Через два дня после событий на Форуме и бегства консула Цинны, легат Лентула вернулся в Рим. Было уже далеко за полдень, когда он злой и раздраженный вошел в атриум своего дома и швырнул покрытый пылью дорожный плащ встречающему рабу. Конечно, с докладом о том, что Цинна и его сторонники сумели скрыться следовало бы явиться к консулу Октавию незамедлительно, но легат решил сделать это утром. Сейчас он сильно устал и был голоден, как волк. Навстречу ему вышла Сабина, как обычно соблазнительная, неотразимая. Жена счастливо улыбалась и направилась к мужу, рассчитывая, что он заключит её в объятия. Но Лентула, лишь раздраженно отмахнулся.

— Не сейчас, дорогая. Вели приготовить тепидарий и пусть рабы накроют стол в триклинии.

— Что случилось? — спросила Сабина, обеспокоенная и озадаченная холодностью мужа.

— Они смогли сбежать от меня!

— Они? Цинна и его люди?

— Конечно! За кем по твоему я погнался два дня назад? Но всё оказалось напрасным! Негодяи ухитрились скрыться!

Новость и в самом деле была неприятной. Если Цинна скрылся, то скорее всего также смог благополучно бежать и Флакк и ненавистная Сильвия.

— Не отчаивайся, — Сабина, всё же коснулась плеча мужа. — Я уверена, что скоро их схватят.

— На всё воля богов, — вздохнул Лентула.

— Ты знаешь, дорогой, а у меня для тебя есть хорошие новости.

— В самом деле? И какие же?

— Я покажу тебе.

— О нет, давай позже, — нахмурился Лентула, полагая, что супруга сейчас начнёт демонстрировать очередные соблазнительные наряды, купленные у восточных торговцев или украшения. — Я буду в таблинии. Пришли ко мне Феста. Пока подготавливают тепидарий и ужин, мы с ним обсудим кое-какие дела.

Сабине не терпелось рассказать супругу об Элатие и о том, что теперь непобедимый самнит будет служить их семье, но видимо и вправду с этим стоит немного подождать. Она дала необходимые распоряжения рабам и служанкам. Дом наполнился беготней и суетой.

По прошествии часа, смыв с себя грязь и пот, облачившись в легкую чистую тунику, Лентула проследовал в триклиний. Там он удобно устроился на одном из шести лож, расставленных вокруг стола. Рабы принесли вина, фрукты, сыр, хлеб, копченое мясо птицы. Вскоре пришла и Сабина. Она улеглась на соседнем ложе и один из рабов наполнил её кубок золотистым «Фалернским».

— Куда по-твоему могли бежать Цинна и Флакк? — спросила Сабина, потягивая вино.

— Думаю в Кампанию, — ответил супруг.

— Ты следовал за ними по пятам?

— Почти. Можно и так сказать. Встречные путники на дорогах всякий раз подтверждали, что видели большую группу всадников и среди них ликторов. Но когда мы пересекли границу Лациума, беглецов и след простыл. Сведения тех, кого мы встретили по дороге были спутанные, часто противоречащими друг другу. Мои люди вымотались до предела и когда стало ясно, что Цинну нам уже не догнать, я приказал возвращаться в Рим.

— Да, печально, — пробормотала Сабина. — Наверняка среди людей Цинны были и Флакк с Сильвией. О, как бы мне хотелось собственными руками сдавить этой змее глотку или вырезать кинжалом из её груди сердце!

— Ты так кровожадна, — улыбнулся Лентула. — Но мне нравится в тебе это, моя тигрица.

Вытянувшись, он поцеловал жену в губы, ощутив на них приятный сладковатый привкус вина. — Фест рассказал мне, как ты приказала собрать отряд из наших клиентов, присоединила к ним рабов и начала штурм дома Флакка. Признаться, я был приятно удивлен такой решимости и смелости.

— Я хотела помочь нашему общему делу: восстановлению законности и порядку в Риме, — кивнула Сабина, польщенная тем, что муж с одобрением воспринял её инициативу. — Ну и конечно хотела добраться до сестры, да поразят её Эрнии. Но, как и тебя, меня постигла неудача. Когда нашим людям удалось ворваться в дом, Флакк и Сильвия успели сбежать.

Лентула, хотел было ещё что-то спросить, но тут появился раб и доложил, что прибыл консул Гней Октавий и желает видеть хозяина дома.

— Консул?! Здесь? — Лентула вскочил. — Я встречу его!

И он быстрым шагом, вслед за рабом вышел из триклиния. Сабина, тоже заметно заволновалась, начала поправлять складки на тунике и прическу, хотя и то и другое выполненное искусными руками рабынь было безупречно.

Через несколько минут супруг вернулся и вместе с ним в триклиний вошёл Гней Октавий. Сабина поднялась и приветствовала его, как полагается легким поклоном. По приглашению Лентулы консул устроился на одном из лож и сейчас же ему был подан кубок с вином.

— Прошу разделить с нами ужин, — сказал Лентула. — Он, правда скромен, поскольку я только что с дороги. Желание поскорее утолить голод, вынудило меня не обращать внимания на разного рода кулинарные изыски.

— Благодарю, — кивнул Гней Октавий. — Я воздержусь от пищи, а вот вина с охотой выпью.

Он сделал маленький глоток с видом знатока и тонкого ценителя.

— О! Оно превосходно.

Поставив кубок на поднос, консул спросил:

— Так значит, мой коллега по консулату смог скрыться?

— К несчастью это так, — кивнул Лентула.

— Да, это крайне неприятно, — Октавий покачал головой. — Цинну нужно задержать любой ценой. Если он сумеет покинуть Италию и поднимет мятеж где-нибудь в провинции...

— Цинна не менее опасен для нас, если даже останется в Италии, — мрачно произнёс Лентула. — Он скрылся в Кампании и я подозреваю, что дальше он не побежит.

— Почему? — удивился Октавий.

— Там находятся два легиона и кое-какие вспомогательные части, — ответил Лентула. — Цинна наверняка постарается заручится их поддержкой.

— Этого нельзя допустить! — вскричал консул. — Кто командует теми легионами?

— Легаты Тит Авенций и Квинт Вектор.

— Они сторонники Суллы?

— Не знаю. С обоими я не особенно хорошо знаком.

— К ним необходимо направить посланников, — сказал Октавий. — От меня и от Сената с требованием незамедлительно арестовать Цинну и любого из его сторонников, если они объявятся в расположении легионов. — Сегодня же ночью мои помощники подготовят необходимые письма.

— А я подберу надежных и толковых людей для доставки, — кивнул Лентула.

— Ну, а если Цинна не задержится в Кампании? — спросил Октавий после недолгого раздумья. — Тит Авенеций и Квинт Вектор по нашему ли требованию, или по собственной инициативе могут и не поддержать его.

— Тогда, Цинна, скорее всего постарается покинуть Италию, — ответил Лентула. На этот случай я уже отправил несколько отрядов в портовые города Калабрии, Лукании, Самния и Бруттиума, чтобы задержать его там, если он появиться в каком-нибудь из них.

— Да, это правильно, — кивнул консул. — Я распоряжусь выставить посты и на всех основных дорогах, на мостах и перекрёстках. Рано или поздно он попадётся.

— Предлагаю выпить за это, — Лентула поднял свой кубок.

— За смерть Цинны и всех кто его поддерживает! — воскликнула Сабина.

Легат виновато взглянул на жену.

— Прости дорогая. Я совсем забыл. Что ты хотела мне сообщить? Какую-то приятную новость?

Он ожидал, что Сабина начнёт сейчас отнекиваться. Мол, это не срочно, это подождёт. Не так уж это и важно. В самом деле, не станет же она в присутствии консула рассказывать мужу о новых нарядах и украшениях. Но к его удивлению Сабина кивнула стоявшей рядом служанке. Та отодвинула полог, закрывавший вход в соседнее помещение и...

В триклиний вошел Элатий.

Лентула замер с округлившимися глазами. Кусок мяса, который он не успел донести до рта так и остался в его руке. В другой был кубок, но Лентула уронил его на пол.

— Элатий — непобедимый чемпион арены, — торжественно произнесла Сабина.

Лентула проглотил наконец ком, образовавшийся в горле и вскричал:

— Я знаю кто это! Что он здесь делает?

Сабина не ожидала такой реакции. Она удивленно посмотрела на мужа.

— Он служит теперь нам.

— Что?! Этот... нам служит?! — лицо легата побагровело, исказилось яростью и злобой. — Да, ты в своём уме?!

Сабина, была просто ошеломлена реакцией мужа. Она искренне полагала, что он обрадуется. Изумиться, конечно по началу, но потом...

— Я не понимаю... , — голос женщины дрогнул. — Отчего ты разгневался Лентула?

— Ты ещё спрашиваешь? Да он же служит моему злейшему врагу Флакку! И его жене которую ты сама ненавидишь!

— Это всё в прошлом! — воскликнула Сабина. — Флакк вне закона. И все клятвы Элатия, уже не имеют значения. Кроме того ланиста Ветувий уступил мне Элатия.

— Да, что ты несешь! — взвился Лентула. — Ты знаешь, сколько наших людей он убил?

— Несколько рабов при обороне дома, — отмахнулась Сабина

— Рабов? А на Форуме он убивал моих клиентов и сторонников Суллы! А потом и солдат гарнизона!

Сабина побледнела, начала кусать губы, руки ее затряслись.

— А теперь ты говоришь, что он служит нам?! — продолжал орать Лентула. — Да от меня все отвернуться если этот гладиатор будет с нами. Взять его!

Приказ был отдан нескольким слугам, находившимся в данный момент в триклинии. Они начали растерянно переглядываться.

— Я отдал приказ! — заорал Лентула.

Один из рабов, самый крепкий и смелый кинулся на Элатия и был встречен ударом в челюсть. Со стоном смельчак повалился на пол.

— Взять! Схватить!

Лентула вскочил и сам набросился на гладиатора. Сцепившись друг с другом они закружились по помещения и врезались в стену. Элатий смог вырвать правую руку, которую легат пытался ему выкрутить и ударил римлянина в лицо. Лентула пошатнулся, но на ногах все же устоял. Он был крепкий и тренированный человек, ни раз участвовавший и в драках и битвах.

На крики хозяина дома отовсюду стали сбегаться рабы. Элатий ожесточенно отбивался, немало расквасил носов, вышиб зубов и свернул челюстей, но в конце концов десять человек его одолели, опрокинули на пол, принялись пинать.

— Принесите мой меч! — орал Лентула, размазывая кровь по лицу. — Я сам его прикончу!

Сабина бросилась в ноги мужу.

— Не убивай его! Молю, не убивай!

Задыхаясь от ярости Лентула посмотрел на жену совершенно бешеными глазами.

— Это ещё почему?

— Элатий... Он отличный воин. Самый лучший. Он будет преданно служить нам...

— Я же сказал, он не может нам служить! — зарычал легат. — Он убивал моих друзей, их родственников, моих солдат! Он проливал римскую кровь на Форуме! Кем я стану в глазах сограждан, если приму на службу этого самнита?

— Но он великий чемпион! Он герой арены! — Сабина решила сменить тактику. — Его любит народ! Нельзя же так просто взять и убить такого человека! Живым он принесёт больше пользы!

— Прошу простить меня за вмешательство, — подал голос консул Октавий. — Но твоя супруга кое в чем права.

— Права? — в глазах Лентулы появилось удивление. — И в чем же?

— Элатий великий воин и убить его сейчас был бы неправильно, — заметил Октавий. — Чистое расточительство.

— Что же тогда мне с ним делать?

— Почему бы не устроить игры, — консул улыбнулся. — Неплохо было бы отвлечь народ от недавних событий. Ты можешь выставить Элатия в качестве своего бойца, раз он теперь принадлежит тебе и назначить правила боя. Скажем до последнего издыхания.

— Прекрасная мысль! — воскликнул Лентула. — Так я и сделаю!

— Нет! Это неправильно! — вскричала Сабина. — Незачем доводить великого чемпиона до гибели! Он мог бы ещё долго выступать и радовать народ десятками, сотнями схваток.

— Да, что ты за него вступаешься? — зарычал легат, сверля яростным взглядом жену.

— Я... я... — Сабина смутилась. — Я просто хочу помочь тебе. Просто хочу, чтобы этот гладиатор послужил нашим интересам дольше.

Поймав насмешливый взгляд Октавия, женщина поспешно опустила глаза.

— Как я решил, так и будет, — Лентула рубанул воздух ребром ладони. — Уведите его.

* * *

Последняя ночь перед выходом на арену. Очередным выходом. Сколько их уже было? Не станет ли завтрашний последним? Да, скорее всего станет. Все организованно именно для этого. Последний бой чемпиона. Интересно, сколько противников выставят против него? Впрочем, это не важно. Если суждено ему погибнуть, он сделает это с честью, как престало чемпиону.

Загремел засов камеры. Удивленный Элатий привстал с топчана. Ужин ему уже приносили. Теперь то, что? Неужели Лентула передумал и приказал прикончить его до начала завтрашних игр?

Железная дверь со скрипом ржавых петель открылась и в свете факела, что держал в руке стражник Элатий увидел женскую фигурку, закутанную в черные одеяния. Капюшон широкополого плаща так низко нависал, что лица незнакомки он не смог рассмотреть.

— У тебя два часа, — буркнул стражник, пропуская гостью в камеру.

Дверь с грохотом закрылась. Незнакомка откинула капюшон. Зеленые, словно изумруды глаза, алые губы, волна черных, как смоль волос...

— Госпожа, — прошептал Элатий.

Юлия шагнула к нему, порывисто обняла и приоткрыла губы для поцелуя. И он припал к этим умопомрачительным губам, вложив в поцелуй всю страсть и нежность, что испытывал к своей хозяйке. Ах нет! Уже не своей. И это печально.

У Элатия было много женщин. К нему были благосклонны и рабыни и их госпожи. К Сильвии он испытывал страсть, подобную свежему морскому бризу, сравнимую с мягкой теплотой утреннего солнца, а сама она словно бы была нежным цветком, который нужно оберегать и защищать.

Сабина — это огонь, это животная похоть — это сплетение страсти, ярости и какого-то сладкого безумия.

К Юлии же у Элатия было какое-то особое чувство. Он не знал, не сумел бы объяснить. В ней сочеталось и одновременно уживалось все то, что было в сёстрах Децимнах: нежность и мягкость, неудержимое пламя страсти, похоть и удивительная стыдливость, когда занимаясь самым откровенным развратом она краснела, закрывала лицо руками, словно девственница на первом свидании. И ещё он был безмерно благодарен этой женщине за то отношение, которое она проявляла к нему, за те искренние чувства, что она испытывала к нему, видя в нем, прежде всего не раба, ни гладиатора, а человека. Любила ли она его? Пожалуй, да. Не обычной любовью, что свойственна свободным мужчинам и женщинам, но какой-то своей особой, наверное единственно возможной между рабом и госпожой.

Горячий, страстный поцелуй мгновенно распалил их, заставил забыть обо всём. Элатий хотел расспросить, как госпожа оказалась здесь. Но сейчас было не до этого. Его руки проникли ей под плащ. Сквозь тунику, он ощутил жар, исходящий от её молодого гибкого тела.

— Да... , — тихо простонала Юлия. — Давай сделаем это снова...

Элатий был опьянен тонким ароматом ее духов. Близость красивой женщины мгновенно привело его фаллос в боевую готовность. Рука госпожи скользнула вниз, чтобы ощутить нарастающую мужскую силу. Плащ отлетел в сторону. На Юлии оказалась короткая эскомида, которую можно было сбросить одним только движением. Обе руки Элатия скользнули вниз и сжали тугие округлые ягодицы римлянки. У нее вновь вырвался стон удовольствия и плотского нетерпения. Ловко и быстро она избавила его от набедренной повязки, а сам Элатий стянул с себя тунику.

Юлия опустилась на колени, предварительно подложив под них свой плащ. Самнит остался стоять, расставив ноги. Член его вздымался, туго налитые яйца подтянулись чуть кверху. Элатий застонал от удовольствия, когда пальцы госпожи начали нежно поглаживать их, иногда чуть сжимать. В это же время Юлия, приоткрыв губы жадно ухватила головку члена. Так ласкать, она умела не хуже самых прожженных шлюх из римских лупанар. Сопя носом, причмокивая, иногда судорожно сглатывая, молодая госпожа глубоко вбирала член Элатия в рот. Использовала она и язык, водя им снизу до верху по могучему тугому стволу. Круговыми движениями ласкала головку фаллоса, впивалась губами в яйца. Юлия уже была возбуждена, когда отправилась на это свидание, но сейчас, просто теряла всякое соображение от желания. Между ног скопилось столько влаги, что стали мокрыми ляжки. В picsевсе просто зудело и ныло от желания, от женского древнего инстинкта женщины ощутить сладостную наполняемость истомившегося лона.

Пока госпожа ласкала ртом его член, Элатий постанывал от удовольствия и непроизвольно начал двигать бёдрами. Руками же, он придерживал голову молодой римлянки, взъерошив черные локоны её волос. Юлию позабавила мысль, что движения гладиатора напоминают сейчас то, как двигаются мужчины при соитии. Получатся, Элатий овладевает её ртом, пользует его, как будет вскоре овладевать и пользовать её мокрую, маленькую...

Столь похотливые ассоциации ещё больше взбудоражили Юлию.

— Я хочу тебя! — хрипло и приглушенно выкрикнула она, когда в очередной раз член вышел из её рта. — Быстрее... Во имя Венеры Неистовой... , мне нужен мужчина.

Молодая римлянка поднялась и одним быстрым движением избавилась от своей эскомиды. Обнаженную госпожу Элатий видел многократно, но всякий раз, затаив дыхание взирал на неё, не уставал восхищаться ее гибким, стройным телом. Нагота Юлии будила в нем зверя, самца, желание обладать ею, становилось просто нестерпимым. Но Юлия — это не портовая шлюха с которой можно не церемонится. Об этом не следовало забывать. Любить ее следовало страстно, но нежно.

Элатий бережно поднял на руки свою бывшую госпожу и отнёс её на топчан. Он уложил Юлию на спину и после, сжав обе её щиколотки, раздвинул ноги молодой женщины широко в стороны. Но гладиатор, не смотря на невыносимое желание не стал сразу овладевать римлянкой. Для начала горячий сладостный вихрь поцелуев по всему телу. Это заставило Юлию громко стонать и изгибаться от удовольствия. Горячие ласковые губы Элатия прошлись по её шейке и плечам, и после настал черёд небольших, но тугих грудей и темно-коричневых сосков, которые Элатий не только страстно вылизал, но и нежно покусывал, заставляя молодую госпожу вскрикивать и подергиваться в восхитительных ощущениях нервно-пульсирующего наслаждения, пробегающего от сосков вниз к влажной, призывно приоткрытой «раковинке». Далее, губы гладиатора совершили приятное путешествие вниз по животу Юлии и добрались до её гладко выбритого лобка. Горячее, страстное дыхание обдало низ живота римлянки и её истомившаяся дырочка отозвалась на это теплым струением вагинального сока.

Элатий шумно вздохнул и припал ртом к вожделенному источнику. Юлия вся замерла, забыла, как дышать. Губы и язык мужчины играли с её губками, приникали между ними, теребили, сладко щекотали выступающий над входом в щелку бугорок. Молодая римлянка зажмурилась от наслаждения, из груди её исходил сдавленный стон.

— Давай же, я не могу больше... Хочу тебя.

Элатий привстал, он был такой могучий и прекрасный, словно Геркулес. Мышцы под его бронзовой, глянцево блестящей кожей отчётливо проступали — великолепный самец, готовый наконец, овладеть ею.

Крепкий, прошитый толстыми венами член, растягивая нежные створки женской прелести начал проникать внутрь. Поначалу, как это обычно бывает, дело продвигалось с некоторым трудом. Но Юлия была так влажна, что вскоре Элатий был просто «проглочен» до основания.

Гладиатор начал неспешно двигаться вперёд-назад, придерживая своё тело на вытянутых руках. Член его плавно, нежно уходил почти до основания в пульсирующую наслаждением дырочку Юлии.

Она обняла его руками за крепкую шею. Ноги римлянка широко раскинула в стороны, но затем, во время соития ни раз обхватывала ими любовника за поясницу, или же вскидывала их вверх.

Элатий постепенно ускорял ритм своих движений. Всё быстрее и быстрее... Но будучи опытным любовником, чередовал их и с медленным, глубоким, чувственным проникновением. Это заставляло молодую госпожу громко стонать и вскрикивать от острого наслаждения. Время от времени наклоняясь, гладиатор играл с торчащими сосками Юлии: то, прикусывал их, то облизывал, то зажав между губ, чуть сдавливал и отпускал, потом снова чуть сдавливал и отпускал...

Это продолжалось в течении долгих потрясающих минут. Кульминация, как и всегда случилась у них, словно буря, словно дикая, неподвластная никому стихия. Вершина плотского торжества, невообразимый восторг. Ощущения яркие, густые и сочные, пьянящие, как вино.

Юлия стонала, рычала и царапала спину Элатия ногтями, била пятками о топчан. Видя, как госпожа кричит от острого наслаждения, самнит более не мог сдерживать давящую, избыточную силу в яйцах. И он высвободил всё, что у него было и разразился громкими стонами. Теплые и густые потоки семени заполнили лоно Юлии. Она, ощутив, как мужчина изливается в неё испытала невероятную бурю чувств, а наслаждение стало таким острым, что сознание молодой женщины на мгновение помутилось, растворилось в каком-то золотистом и теплом облаке.

Лишь пару минут спустя, опустошенные, усталые и взмокшие от пота, любовники смогли приподняться. Их глаза встретились.

Во взгляде Юлии, было и счастье от полученного удовольствия и грусть, которую она не могла утаить.

— Госпожа, ты... Может, не стоило нам?

— Я не жалею, Элатий. Я хотела этого.

— Я, тоже не жалею, прошептал самнит. — Увидеть тебя на последок, прикоснуться... Быть с тобой в эту ночь... Мою последнюю ночь.

— Это решат боги, — сказала Юлия. — И если они захотят помочь... Впрочем, не будем загадывать.

Слова Юлии показались Элатию странными.

— Боги, уже решили, — произнёс он спокойно. — Завтра у меня не будет ни единого шанса. Бой задуман с целю покончить со мной.

— Против тебя выставят сначала двух, потом четырех, потом шестерых бойцов, — сообщила Юлия. — И дальше по нарастающей. Поначалу это будут осужденные на смерть преступники. Но потом гладиаторы из разных школ.

— Понятно, — кивнул Элатий. — Что ж, мне самому интересно, какой по счёту противник оборвёт мою жизнь. Я постараюсь сделать этот счёт, как можно более долгим.

— Из твоих слов следует, что ты не намерен сдаваться, даже если нет ни единой надежды! — воскликнула Юлия, приподнимаясь на одном локте.

— Я буду сражаться до последнего, пока не паду, пока разит рука и бьётся сердце.

— Можно ли ждать иного от великого чемпиона? — глаза молодой женщины восторженно блестели.

* * *

После полудня, когда дневная жара начал спадать граждане Рима направились к Большому Цирку. Все улицы и дороги ведущие туда были запружены народом. Из объявлений, написанных краской, либо простым углём на стенах домов было известно, что сражаться предстоит Элатию в бою доселе невиданном — настоящим испытании для непобедимого чемпиона.

Ужасающий шум сопровождал вхождение граждан и прочего люда в Цирк и занятие ими мест. Многотысячные толпы теснились возле входов. Городские стражники едва могли поддерживать порядок при отсутствии которого случилось бы немало трагедий и смертей, ибо граждане, охваченные небывалым волнением напирали друг на друга, совершенно не заботясь о том, что могут кого-нибудь раздавить и совершенно не думая, что та же участь может постичь их самих.

Но вот, торжественно прозвучали трубы и консул Гней Октавий, восседавший на почетных местах в числе других высших магистратов города и именитых гостей объявил об открытии Игр.

Вначале, по традиции прошли шуточные бои с деревянными мечами. Затем вышло несколько пар, показавших неплохие схватки четверть из которых закончились смертью проигравших. Всё это доставило квиритам немало волнительных минут и удовольствия. Но все ждали главного боя ради которого и собрались здесь.

И вот, как только либертусы присыпали кровавые пятна песком, а тело последнего из павших уволокли, зацепив его крючьями, над Цирком разнесся зычный голос глашатая-прекона, усиленный медным рупором в форме бычьей головы.

— Граждане Рима и почтенные гости, теперь перед вами предстанет гладиатор, чьё имя стало легендой, чей разящий меч ни раз окроплял кровью песок арены. Элатий Непобедимый!

Восторженный крик десятков тысяч глоток слился в единый громоподобный рёв, сотрясший Цирк.

— Элатий! Элатий! Элатий!

В этом вое совершенно потонули злобные выкрики, коих тоже было немало.

— Мятежник! Самнитский выродок! Смерть убийце квиритов! Ответишь за кровь, пролитую тобой на Форуме!

— Элатий! Элатий! Элатий!

Прекон выждал, когда толпа устанет скандировать и продолжил:

— Мы все знаем Элатия, как великого воина. Он много раз доказывал свои мастерство и отвагу. И сегодня ему будет дана возможность превзойти всё то, что он уже сделал! Этот бой легат Лентула нынешний хозяин Элатия посвящает богам и Риму! Слава Риму! Слава Республике!

Тяжелая бронзовая решетка с натужным скрипом поехала вверх. Из темного проема показался Элатий, экипированный и вооруженный в соответствии с национальными особенностями своей родной страны. Выйдя на середину арену он остановился и стал ожидать соперников. Спустя минуту открылись ещё две решетки и появились два высоких полуобнаженных человека, вооруженные дубинами и длинными кинжалами. Их грязные длинные волосы и бороды были всклочены, глаза смотрели по сторонам дико и затравленно, но оба при этом злобно скалились.

— Граждане Рима, соперниками Элатия станут два брата-душителя с Сардинии. Азак и Клеппий. Эти разбойники подкарауливали путников и пастухов в горах и чинили такие мерзости, что заслужили троекратную смерть, будь таковая возможна. Теперь, сами боги станут их судьями и если им будет то угодно, направят карающий меч Элатия прямо в цель.

Зрители откликнулись оглушающим воем и свистом. Со всех ярусов неслось:

— Убей их! Пусти им кровь! Смерть разбойникам! Смерть грязным псам!

Азак заорал и подняв над головой дубину внезапно бросился на самнита. Видимо, он рассчитывал на внезапность. Элатий едва успел отразить удар щитом, ощутив немалую силу рослого противника. Клеппий зарычал и держа свою дубину наготове начал обходить самнита со спины. Но этот расчет на хитрость его и погубил. Элатий устремился к нему совершенно неожиданно, повернувшись к Азаку спиной, что вызвало растерянность последнего.

Ударом щита гладиатор ошеломил Клеппия и хотя тот защитился своей дубиной, остался открыт и с права и слева. Элатий сделал быстрый выпад и вонзил гладий наполовину его длинны разбойнику в шею. Клеппий захрипел и зашатался. Самнит высвободил меч и быстро повернулся лицом к подбегающему Азаку. Смертельно же раненый разбойник, фонтанируя кровью свалился лицом на песок и забился в предсмертных конвульсиях. Его брат издал ужасающий, бешеный вопль и начал остервенело наносить удары. Элатий отражал их щитом без всякого труда. Так, поиграв с жертвой пару минут, ибо никак иначе разбойника назвать было нельзя, гладиатор нанес уставшему, хрипло дышащему противнику удар нижней кромкой щита по колену. Азак взвыл от боли и тут же осел. Его левая нога выгнулась под неестественным углом, дубина выпала, а нож, которым он так и не воспользовался остался висеть на поясе.

— Ступай к брату, вдвоем вам будет веселее, — сказал Элатий и одним стремительным ударом отсек Азаку верхнюю часть головы. Кувыркаясь, скальп отлетел на несколько шагов и шмякнулся о парапет арены. С вытаращенными глазами и разинутым в немом крике ртом, разбойник завалился на спину. Мозги его вывалились из черепа и упали на песок с приглушенным мокрым шлепком.

Стремительный бой и столь яркая победа Элатия просто взорвали Цирк. Толпы оглушительно орали и скандировали имя героя. Но это было, лишь начало. Прекон объявил:

— Что два разбойника для чемпиона? Так, всего-то разминка. Теперь ему предстоит встретиться со свирепыми нумидийскими охотниками!

Вновь поднялись решётки, выпуская на арену троих смуглокожих невысоких воинов в коротких кожаных туниках. Вокруг их бедер были обмотаны леопардовые шкуры. Длинные черные волосы завязаны на макушке в пучки. В каждой руке — по метательному копью, на поясе кривые ножи.

Эти соперники, не смотря на отсутствие доспехов, щитов и оружия для настоящей рукопашной схватки, были намного опаснее братьев-сардинийцев. Быстрые, подвижные, выносливые. Истинные дети пустынь. Их метательное оружие было крайне опасно. Их тактика: держаться подальше от мирмиллона, измотать его и после, обессиленного, потерявшего много крови от ран — прикончить.

Элатий двинулся к противникам не спеша, закрываясь щитом. Как и следовало ожидать, двое из троих нумидийцев начали обходить его с флангов, держась на безопасной дистанции. Вот, один из них, тот что был справа решил, что момент подходящий и метнул копьё. Самнит быстро присел. Копьё прошло над его головой и вонзилось в песок в паре шагов от парапета. Элатий начал отступать в ту сторону. Нумидийцы удивленно переглянулись и последовали за ним. Один, даже метнул копьё, которое самнит отразил умбоном щита, при этом он не переставал пятиться, забирая чуть в сторону. Зрители с напряжением следили за схваткой. Никто не мог предсказать, как поведёт себя чемпион, каков его план. Элатий дошел до копья и спрятав меч в ножны, вытащил его. Нумидийцы тут же замерли, ожидая, что противник метнет копье в кого-то и них. Но вместо этого, Элатий вставил копьё в щит и снова обнажил меч. Нумидиец, чье копьё самнит отразил щитом, негодующе вскрикнул и поспешно подобрал с песка свое оружие. Затем, он что-то прокричал своим товарищам. Двое нумидийцев опять начали обходить с флангов, однако теперь, свои копья они держали так, как если бы собирались вступить в рукопашную схватку. Элатий бросился на ближайшего врага. Тот проворно отпрыгну и в тот же миг брошенное третьим нумидийцем копьё ударило в край щита, отскочило и упало на песок. Элатий мгновенно развернулся и подбежал к лежавшему копью. Завладев им, он опять поместил его в щит. Теперь у двоих из его противников было лишь по одному копью. Предводитель троицы зарычал и выхватил нож. Нумидийцы начали приближаться с трёх сторон.

* * *

Четверо стражников сидели в комнате, предназначенной для отдыха и принятия пищи. Они были в доспехах, но плащи, оружие и шлемы лежали на спальных лавках отдельно. Хотя, стражники и были на дежурстве и ждали своей очереди идти патрулировать, не таскать же всё это постоянно на себе. Доспехи, вот другое дело. Пока их наденешь, да пока снимешь... Лучше уж их потаскать, ну а то, что можно взять или одеть быстро, пускай полежит в сторонке.

Единственным развлечением стражников была игра в кости и они предавались ей как обычно с полной отдачей. Шумно разговаривая, сорясь и переругиваясь, они ни сразу заметили, как в дверях появилась юная рыжеволосая девушка, одетая в коротенькую тунику, поверх которой был широкополый плащ без капюшон с красивой, изящной вышивкой по краям.

— Привет вам, храбрые воины, — сказала она.

Четыре небритые, грубые рожи враз повернулись в её сторону. В глазах вояк, на самом деле растерявших боевые навыки, или даже не имевших их вовсе, и обленившихся от безделья появилось немалое удивление.

— Кто у вас старший?

— Ну я, — нехотя ответил один и также нехотя поднялся из-за стола.

— Могу я поговорить с тобой доблестный муж наедине?

Стражник криво усмехнулся, но встретившись с насмешливыми взглядами товарищей, тут же побагровел и нахмурился.

— Чего ты хочешь, девчонка? Как, ты вообще сюда прошла?

— Не за бесплатно, конечно, — очаровательная незнакомка улыбнулась. — И вас ждёт награда, если поможете мне.

Поднявшийся стражник бросил на друзей неуверенный, растерянный взгляд.

— Да иди же, Квинт, узнай, что ей надо, — кивнул один.

Квинт снова нахмурился, но все-таки вышел из комнаты в коридор.

— Ну, так чем я могу помочь тебе? Дай-ка угадаю, — ухмылка появилась на губах стражника, — хочешь увидеться с кем-то из гладиаторов, до того, как Элатий покромсает его?

— Моя госпожа заинтересована в том, чтобы Элатий остался сегодня жив, — тихо произнесла девушка. — Ты и твои товарищи получите щедрое вознаграждение, если поможете Элатию бежать.

Квинт вытаращился на гостью, удивленно присвистнул.

— Вот это да! Обычно девчонки вроде тебя или даже знатные госпожи просят устроить свидание с гладиаторами. А тут — помочь бежать! Да, как мы это сделаем?

Рыжеволосая вытащила из-под полы плаща увесистый кожаный мешочек и потрясла им перед физиономией стражника. Послышался приятный звон — густой, насыщенный, указывающий на немалое число монет внутри.

— Придумай что-нибудь, Квинт и этот мешочек станет твоим. Сколько из него отсыпать товарищам, ты решишь сам.

Стражник бросил на мешочек алчный взгляд и протянул руку. Девушка быстро спрятала его обратно под плащ.

— Так, ты поможешь?

— Пожалуй, я мог бы, — произнёс Квинт задумчиво. — Но Элатий сейчас на арене и покинет её только мертвым. Я слышал, что Лентула так пожелал.

— Неужели не будет даже короткого перерыва в боях? — в глазах рыжеволосой незнакомки появились страх и смятение.

— Не знаю, — Квинт пожал плечами.

— Должен быть перерыв, — убежденно произнесла девушка. — Даже чемпион нуждается в глотке воды и перевязке ран.

— Если от него захотели избавиться, он не получит ни того, ни другого, — усмехнулся Квинт.

— Но непрерывная череда противников это ведь... Такое недопустимо! Исход боя заранее предрешен! Рано или поздно, но Элатий падёт.

— Так, скорее всего и задумано, — кивнул стражник. — Он убивал римских граждан и не заслуживает ни малейшей пощады.

— Ну, если все — таки перерыв сделают, ты поможешь?

— Ладно, помогу, давай сюда деньги.

— Клянешься?

— Клянусь. Давай же скорее.

— Клянись богами, которых более всего почитаешь.

— Хорошо, экая ты... Юпитером Капитолийским и Юноной Милостивой клянусь.

Девушка протянула ему мешочек, Квинт припрятал его под нагрудным панцирем, после чего вошел в комнату, где в нетерпении ожидали его товарищи. Они о чём-то тихо перешептывались. Похоже, поняли, что дело запахло взяткой и потирали руки в предвкушении.

— Ну, чего ей надо? — спросил один из сидевшей за столом троицы.

— Девчонка влюблена в Элатия и просит помочь ему бежать, — ответил Квинт.

— Бежать?! — вскричали стражники разом.

— Да она в своём ли уме? — хмыкнул затем один из них.

— Это не важно, Меский, — отмахнулся Квинт. — Пообещать этой дурочке можно что угодно. Лучше скажите, она вам нравиться?

— Ну, сладенькая девчоночка, то, — кивнул самый здоровенный и тупой по виду стражник.

— Денег у неё не много, — сказал Квинт. — Зато, есть кое-что другое. Вы понимаете, о чём я. Хочу предложить этой нимфочке хорошо провести с нами время. Думаю, она согласиться. Что думаете?

— А денег, то у неё совсем-совсем мало? — огорченно спросил здоровяк.

— Она рабыня, откуда у неё деньги? — хмыкнул Квинт.

— То есть, ты пообещаешь ей устроить побег Элатию, а взамен мы поразвлечемся с нею? — подытожил Меский.

— Да, ты правильно понял.

— Но денег с неё мы никаких не получим?

— Мы получим красивую на всё готовую девчонку, причём задаром.

— Неплохо бы деньги, — Меский почесал затылок. — Но девку, тоже можно. Ладно, я согласен.

Остальные, поколебавшись немного, тоже согласились.

— Ну давай, иди, уламывай её, — хохотнул Меский.

Пока за столом шло обсуждение, юная незнакомка, стоя в коридоре напротив двери наблюдала за стражниками. Время от времени мужчины бросали на девушку быстрые и вполне понятные ей взгляды. На то и был расчет. Рыжеволосая красотка отвечала им ласковыми улыбками, а плащ, так вообще распахнула, чтобы лучше были видны её тонкая, статная фигурка и стройные ножки.

Вот, наконец, Квинт поднялся, приблизился к девушке и как обычно криво ухмыляясь сказал:

— Мы поможем тебе, милашка. Но, пока идёт бой, мы ничего не сделаем. Придётся ждать. Сколько ждать, ведают, лишь боги. Чтобы не скучать, может проведем здесь время... ? Что скажешь?

— Ты, твои друзья и я? — улыбнулась рыженькая.

— Именно это я и предлагаю.

Она задумалась ненадолго, потом ответила с нотками озорства в голосе:

— Что ж, я люблю мужчин, — и провела языком по своим алым губкам, сделав их влажно блестящими. — И люблю, когда мужчин много.

— Ты правильно сделала, что согласилась, а не начала ломаться, — кивнул Квинт. — Тебе, понравится.

— Надеюсь на это. Вы ведь опытные мужчины, — произнесла она игриво, накручивая на пальцы правой руки свои рыжие локоны. — И наверняка сможете научить девушку чему-нибудь интересному.

— О! В этом не сомневайся! — рассмеялся Квинт. — Как зовут то тебя, красавица?

— Элфи.

* * *

Метать копья нумидийцы более не решались. Им вовсе не хотелось остаться против меча Элатия с одними кинжалами. Двое, сжимая копья в одной руке, а в другой кинжал атаковали самнита, третий же держался в отдалении и выжидал удобного момента для броска. Теперь, промахиваться было нельзя, равно как и бестолково поражать щит или доспехи гладиатора. Нет, теперь нужен точный бросок, когда противник приоткроется и уязвимой будет какая либо часть его тела.

Их тактика была Элатию понятна, поэтому он постоянно смещался в бок, чтобы не дать обойти себя с фланга и с таким расчетом, чтобы нападающие всегда невольно прикрывали его от третьего нумидийца, дабы тот не мог поразить его с дистанции. Так, они некоторое время кружили по арене, пока со зрительских мест не раздался ропот недовольства.

— Трусы! Заячьи хвосты! — неслось отовсюду. — Кто так бьётся! Вперёд, вас ведь трое!

Неслись оскорбления и в адрес Элатия, в основном со стороны тех, кто жаждал его смерти.

Внезапно самнит пошатнулся. Ближайший нумидиец радостно взвыл и прыгнул на него. Уловка сработала. Противник пошёл на поводу своих эмоций и расшатанных нервов. Меч Элатия пронзил грудь африканца и тут же вышел обратно, наполовину обагренный кровью. Второй нумидиец вместо того, чтобы отпрыгнуть в сторону, напротив, тоже бросился в атаку. Видимо он рассчитывал, что нескольких секунд, пока Элатий высвобождает меч из тела и восстанавливает равновесие, ему хватит. Щит, резко выброшенный на встречу ударил нумидийцу прямо в лицо. Ошеломленный, ослепленный дикой болью противник упал. В то же мгновение, брошенное третьим нумидийцем копьё вонзилось в плечо Элатия.

Элфи вошла в комнату и под жадным взором четверых стражников распахнула свой плащ. На ней была под ним только коротенькая полупрозрачная накидка, значительно выше колен открывавшая стройные ножки юной красавицы. Обувь — сандалии с небольшими каблучками, золотистые и с тонкими ремнями крест накрест перехлестнутыми от щиколотки и почти до колен. Командир Квинт с удивлением отметил, что подобную обувь, скорее пристало носить какой-нибудь богатой госпоже, а не рабыне. Да, наверное госпожа и пославшая сюда эту рыжую милашку уступила ей и обувь и украшения. На запястьях Элфи сияли золотые браслеты, на пальцах кольца, в ушах серьги с фиолетовыми драгоценными камнями.

Элфи сбросила плащ и начала неспешно поворачиваться туда-сюда, демонстрируя стражникам свою красоту. Они, смотрели, полные восхищения, разинув рты.

— Ну, как я вам?

— Ты, просто нимфа! — воскликнул Квинт и вскочил первым. — Иди сюда! Клянусь Вакхом Необузданным, я сейчас стану диким похотливым сатиром!

Последний из нумидийцев, лишившись всех копий начал в панике отступать. Кинжал — единственное что у него осталось, он выставил прямо перед собой, как будто тот мог ему помочь.

Рана в плече, оставленная наконечником метательного копья оказалась скользящей. Обычно Элатий не обращал внимания на такие пустяки, но сейчас он устал, изрядно вспотел и саднящая боль его раздражала. В его распоряжении было четыре копья, причём одно из них, то что ранило его.

Самнит остановился, бросил щит на песок, туда же последовал и шлем. Свежий вечерний ветерок встрепал его слипшиеся волосы, овеял приятной прохладой шею. Меч гладиатор убрал в ножны.

— Моя очередь, — сказал он и быстро метнул копьё, метя противнику в грудь.

Нумидиец, конечно же, ждал этого. Он пригнулся и успешно избежал попадания. Но Элатий и не делал расчет на первый бросок. А вот второе копье, что он тут же метнул другой рукой, нашло цель. Оно вонзилось в левое бедро нумидийца. Издав пронзительный крик, тот упал на правое колено. Элатий высвободил из ременного крепления щита следующее копьё и двинулся к противнику. Африканец ковылял прочь, переместив вес на правую ногу. Копьё он не выдернул, поскольку засело оно глубоко и оно сильно мешало ему, не только тем, что доставляло боль, но и замедляло движение. Между пальцев, зажимавших рану струилась кровь. Красные пятна на песке отмечали путь обреченного. Самнит приблизился к раненому для верности на шесть-семь шагов и метнул копьё, рассчитывая, что теперь поставит точку в поединке. Но к его огромному удивлению и удивлению зрителей этого не произошло. Нумидиец умудрился пригнуться и откатиться в сторону. Одновременно с этим он метнул в Элатия нож. Цирк разом ахнул.

Самнит видел, как сверкающее лезвие, вращаясь летит ему прямо в лицо. В последнее мгновение гладиатор отклонил голову, но нож, таки задел его. Правую щеку, словно опалило огнём. Элатий вскрикнул и прижал к ней ладонь. В то же мгновение она стала липкой от крови.

Зрители разразились одобрительными криками и рукоплесканием. Многие, болевшие за Элатия, теперь прониклись уважением к его отважному противнику. Нумидиец мгновенно уловил смену настроения толпы. Приподнявшись, повернув к зрителям измученное, блестящее от пота лицо он вскинул вверх руку, прося о пощаде.

И она была ему дарована. Должно быть, более половины зрителей воздели вверх руки или подняли белые платки.

Элатию с трудом удалось подавить ярость и желание добить противника. Но вместе с тем он не мог не признать, что нумидиец заслужил право покинуть арену живым.

— Ты храбро бился, брат, — кивнул Элатий африканцу, попутно вытирая тыльной стороной ладони кровь с лица.

— Для меня было честью выйти против тебя... И выжить... — хрипло откликнулся нумидиец.

Служащие цирка помогли ему покинуть арену. Также был унесён тяжелораненый и один, погибший из троицы.

Толпа гудела и волновалась. Элатий остался на арене. Прекон поднялся и поднял руку, призывая к тишине и вниманию. Когда установилось относительное затишье и самые громкие голоса умолкли, он объявил:

— Что ж, почтенные квириты, неожиданная вышла развязка, но разве мы скучали? Элатий, как всегда был великолепен и один из его соперников оказался героем и просто отважным человеком. Но наше представление ещё не окончено. Элатия Непобедимого ждёт новый бой! Четыре соперника выйдут против него. Четыре «фракийца»!

В Цирке поднялся оглушительный шум. Многие были в восторге, но немало звучало и возмущенных голосов:

— Есть предел всякой силе! Элатий выдержал два боя и должен быть отпущен с арены! Ему не устоять сейчас против четверых! Это бесчестно! Несправедливо! Напарника Элатию! Напарника!

Элфи ухватив губами фаллос Квинта втянула его в рот. Отсос сопровождался смачным чмоканьем и приглушенными стонами юной галлийки. Четверо голых стражников в одних шлемах стояли вокруг неё. Элфи опустилась на коленки на чей-то постельный на полу плащ. Не стоять же на холодных каменных плитах так.

Старательно обработав ртом член старшего от залупы до яиц, Элфи немного повернула голову в другую сторону и втянула в рот упругий, горячий член здоровяка Меския.

Третий стражник — Лебоний в это время избавил её от накидки и сразу же с удовольствия вцепился руками в полные тугие груди галлийки. Его пальцы жадно мяли и оттягивали отвердевшие соски девушки.

— Теперь мой! Давай мой пососи! — вскричал четвертый стражник — Фабий, протискиваясь между Квинтом и Мескием.

Элфи не заставила себя упрашивать и член Фабия тут же нырнул ей за щеку. Она вылизала его полностью, а потом её язык занялся отяжелевшим яйцам римлянина. Руки девушки тоже не бездействовали. Ими она лакала два других фаллоса. Мужчины охали и стонал от удовольствия.

Галлийка поначалу пошла на это дело без особого удовольствия. bеstwеаpоn.ru Только ради Элатия. Госпожа Юлия уговорила, убедила её отвлечь стражу. Что ж, римлянке не пришлось особенно стараться. Ради любимого Элфи и не на такое пошла бы. Всего-то нужно стерпеть четверых стражников. Правда, когда все началось, галлийка поняла, что ей и самой нравится. Начав ласкать члены мужчин, она завелась, возбудилась. Что ж, отлично, если задание станет не только легким но и приятным.

Наступила очередь Лебония. Он ухватил Элфи за голову руками с двух сторон и принялся вгонять член ей прямо в глотку. Девушка просто обалдела. Она хрипела, кашляла и жадно боролась за каждый глоток воздуха. Но, вместе с тем, такой грубый отсос дико возбудил её.

Далее, началась просто хоровод. Стражники плотно обступили возбуждённую шлюшку. Она, едва успевала вертеть головой туда-сюда. То сосала у Квинта, то втягивала губами толстый, здоровенный Меския, то жадно, издавая нечленораздельные звуки облизывала языком вздутые яйца Лебония. Хохоча и обмениваясь пошлыми шутками стражники шлепал членами по лицу юной девушки, а потом мыча и истекая слюной она вновь обрабатывала ртом по очереди их фаллосы. Этот отсос продолжался долго, но Элфи, забыв обо всём, с упоением придавалась процессу. Её рот жадно ловил члены. Лицо юной галлийки раскраснелось, и было сплошь мокрым от слюны и выделений мужских пенисов. Её полные развратные губы распухли от долгого отсоса.

Элфи, уже изнемогала от желания. Между ног так увлажнилось, что вагинальная смазка начала капать.

— Давайте... я хочу... давайте начнем.

Ей помогли встать с коленок, после чего Квинт и Лебоний подхватили Элфи и уложили ее прямо на стол. Меский предварительно постелил свой плотный плащ.

— Я первый, — заявил Квинт.

Возражать старшему никто не стал. Трое стражников стояли рядом, наблюдали и дрочили свои члены в нетерпении.

Ухватив Элфи руками за бёдра, римлянин вошёл в неё одним мощным движением. Влагалище девушки приняло упругий тугой пенис, жадно раскрывшись и тут же, плотно сомкнулось вокруг желанного гостя. Рыча от возбуждения Квинт начал совокупляться с юной галлийкой мощно и напористо. Он вгонял свой фаллос в её мокрую податливую плоть по самые яйца. Срамные губки Элфи жадно втягивали крепкую тугую колбасину пениса. Комната наполнилась громкими стонами шлюхи и чавкающее — чмокающими звуками.

Лебоний и Меский стояли ближе всего по сторонам стола и Элфи добралась руками до их фаллосов. Она принялась ласкать их руками.

Квинт весь вспотел, но темп совокупления не снижал. Шумно дыша и сопя, он продолжал вгонять член в распёртую мокрую picsе Элфи. Рыжеволосая нимфа стонала и вскрикивала, а когда члены мужчин начали вновь поочередно входить в её рот, издавала протяжное мычание. Всё это сопровождалось звонкими шлепками, которые Квинт щедро раздавал по бедрам шлюхи.

Минуты через две Элфи кончила. Оргазм был сильный, сводящий с ума. Галлийка хрипло стонала и бедра её судорожно подергивались в плотском наслаждении. Член Квинта был, вдруг резко вытолкнут. Ударила струйка вагинального сока.

— Ого! — вскричал он. — Да, ты брызгушка!

Он радостно вогнал член обратно и пока девушка кончала и билась в наслаждении, продолжал вгонять ей в чавкающее мокрое лоно.

— Теперь я! — заорал Меский. — Сейчас я так разогрею эту девку!

Влагалище Элфи бешено сокращалось и истекало липким соком, когда туда нырнул член второго стражника. Он задрал ноги юной галлийки вверх и удерживая их принялся наяривать своим «жеребцом».

— Ну как тебе, милашка? Нравится?

— Да... Хорошо... Ещё!

Глаза Элфи блестели от восторга, щёки зарделись, влажные волосы метались из стороны в сторону. Мощный фаллос Меския, блестя от вагинального сока до самых яиц с бешеной скоростью нырял в горячую дырочку юной шлюшки.

* * *

Элатий отступал под градом яростных ударов. Двое «фракийцев» теснили его в сторону триумфальных ворот. Их изогнутые фальксы мелькали с невероятной быстротой и отражать их становилось все труднее.

Элатий не просто устал. Он был вымотан почти до предела. Одного из четверых «фракийцев» самого молодого и неопытного ему удалось убить быстро в самом начале схватке. Ещё одного он тяжело ранил в шею две минуты спустя, но ценой этого успеха стала довольно серьезная рана, полученная им в правый бок. Она кровоточила и доставляла изрядную боль. Силы были на исходе. Впервые за всё время, что он бился на арене, Элатий ощутил так близко дыхание смерти. Двое оставшихся противников были весьма опытны, полны сил и не получили ещё не единой царапины. То, что двое их товарищей выбыли из игры, им было даже на руку. Не мешаются под ногами, не мельтешат. И славу победы над легендарным самнитом теперь не нужно делить между четырьмя.

Щит Элатия был весь изрублен и недалек был тот момент, когда он станет совершенно непригоден. Но пока он ещё цел, стоило воспользоваться им, используя его размер и прямоугольную форму. Самнит отскочил немного назад, чтобы между ним и противниками образовалась дистанция хотя бы в пару-тройку шагов. Затем, он прижал нижний край щита к песку и надавил.

«Фракийцы» переглянулись и хотя выражений их лиц под железными масками, понятное дело видно не было, по всему было ясно, что они озадачены. Нет, на манипуляции с щитом они не обратили внимания, слишком поглощенные наблюдением за самим Элатием. На это и был расчет. Стоило «фракийцам» приблизиться, как самнит резко вскинул вверх врытый в песок нижний край щита. К таким трюкам со стороны противника был готов, даже гладиатор-новичок. Элатий и не рассчитывал тучей брошенного песка дезориентировать врагов. Оба они успешно закрылись своими круглыми щитами, подняв их вверх. Вот это и нужно было Элатию — их естественная и предсказуемая реакция. Пригнувшись, он бросился вперёд, выставив щит перед собой по горизонтали и чуть под углом.

Удар нижней кромкой в левый бок ближайшего противника был страшен. «Фракиец» захрипел и повалился на песок. Кожаный панцирь не уберег от перелома его ребра. Элатий повернулся лицом к последнему из оставшихся на ногах противников. Оказавшись в одиночестве, он явно растерялся. В зрительских рядах послышался смех и в адрес «фракийца» посыпались оскорбительные реплики. Это привело его в ярость.

— Я прикончу тебя! — заорал он, бросаясь на Элатия.

Чего-чего, а в умении владеть мечом «фракийцу» было не отказать. Двумя ударами он разбил щит самнита на куски. Элатий слегка зацепил противника в правое плечо, но под градом яростных ударов вынужден был опять отступать. Дыхание тяжело, со свистом вырывалось из его груди, кровь по-прежнему сочилась из под доспехов и стекала по правому бедру. Щека, тоже кровоточила, хотя уже меньше, но зато теперь её словно бы жгли каленым железом. Перед глазами начали мелькать желтые пятна, во рту появился металлический привкус, а к горлу подступала тошнота. Это было скверно, очень скверно.

Элатий отбивался, контратаковал, хотя это и отнимало и без того почти исчерпанные силы. Но отдать инициативу врагу полностью он не мог. Это означало конец. Нет, Элатий не рассчитывал выйти сегодня с арены живым, но позволить кому-то просто и легко убить себя... Нет, такого он не позволит!

С прошлого поединка кое-где на арене остались валяться метательные копья. К одному из них самнит и устремился. Цирк взорвался громоподобным ревом:

_Элатий! Элатий!

Противник побежал за ним, но самнит, таки подхватил копьё с песка. «Фракиец» отпрянул и это стало ошибкой. Ему следовало сорвать дистанцию. Соперник, вовсе не собирался использовать копьё для рукопашной. Он метнул его. Быстрая реакция спасла «фракийца» от тяжелого ранения, однако наконечник болезненно чиркнул по его правому бедру, оставив там заметную и кровоточащую царапину. Рана сама по себе пустяковая, но досаждать будет.

Маленький успех чемпиона был встречен на зрительских скамьях бурным рукоплесканием. Теперь, даже те, кто желал смерти Элатия невольно прониклись уважением к мужеству и стойкости этого человека, сражающегося до последнего, несмотря на раны и усталость. Отцы, показывая на самнита, говорили своим юным сыновьям:

— Смотрите, как бьётся этот раб, наш враг, убийца наших сограждан. Он не римский гражданин, но его стойкости и отваге можно позавидовать. Учитесь, берите с него пример. Чтобы держать таких людей в покорности нужно превзойти их и в доблести и в силе и в мужестве. Помните это всегда, если хотите повелевать миром.

Пожалуй, лишь Лентула, да немногие его соратники были недовольны тем, что происходит на арене. Проклятый самнит не желал умирать. Более того, стал у народа ещё более популярен! Скорее бы увидеть его бездыханный труп, уволакиваемый либурариями к воротам смерти. Ничего, если не последний из «фракийцев», то уж следующая группа обязательно покончит с ним.

Метнув копьё Элатий не стал мешкать. Он устремился в сторону первого из убитых им «фракийцев». Там, он завладел щитом погибшего. Не особенно привычный щит для самнита — небольшой, круглый, но в данной ситуации выбирать не приходилось.

Опять на него обрушился град ударов. Сверху справа, слева... Зрители, державшие сторону фракийцев скандировали:

— Дарис! Дарис! Рази! Убей!

Элатий защищался щитом, парировал выпады и выжидал момент. В это время с песка поднялся «фракиец», которого он свалил ударом щита. Он избавился от шлема и подобрал валявшийся неподалеку меч. Лицо «фракийца» было искажено от боли и бледно, на губах пузырилась кровавая пена. Шатаясь из стороны в сторону, он, всё же устремился к месту схватки.

Народ на трибунах взволнованно загудел. Гладиатор, атаковавший самнита так увлекся, что не обратил внимание на повышенное оживление зрителей, видимо решив, что это вызвано его наступлением и парой удачных выпадов, после которых у чемпиона появились новые раны. Незначительные, но все же... Даже самый маленький успех приближал его к долгожданной победе.

Элатий видел, что на помощь Дарису спешит его товарищ. В данной ситуации двое против одного совсем не лучший расклад. Но кажется, настырный противник не подозревает о помощи...

Элатий собрал оставшиеся силы и перешёл в наступление. Его меч замелькал с невероятной быстротой. Дарис растерялся, ритм его собственного наступления сбился. Закрываясь щитом, он начал пятиться под градом ожесточенных ударов.

И налетел спиной на товарища. Оба упали. Цирк дико и восторженно ревел. Элатий бросился вперёд. Это был шанс! Единственный и последний в этом бою!

Меч самнита пробил горло Дариса насквозь и вонзился с обратной стороны в песок. «Фракиец» забился в конвульсиях, кровь ударила фонтаном и начала сочиться через отверстия шлема. Второй «фракиец» стонал, и харкая кровью начал отползать. Тяжело дыша Элатий поднялся. Многотысячная толпа римлян выла и бесновалась. Отовсюду неслось:

— Элатий Победитель! Элатий! Элатий!

Последний «фракиец» попытался ударить самнита по ногам, но тот отскочил, а потом зайдя сбоку одним ударом обезоружил противника. Поставив ногу на грудь поверженного, Элатий ждал решения народа. «Фракиец» лежал неподвижно, с закрытыми глазами, дыхание с хрипом вырывалось из его груди, окровавленные губы чуть шевелились. Гладиатор молился, ибо его переход в иной мир мог свершиться с минуты на минуту.

Но Мойры — богини судьбы оказались к нему добры сегодня. Огромное число граждан вскинуло руки вверх, тем самым даруя последнему из «фракийцев» жизнь.

* * *

Ягодицы Элфи громко шлепали по ляжкам Фабия, а его член, то выходил наружу, то проваливался в горячую обволакивающую глубину девичьего лона. Покинув стол, на котором начали, теперь они сношались на небольшом топчане, что располагался в углу караульной.

Квинт и Лебоний сидели справа и слева, а Меский стоял прямо перед парочкой и ждал своей очереди. Но, старший знаком показал, что тому еще придется потерпеть, после чего ухватил галлийку за левый локоть.

— Ну всё, маленькая потаскушка, перебирайся теперь ко мне.

Постанывая, Элфи слезла с члена Фабия одной ногой, перешагнула через Квинта и начала опускаться, сгибая ноги в коленях и разведя их немного в стороны. Блестящая головка члена раздвинула складочки срамных губок и юная нимфа, издав стон удовольствия ощутила, как горячий, крепкий ствол проникает в её лоно дальше. Элфи начала двигаться вверх-вниз, положив ладони на широкие плечи мужчины. Он, придерживал ее за ягодицы. Иногда звонко и озорно похлопывал по ним ладонями. Остальные стражники продолжали дрочить в ожидании. Зрелище, это завораживало и дико возбуждало галлийку.

Член Квинта продолжал нырять в податливую, горячую мокроту ее влагалища. Со смачным чавканьем, вызывая сладостные ощущения от которых Элфи стонала, вскрикивала, охала и ахала.

Меский, решив разогреть шлюшку посильнее, забрался с ногами на топчан и пристроившись слева от сношающейся парочки всунул в рот Элфи свой член. Она, причмокивая, с удовольствием принялась сосать и облизывать его.

— Милашка, а в попку не желаешь? — спросил в это время Лебоний.

Элфи, что-то невнятно промычала: рот её как раз был занят членом Меския. Расценив изданный девкой звук, как согласие, Лебоний приблизился вплотную и чуть присев начал втискивать свой член Элфи в анус. Шло туго. Задняя дырочки галлийки, куда началось вторжение болезненно сжалась. Девка разразилась целой серией нечленораздельных вскрикиваний, в которых правда ясно слышались возмущенные нотки. Наконец, освободив рот от члена Меския, она взвизгнула:

— Что ты делаешь?! Не надо туда! Больно!

— Потерпи немного, — Лебоний упорно продолжал вдавливать свой фаллос в крохотное отверстие. — Тебе понравится...

— Больно... Будь ты проклят! Свинья!

— Ещё чуть-чуть, сейчас!

— Он не пролезет... О боги... Какой, ты злой!

Усилия, Лебония всё же увенчались успехом. Он проникал всё глубже и глубже. Элфи стонала, стиснув зубы: ей казалось, что в зад ей впихивают никак не меньше, чем сосновое полено. Но, вот удивительно... вместе с болью, сквозь эту боль пришло и удовольствие. Элфи по-прежнему обильно текла, что в немалой степени поспособствовало тому, что фаллос Лебония проник в её анус по самые яйца. Плотно прижимаясь к ее спине, стражник сказал:

— Вот видишь, получилось. Теперь, я начну потихоньку.

— Кажется, что он у тебя огромный, как у циклопа! — Элфи начала чуть приподниматься, коленки её при этом тряслись от напряжения, а внизу живота щекотало от страха и возбуждения. Фаллос был освобождён примерно наполовину, когда она сама поддала попкой назад, позволив ему проскользнуть внутрь на всю его длину. Так, раз за разом, она насаживалась на мощное орудие Лебония и с каждой минутой оно скользило в её плоти всё лучше и быстрее. И одновременно в ее растянутой мокрой picsебыстро и напористо скользил член Квинта.

— Клянусь Вакхом распутным, у вас там все, как мослу, — хохотал Фабий, наблюдая со стороны. Два члена, блестящие мокротой резво скользили в обеих отверстиях Элфи.

— А ей, вроде нравится, — добавил Фабий. — Я бы, тоже попробовал.

Она обернулась. Сквозь спутанные рыжие волосы глаза галлийки восторженно сверкали и была в них какая-то сумасшедшинка.

— А давай... Будешь следующим!

Она все резче и сильнее двигалась, с наслаждением ощущая обеими своими дырочками мощные толчки мужских фаллосов. Эта двойная атака ей все больше и больше нравилась.

Спустя минуту Фабий оттащил Лебония в сторону и занял его место. Он ловко вогнал член в задний проход юной галлийки. Она громко и хрипло стонала под двойным напором.

— Теперь я! — закричал несколько минут спустя Меский.

Он спрыгнул с топчана.

— Давай, — согласился Квинт и снял с себя стонущую Элфи. — Как ты хочешь?

Меский недолго раздумывал. Он лег спиной на топчан и одновременно ухватив девушку за руку, потянул к себе. Заставил развернуться спиной. Длинный, толстый член его торчал вверх.

— Садись на него! Задней дыркой садись!

Элфи поняла как надо. Она взобралась следом на топчан и широко раздвинув ноги начала опускаться. Фаллос Меския, преодолев некоторое сопротивление втиснулся в анус. Юная галлийка, охая и закатывая глаза начала двигаться. Трое других стражников стояли перед ней и пожирали взглядами ее выставленную на показ, взмокшую с вывернутыми складочками picsе.

— Никто не против, если я первый? — спросил Фабий.

— Давай, — кивнул Квинт.

Фабий приблизился к стонущей паре. Руками он ухватил ноги галлийки под коленки, а потом забросил их к себе на плечи. Его член вошел в мокрую вожделенную «раковинку» юной нимфы.

От двойного сношения, когда один из мужчин спереди Элфи просто обалдела. Так обалдела и возбудилась, что не описать никакими словами. Вновь ее дырочки перли двое мужчин разом. Трение горячих упруго-твёрдых фаллосов, разделенных, лишь тонкой перегородкой вызывало невероятно сладостную пульсацию, как во влагалище, так и в анусе.

Мужчины сменяли друг друга. После Фабия ей воткнул Квинт, потом Лебоний и снова Фабий. В дырках юной нимфы громко и смачно чавкало, Элфи кричала, хрипло дышала, стонала. Она, то выкрикивала всякие непристойности, то не могла сдержать восторженного смеха.

— Да, ещё! Давай ещё! — рвалось из неё.

Мужские фаллосы заныривали в её распертые дырки глубоко и выходили обратно сплошь в белой пузырящейся пене.

Десять минут такого сношения закончились для Элфи невообразимо мощным и продолжительным оргазмом. Её, драл в это время спереди Квинт. Она вопила, не помня себя, а старший, издавая стоны продолжал вгонять ей.

За старшим был Лебоний. Член его нырнул в пульсирующее отверстьице. Стражник, аж рыкнул от удовольствия, ощутив, как вокруг его фаллоса, то сжимается, то разжимается липкая, горячая, всасывающая мякоть девичьего лона.

— О милая! Как у тебя тут хорошо!

Он принялся наяривать членом, придерживая ноги Элфи руками за щиколотки.

— Я следующий! Я! — заголосил Фабий, пристраиваясь за спиной товарища.

Элфи, все также продолжала дергаться от удовольствия, насаженная на два члена. Она была совершенно ошарашена таким диким и развратным совокуплением.

— Оооо... , я сейчас! Я уже... , — прохрипел снизу Меский.

И тут же Элфи ощутила, как сильная, тугая струя спермы ворвалась её прямую кишку. Затем, второй и третий выбросы семени и приглушенный хрип стражника. Опорожнив яйца ей в анус, Меский так и остался лежать на спине под девушкой. Его фаллос начал терять твердость, но пока ещё держался в задней дырочке.

Лебоний кончил через минуту. Он быстро выдернул член из влагалища галлийки, приподнялся и хрипло подвывая начал выплескивать на лицо Элфи струю за струей свой густой эякулят. Пока он делал это, во влагалище шлюшки вогнал член Квинт. Это было нечто! Один мужчина сношается с ней, другой кончает на лицо. Девка восторженно смеялась, ловя ртом последние тонкие струйки семени. Лицо ее было изрядно залито спермой. Особенно переносица и левая щека, куда все постепенно стекало и тянулось дальше по губам и подбородку.

Лебоний отошел в сторонку и сел на лавку, усталый, с обвисшим членом и скукожившимися яйцами, освобожденными от тяготы.

Квинт продолжал трудиться, весь потный и уже изрядно усталый. Член его заглатывался взмокшей «раковинкой» шлюшки полностью. Старший из стражников продержался минуты две и охнув, кончил. Его зад подергивался. Квинт спускал во влагалище Элфи мощными горячими струями. В анусе ее, откуда член Меския, наконец выскользнул хлюпало и толчками выходила пузырящаяся сперма.

— О Венера, златая, как мне хорошо, — застонала Элфи.

Остался еще Фабий. Проникнув членом в влагалище рыженькой нимфы, он активно принялся за дело. Стражник загонял ей глубоко и сильно, его мускулы бугрились

под блестящей от пота кожей.

Волосы Элфи совершенно растрепались, все тело было в поту, а промежность, лобок и ляжки, шея и грудь — все в липком мужском семени. И по-прежнему сперма оставалась на её лице, свисала с подбородка жирной болтающейся туда-сюда ниткой.

Фабий продолжал мощно и быстро сношаться с Элфи. Его тугой, слегка изогнутый вверх пенис упруго ходил туда-сюда, в разгоряченной дырке влагалища. Минута шла за минутой. Распёртая дырочка юной галлийки жадно и сочно чавкала, заглатывая римского «жеребца». В предчувствии очередной скорой разрядки, она подмахивала низом живота.

— Давай, ну же! Ещё! Давай!

Тяжело дыша, обливаясь потом Фабий трудился. Он, сам уже измучился, мышцы ныли от усталости и напряжения, но он всё никак не мог кончить. Остальные стражники подбадривали его.

— Давай! Покажи этой шлюхе! Заставь орать её!

Чтобы, наконец, прийти к финалу Элфи решила помочь Фабию. Она, чуть выгнула тело в особо развратной и сладострастной позе, одной рукой обхватила мужчину за шею, другой принялась тереть и мять распухшую, зудящую пипку клитора. И глядя Фабию прямо в глаза, горячо зашептала измазанными спермой губами:

— Давай, сильнее! Вгоняй, засаживай. Нравится пользовать шлюшку? Чувствуешь, как я вся теку? Вся мокрая. Давай, пользуй меня, крепче пользуй!

Фабий таращился на неё совершенно дикими, бешеными глазами. Прошло меньше минуты и, пронзительно взвыв, он начал кончать.

Элфи от собственных грязных словечек так возбудилась, что одновременно с мужчиной пришла к финалу. Она пронзительно взвизгнула и разразилась бессвязными воплями от острого наслаждения. Она чувствовала, как толстая колбасина пениса, продолжая вонзаться в её лоно одновременно исторгала мощные струи спермы.

— Да, да, да, ещё... , наполни меня!

Освобождаясь от давящего груза в яйцах, Фабий рычал, словно зверь.

* * *

Когда страсти улеглись и Цирк несколько приутих, прекон объявил:

— Сограждане, Элатий вновь доказал нам свою доблесть, своё мужество и стойкость. После трёх боёв, встретившись с девятью противниками, он стоит на арене всё также не побежденный. Раны его кровоточат, силы уже на исходе, но доблестный Элатий готов встретить новых соперников! И мы готовы их встретить! И радостно предвкушаем новый бой! Против чемпиона арены выйдут шестеро...

Слова прекона утонули в яростном, оглушающем рёве толпы. Отовсюду неслось:

— Элатия с арены! Пусть бьются другие! Позор эдиторам!

Слышались голоса и тех, кто требовал предоставить отважному самниту свободу.

Лентула вскочил со своего места весь бледный с перекошенным от ярости лицом.

— Элатий останется и будет биться!

Но в оглушающем шуме, которым наполнился Цирк голос его утонул. Услышать его смогли лишь те, кто сидел рядом. Взволнованная Сабина вцепилась в руку супруга.

— Нужно отпустить Элатия с арены! Он заслужил...

— Да ни за что! — в бешенстве вскричал легат. — Пусть выпускают следующую группу! Прекон, объявляй!

Глашатай поднёс рупор ко рту и попытался перекричать толпу зрителей.

— Итак, следующими противниками чемпиона станут свирепые кимвры! Совсем юными они попали в плен после великой и памятной битвы при Верцеллах, когда спаситель отечества Гай Марий...

Несколько тысяч зрителей, что находились ближе к почетным местам враз повернулись и начали оглашать Цирк яростными, протестующими криками. Кое-где, особо вспыльчивые квириты повскакали с мест, в руках их появились увесистые палки. В сторону лож магистратов и почетных гостей полетели огрызки яблок, корки от дынь и орехи.

— Господин, Элатия лучше отпустить! — вскричал испуганный глашатай.

— Народ вот-вот взбунтуется! — воскликнула Сабина. — Неужели ты это допустишь!

— Самнит должен умереть! — зарычал Лентула. — Неужели эти грязные плебеи будут диктовать мне свою волю! Я хозяин Элатия! И я желаю, чтобы он сдох!

Пока Лентула ругался и припирался с теми, кто упрашивал его уступить, консул Гней Октавий, привстав со своего места, с тревогой наблюдал за тем, что происходит в Цирке. Ситуация явно выходила из-под контроля. Кое-где начались потасовки между гражданами и стражниками, огромная сплоченная толпа норовила прорваться на нижние ярусы Цирка, где в страхе метались сенаторы и всадники.

— Уважаемый Лентула, разумнее будет отпустить Элатия, — сказал, наконец консул.

— Но как... — легат растерянно посмотрел на Гнея Октавия. — И ты предлагаешь мне это!

— Взгляни, — консул широким жестом обвёл Цирк, гудящий, словно гигантский, растревоженный улей. — Видишь, что твориться? Для нас разумнее будет уступить.

— Проклятая чернь! — вскипел легат. — Да пожрёт их всех Эреб! Да настигнут их Эрнии! Ладно... Прекон, объяви, что Элатий может покинуть арену. Но завтра его ждёт новый бой!