Вот уже много дней Фродо Беггинс и его верный товарищ Сэмуайз Гэмджи, или попросту Сэм, шли по бескрайним просторам Средиземья, чтобы в Огненной Горе отыскать Трещины Судьбы, бросить кольцо Всевластия туда и уничтожить его навсегда. Остальные братья Кольца отвлекали Саурона и Сарумана от них в сражениях и иных подвигах. Кольчуга из митрила надежно прикрывала измученное тело Фродо и отчасти скрывала Кольцо от от назгулов, верных слуг Саурона.

У них оставалось лишь немного эльфийского хлеба Лембас, завернутого в листья меллорна и вода во флягах. День выдался сырым, холодным, оба хоббита продрогли, и Сэму понадобилось немало усилий, чтобы уговорить Фродо применить Кольцо всевластия. Требовался пустяк – надеть Кольцо на палец, и зажечь мокрые дрова. Фродо все-таки надел Кольцо, и мир стал черно-белым, а он – невидимым! Но какой прок от невидимки с Кольцом на пальце? Только один – вытянуть палец и направить его на дрова, чтобы они загорелись! И через секунду дрова, что собрал Сэм, жарко заполыхали, вода для чая закипела, а друзья согрелись и оживились. А о чем можно говорить вдали от родины? Только о Шире, о зеленом холмистом Шире и реке Брендивайн, в которой они когда-то купались...

Фродо вырастил и воспитал Бильбо Беггинс, дядюшка. Родители Фродо погибли при невыясненных обстоятельствах. Одно время бытовала версия, что Дрого Беггинс, отец Фродо, поплывший на лодке вместе с женой Примулой Брендибак, засмотрелся на купающихся в реке девиц. Дрого и Примула поругались, подрались, упали в воду и утонули. Тел не обнаружили, но лодку нашли на следующий день, и она была пуста. За Фродо взялся Бильбо Беггинс, который уделял племяннику все свободное время.

Надо отметить, что хоббиты созревали по человеческим меркам очень поздно, лет в тридцать, тридцать пять, но жили долго, до ста, ста пятидесяти лет. Времени, чтобы найти себе пару, было предостаточно. Вот и Сэм мечтал о своей рыжей толстушке Рози, на которой он хотел жениться и наплодить детишек, когда вернется из опасного путешествия. Она занимала все его мысли до такой степени, что он скидывал штаны, обнажал свой толстый орган и онанировал, закрыв глаза. А глядя на него, начинал онанировать и Фродо, и именно в один из таких вечеров ему пришла мысль надеть кольцо на член. «А что будет, если попробовать?», – подумал он. – «Станет член невидимым или нет?». И он снял цепочку с кольцом с шеи и попытался надеть кольцо на член. Оно было намного меньше, но внезапно расширилось и легко опустилось до самого основания. И на Фродо накатило такое неслыханное удовольствие, которое он не испытывал никогда. Семя стало извергаться сразу мощными толчками, и это счастье продолжалось очень долго, пока Сэм не сорвал кольцо с члена Фродо и не надел цепочку ему на шею. Тот открыл мутные глаза и прошептал: «Вот это да! Ты сам попробуй, Сэм, и не захочешь никакой Рози!».

Возле Фродо образовалась лужа спермы, в которой ноги Сэма утонули по щиколотку. «Интересно, – сказал Сэм. – Осталась в Вас, мистер Фродо, хоть капля семени, или оно кончилось?».

— У дядюшки Бильбо сперма не кончалась никогда, – сказал Фродо. – Однажды он пригласил к себе в «Торбу-на круче» всех девушек из «Пещеры гномов», а их было около двадцати, и его семени хватило на всех. Он даже пошел по второму кругу, но эти проститутки сказали, что их время кончилось, и им пора. Он дал им каждой по монете и отпустил. А что было делать? Они больше не хотели раздвигать ноги.

— Возможно, ему как-то помогало кольцо, – предположил Сэм. – Он же носил его в кармане возле яиц. Ладно, давайте Ваше кольцо, мистер Фродо, только обещайте, что снимите его, когда мои жизненные соки окончатся.

Фродо снял цепочку с кольцом с шеи и подал Сэму. Тот поначалу надел кольцо только на вытянутую крайнюю плоть, но оно, внезапно расширилось, и само натянулось на член Сэма, большой и толстый. И Сэм сразу стал кончать. Его член неистово дергался, а сперма била фонтаном! Гэмджи побледнел, вытянулся, словно умер, а его член все дергался, хотя спермы стало заметно меньше. Когда же детородная жидкость кончилась, кольцо соскочило само, а Фродо, вытерев его о рубаху Сэма, снова надел себе на шею.

— Да, доложу я Вам, мистер Фродо, это было великолепно!

Сэм быстро пришел в себя, порозовел, и лежал на спине, заложив руки за голову.

— Я представлял мою Рози с раздвинутыми ногами, я лежал на ней, и кончал, кончал, кончал.... А что казалось Вам, мистер Фродо?

— Ничего, Сэм. Только тьма!

— Давайте поужинаем и ляжем спать, а завтра пойдем через болото.

К ночи дождь кончился, тучи разошлись, и на небо высыпали крупные звезды. Путники обошли костер с другой стороны, где не было лужи спермы и улеглись рядом, согревая друг друга. Сэму снова снилась Рози, а Фродо – девушки на берегу реки, обнаженные и прекрасные.

Утром, едва забрезжила заря, путники снова разожгли костер, попили чаю с кусками Лембаса и собрали свои котомки. Они стояли на границе обширного болота, и не решались ступить на узкую тропинку между кочками, едва обозначенную полусгнившими вехами, как снова появился Голум-Смегул. Он скакал на четвереньках, как невиданное животное, и его длинный член то и дело задевал камни. В окровавленном рту он держал рыбу. Подобравшись поближе к Фродо, он выплюнул рыбу ему под ноги и неохотно проворчал: «Это тебе, хозяин! Ешь!».

— Кто ты сейчас, бывший хоббит? – спросил Фродо, поднимая рыбу с камня. – Голум или Смегул?

— Когда я ловил рыбу, я был Голумом, он более ловкий. А когда решил отнести рыбу хозяину, стал Смегулом.

— Не ешьте эту рыбу, мистер Фродо! – крикнул Сэм, выхватывая меч. – Он наверняка отравил ее своими погаными гнилыми зубами!

— И то правда! – сказал Фродо. – Ешь сам, если ты ее поймал, а мы сыты.

Он бросил рыбу бывшему хоббиту, и тот стал ее пожирать, рыча, как пес. При этом его член подергивался и креп, как у жеребца, почуявшего кобылу. Когда он принялся за выпавшие рыбьи кишки, его член сильно дернулся и изверг желтую, как вулканическая сера, сперму. И пахла она серой, и была жгучей, как кислота, потому что одна капля попала Сэму на руку, и тот скривился от боли, но поплевал на руку, и боль утихла.

— Голум проведет вас, хоббиты, через болото, – сказал тот, перестав извергаться и дергаться. – Тут есть тропа, где явная, где тайная. За день мы болото не пройдем, и придется ночевать на острове у ведьмы. Она любит мужчин, и нам всем придется поработать.

Он спрыгнул с камня на тропу и заскакал, как большая голая собака. Вслед за ним пошел Сэм, но тут же провалился по колено.

Голум обернулся.

— Идите ровно, хоббиты! – прохрипел он. – Не глядите в воду, и не попадайте в бочаги. Там – мертвецы: люди, эльфы, орки – и русалки, которые только и ждут свежих мужчин.

Дальше хоббиты шли осторожно, иногда останавливались, что бы промочить горло водой из эльфийских неистощимых фляг, а Голум пил прямо из болота прозрачную торфяную воду. Наконец солнце стало клониться к закату, и они оказались на небольшом острове.

— Где же твоя ведьма, Голум? – устало спросил Сэм, выразительно постукивая пальцами по рукояти меча. – Ты нас обманул?

— Голум никогда не обманет хозяина! – обиделся бывший хоббит. – Просто Дельфида открывается не всем.

Тогда Фродо крикнул: «Мы – хоббиты, идем через болото по заданию Гендальфа!», – и тут же из застоялого болотного воздуха вынырнула хижина, на пороге которой стояла прекрасная обнаженная человеческая женщина с распущенными золотыми волосами.

— Если ты – Дельфида, то мы к тебе, – сказал Сэм, зачарованно глядя на ведьму.

— Гендальф, наконец, вспомнил обо мне! – мелодично засмеялась Дельфида. – Старый греховодник! Что вы мне принесли?

— Себя и вот этого Голума, – ответил Фродо. – Пустишь нас переночевать?

— Значит, вашего кобеля зовут Голум? – задумчиво сказала Дельфида, пристально разглядывая болтающийся член бывшего хоббита.

— Когда Голум, когда Смегул, – пояснил Сэм. – В зависимости от ситуации. Он сам толком не знает.

— Почему же? – обиделся тот. – Сейчас я – Смегул.

— Надо придумать ему промежуточное имя, – предложила ведьма, задумчиво поглаживая правую грудь. – Предлагаю называть его Смелум. Ты согласен?

Смелум отчаянно закивал головой на тощей шее, а его член напрягся.

— Тогда заходите!

Внутри лачуга ведьмы Дельфиды оказалась гораздо больше, чем снаружи, и не такой убогой, а похожей на «нору» хоббита средней руки. «У Вас красиво!», – сказал Фродо, глотая слюни, потому что увидел на столе свежий пшеничный хлеб.

— Вы, наверное, есть хотите? – красиво подбочениваясь, спросила ведьма.

— Очень! – не выдержал Сэм. – С утра ничего, кроме Лембаса, не ели!

— Вы дружны с эльфами?

— Приходится, – дипломатично ответил Фродо.

— Забавный народец, – сказала Дельфида, покачав грудями. – Не без гонора, но честные, даже противно.

Она ушла за занавеску, а Сэм зацокал языком ей вслед.

— У меня сегодня только рыба! – крикнула Дельфида из глубины. – Болотная рыба вареная, жареная и суп из той же рыбы. Будете?

— Будем, будем! – в один голос ответили хоббиты, и только Смелум остался недоволен.

— Рыбу варить – только портить! – проворчал он, облизываясь, но от супа не отказался.

Когда все поужинали, Дельфида бросила Смелуму ошейник на светлой цепочке, прикованной к кольцу в полу.

— Надень! – скомандовала она. – Собаки должны сидеть на цепи!

Тот послушно надел ошейник, подергал цепь и самодовольно заявил:

— Я эту цепь одной рукой порву.

— Вряд ли. Это митрил.

И Смелум успокоился.

А Дельфида продолжала командовать.

— Вы, хоббиты, ложитесь на лавках, я – на своей любимой постельке из лебяжьего пуха, а ты, пес Смелум, лежи у двери и сторожи. Русалки и живые мертвецы обычно приходят ночью.

— Веселая, должно быть, предстоит нам ночка! – прошептал Сэм, укладываясь на голые доски.

— И не говори, Сэм Гэмджи. Поэтому держи меч наготове.

Но разная нечисть сегодня не пожаловала, а едва Сэм заснул, из-за занавески бесшумно появилась ведьма Дельфида. Она метко кинула во Фродо камешком, а когда тот повернул голову, поманила его пальцем. Он, как на цепочке, послушно поднялся и проследовал за занавеску. Там она, она обнаженная и прекрасная, поставила на деревянную кровать и, как маленького, сама раздела. «Посмотрим, какие, вы, хоббиты, снизу. Такие же волосатые и большие, как ноги, или нет». Она заметила его кольцо на цепочке, висевшее на шее.

— Это что, обручальное? На память о несостоявшейся помолвке?

Она изящно поводила рукой.

— Я чувствую магию. Зачем оно?

— Исполняет некоторые желания. Если его надеть на член, кольцо принимает его размеры, и оргазм становится бесконечным.

— А если я его надену, мне тоже будет бесконечно хорошо?

— На что же ты его наденешь, женщина? Разве что на нос?

— У всякой женщины тоже есть, на что можно надеть колечко.

Ведьма подошла к Фродо вплотную, и он ощутил волнующий запах большой человеческой женщины. Женщины хоббитов пахли по-другому.

Она завела руки за спину, словно показывая себя сидящему перед ней Фродо и кольцу. И кольцо потянулось к ней!

Сильно уменьшившись, кольцо сверкнуло эльфийской вязью и само наделось на что-то маленькое и красное, и ведьма сразу завопила и задергалась в руках Фродо, потому что он с шеи цепочку не снял, и Дельфида оказалась словно прикованной к шее хоббита. Фродо крепко держал ее за зад, а Сэм из-за занавески с любопытством наблюдал за бьющейся в руках кольценосца ведьмой.

Прошло немало времени, пока кольцо соскочило с ее клитора и спокойно повисло на шее Фродо. Дельфида обмякла, и Фродо с Сэмом уложили ее на постель и удалились на свои лавки. «Жаль, что получилось совсем не так, как я хотел», – сказал Фродо, укладываясь. – «Я бы тоже не растерялся с ней», – добавил Сэм, и оба уснули до утра.

Утром хоббиты вышли из жилища ведьмы, немного отягощенные каждый круглыми хлебами и несколькими сушеными рыбинами. Смелума было решено с цепи не снимать, и он скакал впереди, как настоящая собака, принюхиваясь и присматриваясь.

— Что ты ищешь, Смелум? – подозрительно спросил Сэм.

— Ищу кольцо! – заявил бывший хоббит. – Вдруг есть еще одно бесхозное.

— Зачем тебе кольцо, Смелум? – медленно сказал Фродо.

— А как же? – опешил Смелум. – Оно – моя прелесть!

— И что ты с ним будешь делать?

— Надену на член и буду наслаждаться бесконечно.

— Ты умрешь, если кольцо не соскочит само.

— Ну и пусть! – упрямо заявил Смелум. – Умереть от удовольствия не так уж плохо. Я уже пытался это сделать в подземельях Одинокой горы, когда явился твой дядюшка, Бильбо Беггинс, и украл мою прелесть. Да будет он проклят во веки веков!

— Что-то ты сегодня, очень разговорчив, Смелум, – заметил Сэм, кладя руку на рукоять меча. – Может, все-таки убьем его, мистер Фродо?

— Лучше сделаем привал, Сэм, и поедим.

Солнце стояло высоко, было тепло, и разводить костер хоббиты не стали. Каждый взял себе по рыбине и куску хлеба. Получил свою рыбу и Смелум. Только он, привыкший к сыроедению, принялся мочить рыбину в болотной воде, приговаривая: «Сушить – только портить!».

Когда все поели, Фродо сказал:

— Помнишь, Сэм, Златовласку, жену Тома Певуна, живущего на опушке Старого леса?

— Как не помнить, – с охотой отозвался Сэм. – Тогда Том угостил нас не только песнями и едой, но и своей женой, и она согласилась, а Вы, мистер Фродо, все проспали!

— Думаю, она не жена, а дочь, – задумчиво сказал Фродо.

— Я думаю, что это неважно, – сказал Сэм. – потому что в ней поместился мой член целиком, и еще осталось место. Правда, передо мной ее пользовали Перегрин Тук и Мерри Пипен.

Тем временем Смелум, наконец, размочил рыбу, и усевшись на краю бочага и свесив ноги в воду, принялся ее пожирать, урча и завывая. Но вдруг он перестал насыщаться, вскочил и закричал, глядя в темную воду: «К нам кто-то плывет!». Смелум отскочил на середину тропы, а по воде уже шли волны.

— Это или живой мертвец, или русалка, – тихо сказал Сэм.

— Это русалка! – ответил ему Смелум, не отрывая от воды взгляда выпуклых глаз. – Мертвецы не плавают, они ходят по дну.

— Откуда ты все знаешь? – недоверчиво скривился хоббит.

— Оттуда, что я сам наполовину мертвый, – ответил бывший хоббит. – Вот она!

Вода сильно всплеснулась, и на берег выбралась обычная женщина, только с зелеными волосами, такой же кожей и в пятнах. «А, хоббиты!», – сказала она. – «Не поделитесь ли семенем?». Фродо и Сэм переглянулись, а Смелум выставил вперед напряженный полуметровый член. «Я, я поделюсь!». – закричал бывший хоббит. – «Разреши, хозяин!». Он натянул цепочку так, что она начала резать Фродо пальцы, и ему пришлось ее выпустить. Русалка увидала Смелума и повернулась задом, призывно размахивая рукой. Смелум прыгнул на нее и пронзил членом ее нутро.

— Зачем этой нежити семя, мистер Фродо?

— Предания гласят, что если русалка родит ребенка, то получит возможность попасть на небо.

— Но что это будет за ребенок?

Между тем Смелум перестал рычать и прыгать, и сыто отвалился от зада русалки, а из ее нутра повалил зеленый дым. Сама русалка при этом стала растворяться, как медный пятак в кислоте. Сэм подбежал и пнул останки русалки ногой, отправив их обратно в воду.

— Она не попадет в рай, мистер Фродо, и не получит отпущение грехов! – сказал Сэм, разглядывая ступню в зеленой слизи. – Лучше нам идти дальше, пока до нас не добрались живые мертвецы.

К вечеру хоббиты и Смелум прошли болото и снова углубились в лес.