Мечта. Вот что можно назвать симбиозом человеческого разума, так это мечту. Все на эмоциях. На положительных, либо полной их другой стороной луны. На желаниях и капризах. Трезвых расчетах и алчных предположениях. Да куча всего, на чем замешивается тесто, из которого лепится, а затем и выпекается сдобная булка, что зовется мечтой.
В моей голове не было исключения, там тоже сидел, подрумянивался своеобразный крендель. Я его умащивал. Получая знания сидя за партой. При чем знания текли потоком, затем распределялось по коробочкам и каждая из последних, уютно, словно курица-наседка в гнезде, устраивалась на своей, специально для нее, приготовленной полочке. А как же Мы ведь что те архивариусы. Должны знать и помнить где, что и как у нас лежит.
В чехарду правильности и порядка человек, а мы хоть и еще молодые, но уже были человеки, вносили некий разгордияшь в виде несанкционированных вечеринок, лесных походов выброса лавины энергии на танцплощадках и так далее и все в том же духе. Шалили одним словом, считая, что для мечты то это как раз полезно.
Пусть знает в ком она вызревает и гордится, что ее задумали именно в этой, не спокойной голове. Когда в эту и без того не тихую карусель, врывалась любовь, в своих различных нарядах. То в сарафане влюбленности легком и ветряном, в короткой юбке привлекательности и притягательности. Порой в серьезном строго платье, но с вздыбленной прической – это была она сама собой, взбалмошная и не собранная. Как весенняя девчонка, скачущая через гладкие зеркала луж, под ярким солнцем.
Я не хотел. Правда. Я абсолютно не хотел соглашаться в тот вечер на предложенную друзьями идею? Сходить в поход на пару дней с ночевкой и при этом с девушками.
Мы отыгрывали первую половину танцев. Перерыв пол часа. И будем вновь лабать. После завтра, Киму забирают в армию. Он выставляется и старший состав, набираются вместе с виновником торжества. Я ударник. Нет не соц. Труда. Я на ударной установке нашего коллектива. Мне без разницы кто будут старшие или мы второй состав, палочки в руки и на три щелчка погнали. Поворот и За тех кто в море, Скорпион или Детство. И землян пели Да много чего.
Женька и Олег мне корчили гримасы, чтобы я подошел к ним. Ага, прям сразу и с разбега. Там в инструменталке, меня законные пол стакана дожидаются и закусь. Чтобы Кима обо мне забыл, не дождутся. Сам не дернет, ежели мне не хватит.
— Голландец. – Витек тряс меня за рукав давай пошли скорее. – Пошли поскорее. Накатим и я курить, а ты к своим подскочишь. Все равно народ под мафон пока подергушки продолжает.
Я не спорил. Как не крути, а устаешь. Правда и усталость приятная. Через минут десять я спустился со сцены и подошел к друзьям.
– Что такие взъерошенные, как те рябчики?
– Анри. Тут такое дело. Понимаешь, девчонки нас в лес зовут с ночевкой. Ты как?
– Когда? – Коротко спросил.
– Завтра, после обеда. – Женька еще никогда так не смотрел заискивающе. А тут, что тот щенок просящийся отпустить его побегать с цепка.
– Нет. Завтра точно не получится.
– Ты чего? – Встрял, напирая Олег. – Тут такое дело. Они сами представь только. Сами. Улавливаешь. Что тебе мешает.
– Завтра проводы у Кимы, гулянка. Как мне не быть. Не поймет, все же чутка родственник. На следующий год школе пока, и я, от сюда улечу. Пожалуй, не скоро встречусь с ним.
– Ты сам пойми, девчонки.
– Кто хоть, такие? – Я улыбнулся, глядя на этих похотливых котиков.
– Янка, Ленка и Чепурашка. – Выдал тут же Олег.
– И?
– Что и. Я с Янкой она притерлась сама. Лена с нашего фокусника глаз не спускает.
– Стало быть, мне Светка? Вы нормальные? С какого перепуга. Я на нее внимания не обращал все эти годы.
– А ты обрати. – Чуть пихнув меня в бок, еле слышно проговорил наш Лапушка. – Я до сегодня тоже не смотрел, а тут будто штору сдернули. Деваха то расцвела. А попка, а сиськи.
– Грудь. – Поправил я.
– Да срать. Главное размер заметь. Анри если ты откажешься. Ты мне не друг.
– Ты чего молчишь? – Я обернулся к Женьке. Что он меня один соловьем уговаривает. Или ты так, как телок на веревочке.
– Анри. Не будь какашкой. – Он улыбнулся. Сука, он, а не друг подумал я вслед его ответу.
– Давайте так. Я с Кимой утрясти этот момент попробую, чтобы без обид. Хорошо ежели стаканом отделаюсь и без закусона. Если больше Ты Олегатор меня к себе сегодня тащишь. Иначе мать удавит и скажет, что в Китай сбежал.
Все обошлось малой кровью. Да Валерка и не брыкался особенно когда сказал, что тут подвязаны девки. – Тогда держи. – Он протянул мне половинку и банку тушенки с хлебом. – С утра прибежишь, мой карамультук заберешь и патроны.
– А когда придет пора уезжать?
– Анри. Когда припорит. Родакам вернешь. Только под охотоведа не попадись. Заберут, будет очень жаль. – Мы пожали руки и пошли на вторую серию музыкального забега. Толпа визжала и кричала от радости. При первых аккордах и в след за этим « Смотри, Вот опять, в небесах, Плывет темный дым, над тайгой…»
Танцы закончились, народ рассасывался из зала, я спустился к компании в пять человек. – Ну как? – С надеждой спросили парни.
– Что как? – включил я дурака. – А на счет завтра. Да Кима просит, чтобы к нему пришел. – Они поникли.
– Вы идите. Мы вас догоним. – Вдруг сказала вперед выступившая Светка и приблизилась ко мне. – Поговорим?
– А запросто. А о чем?
– Придуриваешься. Ты Анри, даже не знаешь, на сколько, я тебя хорошо знаю.
– А если ошибаешься? – Меня начало, чутка раззадоривать, эта ее уверенность.
– Слышь, что скажу. – Она поманила меня пальчиком так чтобы я наклонился к ней, а она мне поведает в ушко.
Лапоть. Я повелся. И девушка, прижавшись всей грудью, укусила меня за левую щеку. Вроде не сильно, но ощутимо, а сама молнией отстранилась и отпрыгнула в сторону. – Ну так как?
– Я пойду. – Ответил я сразу и без размышления. Что почему не знаю. Вот пилите меня тупой пилой, не знаю, но так было нужно.
На следующий день после обеда мы отправились в тайгу. Решили раскинуть лагерь, вблизи белой горы, в прибрежном лесу.
Дорогой ничего примечательного не происходило. Было только смешно наблюдать этот карманный цирк шапито. То Олег и Женька, о чем то шушукаются своем, пока Янка и Лена чуть отстанут, то разобьются парами и мурлыкают котами, каждый со своей. Света тоже не без улыбки наблюдала эти смешные передвижения, но шла постоянно рядом со мной, о чем то думая своем. Я видел что она порывается, о чем то спросить, дернется вроде готова, но тут же запинается и лишь улыбнется идет молча.
– И зачем?
– Что зачем?
– Я говорю, зачем укусила?.
– Просто, захотелось. Тебе ведь понравилось.
– С чего вдруг. – Я напустил на себя, безмятежность.
– Врун. – Она протянула смеясь. – Я видела. Тебе понравилось.
– Мне понравилось, как ты пела. – Подковырнул ее я. А она вдруг вспыхнула румянцем, стукнула меня кулачком в плечо, и выпалила смущаясь – Да ну тебя. Сколько все будут еще это вспоминать.
— До самой старости. – Я засмеялся, но не насмешливо, а от души. Было весело и как-то мимоходом, притянул ее за плечо к себе. Так идти было на много приятнее. Ей по ходу тоже.
– Я там оговорилась вот и получилась.
– Я помню. « Теперь я чепурашка, мне каждая дворняжка….»
– И ничего я не чепурашка. Смотри, какие у меня ушки. Она убрала в сторону длинные черные прямые волосы и показала уши.
– Прелестные. – Признал я.
– Правда? – Она вспыхнула ярче мака и прижалась, положив мою руку себе на плечо.
Мы сосались у высокого пенька на просеке, когда две парочки разбрелись в разные стороны дрова искать. Чего искать, их тут полным полно. Конспираторы. Смеялся тогда я, а она ухватила меня за руку, потащила за собой, я еле поспевал, за ее короткими шажочками. А здесь у пенька тормознула и с разворота обвила плющом. Вы не поверите, как это было сладко, вот так целоваться. Впервые заметьте. В засос и без устали. Отдышимся и снова. А то, что моя рука спустилась ей на попку, вообще никто не замечал, даже когда мои пальцы пробовали ее упругость.
– Ты решил поступать в летное? – Спросила она, вдруг резко остановив поцелуй, лишь прижималась ко мне, своей упругой грудью, что была такой молоденькой, но уже внушительного размера.
– Конечно. Я с детства мечтаю. Ты хоть раз слышала, как свистят турбины реактивного самолета при разбеге по взлетной полосе. И не так чтобы там где-то, а рядом. А как они взлетают, это сказка Светка. Я хочу летать. Летать не пассажиром, а пилотом. Серега Синявин приезжал в отпуск. Он уже водит боевую вертушку. Это безусловно здорово, а я хочу чтобы подобной был такой скакун с невероятной мощью, что срывается с места и разогнавшись несет по бескрайним, поросших облаками лугам. Чтобы ветер завывал за фонарем истребителя на скорости, за восемьсот километров в час.
– А как же я. – Вдруг тихо спросила она.
– Как ты? – Я чуть смутился. – Свет тебе еще учиться два года. А затем пойдешь учиться дальше.
– Но ведь год из двух я буду без тебя. – Ее глаза вопросительно впивались мне в душу Пытаясь там, в глубине моих глаз, отыскать ответ на все свои вопросы. На которые я, еще не готов был ответить.
– Свет. Мы только, только начинаем узнавать друг друга. По сути нас в целом еще нет. Мы эмбрион в своей начальной стадии зарождения. Ты мне нравишься и мне приятно и хорошо сейчас с тобой. Хотелось бы чтобы это было в сотни раз лучше, но для этого нужно время, а не один укус за щеку.
– Хочешь я тебе их обе искусаю или изгрызу как росомаха. Это будет считаться, хотя бы в несколько раз лучше чем в один.
– А почему нет. – Я засмеялся. – Только погрызенный я вряд ли буду тебе нужен.
– И все равно, я не хочу чтобы ты уезжал.
Мы всей честной компанией приготовили незатейливый ужин в котелке, во втором заварили чай и прекрасно проводили время. И надо сказать, что водка тоже была. Затем каждой паре я выдал по спальнику что прихватил из дома, не забыв предупредить парней чтобы не порвали и по возможности не пачкали. Полуторные спальники были импортными. Матущка привезла их еще из Владивостока. Уж не знаю каким образом и где она их достала, но производство было японское. Они очень отличались от советских и по теплоте и тем что застегивались на молнию а не продолговатыми деревянными пуговицами как на палатке.
Светка первой нырнула в постель и словно еноша начала угнездяться. Она шебуршала и толклась, ворочалась какое-то время, а потом успокоившись позвала и меня забираться. Я скинув мокасины, в трениках и футболке проскользнул во внутрь, где меня ждал сюрприз. Эта мелкая зараза, была лишь в трусиках, бюстгальтере и поверх него в майке.
– Раздевайся. – Шепотом потребовала она. Рукой при этом пытаясь стянуть с меня футболку.
– Ты чего. Сдурела что ли? Мы не одни и что подумают.
– Ты дурак что ли. Ничего не подумают. Могу поспорить, что Янка давно уже без трусов и с Лешего их стянула. За Женьку с Ленкой говорить не возьмусь, но и они в скорости к чему-то такому приплывут. Так что, Анри, раздевайся. Спасть раздетыми намного теплее. Будем как те чукчи согревать друг друга теплом своих тел.
Вот ты читатель наверняка улыбнулся, а мне тогда было совсем не до смеха. Я и так старался оттопырив зад чуть от нее отодвинуться. Представляя как она вдруг почувствует что у меня выпирает. Да встал, а что вы думаете: я живой человек, а тут впервые девчонка почти в чем мама родила. Ну вот блин накаркал. Светка вновь завозилась, стянула с себя майку и ловко расстегнув бюстик стащила и его тут же, специально прижалась ко мне.
– Давай скорее. Не видишь разве, что я замерзаю.
– Ага замерзает она. – Я возмущенно забубнил, но футболку стянул и скомкав пристроил под голову на манер подушки. – Тут жара внутри Спальник то на лебяжьем пуху стеганный. К тому же мы тут уже надышали изрядно. – Сказать, что мне было все равно. Это попросту соврать и ни один нормальный человек в такую ложь не поверит. Это как в том польском фильме «Новые амазонки» возмущался мужик: С голой бабой в лифте и ничего. Тут же из всей одежды на Светке только трусики и она еще прижимается. Пока я так нерешительно комплексовал, она взяла инициативу в свои руки, в буквальном смысле. Ее рука протянулась, благо рядом и в притык, и тут же ухватила меня за оттопыренный ствол. Я взмок. У меня пот покатился по всему телу, которое затряслось, мелкой дрожью.
– У тебя это что первый раз? – Она шептала с хрипотцой.
– А ты уже пробовала что ли?
– Нет. – И я вдруг понял. Не увидел. Не почувствовал, а именно понял что она густо покраснела.
– Тогда что ты творишь. Ты хоть понимаешь что будет если вдруг. Ну мы это. – Я подбирал слова. Стараясь выразить то что произойдет.
– Если мы чпокнемся? – Похоже спросила она это и улыбнулась самого слова, такого смешного.
– Во-во. Чпокнемся. А потом что. На “Пришло время любить” ходила?
– Это там, где: « Боба ведь знает что делает, а потом Мария на аборт попала.»
– Именно, Свет. И мне за такие дела мужики не просто ребра пересчитают, а и головешку свернут, как куренку. Твоего брата и отца, я особо не боюсь, хотя и они вместе из меня фарш замесить вполне бы пожалуй попробовали.
– Ага. Куда им. Серега как-то обмолвился, что он бы с этим медведем Анри связываться и под ружьем не согласился. Здоровый ты вон какой. Я против тебя такая мелкая.
Я пригорнул ее к себе своей рукой и поцеловал. Мы целовались пол ночи. И я ее мял. Я выползал периодически, из мешка. Не давал спать, всей компании. Выдергивал пацанов, к костру зовя выпить. И в один момент, не выдержав, Янка закричала: – Светка, сука, забери наконец голландца и успокой, он нам мешает ебаться с Лешим. – Ленка была того же мнения, как надо признать и ребята.
Если вам интересно то скажу на перед у нас с ней ничего не было. Нет. Все что можно было пощупать, потрогать, помять я сотворил. И даже довел до оргазма. Я завелся. Я стянул вниз с нее трусики и начал целовать ее живот. Который скакал под моими поцелуями, как те мелкие волны, что бьются о деревянный пирс. Я спустился ниже и носом, пахал ее густое поросшее волосиками поле, аккуратно покусывая губами. И когда мои губы коснулись ее нежной кожи капюшончика прикрывающего маленькую, но твердую горошинку клитора, она прогнулась и застонала. Этот стон прокатился по мне волной неописуемого возбуждения. И я начал его лизать. Спальники расположились чуть поодаль друг от друга, костер лишь находился в центре. Но постанывания слышались и оттуда. Особенно трудилась Янка. И надо сказать она то и была постарше нас всех. Она работала младшей поварихой, по началом тети Кати, мамки Олега. Рисковая деваха.
Когда Света пришла к финишу, это было воистину волшебное зрелище и ощущение. Смешно сказал зрелище. Если это все ночью происходило да еще и внутри спального мешка. Однако это действительно было зрелищно. Я это видел своей головой зажатой горячими ляжками руками что скользили по ее трепещущем теле, губами что скользили по благоухающему переплетенному влажными лепестками бутону с приоткрытым пробелом бархатистой нежной кожи, проторенной языком. Вход в лоно сочился соком. Я впервые в своей жизни пробовал вкус женского возбужденного желания.
Нет. Я не набросился на нее. Не взгромоздился и не лишил ее девственности. Ничего такого не было. Я просто кончил. Как да самым бесстыдным образом. Когда я выползал поднимаясь рядом с девочкой вверх выравниваясь в мешке. Ее рука коснулась вздыбленного члена под трениками и плавками. По мне жахнуло таким разрядом и я сотряснулся, выплеснув сперму себе в плавки. Как же мне было стыдно и неудобно.
Я как-то очень быстро, выбрался из спальника. Не обуваясь, практически побежал к реке. Вода не была теплой или горячей. Нет, она была прохладной, но не холодной. Я скинул спортивки и влетел в реку по пояс, прямо в плавках. Там их снял и начал прополаскивать. Потом окунулся и вышел на берег. Постоянно твердя себе, что я кретин. Ну а кто еще. Остался сам девственником и попутно оставил в том же состоянии девчонку, что зачем-то, очень хотела лишиться целки, именно со мной и здесь. Забегая вперед скажу, что девственности ее лишал не я.
Мы встречались практически год. Целовались обнимались и обжимались. Я не давал ее в обиду насмешникам. Со временем все попривыкли и считали что у нас все идет к свадьбе в каком-то будущем. Мелкие пацанята, перестали бегать за нами подсматривать и дразнить женихом и невестой. В автобусе в школу мы ездили сидя рядом, При этом наши места никто не занимал. Ранней весной следующего года все это рухнуло. По нелепейшей причине. Которая была очень весомым булыжником, брошенным в ровную гладь спокойной реки текущей в нашей судьбе. Кто виноват? Я. Ну, как я. Случай и потом уже я или мы вместе со случаем.
Где-то в кабинетах районных областных или даже краевых управлений образования. Какому-то из чиновников взбрело в голову что можно на очень короткое время привлечь школьников для посадки леса. Леспромхозы лихо выпластовывали просторы тайги А вот за то что она восполняется не так быстро как вырубается подумали лишь теперь. На две недели нас свезли километров за сто, сто пятьдесят. Там было три добротных барака срубленных из толстых бревен. Свезли наших ровесников из нескольких школ.
Процесс предельно прост. Проще нежели комариный чих. Всех разбивают на пары, мальчик девочка. Мальчик бьет лунки, соответственно девочка в эту лунку опускает саженец сосны, ножкой прижимает и к следующей через метр. Просторы после вырубки очистили от пней выровняли песчаный грунт бульдозерами Вот мы и садили. С права и слева от нас такие же пары на дистанции полтора два метра. Это сейчас там наверняка колышутся уже внушительные деревья, а тогда те саженцы вмещались в руку девчат по десятку полтора. А через плечо перекинуты такие холщевые торбочки так же наполненные саженцами. Ну да я увлекся.
Мне в напарницы досталась Светка Ноготкова. Моя одноклассница. Ее родители переехали из Москвы, как она утверждала. Хотя почему нет По сути Ногинск это и есть уже Москва. Да и бог с ним с тем откуда. Приехали люди в Сибирь заработать длинный рубль, по возможности приобрести по очереди жигуль, шестой модели и затем назад скопив деньжат на кооперативную квартирку. Так многие тогда делали, страна большая Просторы тайги бескрайние, условно конечно края все же есть, однако же так говорили. И тысяч там зарабатывалось ужасть как много.
Мы не работали молча, думая каждый о своем. Беседуя оно и веселее и приятнее. Под конец третьего дня болтали запросто на любые темы. Веселились смешным анекдотам. Одним словом приятно проводили трудовые будни. Вечерами собирались в нашем бараке под гитару и чаепития. А когда надзор учителей несколько ослабевал то на свет извлекалась водочка и красное Великотырновское. А как же. Время молодое Шустрили. Вот под такое вечернее заседание, в тот злопамятный день. Света подошла ко мне потеребив за плечо и попросила ее проводить. Я что, мне не трудно, тем более мы так сблизились дружескими отношениями.
На улице попросила провести в туалет. Я удивился указав на небольшое строение в стороне возле которого стояли человек пять девчонок. Парни всегда в небольшой сосняк бегали благо не далеко и по скорому. Вот туда то она и попросила провести, мол стоять ждать долго а ей приспичило Но самой типа страшно тут не далеко молодой медведь ходит (это как раз была правда).
Я провел Зашли таки подальше Здесь подожди попросила девушка, А я соответственно отвернулся пусть идет там куда ей сподручнее.
– Голландец. – Она позвала меня. Я обернулся. Она стояла вздернув ситцевое платьице и спустив черные импортные трусики. То что это были не наши я знал точно. Ее папаша вместе с моей мамкой в одной группе по путевке в ГДР ездили в прошлом году. – Нравится? – Она с вызовом смотрела на мою реакцию, а потом присела и начала мочиться, чуть прищурясь, смешно рукой оттопырив белье чтобы не забрызгать.
– Совсем что ли? Светка если кто увидит. Ты же не дур-ра.
– Нет. Не дур-ра. А ты сам отлей. – Она встала и изящно натянув свои трусы, подошла ко мне на несколько шагов. – Что, Анри, слабо вот так перед мной поссать. Боишься показать свой писюн. – Она откровенно насмехалась, а вдруг понял, что ее развезло, ведь и в моей голове ивашка хмельницкий гулял. И кроме того гудело в висках от возбуждения. Я обернулся от нее в пол оборота, вынув член из спортивных штанов, стал мочиться на тонкий ствол деревца.
– Все то вы мужики стараетесь углы и деревья пометить. Она даже голову чуть набок спустила с восхищением рассматривая то чем я занимаюсь и мой фаллос. – А он у тебя будь здоров. – Она по цокала языком.
– А ты что много видела?
– Да приходилось. – Она деловито, гордо выпрямилась. – Батя от немцев привез парочку тоненьких цветных книжечек. Ну почти такие как наши тетрадки Сплошь цветных снимков. Так там не только можно на член посмотреть, но и то как чпокаются в разных позициях. – Говоря все это она оказалась притык со мной и ее рука крепко ухватила древко моего дружка и чтобы я не вырвался сжала. Посмотрела мне в глаза пьяненько прищурившись потом присела перед мной губами поцеловала головку приоткрыв от верхней плоти. – Солененький. – Хихикнула а затем провела по нему языком и начала сосать.
– Я разрядился. Нет ни ей в рот благо успел предупредить и вынув отвернуть в сторону. А Светка встала и посмотрев мне в глаза абсолютно трезвым взглядом сказала. Хороший у тебе инструмент, голландец Анри. У моего папани мельче. Да что ты так вскинулся. Не сосала я у него. Просто раз видела как они с мамкой кувыркались. Думали что дома одни. Там я и присмотрела как мать у бати сосет, а потом он ее жарил. Я чуть не описалась. – Она закусив губу все это рассказывала. – Себя потрогала и кончила. Ты хоть знаешь, что мы девчонки тоже кончаем?
– Да не дурнее тебя. Не удивила.
– А я и не сказала, что ты дурак.
Вот тут то мы и услыхали треск сломавшейся ветки под чьей-то ногой. Прозвучал он как гром среди ясного неба, колокольным набатом. Похоже моей однокласснице это тоже пришло в голову она испугалась и покраснев затряслась.
– Не трясись. Может все обойдется. – Успокаивая ее, да и себя, проговорил тогда я.
Не обошлось. Не сразу, но не обошлось, а наоборот отдачей за нашу шалость прилетело конкретно.
В те далекие времена Было все на много не так как нынче. Я остался весьма благодарен двум людям из учителей, кто проявил понимание и конкретно поддержали нас. Не держу обид на тех кто занял положение нейтралитета Мол пусть течет как течет а что из этого выльется посмотрим. И уж тем более нет злобы на тех, кто хотел крови. К сожалению таких было. Что среди педагогов и своих же. Я помню комсомольское собрание. Кто-то знает, иные слышали, но есть такое дело как охота на медведя. Западносибирские лайки как правило низкорослые все кроме медвежатников. Это отдельные особи
Это есть помесь лайки и волка. ( был у меня такой). Ну так вот обычные охотничьи лайки в лоб на медведя не прут. Он их просто сомнет как фантики, а вот за задницу они его хороводят как карусель. Каждая наскакивает кусает рвет шкуру на жопе Зверь крутится на обидчиц а они уже отскакивают и следующая принимает на себя эстафету. Вот приблизительно так рвали мою особу комсомолки. Что поразительно, в основном девчонки и учительницы на собрании. Пацаны и учителя помалкивали. Было и противно до бешенства и смешно до коликов в животе. НО я смотрел на Петровича, зама директора школы, а затем и исполняющего обязанности. Вот с ним мы много говорили о случившемся еще до разбора полетов.
Смотрел и он прекрасно меня понимая качал головой чтобы я не дай бог не огрызнулся. Все закончилось весьма нормально с точки зрения наказания Свели все к тому что я, не специально, а случайно помочился на глазах одноклассницы. Нам поставили на вид с соответствующими записями. А вот после того как мы сдали выпускные экзамены то вручили нам и характеристики. Школьную и комсомольскую а как же.
Без них ни в какой вуз тогда не попадешь Время такое. Прочитал я Светкину и сказал что с такой ее даже в тюрьму не пустят. За себя даже говорить не хотелось Пришли к Петровичу, что говорится поплакались как да что. Купили бутылку коньяка по предложению Светки Я предлагал две белой и был прав, о чем Петрович ей и высказал, что всегда в таком деле надо мужика слушать. Водка – 5 р. 30 коп., а коньяк в три знака раздавленных клопов – 10 р. 20 коп. И по цене айс бы было и по качеству) Немного подправили нам характеристики школьные. С классной он договорился по подписывали печатью скрепили, а вот с комсомольской не вышло.
Не стал я летчиком дорогой читатель. Я так и продолжаю теперь уже реже оставаться пассажиром. Однако вся моя жизнь так или иначе связана с крылатыми машинами. Была связана.
Судьба всех разбросала по просторам некогда единой и могучей державы Многие оказались и за пределами государств. Одних уж нет, а те далече. Многих не ставало совсем молодыми Столько всего прокатилось по народу с развалом союза. Я не очень люблю Москву. В том плане, Что этот монстр мегаполис, он все и вся перемалывает своими жерновами Да и не только Москва. Любой крупный хищник каменных джунглей такой. А вот Домодедово всегда любил Храброво в Калининграде, Рощино в Тюмени, в Киеве Жуляны не Борисполь а именно Жуляны еще стой Олимпиады 80го Когда я пацаном сам летел в гости к родственникам В полтавский край. А там стояли стройной шеренгой мигари 23е.
Мне случилось лететь через Москву. И вот в Домодедо до самолета оставалось несколько часов Тогда по метеоусловиям задерживали. Вот тогда я и встретил ее вновь. Ноготкову Свету. Официантку в ресторане аэропорта. Была за мужем, развелась. В политех как мечтала не поступила довольствовалась ПТУ общепита. Растит дочь уже взросленькую которая на зимние каникулы уехала к бабушке с дедом.
Это была наша первая и единственная с ней ночь. Но довольно таки романтическая лирическая и чуточку развратная. Она одела школьную форму, белые бантики, гольфики и обворожительные белые миниатюрные трусики.
– Анри. Я тебе должна. Наш школьный секс. – Были ее тогда слова. Это было великолепно. Возбуждающее ужасно чувство взять ученицу. Нырять рукой ей под подол формы прикрытый белым фартуком мять ее влажную киску скользя по подмокшим трусикам.
Завалить спиной на софу, сдвинуть белье в сторону вылизать довести до кипения а потом ворваться и в неудержимом темпе придаваться страсти. После ее первого оргазма ужасно острого и яркого я ее буквально на ходу разоблачал, лишая той или иной части одежды. Когда я кончал в нее с разрешения этой милой женщины моей одноклассницы на ней оставался всего один бантик чудом держащийся на краешке хвостика взбитой и растрепанной прически и полуспущенный, скомканный, белый гольф на правой ножке. Светка тихо плакала, затем, когда я взялся ее утешать она уже ревела на взрыт. Спустя какое-то время успокоилась и мы сидели на кухне, периодически целуясь и обнимаясь и пили коньяк.
– Ты прости меня за все Анри. – Вдруг сказала она. Это я во всем виновата. Если бы не спор. То всего этого бы не случилось.
Все оказалось на столько пошло, глупо и банально. Ее как лохушку развели на слабо «подружки» одноклассницы. Уже не помнит кто, а может просто не захотела называть, Сказали, что она вся такая красавица, не сможет не только соблазнить, но даже не вынудит, показать ей член Летучего голландца, то есть меня. Потом, те же, кто ее на это подтолкнул, разрывали ее морально, на комсомольском судилище. А ведь до выхода «Дети Арбата» Рыбакова, оставалось всего несколько лет
Мечты разрушаются, оставляя послевкусие кислой паленой водки. И выхлоп как после самогонной сивухи.
Я полетел. Мне довелось прыгать с парашютом и это был своеобразный полет. Но я полетел. В свое время по делам и личным нуждам за несло меня в прекрасный город на волге Самара. Что и зачем это уже совсем другая история, но вот во второй мой приезд Друзья устроили мне полет. У одной небольшой деревеньки есть довольно приличная возвышенность и там летают на планерах и дельтапланах Как на обычных, так и на моторизированных. Я летал. Я получил огромное незабываемое наслаждение.
И там после того как мы вечером собирались у костра и с гитарой и с водочкой под красную икорку, я познакомился с еще одной удивительной женщиной. У меня было не так много времени. Однако она провела меня по осеннему ботаническому саду в наше свидание. От ресторана отказалась на отрез мы тут же напротив буквально посетили боулинг в каком-то комплексе, названия увы уже не помню. Был очень бурный секс почти на протяжении всей ночи. И на следующий день Оля провела меня на поезд.
– Это было свидание моей мечты. – Сказала она сияя своими ярко-карими глазами.
– В чем же его уникальность?
– Я мечтала встретить мужчину прогуляться с ним по аллеям с букетом алых роз и провести незабываемую ночь. И то что розы оказались темно-бардовые нисколько не умаляют мою мечту.
– Ты знаешь и моя мечта хоть чуточку но сбылась. Я летал.
PS Судьба Светы, которую называли чепурашкой, оказалась весьма печальной. Она выходила замуж родила мужу детей Рано овдовела, но потом вновь вышла за муж и до сих пор живет все в том же населенном пункте работает в сельском хозяйстве дояркой. Это уже совсем не та красивая девчонка…. Но порой у меня саднит левая щека.
