В этот день я возвращался после тренировки в моём родном волейбольном клубе и уже почти подошел к своему дому. В руках у меня был пакет с перекатывающимися внутри банками пива «Гёссер». Я уже подошел к своему подъезду и начал подниматься по лестнице на родной (теперь уже) третий этаж — туда, где мы теперь жили с Томкой — «Джокондой». Я её так называл (про себя конечно же) за «отпадную» полуулыбку, очень похожую на «Мону Лизу» в исполнении Леонардо — видел когда-то школьником на репродукции в «Огоньке»...

Так что когда на втором этаже, буквально мне в объятия «нырнула» Ленка — вторая «половинка» из той семьи квартирантов, которым я сдал свою однушку, у меня невольно случилось небольшое сердцебиение))).

— Алеша, у нас «пробки» выбило, а я не могу разобраться, как их вернуть на место...

Ленусик (замужняя смазливая баба лет 25-ти от роду) вцепилась в мой локоть и потащила к распределительному электрощиту...

— Вот, глянь пожалуйста, а то Валера в командировке, а я тут одна, бедная беззащитная девушка, ничего в этом не понимаю...

Зря она это сказала... Я моментально почувствовал «подставу» — она чё, караулила меня, что ли? Но вырвать руку из её цепкого захвата оказалось не так просто — Ленка прижалась к моему плечу своими сисяндрами четвертого размера и с придыханием шептала мне на ухо:

— Алеша, спасите меня, пожалуйста! Ведь у нас — электроплиты, и мне даже приготовить негде — помру с голода... Да! И мы вам ведь за прошлый месяц квартплату должны — пойдемте, у меня все приготовлено, в конвертике... Только разберитесь с этим проклятым электрощитом!

В общем — «дежавю» по полной программе — Томка ведь меня точно так же — «дверцу от кухонного шкафчика починить» заманивала, которую сама же сломала... И даже «Гессер» в пакете, как в тот раз))). Я, правда, не жалею, что заманила — она и правда, баба достойная всяческих похвал... Но второй раз попадаться в ту же «лунку» (ну не в ту же, но тем же способом...) Но ведь и Ленку не «сбросишь» так просто... Тем более, она и деньги для меня приготовила (вовремя, надо сказать)... И я пошел деревянной походкой к тому клятому электрощиту))).

Дверца электрораспределительного устройства должна по идее быть закрыта на замок, но естественно оказалась давно взломана моими «активными» соседями по этажу. Сложностей никаких не приключилось — я «перещелкнул» тумблеры своей квартиры в положение «вверх» и всё — проблема решена. А Ленка уже тянула меня за рукав в двери моей «берлоги»...

Еще в коридоре, едва раздевшись, я почувствовал как горячие упругие «дойки» прижимаются к моей спине. Через тонкую рубашку как-то очень хорошо чувствуется... Я не выдержал и обернувшись крепко обнял «очкарку» притиснув её к стенке.

— Алеша, пойдем в комнату, у меня деньги там на столе, в конвертике лежат...

Ага, на столе уже лежит Ленка, халатик задрался, а трусов эта «ботанша» в очках наверное никогда не носила! На лобке модная «бразильская полоска», все остальное гладко выбрито. С размаху вхожу в нее, в ответ — сладкий стон:

— Алёша, поглубже милый...

А-ахренеть, я уже и «милый». Глубина моего «падения» растет с каждым взмахом моего мускулистого зада. Стол расшатали капитально — Ленка отнюдь не «пушинка», одни сисяндры кило на 6—7 потянут)))... Следующий «раунд» на диване, в коленно-локтевой позе. Ленусик, похоже мазохистка, все время просит пошлепать её по попке. Мл-я-я, а попка-то «рабочая». Побывал там Валера (а может и не только он))). Перед тем, как кончить, примериваюсь и всаживаю скользкий от смазки агрегат в призывно темнеющую полураскрытую дырочку ануса...

После двухминутной серии бесстыдных хлюпающих звуков и ритмичных шлепков моих яичек по пухлым ягодицам «блудницы», Ленка разразилась каким-то утробным воем:

— У-оо-й... Ой-иии-ох... Глубже Алешенька... Как хорошо... Да... да... да!!!

Я похолодел — дурища крикливая, соседи же услышат... Хотя сейчас около пяти часов вечера, но ведь любопытных пенсионеров никто не отменял! Томке стопудово доложат — весь подъезд знает, что мы с ней «живем». Но останавливаться было поздно и я, последними размашистыми движениями насадив квартирантку на «каменный стояк» на всю глубину, излился в разработанную попку горячими густыми струями молодой спермы.

Ленка рухнула на живот и распласталась на диване «переживать блаженство». Я в бессилии навалился на ее мягкое податливое тело сверху. Через двадцать минут, совместно посетив ванную (там состоялся ещё один «сеанс» растягивания дырок «ботанши», мы с Ленкой сидели на кухне и пили «Гёссер». Квартирантка без труда разглядела печать тревоги на моем «челе» и мягко улыбнувшись проворковала:

— Не тревожься Алеша... Ничего страшного не случилось... Я давно хотела попробовать, ты ведь сразу это понял — убежал тогда как ошпаренный! Не беспокойся, я не болтливая, хвастаться не буду — замужем, как-никак... И «напрягать» тебя не буду... Пару раз в месяц, от силы зайдешь — мне хватит. А от тебя не убудет — вон какой «богатырь», я думала уже порвешь меня на кусочки! Ладно, вот деньги в конверте, иди к своей Томочке, соскучилась уже, наверное...

Я молча схватил деньги и почти бегом помчался на третий этаж — грехи «замаливать»... Тома была на кухне — готовила ужин. Она рассеянно чмокнула меня в уголок губ и продолжила резать зелень для салата... Я машинально провел рукой по её спине — от затылка до ягодиц и вдруг почувствовал, что на моей «зазнобушке» нет нижнего белья — ни бюстика, ни трусов! Это было необычно — халат на голое тело Томусик позволяла себе только утром, во время наших «эпических» трахов за завтраком. Днем — все «по форме» — приходят клиентки и Т. П. совершенно не хотела хоть как-то перед ними «раскрываться»...

А моя «Джоконда» вдруг передернула плечиками, как от холода и «включив» свою фирменную улыбочку проворковала:

— Ну что, как тебе Ленусик, Алешенька?...

Я чуть не подпрыгнул — откуда?!!! Ведь Ленкины вопли никак не могли быть слышны в Томкиной квартире... А соседи-пенсионеры смогли бы «доложить» о моем моральном падении не раньше завтрашнего дня. Но «Джоконда», легко прочитав все мои панические мысли, продолжила своим хрипловатым «сексуальным» голосом:

— Да ты не тушуйся Лешенька... Счас думаешь: «Откуда эта сучка смогла все узнать?», так ведь? Да очень просто — от тебя Ленкиными духами за версту несет... Ну и еще кое-какими «неприличными» запахами... Ты не бойся Алеша, ты ведь не муж мне, а я — не ревнивая. Только давай договоримся так — ты молодой еще, не догулял свое. Я понимаю и не сержусь. Но — чтобы я про твоих «подружек» по загулам все знала... Мне так спокойнее. Я ведь Ленку сразу вычислила и справки про нее навела. Бабенка вроде приличная, в особом «****стве» не замечена, в НИИ работает. У гинеколога месяц назад проверялась, вроде на «передок» здорова. На тебя особых прав не заявит — муж есть, и даже вроде любит его... Ну, и если еще кто к тебе «цепляться» будет — я не против. Но: чтоб я знала! Вот и все Алеша. А теперь — руки мыть и за стол!

После ужина меня еще раз отправили в ванную — теперь уже смывать «Ленкины запахи», а потом я поставил Томочку на четвереньки и с наслаждением всадил своего дружка в задний проход подруги. Томкина попка не так сильно растянута как у Ленки — я не злоупотребляю безотказностью своей женщины — самому же потом в раздолбанную дырку совать...))).

Разошедшись, сильно сжимаю упругие ягодички «Джоконды», стараюсь, чтобы не оставалось синяков, но получается не всегда... Сладкая кишочка любовницы становится очень скользкой и горячей — я наслаждаюсь этим тоннельчиком в оттопыренной попке «зазнобущки»! Дождавшись, когда Томусик зарычит от удовольствия, изливаюсь в нее сам... Когда мы оба тяжело дыша в бессилии валимся на диван, Т. П. поворачивается ко мне спиной и буквально «ввинчивается» в мои объятия. Я крепко обнимаю податливое женское тело — Томка очень любит пребывать в моих объятиях: «крепкие мужские руки внушают ей уверенность и спокойствие». Ну так она мне это явление преподносит...

Кстати, Тома обожает мои манипуляции с ее великолепными сисечками, прямо «урчит» от удовольствия, видимо это главная «эрогенная зона» у нее. Я знаю и другие, но эта — стопудовый «верняк»! Частенько, она встает на колени и принимает позу японки «на чайной церемонии» — т. е. прямой корпус, а ягодицы опираются на пятки. Когда я подношу к ее прелестному задику свой инструмент, Тома немного наклоняется и я вхожу в нее медленно и нежно. При этом держусь за любимые доечки, кайф!

С Томулей в обьятиях я пригрелся, навалилась какая-то сладкая истома и мы немного придремали... Я уткнулся носом в густые пряди любовницы и в полудреме с удовольствием вдыхал сладкий запах ее волос...

Та-дам! Та-дам!! Та-дам!!! Мы с Томкой чуть не свалились с дивана — дверной звонок в полудреме показался тревожным набатом! Томка встряхнула головой прогоняя остатки сна и быстро вскочив с дивана натянула на плечи домашний халат (конечно же не тот сексуальный, которым она пользовалась по утрам, а «нормальный домохозяйский», приличного вида, то есть))).

— Алеша, я пойду открою, узнаю, кто там, а ты на всякий случай накинь тоже что-нибудь на себя, вдруг выйти придется...

Любовница усвистала к двери — открывать, а я нехотя принялся натягивать трусы, треники и футболку — мало ли... Хлопнула входная дверь, раздался удивленный Томкин возглас, а потом в коридоре началось невнятное бормотание — «Бу-бу-бу... бу-бу-бу... бу-бу-бу... «. Говорили в полголоса и я ничего не мог разобрать.

Наконец голоса затихли и Т. П. заглянула в комнату:

— Алеша, выйди на минутку, я тебя кое с кем познакомлю! — и мгновенно опять скрылась в коридоре.

Я пригладил волосы, провел ладонями по лицу окончательно сгоняя прочь остатки сонной хмари и открыл дверь в коридор. Там стояла Томка, а напротив нее мужик, на вид лет пятидесяти-пятидесяти пяти... У его ног притулился большой чемодан на колесиках. Мужик как-то подозрительно внимательно уставился на меня — мне такие взгляды не сильно нравятся и я в ответ ответил таким же «тяжелым» взглядом. Но Томусик не дала нам с ним поиграть в «гляделки», а подозрительно «оптимистичным» тоном зачастила:

— Алеша, позволь представить, это мой папа, Петр Иванович (упс, блин!), папа, это Алексей, мой... любовник!

Перед последним словом Тома допустила едва заметную заминку, но не покраснела, не потупила глаза и голос не дрогнул. Она спокойно смотрела на «папу» и ждала ответной реакции. Петр Иванович тоже не вздрогнул, не блеснул яростно глазами (как можно было предположить))), а спокойно сказал:

— Что ж, Тома, ты у меня девочка уже большая, так что твой выбор — это твой выбор... Рад познакомиться, Алексей!

Он сделал шаг ко мне и протянул мне широкую ладонь. Я ответил твердым «мужским» пожатием. За спиной услышал еле слышный облегченный Томкин вздох (а ведь она волновалась, бедняжка!))).

— Ну папа, хоть и не предупредил о своем «чудесном явлении», проходи, будь как дома... Хотя что это я — ведь это и твой дом тоже...

Когда разобрались с одеждой и вещами, я был послан в супермаркет на перекрестке — «за бутылочкой», надо же отметить эпическую встречу родственников!

Разумеется, бутылочек я взял не одну (еще раз бежать неохота!))). Взял три виски «Белая лошадь» по 0, 7 литра, упаковку «Гессера» (похмеляться-то чем?) и два ликера для Томули — она не слишком любит крепкие напитки.

Когда я открыл своим ключом дверь и плюхнул пакет с «бутылями» на пуфик у шкафа-купе, то снимая куртку услышал опять «Бу-бу-бу» на кухне — папа с дочкой активно общались... Я вообще-то нелюбопытен и никогда не расспрашивал «зазнобу» о ее жизни до меня — захочет, сама расскажет, нет — так нет... Мне с ней и так хорошо. Так что «явление» папы меня несколько выбило из колеи — как-то уж очень неожиданно. И действительно, Томка права — че не предупредил-то, мобилы-то сейчас у всех есть... Ну ладно — ее папа, пусть сама с ним и разбирается, и я, подхватив пакет с алкоголем решительно шагнул к кухонным дверям.

— О-о-о, зятек с «угощением» пришел, давай, проходи, отметим знакомство! — Петр Иваныч расплылся в «душевной» улыбке и привстав с табурета потянулся к пакету:

— Давай помогу, а то тяжело наверно...

Томка зашипела, как рассерженная кошка:

— Папа, я же тебя предупреждала! Тебе, что нравится меня бесить?!

— А я чо? Я ничо... А-а-а, зятьком назвал... Ну, извини, брат, я по привычке — отец я ей, так-то...

Он сноровисто достал бутылку виски и бутылку ликера, разлил напитки по уже приготовленным «пузатым» плутократическим бокалам (это выражение я где-то вычитал))) и придвинул наполненный алкоголем сосуд ко мне:

— Ну, Алеша, за знакомство!

Выпили, закусили, отдышались — еще по одной и началась неспешная застольная беседа. Мне пришлось рассказать немного о себе — хотя, что там рассказывать: закончил школу — ушел в армию, дембельнулся — поступил в институт. Из близких родственников — одна мама... Вот Томку встретил, живем вместе... не очень еще долго, кстати! Что мне понравилось — в паузах стеклопосуда оставалась в покое — «нарезАться» никто не собирался.
«Дядя Петя» (не папой же его называть!))), сказал пару слов и о себе: вахтовик, живет и работает «на Северах» уже десять лет. Но вот устал немного, «всех денег не заработаешь...», решил остепениться и вернуться к цивилизации... Из родных — только Тома — дочка... Вот в общих чертах и все.

Дядя Петя уже взялся за бутылку, чтобы наполнить еще по рюмашке, когда от входных дверей вдруг раздалось: « Та-дам! Та-дам!! Та-дам!!!» Да блин, мы с Томкой аж подскочили! Дядя Петя же, сохраняя самый невозмутимый вид промолвил:

— Ну что доча, иди открывай, сегодня у вас «день открытых дверей»)))!

Тома встала и вопросительно глянула на меня. Я понял, тоже поднялся и мы рука об руку пошли открывать. Когда дверь распахнулась и в квартиру протиснулась женщина с двумя объемистыми сумками в руках, я не сдержался и охнул: это была моя мама, собственной персоной! Блин! Мы же с ней вчера только созванивались и я сказал, что у меня все в порядке, чтоб она не волновалась. Учусь я нормально, занимаюсь спортом, в «загулы» не хожу, по проституткам не бегаю, все в порядке мама! (и главное — ни слова неправды!))). И вот — пожалуйста — «явление номер два»! А мама, поставив тяжелые сумки на пол вдруг изумленно вытаращилась на мою спутницу:

— Тома?!!!

Рядом со мной поперхнулась и удивленно пискнула уже Томка:

— Наташа?!!!

«Немая сцена», как у Гоголя в «Ревизоре»... Я изумленно хлопаю глазами — они что, знакомы?!! А-ахренеть, не встать! И че счас будет?! Мама и Тома молча пялились друг на друга не меньше минуты. Наконец, мама «отмерла» и звенящим хорошо поставленным преподавательским голосом возопила:

— Алеша, что ты ЗДЕСЬ делаешь?!!!

У меня перехватило дыхание — я так боялся этого момента, и вот — он наступил! Я силился что-то сказать — и не мог, какой-то ком горле застрял и не давал мне даже вздохнуть... Томка моментально почувствовала мое состояние и проскочив вперед, взяла маму «под локоток»:

— Наташа, раздевайся, сейчас пройдем в комнату и я тебе все объясню! Не надо сейчас ничего говорить, ты пока многого не знаешь, я все тебе расскажу, не беспокойся!

Она быстро стянула с мамы пальто, вытряхнула ее из туфель и подав «клиентские» тапочки, увлекла в большую комнату, на ходу бросив мне:

— Алеша, иди на кухню, к папе, объясни ситуацию...

Ага, объясни... Как я объясню, если сам ни хрена не понимаю... Почему мама приехала без предупреждения? Наверное «настучал» кто-то, что я не в своей квартире «холостякую», как мне положено, а совсем даже наоборот))). Ну сюда-то маму Ленка направила, кто же еще... И когда мама с Томкой успела познакомиться? Вообще загадка. Ладно, пойду на кухню, к дяде Пете, хлопну стопочку для успокоения нервов!

На кухне Томин папа варил кофе:

— Алеша, проходи сейчас кофе будем пить.

С виски. Хоть и не коньячок, но тоже неплохо — я пробовал...

Он разлил кофе по чашкам, плеснул в каждую грамм по 20 виски подвинул мне сахарницу:

— Будешь? Хотя по мне без сахара лучше... А что там за гости к Томке заявились? Вы что, ждали кого-то? Она мне ничего не сказала...

Я с трудом сделал пару глотков и наконец, выдавил из себя:

— Там мама приехала... Моя мама!

Петр Иваныч поперхнулся и закашлялся:

— К-ху, к-ху... Дела... И че счас будет?

— Не знаю, Тома сказала что сама ей все расскажет и объяснит... И это... Они оказывается знакомы!

Дядя Петя приподнял левую бровь (я так не умею) и удивленно спросил:

— Откуда? Томка-то вроде всю жизнь в городе живет, ни ногой отсюда... Хотя, пока меня не было — всякое могло быть... Дела...

Мы молча пили кофе и смотрели на кухонную дверь: чем там закончатся «дамские» переговоры.

Тома и мама появились где-то через полчаса, ввалились на кухню чем-то возбужденные и с блестящими глазами. Тома, как обычно взяла инициативу в свои руки:

— Наташа, позволь представить тебе моего папу, Петра Ивановича... Папа, позволь представить тебе Наталью Владимировну, маму Алеши! Вот! Ну а теперь, раз уж мы начали отмечать «вечер знакомств», то давайте продолжим!

Она усадила маму на мягкий кухонный диванчик и плюхнулась рядом:

— Ну папа, раз уж взялся «тамадой» быть, действуй — разливай!

В общем в тот вечер мы все-таки «нарезались»... Все без исключения... Петр Иваныч вкратце повторил (уже для мамы) свою «вахтовую» историю, весь вечер шутил, рассказывал смешные (как ни странно!) анекдоты, делал комплименты маме, отчего она мило пунцовела... В общем вечер... Или пьянка... Или все вместе — мероприятие удалось!

Я проснулся в нашей с Томкой спальне... Мы с ней лежали обнаженные, тесно обнявшись. «Зазнобушка» тихо сопела — спит, из пушки не разбудишь! Почувствовав давление внизу живота, я напялил шорты и тапочки и направился в туалет. На обратном пути, решил заглянуть в третью комнату, там где у Томы была «примерочная», и где она по идее должна была расположить маму (там был небольшой диван, достаточно мягкий и удобный — все-таки под зады высокопоставленных дам был рассчитан!))). Тихонько приоткрыл дверь — на диване была постель, но уголок одеяла был аккуратно отогнут, а под ним никого не было. Где мама? Я не то чтобы всполошился, но быть в «непонятках» тоже не люблю.

В туалете и ванной ее нет — сам оттуда иду. Прошел на кухню — пусто... Остается последний вариант — тихонько приоткрыл дверь в большую комнату (там Тома постелила отцу). Упс! Картина маслом — мама лежит рядом с Петром Иванычем, довольно тесно к нему прижавшись и сладко спит, а судя по тому, что на рядом стоящем стуле лежат женские трусики и бюстик, нижнего белья на ней нет!

И это моя образцово-показательная мама! Учительница русского языка и литературы! Всю жизнь учившая детей (а меня круче всех!) «разумному, доброму, вечному»!

Конечно, мы с ней взрослые люди и она имеет право на личную жизнь, но чтобы вот так — в первую же ночь после знакомства... Я не ожидал. Нет, я не разочаровался в своей мамочке, как кто-то мог бы подумать — все десять лет после смерти отца она вела «монашеский» образ жизни. bеstwеаpоn.ru А уж сейчас, после моих-то «выкрутасов» с Томой — кто я такой, чтобы ее осуждать! Нет, просто был удивлен и все... Я тихонько прикрыл дверь и пошел досыпать.

Встали все где-то после двенадцати — сегодня суббота и никому никуда не надо ехать или бежать. Тома с мамой сварганили завтрак (не зря же роднуля тащила тяжелые сумки с продуктами «родному сЫночке»!))). За завтраком похмелились — не зря же я вчера столько «алко» взял: и виски и ликер отнюдь не закончились — ну не пьющие (ну не настолько пьющие) мы люди... Мама за завтраком села на противоположный от дяди Пети конец стола и не смотрела ни на него ни (что странно) на меня. В основном все молчали, но в конце, когда перешли к кофе, Тома объявила, что мы все вместе идем в цирк — на дневное представление. Что? А, билеты — ерунда, супруга администратора нашего цирка — ее постоянная клиентка, не надо никаких билетов!

В цирке было шумно и весело — в основном от того, что на дневные представления ходят в основном дети. Они с радостным смехом и восторгом встречают даже самые неказистые номера и заражают своим восторгом взрослых. Я не особый любитель манежей и поэтому смотрел больше не туда, а на маму. Петр Иваныч умудрился как-то сесть рядом с ней, а Томка (спецом, не иначе!) плюхнулась рядом и отрезала мамуле «путь к отступлению». Все же во время представления мама немного «отошла», раскраснелась, начала улыбаться — еще бы, она была в родной стихии — ее, как и всю жизнь в школе окружали дети!

В антракте, мама устремилась в «дамскую комнату», отмахнувшись от Томки и взглядом показав мне: «За мной!». Я. воспользовавшись Томкиным замешательством, поспешно продефилировал вслед за роднулей. Она конечно ни в какой туалет не пошла, а утащила меня в фойе за большую кадку с каким-то экзотическим южным растением и разрыдавшись, бросилась мне на грудь...
Я растерялся... А мамуля лила из глаз слезы и захлебываясь истово «каялась»:

— Алешенька! Прости меня, дуру старую! Вот ведь, столько лет терпела и не удержалась-таки... Напилась вчера и... Я ведь сама к нему пришла — да, сама! И не отводи глаза — я знаю, ты утром нас видел, знаю! Тоже не спала уже...

Я был в ступоре: моя строгая мама каялась передо мной, мальчишкой-сопляком, которого она родила, вырастила и воспитала! Я крепко обнял роднулю и начал поцелуями сушить слезинки на таком милом и знакомом с детства лице...

— Мама, успокойся! Ты чего? С чего ты взяла, что я тебя буду осуждать? Ты же моя МАМА, это ты должна меня ругать и воспитывать, а не наоборот!

— Правда? Ты меня не будешь считать распутной бабой, сЫночка? Которая ложится под первого встречного? Я этого не переживу...

— Мама, родная, да ты что? Какая распутная, да я за все десять лет после смерти отца ни одного мужика рядом с тобой не видел! А теперь виноватым себя чувствую — ты ведь из-за меня никого к себе не подпускала? Боялась чужого мужика в дом привести?

Мама тяжко вздохнула, прекратила лить слезы и только молча кивнула. У меня сердце зашлось от любви и жалости к маме. Мы с ней еще минут пятнадцать «изливали друг другу души», но антракт заканчивался, и мама, наскоро умывшись в туалете, позволила мне сопроводить ее к нашим местам. Ни Тома, ни дядя Петя никак нашу отлучку и мамины покрасневшие и припухшие глаза не прокомментировали. После цирка зашли в кафе, попили кофе с пирожными, никто не сыпал шутками, как вчера, просто перебрасывались незначительными фразами.

Дома мама с Томой уединились на кухне — готовить обед, ну и конечно, «перетереть» все произошедшие вчера и сегодня события. Мы с дядей Петей пошли в большую комнату, смотреть телевизор. Но конечно, Петр Иваныч имел совсем другие намерения:

— Ты вот что Алексей, ты маму свою не осуждай! Она мне ночью рассказала немного про свою жизнь — ее пожалеть надо, а не...

— Да что вы с ней на пару заладили — «осуждать, осуждать»! — перебил я дядю Петю «взорвавшись», — Нисколько я ее не осуждаю, поймите — она же моя мама! А я не маленький мальчик-эгоист, который ревнует маму к каждому столбу! Понравились вы ей, захотелось с вами — да пожалуйста, она имеет полное право на личную жизнь! В рамках приличий конечно — уже вполголоса добавил я.

— В рамках приличий говоришь, — Петр Иваныч внезапно озорно улыбнулся, — А как ты посмотришь на то, если я на ней женюсь?

— Как это «женюсь», — я аж поперхнуся, — Вы всего день знакомы!

— Да вот так! Бывает ведь любовь с первого взгляда... Вот так и у нас с ней... Я ведь не хотел «этого» с ней — вчера, и правда, едва познакомились... Но уж так она своими глазищами зелеными на меня посмотрела — душу перевернула! И вот — сладилось у нас ней...

Мы помолчали. Петр Иваныч посмотрел в окно и сказал:

— Леш, я не знаю, как у тебя с Томкой, а у меня к Наташе — любовь... Сейчас вот пообедаем и предложение ей сделаю, ты как, не против?

— Да что я, лишь бы она против не была!

— Не скажи, если ты против будешь, ничего не выйдет. Любит твоя мама тебя и против — никогда не пойдет...

— Поговорите с ней, я — не против. Если нравитесь ей — быть посему!

Дядя Петя улыбнулся и облегченно вздохнул:

— Ты не думай, я не голытьба какая-нибудь. За десять лет скопил кое-что, в валюте конечно, чтоб не «сгорело» однажды. Мы вас с Томкой не стесним. Я квартиру в городе куплю, обставлю и заживем мы с Наташей на зависть всем. Я не старый еще. работать устроюсь — много чего в жизни умею, не пропадем. Ну, идем обедать, Томка вроде покричала че-то...