Иногда люблю почитать различные эротические истории на просторах Интернета. Заметил, что мне не сильно интересно читать всякую жесть, а больше всего нравятся рассказы о каких-то ранних интимных случаях, о самых сильных сексуальных впечатлениях детства и юности. Тут, как говорится, каждому своё. У всех свои предпочтения. Вот и сам решил поведать небольшую историю о своем детстве, о своих первых сильных эротических эмоциях. Думаю, что многим будет интересно мое повествование, потому что, наверное, у каждого в жизни был подобный опыт.

Это всего лишь небольшой рассказ о моем детстве, который не пропагандирует интимную связь с несовершеннолетними, а только даёт возможность читателю вместе пережить самые яркие моменты того периода моей жизни. Никакого инцеста здесь не будет, а будет только любопытство к противоположному полу.

Описанные события происходили в советское время. Мои родители были обычными людьми. В нашей семье, кроме отца и матери, были мы с сестрой. У меня с ней большая разница в возрасте, сестра Оксана на девять лет старше меня.

Мама была красивой невысокой шатенкой. Не худая и не толстая, веселая и улыбчивая, подвижная, иногда даже резкая в движениях. Она очень любила прихорашиваться и частенько крутилась перед зеркалом. Увидеть её без маникюра, либо ненакрашенной было сложно. Только дома она позволяла себе отсутствие косметики, но и без неё она была красоткой.

Сестра тоже была красивой, почти копией мамы, только косметикой не увлекалась. Оксанка тогда была серьёзной девицей, училась в институте на архитектурном факультете. В отличие от мамы, она не обладала пылким темпераментом, была спокойной, рассудительной, а временами даже медлительной. Она всегда старалась разобраться в сути вопроса, а только потом принимать решение. Мои отношения с ней были весьма прохладными. Оксанка не интересовалась моей жизнью, считая меня мелюзгой. Я тоже не особо соприкасался с ней в повседневной жизни. Мы жили как бы параллельно друг другу, она жила своей жизнью, а я своей.

У меня проснулся сильный интерес к женскому полу. Как-то вдруг меня стали интересовать женщины, а именно как они выглядят без одежды. Конечно же, мне доводилось видать девичьи письки, но сейчас было другое. Моё желание было осознанным, мне стало очень интересно увидеть, как выглядит обнаженная взрослая женщина. Только была одна проблема: где увидеть её?

Мама не сильно меня стеснялась, я не редко видел её с голой грудью и в одних трусиках. Грудь меня не волновала, на неё я насмотрелся вдоволь. А вот то, что было скрыто от меня тканью трусиков, мне было очень интересно. Но увидеть это оставалось всего лишь мечтой.

С сестрой было ещё сложнее. Она никогда не позволяла видеть её в нижнем белье. Максимум, что я видел, это её в ночной рубашке. Как-то раз я всё же набрался смелости.

— Оксан, можно посмотреть на тебя голую? – спросил я её, когда мы были дом одни.

Сестра долго смотрела на меня, не моргая так, что мне стало не по себе.

— Ты придирок? – наконец ответила она, - с какой радости мне раздеваться перед тобой?

— Ты красивая, - сказал я, - просто хочу посмотреть какая ты без одежды.

— Отстань ты со своими глупостями, - сказала Оксана, - будешь донимать меня – расскажу матери.

— Ладно, не буду, - нехотя ответил я.

Я поплелся в свою комнату, чувствуя, что перспектив увидеть голую сестру у меня нет. Оксанка никогда не покажет мне свою письку.

— Ты действительно считаешь меня красивой или хотел польстить мне? – вдруг спросила Оксана.

— Очень красивая, - совершенно искренне ответил я.

Она ничего не сказала и ушла в свою комнату. Так закончилась моя первая попытка уговорить сестру показать мне своё сокровенное место. Мне было стыдно после этого разговора, я старался меньше соприкасаться с Оксанкой, потому что, она уже знала мой срамной интерес к ней. Только другой случай, совершенно случайная ситуация, изменила не только наши отношения, но и мою жизнь в целом.

Прошло несколько месяцев. В один майский день я по обыкновению шлялся во дворе с пацанами. День близился к концу и уже начали спускаться первые сумерки, когда Оксанка вошла во двор. Не спеша она шла в сторону нашего подъезда, как откуда не возьмись, выскочила крупная псина и бросилась на сестру. Оксанка еле успела увернуться и стала отбиваться сумочкой. Собака не унималась и продолжала атаковать её. Увидев это, я мгновенно бросился в сторону сестры, попутно схватив какую-то дубину. Подбежав, я со всей силы перетянул лохматое чудище, сломав пополам свою палку об неё. Собака вмиг переключилась на меня. Я продолжал дубасить её, а она словно не замечала ударов, предпринимала попытку за попыткой укусить меня. Я стал выдыхаться, чего нельзя было сказать о собаке. В конце концов, она схватила меня за правую руку. Я продолжал отбиваться, но она не обращала внимания и рвала мою плоть. Все это происходила стремительно, буквально какие-то секунды. Наконец подоспели мужики и забили псину насмерть.

Дрожащая от страха Оксанка подбежала ко мне и отвела домой. Кто-то из соседей уже вызвал скорую и сказал, что проводят врачей к нам. Дома родителей еще не было, сестра сняла остатки моей рубахи, и принялась промывать раненную руку. Мне действительно сильно досталось. Первое время рука выглядела как пожеванный сапог – грязная и распухшая. Несколько ран были особенно глубокими, из них текла кровь, которая смешивалась с остатками не смытой дворовой грязи. Когда приехала скорая, и врачи осмотрели меня, то они быстро оценили ситуацию и повезли меня в травмпункт. Оксанка, написав записку родителям, поехала со мной, непрерывно плача. В травмпункте мне вкололи несколько уколов, все зачистили и зашили. На руку наложили шесть швов и лангет на кисть.

Закончилось все нормально. Мой авторитет во дворе взлетел до максимальной высоты. Все пацаны с завистью разглядывали мои еще распухшие, измазанные йодом, швы, которые я охотно показывал, сдвинув бинты. Сестра сначала вела себя странно. Она чувствовала себя виноватой, и избегала меня. Потом начались мои муки, мне стали колоть уколы от бешенства. Я ходил в поликлинику и там мне делали уколы в живот. Не помню точно, сколько их было, я сбился со счета, но их было очень много. Суть в том, что их колют в жировую ткань, а она толще всего на животе. Вот мне и делали уколы вокруг пупка. Через пару недель все уже сильно больно. К тому же организм стал сопротивляться – после уколов у меня стала повышаться температура, и вообще чувствовал себя хреново.

В один такой день я лежал на кровати и отходил от укола. В комнату зашла Оксанка и села рядом.

— Прости меня, пожалуйста, - тихо сказала она, - я так сильно испугалась, что до сих пор не могу отойти от этого.

— Да ничего, - ответил я, - ты ведь не виновата, что эта тварь напала на тебя.

— Спасибо тебе, - тихо произнесла сестра, - я только сейчас до конца переварила эту ситуацию, и ужаснулась от одной только мысли, что она могла также искусать меня.

— Не благодари, - ответил я, - я тогда и сам не представлял, как все обернется. Мне сейчас очень плохо.

Оксанка наклонилась и обняла меня. Через несколько секунд она поцеловала меня и ушла.

— Выздоравливай быстрее, - сказала она, выходя, - я люблю тебя.

Сестра стала принимать участие в моем лечении, она помогала маме ухаживать за мной.

Мне было сложно обходиться одной рукой. Это было слишком неудобно. Было трудно одеваться, кушать, застегивать пуговицы, ходить в туалет. В общем, сложно было все. Но самое сложное было мыться. Хорошо, что санузел у нас был совмещенный, и я мог там развернуться и раздеться самостоятельно. Я залезал в ванную, и одной рукой кое-как мыл все, до чего дотягивался. Вообще врачи сказали, что мыться не рекомендуется, но соседка доктор успокоила нас, сказав, что сильно распаривать нельзя, а немного теплей водой можно без проблем. Дней через десять я стал испытывать неудобства, так как не мог нормально помыть себя. В очередной раз, когда мама предложила свою помощь, я не стал отказываться. Я уже очень давно мылся самостоятельно, а тут моя мама должна была меня мыть. Отец абсолютно никакого интереса к этой ситуации не проявил.

Мама на всякий случай замотала мою руку целлофаном, и я залез в ванну. В целом мне все понравилось, было очень приятно, когда мама хорошенько отмыла мне спину и вообще всего. Мама стала меня мыть через день. Один день я сам слегка ополаскивался, а следующий день меня хорошо отмывала мама. Я стал привыкать к этому и уже не сильно её стеснялся. Было и приятно и стыдновато.

Как-то раз во время такой процедуры я случайно заметил, как полы её халатика разошлись и сквозь образовавшуюся щель я увидел на маме тонкие, почти прозрачные трусики, сквозь которые было видно очертания маминой письки. Да, да, под трусами находился участок её тела, покрытый густыми темными волосами. Я смотрел туда буквально несколько секунд, и мама заметила, куда я смотрю.

— Куда ты уставился? – строго спросила она, поправляя полы своего халата.

— Никуда, - попытался оправдываться я.

Только мой писюн выдал меня с потрохами. Он мгновенно принял боевое положение, чем сильно смутил меня. Я постарался отвернуться от мамы, но она уже успела все увидеть.

— Конечно, никуда, - уже подобревшим голосом сказала мама, - заглядываешь, куда не следует.

— Да я нечаянно, мам, - продолжал я оправдываться.

— Ага, верю, - улыбаясь, сказала она, - мамка зазевалась, а он и рад поглазеть.

Я совсем засмущался, но мой дружок и не думал возвращаться в исходное положение. Небольшой, тоненький, он стоял словно каменный. На мамином лице была еле заметная улыбка, она продолжала мыть меня. Полы её халата уже не расходились настолько сильно, но в промежутках между пуговицами мне все равно иногда была видны её интересные трусики. Обычно свои причиндалы я мыл сам. Даже одной рукой я вполне справлялся с этой несложной задачей. А тут мама вдруг в завершение помывки вдруг деловито прошла мочалкой у меня между ног. Я даже не успел как-то отреагировать на это, так быстро все случилось. И после этого по-хозяйски сжала мой торчащий писюн в ладони и словно в шутку потрепала его.

— В кого ты такой хулиган, - смеясь, сказала мама, - глазастый, ничего не утаишь от тебя.

Я снова покраснел от стыда, ведь мама дала мне понять, что заметила мой интерес к её прелестям. Хотя, тогда мне даже показалось, что она была против этого.

Я вылез и ванны, мама помогла мне обтереться и вышла. А я ещё какое-то время не мог выйти по причине своего стояка.

Дальше жизнь потекла в привычном русле, но через пару дней, когда я отходил от очередного укола, ко мне снова зашла Оксанка. Она присела рядышком на кровать.

— Как твои раны? – спросила она, - заживают?

— Нормально, - ответил я, - уже не болят, но стали чесаться.

— Надеюсь, уже скоро все совсем заживет, - грустно сказала сестра, запустив пальцы в мои волосы.

— Да, думаю, через пару недель будет совсем хорошо, - сказал я, - от уколов уже устал, весь живот исколот.

Оксанка подняла мою футболку и посмотрела на мой живот.

— Бедненький! – тихо сказала она, - сильно больно?

— Терпимо, - ответил я, - но очень неприятно.

Она отвернулась от меня и нервно продолжала теребить край моей футболки. Было заметно, что её что-то беспокоит. Тогда мне не хотелось разговаривать, чувствовал себя неважно. Поэтому я просто лежал и ждал когда Оксанка уйдет, но она продолжала сидеть.

— Ты помнишь про свою просьбу? – вдруг спросила она.

— Про какую? – не сразу сообразил я.

— Насчет меня, - сказала Оксанка, - точнее, посмотреть на меня?

— Конечно, помню, - перебарывая недомогание, ответил я, - но ты же послала меня.

— Я покажу тебе, - сказала она, - только никому не рассказывай.

— Конечно, не расскажу, - заверил я, - а ты не обманешь?

— Когда я обманывала? – возмутилась сестра, - это моя благодарность тебе. Я долго думала, и поняла, что могу дать тебе сейчас больше чем кто либо. Вряд ли ты имеешь возможность попросить об этом кого-либо ещё. Поэтому смотри на здоровье.

Я вылупился на Оксанку, в моей голове всё еще гудело и меня мутило. Но я не мог поверить своим ушам, что она согласилась и что я сейчас смогу увидеть самое интересное, что существует в мире. Я повернулся поудобнее, чтобы насладиться зрелищем.

— Покажи, - прошептал я.

— Нет, не сейчас, - ответила она, - родители дома, позже все увидишь.

— Хорошо, - согласился я, - подожду.

И вот наступила суббота. Родители уехали на дачу, ближе к обеду вернулась Оксанка. Она разогрела обед, и мы вместе покушали. Я чувствовал, что это именно тот день, особенный. Оксанка почти не смотрела на меня, была молчаливой. На мои вопросы она отвечала коротко, но какой-то злобы я не ощутил. Скорее она была взволнована. Я не знал, как поступить лучше. С одной стороны мне хотелось, чтобы сестра выполнила мою просьбу, а с другой я стыдился того, что ей самой этого вовсе не хочется. Я долго мялся, и, в конце концов, я решился поговорить с ней.

— Оксан, если ты не хочешь, то не надо выполнять мою просьбу, - сказал я.

Оксанка помолчала немного, подошла ко мне, и обняла мою голову.

— Да, нет, не волнуйся, - ответила она, - я же обещала тебя, просто не могу решить как это лучше сделать.

— Может просто снимешь одежду, а я посмотрю? – предложил я.

— Нет, я так не хочу, - возразила Оксанка, - я пойду в ванную, а потом позову тебя.

— Хорошо, - согласился я.

Она взяла какие-то вещи и скрылась в ванной. Не знаю, сколько Оксанка там была, но мне показалось, что прошло не меньше часа. Я ёрзал, предвкушая, что вот-вот впервые увижу абсолютно голую женщину и смогу все рассмотреть, не боясь, что меня спугнут или будут за это ругать.

— Заходи, - вдруг позвала меня сестра.

Я вошел внутрь ванной. Оксанка лежала в наполненной ванне, и сквозь прозрачную воду я видел её грудь с возбужденными сосочками и темные волосы между ножек. Мгновенно мой маленький писюн отреагировал на это зрелище. Я стоял рядом с ванной и таращился на сестру.

— Стесняюсь, - виновато сказала она.

Оксанка выдернула сливную пробку и встала в полный рост. Вот она, моя мечта, наконец, сбылась! Сестра стояла передо мной абсолютно голая, водичка стекла с её тела. В помещении приятно пахло шампунем. Она стояла не шевелясь, а я не зная, что делать, тоже неподвижно стоял и не мог оторвать глаз от волосатого треугольника между ног. По мере высыхания волосики там выпрямлялись, и становилась упругими, это было необыкновенно красивое, завораживающее зрелище.

— Какая красотища! – только и смог сказать я.

— Ты серьёзно? – спросила Оксанка, - тебе действительно это нравится?

— Конечно, ты такая красивая, - ответил я, - и это у тебя такое красивое!

— А ты никогда раньше не видел голых женщин? – спросила она.

— Нет, не видел, где же их увидишь? – сказал я, - только недавно увидел маму в немного просвечивающихся трусах, но она отругала меня.

— Подглядывал что ли? – спросила сестра.

— Да нет, случайно получилось, когда она мыла меня, - ответил я.

— Наверное, тоже интересно было посмотреть? – не унималась Оксанка, - понравилась?

— Конечно, понравилось! – согласился я, - я же такого никогда еще не видал.

Вода с тела сестры полностью стекла и волосы на её письке превратились в меховую подушечку. Оксанка уже стеснялась не так сильно, она даже слегка подалась вперед, чтобы мне было лучше видно. Я почти вплотную приблизился к её пушистику, и старался что-то рассмотреть сквозь густые волосы. Было видно верх щелочки и что-то еще непонятное.

— Красивая! – завороженно произнес я, - подними ножку, а то плохо видно.

Оксанка широко поставила ногу на край ванны, а я присел на корточки, чтобы что-нибудь разглядеть. По-прежнему видно было плохо, да еще и неудобно было смотреть в такой позе.

— Пойдем уже в комнату, - предложила сестра, наблюдая мои мучения.

— Пойдем, - согласился я.

Она пошла в комнату, а я поплелся за ней. Оксанка была действительно красивой девкой. Пропорциональная фигура, ровная смуглая кожа, длинные каштановые волосы, ножки, попка – все было прекрасно в моей голой сестре. Она легла на спину на кровать и широко развела ноги.

— Смотри, так должно быть видно, - сказала Оксанка.

Я встал на колени на пол и принялся изучать открывшийся вид.

— Фантастика! – только и смог сказать я.

— Нравится? – кокетливо спросила она.

— Спрашиваешь!

Я впервые видел вблизи письку женщины, волосатую письку взрослой женщины. Она была восхитительно интересной. Темные кучерявые волосики покрывали её лобок и промежность, а крупные мясистые малые губки были скомканы и сильно выступали из аккуратной щели. Они были темного цвета, сморщенные, неровные. Это было очень волнительно и невероятно красиво. Мой писюн уже долгое время стоял словно железный, а я боялся, что вот-вот он порвет трусы. Я протянул руку, чтобы дотронуться до этого сокровища, но Оксанка отстранила её.

— Не надо там трогать, особенно если руки не помыты, - сказала она, - давай я сама.

Сестра пальчиками расправила губки в стороны. Мне открылась пещерка, от которой отходили в стороны крылышки, образованные длинными губками. Сказать, что меня захватило это прекрасное зрелище – ничего не сказать! Описать мои чувства в тот момент почти невозможно. Я точно понимал, что мне фантастически повезло увидеть во всей красе женское лоно, в то время как большинство моих сверстников имели весьма поверхностное представление о детородном органе. Тогда я сам толком ничего не знал о половом акте, что это и как происходит, но имел сильнейшее желание увидеть спрятанное в женских трусиках. И вот моя мечта вдруг осуществилась. Я наслаждался текущим моментом, с упоением рассматривая красивейшую письку моей сестры. В те минуты я даже предположить не мог, что случится со мной в ближайшие дни.

— Может хватит? – спросила Оксанка, - не надоело смотреть?

— Такое не может надоесть, - признался я.

— Давай закончим, - сказала она, - а то я уже устала.

— Ладно, - огорченно ответил, в душе понимая, что этот миг не может длиться вечно, - спасибо.

— А ты? – вдруг спросила сестра.

— Что? – не понял я.

— Ты ничего не хочешь мне показать? – тихо спросила Оксанка, - мне тоже интересно.

Недолго думая, я здоровой рукой спустил треники вместе с трусами и представил свой писюн на обозрение сестры. Оксанка с любопытством принялась осматривать моего малыша, который от такой пикантной ситуации стал как будто ещё тверже. Похвастаться тогда мне было особо не чем, он был небольшой и безволосый. Единственное, чем я мог удивить сестру, так это оголить головку. Было заметно, что сестре не меньше моего интересно изучать устройство моего тела.

— Красивый, - одобрительно сказала Оксанка, после долгой паузы.

— У тебя тоже красивая, - ответил я, - даже очень красивая!

— Ну как, я исполнила твою мечту? – спросила она.

— Да, сегодня самый счастливый день! – честно сказал я, - запомню его навсегда.

— Только помни, - сказала она, - мы никогда никому об этом не расскажем.

— Я могила, - сказал я, - даже не волнуйся.

Оксанка поцеловала меня в макушку и ушла одеваться. Я тоже натянул свое одеяние. Сердце колотилось с невероятной силой, шутка ли, мне только что открылась самая заветная и желанная тайна.

Дальше потянулись самые обычные дни. Моё лечение шло не так быстро как хотелось, раны плохо заживали. Один шов пришлось вскрывать, потому что обнаружился абсцесс. Снова зачищали, сшивали. От уколов я очень устал. Даже не от самих уколов, а от их побочных действий. Сами уколы надо делать в жировую ткань, а если задевают мышцу, то ощущаешь эти самые побочные действия, так как в том возрасте достаточным жиром я ещё не обзавелся.

С Оксанкой мы произошедшее между нами не обсуждали, а лишь иногда переглядывались выразительными взглядами. У нас появился общий секрет, объединявший нас, и неведомый кому-либо еще. С тех пор мы с ней сильно сблизились, стали общаться, появились какие-то общие интересы. Она перестала воспринимать меня как ребенка. Конечно, мне очень хотелось попросить её еще раз показать мне, но я уже точно знал, что одного раза мне будет мало. Я все равно буду просить её об этом ещё и ещё. Налюбоваться этой красотой просто невозможно. Поэтому я старался сдерживать свои желания, рассуждая, что возможно будет ещё удобная ситуация, когда сестра не будет против показать мне. И действительно, позже такая ситуация будет любезно представлена судьбой ещё несколько раз.

Спустя около недели после того памятного случая, случилась другая ситуация, которая ошеломила меня не менее. Как говорят: «то пусто, то густо». Так и со мной, долго мечтал, но не получалось, а тут, раз, и все свершилось. Оказывается, и так бывает.

Процедура моей помывки стала уже обычным, рутинным делом для меня. Мама мыла меня, а я больной рукой держался за перекладину для душевой шторы, чтобы не намочить повязки. Я уже привык к этому и не стеснялся маму, как это было раньше. А мама отработанными движениями ловко намывала меня, не пропуская и мое хозяйство. Надо сказать, что я уже не реагировал на это так остро, как раньше, но было все равно приятно. В один такой день случилось то, чего я совсем не ожидал. Мама намылила меня, и оставалось только смыть душем мыло.

— Отвернись, - внезапно резко сказала она, - мне нужно пописать.

Я отвернулся в пол оборота к стене, так как нужно было держаться рукой за перекладину. Мама быстро разместилась на унитазе, и через пару секунд я уже слышал довольно громкое журчание. Видимо, она уже давно хотела. Мне показалось, что это длилось очень долго, так бывает когда, на время остаешься без действия. Все мое внимание было в тот момент сосредоточено на звуках изливающейся жидкости. Мне непреодолимо захотелось посмотреть туда, ведь моё сознание абсолютно четко давало мне понять, что в каком-то метре от меня находится моя писающая мамочка.

— Сколько уколов ещё осталось? – вдруг спросила она, продолжая писать.

— Ещё восемь раз, - ответил я, немного повернувшись, до конца повернул голову, решив воспользоваться этой ситуацией.

Мама сидела на унитазе, широко расставив ноги. Конечно же, я сразу уставился на заветное место. Мне отлично было видно волосатую письку мамы, свисающие губки из которых вырывалась все ещё сильная струя желтой жидкости. Я даже успел отметить, что у мамы писька выглядит немного по-другому, нежели у Оксанки. Это было завораживающее зрелище, от которого я не мог оторвать глаз. А мама все продолжала и продолжала писать. Не могу сказать точно, сколько времени я смотрел, мне показалось, что довольно долго. Мама смотрела на меня и ничего не предпринимала, в той же позе она продолжала делать свое дело. Наверное, не стоит говорить, что от этого зрелища у меня мгновенно случился сильнейший стояк. Так я и стоял, с торчащим писюном, наблюдая как писает мама.

— Ну, насмотрелся? – прервала молчание мама, - отвернись уже.

Я принял прежнее положение. Меня потряхивало от накрывшей меня волны внезапных эмоций, писюн стоял так, что стало больно. Я не знал как сейчас себя вести, будет ли мама меня ругать или колотить. Вот, наконец, журчание закончилось, зашуршала бумажка, и по звукам я понял, что мама одевается.

Она развернула меня к себе и оценивающе посмотрела на меня, а точнее на мой писюн. Я же стоял, ни жив, ни мертв, писюн совсем не собирался опадать.

— Наверное, надо было ещё потерпеть, - протяжно произнесла мама, - смотрю, напугала тебя, аж трясет всего.

Я стоял молча, не зная, что ей ответить в такой щекотливой ситуации. Мама взяла лейку душа и стала смывать остатки мыла с меня. Дойдя до пояса, она о чем то задумалась и направила воду на мой писюн. Мы стояли так какое-то время, мама молчала, а я стоял, боясь пошевелиться. Потом она взяла мой каменный ствол, и, как раньше слегка потрясла его.

— Сильно испугался? – спокойным голосом спросила мама.

— Я не испугался, - дрожащим голосом ответил я.

— А чего тогда трясешься? – продолжила она.

— Я такого никогда не видел, - сказал я.

— Так тебя от волнения трясет?

— Да, наверное.

— А писька встала почему?

— Не знаю, она сама, - сказал я, сильно смутившись.

— Это от того, что ты увидел мою письку, верно?

— Да, я не хотел, мама, нечаянно получилось.

— Ну ладно, получилось и получилось, ничего страшного не случилось.

— Да, мама.

— Ну раз так произошло, то уже говори до конца. Понравилось смотреть?

— Да, мама, ты очень красивая.

— Ты сейчас про меня или только про мою письку? Сознавайся.

— Я про тебя и про неё. Она очень очень красивая.

— Вот как! Не думала, что с сыном буду обсуждать, как выглядит моя пизд.... Писька. Извини.

— Мам, прости меня, я случайно туда глянул и не смог оторваться. Ты так красиво писала.

— Ладно, проехали, увидел так увидел. Что с того?

— Ты правда не обижаешься?

— А на что обижаться? Я сама в этом виновата.

— Я думал, что тебе не понравилось, что я туда смотрел.

— Давай договоримся, что ты никому не расскажешь об этом.

— Хорошо, только ты тоже никому.

Мама рассмеялась и ничего не ответила. В этот раз она помогла мне полностью обтереться и одеться. Когда обтирала меня полотенцем, она снова потрепала меня за писюн.

— Хулиган!

Мне снова стало неловко перед мамой. Но она, похоже, не злилась на меня. Это был единственный раз, когда я увидел то место, откуда появился на свет. Больше мне никогда такай возможность не предоставлялась. А мама никогда об этом не вспоминала, и не давала повода для разговоров на эту тему.

Через некоторое время я окончательно поправился и зажил своей обычной жизнью советского подростка. Мои друзья, как все нормальные пацаны, с охотой обсуждали любые темы, касающиеся противоположного пола. Частенько меня веселили их домыслы, ведь никто из них не видел того, что мне посчастливилось рассмотреть. А я старался больше молчать, чтобы не выдать себя и не нарушить своих обещаний.

Позже Оксанка вышла замуж и съехала от нас. По прошествии многих лет мы иногда с ней вспоминали наши шалости. Интересно было обсудить те чувства и эмоции, которые мы тогда получили, ведь для нас обоих тогда это было новым, ранее неизведанным знанием.

Собственно, об этом я и хотел вам рассказать. Самому мне интересна тема первых эротических впечатлений. Уверен, что такие есть почти у каждого, поэтому делитесь, будет интересно почитать.