Под кромку лета я укатила в город на учебу. Потянулись долгие томительные недели. Без дяди Колиного хера внутри было холодно и пусто. Эта пустота хлестала из моей дырочки — невозможная и невыносимая, как квадратный корень из минус одного. Собственно, он извлек из меня свой корень, и я осталась одна в отрицании своих чувств к нему и гневе на себя за их наличие. Заполнить меня не могли ни игрушки, ни парни, а ведь и тех, и других за осень я перепробовала в избытке.

До первого снега я на стенку лезла от тоски по дяде Коле. То лежала бессмысленным мешком, то с преувеличенной бодростью, смахивающей на истерику, вписывалась в сомнительные авантюры. Перед отъездом мы обменялись номерами, на случай, если станет невмоготу. Он, естественно, не звонил.

По вечерам я часто набирала заветные цифры, выучила их наизусть, но так ни разу не довела дело до гудков в трубке. Я помнила, как он лениво поебывал ту блондинку, которая так сильно его хотела. Знала, что его куда больше заводит брать самку силой. Уламывать, бороться с сопротивлением, насиловать, если припечет. Но только не спокойно сношать ту, что сама умоляет ей засунуть. Нет уж, решила я, ни за что не стану как та тетка, с которой я их застукала.

Ближе к зиме я притерпелась, взяла себя в руки и даже завела почти серьезные отношения с одним предпринимателем. Парень был старше меня лет на 10. Его инструмент, конечно, уступал в размерах дядь Колиной дубине, но зато он был рядом. А его обладатель был рад лизать меня по первой просьбе. А также оплачивать растущие вместе со мной запросы.

Единственное, на что Костя не был способен, так это взять меня грубо, как я не уговаривала его разыграть со мной такую сценку. Даже правдоподобно отшлепать меня по попе у него рука не поднималась, несмотря на мои настойчивые уговоры. Потому я довольствовалась нежным сексом и уже начинала верить, что это не так уж плохо. Решила: в конце концов, я всегда могу воображать дядю Колю, пока меня аккуратно потрахивает мой парень... Зато он заботливый и на него можно положиться.

В декабре батя неожиданно заявил, что дядя Коля скоро заедет к нам в гости. В городе у того намечалась только одна ночь перед самолетом в какие-то невнятные ебеня. Дядька очень просил перекантоваться у нас до рейса. Я слезала с его прибора, как с иглы, и болезненная ломка не так давно перестала меня мучить. Потому я не желала проходить все круги ада по новой. В назначенный день я решила переночевать у Костяна и разминуться с дядей Колей.

Но в день Икс Костик неожиданно сорвался на какие-то срочные переговоры с партнерами, переходящие в долгий алко-викэнд на загородной вилле. И, по закону не то подлости, не то глупости, не успел отдать мне ключи от своей квартиры. Сообщил о своих новых планах он мне уже под вечер, когда до прихода дядьки оставалась пара часов. Я заметалась по квартире, с остервенением запихивая вещи для ночевки в рюкзак.

«Хуй тебе, дядь Коль, а не мою сладкую писечку, — злобно думала я. — Переночую у подружки. А если у нее тоже дела государственной важности — пойду в гостиницу.»

В этот самый миг в замке забряцали ключи. Я исподволь выглянула в коридор и обалдела. В квартиру ввалился мой батя в обнимку с дядей Колей и его чемоданом. Они шумели, явно бухие и веселые. Будто во сне я взглянула на часы и вдруг осознала, что секундная стрелка не двигалась. Часы стояли.

Я дождалась, пока они пройдут на кухню и попыталась по-тихому выскользнуть из квартиры. Сердце дубасило об ребра, как поезд по рельсам. Я уже попала в зону поражения дядькиной харизмы, которая расползалась по квартире, будто радиация. Она делала мое тело непослушным. Я случайно задела полку с барахлом в прихожей, и двое на кухне обернулись на шум.

— Ого, какая фея у тебя выросла, дружище, — пробасил дядь Коля, обращаясь к моему бате и не сводя глаз с меня.

А потом они стали зазывать меня посидеть с ними за столом в приказном порядке. И все мои вялые отговорки пресекла жаркая тяжеленная рука дядь Коли, по-дружески закинутая на мое плечо.

Он быстро спаивал батю, а сам незаметно сливал в фикус на подоконнике одну стопку за другой. За окном давно густели сливовые сумерки. Вскоре мой родитель в шальном невменозе засобирался к соседке снизу, с которой периодически общался. Он выделил дядьке дальнюю комнату для ночлега, они без купюр обсудили дальнейшую судьбу этой милой, но неразборчивой женщины. Хлопнула дверь, батины шаги утихли на лестнице. Я тоже предприняла попытку улизнуть.

— Ты куда, малая? — негромко спросил дядька. Старое прозвище больно шваркнуло по нервам.

— Я сегодня у парня ночую, ты располагайся дядь Коль, — соврала я, судорожно наматывая шарф.

— Сбегаешь? — ухмыльнулся он, — да ты расслабься, что было, то было, не трону я тебя.

«Еще как тронешь!» — подумала я и ринулась в неравную схватку с запутанными шнурками зимних ботинок.

— Эй... — он присел на корточки рядом со мной и накрыл мою ладошку своей. Я отшатнулась и вскочила, готовая выбежать на мороз босиком.

— Идешь к своему парню? — спокойно уточнил он. — Понимаю. У меня ведь тоже есть дама сердца. Я всего-то и хотел поболтать с тобой десять минут, попрощаться. Улетаю я, малая.

Услышать это было несколько больнее, чем я ожидала.

— Дама сердца — это чудесно, — выдавила я. Голос у меня всегда звучит чуть по-детски, а тут и вовсе вышел из-под контроля.

«И чем, интересно, она лучше меня?» — пробежала идиотская ребяческая мысль.

— Пойдем. Чаю попьем, расскажешь спокойно, как у тебя дела. Ты же мне не чужая. А после сразу дуй к своему ненаглядному, — продолжал он, ловко разматывая мой шарф, пока я стояла в коридоре растрепанным полуодетым пугалом.

— Пойдем... — сдалась я.

На кухне я поставила чайник и полезла за коробкой Эрл Грея на верхнюю полку, когда он тихонько подошел сзади и невесомо обнял меня. Его запах одновременно возбуждающий и родной словно лезвием полоснул по рецепторам. Вспорол мешок с воспоминаниями, который я спрятала глубоко внутри, но так и не осмелилась выбросить.

— Отстань, д-дядь Коль, — заикаясь, прошептала я.

По телу моему разлилось непрошенное тепло. Я попыталась скинуть его руки, но выглядели эти действия не вполне убедительно. Меня шарашило электричеством так, что трудно было дышать. Дядя Коля уже целовал мою шею, колол ее бородой и шарил горячими ладонями под майкой. Едва-едва задевал окаменевшие сосочки. Я дернулась и попыталась высвободиться, но его легчайшее объятие тут же превратилось в боевой захват.

— Куу-уда? — протянул он с деланным недоумением, — я с тобой только начал разговор.

— К парню своему! — зашипела я в бессильной злости. — У меня парень есть, к твоему сведению, так что пусти меня!

Забилась в его медвежьих объятиях. Какое там! Мои дерганья только его забавляли. Он продолжал покусывать мою шею и задирать майку все выше.

— А этот парень, — наконец удостоил вниманием мои слова дядь Коля, — он так же сильно тебя заводит, как твой дядька?

Я стала царапаться и кусаться, пытаясь вылезти из тисков, но он сграбастал меня и прижал к себе еще крепче. Так крепко, что я не могла пошевелиться. Когда я оказалась полностью обездвижена его железными ручищами, мне осталось только отбиваться словесно:

— Ты меня не заводишь! Ни капельки! — пропищала я, стиснутая со всех сторон. — Ты стремный и злой мужик!

— Да ну? — наигранно изумился он. — Хочешь сказать, ты совсем не намокла? Тогда тебе нечего бояться небольшой проверки! Если ты не мокренькая, я сразу же тебя отпущу!

— Отъебись, дядь Коль, я тебя ненавижу! — я стала пуще прежнего вырываться, когда он попытался запустить руку мне в трусики. Я кричала, брыкалась, но ему ничего не стоило зажать мне рот и продолжить свою проверку второй рукой.

Этот бой с медведем отнял все мои силы. Не с первой попытки, но ему все же удалось сорвать застежку на моих джинсах и пролезть ладонью между ног.

Вскоре он нежил меня своими шершавыми горячими пальцами, которые мне снились и являлись в фантазиях эти долгие месяцы.

— Ненавижу тебя! — хныкала я невнятно, — пусти меня...

Он невозмутимо продолжал гладить и теребить мою писечку и силой разводил мои ножки, когда я их сжимала.

— Потекла девочка, — укоризненно прошептал он, — меня не обманешь...

— Неправда!

— Разве можно так бессовестно врать старшим, — хрипловато проговорил он, проворно стаскивая с меня джинсы, — придется тебя наказать!

Пока он сдирал с меня одежду, у меня появился шанс. Я сделала вид, что сдалась, но улучила секунду, выпрыгнула из своих штанов и его рук, припустила в свою комнату.

Он рванул за мной и поймал, не успела я добежать и до середины коридора. Куда уж мне тягаться с военным с моими вечными прогулами физкультуры. Он уже порядком распалился и прижал меня к стенке всем телом. Слегка придушил за шею. И продолжил ласкать меня другой рукой там, где я так долго этого хотела.

— Пусти, дядь, прошу тебя, — канючила я, — не хочу... Я буду кричать!

— Ты будешь кричать, только если я так решу, поняла?

— Ненавижу, ненавижу тебя, зачем ты приехал, не надо... аххх, дядь Коль, пожалуйста, не надо...

На секунду мне показалось, что он внял мольбам и отстранился, но он только ловко дотянулся до щеколды входной двери. Клацнул металл. Мы оказались взаперти. Дядька встал передо мной на колени и, крепко держа меня за бедра, отодвинул зубами промокшие трусики в сторону. Припал ртом к моим распухшим губкам. Согрел своим дыханием. Безумно нежно стал полизывать языком. Я зажала свой рот ладошкой, хотя сама только что грозилась поднять шум. Он лизал меня, удерживая стальной хваткой, пока я совсем не разомлела, а коленки не начали подкашиваться. Тогда он начал еле касаясь поглаживать мои ноги.

Я задрожала, прижалась к его рту, и он расценил это как мою капитуляцию. Подхватил меня на руки и понес на кухню. Смел одним движением пустые стаканы на пол и пригнул меня животом к столешнице. Расстегивая штаны одной рукой, он продолжил ласкать меня сзади второй.

— Нет, нет, дядь Коль, у меня же парень есть, отпусти меня... — исступленно твердила я.

Наваждение чуть отступило. Как и в наш самый первый раз, я не хотела пускать его в свою писечку. Но ему было плевать, он просто брал то, на что у него встал. Я прикрыла было свои прелести руками, но он зажал запястья над моей головой так, что я не могла и дернуться. И принялся засовывать мне свой каменный хер в тугую щелку, отвыкшую от его огромной штуковины.

— Какая же ты узенькая, — прорычал он как зверюга.

— Отпусти, дядь, мне же больно! — тоненько заплакала я. И это была сущая правда.

Но он совершенно изголодался. Дядька не дал мне времени привыкнуть к своей дубине и стал жарить меня на кухонном столе так, что все шкафы с сервизами зазвенели.

— Ахаааааа! Дядь Коль, не надо, пожалуйста! — умоляла я.

— А ну цыц! А не то щас задницу твою распечатаю!

Я в ужасе притихла, глотая слезы. Попа у меня всегда была слишком чувствительная и не пережила бы нашествия бесноватого дяди Коли. Он тем временем уже растрахал меня до течки рекой и был чрезвычайно доволен собой. Но я все еще держала последний внутренний бастион обороны, и он чувствовал это. bеstwеаpоn.ru Я знала, что он захочет поиметь меня целиком.

Он вдруг поменял тактику и стал двигаться во мне как бы снизу вверх, словно насаживая на крюк. Я едва сдержалась, чтобы не застонать, но не доставила ему такого удовольствия.

— Делает с тобой так твой парень? Ну, отвечай! — потребовал мой дядька. — Ебет он тебя как следует?!

— Это не твое дело, отвали! — я снова попыталась вырваться, но писечка моя заполыхала, так сильно он задел меня за живое. Дядя безошибочно почуял во мне перемену.

Еще крепче прижал меня к столу и еще грубее стал вгонять в меня свой конец. Он отпустил мои запястья и схватил за шею, легонько меня придушил, не давая отвернуться от него. Штаны его болтались в районе бедер и холодная пряжка ремня прижалась к моей коже.

— Небось он совсем не может тебя нормально отжарить? Так, как ты любишь, а, сладкая? — продолжал он дразнить меня.

— Ты урод! — выплюнула я, — отпусти меня!

Его полностью устраивала такая расстановка сил. Он мял мою задницу и тыкал в меня своим налитым болтом, который доводил меня до экстаза. И дядя об этом прекрасно знал.

— Вот так он тебя ебет, а? Так сильно ты тащишься, когда он тебя имеет? Или ты всегда представляешь меня? Ну, отвечай, я сказал! — он с размаху шлепнул меня хорошо поставленной рукой, аж в ушах зазвенело.

Я наконец взвыла, раскрылась ему навстречу и вцепилась ногтями в его предплечье.

— Аууууууааа...

— Я жду! — он без устали хлестал мою попку и насаживал меня на свой торчащий копьем хер. Выдерживать его напор было уже невозможно, последние границы рушились.

— Я всегда представляю тебя! — обессиленно простонала я, — дядь Коль, пожалей мою писечку, прошу тебя, не долби так сильно!

— О-оо, вот как мы теперь запели! — довольно протянул он. Сбавил темп, облизал пальцы, нашел мои лепестки рукой и стал растирать в моем любимом месте.

Я выгнулась под ним дугой. Он дал мне передышку в честь своей победы и теперь ласкал, медленно доводя меня до визга. Это был такой запредельный кайф, что я по-настоящему испугалась, когда вдруг звякнула пряжка, и он вытащил ремень из приспущенных штанов.

— А теперь, непослушная моя, ты получишь! — хрипло заявил он. Меня заколотило от угрозы в его голосе. — Думала, можешь просто так мне перечить? Прикидываться, что не хочешь?! Так дело не пойдет!

Ремень разрезал воздух и ужалил мое бедро. Кожу обожгло искристой болью, будто к ней поднесли плюющийся бенгальский огонь. Я завизжала и задергалась на дядькином хую. Еще один удар. И еще.

— Ты будешь меня слушаться, поняла?! — поучал меня дядька, не забывая засаживать мне по самые яйца.

— Я буду! Я буду послушной, пожалуйста, не бей! — голосила я.

Но он совсем обезумел и все хлестал мои бедра и попу. Когда я уже заходилась ревом, он сжалился и приласкал меня рукой. А затем стал чередовать эти два развлечения.

Он то прижимался ко мне, чтобы потеребить мой клиторок, то отдалялся, чтобы огреть ремнем. Приговаривал:

— Я буду тебя ебать, когда захочу, ясно тебе!? Будешь разводить ноги и не вякать!

— Да... да... да! — лепетала я, — пожалуйста, дядечка, только не лупи!

— Сам решу, что с тобой делать! Ты — моя сученька! — все вколачивал он в меня свои правила.

Меня уже било дрожью. Я тряслась, готовая сигануть в пропасть удовольствия. Он почувствовал, как я сдавила и обхватила своими стеночками его кол и резко прекратил меня ласкать.

— Пожалуйста, дядь Коль, дай мне кончить! — взмолилась я.

— Кончать будешь, когда я решу!

Я совсем отлетела от этих слов и по инерции сдавила его хер еще сильней. Удивительно, но он застонал и замедлился внутри меня, уронил со звоном ремень на пол. Прикусил несильно за шею. Вновь продолжил растирать мой клиторок и сказал:

— За такие бонусы, малая, тебе придется заплатить...

Но я, уже ничего не соображая, изнемогала и пульсировала на его дубинке. Под закрытыми веками взрывались салюты. Я летела в эту бездну на крепком дядь Колином хую и не сразу осознала, что он размазывает плевок по тугому кольцу моей попки. В следующий момент он уже вставил внутрь палец и начал меня растягивать.

— Ай, не надо, только не туда! — дернулась я, с ужасом поняв, о какой плате шла речь.

— Я предупреждал! — он уже вышел из моей лунки и надавил твердой головкой на совсем не готовую к такому повороту дырочку.

— Нет! Нет! — я забрыкалась и попыталась выскользнуть из его захвата, но размякшее от кайфа тело едва слушалось. Он разламывал мою попу на две половины и протыкал меня своим колом. Тот с трудом пролезал внутрь. Тогда дядя

схватил с кухонного стола подсолнечное масло и щедро смазал им место соединения наших тел.

— Не надо, дядь, вытащи!

— А ну тихо! — он зажал мой рот ладонью и стал продавливать член внутрь моей задницы.

Я заскулила не в силах вырваться.

— Ух, какая тугая, щас как следует тебя проучу! — он задвигал свою дубину в мою попу все глубже. С низким стоном терся в узком тоннеле. А затем стал все ускоряясь наяривать мою невинную до этого дня дырочку. Я приглушенно визжала ему в ладонь, рыпалась и плакала, а дядю Колю только подстегивали мои мучения. Поначалу тупая боль в анальном колечке была невыносимой, но масло немного смягчило мое положение. Скоро я утихла и только чуть подвывала в такт его берущим движениям.

— Разрешал я тебе кончать? А?! На теперь, получи! На тебе! На!

Он уже засаживал мне глубоко и неистово. Я хотела было поласкать себя пальчиками, чтобы стало попроще, но он разжал мой рот, схватил мои ослабшие ручонки и крепко их удерживал, как мне показалось, одной левой.

Я захныкала:

— Мне так больно, дядь Коль!

— Так и должно быть, это наказание, девочка! — прохрипел он горячим шепотом мне в ушко, не прекращая мощные толчки. — Скажи спасибо, что не начал с этого!

— Ну пожалей, дядь Коль, я обещаю тебя слушаться! — выла я.

— Будешь впредь себя вести как полагается! — он смачно залепил мне пятерней по жопе. И продолжил вколачиваться в меня, сопровождая каждый толчок обжигающим шлепком. Слезы катились градом.

Вместе с тем я ощутила пугающей силы жар в чреве, где бы ни находилась эта таинственная глубина глубин. Боль постепенно стала переливаться в истому, быстро затопившую все тело. Эта внутренняя динамика была очевидна дядьке, словно бы записанная у меня на лбу или, скорее, на спине, крупным разборчивым почерком. Он усмехнулся и отпустил мои запястья:

— Ага, просекла, что к чему! Давай-ка, потереби себя, теперь можно.

Я тут же принялась натирать свой клиторок и меня снова начало приподнимать и тянуть невидимым канатом куда-то вверх. Болезненно, странно, но очень сладко.

— Аааахааа... — то ли плакала, то ли стонала от наслаждения я.

Дядя все драл мою маленькую попку, оставляя на ней красные следы шлепков. Но об этих следах я узнала только утром, когда добралась до зеркала. А пока он милосердно замедлился. Я поняла, что он близок к краю. От мысли, что он сейчас так чувствителен, и я тому причиной, меня неожиданно для самой себя скрючило от болючего оргазма. Я что-то причитала. Может, упрашивала дядю не вынимать из меня хер, пока я кончаю. Может, твердила, что я теперь буду всегда делать, что он велит — трудно сказать. Это происходило уже в измененном состоянии сознания. Так или иначе мне чудом удалось ему угодить.

— Хорошая сучечка, — зарычал он, пихнулся в меня еще несколько раз и неожиданно аккуратно и медленно достал из меня своего монстра. Стал изливаться на мою отшлепанную попу, оглаживать ее легонько. Я постанывала, шокированная его лаской после того, как он грубо растрахал мои дырочки. Ощутила лужу спермы на ягодицах. Измученную поркой кожу защипало.

Я беспомощно привстала с кухонного стола. Перед глазами заплясали цветные круги, я покачнулась и осела бы на пол, но дядя Коля меня поймал и придержал. Невозмутимо стащил с подоконника пачку сигарет и зыркнул на меня сверху вниз:

— Гляди, малая, в следующий раз оборзеешь, не жди таких нежностей, выебу без жалости.

***

— Так что там за дама сердца у тебя завелась? — мурлыкала я, лежа у дяди Коли под боком и прижимаясь писькой к его бедру. Мы раскидали одеяла и подушки на полу кухни и намеревались так встретить рассвет.

— Ммм? — он рассеянно гладил мои волосы и думал о своем.

— Ну та мифическая дама, про которую ты говорил в коридоре, — напомнила я.

Он мечтательно улыбнулся, накручивая на палец длинный локон моих волос:

— Это же ты, глупая.

— Ха-ха-ха! — заржала я в ночи, — все шуточки шутишь, — ой, уморил...

— Чего угараешь? — хитро прищурился этот невыносимый тип, — вспомнила про своего несуществующего парня? — и ущипнул меня за ляжку.

Я поморщилась от боли и увернулась от нового щипка:

— Он существует! В отличие от твоей дамы сердца. Все-таки, чтобы иметь такую даму, нужно сначала обзавестись указанным органом кровообращения.

— Поверь, моя хорошая, в таких делах куда важнее совсем другой орган.

Мы упражнялись в красноречии в таком стиле еще минут пятнадцать, пока он не встал с подушек и не поманил меня за собой в коридор:

— Пойдем, че покажу.

В коридоре он расстегнул свой гигантский чемодан и продемонстрировал мне его абсолютную пустоту. Я решила уточнить значение этой демонстрации:

— Здесь ты держал ту загадочную женщину, не дающую тебе покоя, но она сбежала, пока мы предавались похоти? Решила, ну его, слишком долго ждать своей очереди?

Он хохотнул, хотя остроты, будучи на нервяках, я выдавала сомнительные. А нервы у меня почему-то звенели.

Дядька развел руками:

— Выдумал я весь этот отъезд и самолет, чтобы к тебе в гости попасть, маленькая моя. И даму эту выдумал, чтобы тебя раззадорить. Ну, точнее, ее-то не выдумал, вот она передо мной стоит красивая и даже голая...

Я думала, что уже забыла, как краснеть, но ошибалась.

— Почему ты не мог просто позвонить мне?! Знаешь, как сильно я ждала? Что за идиотизм!

Он не спорил.

— Идиотизм и есть, чистой воды. Просто втрескался я по уши, что для меня, мягко говоря, нетипично. Вот и веду себя как идиот.

Мы замолчали.

— Разыгрываешь что ли, — наконец тихо сказала я, пряча лицо в ладошках, — ты же меня совсем не знаешь, тебе просто нравится со мной трахаться.

Он криво ухмыльнулся:

— Так и ты меня не знаешь, а говоришь, что ждала. Кого ждала-то?

Я смущенно пожала плечами.

Он привлек меня к себе, прижал крепко-крепко. И так бережно, что внутри все ухнуло вниз, будто на страшной карусели в парке аттракционов. Я уткнулась ему в грудь, почувствовала, как быстро дышит.

— Нетипично для него, видите ли. Так я и поверила!

— Может человек начать новую жизнь? — спросил он философски, — или не может?

«Я в домике — подумала я. — Мы в домике. И будь что будет.»

— Раз так, давай знакомиться? — произнес кто-то из нас.

***

Понравился рассказ? Комплименты принимаю на свой счет;)

Поддержи мое творчество рублем, двумя или любой суммой от души.

QIWI-кошелек: 79957957157

Биткоин-кошелек: 371fоNPSSQDxM788hWRLаhtfQLаHААеx3s

Pаyееr P1029502111

Да, я пишу истории на заказ.

Очень рада отзывам, комментариям! Отвечаю каждому. С 22 по 29.07 не отвечаю, ибо в глуши без интернета.