— Уф, наконец добрались! — Наталья Сергеевна толкнула дверь, широким шагом вошла в номер, стянула на ходу пиджак и крикнула: — Кать, включи кондишен! Я в душ!

— Сейчас, Наталья Сергеевна. — Катя Ноготкова втащила оба чемодана, свой и начальницы, и в изнеможении поставила посреди номера.

Было жарко. Девушка обливалась потом. Она сама с наслаждением отправилась бы в душ, да и в туалет хотелось с самого вокзала. Но, конечно, не было и речи о том, чтобы идти вперед гендиректрисы. У Натальи Сергеевны Веденеевой, которую любящие сотрудники уважительно прозвали Ведьмой, было строго с субординацией. И еще она отличалась скупостью. Действительно, зачем снимать в командировке два номера при московских-то ценах, если можно снять один двухместный?

— И одежду сразу развесь! — донесся новый приказ сквозь шум воды.

— Хорошо, Наталья Сергеевна.

Ноготкова включила кондиционер, открыла чемоданы и развесила парадные деловые костюмы для завтрашней встречи — веденеевский и свой. Внимательно осмотрела: нет, ни чуточки не помялись. Завтра важная встреча с инвесторами. Обе они должны выглядеть офигенно, особенно, конечно, сама Катя, менеджер по проектам. Ведь это она будет выступать с презентацией и очаровывать московских инвесторов блеском бизнес-плана экспансии сети салонов красоты «Натали» на весь Уральский регион.

Катя аккуратно разложила вещи, послонялась по номеру. Ведьма что-то надолго заняла ванную: уже и душ замолк, а она все не выходила. Менеджер пару раз почти осмелилась поторопить ее, почти решилась деликатно постучать, но страх вызвать начальский гнев пересиливал — а гендиректриса была ох как скора на гнев. Однако организм все сильнее требовал своего. Катя наконец отважилась постучаться:

— Наталья Сергеевна, простите, пожалуйста, вы скоро? Мне просто в туалет очень надо... — попросилась она как можно жалостнее.

— Да заходи! — крикнула та, и зажужжал фен.

Обрадованная Катя проскользнула в дверь. Веденеева в белом гостиничном халате стояла перед зеркалом и сушила длинные черные волосы. Как видно, освежившись, она пришла в добродушное настроение. Увы, обычно оно продолжалось недолго.

— Видишь — эти мудилы фен приделали к стене, чтобы не украли, — пояснила Наталья Сергеевна. — Вот и выйти из ванной не могу. Делай свои дела, не стесняйся, все свои!

Легко ей было сказать «не стесняйся»! Сама-то Ведьма с ее железобетонной самоуверенностью не стеснялась никого и ничего, но Катя так не могла. Вот так вот сесть и пописать при постороннем человеке? Да еще и при начальнице? Хоть та и разрешила, а все-таки... как-то это неуважительно, даже оскорбительно! Ноготкова робко присела на краешек унитаза, но от стыда и страха не решалась больше ни на что, а ведь хотелось до боли!

— Давай-давай, я не смотрю! — подстегнула ее Веденеева. — Писай!

Она не смотрела, но все прекрасно видела в зеркало. Однако это был уже приказ, и Катя не могла не подчиниться. Менеджер торопливо задрала юбку и тут же расправила, приспустила колготки и трусики самую малость, чтобы не показать из-под юбки.

— Извините, пожалуйста, — пролепетала, сама не зная зачем. Зажмурилась от стыда и наконец-то позволила животу расслабиться.

Струя звонко ударила в унитаз. О-о, какое облегчение!... Можно было на секунду забыть обо всем и отдаться постыдному, чисто физическому блаженству... Но Ведьма не дала так быстро забыть о себе.

— Знаешь, Кать, что я сейчас подумала? — Ее интонация неожиданно похолодала. Это не предвещало ничего хорошего. — Смотрю, ты какая-то зажатая, затюканная. Так не годится. Ты, блять, завтра перед инвесторами должна излучать позитив и уверенность в себе. Тренинги проходила когда-нибудь?

— Нет, Наталья Сергеевна, — робко проговорила Ноготкова, застыв на унитазе. Она закончила свое дело, но пока начальница говорила, не смела ни подтереться, ни одеться.

— Вот жопа! Ладно. Придется с тобой поработать. Растормошить тебя малость, раскрепостить. — С каждым словом Кате делалось все страшнее. — Ну чего глазами хлопаешь? Хочешь завтра охуенно выступить? Хочешь инвестиции для компании, премию, повышение? Весь Оренбург под свое руководство хочешь?

— Хочу, Наталья Сергеевна...

Гендиректриса повесила фен и развернулась к ней.

— Опаньки! А это как называется? С тобой начальница разговаривает, а ты сидишь на толчке и ссышь? Не в край охуела?

— П-простите, Наталья Сергеевна! — менеджер как ошпаренная подтянула трусы и колготки, молниеносно вскочила. Оправдываться, ссылаться на разрешение она не смела — хорошо знала, что это только сильнее разозлит. — Простите, пожалуйста, я уже все-все. Я готова, готова.

— К чему готова-то? — Веденеева чуть смягчила тон.

— Ну, вы сказали... тренинг, раскрепощение...

— А, точно, тренинг. Давай прямо сейчас начнем, чтоб времени не терять. — Начальница показала ей на ноги. — Колготки снимай.

Этого Катя не ожидала. Она давно привыкла беспрекословно выполнять приказы Ведьмы, но не такие, и привычка дала сбой.

— З-зачем, Наталья Сергеевна? — растерялась девушка.

— Чего-о-о-о? — Начальница уперла руки в бока и подалась вперед корпусом, да с таким лицом, что Катя отшатнулась к стене. — Еще раз такое услышу — вылетишь пинком под зад на улицу впереди собственного визга! — Она ткнула подчиненную пальцем в грудь, и довольно чувствительно. — Забочусь о тебе, дура, о твоем развитии, время на тебя драгоценное трачу! Это твое первое упражнение! Снятие психологических зажимов! А ну выполняй, блять!

Ведьма еще не закончила нагоняй, а Ноготкова уже поспешно стаскивала дрожащими руками колготки из-под юбки. Сняла и выпрямилась босиком на холодном кафеле.

— Извините, Наталья Сергеевна, — проговорила она, опустив глаза. — Больше такое не повторится.

Сколько раз она произносила эту фразу на планерках, при коллегах и подчиненных, после очередного разноса с ором и матом за какую-нибудь ничтожную провинность, а то и вообще ни за что, просто под настроение? (За серьезные провинности Ведьма не ругала, а выгоняла сразу). Знакомая ситуация чуть успокоила колотящееся сердце. А начальница продолжала:

— Сейчас пойдешь вот в таком виде, босиком, в лобби, и принесешь мне эспрессо. А за то, что не сразу послушалась, тебе штраф: должна снять еще что-нибудь из одежды. По твоему выбору. Все поняла?

— Поняла, Наталья Сергеевна.

Больше никаких попыток сопротивления. Приказано босиком пройтись по отелю, значит надо пройтись. Не страшно. Могло быть и хуже. Катя принялась соображать, что бы снять из одежды, сохранив приличной вид. Увы, она успела снять жакет в номере, а что осталось? Юбка — исключено, блузка — исключено, лифчик... нет, блузка слишком тоненькая, а грудь у нее неплохого третьего размера... Остается одно.

— Я трусики сниму, можно, Наталья Сергеевна? — робко спросила менеджер.

— Ты глухая? — снова взъярилась гендиректриса. — Тупая? Я же сказала: по твоему выбору!

— Простите, Наталья Сергеевна. — Ноготкова торопливо запустила руки под юбку и стянула трусы.

В коридоре третьего этажа никого не было. Катя неслышно пробежала по ковровой дорожке. Босиком было даже приятно стопам, но воздух непривычно холодил между ног, она ощущала свои интимные места оголенными, было неловко, стыдно, страшновато. У лифта ждали двое мужчин. Ноготкова не решилась ехать с ними и сбежала по лестнице. Внизу в лобби никто, кажется, не обратил внимания на ее босые ноги, а если и обратил, всем было пофиг. Катя приободрилась, взяла в автомате кофе и тоже по лестнице бегом отнесла в номер.

Все прошло на ура! Ей было весело, как ребенку после после безнаказанной шалости, даже чувство наготы в паху больше не тревожило, а добавляло какие-то щекочущие нотки в это ощущение себя проказницей. «Упражнение помогло! Раскрепостилась!» Но при виде Ведьмы вся веселость увяла. Начальница ждала ее с довольно кислым лицом.

— Почему так долго? — рявкнула она.

— Простите, Наталья Сергеевна, это лифт, — соврала недомолвкой Катя. Подала бумажный стаканчик и почему-то, сама не зная почему, отвесила поклон. — Ваш эспрессо.

Не сказав спасибо, Веденеева отпила из чашечки.

— Раздевайся догола, — приказала она и сама дернула за Катину блузку, выпрастывая из юбки. — Сейчас будет упражнение номер два.

Что ж, Ноготкова ожидала чего-то подобного. Она покосилась на окно (широкая улица, дом напротив далеко, авось ничего не видно), и посреди номера, под суровым и пристальным взглядом Натальи Сергеевны, стала раздеваться. Полетела на кровать блузка, за ней лифчик, юбка упала на пол. И вот, опустив глаза, стыдливо прикрыв неприличные места, подчиненная стояла перед начальницей в чем мать родила.

Кондиционер веял холодом. Катя смотрела в пол и старалась не думать о невероятности ситуации. Конечно, она могла бы все это прекратить, и легко... Веденеева подошла и дернула ее за руку, отрывая от груди.

— Как стоишь? Чего прячешь, дура?

— Простите, Наталья Сергеевна. — Менеджер покорно вытянула руки по швам, открывая взгляду начальницы выбритый лобок и напрягшиеся от холода соски.

— Так-то лучше. — Гендиректриса легонько, одобрительно шлепнула ее по груди. — Классные сиськи! Правильно я тебя взяла, не ошиблась.

Ноготкова молчала, не смея возмутиться этой наглости. Не злится Ведьма, хвалит ее — ну и слава богу! Но та немедленно нахмурилась:

— Чего молчишь? Где спасибо?

— Извините, Наталья Сергеевна, спасибо, Наталья Сергеевна, — заторопилась Катя.

— Повернись! — И когда менеджер развернулась, наградила ее сильным, звонким шлепком по заду. — И жопа тоже ничего!

— Спасибо, Наталья Сергеевна, — выученно отозвалась Катя.

— А чего спиной ко мне стоишь? В детстве вежливости не научили?

— Извините, Наталья Сергеевна, — девушка немедленно развернулась обратно.

Веденеева прихлебывала эспрессо и не спешила с новыми приказами. От этого молчания и ожидания Кате становилось все страшнее. Ситуация и так была немыслимой, фантастической — она стояла перед начальницей голая, и та трогала ее где хотела... но... что дальше? Какое будет упражнение номер два? Ведьма же не погонит ее в таком виде наружу? Не хочет же она скандала на весь отель? Или то, что сейчас происходит, и есть упражнение номер два? Хоть бы на этом все закончилось...

Наталья Сергеевна допила кофе, взяла с тумбочки телефон и навела на Катю камеру.

— Нет! — Забыв от ужаса всякую субординацию, девушка молниеносно прикрыла грудь и лобок. — Не снимайте! Что вы делаете?!

— Что ты сказала? — произнесла гендиректриса металлическим голосом.

— Наталья Сергеевна! Ну пожалуйста! — взмолилась Ноготкова со слезами. — Не надо снимать! Я не хочу, чтобы это попало!... чтобы это видели!... Мы так не договаривались!

— С тобой, сучка, никто ни о чем не договаривается, — отчеканила Ведьма. — Тебе приказывают, ты выполняешь! Или тебе приказывают, ты не выполняешь и пиздуешь нахуй навсегда! Никто лишний ничего не увидит! — рявкнула она. — В интернет ничего не уйдет! Обещаю! Успокоилась?

Катя всхлипнула. Конечно, она могла бы все это прекратить... Напомнить Ведьме о своей необходимости, пригрозить, что без нее встреча сорвется, ведь сама гендиректриса не знает всех подробностей ноготковского бизнес-плана, и ни уха ни рыла не смыслит в обстановке на рынках бьюти-услуг Оренбурга, Башкортостана и Свердловской области... Да, теоретически Катя могла бы устроить скандал и заставить Ведьму прекратить издевательства... Теоретически все могла бы...

— Д-да... — Ноготкова шмыгнула носом. — Да, Наталья Сергеевна... Извините... Я больше не буду...

— Руки убрала! — гаркнула начальница, и подчиненная немедленно вытянула руки по швам, вновь демонстрируя себя камере во всей непристойности наготы. — Иди повесь на дверь табличку «не беспокоить».

«Придется высунуться наружу, ну ничего, это только на секунду, — мелькнуло в голове. — Руку с табличкой высуну — никто ничего не заметит... « Но Ведьма обломала эти надежды:

— В наказание — руки за спину! Все делать зубами!

«Черт! Теперь быстро не получится» Но ничего не поделать, пришлось сцепить руки за спиной. Табличка висела на ручке двери изнутри, той стороной, где надпись «Сделайте уборку». Катя присела, сняла зубами табличку... «Только бы никого не было в коридоре!» Надавила лбом на ручку. Дверь приоткрылась внутрь.

В коридоре, слава богу, тихо. Ноготкова головой надавила на дверь, открывая шире, и на цыпочках, с табличкой в зубах, выскользнула совершенно голая в пустой коридор. Надела табличку на ручку снаружи, перевела дыхание... И тут увидела, что табличка висит стороной «Сделайте уборку».

«Твою ж мать! Как я переверну ее одними зубами?!»

Надо было поторапливаться. В коридоре могли появиться в любой момент. А мыслей не было. В отчаянии Катя зубами стащила табличку с ручки, попыталась перевернуть во рту... бесполезно! Наконец сообразила присесть и зажать табличку между коленями. Ура! Осталось взять ее зубами с другой стороны и повесить...

И тут дверь соседнего номера открылась.

Горничная, круглолицая азиатка, выкатила тележку. Увидела Катю. Застыла с широко раскрытыми глазами.

— Я... Я... — пискнула менеджер. — Я проиграла пари, — невесть откуда пришла в голову гениальная идея. — Пари!

Уронила табличку на ручку, теперь правильной стороной, рванула внутрь и плечом толкнула дверь, запирая. Села на пол и тоненько, истерически захохотала.

— Как настроение? — почти добродушно спросила Веденеева, когда Катя отсмеялась и успокоилась.

— Отлично! — девушка вытерла слезы. И правда, она чувствовала в себе удивительную свободу, кураж, бурление адреналина. После случившегося уже ничего не было страшно. Катя вскочила на ноги. — Наверное, раскрепостилась! Спасибо вам, Наталья Сергеевна, это было что-то с чем-то! — Кураж куражом, но даже сейчас она не забывала угождать Ведьме.

— Сейчас проверим, как раскрепостилась, — буркнула гендиректриса. — Рассказывай свою презу. — Она откинулась в кресле, не отводя от девушки телефонной камеры.

— Одеться уже можно, Наталья Сергеевна?

— Нет.

«Ну и ладно!» Ноготкова уже совсем перестала стесняться ходить голой перед начальницей. Она открыла ноутбук, загрузила презентацию и гладко, заученно заговорила:

— Здравствуйте! Меня зовут Екатерина, и я хочу представить вам сеть салонов красоты ООО «Натали». Мы существуем с 2012 года, и являемся самой быстро растущей компанией на бьюти-рынке Челябинской области. Наши салоны...

— Стоп! Стоп! — Ведьма раздраженно бросила телефон. — Что за хуйня? Кать! Почему такая деревянная, а?! Где жизнь? Где огонь? Где эмоции? Я зря тут с тобой возилась? Зря надрывалась? Весь тренинг псу под хвост?

— Наталья Сергеевна, извините, я поняла... — забормотала Катя. — Я сейчас... Давайте заново...

— Кать! Пойми! Ты выступаешь перед инвесторами! Представь, вот тут сидят, — гендиректриса обвела рукой, — богатые влиятельные мужики: Брюханов, Штукман, Греблов, Мошнин, Випкович, Алтынбабаев, — она тыкала пальцем, будто показывала. — А ты должна их очаровать! Свести с ума! Чтоб у них хуи из штанов выперлись, чтоб мозги отключились! Чтоб деньги начали пачками швырять! Кать, ты должна быть суперсекси! Я зачем тебя раздела? Чтобы ты женскую силу в себе почувствовала! Давай! Покажи мне огонь! Включи уже, блять, эту свою внутреннюю богиню!

Но мотивирующая речь не сработала. Ноготкова только вконец смутилась и растерялась, вообразив, как на нее пялятся все эти властные мужчины в дорогих костюмах. А главное, от страха перед Ведьминым гневом куда-то улетучился весь адреналин. «Весь тренинг насмарку», в тоске поняла Катя. Ей сейчас хотелось куда-нибудь заползти и спрятаться... но надо было выполнять приказ.

— Здравствуйте! — Она попыталась придать голосу соблазнительную бархатность, но вышло сдавленно и дрожаще. — Меня зовут Екатерина, и я... я хочу представить...

— Да что ж такое! — Ведьма вскочила в ярости. — Что ж ты, сука, со мной делаешь?! — Подбежала к девушке и влепила такую затрещину, что та аж присела. — В гроб меня хочешь вогнать?!

Катя не могла сказать ни слова, язык будто отнялся. В ушах звенело, щека пылала... А Веденеева, слегка успокоившись, но все еще взвинченная, продолжала:

— Что с тобой не так? Блять, скажи! Было же нормально! Как тебя настроить на нужную волну? А? Ну что мне с тобой сделать?

Вопрос был не риторический. Гендиректриса ждала ответа. Катя перевела дух, немного пришла в себя.

— И-извините, пожалуйста, Наталья Сергеевна... Я постараюсь... Давайте еще попробуем... У меня получится...

Ведьма влепила ей вторую пощечину.

— Кончай пиздеть! Я жду конкретного предложения! Что мне с тобой сделать, чтобы ты ожила?

До Ноготковой, оглушенной оплеухами, не сразу дошло: Веденеева хочет, чтобы она сама придумала себе неприличное задание! Боже!... Нельзя было терять времени. Она собралась с мыслями:

— Могу снова табличку перевесить зубами...

— Нет! Уже не торкнет! Надо что-то новое, посильнее!

— Могу выйти в коридор, пройтись немножко туда-сюда...

— Уже лучше, — одобрила Веденеева, и у Кати гора с плеч свалилась. — Пробегись до конца коридора и обратно! Посмотрим, что получится.

Девушка осторожно выглянула в коридор. Никого. Вышла на цыпочках. В какую сторону бежать? Конечно, не к лифту — около лифта больше риск встретить людей. В другой конец, правда, бежать дальше. Ну, авось пронесет.

Голая Катя побежала на цыпочках, придерживая прыгающие груди. Коридор был пуст, слабый сквозняк овевал тело. Добежав до маленького пустого холла, где висело зеркало, Катя увидела свое отражение. Какой ужас! На лице все еще краснеют отпечатки пощечин! Если еще и такое кто-нибудь увидит!... Катя поспешила обратно.

Уже перед самым номером она услышала, как сзади щелкнул замок, открылась соседняя дверь, мужской голос произнес: «Нихуя себе!... « — но успела занырнуть в номер. Успела! Выполнила задание! Сердце бешено колотилось — а внутри снова было невероятно пьянящее счастье облегчения.

— Вижу, подействовало! — приветствовала ее Веденеева. — Глаза горят, грудь вздымается... Молодец! Работай!

Счастливая, окрыленная Катя встала к ноутбуку.

— Здра-авствуйте! — промурлыкала она игриво. — Меня зовут Екатерина, и я хочу представить вам лучшую в мире сеть салонов красоты... — Восторженно повысила голос: — ООО! «Натали»! — Прошлась походкой стриптизерши, круто развернулась, изогнулась в талии: — Мы существуем с две тысячи — представьте! — двенадцатого года! И являемся самой, са-амой, ну са-а-амой быстро растущей...

— Стоп! — Наталья Сергеевна недовольно хлопнула в ладоши. Без гнева, но недовольно. — Лучше! Гораздо лучше! Но, Кать, фальшиво! Неискренне! Нет энергетики соблазна, не излучаешь реальное желание! Кать, извини за нескромный вопрос: как у тебя вообще с сексом по жизни?

— Э-э... — Катя даже не понимала, что сильнее ее шокировало: сам вопрос или произнесенное Ведьмой «извини». — Да вроде все нормально...

— Это не ответ! — отрезала Ведьма. — У тебя есть мужик?

— Да, я замужем, вот, — Ноготкова показала кольцо.

— Да насрать на кольцо и на штамп в паспорте. Муж тебя трахает?

— Ну... — Катя смутилась. — Да...

— Тебе это в кайф? Кончаешь?

— Э-э... ну... — Катины уши горели. Она и с близкими подругами такое не обсуждала, а тут — с Ведьмой! — Обычно да...

— Обычно — значит, не всегда, — сделала вывод Наталья Сергеевна. — А почему не всегда? У мужа хуй, что ли, маленький?

— Э-э... ну... нет... нормальный...

— Какого размера? Покажи руками! — (Катя развела дрожащие ладони, насколько помнила). — Ну да, ты же Ноготкова, — прокомментировала гендиректриса. — Муж, стало быть, Ноготков. Говорящая фамилия. А стояк хоть хороший, долгий?

— Н-наверное...

— «Наверное»? — нетерпеливо переспросила Ведьма. — Или «О-О-О БОЖЕ КАКОЙ СТОЯК»? — изобразила она, закатив глаза к потолку. — Чего молчишь? — (Катя не могла ничего сказать. По правде говоря, было ближе к «наверное»... но делиться таким?) — Ладно, все понятно. В браке у тебя явный недоеб. Дрочишь?

— И-иногда. — После такого допроса уже не так тяжело было сознаться и в этом.

— Хоть это хорошо. Другие мужики были?

— Ну, до замужества... немного...

— А после?

— Нет, никогда! — возмутилась Катя.

— А это уже плохо! — рявкнула Веденеева. — Значит так! Все с тобой ясно! Сексуальная энергия в тебе спит. Надо ее разбудить! Чтоб завтра выступила ярко, страстно, в полную силу!

— Извините, Наталья Сергеевна, я поняла, — заторопилась Ноготкова. — Давайте еще порепетируем. Я сделаю, как вы сказали. Попробую поярче...

— Нет-нет-нет! — Гендиректриса замахала на нее. — Опять сфальшивишь! Какая ты есть — ты никуда не годишься. Надо сделать из тебя настоящую женщину, освободить от комплексов! Иди на кровать!

— Что? — Катя испугалась. — З-зачем, Наталья Сергеевна? — Она вдруг почувствовала себя не тренируемой сотрудницей, а... женщиной, которую хотят затащить в постель! Это уже было слишком! — Нет-нет, я не спорю, не возражаю, вам виднее, я готова, — поспешила она оправдаться. — Но... может, лучше без этого? Я постараюсь, я смогу...

Она испуганно замолкла, когда начальница встала во весь свой немалый рост.

— Ты что себе возомнила, сучка? — прошипела Ведьма, наступая на нее. Ноготкова попятилась. — Испугалась, что я тебя оттрахаю? Да нахуя ты мне нужна, сокровище такое? У нас с тобой работа! У нас важное выступление! К которому ты нихуя психологически не готова! А должна быть готова! И я этого добьюсь любыми средствами! Любыми, блять, поняла? — Она подошла к Кате вплотную, дальше отступать было некуда — уперлась в стенку спиной. Катя ойкнула, когда начальница просунула руку ей между бедер и грубо схватила за пах. — Что это такое? — рявкнула Наталья Сергеевна. — Это бриллиант? Это картина Ван Гога? Это драгоценность, до которой нельзя дотрагиваться? Нет, блять! — Она до боли стиснула Катину промежность — девушка взвизгнула, на глазах выступили слезы. — Это пизда! Простая дешевая пизда! Которая стоит в миллион раз меньше нашего проекта развития компании! — Она жестоко мяла подчиненную в самом сокровенном интимном месте, сильные пальцы просовывались между губок, терзали нежные складочки. — Ты, ебаная тварь, рискуешь судьбой нашего проекта, лишь бы не потрогали твою пизду? Так я уже, блять, ее потрогала! Это уже случилось, все, можешь расслабиться! — Ведьма отпустила Катю снизу и тут же влепила ей пощечину. — Кончай реветь! Соберись! Это просто работа, сделай ее! — Веденеева отошла и взяла телефон.

Ноготкова ревела. Между ног болело, щека пылала, она чувствовала себя оплеванной, почти изнасилованной... «Зачем, зачем она так со мной?!» Но нельзя, нельзя раскисать, надо работать... это жесткий тренинг, надо его пройти, надо выдержать... она через это пройдет — и станет такой же крутой, как Ведьма... В голове шумело и путалось... Катя всхлипнула, шмыгнула носом, вытерла слезы...

— И-извините, Наталья Сергеевна, — прогнусавила она. — Я поняла... Я готова...

— К чему ты готова, чудо гороховое? — Ведьма снова включила камеру.

— Ну, чтобы вы это сделали с мной... — Катя попыталась вспомнить слова начальницы: — Пробудили мою сексуальную энергию... Сделали из меня настоящую женщину... Освободили от комплексов...

— Да говори уже нормальным русским языком! По-русски это называется: «ебите меня, Наталья Сергеевна, как последнюю шлюху, пока не обкончаюсь до полусмерти!»

Катя еще разок всхлипнула. Что ж... Она уже позволила своей начальнице перейти столько границ — так какой смысл теперь останавливаться на этой?

— Н-Наталья Сергеевна... — сделала она последнюю жалкую попытку. — А вы точно... никому не покажете видео?

— Я же пообещала: никому лишнему! — отрезала гендиректриса. — И хватит меня злить! Говори!

— Ебите меня, Наталья Сергеевна, — еле слышно пролепетала менеджер. — Как последнюю шлюху.

Веденеева удовлетворенно кивнула.

— Раком на кровать, — приказала она. — Я таких прошмандовок ебу без прелюдий.

Ноготкова послушно залезла на одну из двух кроватей... «Боже, что я делаю! — вспыхнуло в мозгу красным сигналом тревоги. И тут же она поспешила уговорить себя: — Ладно, это никакая не измена Володе... Это только работа... Это надо для дела, для дела!... « Приняла коленно-локтевую позу, как перед любовью с мужем — расставила ноги, прогнула спину, выпятила зад, предлагающе выставила срам... «Кому, кому я даю? Ведьме!» — в последний раз мелькнула паническая мысль. Между ног мучительно засвербело в ожидании нового жестокого вторжения. «Чем же она меня будет?... Рукой? Страпоном? Вибратором? Ну не языком же?» — Катя лихорадочно вспоминала все виденные сцены лесбийского порно. Начальница подошла... и мощно, звонко хлопнула девушку по выпяченной заднице. Ноготкова взвизгнула от неожиданности и боли.

— Ай!

— Это за то, что выебывалась, тварь! — рявкнула Ведьма и с не меньшей силой шарахнула по другой ягодице. — Будешь еще?

— Нет-нет-нет, Наталья Сергеевна! Пожалуйста, не надо!

— Надо! — Гендиректриса хлестнула еще жестче, еще больнее. — И больше надо! — Четвертый обжигающий удар. — Что ты должна сказать, чтобы я прекратила? Ну-ка?

— Я больше не буду выебываться, Наталья Сергеевна! — прокричала Ноготкова, но Ведьма не переставала ее лупить. Жестокий удар следовал после каждой фразы. — Ай! Буду делать все, что вы скажете! Ай! Сделайте со мной это! Ай! Трахните! Ай! Выебите меня!

Ведьма остановилась. Избитый зад горел и саднил нестерпимо. Катя вся сжалась в ожидании нового удара... но вместо этого ощутила пальцы директрисы у себя в паху. На этот раз не грубые, а мягкие, но напористые.

— Так-то лучше, — почти ласково сказала Веденеева, вдавливая пальцы ей между губок. — Стой смирно... вот так... умница... послушная девочка... — приговаривала она, властно лаская Катину щелку. — Ах ты маленькая шлюшка... ах ты горячая пизденка... ах, какая сладкая, какая послушная после порочки... Сейчас, сейчас будешь мокренькая... готовенькая... Говори! — приказала она. — Что чувствуешь?

— Мне... мне хорошо, Наталья Сергеевна, — срывающимся голосом проговорила Катя. Она сама не знала, врет ли, чтобы угодить начальнице, или действительно чувствует не страх, унижение, стыд, а... неужели возбуждение? Неужели вот этот разливающийся в ней жар, эти сладкие мурашки по всему телу, эта боль выпоротого зада, переходящая в горячее томление — это оно? — Мне хорошо!... А-ай! — простонала она, когда палец Веденеевой отыскал ее клитор, надавил — и будто прострелил таз короткой молнией наслаждения.

— Вот так... вот так! — повторяла Наталья Сергеевна, не переставая сладко истязать Катину щелку. — Мокрая уже... мокрая насквозь... недоебушка ты моя... истосковалась по настоящему хую... а если вот так? — и двумя пальцами с силой вторглась в ее нутро. Катя взвыла, уткнулась лицом в подушку, впилась зубами. — Вот так! Вот так! — Веденеева все жестче, все быстрее, на всю глубину трахала ее пальцами. — Вот так с тобой надо всегда! Говори, сука! Что чувствуешь, говори!

— М-м-м!... — только и смогла промычать в подушку Катя.

Пальцы внезапно замерли у нее внутри... и от этой точно подобранной по времени паузы наконец подкатило... Вот сейчас понесет, вот сейчас накроет!... но!... Ведьма резко выдернула пальцы. О-о, ну как же так?! Облом! Облом за миг до оргазма! Со стоном разочарования Катя упала на кровать.

«Какая же ты сука!» — пришла первая сознательная мысль. А следом за ней вторая, окрашенная ужасом: «Боже, меня ведь трахнули... Меня трахнула Ведьма... Ведьма!»

— Ну, разогрелась? — весело спросила она. (Как же теперь ее воспринимать? Как начальницу? Или уже как любовницу?) — Распробовала кайф? Сейчас продолжим, только надо еще разок твои мозги проветрить. Принеси мне еще эспрессо, двойной.

«Как начальницу», — удрученно поняла Ноготкова.

— Можно уже одеться, Наталья Сергеевна? — уныло спросила она, вставая с кровати.

— Нет. — Начальница не глядела на нее, а рылась в своем чемодане.

Катя не поверила ушам:

— Наталья Сергеевна... Но... как я пойду? Прямо так?

— Добудешь одежду снаружи, — постановила гендиректриса. — А если не добудешь — значит, прямо так. Чего такая скучная? Это тренинг! Упражнения продолжаются! Бегом марш!

Катя быстро умылась, чтобы никого не пугать красным зареванным лицом, взяла деньги и выглянула в коридор. Пусто. И то хорошо. В ней, поиметой и недотраханной, все еще тлело возбуждение, и она особенно остро чувствовала свою наготу. Все тело будто стало в десять раз чувствительнее, особенно в тех местах, где только что орудовали пальцы Ведьмы...

«Добыть одежду», — вспомнила Катя. Ну, это нетрудно. В каждом пустом номере есть халаты для ванной. Попросить у горничной на время такой халат за скромную взятку. Придется, конечно, показаться горничной голышом, но уж лучше ей одной, чем всему лобби.

Ноготкова пробежала бесшумно до комнаты горничной, постучалась и заглянула. Та самая азиатка, маленькая худенькая девушка, отдыхала перед телевизором. При виде голой постоялицы ее лицо исказилось испугом, но Катя прижала палец к губам, зашептала:

— Это пари, пари... Мы просто развлекаемся. Простите, можно взять какой-нибудь халат? Совсем ненадолго! — И протянула смятую в кулаке сотку.

Горничная поняла, закивала, озорно заулыбалась... Но... «Неправильно поняла!» — с ужасом подумала Катя, когда девушка... стала снимать свой собственный форменный халат! Синий, коротенький, с именем «Шолпан» на бирке. Под ним горничная оказалась в одних белых трусиках, и неудивительно — ее маленькие, почти детские грудки ни в каком лифчике не нуждались.

— Толко быстуро, — сказала Шолпан, вручая халатик сумасшедшей постоялице.

— Спасибо, — растерянно поблагодарила Ноготкова.

Как объяснить плохо говорящей по-русски девушке, что она другое имела в виду? Халатик Шолпан еле-еле налез на Катю. Он едва прикрывал попу и сильно жал в тазу, а на груди вообще не застегнулся. Наклоняться в нем было нельзя ни в коем случае — вся задница откроется, груди вывалятся, да и не треснет ли по швам? «Ладно, я молнией туда-сюда, никто не заметит... « Босая, в коротком, полурасстегнутом, страшно жмущем халатике на голое тело, Катя сбежала по лестнице.

«Только бы не приняли за горничную», — молилась она, шагая через лобби и придерживая халатик на жаждущей выпрыгнуть груди. Народу было много — заселялась большая группа китайских туристов. Удачно: занятые китайцами сотрудники даже не взглянули в ее сторону. Катя взяла в автомате двойной эспрессо и, счастливая, как на крыльях взлетела на свой этаж. Вернула Шолпан халатик. Каким облегчением было снова оказаться голой! Выскочила в коридор, и...

Новый удар! С противоположной стороны всей толпой вываливались из лифта те самые китайцы. Они все заселялись на этот этаж!

Что делать? Пересидеть у Шолпан? Но пока туристы разойдутся по номерам... сколько времени она потеряет? И потом, ее уже заметили! Катя слышала удивленные возгласы, щелчки камер... «А-а, была не была! Проскочу!» С чашкой кофе в руке она побежала к своему номеру — навстречу ошалевшим туристам. Из-за кофе она могла прикрывать рукой только низ, и груди свободно прыгали напоказ всей толпе... и она не могла бежать слишком быстро, чтобы не разлить полную чашку... китайцы ахали, глазели, щелкали телефонами... Боже, вот это испытание! Наконец она добежала, нырнула в номер, поставила чашку, и...

— Йе-е-е! — завизжала, подпрыгнула до потолка от избытка чувств. — Я это сделала! Сделала!!! Я крута-а-а!

— Вот такая ты мне нравишься! — похвалила Веденеева. Она все еще была в белом гостиничном

халате, а в руках держала телефон и здоровенный розовый вибратор реалистичной формы. — Чего так смотришь? Да, я живой человек! На мужиков у меня времени нет, а организм своего просит! — Посуровела голосом: — Все, давай репетировать!

— Ага, Наталья Сергеевна! — Счастливая, чувствуя себя абсолютно на все готовой и на все способной, Катя весело подбежала к ноуту, включила презентацию. — Начинать?

— Секунду. — Веденеева включила съемку видео и поставила телефон на тумбочку, прислонив к графину. Потом приложила вибратор основанием к своему животу. — Значит так. Представь, что я инвестор. Скажем, Брюханов Андрей Васильевич из Фонда содействия региональному бизнесу. Это я. А это мой хуй. Твоя задача: чтобы все время твоего доклада он стоял. Вот сейчас на тебя, голую бабу, он встал, — Наталья Сергеевна подняла вибратор горизонтально, — но если не будешь стараться, скоро упадет. Если упадет — значит, денег мы не получим. Задача ясна? Вперед.

— Здравствуйте! — с сияющей улыбкой объявила Ноготкова. — Меня зовут Екатерина, и я хочу представить вам сеть салонов красоты ООО «Натали». Мы...

Она заметила, что вибратор в руке начальницы медленно опускается. Добавила в голос обольстительной игривости:

— Существуем с 2012 го-ода...

Это подействовало, орудие снова поднялось.

— И являемся самой, са-амой быстро растущей компанией на бьюти-рынке всей-всей Челябинской области. Наши салоны...

Веденеева снова опустила фаллоимитатор. Катя принялась прохаживаться от бедра, эротично поглаживая бока и груди:

— ... Это шесть точек в Челябинске... Три в Магнитогорске... По одной в Миассе, Копейске и Златоусте...

Вибратор снова поднялся горизонтально.

Игра была даже увлекательна. Кате не нужно было думать над текстом, она давно знала его наизусть, но требовалось постоянно изобретать новые соблазнительные приемы, чтобы удержать «эрекцию». Пришлось вспомнить все трюки стриптизерш и порноактрис. Не прекращая рассказывать и переключать слайды, Катя демонстративно ласкала и тискала свои груди, страстно облизывала губы, разворачивалась и играла, крутила попой, смачно по-ковбойски шлепала себя по ягодицам, снова разворачивалась и изображала танец живота, извивалась, трясла грудями... Телефон снимал все, и девушка видела себя на экране, но старалась не смотреть туда, потому что надо было все время следить за членом... И чем дальше, тем бесстыднее приходилось играть, чтобы поддерживать его стояк. Под конец доклада Катя уже сидела на краю стола, раздвинув ноги, облизывала пальцы и мастурбировала, постанывая совершенно непритворно... Но член снова стал опускаться... «Да что ему еще надо?» И тут Катю осенило. Она подскочила к начальнице, сама ухватила ствол за головку и задрала вертикально. Веденеева одобрительно улыбнулась: правильно!

— ... Таким образом, мы планируем окупить затраты к 22-му году и выйти в плюс к 23-му, — закончила Ноготкова. — Спасибо за внимание!

— Ну что я могу сказать, — пробасила Веденеева, изображая мужской голос. — План хороший, выступление замечательное. Екатерина представила нам крепкие, весомые аргументы... — Она плотно по-мужски облапала, потискала Катину грудь. — Но я бы не сказал, что убежден до конца... до самого конца... Екатерина, не могли бы вы... несколько глубже ввести меня в вашу проблематику?

— Конечно, Андрей Васильевич! — охотно подхватила игру Ноготкова.

Намек был ясен. Она опустилась на колени, округлила рот, обхватила толстую головку...

— Не так быстро, Екатерина!

— Как скажете, Андрей Васильевич.

Катя принялась, как в порнофильмах, ласкать это мощное орудие по всей длине губами и языком. Из последних остатков добродетели она старалась воображать себе мужа Володю, но эта штука была слишком непохожа на Володину... намного длиннее, толще, тверже... И волей-неволей воображением завладел образ накачанного миллионера с расстегнутыми брюками от лондонского портного... она стоит перед ним на коленях в кругу других миллионеров, голая, возбужденная... и жадно, страстно целует, лижет, мнет губами, вбирает в рот и сосет, сосет...

— Отлично, Екатерина! Отлично! Я уже почти готов вложить в вас деньги... почти готов...

О, какой редкостью была похвала Ведьмы! О, как радостно было ее заслужить! Катя что-то счастливо промычала наполненным ртом и принялась сосать еще глубже, еще интенсивнее, еще старательнее... Наталья Сергеевна включила вибратор, и он зажужжал, задрожал у Кати во рту.

— Во-от так! — удовлетворенно выдохнула Веденеева. — Что ж, я принял решение, и оно положительное! А вы что скажете, Израиль Артурович?

Она выдернула обслюнявленный инструмент из Катиного рта и заговорила другим мужским голосом:

— Мне все нравится, но у меня встал вопрос к Екатерине. Я тоже хочу глубже проникнуть в тему... но несколько с другой стороны...

— Конечно, Израиль Артурович! — Катя понятливо залезла на кровать и снова встала на четвереньки.

— Нет, не с этой стороны, Екатерина. Хочу задать вам вопрос лицом к лицу...

Катя послушно перевернулась на спину и увидела, что Веденеева снимает халат. Даже после всего, что было, она смутилась видом голой начальницы, ее крупного сильного тела, увесистых грудей. Но больше всего притягивал взгляд черный страпон на кожаном поясе. «Вот что она приготовила для меня!» Сердце возбужденно и испуганно забилось в предвкушении... Ноготкова с готовностью раздвинула ноги...

— Готовы принять мой вопрос, Екатерина? — спросила гендиректриса, залезая на Катю, пристраиваясь у нее между ног.

Да, Катя была готова. Она давно горела, давно чувствовала, как тает и течет внутри...

— Спрашивайте, Израиль Артурович...

— Почему вы планируете в Екатеринбурге покупать и ребрендить существующие салоны... — Веденеева пристроилась страпоном к ее раскрытой, разгоряченной щелочке. — ... А в Уфе строить свои с нуля? — Она навалилась, надавила тазом и резко, сильно втиснула инструмент в Катино нутро.

— А-ах! — У Кати аж потемнело в глазах от такого вторжения. Надо было отвечать, она даже знала ответ, но... в голове не осталось слов...

... Наталья Сергеевна драла ее жестко, бесцеремонно... Вгоняла ствол на всю глубину, наваливаясь всем весом, вдавливая в матрас, перекатываясь пышными грудями по Катиным грудям... чуть отпускала, давая мгновение передышки... и снова безжалостно пронзала... Красное, злое, напряженное лицо было страшным, как во время приступов ярости... Ведьма больше не играла, она ебала по-настоящему... И Катю наконец накрыло, заколотило, сотрясло судорогой оргазма... Она закричала, стискивая ляжками бедра начальницы, впиваясь ногтями ей в спину...

— Я удовлетворен ответом! — прохрипела Веденеева. Тяжело дыша, отпустила Катю, с хлюпом выдернула страпон. — Мое решение положительное. А вы, Дмитрий Федорович? У вас есть вопросы? — И ответила себе: — Нет, Израиль Артурович! Я просто хочу выебать в жопу эту мокрощелку!

— Нет, Наталья Сергеевна... пожалуйста... не хочу!... — Катя еще нашла в себе последние силы воспротивиться.

Но начальница без слов влепила ей звонкую, ужасно болезненную затрещину по левой груди... и по правой... Этого хватило — последний рубеж обороны пал... Ноготкова покорно сменила позу на коленно-локтевую, Ведьма пристроилась сзади, уверенно взяла за бедра... И Катя лишь закусила губу, мучительно застонала, когда начальница принялась туго, с напряжением, сильными толчками впихивать страпон в ее доселе нетронутую, девственную заднюю дырочку...

Она плохо помнила, что было дальше. Все мешалось в голове. Помнила только, что это продолжалось долго, невыносимо долго... намного дольше, чем способен любой мужчина... Все шесть воображаемых инвесторов овладели ей — и пошли на второй круг. Наталья Сергеевна ни на минуту не давала ей пощады, ни на минуту не оставляла свободным хотя бы одно из отверстий тела... а то и два... и даже все три три, когда заставила Катю одновременно сосать ей пальцы, дрочить вибратором, и при этом сношала страпоном в зад... Сколько раз начальница заставила подчиненную кончать до потери сознания?... Сколько раз Катя до онемения языка вылизывала в благодарность ее горячую ненасытную щель?... Она не смогла бы вспомнить... Когда Наталья Сергеевна наконец сама изнемогла и без сил рухнула на кровать, за окном уже синели московские сумерки.

Две измученные любовью женщины долго лежали рядом без движения. Веденеева ожила первой. Она вяло протянула руку за телефоном и принялась что-то набирать.

Катя открыла глаза.

— Господи... — пробормотала она. — Это... это было что-то с чем-то. Полный улет. Такого у меня никогда не было... никогда... ни с кем... Наташа! Милая! Спасибо! — И она потянулась губами к губам начальницы.

Веденеева резко оттолкнула ее, шлепнула по губам.

— Какая я тебе нахрен Наташа? Ты что, решила, дура, что это любовь? Нет, это твоя работа! Твои новые должностные обязанности!

— Извините, Наталья Сергеевна! — Катя поспешно отодвинулась.

— И с поцелуями не лезь. Шлюхам не положено. Место твоего рта — не выше моих сисек, понятно?

— Понятно, Наталья Сергеевна. Извините, Наталья Сергеевна.

Телефон Веденеевой звякнул колокольчиком.

— А, вот и отклики пошли! — обрадовалась она. — Ну-ка, ну-ка... Это от Мошнина: «Презентация впечатляющая! Но хотелось бы задать Екатерине дополнительные вопросы». А вот и Випкович: «Очень перспективный бизнес-план, надеюсь прояснить детали в личной беседе с Екатериной». Круто! А вот Алтынбабаев...

— Наталья Сергеевна... — Только сейчас до Ноготковой дошло. — Вы... вы... послали им видео? Инвесторам? Вот это видео сегодня?!

— Конечно, Кать, послала. Конечно! А для чего еще снимала, по-твоему?

— Но... но вы обещали... никому не показывать!

— Обещала не показывать никому лишнему. А это не лишние! Это самые нужные! Ты что, до сих пор не поняла, каким макаром будешь завтра выбивать для нас деньги? Сегодня репетиция — а завтра все будет по-настоящему! Все, вали в свою кровать, отдыхай!

Веденеева отвернулась к стене и почти сразу же сладко, с мощным храпом, заснула.

А Катя еще долго не могла уснуть, размышляя о своих новых должностных обязанностях.