Истеричный смех был слышен по всему замку. Слуги испуганно косились в сторону верхнего этажа донжона, осеняя себя защитными знаками. Даже закаленные в боях рыцари заслышав этот смех бледнели, сжав зубы. Только монахи, что сидели в комнате ниже продолжали монотонно читать молитвы, не обращая внимание на пугающие всех звуки. Граф сидя у себя в кабинете мрачно цедил вино из кубка. Перед ним сидели два гостя в серых робах.

— Милорд, больше тянуть нельзя... — сказал первый гость, высокий старик с крючковатым носом. Его темные глаза горели фанатичным огнём.

Граф закашлялся, темно-рубиновое вино потекло по его седеющей бороде на расшитый золотом кафтан.

— Это моя дочь — сказал он тихо, не глядя на собеседников, — как я могу её убить?

— Она больше не Ваша дочь, Милорд — твердо ответил старик, — она даже не человек.

Граф молчал, глядя в пустоту перед собой.

— Ваша дочь умерла, когда ночная тварь обратила её в нечестивого демона. Все что мы можем теперь сделать, это спасти её душу... — продолжал старик.

— Неужели нет ни одного способа вернуть её? — перебил его граф, — поймите, Командор, после смерти моей супруги, Элеонора как лучик света во тьме, что сгустилась вокруг.

Командор только покачал головой.

— Вам не нужно туда заходить, мы с братом Адальбертом сделаем всё...

— Уважаемый старший брат — неожиданно прервал Командора высоким голосом Адальберт, молодой мужчина с большим родимым пятном на щеке, — но мы можем позвать сестру Лионзу...

Темные глаза Командора вспыхнули гневом, он резко повернулся к брату-рыцарю:

— Эту луанийскую ведьму?!!

Замок огласил новый раскат безумного женского смеха.

— Но она может спасти леди Элеонору... Даже сейчас...

— Этому никогда не бывать! Брат Адальберт, она и Вам замутила голову? Нужно больше думать о вечном, и тогда соблазн обойдет стороной.

Брат Адальберт побледнел, его родимое пятно наоборот стало ярко-пунцовым.

— Командор, при всем уважении, даже Его Величество не так давно отметил её таланты...

— Брат Адальберт, Вам ли не знать, что такие как она...

Граф неожиданно грохнул кубком о массивный стол, так что вино расплескалось во стороны. Несколько капель попало на лицо Командору. Он удивленно повернулся к графу.

— Я наслышан об этой Лионзе — сказал граф, — очень много плохого. Но ровно столько же и хорошего. Если она сможет спасти мою дочь, я готов заплатить своей репутацией. Мне даже жизни не жаль, лишь бы моя Элеонора снова была со мной!

— Милорд, Вашими устами сейчас говорят демоны!

— Пусть так, если они способны спасти её!

Командор и граф встретились взглядами, никто не хотел уступать.

— Граф... — наконец сказал старик.

— На моей земле, я в своем праве! — не дал ему договорить Граф.

— Что же, поступайте как знаете. Я прибыл сюда лично, чтобы помочь, но вижу, что демоны прочно свили гнездо в этом замке... Брат Адальберт, нам пора!

— Я прошу прощения, — неожиданно спокойно ответил граф, — останьтесь, Командор. Если Лионза не справится, то я согласен на Ваш способ...

— Моей ноги здесь больше не будет, если эта краснокожая тварь ступит за ворота замка! — ответил Командор, — но если уж брат Адальберт вызвался её защищать, то пусть остается, если того желает.

Адальберт молча кивнул. Командор резко встал и не попрощавшись вышел вон. Замок вновь огласился безумным хохотом, которому вторила стая ворон, кружившая над донжоном.

***

— Да! Да! Ещё!

Краснокожая девушка самозабвенно стонала. Её держали на весу два здоровяка с головами кабанов, лесные орки. Они часто промышляли в этих местах разбоем. И часто им доставались им в качестве добычи пленницы, которыми они пользовались в самых неизменных целях. Сейчас как раз был такой случай, они поймали её одну. Эта самка ехала даже без эскорта, и это в их лесу. Самоубийца, не иначе. И вот один поддерживал её сзади под аппетитные красные ягодицы, его огромный член безжалостно врезался в её попку. Второй стоя перед ней яростно вонзался в щель между ног. От каждой фрикции она закрывала свои большие зеленые глаза, стон срывался с её полных карминовых губ. Ногтями она царапала волосатую могучую грудь чудовища. Орки были намного выше самого высокого из людей и эльфов, их огромные фаллосы с трудом помещались в отверстиях пленницы. Только краснокожая девушка почему-то не выглядела жертвой. Она сладостно стонала, болтаясь на двух упругих дубинах. Их мощь, напор, дикая сила заставляли её извиваться от пряного, ни с чем ни сравнимого удовольствия.

— Да, мальчики! Быстрее!

Орки похотливо похрюкивали, девушка двигала тазом, стараясь насадиться на члены как можно глубже, стараясь насладиться происходящим как можно полнее.

— Да! Вот так! Давай, свинка, наполни меня!

Орки не привыкли к подобному. Даже их самки отдавались им в период гона, скорее следуя инстинкту, чем искреннему желанию. А что уж говорить о пленницах, которых они захватывали на лесной дороге. Но эта была не такая. Её бурная реакция действовала на них на наркотик. Они яростно вонзались в девушку, и она, что удивительно, принимала их полностью. При том оставалась достаточно узенькой, чтобы вызывать у них чувство острейшего наслаждения.

Орк, что трахал её спереди не выдержал первым, задрав голову к небу и издав пронзительный оглушающий визг, начал изливаться в неё горячим густым потоком.

— Да, мой хороший, вот так... Вылей в меня в всё, до последней капельки... — шептала девушка, гладя орочий пятачок. Второй ускорился и тоже начал изливаться фонтаном. Чувствуя в себе эти два горячих потока, краснокожая девушка сыто улыбалась. Как же хорошо. Орки ничего не соображая, обессиленно опустились на траву. Но девушка будто бы стала ещё бодрее и активнее.

— Ребята, вы не все мне отдали! Нехорошо!

Она уселась между ними и взяла их опавшие фаллосы в свои ручки.

— Давайте, мне нужно всё, что у вас есть!

Она надула губки, будто бы действительно на них обиделась. Девушка начала двигать кожу на их членах, её красные изящные ручки не знали пощады. Они то двигались вверх-вниз, то массировали их огромные вздутые головки, то большими пальцами ласкали уздечки.

— Мои грязные свинки... Зачем вы обижаете мамочку?

Свинки лежали, закрыв глаза, и тяжело дыша. В этот раз первым брызнул тот, что трахал краснокожую девушку в попу, со вторым пришлось повозиться. Девушка села у него между ног, обхватила его огромный член своими грудями, острым юрким язычком она дразнила самый его кончик.

— Отдай это мне, не будь свиньей! — словно в беспамятстве шептала девушка.

Он кончил второй раз, когда она впилась засосом в его огромную мошонку. Густое семя выстрелило небольшой струйкой, забрызгало иссиня-черные волосы девушки.

— Молодец... ты моя умница.

Девушка встала, сладко потянулась на цыпочках, так что её груди соблазнительно колыхнулись. Но орки уже были настолько обессилены, что никак на это не отреагировали.

— Спасибо ребята за приятно проведенное время — сказала девушка, — но мне пора.

— Эй, красная самка, ты наша пленница... — еле ворочая языком сказал один из орков.

Девушка усмехнулась:

— Ну тогда встаньте и попробуйте мне помешать...

Второй орк злобно хрюкнул и попытался встать. Бесполезно, он словно прилип к земле. У того, что говорил хватило сил слегка приподнять руку, но не более. Девушка хмыкнула и стала собирать разбросанную одежду. Как ни странно, она осталась относительно целой. Только вот обувь куда-то запропастилась. Не надо было снимать. Но у неё был такой странный пунктик: она старалась заниматься сексом только босиком. Видимо, так теперь и придется идти к графу.

Среди разбросанных вещей выделялась пятнистая шкура. Путница склонилась над ней, погладила по шерсти и тихо произнесла заклинание. Шкура зашевелилась, зарычала, встала на четыре лапы, встряхнувшись. Перед девушкой стоял леопард, живой, гибкий, хищный. Он недовольно покосился на разбросанные вещи и лежащих орков.

— Зачем было устраивать бедлам, Лионза? — спросил он низким рычащим голосом, — я слышал, что тебя ждут в замке к обеду. А сейчас солнце уже скоро пойдет в уклон.

— Милый Раксен, — ответила Лионза, погладив зверя по голове, — я сама бы рада успеть к обеду, но эти ребята оказались крепче, чем я ожидала.

— Зачем ты вообще на них отвлеклась? Неужели ты не можешь контролировать себя?

— Ты что, ревнуешь?

Лионза рассмеялась, леопард сердито чихнул.

— Мне нужна их сила, чтобы выполнить просьбу Графа. Как видишь, она сейчас вся во мне.

Орк, услышав это жалобно взвизгнул, словно поросенок.

— Мой дорогой Раксен, у меня нет больше лошади, не соизволишь ли ты довезти меня до места назначения? — ласково сказала Лионза и почесала леопарда за ухом. Он довольно заурчал и кивнул. Лионза грациозно села ему на спину, словно благородная девица, свесив босые ножки с одной стороны.

— Мы успеем до заката?

— А то!

***

Леди Элеонора была молода, прекрасна и белокура. По крайней мере, так она выглядела на гобелене, что висел в её спальне. Настоящая Элеонора, что лежала на кровати, выглядела гораздо хуже: волосы, некогда собранные в две толстые косы растрепались, платье изодрано, кожа имела нездоровый пепельный оттенок, на ней проступали темные прожилки. Но страшнее всего были глаза Элеоноры, горящие демоническим красным огнем. Она лежала на кровати, а вокруг неё стояли светильники со священным огнем, весь пол и стены спальни были исписаны священными знаками. Она недобро сощурилась, глядя на огни светильников. Эти дураки думают, что её так просто остановить? За окном ночь, а значит она сейчас хозяйка положения. Подумав об этом, она решила снова рассмеяться, как это делала весь день, но передумала. Не нужно беспокоить монахов, что сидят этажом ниже. Они сидят там и монотонно бубнят свои защитные молитвы, чтобы помешать ей завладеть чьим-то разумом. Но эти монахи люди, всего лишь люди... Им нужен сон, а они на ногах уже два дня. Она их здорово измотала за последнее время. Завтра приедут их сменщики. Но то завтра, а пока Элеонора лежала и вслушивалась обостренным слухом к тому что происходит в комнате под ней. Вот они уже начали сбиваться, один и вовсе умолк. Вот и второй отвлекся, чтоб хлебнуть воды, быстро забормотал, но все тише, тише...

Тихо. Весь замок спит, даже собаки не лают. То, что надо.

— Ко мне... ко мне... иди ко мне... — Элеонора обращалась ни к кому-то конкретно, а сразу ко всем, кто услышит и не сможет противостоять её зову. Теперь его ничто не заглушает. Тихо, неужели они отселили подальше всех слуг? Надо попробовать ещё.

— Ко мне... помогите мне... освободите...

Опять ничего. Элеонора чуть не выругалась сквозь сжатые клыки. Давал знать о себе и голод. Тем, кто попадется, она помимо прочего рассчитывала перекусить.

— Ко мне... идите ко мне...

Тихий шелест где-то внизу, на лестнице. Кто-то попался! Главное, не разорвать эту паутинку, осторожно притянуть его к себе. Или её... Если это будет она, окажется вдвойне приятно. Кровь женщин Элеоноре казалась слаще и вкуснее. Давай, иди... Шаги негромкие и мягкие. Точно женщина. Как же ей повезло. Дверь тихо открылась.

— Ко мне... сотри знаки... погаси огонь...

Но фигура, закутанная в монашескую робу не остановилась, она медленно подошла к самой кровати Элеоноры.

— Погаси огонь... — повторила вампирша чуть слышным шепотом.

— Но ты ведь тогда убежишь! — неожиданно громко сказала фигура и сбросила капюшон. На злобно зашипевшую Элеонору смотрела красивая девушка с красной кожей и большими зелеными глазами. Вампирша бросилась на неё, но тут же отлетела назад, подвывая от боли. В руках её ночной гостьи был серебряный знак братства Драконьеров, двухголовый дракончик, раскинувший крылья.

— Кто ты такая? — спросила Элеонора, потирая обожженную руку.

— Меня зовут Лионза Луане, с недавних пор баронесса Ней. Я прибыла, чтобы вылечить тебя.

Элеонора истерически расхохоталась.

— Ты думаешь, я больна?

— Все больные так говорят. Особенно те, что любят пить кровь и боятся солнечных лучей. Я собиралась приступить с утра, но, услышала твой зов, и подумала, что придется мне пренебречь сегодня уютной кроваткой!

Лионза склонилась над вампиршей. Её зеленые глаза излучали сострадание и нежность, словно у Богини-матери.

— Ты такая красивая... Жаль будет тебя потерять.

— Что ты там бормочешь, баронесса? — оскалившись спросила Элеонора, — думаешь, жизнь после Приобщения заканчивается? Нет! Она только начинается! Причем, вечная! Вечная жизнь!

Лионза склонилась к лицу вампирши близко, пощекотала её своим горячим дыханием. Она, казалось, не боялась её страшных клыков.

— О, я хорошо это знаю... Я ведь тоже больна... Только в тебе много смерти и мало любви... А во мне наоборот...

Вампирша, стремительно бросилась к шее Лионзы, но её губы неожиданно встретили губы незнакомки. Лионза впилась в обескровленные губы Элеоноры горячим поцелуем. Вампирша только растерянно моргала, когда язык краснокожей девушки страстно шарил у неё во рту.

— Как ты смеешь? — смогла выдавить вампирша, — я... я дюкесса Элеонора...

— Вот, уже вспомнила кто ты! — радостно ответила ей Лионза.

Вампирша зло оскалилась.

— Все равно это не поможет. Я ничего не чувствую... Нам, Детям Ночи плевать на эти глупые игры кусков мяса...

— Ну, это пока не чувствуешь — улыбнулась в ответ Лионза.

— Глупая смертная...

— Может, заключим пари, что ты почувствуешь то, что чувствовала когда играла сама с собой или с...

Элеонора зашипела. Лионза склонилась к её шее, на которой были видны два черных следа от укуса. Она коснулась их губами.

— Как её звали? Твою менторшу?

— Не твоё дело...

— Дай угадаю, Кармилла? Её звали Кармилла?

Элеонора резко выбросила руку, пытаясь вцепиться ногтями в глаза Лионзе. Но та успела увернуться и перехватить руку вампирши за кисть.

— Может поиграем в связывание? Знаешь, в борделях Кра-Акена такое часто практикуют...

— Ты случайно не оттуда, красная шлюшка?

— О, мне нравится, когда меня обзывают... Скажи ещё что-нибудь такое. Это так заводит...

Вампирша выругалась, но в этот раз более абстрактно.

— И где леди научилась таким нехорошим словам? Подслушивала за слугами? А может и видела что-то, чего не положено видеть благовоспитанным девицам? А может даже и не только видела...

— Ты точно сумасшедшая шлюха...

— Я читаю сейчас тебя, как свиток... вспомни, Эль...

— Не смей меня так называть, ты...

— Так называла тебя твоя любимая служанка, да? Та, которая делала тебе приятно... Ты пустила ей кровь самой первой.

— Заткнись!

Лионза отстранилась и достала кинжал. Элеонора замерла в удивлении. Она что, собирается её убить вот этим? Он даже не серебряный. Но Лионза резким движением вспорола то, что осталось от одежды Элеоноры, обнажив её тело, стройное, с высокой небольшой грудью. И такое красивое в свете лампад, даже несмотря на мертвенную бледность. Лионза издала тихий вздох восхищения и нежно поцеловала потемневший сосок на груди. Он никак не отреагировал на ласку.

— Я слышала, есть люди, которым нравится делать всякие вещи с мертвецами — тихо сказала Элеонора, — может, ты из них?

— Не льсти себе, ты ещё жива... — Лионза склонилась к груди вампирши, — слышишь, твое сердце ещё бьется, просто очень медленно. Оно окончательно остановится только через несколько дней...

— И как ты этому собралась помешать?

— Есть один способ...

Лионза поцеловала второй сосок.

— Ты позволяла ей целовать твою грудь... Это было так волнительно, так необычно...

Лионза целуя бледное тело вампирши спустилась к пупку.

— А тут ещё приятней... Но самое лучшее, когда она начинала играть с твоим бугорком...

Язык Лионзы скользнул к клитору Элеоноры. Та вздрогнула всем телом.

— Вот... твое тело начинает вспоминать, как это было хорошо...

Вампирша решила немного помолчать, ожидая удобного момента, чтобы укусить надоедливую особу или хотя бы свернуть ей шею. Пусть немного поиграет в доктора, если ей так хочется.

Язык Лионзы скользил по клитору, иногда проникая в створки ниже. Элеонора к своему удивлению стала чувствовать тепло внизу живота. Неужели, эта противная баронесса права? Лионза зарылась лицом в лобковые волосы девушки, она жадно сосала заветный бугорок, проникала языком все глубже, тихо постанывала. Элеонора ошеломленная прислушивалась к своим чувствам. Это было уже не просто тепло, а немного дразняще, щекотно. Приятно? Ещё нет. Но уже близко. Лионза развела ножки девушки пошире, сама тоже легла на кровать, животом вниз. Её язык неутомимо порхал повсюду, от ануса до внутренней стороны бёдер. В какой-то момент Элеонора забыла что произошло неделю назад и где она находится. Ей вспоминалась Марион, её служанка, как она здорово умела доводить язычком до дрожи в коленях. Да, потом она убила её первой. Но не со зла. Просто хотела поделиться с ней новым удовольствием, тем что показала ей наставница-вампир. Марион, зачем я это сделала? По щеке Элеоноры неожиданно скатилась слеза. Она была горячей, почти такой же горячей, как солнечный луч.

Лионза не останавливалась в своих ласках. Сейчас она водила по клитору Элеоноры своими большими набухшими красными сосками. Элеонора почувствовала, как становится мокрой между ног. Не может быть, значит, она и правда не мертва? Она поняла, что очень хочет... Хочет, чтобы Лионза не останавливалась. Обычно ей хватало приятных ощущений уже на этой стадии. Но сегодня она хотела чего-то большего. Лионза засунула в Элеонору палец, вытащила, поднесла к носу, потом облизнула.

— О, я вижу ты готова принять в себя витальную силу орков!

— Что?

— Даже моей силы тут недостаточно. Для излечения нужна такая колоссальная сила, и так много... Мне пришлось позаимствовать её у одних знакомых...

Элеонора не понимала о чем говорит эта странная краснокожая баронесса. Но с ужасом увидела, как у Лионзы напухает и растет нечто выше её вагины. Как буквально из ниоткуда материализуется огромная, покрытая сосудами пульсирующая дубина.

— У тебя...

— Член... И не просто член, а лесного орка!

Элеонора завороженно смотрела на огромную покачивающуюся штуковину. Лионза развела ноги девушки, провела огромной головкой по клитору и половым губам, словно в последний момент не решаясь вторгнуться внутрь.

— Будь со мной нежной — тихо сказала Элеонора. И тут же вскрикнула, когда громадный инструмент надорвал её девственную пленку. Крови почти не было, что немудрено для вампирши. Элеонора почувствовала, как что-то большое и горячее заполняет её целиком, как тепло это разливается по всему телу от кончиков волос до пальцев на ногах. Как горят её щеки, как покалывает в области сердца. И как же приятно там, между ног. Элеонора застонала, обхватила ногами Лионзу, крепко прижала к себе руками.

— Да! Да! Не останавливайся... — яростно шептала она в ухо своей любовнице.

Лионза очень любила овладевать кем-то по-мужски. Может даже больше, чем когда фалоссы оказывались внутри неё. Какая Элеонора узенькая и приятная. Как хорошо скользить в ней, чувствуя как она сжимает её огромный член своими стенками, как она сладко стонет ей в ухо. Они пришли к пику наслаждения одновременно. Элеонора забилась в приятных судорогах, Лионза толчками стала наполнять её горячим семенем орков. Элеонора в забытьи издала глухой стон и неожиданно обнажив клыки впилась в шею Лионзы. Горячая кровь и горячее семя распалили в ней такой пожар, что она лишилась чувств.

Когда Элеонора открыла глаза, уже светало. Лионза лежала рядом, шея её была замотана тканью.

— Прости... — сказала Элеонора Лионзе и виновато поцеловала её в щеку.

— Ничего, я бы все равно не обратилась. А так эффект вышел даже сильнее. Чувствуешь?

Лионза коснулась рукой её груди. Сердце Элеоноры билось быстро и неровно. Руки её приобрели более здоровый цвет, ногти порозовели. Элеонора провела по животу любовницы, но члена уже не было. Безволосый лобок, клитор, все как и у неё.

— Кто ты? — спросила Элеонора.

— Я суккуб — ответила Лионза.

— Так вот почему у тебя красная кожа...

Лионза рассмеялась.

— Нет, глупая. Суккубы, как и вампиры, обращенные люди. А красная кожа, потому, что я из Луании, такой страны далеко на юге.

***

— Она сейчас спит. Когда проснется, будет в полном порядке — сказала Лионза графу.

Брат Адальберт, что сидел рядом, задумчиво почесал кончик носа.

— И все, никаких последствий и побочных эффектов? — спросил он.

— Следы от укуса останутся — ответила Лионза, — и леди Элеонора больше не девственна. Но это издержки процесса возвращения.

Граф с силой ударил кубком о стол:

— Что?!!

Брат Адальберт побледнел, а его родимое пятно разгорелось пунцовым цветом.

— А я... я за Вас поручился... Поссорился с Командором... Что Вы наделали, сестра...

— Вам, важна девушка, живая и здоровая, или эти глупые предрассудки?

Граф посмотрел на суккуба, его взгляд горел ненавистью.

— Лионза Луане, я не желаю больше видеть Вас в моем графстве! Ни-ког-да!