Жизнь – говно. Вот сказано не везёт, так не везёт. С подругой поцапалась. Своему парню врезала по харе и послала на хутор бабочек ловить. В результате всю ночь проревела. И из-за чего спрашивается? Потому, что полная дура. Светка Вадиму строила глазки. Вот теперь и пусть строит ему глазки и не только. Пусть теперь и сосёт ему, сучка блохастая. А Вадим? Зажал меня падла в туалете бара, вывалил свой вялый член:

— Соси!

— Вадим, ты офонарел?

— Соси, потом становись раком.

— Дебил, может ещё и в жопу дать?

— И в жопу дашь. Нечего ломаться, как целка недоделанная. Иначе нафиг ты мне сдалась, - недолго думая, врезала этому надменному нахалу и убежала. А насчёт целки он угадал. Хотя почему недоделанная? Уж не он ли собрался доделывать? Вот хрен ему!

С утра ещё от родаков влетело. Почему такая здоровая дылда по дому ничего не помогает. С вечера где-то шляется, а потом спит до обеда. Второй курс универа закончила на отлично, значит имею право поотрываться, могу и поспать. Вот стою перед зеркалом и думаю. Ну, что во мне не так? Мордашка – смазливая. Волосы – пышные, волнистые, ниже плеч. Хотела выкрасить их в огненно-рыжий цвет. Потом передумала – отец может и ремнём приложиться, если дед не успеет защитить.

Груди – стоячие. Блин! Придётся новый лифчик покупать (в старый они уже не помещаются). Животик – плоский. Попка тугая (я повернулась спиной к зеркалу и попыталась осмотреть свою задницу). При этом рука скользнула по лобку, зацепив трусики. Мне показалось, что они заскрипели об подросшую щетину. Ага. Надо бы сбрить. Побрила. Аж самой понравилось. Писечка гладенькая-гладенькая. А вот с выбором трусиков задумалась. Пересмотрев все варианты, выбрала х/б, так как они не раздражают нежную, только что выбритую кожу. Одела свободную футболку и джинсовые шортики (именно шортики, ибо на шорты они не дотягивают). Теперь можно и пожрать чё-нибудь приготовить. Решила заделать салатик.

— Привет, Лялька! Слышал тебе с утра попало.

— Приветик, деда. Да ну их. Приклепались, что долго сплю, - ответила не оборачиваясь.

— Лариса! Замри!

— Что там? – но послушно застыла.

— Таак... иди сюда миленький... куда же ты убегаешь? –послышался громкий шёпот деда. А я почувствовала одну его руку на своей заднице (на шортиках), а вторая скользила вверх по бедру.

— Что там?

— Ничего страшного. Всего лишь паук.

— Аааааа! – я завопила во всю глотку (так как очень боюсь пауков), но не шевельнулась. Рука деда резко двинулась вверх и, проскользнув между ногой и шортиками, оказалась как раз на моей щёлке.

— Что ж ты так орёшь? Он такой маленький и безобидный, а ты такая большая и вредная. Испугала его, - он шевельнул пальцами, и они раздвинули губки.

— Этого мне только не хватало, - он снова шевельнул пальцами между губок.

— Деда, убери руку.

— И хотел бы да не могу. Ноготь зацепился за твои трусишки. Надо выпутывать. Потому что, если дёрну, порвутся твои трусики, - он снова начал шевелить пальцами, задевая клитор. Сначала хотела возмутиться, но от этих шевелений сделалось так приятно, что ноги начали подгибаться. Писька потекла. Блин! Это же дед почувствует пальцами влагу.

— Ну, хватит дразнить меня. Убирай руку.

— Лялька, не получается. Пошли ближе к свету. Хотя мне кажется, что придётся помогать второй рукой. Или снимай трусишки.

— Деда, не буду я снимать. Выпутывай свой ноготь, - и я потопала враскорячку, пытаясь не сжимать ногами его руку. Но пока шли, его пальцы начали шевелиться в моей щёлке быстрее. Мои ноги уже подгибались. Вышли из кухни, до моей комнаты было дальше, чем до дедовой спальни. И я невольно повернула туда, где ближе.

— Становись коленками на кровать. И пошире расставь, а то ножками сжимаешь руку.

Я опустилась коленями на кровать, но так стоять было неудобно. Пришлось опуститься на руки.

Где-то в глубине души шевелился стыд. Ведь я перед дедом стою раком, да ещё и его рука в моих трусиках. Но ведь было так приятно, что это не принималось во внимание. И хотелось, чтобы он продолжал шевелить пальцами подольше. И тут он запустил в мои трусики вторую руку и теперь его пальцы сильнее прижимались и быстрее двигались между губками.

— Деда, ты же свою руку мне просто в письку засунул.

— Нет, Лялька. Вот это в письку, - он согнул пальцы и двинул их внутрь меня.

— Аааай! – я подскочила, - больно. Убери.

— Хорошо. Убираю, убираю. Так ты ещё девочка. Тогда придётся мне компенсировать моральный ущерб. Но только после того, как выпутаюсь из твоих трусишек, - он продолжил двигать пальцами по щёлке, постоянно задевая клитор. У меня в животе уже не просто порхали бабочки, а разгорался настоящий пожар. Я не находила себе места. То опускалась на локти, выпячивая попку. То снова поднималась на руки. Мне ужасно хотелось кончить от его пальцев. Даже не предполагала, что от чужих пальцев балдеть намного приятнее, чем от своих.

— Ничего не получается. Переворачивайся на спину и снимай трусишки. А в качестве моральной компенсации придётся сделать тебе куни.

Я уже была в таком состоянии, что готова была сделать что угодно, лишь бы кончить. Расстегнув шортики и, перевернувшись на спину, подцепила их вместе с трусиками, подняла ножки вертикально и быстро стянула. А дед развёл в стороны мои коленки и припал языком к щёлке. Я даже застонала от пронзившего меня кайфа. Буквально через минуту я заметалась и с громким стоном кончила. Такого огромного наслаждения от своих пальцев я не получала. Дед продолжал двигать языком между губок, но клитора теперь не задевал. А моё дыхание постепенно успокаивалось. Когда оно стало нормальным, дед оторвался от моей щёлочки.

— Лялька, что-то ты слишком быстро. К сожалению, моральный ущерб не компенсирован. Может тогда придёшь завтра утром, чтобы я мог реабилитироваться? А то нечестно с моей стороны получается. Договорились?

— Ага, - я была в такой неге, что была готова подтвердить всё без исключения.

Уже, когда подмывалась, совесть пыталась подать голос, увещевая меня, что нельзя так делать.

Это же мой дед. Но, где ты сука была, когда я сама стягивала трусики перед дедом? А ведь так кайфово было! Грех с собственным дедом? Неа. Грешно отказываться от такого удовольствия! И кроме того, дед мне никогда мозг не выносил. Всегда потакал всем моим капризам. Всегда защищал перед родаками. Наверно я ему не отказала бы, если б он попросил трахнуть меня. Хотя немного страшно, ведь больно будет. Но один хрен будет больно, хоть дед сломает мне целку, хоть какой-то нахальный идиот. Которому пофигу, хочешь ты этого или нет. Так, что завтра однозначно пойду в спальню к деду за очередной порцией наслаждения.

Утром хотела, как обычно поласкать себя пальчиком, но только провела рукой между ножек, сразу же вспомнила, что могу получить наслаждение намного лучше и ярче. Бегом в ванную. Особое внимание уделила чистоте своей девочки. Накинула халатик и нахально, без стука вошла к деду в спальню. Здесь меня ждал полный облом. Дед спал. А у нас в доме неписанное правило: сон - дело святое. Никто никогда и никого не будит. Я уже развернулась уходить, а потом решила просто лечь рядом. Скинула халатик и потихоньку улеглась. Благо места было хоть отбавляй. Но дед всё равно почувствовал. Приоткрыл на половину один глаз.

— А, это ты, Лялька, - голос сонный, но не сердитый, - за расчётом пришла?

— Извини, деда. Я не хотела тебя будить.

— Пустое. Меня мочевой пузырь всё равно поднял бы. Ты обожди немного. Я недолго, - он поднялся и вышел из спальни. А я разлеглась, как королева, ножки раскинула, глаза закрыла и замечталась, как буду снова получать наслаждение. Замечталась так, что даже не услышала, когда дед вернулся.

Очнулась от своих грёз лишь, когда руки деда прошлись по моим ляжкам. Это было, как продолжение моих мечтаний. Нежно и приятно. А когда язык деда, раздвигая губки, прошелся по щёлочке, я вообще прибалдела. Сейчас моё внимание было сосредоточено у себя между ног, на языке, терзающем клитор. Как же это приятно, когда с обеих сторон согласие. Язык деда скорость увеличивал и увеличивал. А у меня в животе сначала начали порхать бабочки, потом сладкое томление. Мои ноги упирались в плечи деда, а задница непроизвольно начала дёргаться, я пыталась поймать момент, чтобы язык вошёл в меня, вошёл поглубже. Клитор стал очень чувствительным, и я, подмахивая, уже во всю стонала.

Очень сильный и яркий оргазм накрыл меня неожиданно. Я перестала чувствовать своё тело, кроме живота, в котором начались сильные до боли спазмы, да клитор, вибрирующий, как камертон. Я уже пребывала в сладкой нирване после такого великолепного оргазма, как услышала щелчок. Нехотя открыла глаза и увидела, что ножки мои выпрямлены и задраны вертикально, и прислонены к торсу деда. Чувствовала, как что-то мягкое и упругое раздвинуло мои губки и упирается в целочку. А дед в это время убирал мобилу.

— Деда, ты что делаешь? – тихо без всяких эмоций спросила, потому что всё ещё пребывала в прострации.

— Сфотографировал.

— Покажи, - я никак не могла отойти от только что перенесённого сильнейшего оргазма. Дед повернул мобилу экраном ко мне. На ней было запечатлена моя довольная мордочка, задранные вверх бёдра. А между ними в моей пещерке торчал член деда.

— Он так глубоко во мне. Ты сломал мне целку так, что я и не почувствовала? - с безразличием спросила деда.

— Нет, нет. Прости Лялька, просто не мог удержаться, чтобы не коснуться головкой целочки. Для меня это огромное удовольствие. И запечатлел, чтобы смотреть и наслаждаться, - он встал и натянул трусы.

— Если тебе так нравится смотреть, то вот, - я пальчиками сильно растянула губки, - сфоткай.

Дед прицелился мобилой и сделал пару кадров.

— А теперь приставляй свой член и фоткай, а то на той, что ты сделал, не видно, - он быстро снова стянул свои трусы и приставил головку к целочке. Сделал несколько кадров.

— Глубже, - я перестала растягивать губки и, схватив деда за задницу, попыталась притянуть к себе. Меня пронзила боль, - ооой.

Я отпустила дедову задницу, а он отпрянул.

— Лялька, ты что! Лишишься своей целочки.

— Да хрен с ней. Сунь. Сунь до конца!

— Нет, ни за что. Не буду я тебе рвать целочку.

— Ну, дед. Тебе же нравится касаться головкой к ней.

— Нет. Сказал нет, значит нет, - он быстро встал и снова натянул трусы.

— Дед, а может ты мне будешь делать куни, а я тебе буду разрешать совать головку до целочки?

— Нет.

— Ну хорошо. А тебе мои сисечки нравятся?

— Лялька, могла б и не спрашивать. Я балдею от них.

— Тогда кроме того, что будешь мокать головку возле целочки, можешь смотреть сколько угодно на мои сисечки, - я видела, что дед борется с искушением, - и лапать их.

Последнее предложение лапать сиськи, заставило деда согласиться.

Отныне жизнь наладилась. Ежедневно я приходила к деду и получала не менее одного прекрасного оргазма от куни. При этом дед ещё умудрялся тискать мои сисечки, что доставляло мне ещё большее наслаждение. Потом он водил головкой по щёлочке, от чего я тоже балдела, и замирал на некоторое время, легонько нажав на целочку. И каждый день фоткал. Я предложила ему сфоткать, как я сама сажусь целочкой на его член. Он долго не соглашался, но я почти убедила его, что я большая трусиха и не смогу сама насадиться, сломав целочку. Он согласился лишь при условии, что он снизу подставит руки, чтобы я не села полностью, а я сама сфоткаю. Несколько раз так делали. Однажды я всё равно попыталась опуститься на его член, но сразу же подскочила от боли. Дед улыбнулся и сказал, что теперь он верит, что я не смогу сама сломать себе целочку.

Я уже набралась нахальства, и иногда буквально садилась ему на лицо. Однажды он мне делал куни, когда я почти сидела на его лице. А я смотрела на огромный шатёр в его трусах. Долго боролась с искушением, но не удержалась, легла на деда (мы оказались в позе 69). Вытащила из трусов член и поразилась, какой он большой красивый (на следующий день умудрилась даже замерить линейкой – 19, 5см!). Я его поцеловала, облизывала. Интересный и непривычный привкус, да и запах тоже. Запах очень возбуждающий. В общем, в этот раз и я деда довела до оргазма. После этого я старалась, чтобы куни дед делал в позе 69. Потому, что меня очень привлекал его чупа-чупс.

Я уже не просто целовала и облизывала член. Даже пыталась поместить огромную головку в рот. Конечно, в первый раз чуть было не вырвала, но вовремя успела вынуть. Я всё чаще брала головку в рот. Теперь уже не возникало рвотных рефлексов. Но когда пыталась заглотнуть член, снова тянуло на рвоту. С каждым разом мне удавалось всё глубже заглатывать член. А однажды дед, кайфуя, двинул тазом, и член проскочил мне прямо в горло. Из глаз брызнули слёзы. Я с большим трудом удержалась. Чтобы не поднять голову и не вынуть член из горла. А деду до того сделалось кайфово, что он начал кончать прямо в пищевод. Я иногда и по два раза приходила к деду. И он всегда с радостью меня встречал.

Однажды утром мы покувыркались с ним. А когда я зашла к нему через пару часов, то дед сидел на кресле и читал книжку. Естественно при моём появлении книжка была отложена. С кресла я ему не дала встать, а просто вытащила член из трусов и начала сосать. Дед забалдел. Но я не стала доводить его до оргазма, а села ему на колени, и он начал ласкать мои сисечки. Хотя я оказалась не у дел.

Попыталась придвинуться, чтобы ощутить щёлкой головку - не получилось. Тогда я залезла ногами на подлокотники и присела, обхватив деда за плечи. Приседала до тех пор, пока член не коснулся промежности. Дед поводил головкой по щёлке. А когда я ещё немного опустилась и член впёрся в целочку, дед переключил своё внимание на мои сисечки. Всё равно не очень удобно было в таком положении. Я упиралась пятками в подлокотники, целочкой в головку члена и прижималась напряжёнными сосками к волосатой груди деда, обняв его за плечи.

Деду тоже было неудобно ласкать мои сисечки, так как они были прижаты. Я решила деду облегчить задачу. Положила ладошки ему на плечи и выпрямила руки, отклонившись назад. И тут я поняла, что совершила ошибку. Мои пятки скользнули по подлокотникам. И у меня «земля» ушла из-под ног. Ноги соскользнули и я, лишившись точки опоры, всем весом упала деду на ноги. Точнее на член.

— Ааайй, - заорала я от боли, не в состоянии избежать падения. Член, прорвав преграду, вонзился в меня по самое не могу, растягивая моё узенькое влагалище и заполняя собой. Я прижалась к деду, но было уже поздно. Член уже распирал меня изнутри.

— Лялька, ну что же ты так неосторожно?

— По...хнык... сколь...хнык...знулась... хнык, хнык, хнык, - я попыталась встать, но движения вызвали снова боль, начинавшую затихать.

— Тихо Лялька, тихо. Посиди пока, раз уж так получилось.

— Я хочу встать.

— Нет Лариса, ещё раз нет. Ты сейчас посидишь, пусть немного утихнет боль, а потом продолжим, пока не кончишь.

— Не хочу. Мне больно, - продолжала я, хныкая, настаивать на своём.

— Потерпи Лялька, потерпи, - дед за попку прижал меня к себе и осторожно направился к кровати. Член во время ходьбы двигался внутри меня, причиняя боль.

— Деда, вытащи, мне больно.

— Потерпи. Нельзя вытаскивать, пока не кончишь, - на кровати дед заставил меня развернуться, всё время придерживая, чтобы член не выскочил. И хотя я просила вытащить член, он никак не соглашался. Он поставил меня на колени, раздвинул мне пошире коленки, придавил своими коленями мои ноги. Придерживая меня за талию, немного вынул член и резко вонзился.

Я взвилась и закричала. Было не столько больно от движения члена по разорванной целочке, как пронзившая боль потому, что член вонзился очень глубоко. Мне показалось, что достал до самых гланд.

— Деда, вытащи. Мне очень больно.

— Потерпи Лялька. Ты ещё будешь просить, чтобы не останавливался.

— Нет, не буду. Вытащи, - упрашивала я деда, шмыгая и размазывая слёзы по простыне. Но он не обращал на это всё внимания и продолжал вонзать в меня свой толстенный член.

Я плакала. Просила вытащить. Но это был глас вопиющего в пустыне. Дед продолжал в меня вонзаться. Я даже не заметила, когда эта боль перестала выдавливать у меня слёзы. А вместо этого появилось очень приятное ощущение от движения члена внутри меня. И я уже сама начала толкать деда попкой.

— Ну вот. Я же говорил, что тебе понравится, - он перестал прижимать мои ноги своими, а руками захватил меня за сисечки и начал дёргать за них. Первые движения были неприятны, а потом мне даже захотелось, чтобы он сильнее дёргал. Я чувствовала, что приближаюсь к мощнейшему оргазму, как вдруг дед остановился.

— Ещё! Ещё! Не останавливайся, - я сама с остервенением начала толкать деда попочкой, нанизываясь на его стержень.

— Я же говорил, что тебе понравится, - и со всей силы вонзился в меня. Ещё несколько сильных и глубоких погружений и я заорала от накрывшего меня мощнейшего оргазма. Настолько мощного, что я вырубилась. Очнулась, висящей на члене.