— Ну и где? Сколько нам еще ждать? Шофер сплюнул на землю шелуху от семечек и требовательно протянул в мою сторону руку. – Давай, снабжай еще семками, раз ждем по твоей милости.

— Не по моей, вон, шлепает виноватая, аж торопится, я мотнул головой в сторону Марины, она семенила в нашу сторону с тяжелыми сумками. Субботний рынок в райцентре расходился и успокаивался. Пустели прилавки, шелестела брошенная ненужная упаковка, мрачный узбек начинал сгребать мусор в большие кучи.

— Ой, божечки мои, так торопилась, прямо вся устала, посчитав, что для извинений произнесено достаточно, Марина поставила сумки землю и полезла по узкой лесенке в кунг грузовика.

— Торопилась она, шофер хохотнул и шлепнул по пухлому, плотно обтянутому юбкой заду.

— Ты что делаешь, обезьяна? Руки не протягивай, Любке твоей все расскажу, она тебе рожу поправит. Марина забралась в кузов, стояла в узких дверях будки и никак не могла успокоиться, проклинала и грозилась.

— Да, ладно, мы тебя одну ждем-ждем здесь, давно бы уже уехали, пытался оправдаться охальник. Подхватил сумки, подал в кузов. Женщина потащила купленное в глубину будки и понемногу замолчала. Я вскочил на ступеньки и протиснулся внутрь. Хлопнула дверь, клацнул замок, стало тихо.

Я сидел на лавке перед Мариной. Она наклонилась над одной из своих сумок и что-то там перекладывала. Тяжелая грудь оттянула низкий вырез в кофточке по «городскому» фасону и хорошо была видна большая часть больших белых сисек. Юбка поднялась кверху, на бедра и мелькали светлые трусы между широко расставленных вокруг сумки ног.

И еще вокруг был аромат алкоголя. Я и сам выпил в чайной стакан портвейна и пару кружек пива, но от Марины шел куда более сильный запах, по моему, водки. Интересно, с кем это она так отмечала? Хотелось пошутить и может быть даже сказать комплимент. После портвейна с пивом слова на ум шли плохо, они вообще пропали из головы. Поэтому я просто протянул руку и уцепился за сиську. Даже успел помять, совсем немного, пока по этой самой руке меня не шлепнули.

— Да что вы все сегодня с глузду съехали или еще что? Куда ты руки тянешь, я Степану все расскажу, вот все-все! Марина поправляла свое сисечное богатство, чем то еще грозилась, а я думал. «Мужу, значит, все расскажешь? А я ведь слышал, как он в бане с мужиками трепался, как с тобой спит и что ты говоришь в это время. Почему бы не попробовать?»

— Рассказывай, а я тоже расскажу, что я видел. Я многозначительно замолчал и уставился на Марину. Машина съехала с асфальта и ее стало бросать на ухабах грунтовки к нашему селу. Марина еще шире расставила ноги и схватилась за лавку. Дорожка здесь еще та, грейдера наверное недели две не было и трясло машину немилосердно и беспощадно.

— И чего это и где ты видел, голос у женщины был неуверенный. Я посмотрел свысока и как бы дразнясь, произнес слова ее мужа Степана, как во время секса она обязательно приговаривает: «Ой, божечки мои, а если кто увидит, сраму не оберешься».

Марина сильно покраснела и молчала. Потом, тихо и слабо пробормотала, - не мог ты ничего видеть, просто выдумываешь и пугаешь.

— Видеть, значит, не мог, а слышать мог? А может и видел и. . такое, я сделал многозначительную паузу, - что и правда, сраму не оберешься, если рассказать.

— Что ты хочешь? Я могу бутылку водки отдать.

Я ничего не сказал, расстегнул ширинку и достал своего друга. Ой, да у меня стояк, роскошный пьяный стояк. Полюбовался на свою силу и крепость, а потом посмотрел в глаза напротив.

— Хочу так же, как ты делала. Если чего пропустишь и не сделаешь, все всем расскажу. Сижу, как дурак с залупой наперевес, но морду кирпичом держу, смотрю, как милость подаю. Очень мне конечно интересно, с кем и что она делала? А у Марины теперь красным было не только лицо, но и шея. Все интереснее и интереснее, какая же порнография и разврат там творились? А сиськи у нее покраснели или нет? Если да, то минимум, это она в задницу дала, а может быть не одному.

Марина встала и пересела ко мне на скамейку, опустилась рядом, наклонилась и взяла в рот. Язык облизывал головку, как-то удивительно ловко и приятно терся и ласкал. А Степан жаловался, что не берет она у него в рот пососать. Говорит, что пусть ему бляди и шлюхи сосут, но если она про это узнает, то зарубит и его и этих проституток, топором всех на поленья переведет.

Ой, как хорошо и приятно. Но это не причина давать слабину. Поэтому я недовольно пробурчал, что должно быть в точности, как она делала, я все, дескать, помню. Марина оторвалась от члена и распрямилась. Передо мной маячили мокрые красные губы, она облизала их и очень недовольно смотрела на меня. Я непреклонно покивал головой, никакого снисхождения пусть не ждет, все должно быть по честному и в точности повторено. Опять склонилась ее голова, опять она берет в рот, но в этот раз насаживается нереально глубоко. Она мой член себе в глотку пропустила!

Ттут машину подбросило на очередном бугре. Я почувствовал спазм в ее горле, это было очень классно. А еще я почувствовал, как ее зубы смыкаются вокруг моего сокровища, это было страшно. У меня от страха волосы в паху зашевелились и только чудом я успел вырвать член из западни.

— Все, давай дальше, выдавил из себя я. Марина привстала и стянула свои трусы до щиколоток. Взяла мой член в руку и опустилась на него. Первый раз в жизни меня посетило отчетливое чувство, что я в женщине не первый сегодня. А еще я услышал: «Ой, божечки мои, а если кто увидит, сраму не оберешься».

Автоматически, по привычке, запустил свои руки ей за пазуху. Очень хотелось помацать сиськи, очень они у нее пышные и притягательные. Только ничего не получилось. Как она по рукам мне треснет, как заорет, чтобы даже думать не смел туда лезть. Я растерялся, чего это не так сделал и чего она взбесилась, подумаешь сиську помял хотел. А потом дошло, деньги у нее там. Этом вам не хрен в рот разрешить, это денежки и допустить к ним чужие руки никак нельзя. Признаю, был неправ, но просто не знал, прошу прощения.

Мешались мысли, в голове туман и пропущен момент остановки машины. Мы оказывается приехали. Бухнула дверь кабины грузовика, это вышел водила.

Марину как ветром сорвало с члена. Вскочила, трусы натянула, заправилась, юбку одернула, солдат первогодок с сорока секундами по команде «Подъем» просто отдыхает по сравнению с ее скоростью.

Распахнулась дверь кунга, хлынули свет и свежий воздух. – Вы что там, трахались? загоготал водила, - или заснули? - Вон, твой Степан с детьми стоит, будешь выходить или с кавалером дальше поедешь?

— Язык свой грязный прижми. Марина была строга и неприступна. Медленно спустилась на землю. Набежали ее дети, она стала их целовать и обнимать. Я подал ее сумки подошедшему Степану. Ему тоже досталась порция поцелуев и объятий.

Я не стал выходить, сказал, что поеду дальше, до гаражей. Снова хлопнула дверь, тронулся грузовик, теперь я был в кунге один. Почти прошел хмель, я дрочил свой неудовлетворенный член и думал, что бабам верить нельзя. Суки они, первые капли упали на грязный пол, и стервы, последняя капля испачкала кулак.

Впрочем, в рот она взяла как королева. Поэтому, наверное, все так хотят ее Величество поиметь?