Теперь Анжелика снова жила в замке, с ней – Франсина и Николя, который сделался конюхом. На старого барона иногда нисходило просветление, и вот во время одного из таких просветлений он написал старым друзьям несколько писем, чтобы те подыскали для внучки жениха.

К тому времени Анжелика совсем расцвела, налилась женской силой, не уступала ей и Франсина, теперь она часто крутились перед зеркалами, споря, кто красивее: у кого груди больше, а соски тверже, у кого бедра шире, а волосы гуще.

Иногда к ним присоединялся Николя Мерло, и тогда у них кончались споры, и начинались совокупления, острые, яркие, сочные. Николя был неутомим. Иногда он проводил по нескольку актов с каждой девушкой по очереди, они были в полном восторге, и расцветали пуще прежнего.

В один из прекрасных солнечных дней дедушка получил сразу два письма: одно обычное от некоего маркиза д’Андижос и второе на голубой бумаге с гербами и печатью – от графа Жоффрея де Пейрака из Тулузы провинции Лангедок. Первое старый барон де Сансе отложил в сторону, а второе, сломав печати трясущимися руками, немедля вскрыл и углубился в чтение.

— Уважаемый барон! Получил известие от управляющего Молина, гласящее, что Вы находитесь в непрестанном поиске жениха для Вашей внучки Анжелики де Сансе. В качестве жениха и мужа для Анжелики де Сансе предлагаю себя. Мой годовой доход составляет...

Тут сердце старого барона дало сбой, и он остановился, чтобы перевести дух. Пока сердечный ритм восстанавливался, он подсчитал, и получилось, что годовой доход де Пейрака был больше, чем короля Людовика XIV, войска которого, наконец, разбили армию принца Конде.

Затем де Сансе прочитал следующее:

— Опасаюсь, что другие женихи не дремлют, и могут перехватить Вашу внучку, предлагаю провести брачную церемонию у Вас в Монтелу в кратчайшие сроки. В силу независящих от меня от меня обстоятельств на брачной церемонии присутствовать не смогу, поэтому предлагаю провести ее по доверенности, где обязанности жениха будет выполнять в полном объеме маркиз д’Андижос, мой друг.

В конце своего послания де Пейрак писал:

— К письму прилагаю ростовой автопортрет пером, где я изображен без всяких прикрас.

Остаюсь, искренне Ваш граф Тулузский Жоффрей де Пейрак де Моран.

Барон де Сансе отложил письмо и взялся за рисунок, очень подробный. Вначале ему показалось, что старые глаза ему изменили, и он их протер не очень чистым батистовым платком, но нет. Граф де Пейрак изобразил себя голым с очень крупными яичками и членом, закрученным штопором. При этом одна нога графа стояла на полу, а вторая, будучи короче другой, помещалась на подставке. Барон взял лупу в медной оправе и внимательно рассмотрел детали: член, яички, ногу и лицо графа. Лицо барону не понравилось, холодное, жесткое, и со шрамом. Ладно, с лица воду не пить. И взгляд открытый и внимательный, но не подозрительный. Он отложил рисунок и взялся за второе письмо, от маркиза д’Андижос.

Оно было еще короче, и гласило, что маркиз д’Андижос берется за выполнение нелегкой миссии жениха по доверенности и готов выполнить ее в полном объеме, включая брачную ночь. Письмо было заверено нотариально. На втором листке был еще один рисунок, судя по стилю, того же де Пейрака, который изображал веселого толстого человека с нормальными органами, изрядным брюшком и лысиной на полголовы, делавшей ее хозяина похожим на монаха-капуцина. Старый барон положил рядом оба рисунка, всмотрелся в них, потом опять перечитал оба письма. В конце концов, годовой доход в ливрах перевесил все физические недостатки графа, и барон написал ему ответ, что он, как опекун Анжелики де Сансе, согласен на все условия и готов выдать ее за графа де Пейрака. Вот только поставить саму Анжелику в известность он как-то позабыл. Память, знаете ли, стариковская, да и зачем девочку беспокоить заранее, вдруг все сорвется.

Не сорвалось. На следующей неделе приехал маркиз Анри д’Андижос, в точности такой, как на рисунке графа де Пейрака, веселый, толстый и всем довольный, только в парике. Его любимой поговоркой было «надо и мне завести такой». Он смотрел вокруг блестящими, как маслины, глазами и повторял то и дело: «Надо и мне завести такой, или такого, или такую».

Когда старый барон позвал в кабинет Анжелику, она как раз занималась с Николя, проверяя, как глубоко может заглотнуть его член и не задохнуться при этом. Поэтому вместо нее пришла Франсина Мерло, умело подражавшая манерам и голосу Анжелики. Франсина встала возле самой двери и опустила голову, изображая скромницу. «О! Какая красавица! – восхищенно воскликнул маркиз д’Андижос. – Мне бы такую!».

Франсина действительно была хороша! Большая мягкая грудь, подпертая снизу корсажем и открытая почти до сосков, тонкая осиная талия и широкие бедра могли свести с ума не одного мужчину, ценителя женской страстной красоты. Но, главное, это глаза, горевшие, словно угли, сквозь начесанную на лоб черную челку, они поразили маркиза в самое сердце. «Вот тебе и муженек, Франсина!», – сказала себе Мерло. – «Хватит тебе маяться по чужим углам. Пора обзаводиться своим!». И она решила повести свою игру.

— Анжелика, я нашел тебе жениха! – сказал подслеповатый барон.

— Вот как! – с деланным удивлением пискнула Франсина. – И кто же он?

— Граф де Пейрак из Тулузы, очень богатый человек. Ты согласна?

— Если Вы, дедушка, считаете его достойным человеком, то я согласна. Только бы хотелось на него взглянуть.

— Вот его портрет!

Дед протянул к ней руку с портретом, она неуверенно сделала шаг, опасаясь разоблачения, но маркиз вскочил, выхватил из вялой руки барона портрет и подбежал к Франсине-Анжелике. Она взяла портрет, вгляделась. «Похож на черта!», – решила она, а вслух сказала:

— Я согласна!

— Вот и хорошо! – обрадовался маркиз д’Андижос. – Как юридический жених назначаю свадьбу на послезавтра.

— Как? Вы тоже жених? – искренне удивилась она.

— У нас, моя милая, будет две свадьбы, – шевеля, как таракан, длинными и прямыми усами, пояснил маркиз. – Одна гражданская в ратуше, а другая, настоящая – в Тулузе, примерно через неделю после первой.

— Я согласна! – снова сказала Франсина. – Я могу идти?

— Да, дитя мое! – сказал старый барон и прослезился от умиления. Его любимая внучка, обычно строптивая, сегодня покорна, как овечка!

— Скажи Франсине Мерло и другим слугам, чтобы они помогли тебе подготовиться к свадьбе.

Его слова неприятно поразили Франсину. Она, считавшая себя подругой Анжелики, была низведена до положения простых наемных слуг! В расстроенных чувствах она дошла до спальни Анжелики, где та, вдоволь наглотавшись члена Николя, теперь скакала на нем, как амазонка на коне.

— Что, что, что, там, там, там, де, де, дедушка сказал? – еле вымолвила Анжелика, азартно подпрыгивая на Николя, закрывшем глаза от наслаждения.

— Послезавтра ты выходишь замуж за графа де Пейрака из Тулузы. – холодно сказала Франсина, с долей ревности глядя на беззаботную подругу.

Та даже перестала прыгать.

— Но я не хочу! Мне хорошо с Николя и с тобой, Франсина.

— Я знаю, – еще холоднее сказала Франсина. – Потому я решила тебя заменить, и выйду замуж вместо тебя за этого черта. Мы подберем похожие платья, а под фатой мы и вовсе будем похожи. Будут две свадьбы – у нас, в Монтелу, и в Тулузе. В Монтелу ты выйдешь за маркиза д’Андижос, его друга, а в Тулузе – за самого графа. Вот, посмотри на де Пейрака.

Франсина протянула подруге портрет графа, и Анжелика вздрогнула от испуга.

— Это – дьявол! – воскликнула она и лишилась чувств.