами. Длинные стройные ноги с тонкой голенью и прорисованными икрами, что я едва ли не больше всего ценю из достоинств женской фигуры. Задница круглая и выпуклая, как у бразильянки. Кстати, применительно к процессу описания достоинств женских задниц я предпочитаю все-таки слово жопа, как бы грубо и вульгарно по мнению некоторых эстетствующих элементов это не звучало. «У нее потрясающая жопа!». — по-моему, абсолютно уместно и более того — благозвучно! А вот, к примеру, трахать, то уже в попку, слово жопа в таком контексте звучит грубо и диссонансно. О, великий и могучий! Так вот — жопа выпуклая и круглая, как мячик. Ну и, наконец, у нее была очень красивой формы грудь с топорщащимися из-под ткани острыми сосочками. Черт, она была просто безумно красива! И ничего, ничего не выдавало в ней существа пусть не совсем, но противоположного пола. Может быть, произошла какая-то ошибка? Если так, то, пожалуй, это даже к лучшему...

— Ты очень, очень мне нравишься, — с чувством произнес я, абсолютно не кривя душой.

Талия счастливо рассмеялась и снова чмокнула меня в щеку.

— Я так рада! Хочешь чаю или кофе? — тут же тоже перешла на «ты» она,. С тактом у нее определенно тоже было все в порядке.

Я великодушно согласился на чай без сахара. Талия усадила меня в кресло, оказавшееся очень удобным, и упорхнула на кухню. Пока она звенела оттуда посудой, я, не зная, чем заняться, обратил внимание на пачку глянцевых журналов, лежащих под столом прямо на полу, и вытянул один из середины. Это был «Trаnsgеndеr» — журнал с транссесуальной порнухой, интернет-версию которого я встречал в сети. На суперобложке шоколадная негритянка с огромным бюстом направляла двумя пальчиками с неестественно длинным маникюром прямо в камеру свой не менее огромный стоячий член. Мое сердце упало. Никакой ошибки не было, я пришел по адресу. Виталия была транссексуалкой.

Талия вернулась с кухни, неся чашку с чаем. Поставила на стол, сама уселась в другое кресло, уютно закинув ногу на ногу. Спросила: «Я покурю, пока ты пьешь чай?» — Я кивнул: «Конечно!» Пачка ее тонких сигарет лежала прямо рядом с журналом. Она взяла ее, вытянула одну, закурила, затянулась ароматным дымом и бросила пачку опять на стол. Пачка упала на журнал, прямо на вздыбленный член негритянки. Талия бросила на меня быстрый озорной взгляд и мизинцем с острым полированным ноготком стала медленно отодвигать пачку в сторону, так что член начал появляться из-под нее, пока вновь не засиял на глянце обложки во всей красе.

— Антон, можно вопрос? — промурлыкала Талия. Мое сердце екнуло, и в такт ему звякнула в мой руке чашка. Я поставил чашку на стол и равнодушно кивнул, но сам внутри весь подобрался. Талия улыбаясь смотрела мне в глаза, ее мизинец вроде бы безмятежно рисовал вокруг члена негритянки замысловатые кривые, но в то же время я мог бы поклясться, что в эту секунду ей как и мне немного не по себе. В подтверждение моей догадки Талия опустила глаза, и ее щеки слегка запунцовели. Шла секунда за секундой, а Талия все молчала.

— Антон, а... ты пришел ко мне именно за этим? — наконец все-таки спросила она, недвусмысленно водя пальцем по обложке.

Это называется, не в бровь. Я предполагал, что вопрос будет где-то на эту тему, но чтоб настолько в глаз... Я слегка опешил. Обидеть, что ли, хочет меня это блин некто? Подъеживает?! Но нет, на меня совершенно невинно смотрела пара самых красивых серых глаз на свете, и резкость вроде: «А что, к тебе ездят еще за чем-то?» не слетела с моих губ. Похоже ей просто надо было знать, кто перед ней. Ведь, в конце концов (каламбур, а?), я то заранее знал все о том, кто она на самом деле, а она обо мне — ничего. В смысле, какие у меня тараканы в голове. Я передумал сердиться. Однако надо было обозначать свою ориентацию, черт побери.

— Нет, я приехал к тебе не за ЭТИМ. Но я приехал к тебе, потому, что у тебя есть ЭТО, — раздельно произнес я, глядя прямо в ее глаза. — Если, конечно, ты понимаешь, о чем я.

«Сейчас обидится она», — подумал я. Слишком явно ткнуто в глаза. Типа, да знаем мы, что у вас в штанах, народ просто интересуется... Но нет, ничего такого не произошло, а, напротив, в ее глазах просквозило явственное и не совсем понятное мне облегчение. Но Талия сама поспешила все объяснить:

— Слава Богу! Прости, Антон, я дура... — она доверительно положила руку на мою ладонь. — Не отличить натурала от...

— Педика? — вставил я.

— Голубого... Мы говорим «голубые», «розовые». Все остальное — от желания обидеть, унизить...

Она произнесла это так беззащитно как-то, что у меня враз пропало желание ставить ее на место и вообще разговаривать с ней резко. На самом деле, одному Богу известно, сколько унижений и оскорблений возможно вынесло в своей недлинной еще жизни это непонятнополое существо, вся беда-то которого и заключается в том, что оно от природы уродилось не совсем такими, как подавляющее большинство людей!

— Ну да, гомо сапиенс и гетеро сапиенс, — скаламбурил я. — Так я не похож на м-м... голубого, — примирительно спросил я, скорчив, нарочито женоподобную физиономию с губками бантиком и жеманно поведя плечом.

— Ну что ты, ничего общего даже сейчас, — комедийно всплеснула руками Талия, звонко засмеялась, но сразу посерьезнела. — Просто, ты знаешь, я не люблю голубых, по крайней мере тех, которые ходят ко мне. Они видят во мне мужчину с женской внешностью, а на самом деле я — женщина с мужскими рудиментами, ты понимаешь меня?

Она выпалила это с таким жаром, с таким чувством! В этих словах была вся ее жизнь, вся ее трагедия! Я понимал ее.

Ты самая женственная женщина, которую я когда-либо встречал, — абсолютно честно сказал я, и был награжден самой счастливой улыбкой на свете.

— Просто ты хотела знать, что меня к тебе привело, я понял. Я здесь... ну, как тебе объяснить?..

Я замолчал. Потому что задумался. На самом деле, что я здесь делаю? Просто ли абсолютное пресыщение общением с женским полом привело меня сюда? Конечно, за последние десять лет баб и девок у меня было столько, что я давно сбился со счета. Молодых, постарше. В основном, конечно, проститутки, но далеко не только они одни. Подруги, подруги подруг, подруги друзей и даже, каюсь, жены друзей. И всегда все было известно с самого начала, вернее — еще до начала. Речь даже не об ощущениях, ибо ясный перец, что чисто физические ощущения вообще всегда одни и те же плюс минус ерунду, — кончил и кончил. Давно уже общение с каждой новой женщиной перестало приносить ощущение соприкосновения с чем-то новым, неизвестным, целым новым миром, который, когда-то верилось, заключен в каждом человеке.

Так хотелось каждый раз открыть вдруг такой новый мир, и чтоб он соприкоснулся с твоим, и чтобы миры эти наши восхитились друг другом,... и чтобы физическое соединение было только квинтэссенцией, апофеозом единения этих — миров! Другая жизнь, нечто запредельное и нематериальное, после чего только легкий звон в голове и ощущение непередаваемой легкости, а рядом лежит человек, которому только что было очень хорошо с тобой, и совершенно неважно, если тут даже замешаны деньги, в конце концов, это всего лишь способ быстрого знакомства, и вообще — грязен тот, кто платит, а не тот, кому... Но миры как-то не попадались, все больше мирки и вообще черт-те что, пустота какая-то, а главное для того, кто лежит рядом, оказывалось все больше материальное, и далеко не только для проституток. Или, может, дело совсем не в этой псевдовозвышенной философии? Может, просто на старости лет надоело все до ручки и просто хочется каких-то новых неизведанных эмоций ощущений, и просто недостает храбрости признаться в этом? Или права теория, что в каждом человеке уживаются черты и гетеро-, и гомосексуальности, просто в один прекрасный момент маятник вдруг ни с того, ни с сего может качнуться в другую сторону? Или росло, росло под толстым слоем традиций, привычных представлений и условностей, незаметным ростком, да ближе к сорока вдруг и проросло? Или просто крыша поехала в самом половом смысле этих слов?

— Не надо ничего объяснять, — шепнула Талия, как-то незаметно вспорхнув мне на колени и обвив руками мою шею. — Ты умница. И ты тоже очень мне нравишься.

Странно, но слышать это от нее почему-то было чертовски приятно. От нее исходил одуряющий запах чистого тела в смеси с неизвестным мне, но очень возбуждающим парфюмом, при этом все нерезко, все в меру. У меня заворочалось в штанах, я уже просто хотел ее, какого бы там ни была она пола! Вот она, жизнь, и все эти ля-ля не при чем! Я попытался поцеловать ее, она подставила мне щеку.

— Я обожаю целоваться, — пробормотал я, ища губами ее рот. — Или ты тоже не целуешься в губы с клиентами?..

— Вот еще, — совершенно не обидевшись на «тоже», горячо выдохнула мне в ухо она. — Лишать себя такого удовольствия...

Я — правда — очень люблю целоваться. Мне много раз говорили, что я хорошо целуюсь, и я очень ценю это умение у партнерши. Хорошо целующаяся женщина доводит меня до состояния полной боеготовности задолго до начала собственно постельной части встречи. Талия целовалась превосходно. Ее мягкие губы и податливый язык когда надо следовали за моими губами и языком, порой же сами как будто полностью заполняли весь мой рот и хозяйничали там, безошибочно определяя самые чувствительные области. Ну откуда она знала, что самая моя эрогенная зона во рту — внутренняя поверхность верхней губы? И это при том, что подавляющее большинство женщин (по крайней мере тех, с которыми встречался я) или вообще не целуются в силу кретинического псевдо-кодекса шлюшеской этики, или просто не умеют это делать, а вместо поцелуя засовывают вам в рот язык и вяло им шевелят, а то и не шевелят вовсе, и не дай вам Бог, если в этот момент у вас, к примеру, заложен нос...

Но поцелуй, даже самый волшебный, не может длиться бесконечно. У меня в брюках давно бушевал пожар, но в тот самый момент, когда я почувствовал, что еще мгновение, и ткань не сможет больше противостоять напору рвущейся наружу плоти, Талия соскользнула с моих колен на пол, ловко расстегнула мне брюки, и мой раскрасневшийся член гордо поднялся наружу из недр ширинки.

— Какой он красивый, — только и произнесла Талия и сразу же взяла его в рот.

— Я только что из ванной, — запоздало проинформировал ее я, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза...

Воистину, если по поцелуям в школе сексуальных искусств Талии можно было ставить пять с плюсом, то ее минет заслуживал шестерки. Авторитетно заявляю, что никогда еще за всю мою долгую практику у меня так не сосали!

Вообще о минете — разговор особый. Это такая, я вам доложу, штука! Когда ваша партнерша, особенно если она вам не абсолютно безразлична и у вас в душе к ней хоть что-то шевелится, берет ваш член в рот, это уже само по себе что-то особенное. По крайней мере для меня чисто в психологическом плане это своеобразный знак или символ какого-то доверия что-ли, или хотя бы того, что в этот момент я своей партнерше как минимум не отвратителен, что для меня очень важно, так как я терпеть не могу всякое насилие, в том числе и сексуальное принуждение. Абсолютно неважно, речь идет о шлюхах или нет. Один раз мне попалась проститутка настолько дремучая по нынешним временам, что минет был для нее чем-то запредельно отвратительным и позорным. На мое абсолютно невинное предложение начать наши игрища, как обычно водится, именно с этого, она безапелляционно заявила, что ртом она, заметьте, кушает, и что «... за щеку берут только помоешницы». Я, помниться, совершенно опешил, но как только понял, что она это серьезно, сразу снял свои нелепые в тот момент притязания на ее ротовую полость. Кстати, что такое в ее понятии означало слово «помоешницы», так и осталось для меня неразрешимой загадкой. Так вот. Один мой приятель, когда я ему рассказал об этом весьма забавном на мой взгляд эпизоде, откровенно подверг мои действия резкой буквально критике! Он сказал, что он бы на моем месте съездил бы ей, пардон, по ебальничку, и что «... после этого сосала бы как миленькая». Не знаю уж, только ли из-за этого, но мои отношения с тем приятелем как-то расстроились, о чем я до сих пор ничуть не сожалею. В общем, «по ебальничку» — это не для меня. В этом вопросе я исхожу из того, что если партнерша мне симпатична, у меня у самого появляется органическое желание доставить ей удовольствие оральным способом, проще говоря, тоже вылизать все ее устройство. Правда, к сожалению встречаются бабы, абсолютно к этому равнодушные, а есть и такие, которые агрессивно это не приемлют, а еще одна такая же дремучая, при этом еще и просто непроходимая дура, прямо мне заявила, что от меня такого не ожидала.

При этом у меня она сосала вполне профессионально и даже как-то увлеченно, а вот чтобы я у нее, это нет. Это казалось ей мерзким и стыдным, причем стыдно ей было за меня! Хотя, может быть, у нее просто было какая-нибудь венера, и она, наоборот, оказалась умнее, чем хотела в тот момент казаться? Кстати, а в презике ли мы потом трахались? Черт, не помню...

Но морально-оральный, так сказать, аспект, тут, разумеется, не единственный. А сами ощущения, м-м-м!... Хороший, профессионально выполненный минет по богатству гаммы ощущений для меня гораздо выше банального вагинального членосуйства, в просторечии именуемого классическим сексом. Ничего удивительного, ведь по количеству инструментов для оказания конкретного физического воздействия на, простите за казенщину, эрогенные зоны мужского полового члена, рот на порядок богаче вагины! Проще говоря, пардон муа, пизды. Там что — трешь по стеночкам, и все! А здесь? И губки, и зубки! А язык? Что женщина может сделать языком, а?!

Но есть одно большое «но». Там по стеночкам вы трете сами, и сами контролируете, как вам самому, в конце концов, любимому, лучше и слаще. А здесь это делает партнерша, и совершенно не факт, что она умеет мало-мальски умело пользоваться всем этим своим инструментарием! Вы скажете, проститутки, профессионалки? Чушь! Авторитетно заявляю, что половина из них вообще не имеют никакого представления о технике минета, а из оставшихся абсолютно подавляющее большинство делают это, мягко скажем, так себе. Я глубоко убежден, что к этому нужно что-то типа природного дара, помноженного на недюжинные способности всей мускулатуры ротовой полости, плюс любовь к самому процессу и вдохновение в конкретный момент исполнения показательного выступления!... Могу сказать, что до встречи с Талией лучший минет в моей жизни исполняла простая бухгалтерша по имени Надя, с которой я когда-то вместе работал в управлении. В чем критерий «лучше-хуже»? Объясню. С совершенно невзрачной внешне Надей, к тому же старше меня, тогда двадцатипятилетнего, лет эдак на пятнадцать (старушка в моем тогдашнем представлении), я регулярно кончал по три раза, что для меня всегда было достижением. Но только тогда, когда Надя делала это ртом! Потому, что в ее безразмерное влагалище, родившее троих детей, я иногда и раза не мог кончить.

А один раз, когда у нее был перерывчик, и мы совокуплялись исключительно перорально, я кончил ПЯТЬ раз, причем в течение не более двух часов! Любой мужчина с нормальными, а не с кавказско-кроличьими способностями, оценит, я уверен, это достижение! Причем это ее, а не мое достижение! А ведь любой подтвердит, что после третьего раза вообще непонятно, чем кончаешь, спермы уже практически нет, и когда тебя заставляют это делать снова и снова ртом — это высший пилотаж! Но для этого надо чувствовать мужчину! Надя чувствовала меня. Она не тратила времени на витийства и изыски, ей были чужды спирально-реверсивные подвыподверты с левой нарезкой и небно-альвеолярные возвратно-поступательные заглоты, в которых, как думает большинство, заключена техника минета. Вся эта беллетристика хороша в качестве обязательного аперетивчика перед основным блюдом, которым в подавляющем большинстве случаев является, как я уже говорил, классическая банальщина в миссионерской позе. Но вот если по каким-то причинам женщине необходимо заставить мужчину просто кончить больше двух раз, причем сделать это надо эксклюзивно ртом, тут не до разносолов! Надя это прекрасно понимала. Она просто методично и неутомимо, ни в коем случае не сбавляя темпа, наяривала губами и языком одну единственную, но ту самую точку у основания головки члена, в районе уздечки, механическое воздействие на которую и приводит в конце концов в семяизвержению. Черт, получилось казенно, как в медицинской энциклопедии, зато точно.

Но Талия делала это просто лучше. Я понял это стразу. Первый раз я кончил через несколько секунд, что само по себе было не удивительно, учитывая весьма долгую прелюдию и степень моего возбуждения. Мне показалось, что из меня изверглось какое-то невообразимое количество спермы, я иногда считаю спазматические толчки, сопровождающие эякуляцию, — их было не меньше десятка. Но Талия, ни на секунду не прерываясь, просто проглотила все это изобилие, и продолжила свои размеренные движения, только пучок льняных волос, скрепленный на затылке заколкой, смешно и задорно дергался втакт. Первые секунды любое прикосновение к перевозбужденной головке приносит чуть ли не боль. Я попытался остановить ее, но Талия, не поднимая головы, сильно толкнула меня руками в грудь, и опять упал в объятия кресла. Она точно знала, что делала. Когда-то очень давно я был — по работе — некоторое время знаком с одним самым натуральным педиком, у которого не было ни желания, ни необходимости скрывать свою голубизну, так как денег у него было валом, да и сам он был из богемного бомонда, где, как известно, таких — большинство.

Был он, к тому же, похоже, активом, потому, что открыто жил с субтильным женоподобным мальчиком, а сам был мужчиной достаточно крупным и вообще видным. Так вот, один раз, когда как-то по случаю подписания очередного контракта мне и моему компаньону было предложено хлопнуть по стакану Хенесси Икс О, он не то, чтобы разоткровенничался — я не слышал, чтобы голубые охотно обсуждали свои заморочки с натуралами, но проговорился, когда тема случайно зашла о минете, что никто так не отсасывает — из песни слова не выкинешь! — как трансвеститы в Булонском лесу в Париже. Он так и сказал — каким бы ты, дескать, ни был бы половым гигантом, двадцать франков, пять минут — и отползай! Его приятель, с которым они были в Париже, залупнулся, что он, мол, может легко по десять палок за ночь, преждевременным семяизвержением не страдает, и поставил сто баксов, что никто из этих травести, как произносятся они на французский манер, не сможет и за полчаса его отделать.

К тому же, я так понимаю, они были в хлам. И что же? Не продержался гренадер и четырех минут по секундомеру, изошел весь хрен на слюни! Я еще тогда как-то по ходу рассказа смекнул, что такие недюжинные способности, должно быть, проистекают из того, что женщина, как бы хорошо не владела она техникой и какой бы богатый опыт не имела, может только хуже или лучше чувствовать мужчину, но никогда не сможет знать. И только такие, как эти самые травести, суть есть мужики переодетые, четко знают, что и как надо делать, чтобы довести минетуемого до оргазма, потому, что сами такие же. Типа, сделай мне так, как ты хочешь, чтоб я сделал тебе. Так вот — Талия не только знала, что делать, она точно знала — как. Через пять минут я кончил снова.

Второй раз приносит ощущения, на порядок более сильные и глубокие, чем первый.

Какое-то время я просто не мог открыть глаза и разжать стиснутые зубы. Через полминуты отпустило, перестали плавать разноцветные круги в голове и я открыл глаза. Талия сидела передо мной на корточках, подперев подбородок скрещенными у меня на коленях руками и смотрела меня. Улыбнулась и просто спросила: «Тебе хорошо?» Я уже раскрыл рот, чтобы произнести какую-нибудь банальность типа «безумно!», но не стал, а просто кивнул в ответ. Талия упруго встала, потянулась и направилась к софе, на ходу расстегивая заколку и вороша пышную копну светлых волос. Оглянулась на меня через плечо: «Сможешь сам дойти до ванной?» Я рассмеялся...

Из ванной я вышел, подпоясав чресла махровым полотенцем, предусмотрительно повешенным там для меня, таким большим, что подумалось, что сюда в гости ходят мужчины в основном не мелкого фасона. Я остановился на пороге комнаты, стряхивая с рук невытертые капельки воды. Талия дожидалась меня уже в постели. Она лежала в позе Веласкесовской Венеры, вместо зеркала глядела в телевизор, халатика на ней уже не было, но трусики она не сняла, и черная полоска кружев, пересекающая бедро, все так же подчеркивала белизну ее кожи. А еще я заметил колечки презервативов рядом с ее подушкой и флакон Джонсонс бэби ойл на полу у изголовья, которым чаще всего, кто не знает, проститутки смазываются при анальном сексе, чтоб легче входил. Усталый зверюга внизу моего живота опять заурчал и заворочался. Я всегда был очень не против насчет анальчика, чего скрывать грех меж застрех? Да, и теперь я хотел ее в попку!

Черт, давно, очень давно женщины не производили на меня такого воздействия! Я с грациозностью племенного бегемота нырнул в постель рядом с ней. Софа выдержала. Талия сразу же, щелкнув клавишей дистанционки, потушила телевизор и перевернулась ко мне. Теперь она лежала на другом боку, но все в той же позе, и что-то в этой позе казалось мне не совсем естественным. Ну да, конечно, правая нога полусогнута и не лежит на левой, колено зарылось в простыню, а изящное бедро закрывает всю панораму паха, так что, как и минуту назад, когда Венера лежала на другом боку, видна только полудуга резинки трусиков вокруг выступа тазовой кости. И десять минут назад, когда Талия вставала от кресла, она тоже, сидя на корточках, сначала развернулась на носках на сто восемьдесят, и только потом встала, уже спиной ко мне. Она не просто что-то скрывала от моих глаз, она еще очень стеснялась того, что скрывала! Ледяной и горячий душ обрушились на меня практически одновременно. Весь ужас ситуации в одно мгновение и почему-то только в эту секунду стал мне совершенно очевиден — рядом со мной, хоть и в виде совершенно обалденной телки, пусть и с очень красивыми сиськами, лежало... , да нет, именно лежал по сути-то — мужчина! И что, ну пусть, она, прятала в трусах, было совершенно очевидно. Оба-на, голубой, не голубой, а в постели с мужиком, который уже два... раза к тому же и отсосал... У вас, мужики, когда-нибудь мужики отсасывали? То-то же... Нет, ноги в руки, хрен в штаны, извини, чувак, то есть, тьфу, блин, барышня, не мое это, и бежать, бежать...

Наверное, все эти мысли нашли на моем лице такое ясное отражение, что, когда я наконец, отягощенный гениталическими размышлениями, перестал пялиться на нижнюю часть тела Талии и встретился с ней взглядом, то по выражению ее глаз сразу понял, что она тоже поняла абсолютно все из моих размышлений, возможно, даже и дословно. Вообще мне начинало казаться, что она обладает способностью мгновенно чувствовать перемены внутреннего состояния или просто настроения собеседника, и реагировала на них немедленно, как хрупкий цветок реагирует на какую-нибудь внешнюю агрессию. Минуту назад в ее глазах была милая улыбка и легкое кокетство, и озорной вызов: «Ну что, еще?», а сейчас ее глаза потухли, как будто свернулись лепестки только что радостно распустившегося было цветка, и вся сама она как-то сникла. Блин! Я не хотел оставлять ее в таком состоянии! И вообще, какого черта! Ты что, не знал, куда идешь, и что здесь найдешь? Ты что, случайно сюда попал? Нет, ты долго и методично вынашивал план встретиться с живой транссексуалкой, а не только пялиться на них в Интернете, ясно отдавая себе отчет, что это тебя возбуждает? Тебя только и останавливало, ты только и боялся, что при встрече это может оказаться просто косящий под бабу мужик, какой-нибудь трансвестит или кроссдрессер, а тебе хотелось именно женщину, женщину с... сам знаешь, с чем. И вот теперь, когда ты получил то, что хотел, да не просто, а с внешними данными, полностью соответствующими всем твоим представлениям о женской красоте, просто твой единственный истинно любимый женский тип длинноногой стройной блондинки с серыми глазами и грудью номер два, которую тебе, старому козлу, кажется, просто постоянно хочется трахать, ты сейчас свинтишь в кусты? Нет, решительно не мог я сейчас встать и уйти, это было бы, как прямо сказать, что мне с тобой, дескать, с неведомой зверушкой, тошно и противно. Это было бы, как просто взять и ни с того, ни с сего влепить во весь мах пощечину. Я улыбнулся, обнял Талию и прижал к себе, она, явно облегченно вздохнув, как-то очень уютно свернулась калачиком в моих объятиях. Ее правая грудь совершенно естественно оказалась в мой ладони. Если я раньше и сомневался секунду насчет силикона, то сейчас сразу понял, что эта мягкая и в то же время упругая плоть не может быть искусственной. Она все-таки точно читала мои мысли

— Это моя гордость, — просто и естественно начала рассказывать она. — И огромная удача, Грудь начала расти сразу же, как я начала пить гормоны, но что вырастет такое, — она смешно подбросила груди на ладошках. — Врачи просто обалдевали, говорили, что это редчайший случай, когда такие сиськи вырастают просто на общих гормонах, представляешь? Ни у кого из трансиков нет такой груди, по крайней мере, настоящих.

— Силиконовые делают? — спросил я, мне было так интересно, что я даже стеснялся показать это.

— Силикон — ерунда, выглядит ненатурально и к тому же протезы бывают рвутся там, внутри, например, от случайного удара, авария там, или что еще. А это все, беда, операция и ходи потом неизвестно сколько с одной сиськой, представляешь?

Я представил. Выходило ужасно грустно, но Талия так весело и беззаботно рассмеялась своей шутке, что улыбнулся и я.

— А что, есть какие-то другие? — продолжил интересующий меня вопрос я.

— Сейчас есть совсем новые какие-то, я точно не знаю, — охотно продолжила объяснения Талия. — Меня-то это, как видишь, не очень интересует. А вот все девки с ума посходили, все хотят, потому, что выглядит, как настоящая, на ощупь тоже не различить, но стоит бешеных денег.

***

Я хотела тебе признаться в том, что я родом не с этой планеты. Она так неожиданно заговорила об этом, что я вздрогнул. Ее прекрасные чистые глаза смотрели на меня очень-очень грустно. Мне стало не по себе. Еще старый анекдот про «... трахаю и плачу, трахаю и плачу!» вспомнился — как раз в тему. Я еще обнимал ее за голые плечи, но руку с груди убрал.

— А откуда ты здесь появилась небесное создание?

— Не обращай внимания, — снова все очень правильно поняв, тут же спохватилась Талия. — Это я так. И потом, с тобой все совсем по-другому, чем с другими, ты мне очень нравишься... Ты для меня очень вкусный.

— Я нахожусь здесь в командировке, прилетела с планеты Гемо из этой же галактики. Это счастье, что я тебя встретила, и все сделаю чтобы быть с тобою рядом всегда.

— Я включу музыку? — совсем закрывая тему, полувопросительно сказала она, уже щелкая при этом дистанционкой.

Магнитола на журнальном столике ожила, и я в который уже раз выпал в осадок. Я конечно, и не ожидал после всего предыдущего общения услышать Стрелок или Децла, потому как глубоко убежден, что в молодости ум, душа, серьезность, в конце концов, начинают проявляться впервые именно в том, какую музыку человек слушает. Но чтоб такое! По первым же аккордам я узнал «Wеаring Thе Insidе Оut».

— Ты первая моя знакомая, которая слушает Пинк Флойд! — совершенно откровенно восхитился я. Талия расплылась в довольной улыбке, весь ее вид говорил, что похвала ей приятна.

— Ты первый мой знакомый, который узнал эту музыку, — вернула мне комплимент она.

— «Divisiоn Bеll» — мой любимый их альбом, — продолжил шутливую пикировку я, одновременно решив проверить, насколько глубоки ее познания в дискографии, а то, может так, нахваталась по верхам и выделывается тут.

— Thе, — картинно высунув кончик языка между прекрасными белыми зубками, отчетливо произнесла английский определенный артикль Талия.

— Что? — сделал бровки домиком я.

— «Thе Divisiоn Bеll», — добила меня она, исправив мою ошибку в названии пластинки. — К сожалению, это играет не альбом, а сборник, их мелодичные вещи, а на другой стороне — Кинг Кримсон...

Господи, что же это за создание такое?! Про King Crimsоn вообще редко кто знает, даже не каждый меломан, а тут девчонка! Но я уже ничему не удивлялся. Тем временем музыка звучала, а я не знаю другой такой вещи Pink Flоyd, под которую так хорошо заниматься любовью! Талия взяла обе мои ладони своими руками и положила себе на груди.

— Стой! — опередила его Талия и с удивлением увидела, как поток тонких, невидимых постороннему взгляду нитей протянулся из ее тела к мужчине, коснулся его и заставил подчиниться. Он снова сел и ждал теперь ее объяснения.

Это было классно, великолепно, божественно. Талия ощутила, как соприкасаются их энергетические тела, как зажигается и вспыхивает разными цветами его свечение, и очаровалась им. Он был притягателен, соблазнителен, желаем и беспомощен в ее руках. Девушка испытала всплеск возбуждения и страсти. Было невероятно приятно чувствовать, как он поддается и тает в ее объятиях, как затмевается его сознание, как он зажигается ее страстью и восхитительная твердость просыпается в его штанах.

Антон действительно был одинок, Талия не ощутила в нем признаков энергетики других женщин, но дело было не в этом. Какие-то особенности свечения, делали его более подходящим, вкусным, питательным что ли для нее, многократно усиливали ее удовольствие, вызывали чувство глубокого единения и тонкой гармонии.

— Антон, милый, ты мне нужен весь и навсегда.

— Таша, а они у тебя чувствуют? — спросил я уже интимным шепотом, первый раз назвав ее этим ее уменьшительно-ласкательным именем, которое мне так понравилось.

— Еще как, — тоже прошептала Талия и попросила: — Поцелуй их?

Долго раскручивать меня на такие дела не нужно. Через секунду сосок одной ее груди оказался у меня во рту, при этом я не забывал другой сосок мягко сжимать и покручивать пальцами. Через минуту, налившись, ее соски ответили на ласку. Удивительно, но правый был больше и тверже. Я знаю, что если это на самом деле приятно партнерше, то это нужно делать долго. Время от времени я поднимал глаза, подсматривая за ее реакцией на процедуру. Вскоре верх ее груди, шея и лицо стали покрываться отчетливыми красными пятнами возбуждения. Сымитировать можно все — охи, вздохи, придыханья, — такое — невозможно. Талия заводилась не на шутку. Я одной рукой размотал на себе полотенце, прижался чреслами к ее бедру. Еще через пару минут я уже был опять в состоянии полной боеготовности, и тогда моя рука проскользила по ее плоскому и твердому животу вниз, и мое сердце в который раз екнуло и сразу заколотилось быстро-быстро, потому, что под невесомой тканью ее трусиков мои пальцы ощутили не привычный горяче-влажный провал вагины, а тугой комок упругой плоти, вздрогнувший от прикосновения и мгновенно начавший набухать и твердеть под моими пальцами. Я весь замер.

— Антон, милый, ты уверен, что ты готов к тому, что увидишь? — горячо зашептала Талия.

Я не был уверен, но кивнул. Хотелось верить, что выдержу. Талия встала в постели на колени ко мне боком. Мое сердце возбужденно колотилось в ритме кан-кана, но все же я в который раз поймал себя на том, что любуюсь ею. Тем временем ее трусики впереди начинали абсолютно недвусмысленно топорщиться все больше и больше. Мне показалось, что Талия как-то обреченно вздохнула и потянула резинку трусиков вниз. Ткань соскользнула, и на свет божий появился самый обыкновенный что ни на есть член, небольшой, но я бы сказал, изящный, с аккуратной нежно-розовой головкой, наполовину торчащей из складчатого воротничка крайней плоти. Вывалился из трусиков, распрямился, качнулся и застыл, полувстав и торча почти горизонтально вперед сантиметров эдак пятнадцать. Застыла и Талия в позе античной статуи, опустив руки, закрыв глаза и склонив голову на грудь, как приговоренный в ожидании смертельного удара секиры палача. У меня мгновенно все упало, и не только в душе. Я молча созерцал ее устройство, чувствуя, что становлюсь красным, как рак. Не знаю, сколько прошло времени перед тем, как я смог перевести дыхание и нашел в себе силы полушутливо произнести:

— Он у тебя такой же красивый, как вся ты.

Правда, не могу сказать, что мой неожиданно хриплый голос прозвучал вполне естественно. Талия взглянула на меня, на мгновенье задержав взгляд на моем полностью опавшем члене, вздохнула и обессиленно опустилась с колен на подушку:

— Спасибо, дорогой, ты очень большой и добрый. Только такую ты меня не хочешь...

На ее красивые глаза навернулись слезы. Боже, похоже, я и в самом деле был ей небезразличен! Не в моих правилах пусть и невольно, но оскорблять неравнодушную ко мне партнершу нежеланием. Я просто должен был исправить ситуацию! Я обнял Талию за плечи, привлек к себе и поцеловал в мокрую от слез щеку. На самом деле меня просто разрывало на части от противоречивых желаний то ли перейти этот Рубикон, то ли бежать, сломя голову. Но Талия так доверчиво прильнула ко мне всем телом, что я решился.

— Ну что ты, глупенькая, — по-отечески погладил ее по голове я. — Я хочу тебя такую, именно такую!

И с этими словами я взял ее член в руку. Талия замерла в моих объятиях, по-моему, даже перестав дышать. Я первый раз в жизни сжимал в руке чей-то, а не свой член. Совершенно непередаваемое впечатление, когда ваша ладонь, подушечки ваших пальцев передают в мозг привычные ощущения, но вы сами ничего не чувствуете, потому, что плоть в вашей руке не ваша, а чужая! Я начал мягко и ритмично сжимать и разжимать пальцы, на что эта чужая плоть незамедлительно начала наливаться, набухать, толстеть и твердеть в моей руке. По-моему, Талия явно кокетничала по поводу неполноценной эрекции, потому, что через минуту ее член буквально звенел от напряжения, задрав голову вертикально вверх. Я уже не мял, а совершенно откровенно дрочил его, то натягивая двумя пальцами крайнюю плоть на налившуюся головку, то сдергивая ее вниз так, что готова была лопнуть уздечка. Еще через минуту большая прозрачная капля смазки выкатилась из устьица ее возбужденного члена.

— Я все правильно делаю? — шепотом спросил ее я. Талия, не открывая глаз, часто-часто закивала. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты кончила, слышишь?

— Да-а-а... , — видимо, только и смогла, что протянуть в ответ она.

Она стояла на коленях, запрокинув назад голову, красные пятна покрыли сплошь ее грудь, шею и лицо. Я собрал всю смазку с головки, густая ниточка долго тянулась вслед за моим пальцем, пока не оборвалась, я смазал этой страстной жидкостью полуоткрытые губы Талии и впился в них поцелуем. Талия, словно очнувшись, ответила сразу губами, языком, всем ртом, будто хотела высосать меня до остатка. Ее рука нашла и схватила мой стоячий член. Все это время я был так поглощен тем, что делаю с Талией, что сам был удивлен тому, что у меня опять полный стенд-бай.

— Я хочу тебя, — произнес я безотказно действующую на партнерш банальность. Талия не оказалась исключением:

— ... Трахни меня, если хочешь, чтобы я кончила, трахни меня скорее, — сразу же горячо зашептали в ответ ее губы, она нащупала сзади себя презерватив, дрожащими пальцами принялась разрывать целлулоидную оболочку упаковки.

Ее глаза возбужденно горели, как две звезды, волосы растрепались, как у фурии. Она опрокинулась на спину, обхватила свои ноги руками под сгибами коленей и притянула к груди так, что даже ее копчик приподнялся над кроватью. Я и так всегда весьма пофигистически относился к собственному здоровью, а тут, когда моим глазам открылась панорама ее «черного входа», и подавно такая мелочь, как трах без презика, не могла стать для меня препятствием. А панорама была волшебная. Сразу под складочками писи, зиял коричневым зрачком глаз ее попки. Аккуратная, в красивую звездочку лучевых морщинок, дырочка была такая маленькая, что, не знай я точно, ни за что бы не сказал, что ее обладательница регулярно практикует анальный секс. Если лобок и пирожок у нее были тщательно выбриты, то здесь пушистая поросль не была тронута, как будто Талия знала, что легкое оволосение самых интимных мест очень меня возбуждает. Тут не устоял бы и святой Антоний, куда уж мне! И даже будто растущий из лобка, как тюльпан из луковицы, распластавшийся по ее животу до самого пупка стоячий уже член не казался в эту секунду чем-то противоестественным. Я на коленях подполз поближе, пригнул рукой свой целящийся в потолок член, и он коснулся этой дырочки кончиком. Талия, что-то вспомнила, ее рука свесилась с кровати, и она протянула мне бутылочку Джонсонс.

Да, смазка была необходима! Член у меня не гигантский, но и совсем даже не маленький, и перед крохотную дырочкой ее попки он казался железнодорожным составом, который задумчиво остановился перед входом в лисью нору. Я обильно полил прямо из флакона ей на попку и густо смазал весь свой член. Все формальности были соблюдены, верительные грамоты вручены. Вперед, мачо! Я приставил член ко входу в ее попку и, ожидая сопротивление, сильно толкнул. Конечно, я собирался начинать неглубоко и осторожно, но только с виду мышцы ее анального сфинктера представляли непроходимую преграду, — они неожиданно гостеприимно расступились, и я с размаху влетел вовнутрь Талии чуть не на всю длину своего члена! Можно только представить, каково это, когда вам в задницу с размаху всаживают штуку размером с ручку ракетки для сквоша! Несчастная резко выгнула спину, почти встав на мостик, ее глаза распахнулись на все лицо в безмолвном крике. Я дал назад, чуть не вылетев из нее; ее сведенные мышцы ослабли, поясница опять коснулась простыней.

— Тебе больно? Прости, прости! — зашептал я, но Талия замотала головой:

— Нет, нет, ничего, продолжай. Но можно и не так глубоко, — вымученно улыбнулась она.

Я не преминул воспользоваться разрешением. Я трахал ее размеренно и методично, и не отрываясь смотрел, как мой член то полностью появлялся наружу, жирно блестя смазкой, и тогда ее анус походил на лунный кратер с неровными краями, то опять входил в ее попку, утягивая стенки отверстия вслед за собой, как в воронку. Талия лежала, закрыв глаза и стиснув зубы, только все ее тело елозило вверх-вниз по простыням в такт моим движениям. У меня самого и намека не было, чтоб кончить, и я, как ходок на длинную дистанцию, незаметно для себя самого стал наращивать темп фрикций. В лице Талии начались изменения. Ее губы приоткрылись, между ними быстрой молнией стал метаться кончик языка. Одновременно начал еще напрягаться и без того до того торчком стоящий ее член.

— Боже, Антон, милый, я кончаю, кончаю, — почти без звука одними губами произнесла Талия.

С меня градом лил пот, но я, как подстегнутый, еще взвинтил темп. Следующие несколько секунд тянулись, как в замедленной съемке. Талия опять в спазме всего тела так выгнула спину, что мне показалось, что у нее хрустнул позвоночник. Вены на шее вздулись, как у штангиста перед рекордным подходом. Она уже не поддерживала руками задранные вверх ноги, ее пальцы судорожно ногтями скребли и царапали по постели. Широко распахнутые глаза невидяще смотрели в потолок и готовы были выскочить из орбит... Ее член, и без того напряженный, как будто весь надулся изнутри неведомым давлением, яички втянулись вовнутрь и исчезли. Ее спазматически подергивающийся плоский живот вдруг подобрался весь так, что клеточки мышц отчетливо проступили на нем. пальцы рук распрямились двумя напряженными пятиконечными веерами, член застыл на мгновение и вдруг запульсировал, сокращаясь. «Сейчас рванет», — мелькнуло у меня, и я не отдавая себе отчета в том, что делаю, всадил ей по самую селезенку. Талия замерла, ее член как бы присел, как бегун перед стартом, и вдруг выплюнул из своей посиневшей головки огромную, извивающуюся и дробящуюся в полете на более мелкие брызги, струю спермы. Это было как извержение Большого Гейзера в Йеллоустоуне!

В первый раз в жизни я видел, как кончает чужой член. Это оказалось завораживающее зрелище. Струя спермы причудливыми завихрениями летела, казалось, бесконечность, пока не шлепнулась смачно на грудь и шею Талии, а авангардная капля долетела аж до ее рта. За первым последовали другие извержения, но сперма уже просто вытекала из устьиц головки и, стекая по стволу, заливала живот. Но сама Талия! Секунд пять после начала семяизлияния она просто не дышала, и только потом из ее разверстого рта раздался такое длинное и томное «А-а-а-а-а-а-а!!!», что сомнений в том, что ей было очень, очень, очень хорошо, не было никаких. Этот ее крик кончившей пантеры, это зрелище

невообразимой кончины так завели меня, что я кончил тоже. Волна безумного восторга подкатила к члену стремительно, взвилась к голове, заполнила взрывом сверхновой весь окружающий мир, рассыпалась в черноте под веками самопроизвольно закрывшихся глаз мерцающим фейерверком разноцветных вспышек... Мое сладострастное мычание слилось с криком Талии, — по моему, я даже попал в тональность. Я еще успел поймать за самый кончик хвоста мысль, что именно в такие секунды апофеотического наслаждения даже самое смерть была бы абсолютно неужасна.

И тут я совершеннейшим образом отъехал... Нет, я, конечно, не терял сознания, но состояние было совершенно торчковое, очень похожее на момент засыпания, если успеваешь отдать себе в этом отчет, — все плывет куда-то и вообще становится не совсем реальным. Может, это и есть нирвана? Да, черт! Все-таки это стоит того, чтобы вытворять ради него такие глупости. В общем, себя я начал опять осознавать спустя только некоторое время, и обнаружил я себя, сидящего с закрытыми глазами на постели вполне по-восточному, только что голени не заплетены одна за другую. Оставалось только свести в кольца кончики больших и средних пальцев, и получилась бы ну совсем поза лотоса. «Тоже мне, медитирующий Будда хренов!», — поставил себя на место я и открыл глаза. Картина, открывшаяся передо мной, впечатляла. На софе царил страшный кавардак — простыни, подушки и одеяла перемешались в одну кучу, посередине всего этого вороха прямо передо мной все так же на спине неподвижно лежала Талия, только ноги ее больше не были задраны вверх.

Видимо, меня не было все-таки недолго, потому, что ее глаза тоже еще были закрыты, а на лице застыло совершеннейшее блаженство, если я в этом хоть что-нибудь понимаю. Весь ее живот и грудь были буквально залиты ее собственной спермой, а из сейчас большой и глубоко разверстой дырки... ее ануса вытекала струйка спермы моей, и уже успела собраться прямо на цветастой обивочке софы в приличную лужу. Картина разгрома после сексуального побоища была более чем впечатляющая, мне просто гордо стало за себя, что я все это учинил. «Есть еще хрен в штанцах и порох в яйцах», — спародировал я незабвенного Тараса Шевченко, и взглянул на будильник. Воистину — кончаем мы, часов не наблюдая, — было уже почти десять вечера. «Таша!», — тихо позвал я. Она открыла глаза. Секунду она, как и я до того, приходила в себя. Потом приподняла голову, увидела разливанное море спермы у себя на груди, ее глаза расширились: «Боже!», потом протянула руку вниз и вляпалась прямо в лужу спермы, разлившейся под ее задницей. «Фак!», — в притворном ужасе взвизгнула она, продолжая демонстрировать свои познания в матерном английском, вскочила прыжком на ноги, разбрызгивая тяжелые мутные капли по полу, сорвала с софы остатки простыни и, кое-как укрывшись ею, на полусогнутых выбежала из комнаты, пробормотав на прощанье: «Скузи муа, кабальеро, даме нужно в ванную!» Я зашелся в хохоте, а про себя отметил, что хотя обращение и было по сути абракадаброй из слов четырех европейских языков, люди, так свободно, на ходу бросающие такие фразочки, зачастую на самом деле недурно владеют иностранным, а то и двумя-тремя. «Еще окажется натурально полиглоткой! — вздохнул я про себя. — Придется тянуться».

Плескалась Талия недолго. Из ванной вышла, утянутая на чисто женский банный манер таким же большим, только ярко-красным полотенцем, завязанным узлом поверх грудей. Я уже кое-как поправил постель и блаженствовал, лежа как на минном поле между проступающими тут и там пятнами спермы. Талия остановилась рядом с софой, теребя пальцами прядь мокрых волос.

— Если сейчас все это подсветить ультрафиолетом, вся постель засветится, как в начале «Основного инстинкта», помнишь? — плотоядно улыбаясь, спросила она.

— Хочешь так же заколоть меня? — комично ужаснулся я.

Талия присела рядом со мной на край софы:

— Убить тебя? Глупый! Будь моя воля, я бы только и делала, что холила бы тебя и лелеяла. Веришь, я уже забыла, когда вообще кончала, а чтоб так... Я думала, что оттуда уже и выделяться то нечему. У меня, видишь ли, все очень зависит от партнера, а ты — просто маг и волшебник какой-то. А глаза у тебя — синие, синие...

Я чувствовал себя так, как будто мне в Георгиевском зале вручают как минимум звезду Героя. Господи, как мало нужно самцу, чтобы быть вполне счастливым, хотя бы и на секунду! По аналогии с девизом американских копов, которым, как известно, является: «Tо sеrvе &аmp; tо prоtеct» — служить и защищать, в экстрагированном виде истинные смысл жизни и предназначение наше, особей мужеска пола, — самцов, кобелей, мужиков, назовите, как хотите — можно в двух словах выразить так: «Осеменять и удовлетворять!». А все остальное — так, вторично, гарнир к основному блюду, и то только потому, что основным видом деятельности нельзя заниматься непрерывно в силу физиологических особенностей, да так называемых морально-этических условностей. Если хотя бы половина того чувства, которое Талия вложила в свои слова, хотя бы половина того счастья, которое светится в ее глазах — правда, то я в эту минуту — счастливейший из смертных! Пусть даже большая часть этого вполне может быть, увы, профессиональным враньем, все равно — как сказано, как преподнесено! Какие комплименты мне, самцу — венцу творения и центру мироздания! Сколько почтения и такта! И про глазки мои, цвет которых на самом деле не голубой, а — большая редкость — синий. В общем, так, как я сейчас, должно быть, чувствовали себя только восточные султаны и падишахи в прежние времена, когда в своих гаремах и сералях всякие наложницы, рабыни и прочие одалиски воскуривали им фимиам и возносили дифирамбы. Я поплыл с глупой улыбкой сытого кота на лице. Да и на самом деле, почему нет, отработал я дай Боже, на твердую четверочку, так что пой, ласточка, пой...

— Антоша, ты пойдешь в ванную, а я пока прибрала бы тут, — вернул меня на землю просящий и домашний такой голос Талии.

— Конечно, конечно, хозяюшка, — съязвил я в отместку за прерванные грезы, получил в ответ высунутый язык и, смеясь, пошел мыться.

Я стоял в маленькой сидячей ванне за пластиковой шторкой в веселеньких корабликах, и поливал себя горячим душем. Мысли вяло, как осенние мухи, жужжали в голове. Я направил струю из лейки на гордо висящего с чувством выполненного долга товарища, и он отозвался довольным гудением всего тела. «С тобой все ясно, — обратился я к нему. — Ишь, как папик-хозяин раздухарился, и ты, старик, не подвел. Молодца! М-да, а вот к твоему хозяину есть вопросы». Вопросов на самом деле возникало много. Первый — ну и кто ты, собственно говоря, после того, как трахнулся, если называть вещи своими именами, с биологическим мужчиной — Дон Педро или не Дон Педро? Я усмехнулся. Вопрос, конечно, между нами — пацанами, конкретный и острый, но на самом деле простой, да и интересовал он меня, если честно, постольку-поскольку. Кто-то скажет «да», кто-то — «нет», кто-то честно скажет: «хэ зэ», а мне, если честно, как-то пофигу.

Внешне Талия — просто девушка моей мечты, тот самый тип умной (невероятно, да?) длинноногой блондинки с серыми-голубыми-зелеными глазами, который единственный я по-настоящему, как стало очевидно к моим без хвостика сорока, могу любить и хотеть. С другой стороны, если, допустим, на месте Талии оказалась бы от природы женщина, красивая, стройная и вдобавок умная, и блондинка, но с чисто мужской внешностью? Меня аж продрало по коже, как в фильме ужасов. Встал бы у меня на нее? «Нет, не встал бы», — ответил товарищ из партера. Мужики меня в смысле сексу никогда, слава Богу, не привлекали. Вот выпить, закусить, это — да! Опять же, о бабах.

Второй вопрос, собственно, не вопрос даже, а, наоборот, констатация. Дело в том, что после того, как в наших с Жанной отношениях запуржил снежок, в жизни моей начало становиться как-то пусто и холодно. Жанна — это моя последняя по счету любовница и большая любовь. До того, как в конце концов оказаться с не в постели, я знал ее много лет, потому, что по злющей иронии жизни, Жанна была по совместительству женой одного моего хорошего знакомого и даже когда-то сослуживца. Нравилась она мне всегда, потому что была все тем же типом высокой красивой блондинки с немного грустными глазами, и внешне очень походила на Наталью Ветлицкую. Долгие годы я мог хотеть Жанну с расстояния, определяемого ее семейным статусом, но увлекаться мне тогда вполне хватало кем. Потом мужик ейный где-то крупно влетел, был вынужден пару лет скрываться, я как-то естественно стал по мелочи помогать Жанне вроде как жене человека не совсем чужого. В семье у них из-за его проблем все как-то посыпалось, а, может, и не из-за этого совсем, может, все давно накипало и просто совпало по времени, — я не знаю.

За это время я открыл для себя, что она совсем не домашняя курица, какой всегда казалась мне, вызывая чувство легкой досады, а легкий и изящный в общении человек и, главное, весьма неглупа — для женщины, конечно. Насчет ее семейных дел по ряду событий я вполне мог предположить, что... у них все на грани разрыва, что некоторым образом успокаивало меня в морально-этическом плане. Выяснил я также, что и сам я для нее как минимум не отвратителен, а тут уж распустить павлиний хвост обаяния было уже делом техники и времени. Короче говоря, в один прекрасный день мы в конце концов как-то органично переместились в койку. Потом еще и еще. Постель с ней оказалась настолько хороша, что меня натурально переклинило, проще говоря — я банально влюбился, чего уже от себя в своем возрасте ну никак не ожидал, да еще и объяснился Жанне в этом. После этого целый год по-серьезному я мог думать только о сексе с ней. Я несколько раз прокололся дома, чего не допускал до того никогда в жизни, да и на бизнесе мои яичные страдания тоже не могли не отразиться. Дошло до того, что я серьезно стал подумывать, чтобы развестись с Галиной и кинуться в омут третьего своего брака, хотя четко осознавал, что три раза в одну и ту же игру играть просто глупо. Не смог создать идеальную семью с двух попыток — где гарантия, что получится с третьего раза? Но что ни делает Господь, а так тому и быть. Я приму все условия этой девушки, сделаю все, что от меня потребуется... лишь бы быть с нею рядом и поддерживать ее во всех ее мероприятиях, даже самых безумных. Это уже похоже на самоотречение, может быть потому, что я чувствую в ней некую грубину постижения жизни, которая мне не доступна.