Эта история началась с обнаженной Анны в море.

*****

Я рассеянно постукивал пальцами по рулю, пока вел машину через последний крутой вираж, снижая скорость до той, которую я бы назвал "умеренно глупой". Высокие деревья через равные промежутки времени изгибались над головой, бросая солнечные блики на салон "Ауди" и остатки моего обеда из фастфуда в мятой обертке из вощеной бумаги на заднем сидении. Я уже чувствовал запах моря и отчаянно надеялся, что оно все еще еще достаточно теплое, чтобы можно было искупаться. Прошел целый год с тех пор, как я в последний раз был в этом нашем семейном домике на берегу. Вся весна и лето у меня были слишком переполнены работой и нервотрепкой, чтобы я мог быть там, где любил больше всего - стоять по шею в океане или катаясь по поверхности волны на лыжах для серфинга.

Солнце еще не успело скрыться за горизонтом, когда я свернул на частную закрытую аллею, окруженную неухоженной живой изгородью и закрепленную единственным звеном цепи, которая удерживала ворота закрытыми на ржавом стальном гвозде. Название усадьбы все еще было видно на старой деревянной табличке - единственное слово, вытравленное менее выветрившимся силуэтом давно облупившейся краски. «Элизиум» - все таки это было хорошее название для маленького кусочка неба для нашей семьи. Достаточно далеко от остального мира, чтобы вы не могли увидеть кого-то другого, кроме как в самый разгар лета.

Я припарковал "Ауди" в глубокой песчаной тени под рождественской елью, которую мы посадили, когда мне было семь лет. Восемнадцать лет жаркого, яркого лета и мелководья благоприятствовали росту дереву, и я не сомневался, что оно еще удвоится в высоту за время моей жизни. Я улыбнулся, протянув руку, чтобы коснуться низко висящей ветки. Я всегда считал это дерево своим и всегда здоровался с ним, когда приезжал в гости.

Замок на входной двери был засыпан солью, поэтому я вошел через алюминиевую раздвижную дверь во внутренний дворик, мимоходом сделав мысленную пометку проверить, не осталось ли папиного масла и инструментов под кухонной раковиной. Включил питание в распределительном ящике и распаковал в шкафах все припасы, которые привез с собой.

Я медленно прошел через дом, открыв все окна, чтобы впустить в здание свежий воздух, и вытащил один из стульев во внутренний дворик, чтобы насладиться видом на море. Я лежал на спине, наблюдая, как буруны медленно продвигаются в залив, растягивая изгибы от привода из моей спины. Шум океана катился вверх по склону, накрывая меня, и постепенно я почувствовал, что расслабляюсь и оставляю позади эти долгие месяцы неулаженных проблем. Все-таки это был не самый лучший год для меня. Я вздохнул и поставил пиво на стол. Волны манили меня, и после нескольких минут апатии я все-таки встал, разделся до трусов и побежал между низкими дюнами к воде.

Прибой усилился, и приближающийся весенний прилив означал, что волны разбиваются высоко на пляже, иногда даже толкаясь в маленькую лагуну через ее неглубокий песчаный канал. Я посмотрел на волны. Решил, что они слишком сильные, чтобы рисковать, и вместо этого пошел в лагуну, наслаждаясь поцелуями холодной воды на ногах и песка между пальцами ног. Я вспомнил, как мы с отцом строили здесь песочные замки, когда я был совсем маленьким, - часто просто для того, чтобы нам с Анной было где поплавать и поиграть.

Однажды золотым летним вечером мы принесли с собой лопаты и соорудили контрфорс высотой в метр, на котором Анна могла сидеть. Он смог продержаться там целых три прилива спустя. Я лениво гадал, где сейчас Анна. Прошло несколько недель с тех пор, как я в последний раз разговаривал со своей сестрой. Она тогда уезжала на какое-то мероприятие в Штаты, но поскольку это не имело никакого отношения к аэронавтике или вычислительной технике, я даже не интересовался деталями ее поездки. Я входил в лагуну до тех пор, пока вода не поднялась мне до бедер, перевел дух и нырнул.

…

Солнце садилось в буйстве великолепного оранжевого и фиолетового, и я отсалютовал окончанию дня еще одним бокалом пива, ожидая, пока угли на костре достигнут подходящей температуры. Венера подмигивала и танцевала прямо над горизонтом - это была бы прекрасная ночь, почти безлунная, и я знал по опыту, что Млечный Путь будет распространяться по небу, как разбросанные драгоценные камни. Медленно начали проявляться звезды, и я наблюдал, как различные старые спутники моей юности мерцали надо мной.

Свет осветил верхушку рождественской елки, и я услышал гортанное рычание автомобильного двигателя. Я обошел дом с другой стороны, чтобы посмотреть на этого новоприбывшего. Посетители здесь были крайне редки - ближайший дом был более чем в километре дальше по побережью - и мне было любопытно, хотя, скорее всего, это был просто кто-то, кто заблудился, увидел огни дома и пришел спросить дорогу. Рядом с моей "Ауди" была припаркована странная машина, и я увидел маленькую неясную фигурку, склонившуюся над ней и роющуюся внутри.

— Простите, вы заблудились? - спросил я.

— Нет. Я точно знаю, где нахожусь, - весело ответила сестра, поворачиваясь и смеясь надо мной.

— Анна! Привет! Извините, я не узнал машину.

— Недавно купила. Я решила, что мне нужен подарок за то, что я такая хорошая и ответственная девушка. Потому и купила что-то нелепое.

Она подошла ко мне и обвила руками мою шею.

— Привет, Джоуи. Давно не виделись. Я скучала по тебе.

— Могу сказать тебе то же самое, - сказал я, возвращая сестре объятие, - я совсем не ждал тебя здесь. Но добро пожаловать. Я разведу огонь, а в холодильнике есть пиво и портвейн на стойке.

Я мягко отпустил ее и поднял рюкзак с песка.

— Я рисковала, приехав сюда, - добавила она, - мама сказала, что ты забрал ключи, и я все равно решила, что стоит поехать. Я уже слишком давно здесь не была.

— Я тоже, - сказал я.

— Дверь заклинило, - добавил я, когда она потянулась к ручке входной двери, - у меня не было времени, чтобы починить его, плавание и выпивка были выше в списке моих приоритетов.

— Твой список приоритетов звучит неплохо. Брось свой рюкзак, Джоуи, и давай пить и смотреть на звезды. Мне нужно немного выпивки и свежего воздуха.

— Ты просто читаешь мои мысли, сестричка.

Анна развалилась на одном из шезлонгов, комментируя ход мою стряпни. У нас с ней разницей в год, и она всегда считала, что, будучи старшей из нас, что она императрица, а я – ее крепостной. Я редко жалуюсь на такой расклад, потому что Анна прирожденный организатор, и ее присутствие означает, что мне не нужно выполнять нелепые административные задачи, которые сопровождают повседневную жизнь. Анна позаботится о том, чтобы у нас было, где остановиться и поесть, а все, что мне нужно сделать, это появиться и сыграть роль повара, чтобы выполнить свою часть сделки.

— У нас есть овощи, или это стандартная еда, Джоуи?- с сомнением спросила она.

— Стандартная еда Джо, мэм, - ответил я, - я захватил с собой картофельный салат, но еще ничего с ним не сделал. Он в холодильнике.

— Ага. Тогда я займусь этим. Баранина хороша и колбаса хороша, но все это будет не настоящий разврат пляжной еды, если нет картофельного салата.

Она отставила свой сидр в сторону и неторопливо прошла на кухню. Я мельком видел ее, пока она рылась в сумке. Сестра выглядела усталой, но более умиротворенной собой и окружающим миром. В прошлый раз, когда она была здесь, ее компания была на мели, а она работала на нервах, алкоголе и кофеине.

Я был рад, что сестра вернулась. Потягивал пиво и смотрел, как дым от барбекю поднимается почти прямо вверх в неподвижном ночном воздухе. Большие катки гремели на пляже, и случайные летучие мыши пролетали мимо палубных фонарей, охотясь на мотыльков, которые глупо кружили вокруг них.

— Что ты тут делаешь?

Я повернулся к Анне и улыбнулся:

— Дышу, наслаждаясь тишиной. Я слишком скучал по нашему домику в городе.

— Я тоже скучаю, когда меня здесь нет. И все же нам повезло... не у многих людей есть безопасное убежище. Куда они могут убежать, когда проблем становится слишком много.

— Я не убегал, - ответил я.

— Тогда где же Джули? - Анна с любопытством наклонила голову.

Я поморщился:

— Давай об этом не здесь, - пробормотал я и занялся огнем.

— Я так и поняла.

Я вздохнул:

— Очевидно, я недостаточно серьезно отношусь к нашим отношениям. Я недостаточно ценю ее, или что-то в этом роде.

Анна поджала губки:

—. Звучит ужасно. И что же ты натворил?

— Мне нравится, как ты делаешь вывод, что это моя вина, - пробормотал я.

Анна ничего не ответила, только приподняла бровь.

— Я ходил на матч по регби. Очевидно, что ее реплика: "Делай все, что захочешь" не означает того, что я думаю на этот счет.

Анна рассмеялась.

— Да ладно, это не все, что ты сделал. Признайся, Джоуи. Скажи старшей сестртчке, что ты облажался. Я обещаю не слишком издеваться над тобой.

— Как будто, это поможет - вздохнул я, раздраженно постучав по решетке, - ах, черт возьми, Анна. Мне двадцать пять. Я даже не успел начать свою карьеру. У меня нет ни времени, ни желания ввязываться в разговоры об оседлости, покупке домов и так далее.

— Мм-хмм. Кто-то почувствовал, как тикают ее биологические часы.

— Наверное, - пробормотал я, - Но ты же меня знаешь не хуже меня.

— Без руля и дрейфует во власти ветра и прилива, - нараспев произнесла Анна.

— А я не хочу плыть по течению. Я много работаю, и у меня все хорошо получается. Я хочу поехать за границу, исследовать окрестности... Я не готов привязывать себя к одному месту.

— Ты привязан к этому месту, Джоуи.

— Это совсем другое, Анна. Это место - наше. Твои и мои. И время этого не изменит. Лучше расскажи, как у тебя дела, сестренка.

Анна рисовала в воздухе ленивые пируэты левой ногой, размышляя несколько мгновений.

— Думаю, с моими делами все в порядке, Джоуи. Работа сейчас спокойная, и это хорошо... значит, у меня есть немного передышки. Какое-то время назад это было просто сумасшествием...

— Ты выглядишь лучше. Больше самоконтроля и меньше маниакальности. Сейчас ты больше похожа на мою сестру и меньше на гиперактивную белку, которая съела каждый лист эфедринового дерева.

Анна рассмеялась.

— Приятный комплимент. Спасибо, Джоуи. Рада был узнать, что именно такое впечатление я и производила.

Я ухмыльнулся:

— Семья должна говорить правду семье.

Она прикрыла свое фырканье глотком сидра.

— Ну и что еще? Ты с кем-нибудь встречаешься? - спросил я через некоторое время.

— Нет ни времени, ни интереса. Все мужчины вокруг меня либо женаты, либо серийные бабники, либо и то и другое вместе. У меня и без того хватает забот, чтобы расхлебывать чужую драму.

— Аминь, - пробормотал я.

— Я чувствую себя одиноко, - призналась она, - но я бы предпочитаю быть одинокой без проблем, чем одиноким и с полной задницей проблем, понимаешь?

— Понимаю.

— Что это за звезда? - спросила Анна.

— Какая именно?

— Та, ярко-желтая.

Я прищурился:

— Думаю, это Юпитер. Я мог бы проверить свой телефон, но я слишком ленив.

— Это место вообще порождает лень. Я бы жила здесь, если бы могла. Плавала бы весь день, а ночью следила за метеоритами. Звучит божественно, - пробормотала она, закидывая руки за голову.

— Тебе тут будет скучно, Анна.

— Никогда. Я бы приспособилась. Скоро весь остальной мир перестанет существовать для меня, и я смогу быть просто собой.

— А как насчет еды?

— Я бы вырастила дерево с пышками и кусты зефира.

Я рассмеялся, вспомнив, что пышки и зефир часто венчали башни городов, которые мы построили в песчаных замках нашего детства:

— Человек не может жить только зефиром и пышками.

— Человек не может, а я смогу, - ответила она, зевая.

Она села, потянулась, а потом встала.

— Иду в душ. Ты еще долго будешь здесь торчать?

— Нет. Только допью пиво, а потом зайду. Это долгая поездка, и я устал от нее.

— Хорошо, - сказала она, наклоняясь, чтобы коснуться губами моего лба.

— Спокойной Ночи, Анна. Увидимся завтра.

— Я приду пожелать тебе спокойной ночи, как только закончу.

— - -

Я слонялся по кухне, собирая вещи, которые не требовали уборки, и следя за тем, чтобы все остатки еды были выброшены на улицу; муравьи были проблемой в этом районе, и последнее, что я бы хотел, так это их колония на кухне утром. Вымыл тарелки и поставил их на сушилку. Затем выключил наружное освещение и закрыл раздвижную дверь, оставив ее на цепной задвижке, чтобы воздух мог проникать внутрь, но четвероногие грабители не могли.

Я слышал, как Анна хлопочет в ванной, поэтому прошел в свою спальню и открыл балконную дверь. Я всегда спал с открытой дверью по ночам, чтобы слышать шум волн на берегу. Море было темной полосой на фоне горизонта, с редким намеком на белизну от случайного более крупного прибоя. Я сделал глубокий вдох и затем выдохнул от удовольствия.

— Джоуи? - Анна стояла, как силуэт, в свете, падавшем из ванной.

Я обернулся.

— Привет, сестренка. Закончила с ванной?

— Да. Я. Просто хотела пожелать спокойной ночи, - пробормотала она.

Она прислонилась к дверному косяку моей спальни.

— Тогда спокойной ночи, - сказал я.

— Иди сюда, - ответила она. - Сегодня я очень хрупкая и хочу, чтобы меня обняли.

— Такой долгий день? - спросил я, притягивая ее к себе.

— Долгий год, - прошептала она, - долгий и ужасный год, от которого я рада избавиться.

— Аминь, - выдохнул я.

Я старался не обращать внимания на мурашки по коже от прозрачной ткани ее спального топика, приподнявшегося, когда я прижимал ее к себе. Она обвила руками мою шею, и я сжал ее так, что она пискнула.

— Мерси, - рассмеялась она, - иногда я забываю, какой ты сильный.

— Иди спать, Анна. Разбуди меня пинком, если хочешь, чтобы я приготовил завтрак.

— Будет сделано, Джоуи. Я рада, что ты здесь.

— Спи спокойно, Анна. Увидимся утром.

Она улыбнулась мне и повернулась, чтобы уйти. Я смотрел ей вслед, но не двинулся с места, пока она не закрыла дверь.

Я не рассказывал Анне и родителям о своем разрыве с Джулией из желания избежать объяснений и сочувствия. Раскол на самом деле произошел несколько месяцев назад, и с тех пор я был намеренно одинок и неинтересен, сначала из-за гнева, а затем из-за презрения к "прекрасному" полу и их кажущейся неограниченной способности к безумию. Я почти забыл, каково это - держать девушку в своих объятиях.

Однако сегодня вечером невинное объятие Анны на прощание напомнило мне об этом, и я мысленно выругал себя за то, как отреагировал на прикосновение ее тела к моему. Ее руки были теплыми, ее запах - едва уловимым, а выпуклость груди под ночной рубашкой было трудно игнорировать.

Я надеялся, что она не почувствовала того, как я ощутил.

Горячий душ немного успокоил меня, хотя я никак не мог отделаться от ощущения, что она прижимается ко мне. Я был беспомощно напряжен, и реально единственным вариантом для облегчения был быстрый виртуальный секс с прекрасной Миссис Палм. Когда я мог избавиться от основного желания таким способом, у меня появлялся хоть какой-то шанс заснуть. И вот я наклонился, обхватив яйца ладонью левой руки, а правой поглаживая свой твердый член, сгорбившись под горячей струей воды.

Я закрыл глаза, желая, чтобы рядом со мной в душе была девушка, желая, чтобы я мог прижать ее к стене и войти в нее сзади, наполнить ее и оставить ее дрожащей, мокрой, желающей большего. Я подумал о Джули, о ее упругом теле, нежных розовых губах и дрожащем всхлипывании, которое она всегда издавала, когда я входил в нее. Я думал о других девушках, о которых мечтал на лекциях или трахался в Университете. Я подумал о своих любимых порно клипах.

Но ничего хорошего из этого не вышло. Анна вторглась и трахалась с моей головой; Анна в прозрачной серебристой ночной рубашке, с ее растрепанными светлыми волосами и прекрасным телом, ее маленькие груди с сосками, которые я не мог не чувствовать, когда обнимал ее. Анна с красивым изгибом бедер и маленькими скандальными штанишками, которые она всегда предпочитала носить как пижаму, едва выглядывая из-под подола ночной рубашки.

Я сдался, отдался ее образу, вызывая в воображении мягкую текстуру ее грудей в моих губах и руках, фантазм того, как она раздвигается для меня, улыбается мне, выгибает спину, когда я вхожу в нее... И еще почти до того, как я смог осознанно почувствовать стыд за то, что я сейчас представляю, я со стоном кончил и моя сперма стекала по рукам, смываемая водой их душа.

Я сделал прерывистый вдох, чувствуя некоторое отвращение к самому себе. Душ утратил свой вкус, и я отряхнулся, жалея, что не могу так же легко отмыть свою совесть. Я попытался оправдать свое поведение - Анна всегда была потрясающей. Мое тело явно просто реагировало на близость привлекательной, частично одетой девушки. Я просто должен был признать, что у меня были фантазии о ней - что я должен был держать их в другом из умственных ящиков с надписью "перегибы Джоуи - не открывайте" и делать именно это.

Однако плюсом моего извращения было то, что я спал как убитый.

.:.

— Просыпайся, просыпайся, Соня."

Анна провела влажными волосами по моему лицу, и я с трудом проснулся.

— Сегодня чудесный день на берегу моря, и я уже купалась. Кто-то обещал мне завтрак, и Анна проголодалась.

Я протер глаза и сел, глядя на нее затуманенным взглядом.

— Сколько сейчас времени?

— Чуть больше девяти утра. Это славный день, полный возможностей поесть блинов.

Она посмотрела на меня:

— Полагаю, мне нужно позволить тебе одеться, если я хочу поесть, верно?- добавила она, забавляясь.

— Да, пожалуйста, если вы не возражаете.

Она закрыла дверь, а я стянул пижамные штаны и сменил их на шорты. Я потянулся, протер глаза, натянул жилет и спустился вниз, на кухню, где Анна уже разложила необходимые мне ингредиенты.

— Ты потеряла свой загар, - заметила я, расчищая рабочее место на столе. Анна сидела на барном стуле напротив меня, стуча каблуками по ножкам стула и подпирая подбородок рукой.

— Р превращают Анну в привидение, - со вздохом ответила она, - нет времени на солнце, следовательно, я бледна как полотно. Увы.

Она поджала губы:

— Я так надеюсь погреться на солнышке, пока я здесь. И погода, похоже, подыгрывает мне.

— Сегодня должно быть довольно тепло. Надеюсь, ты захватила крем от загара, - пробормотала я, - иначе ты станешь богиней Омаров.

— Я же не идиотка, - усмехнулась она, - последнее, что я хочу сделать тут, так это сжечь свою и быть облупленной.

Я порылся в поисках миски и ручного венчика.

— Тогда ладно. Так... Ты уверена, что хочешь блинчиков? И больше ничего?

Ее карие глаза блеснули:

— Со мной в плане еды легко - ты же знаешь.

Я фыркнул я, разбил несколько яиц в миску, добавил муку и молоко и быстро размешал тесто.

— Сделайте мне одолжение, включите газ, хорошо? И посмотри, остались ли у нас корица и сахар с прошлого раза?

— Желание братика для меня закон, - сказала она, соскальзывая со стула.

— Я почему-то сомневаюсь в этом, - пробормотал я себе под нос.

— Что это такое?- она звонила.

— Ничего. Просто бормочу себе под нос.

Я вытащил из-под раковины потрепанную старую кастрюлю и принялся за работу.

— Ну у тебя и гены, - проворчала она.

— В этом отношении, у тебя первое место по сравнению со мной, - возразил я, - ну что – будем нырять в волну головой вниз?

— Да, давай сделаем это.