Пролог.

30 декабря

Шум в ушах постепенно стихал, освобождая пространство для иных звуков доносящихся из-за пределов квартиры, словно из иного, параллельного мира. Разговоры соседей, телевизор, гудки авто на улице, плач младенца — все это так нереально, так неестественно ощущалось в пространстве комнаты. В ноздри проникал едкий запах сгоревшего пороха. Перья, выбитые выстрелами из подушек, тяжелыми хлопьями медленно оседали на постель, на пол, на мебель. А точно такие же крупные, но только снежные хлопья кружились за окном. Некоторые, самые любопытные из них, подлетали к стеклу почти вплотную, и пытались заглянуть в комнату, а разглядев как следует то, что произошло несколько секунд назад, в ужасе улетали прочь, раскручиваемые холодным декабрьским ветром.

1.

4 декабря

Снег валил крупными лохматым хлопьями. Видимость была практически нулевая. Порывы ветра кидали в лобовое снег, словно какой-то невидимый великан делал это своими огромными ручищами, загребая его полными горстями и неистово швыряя навстречу крохотным букашкам автомобилей.

Жанна медленно двигалась в пробке на приземистом Лексусе, в сотый раз пожалев, что попёрлась в такую гадкую погоду в спортзал. Но на душе у нее было гораздо гаже, чем за стеклом авто. Даже если бы она прямо сейчас вышла на улицу совершенно голой, эти ощущения и на десятую часть не приблизили бы ее к той душевной боли, что испытывала она в последние месяцы.

Во-первых Жанне изменял муж, уже довольно длительное время. Она даже догадывалась с кем, она вообще о многом догадывалась, но что она могла ему предъявить, кроме догадок и женской интуиции. Полковник МВД умел скрывать то, что не предназначалось для чужих глаз и ушей. Не пойман — не вор. Но она знала точно, как дважды два, что связь эта есть и длится не один месяц.

Вторая проблема была в том, что Жанна никак не могла забеременеть. К 32 годам у нее не было ни детей, ни веры, что она станет когда-нибудь матерью. Надежды что беременность и будущий ребенок крепче свяжут их с супругом, таяли с каждым днем и только рога от измен мужа росли все выше и выше...

Конечно, она могла подать на развод или просто уехать куда-то без объяснения причин, но куда? Да и кто она без него, довольно влиятельной фигуры в регионе. Своего у нее за душой не было ничего. Ни образования (красный диплом «сделал» ей муж), ни специальности (работала делопроизводителем в одном из отделов МВД). Да и муж ее просто так не отпустил бы, непринято так в их кругах. Так и протекали ее дни в метаниях между самолюбием и обычной житейской практичностью.

Чтоб хоть как-то уйти от гнетущей реальности Жанна записалась в спортзал, где трижды в неделю доводила себя до физического изнеможения, что хоть как-то, на небольшой срок притупляло ее душевные терзания.

***

Наконец добравшись до спортклуба с получасовым опозданием, женщина припарковалась на свободном месте и отправилась в раздевалку.

И снова, в течении часа с небольшим изнуряющие упражнения выжимали из нее грустные мысли словно пену из посудомоечной губки.

Время тренировки пролетело быстро, душ как всегда не работал, поэтому наскоро обтерев полотенцем пот с тела, Жанна переоделась и направилась к выходу. Она вновь пребывала в своих грустных мыслях и не сразу сообразила, что кто-то ее окликнул.

Уже почти у выхода, неуверенно замедлив шаг, Жанна обернулась и увидела незнакомую девушку, помахавшую ей. Пришлось вернуться.

— Привет! — по-простому улыбнулась ей незнакомка, сидящая в кресле в фойе. Жанна вспомнила, что несколько раз видела ее в спортзале.

— Добрый вечер! — Жанна стояла в замешательстве, выжидающе глядя на незнакомую девушку и зябко кутаясь в тоненькую шубку — подарок мужа (безумно дорогой и красивый, но жутко непрактичный для местных холодов).

— Я, конечно, извиняюсь. У тебя не найдется булавки? А то у меня авария, молния на сапоге заела. На треть застегнулась и дальше никуда.

Жанна поставила спортивную сумку на соседнее с девушкой сиденье и присела перед ней на корточки, а девушка продолжила свой монолог:

— Представляешь, вот тебе и Италия! В фирменном бутике за них 25 косарей отвалила, а они уже на третий день рассыпаться начали, да еще в такую погодку.

Жанна, размышляющая в тот момент, что сделать с молнией: пытаться расстегнуть ее или напротив тянуть вверх, чтоб застегнулась, мельком глянула на причитавшую девушку.
Жанна, конечно, тоже любила себя побаловать модной одеждой, да и достаток мужа позволял ей практически ни в чем себе не отказывать, но сапоги за 25 000 даже ей показались кощунством.

А на нее в этот миг с таким же взаимным интересом смотрела молодая девушка, возраст ее был 25—27 лет, может и 30, но не больше. Симпатичное узкое лицо девушки обрамляли густые волнистые рыжие локоны, серо-зеленые глаза глядели с искорками и задором, словно и не произошло у нее мелкой неприятности с обувью. На бледной коже лица аккуратным бантиком алели маленькие, но пышные губы, а переносицу пересекала россыпь мелких веснушек, которые добавляли некий шарм этой девушке. «Француженка» — почему-то окрестила про себя ее Жанна, и в последующем не ошиблась в своем наблюдении. Но сейчас она вновь перевела взгляд на сапог и сосредоточилась на проблеме.

С одной стороны Жанна совсем не спешила домой, но и общество кого-то еще в ее планы не входило, ей просто хотелось побыть (как и всегда) одной. Словно ощутив такой настрой Жанны, француженка замолкла и выжидающе наблюдала за ее действиями.

Замок не поддался, заклинило намертво.

— Извините, ничего не получается, — виновато пробурчала Жанна, после нескольких минут безрезультатной борьбы с поломкой. — Боюсь, нужно в ремонт обуви обратиться. Вот только как Вы на улицу выйдете с расстегнутым сапогом? Вы на машине?

Жанна снова подняла лицо и глянув снизу вверх соприкоснулась с француженкой взглядами. Какое-то неопределенное чувство ощутила она при этом взгляде и почему-то смущённо поспешила отвести глаза.

— Нет, я на такси езжу. У меня внимание рассеянное, мне за руль совершенно нельзя! — Улыбнулась молодая девушка. — Спасибо и на этом! Ты... ой... то есть Вы поезжайте, я и так задержала. Я такси вызову или друзьям позвоню.

— Не страшно, можно и на ты! — улыбнулась Жанна, а лицо ее почему-то залила краска. — Куда... тебе ехать? Я отвезу.

— Я на проспекте Суворова живу.

— Ну, мне как раз по пути. Поехали. Вот только, сейчас... — Жанна стянула с себя шарф-косынку и обмотала его вокруг сапога девушки, чтоб закрепить на ее ноге не застёгнутое голенище. Теперь девушка вполне могла дойти до машины, не боясь набрать в сапог снег.
Француженка лишь молча наблюдала за действиями Жанны с ноткой какого-то восхищения и благодарности.

Едва девушки вышли на улицу, как ветер бросил в них очередную порцию колючего снега, заставив поежиться от холода и опустить низко лицо.

Дойдя до машины, которая мене чем за два часа превратилась в сугроб, девушки сели внутрь. Жанна завела мотор, включила печку и обогрев сидений, а сама вышла, чтоб очистить стекла от снега. Салон дорогой иномарки нагрелся быстро, и когда Жанна вернулась, сев за руль, за ней в салон ворвался порыв морозной свежести, который тут же смешался с ее парфюмом и запахом кожаный сидений.

— Можно ехать! — Жанна включила FM-волну и медленно тронулась, выводя внедорожник из сугроба стоянки на такую же засыпанную снегом дорогу.

— Меня Жанна зовут, — представилась она, не отрывая глаз от дороги, уверенно вращая колесо руля и переключая рычажок поворотника. — А тебя?

— Зови меня Мари.

— Мари? — Жанна мельком глянула на пассажирку.

— Ну, по паспорту я Мария, но друзья, да и все кто меня знает, зовёт именно Мари.

— Будем знакомы, Мари! — Жанна снова посмотрела в сторону француженки и улыбнулась губами, чуть углубив в уголках рта наметившиеся морщинки.

— Будем! — улыбнулась Мари в ответ, и кажется, немного расслабилась в компании неразговорчивой дамы на крутой тачке.

2.

Дворники едва справлялись с падающим снегом и Жанна очень медленно двигалась по заснеженному шоссе в потоке таких же аккуратных водителей, но доехав таким темпом до перекрестка, она свернула на второстепенную дорогу, выводящую на окружную и оставив позади поток основного транспорта ползущего в центр, вырвалась на свободную трассу и немного прибавила скорость.

Хоть дорога и была недавно почищена снегоуборочной машиной, но снова стремительно покрывалась новым слоем снега. Какое-то время они ехали молча, а дальше все произошло буквально в доли секунды. Из-за поворота выскочил грузовой микроавтобус, который мчал прямо на девушек, Жанна интуитивно нажала тормоза и рванула руль вправо, чтоб избежать столкновения и микроавтобус в последний миг разминулся с лексусом, чудом не задев его. В зеркалах заднего вида удалялись красные огоньки виляющего по трассе грузовичка, но маневр Жанны, который позволил избежать столкновения, лишил ее дальнейшего контроля над управлением автомобилем, машину занесло и она врезалась в придорожный сугроб, практически полностью загнав в него капот. Девушек резко тряхнуло от удара (благо обе были пристегнуты), машина заглохла и воцарилась тишина, нарушаемая лишь нервными рывками стеклоочистителей.

Только сейчас Жанна, которая все еще цеплялась в баранку поняла, что произошло и ощутила, как под одеждой по спине текут крупные капли холодного пота.

Она резко повернулась к Мари и негромко спросила дрожащим голосом:

— Ты как? Сильно ударилась?

— Нормально. А... что это было? Я ничего не поняла! — в полумраке салона глаза девушки испуганно поблескивали.

— Авария... небольшая. Сейчас мы все разрулим. — Жанна попыталась завести мотор, но тщетно, стартер шелестел впустую, двигатель не заводился, а вот аккумулятор (который давно нужно было подзарядить) сел практически сразу. Замерли стеклоочистители на полпути, захрипело радио, свет в салоне стал тускнеть.

Поняв, что своими силами не выбраться Жанна принялась звонить мужу, но оба номера — личный и служебный оказались отключены.

«Где его черти носят, в пятницу в восемь вечера!» — со злостью подумала девушка, хотя конечно-же она догадывалась, где именно они его носят.

— Будешь подыхать и помощи не дождешься, — негромко буркнула себе под нос Жанна, выискивая в телефоне нужный номер, а найдя, нажала вызов.

Отозвались после третьего гудка:

— Оперативный дежурный!

— Это Половцева, Жанна. Павел Петрович в управлении находится еще, не подскажете?

— Секунду, — в трубке послушались в отдалении глухие голоса, суть которых Жанна разобрать не могла, наконец ей ответили. — Да, это Сергиенко, Жанна Викторовна, он у генерала, оперативное совещание, четвертый час заседают.

Жанна часто пересекалась с Лёшей Сергиенко, в управлении, он хоть и был постарше ее мужа на несколько лет, все так и ходил в майорах, был жуткий балагур, да еще поговаривают и бабник. И с мужем Жанны они имели приятельские отношения.

— Ясно. Ладно. Передайте пожалуйста, когда освободится, пускай срочно со мной свяжется. У меня... Пусть позвонит, в общем.

— Все в порядке, Жанна Викторовна? Может я чем смогу...

Конечно, Жанна могла обратиться и к Сергиенко, и тот вмиг что-нибудь бы придумал, надёжный был мужик, но ей не хотелось впутывать кого-то в своим проблемы, пока муж развлекается там со своей. Сама уж как-нибудь...

— Нет. Просто мне с ним нужно срочно обсудить кое-что. Спасибо...

Она отключила телефон и закрыв глаза откинулась головой на подголовник сиденья. В темноте машины она и забыла, что находится не одна. Мари же сделала свои выводы из услышанного и предложила свой вариант:

— Можно теперь я попробую?

— Что? — Жанна не сразу вынырнула из гущи своих мрачных мыслей. — Прости?

— Я кое-кому позвоню, и нас вытащат. Ладно?

Жанна лишь устало развела руками и Мари, отстегнув ремень безопасности тут же достала свой мобильный и найдя нужный номер нажала на вызов.

— Алло, Марсель? Здравствуй Mоn chеr! Послушай... да-да я в порядке, но мне очень нужна твоя помощь! Я и еще один человек мы попали в небольшую беду, ты не смог бы нас выручить? Неее-т. О-ооо-о! Nоn. Cеssе! (ну нет же, перестань!) Это моя... , — Мари бросила быстрый лукавый взгляд на отрешенную от всего Жанну, — ... моя подруга! Значит так, Mоn chеr!. Приезжай, эээ... А где мы? — обратилась она к Жанне.

— Новая дорога к Покровке, недалеко от Плющихинского перекрестка.

Мари назвала своему собеседнику их местоположение и предупредила, что нужен тягач, чтоб вытащить машину из сугроба. В завершение она произнесла еще пару фраз на иностранном (кажется французском) языке, явно флиртуя с ним.

— Ну вот, скоро нас вытащат! — Она на миг положила ладонь с узкими пальцами на рукав Жанны, и легонько сжала ее руку, пытаясь приободрить попавшую в беду девушку. Но Жанна пребывала в своих думах, злясь на мужа, которого никогда нет рядом, когда он очень нужен и удивляясь, как легко все получилось у ее едва знакомой француженки.

— Марсель? — не поворачивая головы спросила Жанна.

— Мой друг. Он из Парижа, но уже несколько лет живет в России. Он хореограф. Я одно время занималась у него.

— Танцами?

— Ну да!

В салоне температура стремительно падала и у девушек изо рта уже вырывались клубы пара.

Спустя двадцать минут (печка в машине не грела и Жанна подрагивала от холода в своей модной но совсем не согревающей шубке) сзади показался яркий свет фар. Удивительно, что за все время это была первая машина на этой дороге.

Замигал поворотник и большой внедорожник припарковался рядом. Из машины тут же выпрыгнул и направился к девушкам высокий худой мужчина, лет тридцать пяти, коротко остриженный, с большими залысинами и носом с горбинкой. Двигался он грациозно, словно не шагал по заснеженной трассе, а катался на коньках на каком-нибудь отборочном туре фигуристов.

Мари тут же выскочила к нему на встречу, они обнялись, по-дружески поцеловались, соприкоснувшись щеками. И негромко о чем то заговорили.

Жанна открыла дверь и порываясь выйти уже выставила ногу из салона, но ее не пускал ремень безопасности, который она так и не отстегнула. Ей пришлось вновь усесться в кресло, нащупать застежку и отстегнуть ремень, проклиная себя за неуклюжесть. Наконец выбравшись из машины она подошла Мари и Марселю.

— Здравствуйте!

— О! Добрый день! — воскликнул Марсель с акцентом, картавя букву «Р», как обычно делают иностранцы.

— Это Жанна! Это Марсель! — представила их Мари, и Марсель галантно склонился и поцеловал Жанне руку.

Девушка лишь улыбнулась от такого старомодного, и как ей показалось театрального жеста.

— Забирайтесь в мою машину, и я отвезу вас. А с этим не беспокойтесь. Сейчас приедет Жак, это мой брат, он займется проблемой и доставит Ваш авто в сервис. Все будет в лучшем свете. Смею Вас заверить.

— Ты поезжай, а я дождусь, — предложила Жанна Мари, но та лишь покачала головой, и взяв девушку под руку потянула к внедорожнику Марселя.

— Жак справится без нас, а мерзнуть тут совсем ни к чему! Поедем ко мне, отогреемся, а потом я отправлю тебя домой, заодно выясним адрес сервиса, куда Жак отгонит машину.

При иных обстоятельствах Жанна ни за что не согласилась бы бросить дорогую машину совершенно незнакомым людям, но она так устала, замерзла и вся эта ситуация с аварией и недозвоном мужу настолько выбила ее из колеи, что она просто махнула на все рукой и решила пусть все течет как течет (в глубине души она даже мстительно желала, чтобы произошло что-то страшное, непростительное с ней или с машиной, чтоб Павел потом кусал локти и сокрушался).

В машине Марселя было тепло, негромко играл

французский шансон, и уютно поскрипывали кожаные сидения. Мари устроилась рядом с Жанной на заднем сиденье, так и держа ее под руку и прижимаясь всем телом — не то желая ее согреть, не то желая самой согреться. Под монотонное урчание двигателя и негромкую музыку девушки задремали, склонив головы друг к другу.

3.

Разбудил обеих попискивающий звуковой сигнал, издаваемый когда машина паркуется задним ходом.

— Приехали! — Марсель обернулся и посмотрел на приходящих в себя после сна девушек. — Вашу машину уже погрузили на эвакуатор и везут в сервис. Все в порядке, тут адрес сервиса, — мужчина протянул Жанне визитку.

— Пойдем? — Мари открыла дверь и позвала Жанну.

Разгоряченное в машине лицо приятно остудил морозный ветер. Снег почти стих, и сыпал теперь редкой мелкой крупой.

— Может, я домой? Я такси вызову!

— Даже и не думай! Я сама тебя посажу в такси, зайдём ко мне, всего-то на пол часика. И шарф твой мне вернуть нужно, Мари выразительно показала на голенище сломанного сапога, обмотанное Жанниным платком.

— Да, точно! — как на автомате ответила Жанна и неуверенно поплелась вслед за юркой француженкой, которая уже отпирала дверь в подъезд.

Потом они нескончаемо долго ехали в лифте на верхний этаж, во вмонтированном зеркале на Жанну глядело ее отражение: измученное, усталое, угрюмое.

— Нам с тобой не помешает выпить, после таких-то приключений! — Мари улыбнулась Жанне в отражении, словно читая ее мысли.

— Да уж! — только и ответила Жанна, выудив из сумочки мобильный и глянув на экран. Было 21:06, муж так и не перезвонил. Она небрежно бросила телефон на дно сумки когда створки лифта с грохотом разошлись, выпуская девушек на тусклую площадку этажа, пропахшую сигаретным дымом.

— Проходи, не пугайся, бардак у меня, вернее непрекращающийся творческий беспорядок. — Мари отперла массивную железную дверь и та отворилась, издавая жуткий скрип.

В квартире-студии действительно царил хаос, который Жанна увидела, едва щелкнул выключатель и под потолком зажглись три из пяти лампочек люстры.

Левый угол занимал огромный угловой диван обитый кожей бежевого цвета, на котором контрастировало неубранное после сна черное атласное белье. Тут же стоял, раскрыв створки, шкаф-купе, из которого буквально вываливались, словно паруса тонущего корвета разные платья или какие-то другие женские наряды. В противоположном углу у панорамного окна стоял большой мольберт с набросками обнаженной мужской фигуры. Рядом стоял столик на колесиках с выдавленными тюбиками красок, небрежно торчащими из стаканов кистями, палитрами, скомканными тряпками, перепачканными разноцветными пятнами. Всё свободное пространство стен было увешано картинами разных калибров: морская тематика, натюрморты, но по большей степени обнаженная натура. Несколько картин или набросков стояли штабелями прислоненные к стене. Дальний от входа угол занимала небольшая кухня с обеденным уголком, который собственно и разделял обеденную зону от жилой.

Пока Жанна рассматривала место обитания ее новой знакомой, Мари сняла верхнюю одежду, и принявшись за обувь без сожаления дернула заклинивший замок. Вырванная застежка куда-то покатилась, а молния разошлась донизу, позволяя девушке снять сапог.

— Да ты раздевайся, не стой, как замершая. Сейчас я чайник поставлю. Вот тапки. — около ног Жанны плюхнулась на пол пара самых обычных тапочек без задников и с открытыми пальцами.

Давай я платок постираю и в следующий раз тебе на тренировку принесу, — послышался голос Мари из приоткрытой двери совмещенного санузла.

— Хорошо! — ответила Жанна, расстегивая холодными руками тугие пуговицы на своей шубке. Шубу она примостила прямо за петличку вешалки на свободный крючок, хотя дома вешала ее исключительно на плечики. Скинув обувь она блаженно облачила уставшие ноги в тапочки и прошла к стене, чтоб получше разглядеть картины.

Мари выпорхнула (именно выпорхнула, словно пташка, так показалось Жанне) из ванной, на ней уже развевался просторный шелковый халат, обнажающий ноги чуть выше колен, с широкими по локоть рукавами, и прошлепала босиком на кухню.

— Коньяк выпьешь? «Реми Мартин», пятилетний, мне Марсель из Парижа привез. Вкус обалденный, с мороза самое то!

— Немного...

— А его помногу и не пьют! — авторитетно заявила Мари, уже очутившись за спиной Жанны с двумя пузатыми бокалами, на дне которых плескался янтарный напиток.

Девушки чокнулись, и прежде чем выпить на какое-то мгновение соприкоснулись взглядами. Жанна отметила, что глаза у Мари красивого цвета, очень контрастируют с ее рыжими волосами и лукаво, по лисьи поблескивают, глядя на свою соседку.

— За знакомство! — улыбнулась Мари. — Чин-чин!

Жанна улыбнулась в ответ и пригубила жгучий ароматный напиток, с душистыми виноградными нотками.

На плите закипал чай, постепенно нарастал в нем шум нагреваемой воды.

— Да ты садись, вон в кресло или на диван если хочешь. — Предложила Мари, с ногами устраиваясь на широком диване, — сейчас закипит чайник, напою тебя горячим чаем. Ты черный любишь? Или... есть еще каркаде, молочный улун, земляника со сливками...

— Обычный, черный. — Жанна примостилась на край кресла и не сводила глаз с хозяйки квартиры, которая в свою очередь с таким же интересом разглядывала гостью.

Мари привлекала Жанну своей яркой внешностью: волнистыми рыжими волосами, зеленоватыми глазами, бледной кожей с россыпью девчачьих веснушек, небольшими алыми губами на худеньком лице. В ней не было какого-то шарма в обычном представлении, ее внешность цепляла чем — то другим, каким то бледноватым свечением исходящим изнутри.

Себя Жанна никогда красавицей не считала и имела по этому поводу кучу комплексов, как и многие из современных женщин. Фигура у нее была слишком уж крепкой, сбитой для женщины, словно она с 8 лет занималась борьбой или тяжелой атлетикой. Широкий скулы и массивный подбородок, придавали ее лицу какое-то угрожающее выражение, рот ей казался слишком уж большим, поэтому яркие помады она не любила, чтоб не выделять его еще больше, серые глаза глядели холодно и порой даже стервозно, что никак не вязалось с ее мягким и терпеливым характером. Прямые черные волосы, выкрашенные в оттенок вороньего крыла были острижены по плечи и тускло отсвечивали в свете ламп. Черные густые брови добавляли некой воинственности ее лицу, а в уголках глаз уже наметились первые морщинки. Ну и конечно тяжелая грудь-троечка, которая хоть и являлась предметом вожделенных взглядов мужчин, зависти женщин и гордости самой ее обладательницы, но порой доставляла некие неудобства, например при сдаче нормативов ФИЗО в МВД. Скорее всего Жанна просто недооценивала себя, так как недостатка в мужском внимании она никогда не испытывала.

Алкоголь приятно расслаблял, растекаясь теплом по всему телу.

— Почему ты так внимательно на меня смотришь? — спросила Жанна, слегка захмелев. — Что-то не так?

— Я художник. А ты интересная... интересная для кисти и холста. Я бы когда-нибудь хотела тебя нарисовать... — ее прервал засвистевший на плите чайник и Мари мигом соскочила с дивана грациозно проплыв в сторону кухни, при этом полы ее халата развевались, как птичьи крылья, обнажая белоснежные, худенькие бедра.

Из уст Жанны в самый последний момент не успел сорваться довольно смелый, для ее повседневной скромности вопрос. Она хотела спросить какого плана был бы тот портрет, ибо почти все картины в квартире Мари, на которых были изображены женщины, да и мужчины, впрочем, тоже, были довольно откровенны.

Мари хлопотала возле кухонной панели, заваривая чай прямо в кружках, а Жанна все с более живым интересом наблюдала за ней, за ее движениями, ее грацией.

Вот она потянулась к верхней полке, встав на цыпочки, от чего короткий халатик приподнялся почти до ягодиц, обнажая плавные линии ее ног, при этом икры красиво напряглись, а под коленкой промелькнула горошинка родимого пятнышка.

Вот она развернулась к Жанне, закончив хлопотать с чаем и сладко потянулась, зажмурившись, запрокинув ладони за голову и выгнув спину, от чего халат спереди немного разошелся, а его атласная ткань плотно облегла бугорки набольших грудей, с промелькнувшими на миг звездочками сосков.

У Жанны почему-то запекло внизу живота и заполыхали щеки, и она тут же отвела взгляд к противоположной стенке, но и там глаза ее наткнулись на обнаженную девушку очень напоминавшую Мари (не автопортрет ли это?). Те же рыжие кудри, те же маленькие, словно у подростка груди с алыми пятнышками сосков, плоский живот, заканчивающийся перевернутой дельтой, разделенной посередине еще одной (сокровенной) линией.

Жанна даже тряхнула головой, сбрасывая с себя наваждение, и очень странные, непонятные и доселе неизвестные мысли, назойливо вспыхивающие в мозгу.

У Жанны никогда не было близких подруг, так — одноклассницы, однокурсницы, коллеги, она всегда более уютно чувствовала себя среди мужчин. Наверное, поэтому и пошла на службу в МВД, где и встретила своего будущего мужа... Мысли о нем вмиг охладили ее и наваждение улетучилось.

— Чай готов! — услышала Жанна голос Мари. — Могу тебе туда принести.

— Нет, уже иду.

— Выпьешь еще? — непринужденно спросила Мари, глянув на пустой бокал, который Жанна поставила на край стола.

— Не-ет! Я пас! Я вообще почти не пью. Редко очень.

— А я пожалуй пригублю. Денек тот еще был! — Мари плеснула еще небольшой глоток в бокал и задумчиво поболтала жидкость круговыми движениями.

— Да уж! Чуть не угробила я нас. — Жанна передернула плечами, представив, и взяла кружку двумя руками.

— Ты не причем. Этот тот козел гнал как бешенный, и даже не остановился узнать, не нужна ли нам помощь. А ты молодец, очень хладнокровно справилась! Я бы так не смогла!

Девушки допили чай, бросая друг на друга какие-то загадочные взгляды и улыбаясь каждая чему-то своему.

— Мне пора! Спасибо тебе за чай, да и вообще за участие и за помощь. — Жанна встала из-за стола, отнесла кружку к раковине.

— Я вызову тебе такси! — Мари тут же схватила мобильный и набрала номер. — Адрес какой у тебя?

— Кирова, 200.

— Хорошо!

Пока Мари разговаривала с диспетчером, Жанна раскрыла сумочку и достала свой телефон. На экране светилось около 15 не отвеченных звонков от мужа и куча грозных СМС. «Ты где?», «Что случилось?», «Почему не берешь трубку?». Была у него такая особенность: мог сутками не брать телефон, просто не объясняя причин, типа занят был, но если ему нужно было дозвониться, то звонил и писал СМС с периодичностью в несколько десятков секунд.

Разговаривать с ним не было никакого желания, и девушка лишь написала ответное СМС «Еду домой. На такси» и отправив ее, отключила мобильный, чтоб не названивал.

— Машина приехала! — оповестила ее Мари, а потом вдруг подошла, и обняв, крепко прижалась. Жанна не ожидала такого проявления чувств от едва знакомого человека, однако руки ее легли на спину Мари и прижали на миг к себе. Кудри щекотливо задели нос, и Жанна вдохнула тонкий исходящий от них цветочный запах.

— Спасибо, что не бросила меня сегодня в беде! — Проговорила Мари размыкая объятия и отстраняясь от всё еще ошеломленной Жанны, давая возможность ей продолжить одеваться.

— Да это как посмотреть, кто кого еще больше поддержал, вот вопрос!

— Я платок тебе во вторник принесу, ты ведь будешь на тренировке?

— Конечно! — отозвалась Жанна, готовая выходить.

При других обстоятельствах она забрала бы сразу этот шарф и постирала дома сама — не велика честь, но ей хотелось снова столкнуться с Жанной, иметь возможность вновь завязать разговор.

Девушки распрощались и пока за Жанной не захлопнулись двери лифта, Мари глядела на нее в приоткрытую дверь, прислонившись к косяку и поставив одну босую ступню на другую.

4.

Все выходные Жанна думала о Мари. Она гнала эти мысли, пугалась им, удивлялась себе и недоумевала: почему так происходит, что с ней не так. Но вот, спустя минуты память вновь выхватывала какие-то воспоминания пятничного вечера и Жанна даже не замечала, как на устах ее блуждает странная, рассеянная улыбка.

Она в пол уха слушала мужа, занимаясь своими бытовыми делами — уборка, стирка, готовка. Он явно был недоволен произошедшим, но и на жену не давил, сам ведь не смог ей ответить, когда она пыталась дозвониться, потому и себя отчасти чувствовал виноватым, хотя и не показывал виду.

Павлу Половцеву было 49. С первой женой он развелся еще в молодости, не прожили вместе и двух лет и после этого длительное время ходил холостяком, пока его не перевели работать в управление. Там он и встретил Жанну, или младшего сержанта Малько, как она тогда ему представилась. Яркая, но волевая внешность и фигура девушки сразу завоевали симпатию у Павла. Спустя полгода он сделал ей предложение, и они поженились, и вот, уже девятый год жили вместе. За это время Павел почти не изменился, был все так же спортивен, подтянут, подчеркнуто вежлив. Голубые глаза внимательно смотрели прямо в глаза собеседнику, тонкие губы всегда были сжаты в тонкую полоску, от чего невозможно было понять, в каком настроении находится их обладатель. Коротко остриженные волосы серебрила седина. Огромные руки и бычья шея делали его похожим на борца, что дополнял громкий бас его голоса. С женой они прожили все эти годы в согласии и взаимопонимании, но с полгода назад настал у него такой период, которого не могут избежать многие мужчины: Павла потянуло налево, и у него случился роман. Конечно, он понимал, что многим рискует: и семьей, и карьерой, и отношением сослуживцев, но слишком уж яркие ощущения были от всего этого, разбавляя некой перчинкой постный бульон рутинной работы и жизни.

Он снова посмотрел на жену и нахмурился. Никогда он не видел ее такой, какой-то блаженной, молчаливой, всецело погруженной в свои мысли. Может последствия недавней аварии, типа психологической травмы, но никто ведь не пострадал, отделались все лёгким испугом, слишком лёгким, чтоб от него Жанна получила какую-то там психологическую травму. Дело в чём-то другом, но вот в чем. Может тоже завела роман? Это вот хуже, надо бы понаблюдать за ней...

5.

8 декабря

Жанна еле дождалась вечера вторника, весь день была возбужденной и взволнованной и даже приехала на тренировку на полчаса раньше обычного. Мари конечно еще не было. Жанна переоделась, размялась и уже приступила к первому упражнению, когда увидела в проеме двери рыжую голову и худенькую фигурку от чего у Жанны душа ушла в пятки (она постаралась себя одёрнуть, но ничего не вышло). Мари вбежала в зал, попутно разминая кисти и мышцы рук, и завидев Жанну, мило улыбнулась, приветственно взмахнула рукой и направилась к ней.

— Привет! — подошла к Жанне француженка.

— Привет! — еле выдавила из себя Жанна: почему то дыхание спёрло в груди, а сердце забилось где-то высоко в горле

— Я принесла платок твой. После тренировки отдам!

— Ладно!

Мари помахала ручкой и побежала дальше, попутно здороваясь с кем-то еще, а Жанна так и стояла глядя ей в след, пока не услышала голос тренера, который обращался ко всем собравшимся в зале, призывая к началу занятий.

Всю тренировку Жанна пыталась найти в толпе занимающихся рыжую головку Мари, а когда они сталкивались взглядами, то обе улыбались, тут же смущенно отводя глаза.

«Неужели у нее так же, как и у меня?» — думала про себя Жанна, изнуряя себя упражнениями и пытаясь загасить в себе эти мысли о другой девушке, выбросить их из головы. Но потом, в какой-то момент, отдыхая между упражнениями, она поймала себя на том, что с пятницы ни разу не задумалась о муже и его изменах, она вообще перестала думать о том, что ее тяготило последние месяцы. Вместо этого голову Жанны заполонили мысли о другой девушке, которые, может, и были неправильными, но зато светлыми, приятными, волнительными...

Тренировка закончилась как-то внезапно. Жанна все еще пребывала в своих мыслях и терзаниях, а народ уже потянулся к выходу. У двери ее дожидалась Мари: лицо ее раскраснелось, на щеках играл румянец, который контрастировал с алым бантиком губ, волосы тонкими прядями выбились из основного пучка волос, собранных на затылке. На ней были черные лосины и сиреневый топик, который обтягивал бугорки ее грудей с выделяющимися на гладкой ткани горошинками сосков. Жанна смущенно отвела глаза, словно увидела что-то не предназначавшееся для нее.

В раздевалке Жанна с удивлением отметила, что Мари заняла соседний с ней шкафчик и переодевались девушки рядом друг с другом. Жанне очень хотелось взглянуть на Мари, увидеть какая она, но вместо этого она наоборот стыдливо повернулась к француженке спиной и быстро переодела спортивный костюм на повседневную одежду. Лишь один раз она не выдержала и бросила косой взгляд в сторону Мари. Та была в одних трусиках и Жанна увидела лишь белую кожу ее обнаженной спины.

Уже выходя вместе в коридор, Мари протянула Жанне цветной шарф-платок.

— Спасибо, что выручила тогда!

— Да было бы за что. Это еще я тебя благодарить должна за помощь с эвакуацией и ремонтном машины.

— Ой, это все пустяки! — тут же отмахнулась Мари. — Для Марселя это не проблема, тем более он всегда готов прийти мне на помощь!

Жанна шла рядом и улыбалась. Звонкий голос Мари будто кружил ей голову, их рукава соприкасались, и уже выйдя на улицу, Жанна сама от себя не ожидая сказала:

— Может тебя подвезти? — И тут же добавила. — Если конечно не боишься теперь со мной ездить!

— Я не пугливая. Страхи во мне не задерживаются. Но тебе ведь домой нужно. Муж, семья.

Жанна грустно глянула на спутницу и покачала головой.

— Муж, семья на работе допоздна, как всегда.

— А детей у вас нет?

— Нету.

— Ну, знаешь... тогда поехали. Но я угощу тебя чаем. Идет?

Жанна лишь кивнула, а сердце ее вновь забилось быстрей.

Машина подмигнула отключаемой сигнализацией, щелкнули автозамки дверей и девушки уселись на передние сидения. Погода на этот раз была бесснежная и морозная. Жанна все еще улыбаясь своим мыслям завела мотор, включила магнитолу и немного прогрев авто плавно тронулась.

6.

Комната Мари ничуть не изменилась: все тот же творческий беспорядок, и картины, картины, картины...

Жанна была уже посмелей, чем в прошлый раз и подошла к стене, на которой принялась рассматривать разные работы художницы.

Мари тем временем вновь облачилась в тот самый яркий шелковый халатик и грациозно порхала по комнате.

— Так ты согласна? — вдруг спросила она у Жанны из дальнего угла комнаты, где возилась с чаем.

— Что? Согласна в чем? — недоуменно уставилась на француженку ее гостья.

— Чтоб я тебя нарисовала. Выйдет интересный портрет. Я даже наброски уже сделала. Ну так, по памяти, общие штрихи. Нет, это тебя конечно не обязывает. Я не стану настаивать, если ты откажешься, — и немного помолчав тихо добавила, — но мне хотелось бы попробовать.

Только сейчас до Жанны дошел весь смысл этих слов «наброски уже сделала» «штрихи... по памяти» «хотелось бы». Как-то запекло от этого в груди у девушки, и она поспешно отвернулась, сделав вид, будто что-то привлекло ее внимание на соседней картине. Но в то же время, чтоб не казаться невежливой и не обидеть художницу Жанна рассеянно потянула:

— Ну... не знаю... давай попробуем... наверное.

Ее неуверенность тут же потонула в свистящем чайнике, который затих через пару секунд и до Жанны донесся аромат чая с нотками земляники.

— Мне новый чай привезли, угощу тебя! Но если не понравится, скажешь, я тебе обычный, черный заварю. — Мари передвинула стул на середину комнаты и пригласила Жанну: — садись вот сюда! — и когда Жанна уселась, Мари подала ей чай на блюдце, а сама отошла к мольберту и начала делать какие-то наброски.

— Ты уже начала? — удивленно спросила Жанна, пробуя ложечкой чай на вкус.

Но художница, не ответив принялась увлеченно рисовать, делая резкие движения рукой и закусив нижнюю губу, иногда она бросала быстрые взгляды на Жанну, вновь переводила его на рисунок, хмурилась и что-то заштриховывала резкими движениями.

— Да. Я... сейчас.

А Жанна, глядя на свою новую знакомую, вдруг подумала, что девушка полностью погрузилась в процесс и пребывает сейчас где-то за границами своего сознания.

— А можно... можешь распустить волосы?

— Так? — Жанна стянула резинку и тряхнув головой распушила свои локоны.

Мари приблизилась к ней, зашла со стороны спины и взяла волосы в руки, пропустив их между пальцев.

Жанна поёжилась от этого жеста и ощутила как по коже головы и спины побежали мурашки. Ей приятно было ощущать на себе тонкие ручки Мари.

— Вот так, — прошептала себе под нос увлеченная художница и вновь вернулась к мольберту.

Жанна сидела неподвижно и смотрела на рисующую ее девушку, непринужденно улыбаясь и придерживая на коленях чашку с чаем.

— Все! Пока так! — Мари отошла на пару шагов и удовлетворенно кивнув, накинула на мольберт белую ткань и окончательно вернулась в реальность. — Прости, пожалуйста. Я увлеклась! — она смущенно улыбнулась, но Жанну лишь еще больше умилила эта растерянная улыбка.

— Мне интересно на тебя смотреть. Я хотела сказать, я наблюдала, как ты рисуешь и мне показалось...

— Продолжай? — теперь лицо Мари сменило застенчивость на заинтересованность и внимание.

— ... словно ты погрузилась в какое-то иное измерение, что ли. Не знаю, как объяснить...

Мари забралась на кровать с ногами, облокотившись на подушки и подогнув босые ножки под себя. Халатик при этом задрался высоко на бедра, но девушка даже не удосужилась его одернуть.

— Хочешь, садись сюда, или в кресло? Тут удобнее! — предложила она Жанне, но та, улыбаясь, лишь покачала головой и отпила чай из кружки.

— Расскажи мне о себе? — попросила вдруг Мари, глядя на Жанну своими зелеными глазами и машинально наматывая длинный рыжий локон на палец.

— А что рассказывать? Родилась в деревне. После школы переехала в большой город. Поступила в институт, но учеба не задалась, поэтому с третьего курса отчислилась. Домой, конечно, возвращаться не хотела, а выбор невелик при полном отсутствии опыта: или на рынок шмотками торговать, или... ну, еще кое-что похуже. Шла мимо управления МВД и увидела объявление о наборе по контракту, в том числе и девушек. Ну я и подала рапорт, аттестат у меня без троек, физические данные тоже неплохие, так и поступила по контракту. А потом и мужа будущего там встретила. Его из Забайкалья к нам перевели, начальником отдела. Через полгода он мне предложение сделал. Ну а потом у него по карьере хорошо пошло, сейчас видная шишка в МВД. А я за эти годы заочно доучилась, юридический окончила. Вот и вся жизнь, похвастаться больше и не чем!

Девушки ненадолго замолчали. А потом Мари негромко спросила:

— И как у Вас... с мужем?

Жанна отвела глаза на пол, а потом подняла глаза и вставая сказала:

— Поеду я. Засиделась!

Она отнесла кружку на кухонную зону и вернулась в комнату.

— А посмотреть можно? Что ты там нарисовала?

— Приедешь еще раз? Тогда покажу! Когда эскиз дорисую. А пока там ничего интересного, но я эти дни рисунок доработаю. А потом еще небольшие детали дорисую и все покажу. А если тебе понравится, то и подарю!

Домой Жанна возвращалась улыбаясь, и подпевая ненавязчивой песенке из магнитолы.

7.

11 декабря

— Нет! Сегодня адская тренировка! — была пятница и Мари садилась на переднее сиденье Жанниного авто после изнурительной тренировки. — Чертов Алик как с цепи сорвался! Ну зачем так загонять бедных девушек?

Жанна лишь молча улыбалась, заводя мотор.

— Ты как хочешь, а я вначале приму душ. — Мари бросила быстрый взгляд на свою подругу, сидящую за рулем, но та лишь пожала плечами, выезжая на главную дорогу.

Доехали быстро, в дороге в основном молчали. Жанна почему-то нервничала, перед позированием рисовальщице.

Раздевшись в прихожей, Жанна хотела пройти в комнату, к становившемуся уже привычным стулу, но Мари взяла ее за руку и потянула в душ.

— Ополоснись. Тренировка и правда изнуряющая была, а я хочу, чтоб ты расслабилась и ни о чем не думала, когда позируешь! Я полотенце дам, а потом сама по-быстрому сполоснусь!

Оставив недоумевающую гостью в душе, Мари выпорхнула. А Жанна смущенно глядела в зеркало на свое отражение, отмечая, как участилось биение ее сердца.

— Держи полотенце, — заглянула Мари и, улыбнувшись, подмигнула. — Я пока чай сделаю. Бутерброды будешь? — и, не дождавшись ответа, притворила дверь.

Жанна машинально хотел найти запор, чтоб закрыться изнутри, но не найдя никакого устройства, бросила эту затею, пожав плечами, и повесив полотенце на крючок начала раздеваться.

Ванны не было, а был просторный душ, слив для которого размещался прямо в покрытом светло-зеленым кафелем полу. На стене, покрытой таким же кафелем, располагалась душевая система, большая лейка которого напоминала склоненный подсолнух. Жанна включила воду, и множество тонких тугих струек тут же ударили ей в грудь. Настроив комфортную температуру, девушка подставила тело ласковым ручейкам и расслабленно прикрыла глаза. Она держала ладони напротив груди, чтоб часть воды попадала на них и сама не заметила, как пальцами начала поглаживать соприкасающиеся полушария, при этом запястья приятно скользили по набухшим и ставшим чувствительными соскам. Все мысли девушки почему-то занимала Мари, от них становилось томно и приятно пекло внизу живота, и прикосновения рук к чувствительной груди и теплые струи душа, лишь добавляли этим мыслям сладостных ощущений. В какой-то момент Жанна интуитивно ощутила, что находится в комнате не одна, но не стала предпринимать резких движений и оборачиваться. Она просто сделала вид, что ничего не заметила, продолжая нежиться под ласковыми струями душа. Ее словно овевало некое волшебство, которое она не хотела разрушить. И когда ее спины нежно коснулась мыльная губка, Жанна даже не вздрогнула, а лишь подалась немного навстречу неизведанным и приятным ощущениям. Какая-то часть Жанны перенеслась в детство, навевая воспоминания, как мама ласково мылила и мыла ее в деревенской бане. Другая же часть, более женская трепетала от восторга и искушения, от нереальности и запретности происходящего, Жанна прикрыла глаза и погрузилась в блаженство, параллельно, словно глядя на происходящее со стороны и отмечая отдельные детали. Она все еще не верила в реальность того, что происходит и потому была спокойна и выдержана.

Вот мыльная губка коснулась тыльной стороны ее шеи, спустилась на левое плечо, с него на правое, опустившись до самого локтя. Вот круговыми движениями она скользит по лопаткам. По правой. По левой. Вниз по позвоночнику до копчика. Вот руки Мари (одна с губкой, другая просто ладонью) скользят по талии к животу. Француженка обхватывает Жанну и прижимается голой грудью к ее спине. Руки девушки продолжают намыливать тело гостьи, с живота поднимаясь к грудям и пройдя между них, ладони перехватывают губку и мылят левую ключицу и шею, затем правую ключицу и шею и вновь устремляются вниз, снова пройдя путь между упругих грудей. Губка водит вокруг пупка, медленно расширяя диаметр, но не решается пересечь откровенные границы. Жанна ловит мыльные ладони Мари и принимает из них губку. Она сама мылит свои интимные места, а так же ноги и, закончив, разворачивается лицом к замершей Мари. Француженка неуверенно держит в руке флакон с гелем, и Жанна берет его из рук Мари и выдавливает щедрую порцию содержимого на губку. Теперь девушки поменялись местами, и Жанна так же нежно намыливает худенькое тело француженки. Кожа ее бледна и гладка. Жанна нежно проводит губкой по шее Мари, от чего на подбородке остается небольшой пенный клок. Аккуратно скользит между грудей вниз (они гораздо меньше, чем у Жанны и почти не соприкасаются друг с другом посередине), делает восьмерку, проводя губкой вокруг левой груди и затем вокруг правой. Когда мыльная губка касается тонкой шеи или по юному маленьких бледных сосков, Мари вздрагивает. Она запрокидывает руки вверх и Жанна намыливает ее руки от локтей спускаясь к подмышкам, переходя на плечи и вновь на руки, усердно мылит ладони и растопыренные пальцы. Настает черед спины, но Мари не разворачивается. Жанна приближается вплотную, просунув руки между рук хозяйки, от чего груди девушек легонько соприкасаются. Обе заливаются румянцем, но не отводят взгляда. Каждая пытается визуально как можно глубже погрузиться в зрачки к другой, в то же время воспринимая тактильно все действия происходящие с мыльной губкой. Жанна перемещает руки на спину Мари, и мылит ее, тесно прижимаясь к девушке спереди. Их мыльные груди скользят друг о друга, и пружинясь, сжимаются одна о другую. Грудь Жанны более тяжелая и ее крупные темно-красные (почти коричневые) соски находятся ниже, потираясь о нижний скат грудок Мари. Сосочки же Мари, остренькие, бледно розовые, словно нежно царапают кожу Жанны над ее темными ареолами. Обе девушки взбудоражены тем, что происходит, но не решаются на какой-то более откровенный шаг. Жанна, прижимая худенькое тело Мари к себе, мылит ей лопатки и плечи, шею под собранными в пучок волосами и вдруг по позвоночнику устремляется вниз, поглаживая губкой низ поясницы и начало небольших упругих ягодиц. Жанна оказывается смелее, чем гостеприимная хозяйка и руки ее мылят все ниже, обхватывая ладонями и немного сжимая скользкие полушария француженки, находящиеся пониже спины. Объятия девушек еще более тесны и вот они уже соприкасаются животами и коленями. Обе словно окутаны неким туманом и полностью отрешены от реальности, протекающей за пределами небольшой душевой комнаты.

Их тела плотно прижаты друг к другу, вода смывает пену, стекающую с их тел в единые ручейки. Их лица совсем рядом и каждая ощущает дыхание, вырывающееся из лёгких другой, и каждая завлечена манящим разрывом приоткрытых губ и кажется, еще миг и уста соприкоснутся...

Из комнаты раздался нарастающий свист закипающего чайника, преходящий в высокий ультразвук, словно взлетающий истребитель.

— Черт! Чайник! Прости! — Мари, виновато улыбнувшись, нежно вывернулась из объятий не успевшей до конца понять, что произошло Жанны и, накинув халат прямо на мокрое, местами покрытое мыльной пеной тело, выскочила из душа, оставляя на полу мокрые следы.

— Домывайся пока, я сейчас! — услыхала Жанна удаляющийся голос и подставила горящее лицо струям воды. Внизу живота наливалось желание и где-то там, в глубине, от неснятого возбуждения, болезненно тянуло набухшую плоть. Жанна сильно стиснула бедра и зубы. Смыв мыльную пену, она закрутила до конца кран горячей воды и ее тут же окатил поток холодной. Несколько раз включая и выключая горячую воду, девушка контрастным душем привела в порядок рассыпавшиеся мысли и стряхнула наваждение, белесым облачком маячившее перед глазами. Когда вода перестала течь, приоткрылась дверь и вошла Мари. bеstwеаpоn Шелковый халат прилип к мокрому телу и плотно облегал фигуру, словно раскрашивая ее в яркие маки.

— Я и забыла про него! — вновь виновато улыбнувшись, произнесла девушка. Она глянула мельком на обнаженную гостью и тут же стыдливо отвела взгляд.

Жанна поначалу застеснялась внезапного появления француженки, но бросив взгляд на зардевшее румянцем бледное лицо, стянутые на затылке рыжие волосы, небольшие груди, с вызовом выступающие под халатом затвердевшими звездочками сосков, девушка вновь расслабилась в присутствии гостеприимной художницы.

Сняв с крючка полотенце, Мари протянула его Жанне, и через миг ее заинтересованный взгляд снова скользнул по обнаженному, покрытому капельками воды телу Жанны.

— Вытирайся! Накинешь халат потом?

— Зачем? Ты... будешь рисовать с меня обнаженную натуру?

— Лишь некоторые элементы, — неопределенно сказала Мари и вышла из душевой.

8.

Следующие две недели прошли в суматохе. Год подходил к концу. У Жанны настала пора отчетности, планирования и ревизий. У мужа ее тоже разного рода антикоррупционные и финансовые проверки. Обстановка в семье была нервозная. Павел постоянно пропадал в управлении, возвращался заполночь, в выходные тоже дома практически не бывал и даже в управлении они пересекались не так часто как раньше. Жанна уже не знала чему верить и когда он действительно отсутствует по службе, а когда, прикрываясь служебными делами развлекается с любовницей.

Еще Жанну нервировало, что она две недели не виделась с Мари. Вначале француженка сказала, что слегла с гриппом, поэтому не ходит на тренировки, а следующая неделя и саму Жанну закрутила в водоворот служебных дел, что на фитнес совсем не оставалось ни времени, ни сил, не говоря уже о том, чтоб заскочить к художнице в гости хоть на 15 минут.

А последней каплей было сообщение мужа, что в Новый год он не сможет быть с семьей, так как губернатор организует новогодний прием по списку №1 (иными словами собирает на банкет всех шишек области). Вот только почему муж идет на этот прием без супруги, он не пояснил.

В один из вечеров, припарковав машину около дома и глядя на темные окна их квартиры Жанна позвонила своей маме. Вначале хотело просто поговорить, разузнать как дела там у них в деревне. Но потом что-то на нее нахлынуло, и она разрыдалась. Жанна никогда не жаловалась на жизнь ни близким, ни друзьям, но тут ее словно прорвало. Родной голос матери навевал покой и уют и Жанна, рассказывая родному человеку о своих тяготах, смогла, наконец, выговориться. Конечно, не про все она рассказала, умолчала про измены мужа, а про новую необычную подругу, о которой Жанна думала последние недели, обмолвилась лишь вскользь. Женщине вполне хватило разговора об обычных бытовых неурядицах, чтобы после общения с мамой ей стало гораздо легче на душе. Мама выслушала, где-то не поучая дала советы, а потом предложила приехать на Новый год к ним в деревню! «Елку во дворе нарядим, я курочку в духовке запеку, отец яблочную наливку из погреба достанет, посидим как в старые добрые... « И Жанна, растирая слезы по лицу тыльной стороной ладони уже улыбалась, кивая, и справлялась, что привезти родителям в подарок, тем самым давая положительный ответ.

«Езжай на свой прием к губернатору, или еще там к кому, развлекайся, что хочешь делай. А я на Новый год поеду к родителям в деревню, на все праздники!» — так думала Жанна позже, уже после 11 вечера, сидя в махровом халате, с полотенцем на голове и попивая душистый горячий чай.

9.

25 декабря

Звонок от Мари пятничным вечером застал Жанну врасплох. Девушка бродила по магазинам, выбирая подарки мужу, родителям, ну и себе, если останутся деньги.

— Привет? Занята? Приезжай ко мне? Посидим, отметим католическое Рождество! Я сто лет тебя не видела! Да и картина твоя почти голова, остались последние штрихи, хотела бы к Новому году дописать ее... , — Мари говорила что-то еще, но от ее голоса у Жанны душа ушла в пятки, сердце бешено заколотилось, а ладонь, державшая трубку около уха, взмокла. — Алло... ты меня слышишь? Алло?..

— Да. Я тут! — пришла в себя Жанна. — Я... приеду! Что-то купить?

— У меня есть икра и сыр! Если хочешь, шампанского возьми. Хорошего какого-нибудь?

— А какое, хорошее? Я мало в нем разбираюсь!

— Дом Периньон, к примеру! Это точно хорошее, французское, — почему-то рассмеялась в трубку Мари. — Да впрочем, любое бери и приезжай скорей. Устроим пра-а-аздник!

Спустившись на эскалаторе на первый этаж Жанна вошла в небольшой отдел элитных напитков. Молодой продавец в темно-синем в бордовую клетку жилете и галстуке бабочке сдержанно улыбнулся одинокой посетительнице, поприветствовав ее.

— Здравствуйте. Могу чем-нибудь помочь?

— Добрый вечер! — Жанна окинула взглядом стеллажи, уставленные вытянутыми бутылками с пестрящими этикетками и нервно переминаясь с ноги на ногу, вновь перевела взгляд на продавца. — Да, можете. Мне нужно... У Вас есть шампанское... , — девушка лихорадочно вспоминала название, — ... Дон... пе... ни...

— Дом Периньон? — угадал продавец, приподняв одну бровь. — Да, несомненно. Это один из лучших сортов шампанского. Прямые поставки из Франции. И так как у нас сейчас новогодняя акция, то одну бутылку этого элитного напитка Вы можете приобрести всего за 14 890 рублей.

Жанна оторопело посмотрела на бутылку, ничем особо не отличающуюся от таких же близнецов бутылок, стоимостью 300—500 рублей и устало пожав плечами, кивнула головой.

— Давайте!

Продавец самодовольно прошел к кассе, пробивая товар и упаковывая шампанское в высокий картонный пакет с верёвочными ручками, а Жанна думала про себя: «Останешься любимый в этот год без подарка. Любовница пусть дарит, раз уж ты с ней больше времени проводишь, чем со мной».

Выходила Жанна из магазина со смешанным чувством. С одной стороны ей жаль было выложить пусть и не целое состояние, но большую часть тринадцатой премии за одну бутылку шампанского. Да будь оно хоть с Луны или с Венеры, оно не стоило таких денег! Но с другой стороны, это была маленькая месть Павлу. Жанна еще летом (еще, когда не догадывалась о похождениях мужа) задумала сделать ему к Новому году дорогой подарок — хороший кожаный портфель. Для этого была распланирована 13-я премия, полученная накануне, но в последний момент Жанна отмахнулась от этой задумки полугодичной давности и вот так просто спустила премию на выпивку, пусть и элитную. Самое странное, что женщина была довольна собой, своим поступком, но почему, не смогла бы объяснить даже себе!

Проходя мимо зеркальной витрины, Жанна увидела в ней свое отражение, замедлила шаг и подошла ближе, вглядываясь в себя. Улыбнулась, поправила шарфик, чтоб он выглядел более кокетливо, расстегнула на затылке заколку и тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам. Вновь улыбнулась, более широко и ярко, что между пухлых губ обнажились белые зубы, а на щеках заиграли ямочки. Довольная собой, Жанна спешно зашагала к выходу, ощущая на душе легкость еще и от того, что не нужно бродить по торговому центру в поисках кожаного портфеля, затем определяться с выбором и т. д.

«Куплю ему Паркер» — решила Жанна, выходя на морозную улицу.

10.

Мари встретила Жанну за распахнутой дверью искренней улыбкой и блеском глаз. На ней был все тот же (или другой, но похожий) шелковый халат, небрежно расползающийся на груди и не скрывающий отсутствия на француженке белья.

— Заходи! — Мари крепко прижалась к Жанне, обнимая ее, и чмокнула девушку в щеку, а гостья уловила исходящий от хозяйки едва заметный запах алкоголя. — Раздевайся! Чай будешь?

Мари отошла на пару шагов назад, машинально поправляя расползающиеся на груди полы халата, но те тут же снова разошлись в стороны.

— А я себе подарок сделала! — тут же похвасталась художница, — Вот смотри! — и девушка выставила правую ногу, показывая на подъеме стопы небольшую татуировку — Эйфелеву башню.

— Почти зажила уже. Правда, красиво?

— Супер! — Жанна перевела удивленные глаза с ноги на лицо улыбающейся подруги и опомнившись протянула упаковку с шампанским. — Вот, купила такое!

— Ты что, серьезно? Я же... я пошутила! И где ты его нашла? Ты сколько заплатила за него? — Мари взволнованно глядела на гостью, переводя глаза то на дорогое шампанское, то на Жанну.

— Сущие пустяки! — улыбнулась Жанна, вешая на вешалку шубку и расстегивая сапоги. — Держи! Это тоже тебе! С праздником!

— А это что? — Мари взяла в руки коробочку, которую протягивала Жанна. — Духи?

— Духи! Но... не французские! Японские! Должно же быть у тебя хоть что-то не французское!

Девушки рассмеялись и прошли в студию. Мари, поставив бутылку на столик, залезла с ногами на диван, а Жанна, уселась словно подросток после первого свидания. И почему-то не было страха, что придется оправдываться перед мужем, и чувства стыда перед ним тоже никакого не было.

Тихо отперев замок и войдя в квартиру, Жанна поняла, что задача упрощается и объяснения терпят как минимум до утра. Павел крепко спал, наверняка сам вернулся заполночь, и изрядно выпивший, о чем свидетельствовали раскиданные в прихожей ботинки и небрежно брошенное на стул форменное пальто.

В субботу оба проснулись поздно. Павел был хмурной, страдал от похмелья. Жанна встала, приняла душ и накрыла нехитрый завтрак: кофе, батон, сыр, вареные яйца, ветчина.

— Где пропадала вчера? — ворчливо поинтересовался муж.

— Вначале в торговый центр ездила, подарки выбирала, а потом к подруге заехала, посидели немного, шампанского выпили, отметили католическое рождество.

— Как то ты зачастила к этой подруге, — тем же тоном продолжал Павел и хотел что-то еще добавить, но потом передумал. Допил кофе и ушел из кухни.

Жанна даже не обратила внимания на его тон. У нее в голове блуждали по-детски романтические мысли о побеге в Париж. Конечно, она не относилась в этой выдуманной авантюре всерьез, но ведь никто не запрещал ей побыть немного в мире ярких грёз. Еще Жанна размышляла, куда деть картину, которую Мари подарила ей. Портрет был достаточно откровенным, что бы просто принести его в дом и повесить на стене, Павел точно не понял бы ее. Может пока к маме в деревню. Или оставить у Мари на неопределенный срок, будет повод иногда наведаться к ней.

Вечером того же дня Жанна оповестила мужа, что планирует на новогодние каникулы поехать к родителям.

— Ты все равно на приеме у губернатора. Что мне одной новый год встречать. Если хочешь, приедешь потом, первого или второго января.

— Работы много, — лишь неопределенно сказал Павел, и Жанна окончательно поняла, что ему совершенно безразлично, где и как она будет проводить время.

Мысль, которая давно зрела в голове женщины, которую Жанна постоянно загоняла в самый темный угол, считая ее неправильной и боясь о ее существовании, вдруг не ощутила привычного сопротивления. Жанна позволила себе об этом думать открыто. И вот уже через мгновение мысль превратилась почти в навязчивую идею. Жанна думала об этом все выходные и последующие несколько рабочих дней.

С первой, с кем она поделилась этой мыслью, была Мари. Девушки встретились в небольшой кофейне вечером, накануне отъезда Жанны.

— Я хочу развестись с Павлом, — вдруг выпалила, она, едва официант принес заказ. — Я не знаю, как он меня не отпустит, ему сейчас это ни к чему, ему место начальника светит. Но и я так больше не могу. Я ему безразлична совершенно. Не нужна! Я так больше не могу... И не хочу!

Жанна не истерила, даже слез в глазах не было. Она говорила сухо и твердо о принятом ей решении, которое была намерена воплотить в жизнь в самое ближайшее время.

Мари несколько минут молча смотрела на подругу, не зная, что сказать, а потом протянула руку и легонько сжала лежащую на столе ладонь Жанны. Девушки улыбнулись друг другу, встретившись взглядами и больше к этой теме не возвращались.

13.

Настали предновогодние хлопоты. Жанна сама нарядила елку, украсила дом, приготовила близким и коллегам небольшие презенты. С Павлом, как и прежде они пересекались за завтраком, реже за ужином, ну и спали пока еще в одной постели. Жанна пока не думала, как ей быть дальше, после развода, куда податься, куда уехать, как строить в последующем свою жизнь, но особо девушка и не тревожилась по этому поводу. Впереди были не свершившиеся планы, невоплощенные мечты. Она знала, что впереди ее ждет долгая дорога, просто нужно поскорее выбраться из ямы, в которой она буксует уже несколько месяцев. Первым делом она обследуется еще в нескольких клиниках и возможно даже согласится на лечение, от которого ее все время отговаривал Павел, и обязательно родит малыша! Это ее самая заветная и самая пока несбыточная мечта. Ей хотелось поделиться своим решением с мамой, Жанна была уверена, что та в этом ее поддержит. А еще... она будет дружить с Мари и возможно они и правда сбегут в Париж, или какой-нибудь другой живописный городок на побережье, пусть не навсегда конечно, но... почему однажды не устроить себе небольшие каникулы. Такие мысли витали в голове Жанны, пока она собирала сумки в дорогу. Вначале хотела ехать на поезде, но потом передумала и решила поехать на машине. Ехать то всего 450 километров. Если выехать ранним утром то после обеда можно быть уже дома.

***

Мари была ошарашена и взволнована решением Жанны. После той встречи в кафе девушка почти всю ночь не сомкнула глаз. Жанна еще до этого рассказывала Мари о непростой ситуации в их семье, в отношениях, делилась своими переживаниями и мыслями. И теперь Мари очень хотелось помочь своей подруге, так стремительно ставшей ей очень близкой. Но как было помочь ей? «Павел меня не отпустит» — эти слова Жанны засели в мозгу художницы. Брезжила одна мысль, безумная и опасная, но вполне для Мари посильная. И если пойти на риск, если все выгорит, Жанна будет свободна и уже сама будет вольна распоряжаться своей жизнью.

***

Павел лишь делал вид, что до жены ему нет никакого дела, на самом деле его весьма тревожило поведение Жанны. Этот фитнес, подруга какая-то. Да и в подруге ли дело, может это лишь отговорка, алиби? Надо бы пробить информацию по этой подруге. Начать с нее, а там видно будет куда ниточка приведет. В апреле грядущего года, начальник управления уходил на пенсию и Павлу светило повышение. Поэтому сейчас ему совершенно не нужны были публичные скандалы с женой. Конечно и у самого рыльце в пуху... (Вспомнив Агату, его любовницу, молодую и жаркую, как дьявол, Павел ощутил, как по телу пробежали мурашки, а в районе паха в известный орган вдарила кровь). Но в осторожности своей связи Павел был уверен, а вот что Жанна может наделать глупостей — не сомневался.

Досье на Мари ему принесли уже через сутки. Ничего примечательного: Новоселова Мария Андреевна, 29 лет, не замужем, постоянная регистрация, работает инженером в охранном предприятии, увлекается фитнесом, живописью, есть дружок, Марсель Бернар, пять лет назад переехал из Франции, по нему тоже ничего, нигде не светился, занимается легальной деятельностью — преподает танцы.

Павел не остался доволен представленной информацией, что-то его настораживало, что-то ощущал он профессиональной чуйкой, и поэтому, пока жена будет в отъезде решил сам встретиться с этой девушкой, переговорить, выведать, отчего супруга прячет от него свою подругу, не знакомит с мужем, не приглашает к ним в дом.

14

30 декабря

Жанна выехала около четырех часов утра. Падал небольшой снег, но в целом погода обещала быть благоприятной. Из магнитолы играла любимая музыка, вечно забитое автомобилями шоссе в это время суток было свободным. Сердце гулко стучало в груди от задуманных и предстоящих перемен.

***

В обед того же дня Мари выходила их небольшого бутика, когда около нее остановился приземистый черный Мерседес. Опустилось окно в пассажирской двери и ее окликнули.

— Девушка, давайте я вас подвезу?

Мари остановилась с удивлением глядя на незнакомого водителя.

— Не стоит, мне тут недалеко!

— И все-таки садитесь в машину, я вас подвезу. — Настойчиво повторил водитель и видя замешательство женщины достал из внутреннего кармана красные корочки и раскрыв показал ей. — Уголовный розыск. Садитесь в машину.

Мари неуверенно села на пассажирское сиденье, уже догадываясь, кто ее пригласил, но смутно понимая зачем.

— Меня зовут Павел Половцев, а Вас Мария, вы общаетесь с моей супругой Жанной. Верно?

— Все верно! — осветила Мари.

— Я хотел бы задать вам пару вопросов. Не волнуйтесь, ничего официального. Скорее хочу поговорить с Вами как муж подруги, а не как сотрудник МВД.

Мари на миг задумалась, повернув голову, посмотрела мужчине прямо в глаза и встретила заинтересованный взгляд. Она заметила, как он скользнул по ее коленям, когда она в привычной миниюбке и капроновых колготках только села в его машину. И тут Мари осенило, что это тот самый шанс, который позволит воплотить ее рисковый план, и второго такого шанса не будет.

— Знаете, Павел! Мне действительно есть, что рассказать Вам о Вашей жене. К сожалению, прямо сейчас я очень спешу, но раз уж вы обращаетесь как муж моей подруги, а не как официальное лицо, то может... , — девушка посмотрела сквозь лобовое стекло, словно задумалась, глянула на часики на правой руке, — может часа через полтора вы могли бы угостить меня бокалом вина и мы побеседовали бы в более непринужденной обстановке? — Мари включила свой обескураживающий взгляд, тот самый, от которого теряют голову мужчины, добавила едва уловимую улыбку, а в завершение ее тонкий пальчик небрежно наматывал локон рыжих волос.

— Я заеду за вами в четырнадцать ноль. — Павел припарковался у подъезда, и долго смотрел вслед уходящей девушке, барабаня пальцами по рулю.

Едва за Мари закрылась дверь подъезда, как она не дожидаясь лифта помчалась по лестнице в квартиру. Времени было в обрез, нужно было все успеть.

Спустя час у девушки все было готово. Остался последний штрих. Она села за ноутбук, открыла электронную почту, создала новое письмо и собравшись с мыслями начала писать.

***

Жанна ехала третий час, и на сердце у нее все больше нарастало беспокойство. Едва женщина попала на левый берег, переехав длинный мост, как чувство тревоги отозвалось у нее в груди тупой ноющей болью. Вроде никогда до этого Жанна не жаловалась на сердце, а тут словно прихватило, хотелось машинально помассировать рукой слева под ребрами, чтоб боль утихомирить.

Неожиданная трель телефонной трубки обдала жаром, словно кипяток. Жанна сбросила скорость и припарковавшись на обочине ответила на звонок. Звонила мама:

— Дочь, здравствуй. Ты уже к нам выехала?

— Да, мам, еду.

— А много проехала?

— Ну с четверть пути наверное, а что?

— Да у нас тут, — мать замялась, — с отцом неприятность, — ответила она после небольшой паузы.

— Мам, что с папой? Ну не тяни? Что случилось-то.

— Да не страшно. Бок у него все болел, а он же упрямый, само пройдет — говорил. Ты ж отца знаешь, его в больницу не загонишь, только на носилках. Ну, вот и увезли сегодня с аппендицитом. Сейчас на операции, и я тут с ним в районной. Врачи говорят, после операции несколько дней у них пробудет, пока шов затянется, то да сё. Так я вот и звоню, может, отменишь ты поездку к нам? Нас-то все равно дома никого. Как ты там одна будешь? Я в райцентре пока у подруги останусь. Надеюсь, к Рождеству Отца выпишут, тогда бы с Павлом и приехали к нам, а? Ты уж прости нас, вот как вышло!

Жанна переварила информацию, привела мысли в порядок, выдохнула и уняв дрожь в голосе ответила:

— Мам, ну вы даете. Напугала! Ты не переживай, как папу выпишут, я сразу приеду. Ладно?

Дорога назад была уже не такой легкой. Погода испортилась, началась метель, снизилась видимость. И самое плохое, вроде и ничего такого страшного дома не случилось, ну аппендицит у отца, неприятно конечно, но не такая уж опасная проблема, а вот чувство тревоги не отступило, напротив, только росло. Может, и не родители были причиной. Может Павел?

Жанна сама не заметила, как жмет педаль газа в пол, а стрелка спидометра плавно перевалила за 140, пока машину на повороте не занесло — еле выровняла. После этого остановилась. Успокоилась. Жадно припала к полторашке с минеральной водой. Вдруг поймала себя на мысли, захотелось набрать ладонью охапку снега, еще нежного, мягкого и в рот, как в детстве, чтоб ощутить его свежесть, как немеет от холода язык, как снег превращается в талую воду, и глотаешь ее небольшими глотками, чтоб горло потом не заболело. Вот только нынешний снег, да еще и на шоссе глотать рисково. Жанна набрала номер мужа. Но когда он отвечал на ее звонки, да еще и чтоб с первого раза? Вдруг нестерпимо захотелось позвонить Мари, завалиться к ней снова с бутылкой дорогого шампанского, да любого впрочем, и остаться на ночь. Просто болтать по-девчачьи, пить шампанское прямо из горлышка и зачерпывать игру из маленькой баночки прямо пальцами и облизывать их. Даже пальцы уже потянулись отыскать в телефоне нужный номер, чтоб услыхать такой знакомый голос, речь с привычными французскими вставками и ее такое нежное, с картавым «Р» — «подруга»! Но не стала.

Плавно трогаясь с обочины, Жанна думала о Мари. Она только сейчас осознала, что впервые в жизни обрела близкого человека, верного и надежного друга, которому может доверить все, все свои тайны. Да если понадобиться, то и свою жизнь!

Видимость совсем испортилась, поэтому пришлось плестись не выше 40 км/ч. По пути встретились несколько аварий, одна даже с перевернутым в кювете грузовиком с огромной цистерной. Рядом нервными всполохами мигали вспышки скорой и полиции.

Домой Жанна приехала практически в полночь. Павлу так и не дозвонилась, да и он ни разу не перезвонил, не поинтересовался, как она в дороге.

Долго сидела в машине у подъезда, слушая урчащий мотор и незнакомые песни из радиоприемника. Не хотелось иди домой. Словно камень какой держал. На душе камень.

Засветился телефон. Думала Павел. Оказалось СМС от мамы: доехала ли. Ответила, что уже дома, добралась хорошо, пожелала отцу скорейшего выздоровления и поздравила всех с наступающим Новым годом. Из машины вышла налегке, не хотелось снова тащить сумки, решила забрать их из багажника завтра.

Никогда так тяжело не давались ей эти несколько десятков метров до квартиры. Словно кто-то не пускал. Назад за плечи тянул. К камням ноги привязал — что не шла, а словно за собой их волочила. Невыносимо болела голова, ныло сердце. Почему то хотелось свернуться калачиком и расплакаться. Выплакать все накопленные слезы.

Может ангел-хранитель ее пытался удержать, может судьба старуха, может еще какая сила, но не удержали.

Негромко щелкнул замок входной двери.

В прихожей в нос ударил запах чужого парфюма. Такой знакомый, с нотками цитруса. Жанне были очень знакомы эти японские духи. И эти сапоги-ботфорты, небрежно стоящие посередине, и болоньевая дутая курточка серебряного цвета, висящая на вешалке...

... и эти рыжие волосы, что разметались по подушке (по ее подушке, по ее постели). Этот оттенок рыжего она безошибочно определила бы даже в кромешной тьме.

Одеяло едва прикрывало нагие фигуры. Ее изящная ножка была вольготно закинута на ноги Павла, а на ступне темнела татуировка — крохотная Эйфелева башня.

В воздухе витал запах алкоголя, парфюма и... секса. Ну конечно! Разве можно спутать этот приторный липкий запах с чем-то еще?

На столике стояла почти допитая бутылка Jаck Dаniеl"s — любимый напиток мужа, которым он угощал дорогих гостей. Тут же, среди недоеденных закусок и облапанных громоздких стаканов лежал пистолет. Гордость мужа. Пистолет ПМ — ценный подарок, с гравировкой «Старшему лейтенанту Половцеву П. П. за доблесть проявленную в контртеррористической операции». Своим наградным оружием Павел любил хвастать всем, кто приходил к ним в гости.

А дальше все мыло машинально и буднично, как в тире на занятиях по стрелковой подготовке. Движения были отточены до автоматизма. Обойма с патронами вошла в рукоятку менее чем за секунду. Большой палец правой руки безошибочно нащупал и перевел флажок предохранителя в положение «ОГОНЬ», тугой затвор на этот раз поддался на удивление легко (а на самой заре их отношений, когда они с друзьями выезжали на полигон пострелять по бутылкам, Жанна совсем не могла взвести неразработанный затвор этого пистолета и всегда просила сделать это Павла. Странная мысль, из какой то другой жизни. Из какой-то другой истории).

Три выстрела прозвучали один за другим менее чем за пару секунд, выбив пух из подушек, и мозги из жертв. Младшего сержанта Малько всегда

отмечали в меткости стрельбы. Две пули получил Павел, одну Мари.

***

Шум в ушах постепенно стихал, освобождая пространство для иных звуков доносящихся из-за пределов квартиры, словно из иного, параллельного мира. Разговоры соседей, телевизор, гудки авто на улице, плач младенца — все это так нереально, так неестественно ощущалось в пространстве комнаты. В ноздри проникал едкий запах сгоревшего пороха. Перья, выбитые выстрелами из подушек, тяжелыми хлопьями медленно оседали на постель, на пол, на мебель. А точно такие же крупные, но только снежные хлопья кружились за окном. Некоторые, самые любопытные из них, подлетали к стеклу почти вплотную, и пытались заглянуть в комнату, а разглядев как следует то, что произошло несколько секунд назад, в ужасе улетали прочь, раскручиваемые холодным декабрьским ветром.

Голова Жанны была ясна. Она аккуратно положила пистолет на столик. Пошла на кухню и выпила кружку воды прямо из-под крана. А потом позвонила в полицию.

Эпилог

8 января

Ольге Брониславовне Шуваловой недавно исполнилось пятьдесят девять лет. За плечами было более тридцати лет адвокатской практики. Это нашумевшее убийство в котором погиб большой чин из управления МВД наделало шуму, к слову сказать все новогодние праздники насмарку. Ей, как адвокаты опытному, предложили выступить на стороне защиты.

Женщина сидела на твердом стуле в неуютной комнате для допросов и погрузившись в мысли крутила за дужку свои очки. Пару минут назад конвойный увел подследственную Половцеву, с которой довелось пообщаться Ольге Брониславовне. Держалась Жанна твердо, ничего не отрицала, в содеянном призналась, но не раскаялась. Со следствием активно содействовала. И все-таки... И все-таки...

Адвокат встрепенулась и полезла в свой портфель. Уже на выходе из конторы, когда собиралась ехать к подследственной, ее догнал помощник и передал факс от следователя по этому делу, какое-то электронное письмо поступившее на адрес Половцевой, которое Ольга Бронислаововна второпях сунула в портфель оставив на потом. И вот, только сейчас о нем вспомнила. Достав письмо и надев очки, женщина быстро пробежалась глазами по тексту.

Вначале шла приписка от следователя, что письмо поступило на электронную почту подследственной этим утром с почтового адреса погибшей Новоселовой Марии. По всей видимости письмо было написано ранее, и автоматически отправлено в заданное отправителем время и дату. Далее шел текст письма.

«Дорогая Жанна. Я встревожена была твоим вчерашним признанием, что ты хочешь развестись с Павлом. Но хочу, чтоб ты знала, что я на твоей стороне. Помнишь нашу первую встречу, уже тогда я заметила по твоим глазам, что что-то тебя тревожит изнутри, что-то такое, что мешает жить. Потом, позже ты рассказала свою историю. Знаешь, мне искренне тебя жаль, чисто по-женски, по-дружески. Хочется что-то сделать для тебя. Гораздо большее, чем просто картина. Хочется, чтобы ты была счастлива, чтоб сбылись твои мечты, твои желания. Чтобы была улыбка на лице. Я кое-что придумала. Это конечно не самый лучший вариант, ты его не одобришь, возможно даже... это поставит точку в нашем общении, но хочу, чтоб знала, я делаю это ради тебя. Чтоб помочь. Для меня это очень важно. Если я не попробую, не смогу себя простить. Но ты должна начать новую жизнь, так, как хочешь сама, а не как диктует Павел.

В общем, я раздобуду кое-что для тебя. Некий компромат на твоего мужа. Если он не даст тебе развод, ты сможешь припугнуть его, думаю это будет твой джокер в рукаве. Я еще не знаю, как мне все это аукнется, но надеюсь, что все обойдется. Не станет он раздувать скандал, в котором сам же и замешан. Я долго соображала как мне с ним встретиться, но на ловца бежит и зверь. Он два часа назад сам подкараулил меня у магазина, попросил сесть в машину и сказал, что хочет поговорить о тебе. Я не знаю, что он хочет, но думаю я смогу сделать то, что задумала. К твоему возвращению у нас будет видео и аудио материал на него. Да, ты наверное не простишь мне этого, но я повторюсь, я делаю это потому, что хочу помочь тебе. А если интересно, как мне это удастся... я ведь не первый год подрабатываю в охранной фирме инженером по средствам видеонаблюдения и в этих штуках я кое-что смыслю.

Это письмо, оно на всякий случай. Если все пройдет гладко, я сама с тобой встречусь и все расскажу, и расскажу, где я спрятала компромат. Тогда просто удалишь это письмо. Но если ты его получишь до нашей встречи, постарайся разыскать меня в самое короткое время.

Я правда очень надеюсь, что помогаю тебе. И что не сделаю только хуже.

Пора бежать, Павел заедет за мной через пять минут. Пожелай мне удачи! И прости за все. Я очень хочу тебе помочь!

Мари»

Ольга Брониславовна Шувалова убрала прочитанный материал в портфель и надев пуховик покинула комнату для допросов.

На улице ее ждала метель.