Рассказ первый: Любопытство.

Всё началось с маленьких слов, от которых по спине человека пробегает холодок:

— Милый, ты меня сильно любишь? Я имею в виду, действительно, действительно любишь меня?

Ты ведь знаешь, что «не настолько, чтобы не обращать внимание на то, что ты сейчас скажешь» — это неправильный ответ. Всё, что ты можешь сделать, это смириться и ответить: — Ты знаешь, что я глубоко люблю тебя, — и ждать звоночек.

Мысленно я думал о том, что она попала в аварию и испортила свою машину или купила что-то ужасно дорогое, что, по её мнению, могло мне не понравиться. Это могло быть что угодно из сотни разных вещей, которые я мог бы придумать, но проживи я три жизни, я бы никогда не подумал о том, чем она меня ударила.

— Мне от тебя может понадобиться алиби на вчерашний вечер.

— Зачем тебе алиби на вчерашний вечер? И зачем тебе это нужно от меня? Девушки, с которыми ты играла в карты вечером, могут предоставить любое алиби, которое тебе понадобится.

— Дело в том, что вчера вечером я не играла с девочками в карты.

— Но ты каждую среду играешь с девочками в карты.

— Ну, не всегда, просто чаще всего.

— Может расскажешь, в чём дело?

Она отвела от меня взгляд, потом снова посмотрела на меня, а потом опустила глаза в пол и сказала:

— Я сделала глупость. Дикую глупость, и всё вышло из-под контроля. Потом я разозлилась. Я действительно разозлилась и сделала ужасную вещь.

— Хватит ходить вокруг да около, Кора, просто скажи мне, в чём дело, чёрт возьми!

Она несколько секунд смотрела в пол, потом снова посмотрела на меня и сказала:

— Я убила человека.

— Что за шутки!

— Я не шучу. Я выстрелила в этого сукина сына три раза. Дважды в грудь и один раз в голову.

Я сидел и смотрел на неё, не веря своим глазам, пока она рассказывала мне эту историю, но прежде мне нужно немного рассказать о ней.

Я познакомился с Корой на первом курсе Университета Восточного Мичигана. Меня познакомили с Корой в пивной братства. Я пригласил её на свидание, она согласилась, мы, кажется, поладили и начали встречаться. К концу первого курса мы уже были вполне солидной парой. Несколько моих друзей пытались предостеречь меня, потому что, по их словам, Кора была немного «диким ребенком» и имела соответствующую репутацию. Они сказали мне, что она посещала разные студенческие общежития, и ходили слухи, что она любила секс втроем и вчетвером, когда ходила на свидания. Ничто из этого, казалось, не соответствовало той Коре, которую я знал, поэтому я отбросил информацию. Мне потребовалось несколько свиданий в течение шести недель, прежде чем я смог заставить её заняться со мной любовью. Не может быть, чтобы слухи о ней были правдой.

В середине нашего выпускного года я попросил Кору выйти за меня замуж, и она сказала, что хотела бы, но, к сожалению, ей придётся сказать «нет». Она бы с удовольствием, но должна сказать «нет»? Я потребовал объяснения.

— Я не могу выйти за тебя замуж из-за своей жизни в начале учёбы здесь.

Я узнал от неё, что она выросла в очень строгой и религиозной семье, и они держали её в жёстких рамках. Она не могла пойти на свидание, пока её родители не одобряли этого мальчика. Не многие парни хотели подвергать себя этому процессу допроса и проверки, и в результате Кора почти не встречалась в средней школе, и она была немного наивной по приходу в колледж.

Она сходила на пару свиданий с парнем, который ей нравился, и однажды вечером он взял её на вечеринку в студенческое братство, он или кто-то другой на вечеринке подсыпал ей наркотик для изнасилования на свидании в один из напитков, и она потеряла девственность в групповухе. Когда всё закончилось, она подсела на секс. Не просто зациклилась на сексе, но на сексе с несколькими партнерами, и поэтому она много этим занималась. Она пошла в пивную, где мы встретились, ожидая, что это будет подобным вечерним развлечением.

— Я встретила тебя, и что-то внутри меня подсказало мне вести себя прилично, если я когда-нибудь захочу увидеть тебя снова.

— Если ты так увлекалась сексом, почему мне понадобилось шесть недель, чтобы затащить тебя в постель?

— Я не хотела тебя пугать. Я боялась, что ты подумаешь, что я шлюха, и в конце концов бросишь меня и отправишься искать другую девушку, а я этого не хотела. Что-то подсказывало мне, что ты особенный, и мне нужно держаться за тебя.

— Если я такой особенный, почему ты отказываешься от моего предложения? Когда я перестал быть особенным?

— Ты не перестал быть особенным. Причина, по которой я говорю «Нет», заключается в том, что я не могу заставить тебя пройти через то, что сделает с тобой наш брак.

— Не понял, Кора.

— Это потому, что ты смотришь на вещи по своему. У меня было больше сотни разных парней, может быть, даже две сотни до встречи с тобой. Для всех и каждого я была шлюхой. Лёгкий кусок задницы. Ты будешь сталкиваться со многими из этих парней даже после того, как мы закончим. Возможно, тебе даже придётся работать с такими. Можешь себе представить, как они будут смотреть на тебя и относиться к тебе, когда узнают, что ты женат на королеве групповухи?

— Для меня это не имеет никакого значения, Кора. Всё, что мне нужно, это посмотреть им в глаза и сказать, что мы поженились, потому что я смог сделать для тебя сам то, что они все вместе не могли сделать.

— Ты действительно думаешь, что это будет так просто?

— Я знаю. Пойми меня, Кора. Я люблю тебя. Тебя, какая ты с тех пор, как мы начали встречаться. То, что ты делала до встречи со мной, не моё дело. Так же и то, что я делал до нашей встречи, не должно тебя беспокоить. Когда мы встретились, мы оба начали с чистого листа.

— Ты действительно серьезно?

Мы с Корой поженились через три недели после окончания и прожили семь очень счастливых лет, пока моя беременная на третьем месяце жена не сказала мне, что ей нужно алиби, потому что она убила человека.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

— Мне нужно знать, во что я ввязываюсь, если решу солгать ради тебя, Кора. Мне понадобится вся история!

Она оторвала взгляд от пола и посмотрела на меня. Она глубоко вздохнула и сказала:

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, не так ли?

— Что я знаю, так это то, что ты делаешь вид, будто любишь меня, но, учитывая твой тон когда ты задаёшь вопрос, я должен уточнить, действительно ли ты любишь.

— О Боже, детка, не сомневайся, никогда не сомневайся.

— Перестань ходить вокруг да около, Кора. Покончим с этим. Я должен знать, во что ты меня втягиваешь. Я совру ради тебя, и если меня поймают за этим занятием, я могу оказаться в тюрьме в соседней камере. Расскажи мне всё. Всё до последней мелочи.

Она немного помолчала, а потом сказала:

— Просто помни, что я люблю тебя, когда ты меня слушаешь.

Я ничего не сказал и просто сидел, глядя на неё.

— Ты ведь знаешь моё прошлое до встречи с тобой, верно?

Я просто сидел и молчал.

— Чего никогда не было, ни один из парней не был чёрным. Меня всегда интересовал секс с чёрным мужчиной. Я знала много девушек, которые были с чёрными парнями, и они рассказывали мне, как здорово заниматься сексом с чёрным. Как они, казалось, обладали большой выносливостью и могли делать это в течение длительного времени. Они также говорили, что чёрные парни намного крупнее белых. Я слушала их рассказы и удивлялась, но рядом со мной не было чёрных парней. Любопытство не покидало меня все эти годы. Всякий раз, когда я видела чёрного парня, я всегда задавалась вопросом, насколько он может быть большим и может ли он продолжать долго, как говорили девочки.

Она смотрела на меня так, словно пыталась понять, как я это воспринимаю, но я просто сидел и молча слушал.

— Полгода назад компания взяла в мой отдел Амоса Декера. Амос был чернокожим, и вопросы не выходили у меня из головы. Большой ли он и был ли хорош в постели? Примерно через месяц он начал приставать ко мне. Я знаю, что должна была немедленно пресечь его, но я этого не сделала. Во-первых, мне нравилось его внимание, а во-вторых, я думала, что он может сказать или сделать что-нибудь, что ответит на мои вопросы. У меня не было намерения когда-либо пытаться узнать это из первых рук. Я немного пофлиртовала с ним, чтобы он заинтересовался мной.

— Когда мы останавливались после работы, чтобы выпить пару стаканчиков, он всегда умудрялся сесть рядом со мной за столик или в кабинку. Я танцевала с ним пару раз под музыкальный автомат. Однажды вечером, когда группа распалась, Амос проводил меня до машины и попытался поцеловать. Я позволила ему. Я просто дразнила его, и для меня это ничего не значило. Он хотел сесть в машину и поцеловаться, но я сказала ему, что не могу, потому что мне нужно спешить домой и приготовить тебе ужин.

— Два дня спустя я обедала в закусочной напротив работы, когда вошел Амос и подошёл ко мне. После того, как он сделал заказ и пока мы ели, он сказал мне, что ему понравился мой вкус, и спросил меня, когда он сможет попробовать ещё раз. Я сказала ему, что никогда и что единственная причина, по которой я позволила ему поцеловать себя, — это любопытство. Он спросил, что меня интересует, и я ответила, что меня никогда не целовал чёрный мужчина, и мне стало интересно, на что это будет похоже. Я сказала ему, что это ничем не отличается от поцелуев белых парней. Он засмеялся и сказал, что готов поспорить, что поцелуи с чёрным мужчиной — это не всё, что меня интересует, и что он более чем готов помочь мне удовлетворить моё любопытство. Я поблагодарила его за предложение и сказала, что нет, спасибо, встала и ушла.

Слушая её рассказ, я злился, потому что без сомнения знал, к чему она клонит.

— Его предложение засело у меня в голове рядом с вопросами, которые у меня были. Он, должно быть, почувствовал, что у меня есть любопытство, и удвоил свои усилия, чтобы попытаться достать меня. На следующий вечер после работы ему снова удалось занять место рядом со мной. Он спросил, готова ли я удовлетворить свое любопытство, и я ответила, что не могу. Я сказала ему, что замужем и очень люблю тебя. Он засмеялся и сказал, что не хочет заиграться со мной, он просто хочет попробовать. Просто попробовать на вкус. Я спросила его, почему он интересуется беременной замужней женщиной, и он сказал мне, что считает беременных женщин чрезвычайно сексуальными. Он пригласил меня на танец, и я не могла отказать ему без того, чтобы все за столом не задались вопросом, почему, поскольку мы все танцевали под музыкальный автомат почти каждый раз, и я танцевала с ним раньше.

Когда мы танцевали, он сказал: — Это всё правда, — и я спросила о чём он.

— Всё, что ты слышала о чёрных мужчинах, правда. — На это я ничего не ответила, и наверное он понял, что я задумалась. Мы танцевали ещё два раза, и он становился всё смелее, говоря мне, что я упускаю большой опыт. Когда группа разошлась по домам, он снова проводил меня до машины и попытался поцеловать, я позволила. Просто чтобы подразнить его, я показала ему маленький язычок, и мы поцеловались пару минут, а он попытался затащить меня в машину, чтобы поцеловаться с ним. Я сказала ему, что не могу, потому что ты скоро вернёшься и будешь ждать, когда будет готов ужин.

— На следующее утро на работе Марша сказала мне, что видела, как я целуюсь с Амосом, и велела мне быть осторожной и не попасть в ловушку. Она улыбнулась и сказала, что слышала, что если ты свяжешься с черным, то уже никогда не выберешься. Я знала, что она шутит, но это была ещё одна вещь, которую я раньше слышала о чёрных парнях. Ещё один вопрос возник в моей голове рядом со всеми остальными. Как бы то ни было, Амос продолжал работать со мной и в конце концов усадил меня в машину, чтобы поцеловаться. Чем сильнее он пытался зацепить меня, тем любопытнее я становилась, и в конце концов дошла до того, что мне оставалось только удовлетворить свое любопытство. Три недели назад я позвонила девочкам и сказала, что себя не очень хорошо чувствую и не приду играть в карты.

— После работы я последовала за Амосом. Это было огромное разочарование. Всё началось плохо. Я сказала ему, что ему придется использовать презерватив, а он не хотел. Он сказал, что в этом нет необходимости, так как я уже беременна, и я сказала ему, что понятия не имею, какова его сексуальная история, и у меня нет намерения что-то от него получить. Он заворчал, но я сказала ему, что нет презерватива — нет киски. Он подошёл к прикроватной тумбочке, взял один и надел. Это в значительной степени задало тон остальному вечеру. Он был не больше, чем большинство парней, с которыми я встречалась, и у него вообще не было никакой выносливости. В общем, он ничем не отличался от других парней, с которыми я была, и даже не был так хорош, как большинство из них. Я покинула его дом, чувствуя себя полной дурой. Я изменила тебе, чтобы удовлетворить свои глупое любопытство. Я чувствовала себя чертовски виноватой и пообещала себе, что сделаю всё возможное, чтобы загладить свою вину на всю оставшуюся жизнь.

— Проблема была в том, что Амос хотел большего и продолжал давить на меня. Я говорила ему «нет» и что первый раз был большой ошибкой и я не собираюсь повторять её. Он озлился. Он сказал, что моя задница принадлежит ему, и если я не сделаю то, что он хочет, он пришлёт тебе копию записи, на которой мы трахаемся. Я сказала ему, что он полон дерьма и что нет никакого видео. Он посмеялся надо мной и сказал, что часы на его комоде на самом деле были видеокамерой и что они запечатлели весь вечер. Я должна прийти к нему домой и убедиться в этом. Я не могла рисковать, поэтому вчера вечером отпросилась от карт и последовала за ним домой.

— У него действительно была видеокассета. Он посмеялся надо мной и сказал, что теперь я его сучка и буду делать всё, что он захочет, или ты увидишь кассету. У него есть друзья, которым нравятся белые киски, и он собирается разделить меня с ними, и что я научусь любить секс втроем, вчетвером и гангбанг. Затем он стянул с кровати покрывало и велел мне раздеться и приготовиться начать свою жизнь как его сучка.

— В ту ночь, когда он трахнул меня и я заставила его достать презерватив, в ящике прикроватной тумбочки я видела пистолет. Теперь я поняла, что делать. Я разделась, Амос засмеялся и сказал, что он был уверен, что я сразу сдамся. Пока он раздевался, я подошла к прикроватной тумбочке и выдвинула ящик, как будто за презервативом.

— В ящике я увидела пистолет «Смит-и-Вессон» 38-го калибра. Это был тот же самый пистолет, который носил мой отец, когда он был полицейским, и я была знакома с ним. Папа не хотел, чтобы я росла в страхе перед оружием, поэтому брал меня с собой на стрельбище и давал попрактиковаться. Я видела кончики пуль в цилиндре, поэтому знала, что он заряжен. Я протянула руку, вытащила пистолет и направила на него. Его глаза расширились, он спросил меня, какого хрена я делаю. Я отвела курок назад и сказала, что собираюсь покончить с его жалкой задницей. Я всадила две пули ему в грудь, и он упал на пол. Я подошла к нему, направила пистолет ему в середину лба, сказала — Гудбай, мудак! — нажала на курок и оделась.

— Я обыскала его квартиру, взяла все видеокассеты, какие смогла найти, засунула их в наволочку, вытерла всё, к чему прикасалась с тех пор, как приехала туда, и ушла. Я остановилась в 11 милях от его дома и бросила пистолет и наволочку в мусорный контейнер.

Я сидел и ошеломлённо смотрел на жену. Я знал сексуальную историю Коры, поэтому тот факт, что ей было любопытно, каким будет чёрный парень, не стал для меня сюрпризом, но она слишком далеко зашла с удовлетворением этого любопытства. Не ожидал от неё. За семь лет нашего брака у меня никогда не было причин полагать, что Кора может бросить меня. И то, как она холодно описала конец жизни мужчины, заставило меня понять, что я действительно не знаю свою жену так хорошо, как думал. Её голос вырвал меня из моих мыслей.

— Ну? — спросила она. — Что ну?

— Так ты мне поможешь?

Я молча смотрел на неё несколько секунд, прежде чем дать ей честный ответ.

— Я не знаю Кора, честное слово, не знаю. Если я солгу ради тебя и меня поймают за этим, я могу оказаться в тюрьме, а сейчас я не уверен, что ты стоишь того, чтобы я рискнул. Давай подумаем. Единственная причина, по которой я узнал, что ты трахалась с этим парнем, это то, что тебе вдруг понадобилась моя помощь. Ты изменила мне. Этот парень первый или просто первый, о ком я знаю? Если этот парень не первый, то сколько было других? Кто-нибудь, кого я знаю? Кто-то, кто смотрит на меня и каждый раз улыбается про себя? И потом, есть большая проблема — новый слон в комнате. Если ты изменяла с кем-то ещё, кроме этого Амоса, то ребёнок точно мой?

Она ахнула и закричала: — Ты не можешь это говорить! Неужели ты сомневаешься?

— К сожалению, Кора, сомневаюсь.

Она зарыдала, потом вскочила и выбежала из комнаты. Я допил кофе и, хотя мне совсем не хотелось, встал и пошёл на работу. Это был плохой день для меня. Несмотря на то, что мне удалось сделать свою работу, я всё время думал о том, что Кора вывалила на меня утром. Я задумался о том, что делать. С одной стороны, я провел семь замечательных лет с женщиной, которую любил. С другой стороны, женщина, которую я любил, изменила мне. Она сказала, что это был только один раз, но говорила ли она правду? У меня не было абсолютно никакой возможности узнать. Я бы даже не узнал об этом Амосе, если бы Кора не решила, что ей нужна моя помощь, так как же, чёрт возьми, я мог быть уверен, что он был единственным. И это вернуло меня к вопросу, который заставил Кору выбежать из комнаты в слезах.

Был ли ребенок моим?

К тому времени, как я въехал в гараж и заглушил мотор, все мои мысли свелись к одному — единственному вопросу. Помогу я Коре или нет? Я на две трети решил сказать «да», и главным фактором был ребёнок, которого носила Кора. Если он мой, то хочу ли я, чтобы он появился на свет в тюрьме или тюремной камере? Но оставалось задать ещё несколько вопросов.

Когда я вошёл в дом, Кора сидела за кухонным столом с полупустой бутылкой вина на столе перед ней и полным бокалом в руке.

— Это не очень умно с твоей стороны, Кора. Ты не должна так много пить во время беременности, чтобы не было проблем у ребёнка.

— Какого хрена ты беспокоишься! Ты всё равно не думаешь, что он твой.

— Да, я не буду знать наверняка, пока он не родится, и я не смогу сделать тест ДНК, но до тех пор я буду думать что он мой. Если он мой, я не хочу, чтобы он родился за решёткой. Это означает, что мне, вероятно, придётся помочь тебе избежать тюрьмы. Прежде чем я решусь лгать ради тебя, мне нужно кое-что узнать. Во-первых, знает ли кто-нибудь ещё о том, что ты встречалась с этим парнем?

— Больше никто не знает. Люди на работе видели, как я разговаривала с ним и танцевала с ним, но все остальные девушки разговаривали с ним и танцевали с ним. Марша видела, как я целовала его на стоянке, но другие целовались на стоянке, так что мой поцелуй с Амосом не был уникальным.

— А как насчет его квартиры? Ты оставила там что-нибудь, что могло бы показать твоё присутствие?

— Я так не думаю. Я достаточно насмотрелась полицейских сериалов, чтобы знать об отпечатках пальцев, и я прошла по квартире и вытерла всё, к чему могла прикоснуться.

— Этот парень был чистым и аккуратным человеком?

— Думаю, да. Почему ты спрашиваешь?

— Ты трахалась с ним на кровати, и если он не выстирал простыни, они могли бы получить какие-нибудь следы ДНК.

— Мне они показались чистыми, когда он откинул одеяло.

— Но ты не можешь быть уверена?

— Нет. Нет, не могу.

— Тогда лучшее, на что мы можем надеяться, — это то, что полиция никогда не заподозрит тебя, но если они все-таки объявятся, мы расскажем такую историю. Этот придурок начал приставать к тебе, а ты сказала ему, что счастлива в браке и не интересуешься им. Он игнорировал твои слова и продолжал приставать к тебе, и это бесило тебя, поэтому ты решила поиграть с ним, заставить его думать, что он чего-то добивается, вселить в него надежду, прежде чем смеяться над ним и говорить ему, что он болван. В среду вечером тебе было нехорошо, поэтому ты осталась дома. То же самое в ту ночь, когда ты трахнула этого мудака. Ты чувствовала себя больной, поэтому не пошла на карточный вечер, а осталась дома. Мы можем использовать беременность как причину плохого самочувствия. Кто-нибудь спрашивал тебя, почему этот Амос не пришёл на работу?

— Никто даже не заметил, что его не было до обеда, и никто ничего не спрашивал.

— Может быть, его тело ещё не нашли, так что полиция не занялась этим делом. Просто веди себя нормально на работе. Не давай никому повода связывать тебя с этим мудаком.

Я встал и направился к двери, а Кора спросила меня, куда я иду.

— Пойду перекусить.

— Я могу пойти с тобой?

Я колебался пару секунд, прежде чем сказать: — Да. Если я собираюсь лгать, люди должны видеть нас вместе как нормальную пару.

Она схватила свою сумочку и последовала за мной к машине. Поездка в ресторан прошла в тишине, как и еда, и большая часть пути домой. Мы были в нескольких минутах от дома, когда она сказала:

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? И я хочу прожить свою жизнь с тобой?

Я просто внимательно следил за дорогой и молчал.

— Это было глупо с моей стороны, детка, и я обещаю провести остаток своей жизни, чтобы загладить свою вину перед тобой. Просто дай мне шанс. Это всё, о чем я прошу, детка, шанс всё исправить между нами.

— До следующего раза, когда тебе станет любопытно? Неужели ты не понимаешь, что это всё изменило моё отношение к тебе? Ты изменила мне, Кора, и это изменило мое отношение к тебе. Если бы ты не убила его, я никогда бы не узнал, но поскольку тебе нужна была моя помощь, ты рассказала мне об этом. Теперь я спрашиваю себя, был ли этот парень первым. Ты говоришь, что был, но как я могу в это поверить? Сам акт обмана означает, что ты не заслуживаешь доверия, так как же я могу теперь верить всему, что ты говоришь? Даже если я поверю, что он был первым, есть ли у меня гарантия, что он будет последним? Ты можешь поклясться на стопке Библий, что это так, но ты обманщица, Кора, и этот факт заставляет сомневаться в твоих словах.

— Я повторяюсь, Кора, но теперь тебе нельзя доверять. Всё, что ты мне скажешь, я могу считать корыстным. Зная, что ты сделала и почему, я удивляюсь. Ты говоришь, что это было ужасно, но я должен спросить себя, есть ли ещё любопытство. Ты думаешь, что, возможно, Декер на самом деле не был лучшим представителем чернокожих мужчин, и поэтому любопытство может заставить попробовать ещё раз?

— Боже мой, Уолтер, как ты можешь так думать обо мне?

— Учитывая ситуацию, в которой мы сейчас находимся, как я могу не думать об этом? Я не могу тебе доверять.

Закончив говорить, я уже въезжал на подъездную дорожку. Я припарковался и вышел из машины, прежде чем Кора успела ответить. Я направился в гостиную, устроился на диване и включил телевизор. Не было ничего, что я хотел бы посмотреть, но я был не в настроении выслушивать её оправдания и обещания. Через пару минут она сказала:

— Я иду спать, — и я просто кивнул, чтобы подтвердить, что слышал, и вернулся к просмотру телевизора. Через час я поднялся наверх. Я пошёл в спальню, взял одежду, которая мне понадобится на следующий день, схватил подушку с кровати и направился к двери.

— Куда ты собрался? — Спросила Кора.

— В одну из свободных спален.

— Почему?

— Господи Иисусе, Кора, ты что, совсем дура? Ты всё ещё не понимаешь? Ты думаешь, что это было не хуже, чем невыплата по счёту или небольшая вмятина в машине. То, что ты сделала, изменило все наши отношения. Я не могу быть рядом с тобой сейчас. Я хочу обхватить тебя руками за шею и сжать, крича: — Ты тупая пизда! Как ты могла так поступить с нами?

Она заплакала, и я вышел из комнаты.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Я встал и ушёл еще до того, как Кора проснулась. Я зашёл в ресторан, позавтракал и отправился на работу. Мне удалось выполнить свою работу, хотя ситуация, в которой я оказался, не выходила у меня из головы. Когда я ехал домой в тот вечер, я задавался вопросом, что будет ждать меня. Будет ли найдено тело мудака и будут ли копы, когда я туда доберусь? Полиции в доме не было, но и Коры тоже. Я достал остатки еды из холодильника и положил их в микроволновку. Я сидел за столом и ел, когда вошла Кора.

— Извини за опоздание, но Амос ударил снова.

— Полиция?

— Нет. У проекта, над которым работал Амос, есть крайний срок, и то, что он не пришёл на работу, поставило проект под удар. Меня подключили попытаться уложиться в срок.

— Это научит тебя стрелять в людей.

— Это не смешно. Это ещё один способ показать мне, насколько я была глупа. Частичное наказание за отсутствие здравого смысла.

На это я ничего не ответил, и, поскольку еды было достаточно для двоих, мы сели за стол.

— Какие-нибудь разговоры о засранце на работе?

— Много спекуляций на тему того, почему от него никаких известий. Он не пропустил ни одного дня с тех пор, как пришёл работать, и даже ни разу не опоздал.

— А что ты об этом говорила?

— Ничего, хотя я и дала всем понять, как меня бесит, что я застряла с его проектом.

— Посмотри на это с другой стороны. Если тебе удастся уложиться в срок, учитывая, что ты внезапно попала в него, то будешь выглядеть как звезда для своего босса.

— О боже! Проект в беде? Свали это на Кору. Я не уверена, что хочу оказаться в такой ситуации. Что, если я не смогу сохранить проект? Я не могу позволить себе иметь в своем послужном списке кучу неудач. Мне понадобится эта работа, когда ты уйдёшь.

Говоря это она смотрела на меня, и по выражению её лица я понял, что она надеялась, что я скажу: «этого никогда не случится», но я держал рот на замке и ничего не сказал. Правда заключалась в том, что я ещё не решил, что буду делать, и оставить её было одним из вариантов, но я ещё не был готов принять решение.

— Из-за этого проекта мне завтра придётся идти на работу. Хорошо, что у нас не было никаких планов на выходные. — сказала Кора.

— Завтра вечером мы устраиваем вечеринку у твоей сестры.

— Я буду дома как раз вовремя и не собираюсь проводить всю субботу на работе. Если проект не уложится в срок, я буду винить босса за то, что он не подключил меня раньше.

Кора была расстроена, когда я снова пошел в свободную спальню.

В субботу я спал, а Кора уже встала и ушла, когда я встал. Я выпил кофе и некоторое время читал утреннюю газету. Моя голова все еще была полна мыслями о том, что сделала Кора, и о возможных последствиях. В конце концов я сдался и направился в клуб выпить пива. Там было несколько парней, которых я знал, и я присоединился к ним и убил около часа, прежде чем отправиться домой, чтобы подготовиться к посещению сестры Коры. Когда мы сели в машину, чтобы выехать из дома, Кора спросила:

— Как мы будем себя вести на вечеринке?

— Как влюбленная пара. А как же иначе?

— Ты будешь со мной немного теплее, чем в последние два дня?

— Я справлюсь, — сказал я, и она посмотрела на меня долгим взглядом, а затем повернулась, чтобы посмотреть в окно.

Мы хорошо справились с вечеринкой, и по дороге домой Кора спросила:

— Когда ты вернёшься в нашу кровать?

Я был в довольно хорошем настроении, так что вместо того, чтобы быть каменным и холодным, я сказал: — Мне всё ещё трудно осознать то, что ты сделала.

Услышав это, она замолчала и больше ничего не говорила, пока мы не вернулись домой.

— Что я должна сделать, чтобы доказать тебе, что Амос был моей единственной глупостью?

— Я не знаю.

— Когда же ты наконец позволишь мне начать доказывать тебе, что я люблю тебя и только тебя? Когда же ты позволишь мне начать баловать тебя, чтобы загладить свою глупость?

— Я не знаю Кора. Есть ещё так много вопросов без ответа.

— Какие?

— Ты уже знаешь их, Кора, и вдобавок ко всему у меня теперь есть новый, который пришёл мне в голову только сегодня.

— Ты рассказывала мне, как мудак сказал, что поделится тобой со своими друзьями. Он упоминал о сексе втроем, вчетвером и гангбанг. Если он делал такие вещи, то, скорее всего, он уже подхватил ЗППП. Если да, то как насчёт нас?

— Я же сказала, что настояла на презервативе.

— Да, но ты проверяла, не порвался ли он? Разве твое маленькое путешествие по переулку любопытства не включало в себя сосание его перед тем, как трахнуть? Ты можешь подхватить любую болезнь. Некоторые из этих болезней нуждаются только в переносе телесных жидкостей, чтобы распространиться. Ты можешь заразиться ВИЧ, обменявшись слюной во французском поцелуе с человеком, у которого есть вирус.

Я не знал, правда это или нет, но я пытался причинить какую-то душевную боль. Она побледнела от моих слов, и по её лицу я понял, что она никогда не думала об этом.

— В понедельник я первым делом сдам анализы, — сказала она.

— Пожалуй, мне тоже лучше пройти обследование.

Она отвернулась от меня, я пожелал ей спокойной ночи, поднялся по лестнице в свободную спальню и лёг спать.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

В воскресенье я спал допоздна, а потом весь день работал по дому. Кора чувствовала моё настроение и старалась держаться от меня подальше. Около четырех я закончил, принял душ и переоделся. Когда я спустился вниз, Кора спросила:

— Что мы будем делать на ужин?

Я знал, к чему она клонит. По воскресеньям мы почти всегда ужинали вместе, и хотя мне совсем не хотелось сидеть за столом напротив Коры, я понимал, что ради приличия должен это сделать. Если полицейские все-таки позвонят, они должны найти любящую пару, так как все наши друзья должны были сказать, что мы были идеальной любящей парой, и нашим отношениям завидовали все. Я убедился, что Кора знает, какую роль ей предстоит сыграть — никаких кислых выражений, только улыбки, — и мы отправились в «Трикокки» на ужин. Там было несколько человек, которых мы знали, и я почти уверен, что мы устроили для них хорошее шоу.

Кора очень старалась выглядеть великолепно и сексуально, и мне было ясно, на что она надеялась, когда мы вернулись домой, но это не сработало. Когда пришло время ложиться спать, я вновь направился в свободную спальню.

Понедельник, вторник и среда на домашнем фронте прошли без происшествий. На работе коллеги Коры говорили о возможных причинах того, что «мудак» стал «не звони, не показывайся», но никто из них не задавал вопросы Коре, похоже, что никто из них не подозревал, что у неё что-то было с Амосом.

В четверг в газете появилась статья о человеке, которого нашли мёртвым в его доме. Его мать, обеспокоенная тем, что не получала от него вестей почти неделю и он не отвечал на звонки, отправилась к нему домой и нашла его мёртвым на полу спальни. Она сообщила журналистам, что его застрелили. Полиция просит всех, у кого есть информация, связаться с ними. В тот вечер за ужином Кора сказала, что на работе главным предметом разговоров было убийство придурка, но никто, казалось, не смотрел на неё и не спрашивал, есть ли у неё какие-нибудь идеи на этот счёт.

В пятницу в офис явились два детектива и поговорили со всеми присутствующими, спрашивая, нет ли у них какой-нибудь информации, которая могла бы помочь расследованию. По словам Коры, никому нечего было сказать. Кое-кто говорил, что этот засранец проработал там недостаточно долго, чтобы кто-то мог узнать его как следует. Перед уходом детективы оставили свои карточки и попросили всех, кто вдруг что-то вспомнит, позвонить им.

Весь уик-энд Кора нервничала, боясь, что Марша позвонит им и расскажет о том, что она видела Кору и этого придурка на парковке. Кто-то всё же сказал им, так что детективы пришли в офис в понедельник, чтобы задать Коре несколько вопросов. Они хотели знать, насколько хорошо она знает этого засранца, и казалось, что им известно о её интимных отношениях с ним. Кора сказала им, что не очень хорошо его знает. Они сказали ей, что у них есть информация, что она была очень, очень дружна с ним, она ответила, что они были дезинформированы. Она танцевала с ним, когда он присоединялся к ней и её коллегам после работы, но она также танцевала с другими мужчинами — коллегами. Потом её спросили, целовалась ли она с другими коллегами на парковке. Да, бывало, а потом, прежде чем они успели задать ей ещё один вопрос, сказала:

— Давайте сразу перейдем к делу, ладно? Амос начал приставать ко мне с самого начала. Я сказала ему, что счастлива в браке и меня это не интересует. Он проигнорировал это, и продолжал приставать ко мне даже после того, как я сказала ему дюжину раз, что меня это не интересует, поэтому я решила надрать ему яйца. Я начала дразнить его и водить за нос, позволяя ему думать, что он чего-то добивается, только чтобы каждый раз посылать его домой с больными яйцами. Этот человек был мудаком, и даже если я когда-нибудь изменю своему мужу, это будет не с таким грязным мешком, как Амос.

Потом они захотели узнать, где она была ночами с шестого по восьмое. Она сказала им, что была дома со мной. Они поблагодарили её за сотрудничество и сказали, что, возможно, захотят задать ей ещё несколько вопросов по ходу расследования.

Она подождала полчаса после того, как они ушли, а потом позвонила мне и рассказала обо всём. Я не удивился, когда они появились в моем кабинете сразу после обеда и сказали что расследуют смерть Амоса Декера. Неожиданно они стали меня допытывать, где я был в ночь с шестого на седьмое и на восьмое. Где я был. Не Кора, а я!

— Зачем меня об этом спрашивать? Я даже не знаю Амоса Декера.

— У нас есть информация, что ваша жена была близка с мистером Декером, и наш опыт показывает, что мужья иногда мстят, когда узнают об этом.

— Вы обвиняете меня в убийстве? Должен ли я вызвать адвоката, прежде чем говорить дальше?

— В данный момент мы вас ни в чем не обвиняем, вы находитесь в списке «лиц, представляющих интерес». Вопрос в том, можем ли мы исключить вас из этого списка.

— Во-первых, вы ошибаетесь насчет того, что моя жена была близка с мистером Декером. Она рассказала мне всё о том, как этот персонаж Декер лез к ней. И как он, наконец, разозлил её настолько, что она решила разыграть его. Что касается того, где я был эти три дня, я был на работе днём и дома с женой по вечерам.

Я снял трубку и попросил секретаршу сделать копию моего ежедневника и принести мне. Когда она это сделала, я передал копию детективам.

— Это отчет о моей повседневной деятельности здесь, на работе; с кем я встречался, с кем разговаривал и о чем. При необходимости я могу дать вам контактную информацию. Заметьте, что я был в офисе с восьми до пяти тридцати каждый день недели, и я уверен, что моя секретарша и мой босс могут подтвердить это. Все вечера я проводил дома с женой, за исключением четверга, когда мы ужинали в Tricоcci». Я не сохранил квитанцию по кредитной карте, но уверен, что смогу получить копию, если она вам понадобится. Кроме того, персонал Tricоcci S может подтвердить, что мы были там, так как мы постоянные клиенты и нас там всегда приветствуют по имени. Если вам больше нечего сказать, через две минуты я должен быть на бюджетном совещании.

— На данный момент это всё, но нам, возможно, придётся поговорить с вами ещё раз.

— А вы подумали об том, что если этот тип Декер приставал к моей жене, он, вероятно, приставал и к другим жёнам, невестам и подружкам. Может, стоит посмотреть в ту сторону?

Мы все встали, они вышли из комнаты, и я направился на совещание.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Когда я вернулся домой, Кора уже приготовила ужин, мы обсудили наши встречи с полицией и убедились, что наши истории в целом совпадают и что ни один из нас не сказал ничего такого, что копы могли бы использовать против нас.

— Мы ещё не вышли из леса. Мы будем в списке подозреваемых долгое время. Они, вероятно, вернутся ещё, особенно если не смогут найти других подозреваемых.

После ужина я посмотрел новости, потом взял книгу, которую читал, и устроился на ночлег, сильно возбуждённый, так как у нас с Корой никогда не было таких перерывов в занятиях любовью. Мне нужно было решить, что делать. Я решил на следующий день сдать анализы и заставить Кору сделать то же самое.

Утром, когда я добрался до кухни, Кора уже встала и готовила кофе. Я налил себе чашку, добавил сливок и сахара и сделал глоток. Я сказал, что собираюсь сдать анализ на венерические заболевания, но оказывается Кора уже сделала это в обеденный перерыв накануне.

— Я должна получить результаты сегодня.

— Позвони мне, когда получишь результаты.

— И что? Могу я надеяться на оттаивание относительно меня?

Я только пожал плечами, допил кофе и отправился на работу. По дороге я обдумывал варианты. Оставалось только два — остаться или уйти. Аргументами в пользу того, чтобы остаться, были ребёнок и все хорошие годы, которые мы провели вместе. Но беда в том, что я сомневался, что когда-нибудь снова смогу доверять Коре, и непонятно, как это повлияет на наши отношения.

Я снова и снова прокручивал это в голове, но всё время возвращался к ребёнку, которого носила Кора. Я буду настоящим отцом для моего ребенка. Он не вырастет в разделённой семье. Но в этом и заключалась проблема. Есть шанс, что ребёнок не мой. Я больше не доверял ей полностью, как когда-то. Теперь всё, что она говорила или делала, заставляло меня смотреть на это с сомнением, и непонятно, как при этом нам жить вместе. Поймите: любовь, которую я питал к Коре, всё ещё была со мной (как и похоть), но доверие исчезло!

Я позвонил своему врачу, как только пришла на работу, и записался на обследование. Я ушел на обед на полчаса раньше, и сдал кровь. Остаток дня прошёл быстро, и по дороге домой я решил, что останусь. Даже если ребёнок не мой, это не его вина, и ему всё равно нужен отец. Если он не мой, он станет постоянным напоминанием о том, что сделала Кора, но я уже смирился с тем, что всё равно никогда больше не буду доверять ей доверять. Конечно, был вариант, что мы с Корой окажемся в тюрьме, когда родится ребёнок.

Мой телефон зазвонил в тот момент, когда я нажимал кнопку открывания гаражной двери. Это звонила Кора, чтобы сообщить, что она получила известие из клиники и что у неё нет никаких заболеваний. Это означало, что мне не нужно было ждать своих результатов. Нажимая на кнопку, чтобы закрыть дверь гаража, я принял решение быть немного теплее к Коре. Если я собираюсь остаться, а я останусь, мне придётся внести свой вклад в исцеление наших отношений. Но я всё равно собирался оставить угрозу моего возможного ухода висеть над головой Коры. Я был достаточно подлым, и хотел причинить ей эмоциональную боль или стресс, чтобы отплатить ей за то, через что она заставила меня пройти.

Я скажу ей, что останусь, пока не родится ребёнок, и мы сможем определить, мой он или нет, хотя на самом деле я решил остаться в любом случае. Важно, как она прореагирует. Ей не о чём беспокоиться, если ребёнок мой.

Так и было. Она просто улыбнулась и сказала:

— Нет проблем, детка, совсем нет проблем.

На столе стояла бутылка «Мерло» и два бокала, которые уже были налиты. Понятно было, на что она надеялась. Я и сам был более чем готов.

За едой я был очень любезен и слушал, как Кора описывает свой день. Детективы вернулись и провели некоторое время с менеджером отдела кадров, но больше ни с кем не разговаривали. После ужина я смотрел вечерние новости, а потом переключал каналы, пока Кора не сказала, что идёт спать. Я дал ей пару минут, затем выключил телевизор и последовал за ней. Она улыбнулась, когда я вошёл в спальню и стал раздеваться. Она разделась раньше меня, стянула с себя одеяло и растянулась в ожидании.

Я кончил намного быстрее, чем хотел, Кора ещё даже не приблизилась. Она двинулась, чтобы взять мой член в рот, и ей не потребовалось много времени, чтобы вернуть меня в действие. Во второй раз я смог доставить ей оргазм. Когда мы лежали рядом на кровати, Кора спросила:

— С нами все будет в порядке, милый?

Я думаю, что вся подлость, которую я носил с собой, вытекла из меня со словами:

— Это зависит от Коры.

— От чего именно?

— Сойдет ли тебе с рук убийство. Вот что я скажу. Если тебе это не сойдет с рук, ну а я не окажусь в тюрьме, то я не буду сидеть и ждать, пока ты выйдешь.

— Всё должно быть в порядке. Я уверена, что удалила все следы моего пребывания в доме Декера.

— Может, и так, а может, и нет. Возможно, ты что-то упустила, есть и другие вещи, о которых мы не знаем и не можем контролировать. Кто-нибудь из соседей видел, как ты заходила к Декеру? Хвастался ли он приятелю, что поймал тебя и назвал по имени? Если он это сделал, передал ли приятель информацию в полицию? Копы могут разыскать всех его друзей и близких соратников и спросить, есть ли у тех какая-нибудь информация, которая поможет в расследовании.

— Даже если полиция ничего не выяснит и Дело об убийстве Декера попадет в архив, оно всё равно останется там. У убийства нет срока давности. Оно будет висеть над головой всю оставшуюся жизнь. Есть ещё кое-что, Кора. Если они предъявят обвинение кому-то другому и добьются осуждения на основании косвенных улик, я не уверен, что я смогу сидеть сложа руки и смотреть, как невиновного сажают в тюрьму.

Мы оба перевернулись на другой бок и заснули.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Неприятное окончание вечера, казалось, не имело значения утром, когда Кора разбудила меня минетом, который, кстати, я искренне рекомендую как способ начать свой день. Мы вместе приняли душ и за завтраком строили планы на выходные. По негласному соглашению мы не говорили о том, что я называю Болезненными Проблемами Коры.

Следующие шесть месяцев прошли без происшествий. Детективы так и не вернулись, чтобы поговорить ни со мной, ни с Корой, и, насколько Кора знает, они не разговаривали ни с кем с работы. Ребёнок родился, я проверил и убедился в том, что Томас Луис Дрейтон — плод моих чресел.

Прошло уже больше двух лет, и, похоже, Коре сойдет с рук то, что она сделала, но где-то в глубине сознания остаётся воспоминание обо всём. Это висит над ней и будет висеть там до конца жизни. Всё, что мы можем сделать, это принимать жизнь день за днем и надеяться, что нить, удерживающая камень, не порвётся и он не упадет на неё.

\\\\\\\\

\\\\\\\\

\\\\\\\\

Рассказ второй: Танцульки

Я сидел за столом, потирая лодыжку и глядя, как танцует Шейна. Клянусь, эта женщина была зачата на танцполе и родилась, чтобы провести на нём всю свою жизнь. Я не стал оглядываться, чтобы убедиться в этом, но готов был поспорить, что большинство глаз были устремлены на неё и её партнера. Не то чтобы он имел к этому какое-то отношение. Каждый мужчина, с которым она танцевала, был похож на Фреда Астера или Джина Келли, даже если у него были две левые ноги.

Обычно я танцевал с ней, но я растянул лодыжку на работе и был не в состоянии много ходить, не говоря уже о танцах, но я обещал ей вечер. Даже в лучшей форме я не мог угнаться за ней на танцполе, поэтому привык, что она танцует с другими.

Большинство людей там были завсегдатаями и знали приметы. Как только я садился после танца с Шейной и не вставал на следующий, они знали, что могут подойти и пригласить её на танец. Шей спрашивала меня, не возражаю ли я, и я, конечно, никогда не говорил «нет». В течение вечера я танцевал примерно две трети танцев, а остальные получали последнюю треть. Я действительно не возражал, так как мне так же нравилось наблюдать за её движениями, как и находиться рядом с ней.

Глядя, как она двигается в такт музыке, я вспоминал, как встретил её. Это было на школьных танцах. Она была там с парнем из футбольной команды, и у него совсем не было ритма. На футбольном поле он двигался нормально, но на танцполе с таким же успехом мог быть пнём. Шейна была разочарована им, и это было заметно. Я наблюдал за ней, и даже с пнём она выглядела хорошо. Наблюдая за ней, я думал о том, как жаль, что у неё нет партнера, который мог бы воздать ей должное.

На танцах было около дюжины девушек, которые пришли одни, так что я нашёл много партнеров для танцев. Мне нравилось танцевать, и благодаря матери, которая заставляла меня брать уроки танцев, я был не так уж плох.

Шейна перевелась из другого штата в начале десятого класса, но в десятых классах было 242 школьника, и невозможно было знать их всех. Добавим к этому, что мы не вращались в одних и тех же кругах. Она бегала с «спортсменами» и так называемой «в толпе», а я после школы отправлялся на свою подработку.

Итак, все присутствующие видели, что она расстроена, и слышали, как она говорила, что, должно быть, сошла с ума, раз пришла на танцы с Джимми. Имейте в виду, что я не плохо говорю о Джимми, просто говорю, что он не мог танцевать достаточно хорошо, чтобы удовлетворить Шейну.

Я разговаривал с парой парней, когда начали играть танго. Кто-то потянул меня за рукав, и, обернувшись, я увидела Шейну.

— Фрэнк, верно? — Я утвердительно кивнул, и она сказала: — Ты умеешь танцевать танго, Фрэнк?

Она взяла меня за руку и вывела на площадку. Не пригласила меня танцевать с ней, просто взяла за руку и потянула за собой. Я не хочу сказать, что это был волшебный момент, но мы довольно хорошо двигались вместе. Когда песня закончилась, я проводил её обратно к столику, где она сидела, поблагодарил за танец и вернулся к парням, с которыми разговаривал.

Пять минут спустя Фил Рид сказал: — А вот и твоя новая подружка. — Я повернулся, и Шейна подошла ко мне.

— Есть минутка? — Конечно.

— Могу я поговорить с тобой наедине?

— Наверное, — сказал я, и она отвела меня немного в сторону от группы, с которой я разговаривал.

— У меня проблема, точнее, две проблемы. Джимми не умеет танцевать танго и, видимо, разозлился, когда я попросила тебя стать моим партнером. Бев Холбрук сказала, что он ворчал пару секунд, а потом вдруг сказал: — К черту эту суку. Она может идти домой пешком, — и он ушел. Мне нужен партнёр для танцев на остаток ночи, и мне нужно ехать домой. Можешь ли ты со мной танцевать?

— Я могу сделать и то, и другое, если ты не против, чтобы тебя видели в этой крысиной развалюхе, которую я называю машиной.

— До тех пор, пока она не протекает во время дождя.

— Пока нет, но я ничего не обещаю на будущее.

Остаток вечера я провёл в качестве партнера Шей по танцам, а когда всё закончилось, отвёз её домой. Когда я проводил её до двери, она сказала:

— Мне было весело. Что скажешь, если мы как-нибудь повторим?

— Мне бы этого хотелось. — Позвони мне.

— Это может занять некоторое время. Всё зависит от моего рабочего графика.

— Всё в порядке. Просто обязательно позвони как-нибудь.

Это было началом моих отношений с Шейной. Наши свидания были немного нерегулярными, потому что у меня не было постоянного рабочего графика. Это менялось от недели к неделе, так что мы с Шейной так и не достигли постоянной стадии «парень/девушка», и из-за моего нерегулярного графика мы не могли встречаться каждые выходные. Её родители не разрешали ей встречаться в течение недели, и три из каждых четырех недель она встречалась с другими парнями.

Я договорился, чтобы мой босс запланировал мне свободный вечер выпускного бала, я попросил Шейну пойти со мной, и она сказала «да».

Выпускной вечер был для меня просто волшебным. Мы с Шейной танцевали каждый танец вместе, и однажды мы были единственной парой на танцполе, когда оркестр играл Самбу. Когда выпускной закончился мы попали на пару встреч после выпускного. Дома у Тима Шейна сказала:

— У меня для тебя сюрприз, детка. — Что?

— В свой семнадцатый день рождения я пообещала себе, что откажусь от девственности в восемнадцатый день рождения или на выпускном вечере, в зависимости от того, что наступит раньше. В прошлую субботу мне исполнилось восемнадцать, но парень, с которым я встречалась в этот вечер, мне не очень нравится. Я знала, что буду на выпускном с тобой, так что ты получишь приз, если хочешь. Что скажешь?

Я быстро нашёл нам мотель. Я тоже начинал эту ночь девственным, хотя Шейна этого не знала. У меня не было опыта, но я видел по крайней мере дюжину порнофильмов, так что я знал, что делать. Я не так быстро кончил, как боялся в связи с тем, что это впервые, но это потому, что я мастурбировал всего за два часа до того, как я забрал Шейну на вечер. Я также прочитал много писем из пентхауса, так что я думал, что представляю, что хочет женщина.

Я был полон решимости заставить Шейну думать, что я особенный, поэтому, как только мы были обнажены и закончили все поцелуи и работу рук, я опустился на неё. Я был девственным, но это не означало, что я совершенно неопытен. У меня были пару сисек во рту, и я потрогал несколько кисок. Меня дрочила Нэнси Уайлд и был минет от Беверли Эббег, так что вполне возможно, что Шейна тоже занималась подобными вещами. Но я хотел, чтобы она думала, что именно я тот самый её мужчина!

Я много читал о том, что клитор был ключом, и поэтому я пошёл искать его. порно рассказы Я вцепился в него, и Шейна пришла в бешенство. Она закричала, завопила, схватила меня за волосы и притянула моё лицо к своей киске. Она брыкалась, крутила бёдрами, стонала и вообще заставляла меня чувствовать, что я знаю, что делаю. Наконец она оттолкнула меня и сказала:

— Поторопись, черт возьми, я хочу тебя в себе.

Я скользнул своим твердым членом в мокрую киску, и она снова взбесилась. Я чувствовал себя так, словно был на родео и пытался продержаться десять секунд. Слава Богу, это заняло гораздо больше десяти секунд. Если всё её брыканье и метания были вызваны оргазмами, то у неё их было несколько. Наконец я кончил и упал на кровать рядом с ней, задыхаясь.

— Боже, — сказала она, — я понятия не имела. Я хочу сделать это снова. А мы можем? Мы можем сделать это снова?

Мы могли и сделали.

++++++++++++++++++++++

После выпускного вечера все вернулось на круги своя. У меня был, может быть, один выходной из трёх, и Шейна всегда выходила со мной по пятницам и субботам, даже если ей приходилось прерывать свидание с кем-то другим, и мы всегда заканчивали свидание любовью.

Я поговорил с Шейной о том, чтобы стать постоянным и эксклюзивным, но она сказала «нет». Она сделала это мягко, но это все равно было «нет».

— Я бы с удовольствием, правда, но я не могу сидеть дома по пятницам и субботам только потому, что тебе надо работать.

Я был зациклен на Шейне, но я не был глуп. Шейна ходила на свидания по пятницам и субботам, когда я не мог, и конечно другим её кавалерам тоже везло. Я не знал этого наверняка; я подозревал это, и это бесило меня, но я ничего не мог с этим поделать.

+++++++++++++++++++

Шейна уехала в колледж, но высшее образование было не для меня. Мой отец устроил меня в программу «инструменты и штампы», где он работал, и это означало, что я мог бросить свою работу на неполный рабочий день. Теперь у меня были выходные, но Шейна ушла.

Колледж был недалеко — всего в тридцати милях, — но я полагал, что Шейна встретит много новых парней, и какой-нибудь придурок из колледжа схватит её, так что представьте мое удивление, когда я вернулся домой с работы, и моя мама сказала мне, что Шей звонила и просила, чтобы я позвонил ей.

— Во сколько ты заедешь за мной сегодня? — Что? — Ты больше не работаешь по выходным, а у Кэрол Мозер вечеринка. Во сколько ты за мной заедешь?

Я заехал за ней в семь, и с тех пор мы стали парой. Я сделал ей предложение, и она согласилась, но мы договорились подождать, пока она закончит школу, прежде чем пожениться. Мы поссорились, когда она хотела поехать с некоторыми из своих друзей во Флориду на весенние каникулы. Мы поспорили, она сказала — Ты мне не хозяин, — и она поехала. Это встряхнуло меня, поэтому, когда она вернулась, я избегал её и не отвечал на звонки. Мы провели три месяца порознь, прежде чем она устроилась на моем крыльце и не двинулась с места, пока я не пообещал сесть и поговорить с ней.

Мы поженились через шесть месяцев после того, как Шей закончила школу, и только что отпраздновали нашу пятую годовщину свадьбы.

+++++++++++++++++++

Музыка смолкла, оркестр пошёл на перерыв, и партнер Шей по танцам подвел её к столу и поблагодарил за танец. Мы потягивали напитки и общались с людьми, с которыми сидели, пока не вернулась группа. Когда начался их следующий сет, к нашему столику подошел парень и спросил, не может ли он потанцевать с Шей. Я взглянул на парня и сразу понял, что он мне не нравится. От одного взгляда на него у меня возникло дурное предчувствие. Я посмотрел на Шей и увидел, что она хочет выйти на танцпол, поэтому я сделал то, что делал всегда, и сказал, что не возражаю.

Парень был хорош, надо отдать ему должное. Он и Шей, казалось, скользили по полу с текучей грацией, которой я мог бы восхищаться, если бы не испытал такую мгновенную неприязнь к этому парню. Мелодия закончилась, Шей и её партнер остались и ждали следующего номера, а когда он начался, они бросились в объятия друг друга и начали двигаться в такт музыке.

Я немного понаблюдал, потом встал и пошёл в туалет, а на обратном пути остановился поговорить с парнем, с которым учился в школе и которого давно не видел. Когда я вернулся к столу, Шейны там не было, и я заметил, что её сумочка исчезла, поэтому я решил, что она в дамской комнате. Когда она не вернулась через пятнадцать минут, я огляделся, но её нигде не было. Прошло ещё пять минут, и я пошёл в женскую ванную и обнаружил, что её там нет.

Я стоял в коридоре, ведущем к туалетам, и смотрел на танцпол, когда симпатичная блондинка подошла ко мне и сказала:

— Здесь ты её не найдёшь.

— Что? — Твою жену, подружку или кто там ещё. Здесь ты её не найдёшь.

Я посмотрел на неё и спросил: — Что ты имеешь в виду?

— Она ушла с тем придурком, который привел меня.

— О чем ты говоришь?

— Они покинули танцпол, подошли к вашему столику, она взяла свою сумочку, а потом они вышли к его грузовику и уехали.

— Это ведь шутка, верно? — Боюсь, что нет. Нас бросили.

Я потратил еще полчаса на поиски Шейны, но так и не нашёл её следов. Пару раз я звонил ей на сотовый, но там была голосовая почта. В конце концов мне пришлось смириться с тем, что сказала блондинка. Я пошел искать её, а когда нашел, попросил сказать, где живет её кавалер.

— Понятия не имею. Это только второе свидание с ним, и всё, что я знаю, это то, что он свободный плотник, любит мексиканскую кухню, водит пикап «Шевроле» последней модели и живет в квартире в восточной части города, потому что он всегда жаловался на шум, который производили люди над ним. Что ты собираешься делать?

— Думаю, всё, что я могу сделать, это пойти домой и подождать.

— Ты меня не подвезёшь? У меня не хватит денег на такси, и я никого здесь не знаю.

— Хватай свои вещи и пошли.

— По дороге домой она спросила: — она часто так делает?

— Это первый раз, когда она сделала что-то подобное.

— Давно вы вместе?

— На прошлой неделе мы были женаты пять лет, и пару лет до этого вместе, — она молчала всю дорогу до своего дома, а когда мы добрались туда, сказала:

— Я должна пригласить тебя войти, а потом трахнуть твои глаза, чтобы, если я когда-нибудь увижу его снова, я могла бы сказать ему, как ты хорош и поблагодарить его за то, что он дал мне возможность испытать тебя. Единственная проблема в том, что если бы я это сделала, то утром возненавидела бы себя.

— Всё в порядке. Ты красивая женщина, и мне было бы трудно сказать «нет», но я бы сказал «Нет». Я никогда не изменял Шейне, и хотя сейчас все выглядит не слишком хорошо, мне нужно выяснить, что происходит, прежде чем я спишу наш брак и начну искать компанию.

— Если и когда ты начнешь искать, ты знаешь, где я живу.

— Верно, но я не знаю ни имени, ни номера телефона.

— Как глупо с моей стороны. Мне следовало представиться, когда я попросила подвезти.

Она порылась в сумочке, вытащила карточку и протянула мне. Там было написано:

«Таня Прапорщик, Брокер По Недвижимости» и пять телефонных номеров, номер факса и интернет-адрес.

— Используй номер сотового. Это самый быстрый способ добраться до меня.

— Приятно познакомиться, Таня Прапорщик. — Я протянул ей руку и назвал своё имя.

— Приятно познакомиться, Джош Дэниелс. Спасибо за поездку и удачи.

Когда я приехал домой, Шейны там не было, а на автоответчике не было никаких сообщений. Я ещё раз попробовал позвонить ей на сотовый, и он снова перешел на голосовую почту. Я не потрудился оставить сообщение. Я включил телевизор и смотрел «бред» до двух часов ночи, а потом лег спать.

Шейны не было дома, когда я проснулся утром, и когда она не появилась к полудню, я позвонил её матери и сестре, но никто из них не слышал о ней. Естественно, они хотели знать, зачем я её ищу, и я рассказал им то немногое, что знал, а её мать сказала мне, что я должен позвонить в полицию. Я ещё не был к этому готов. Я позвонил паре её друзей, но безуспешно, и после дюжины звонков на мобильный я сдался. В шесть часов вечера я наконец позвонил в полицию, но мне сказали, что человек должен исчезнуть за сорок восемь часов до того, как они примут заявление о пропаже.

Тем временем я всё больше и больше злился на ситуацию, и к тому времени, как проснулся в воскресенье утром, у меня уже всё было решено. Я вызвал слесаря и к двум часам дня сменил все замки в доме. К шести часам вечера все вещи Шейны были упакованы и отправлены в гараж. Я не стал менять код на замке гаражных ворот, чтобы она могла войти и забрать свои вещи, если когда-нибудь вернется домой.

Я был в довольно хороших отношениях со своими соседями, поговорил с несколькими из них и сказал им, что моя жена сбежала с водителем грузовика, и я ожидал, что она вернется домой, пока я буду на работе, и уберётся из дому. Я попросил их, пожалуйста, узнать номер машины, если кто-нибудь привезёт Шейну домой.

+++++++++++++++++

В понедельник я встал и пошел на работу, а в обеденный перерыв отправился в полицейский участок и подал заявление о пропаже. Детектив, взявший его, сказл:

— Мы не так много можем сделать. Она сама покинула вас, охотно села в грузовик и уехала с ним. Мы будем следить за больницами на случай, если она появится, но мы не собираемся тратить на это силы.

Я сказал ему, что всё понял, ушёл со станции и вернулся на работу. В два мне позвонил Алан, парень, который жил рядом со мной на южной стороне.

— Красный пикап «Шевроле» подъехал к вашему дому минут пять назад. Ваша жена вышла и попыталась войти в дом, но не смогла, а потом вернулась в грузовик, и они уехали. Я запомнил номер машины.

Я позвонил другу, который, как я знал, мог бы получить информацию из DMV, и в четыре он перезвонил мне с именем и адресом того, на кого был зарегистрирован «Шевроле». В четыре десять мне снова позвонили. Это была Шейна. Не Здравствуйте, просто:

— Я вернулась домой и не смогла войти.

— Неудивительно, ведь я сменил все замки.

— Можно мне вернуться домой?

— Все твои вещи в гараже. Старый код все ещё работает, так что можешь войти и взять вещи. Всё, что останется, завтра уедет вместе с остальным мусором.

— Мне нужно поговорить с тобой, дорогой.

— Не говори «дорогой». Шейна, ты отказалась от этого права. А что касается разговоров? Ты сказала всё тем, что сделала в пятницу вечером.

— Пожалуйста, Джош, я...

— Мне нужно вернуться к работе, Шейна. Гудбай.

Но это никогда не бывает так просто.

Когда я вернулся домой в тот вечер, Шейна сидела на ступеньках крыльца и ждала меня. Я не знаю, как долго она там пробыла, но если она появилась в то время, когда я обычно возвращался домой с работы, она просидела там почти четыре часа.

Вернувшись с работы, я проверил адрес владельца «Шевроле», который мне дали. Это была квартира в восточной части города, как и говорила Таня. На стоянке не было грузовика «Шевроле», поэтому я припарковался так, чтобы видеть дверь квартиры 2А, и устроился ждать. Я пробыл там чуть больше часа, прежде чем красный «Шевроле Сильверадо» подъехал и припарковался. Когда водитель вышел, я увидел, что это тот самый придурок, который пригласил Шейну на танец в пятницу вечером.

Я просидел ещё час, а потом дверь в квартиру 2А открылась, и оттуда вышел мудак, одетый в кожаную куртку. Он подошёл и снял брезент с «Харлея». Он выстрелил и поехал в ночь. Я увидел всё что надо, и пошел домой, чтобы найти Шейну, ожидающую меня.

— Где ты был? Я жду здесь уже несколько часов.

— Поскольку мне больше не к кому спешить домой, я, вернувшись с работы, побежал по делам. Какого хрена тебе надо?

— Я хочу сесть и поговорить с тобой.

— Поговорить о чем, Шейна?

— О том, что я дура и облажалась. Мы можем пойти в дом и устроиться поудобнее, тогда я смогу говорить спокойно.

— Я и здесь тебя неплохо слышу.

— Я не хочу, чтобы соседи знали о моих делах.

— Соседи уже знают. Я поговорил со всеми, сказал им, что ты сбежала и, вероятно, вернёшься и попытаешься вломиться в дом, и чтобы они вызвали полицию, если увидят, что это происходит, так что просто скажи, что ты от меня хочешь.

— Пожалуйста, Джош. Я не хочу, чтобы об этом узнал весь мир. Давай я расскажу тебе дома...

Я хотел быть жёстким с ней, но, к сожалению, я любил эту глупую пизду, поэтому я сдался и позволил ей войти в дом. Она села за кухонный стол, а я достал из холодильника два пива и сел рядом. Я пододвинул ей через стол бутылку пива, откинулся на спинку стула и стал ждать. Она взяла себе стакан, а затем сказала:

— Это будет нелегко, и чтобы объяснить это, мне нужно вернуться в прошлое. Всё началось, когда мы сильно поссорились, когда я поехала во Флориду на весенние каникулы. Я была зла, и в первый же вечер там я встретила парня на вечеринке, он приударил за мной, и я подумала:

— Я, блядь, покажу Джошу. Я ему не принадлежу. Я буду делать то, что мне чертовски нравится.

— Я оказалась в постели с Дэном. Это был абсолютно лучший секс что я когда-либо имела в своей жизни. У меня было то, что казалось непрерывным оргазмом, который оставил меня такой же безвольной, как мокрая тряпка для посуды. Это не выстрел в твои способности, Джош; ты чудесный любовник. Дэн не был прекрасным любовником. На самом деле он был немного грубоват, но то, что Дэн принес мне, было десятидюймовым членом. Когда он был во мне, он касался мест, которые имели триггеры, о которых я понятия не имела.

— Я провела с ним всю поездку, и он хотел, чтобы я осталась с ним во Флориде, но я ни в коем случае не собиралась этого делать. Он был тупицей, и всё, что у него было, это большой член. Время от времени я думаю о Дэне и его члене и о том, что я чувствовала, когда он был во мне. Это приятное воспоминание, но Дэн исчез из моей жизни, и это было всё, что у меня было, и всё, что у меня когда-либо будет, и я это знала.

— До вечера пятницы. Когда я танцевала с Крейгом, он пару раз толкнул в меня свой член. Ничего нового там нет; это происходит постоянно, когда я танцую с парнями, и это никогда не беспокоило меня, но с Крейгом все было по-другому. Он чувствовался огромным. Я отстранилась от него и удивленно посмотрела на него, а он улыбнулся мне и сказал:

— Да, сладенькая. Это на самом деле так. — Ни в коем случае, — я сказала, — он ответил: — ну да. Хочешь посмотреть?

— Я выпила и была в довольно хорошем настроении — ты же знаешь, как это бывает, когда я танцую с действительно хорошим партнером, — и я сказала: — Конечно. — Мы пританцовывали в углу, он стоял спиной к танцполу, а я загораживала вид с другой стороны. Он достал его, и он был такой же длинный, как у Дэна, но немного толще. Он велел мне прикоснуться к нему. Я словно перенеслась в прошлое. Я смотрела на огромный член Крейга и вспоминала неделю почти непрерывных оргазмов. Я протянула руку и взяла его. Он пульсировал, и он сказал:

— Ты хочешь его, а он хочет тебя. Давай выбираться отсюда.

Честно говоря, я, должно быть, была в трансе, когда он вёл меня к своему грузовику. Я не думала ни о чем, кроме того, что почувствую, как только он войдет в меня. Честно говоря, я не думала ни о тебе, ни о том, что я замужняя женщина, до субботнего утра. Я проснулась, увидела спящего рядом Крейга и только тогда подумала: — О Боже, что я наделала. — Я запаниковала, вскочила с кровати и начала искать свою одежду. Крейг проснулся, схватил меня и потянул обратно на кровать, а потом я забыла обо всем, кроме ощущения оргазмов. К тому времени, как мы закончили в субботу, я боялась приходить домой или даже звонить тебе.

— В воскресенье было почти то же самое, но я могу честно сказать, что в воскресенье я действительно уже не хотела быть там. Я хотела быть с тобой. Я хотела, чтобы меня любили, а не трахали. Джош, я любила каждый дюйм, который он толкал в меня, но всё, чем я была для него, и чем он был для меня, это даритель оргазмов и ничего больше. С полудня воскресенья до сегодняшнего дня я набиралась храбрости, чтобы вернуться домой, а когда добралась сюда, то не смогла войти. Ты никогда не поймёшь, через что мне пришлось переступить, чтобы на ступеньках ждать тебя, чтобы прийти домой. Раз десять мне хотелось встать и убежать. Откуда у меня хватило мужества остаться здесь и пересидеть всё это, я никогда не узнаю.

Я несколько мгновений смотрел на неё, а потом спросил:

— У тебя хватило наглости прийти сюда, но зачем?

— Потому что я хочу вернуться домой.

— Ты сбежала с каким-то большим придурком, пропадала три дня, а потом ждёшь, что я заберу тебя обратно?

— Я надеюсь. Я была глупа и облажалась, и я знаю это, но я люблю тебя, Джош, и мне нужно быть с тобой. Я надеюсь, что ты найдешь в своем сердце силы простить меня и пустить домой.

— И как долго? Пока этот придурок Крейг не позвонит тебе и не спросит, готова ли ты к ещё одному веселому уик-энду? Пока следующий парень с большим членом не ткнет тебя на танцполе? Можешь ли ты назвать мне вескую причину, почему я должен взять тебя обратно? Только одна веская причина, Шейна?

— Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня, по крайней мере до прошлой пятницы. Мы прожили вместе пять замечательных лет, и я обещаю, что следующие двадцать пять лет будут такими же замечательными, если ты дашь мне шанс.

— Пока не появится следующий большой член, верно?

— Никогда больше, Джош, клянусь тебе, никогда. Не знаю, что на меня нашло на этот раз. Я не могу этого объяснить, но больше никогда.

— Я не знаю, Шейна. Ты требуешь от меня слишком многого, и я не знаю, смогу ли справиться с этим. По сути, ты просишь меня забыть о том, что произошло, чтобы я доверял тебе и чтобы жизнь продолжалась так, как будто ничего не случилось. Я даже не знаю, смогу ли снова тебе доверять. Я не знаю, смогу ли я каждый день не задаватьсь вопросом, будет ли это тот день, когда ты решишь, что тебе снова нужен огромный член.

— Клянусь Богом, Джош, больше никогда. Это была огромная ошибка, и я сожалею об этом и обещаю, что это никогда не повторится.

Я посмотрел на неё, она выглядела такой несчастной, что мне захотелось обнять её и утешить, но, конечно, я этого не сделал. После нескольких секунд молчания я сказал:

— Я должен подумать об этом, Шейна. Я не знаю, смогу ли справиться с тем, кому не могу доверять. Пока что ты можешь занять свободную спальню, но, возможно, тебе будет полезно некоторое время держаться от меня подальше.

— Ты не пожалеешь, Джош, я обещаю тебе, что ты не пожалеешь.

+++++++++++++++++

Я отодвинул разговор с Шейной на второй план и сосредоточился на Крейге Мерсере. Он заплатит за то, что сделал, но таким образом, чтобы нанести максимальный ущерб и при этом не попасть в тюрьму. Это означало, что я, вероятно, не получу удовлетворения, увидев его лицо, когда он поймет, кто именно его трахает. Я бы с удовольствием превратил Мерсера в кусок дерьма, разбросанный по земле, но этого не произойдет. Мой приятель Джоэл отбывал срок от трех до пяти лет за «тяжкое преступление», потому что он трахнул парня, которого застукал со своей женой. Нет, лучшее, что я мог сделать, это чтобы «неизвестный» трахнул Мерсера, а потом намекнуть ему, что с ним случилось то же самое, что происходит с парнями, которые связываются с чужой женщиной.

Я воспользовался отпуском и последовал за Мерсером. Похоже, у него не было постоянной работы. Он работал плотником, но никогда не задерживался на одном месте больше чем на пару дней. Единственным постоянным моментом было то, что каждый вечер, возвращаясь домой, он открывал свой «Харлей» и отправлялся кататься.

На домашнем фронте я решил дать Шейне шанс. Возможно, это не самый мудрый поступок, но это трюизм, что любовь не только слепа, но и делает глупыми и позволяет делать вещи, которые и предположить невозможно. У меня были её обещания, но я не принимал обещания за чистую монету. Я думаю, что именно Рональд Рейган сказал: «Доверяй, но проверяй.»

У меня был друг, который сильно увлекался электроникой, и он рассказал мне, как прослушивать телефон в доме. Большая часть того, что мне было нужно для этого, поступила из Wаl-Mаrt. Впрочем, это было лишь условно, поскольку она могла разговаривать с Мерсером на работе или по мобильному. На работе вряд ли, так как личные звонки в рабочее время не одобрялись. У меня не было возможности узнать, дала ли она ему номер своего мобильного, но я мог проверить ежемесячные выписки нашего оператора сотовой связи.

Каждый вечер, возвращаясь с работы, я спускался в подвал и проверял, нет ли там чего интересного. Через неделю после возвращения Шейны домой, раздался первый звонок.

— Алло? — Привет, сладкие щёчки. Скучаешь за мной? — Что тебе нужно, Крейг? — То же самое, что ты хочешь, сладкие щёчки; выходные горячего секса.

— Извини, Крейг. Не интересуюсь. — Конечно, интересуешься, сладкие щёчки. Ты просто ещё не избавилась от чувства вины, но ты справишься. Я позвоню тебе снова через пару дней. Думай обо мне, сладкие щёчки, думай обо мне твёрдом и готовом для тебя.

— Не беспокойся, Крейг. Меня это совершенно не интересует.

— Посмотрим. Поговорим позже, сладкие щёчки.

Поднявшись к ужину, я небрежно спросил Шей, как прошел день.

— Довольно неплохо, пока я не вернулась с работы. — А что потом? — Звонил Крейг.

— И что? — Он хочет снова встретиться. — Ты собираешься?

— Чёрт побери, Джош! Я сказала тебе, что больше никогда, и я не шучу.

— Ладно, ладно, не сердись. Не забывай, кто был дерьмом на той вечеринке. Я имею право спросить.

Остальная часть ужина прошла в молчании, и перед сном она попыталась последовать за мной в спальню, но я просто указал на свободную комнату, и она поняла.

Следующий звонок был через два дня.

— Как дела, сладкие щёчки? Готова к горячему сексу?

— Я же просила тебя больше не беспокоить.

— Да, но я знаю, о чём ты думаешь. Я записал тебя на выходные. У тебя или у меня?

— Этого не случится, Крейг. Первый раз был большой ошибкой, за которую мне ещё долго придется расплачиваться. Это больше не повторится. Не звони мне больше, — и она повесила трубку.

В тот вечер за ужином она не упомянула

о звонке. Ночью она снова попыталась прийти ко мне в спальню, и на этот раз я ей позволил. Она сделала всё возможное, чтобы уничтожить меня.

— Я заставлю тебя забыть, детка, я заставлю тебя забыть, и я заставлю тебя забыть до конца жизни.

+++++++++++++++++++++++

Я принял еще одну предосторожность и положил под сиденье её машины кассетный магнитофон. Когда я проверил его на следующий день после второго телефонного звонка Мерсера, то услышал часть разговора.

— Алло?

— О, привет.

— Я тоже по тебе скучаю.

— Конечно, нет. Он будет подозрителен очень, очень долго.

— Да.

— Если он записывает телефон на пленку, то всё, что он слышал, — это именно то, что мы хотим, чтобы он услышал. Я даже сказала ему, что ты звонил.

— Что значит «как он это воспринял»? Он был подозрителен. Он спросил меня, увижу ли я тебя снова, и я довольно громко отрицала это.

— Нет, детка, не в ближайшее время. Сначала я должна убедить его, что буду хорошей маленькой девочкой.

— Я тоже этого хочу, детка. Я всё время об этом думаю.

— Не будь дураком, Крейг. Я не оставлю его ради тебя.

— Да, детка, я знаю. Я помню всё и ещё хочу намного больше, но я люблю Джоша и не люблю тебя.

— Ну и что с того, что я лучший кусок задницы, который у тебя когда-либо был, и ты даришь мне лучшие оргазмы. Я не люблю тебя, я люблю его и никогда не покину.

— Потерпи, малыш. Мне потребуется некоторое время, чтобы добраться туда, где я смогу освободиться без того, чтобы он задавался вопросом, где я была. Это может занять пару месяцев, но мы обязательно сделаем это.

— Продолжай фальшивые телефонные звонки на случай, если он подслушивает. Чем больше я буду говорить тебе, чтобы ты перестал беспокоить меня, тем быстрее он начнет доверять мне.

— Ладно. Пока, детка.

Не то чтобы я этого не ожидал. Что-то ведь заставило меня записывать домашний телефон и поставить диктофон в её машину. Мне пора было свалить запланированную расплату на голову Крейга Мерсера.

+++++++++++++++

Приятно иметь хороших друзей. Я рассказал Билли Нойберту о своей проблеме и о том, что я хочу сделать, и спросил его, есть ли у него какие-либо предложения.

В 7: 05 Мерсер въехал на стоянку жилого комплекса, а в 8: 10 вышел из квартиры, открыл «Харлей» и выехал со стоянки. Я последовал за ним достаточно далеко, чтобы он ничего не подумал. Пока мы ехали, я внимательно следил за своим задним обзором и за дорогой впереди, чтобы не пропустить встречное движение. Прошло около десяти минут, прежде чем условия стали правильными, без движения позади меня и без встречного движения впереди. Я нажал на газ, рванул вперед, чтобы обогнать Мерсера, и, поравнявшись с ним, резко вывернул руль вправо на скорости пятьдесят миль в час и врезался в него. Он вместе с «Харлеем» слетел с дороги. Я подошёл, сделал всё что хотел, вернулся на дорогу и уехал.

Я отвез машину Билли на стоянку «Сейфуэй», где Стэн Норт забрал меня и отвёз обратно на работу. Билли поехал к дому Джона Маршалла, где сел и играл в покер с шестью друзьями до двух часов после несчастного случая с Мерсером. Собравшись уходить, он вышел на улицу, обнаружил, что его машину угнали, и позвонил в полицию.

Мое алиби состояло в том, что я работал. Нет, никто не мог это подтвердить, но охранник на стойке регистрации выписал меня примерно через час после того, как Мерсера сбили с дороги. Насколько он знал, до этого времени я был там. Он никак не мог предположить, что я выходил из здания через погрузочную площадку, где Стэн встретил меня и отвез к машине Билли. Мерсер не мог знать, что это я, даже если бы он оглянулся, когда я подошел к нему, так как я был в лыжной маске. В любом случае это не имело значения, так как полицейские так и не навещали меня. Страховка покрыла ущерб, нанесённый машине Билли, и я возместил ему вычеты.

+++++++++++++++

На следующее утро я читал газету и пил кофе, пока Шей готовила завтрак.

— Милая? — Да.

— Как звали парня, с которым ты сбежала в ту ночь?

— Чёрт побери, Джош, я думала, мы договорились больше не упоминать об этом.

— Знаю, знаю, но здесь в газете написано, что Крейг Мерсер стал жертвой наезда прошлой ночью и сейчас находится в больнице в реанимации.

— Я никогда не называла тебе его имени.

— Тебе и не нужно было. Когда он привез тебя домой, один из соседей записал его номер, и я попросил знакомого парня проверить его, чтобы узнать имя и адрес этого придурка.

— Джош, ты этого не сделал...

— Не сделал чего? Не избил его? Почему Шейна? У тебя есть чувства к этому мудаку? Ты хочешь сказать, что моя расплата расстроит тебя?

— Нет, конечно, нет. Я просто не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Я облажалась, и мне очень жаль, но я не хочу, чтобы ты там мстил или пытался как-то поквитаться. Я умру, если ты попадешь в беду из-за моей глупости.

Я не сказал больше ни слова на эту тему, но мысль была заложена. Мне совсем не повредит, если она будет думать, что я на это способен.

++++++++++++++

Через два дня после несчастного случая я позвонил в больницу. Представился его братом, спросил о состоянии и можно ли его навестить. Мне сказали, что к сожалению ближайшие годы он будет двигаться с помощью костылей или палочки, но навестить его можно. Я пришёл в часы посещений, вошёл в его комнату и увидел, что он в полном гипсе. Я подошел к кровати, посмотрел на него сверху вниз и сказал:

— Чёрт! Должно быть, ты кого-то очень сильно разозлил.

Он был немного не в себе, вероятно, от болеутоляющих, но ему удалось выдавить:

— Кто ты?

— Ты меня не узнаёшь? Ты хочешь сказать, что можешь попросить мужчину потанцевать с его женой, уехать с ней на выходные и даже не вспомнить его?

— Ты! Ты сделал это со мной. Ублюдок! Я тебя за это достану.

— Извини, придурок, но я не заслужил такой чести. Если ты когда-нибудь узнаешь, кто это сделал, то можешь поблагодарить его. Я планировал отомстить тебе в эти выходные. Трое моих друзей собирались держать тебя, пока я тебя кастрирую. Теперь ты можешь рассчитывать увидеть меня и моих друзей только когда выйдешь отсюда и встанешь на ноги. Да, конечно, Крейг, старина, ты увидишь меня снова, и тебе это не понравится. Тебе это ни капельки не понравится. Увидимся, парень.

Я оставил его с этими мыслями и пошел домой. За ужином я сказал Шейне, что заехал в больницу навестить Мерсера.

— Я велел ему поторопиться и выздороветь, чтобы я мог заняться им. Я сказал ему, что он должен поблагодарить того, кто сделал это, за то, что он сохранил свои яйца хотя бы на время.

— Что ты хочешь сказать?

— Я всё устроил, чтобы кастрировать ублюдка в эти выходные, но теперь придётся подождать, пока он выйдет из больницы и наберётся сил.

— Ты с ума сошел? Ты можешь попасть в тюрьму.

— Не волнуйся. И я, и ребята, которые будут держать его, пока я его кастрирую, все будем в лыжных масках, чтобы он не узнал, кто мы. У меня есть шесть парней, которые поклянутся, что я играл в покер, когда это случилось. Он будет знать, что это я, но ничего не сможет доказать.

— Не делай этого, Джош. Ты только навлечёшь на себя неприятности.

— Я начинаю думать, что у тебя сохранились чувства к этому парню и его члену.

— Нет, конечно. Я просто не хочу, чтобы тебя посадили.

— Ты ждёшь, что я просто приму то, что этот мудак сделал со мной? Я должен быть каким-то слабаком? Этот засранец думает, что я слабак, иначе после того, как ты вернулась домой, он никогда бы не позвонил сюда, чтобы попытаться уговорить тебя снова прийти к нему. Мне нужно сделать это для моего собственного спокойствия, Шейна. Нравится тебе это или нет, но ты знаешь, что я не вполне доверяю тебе. Я не думаю, что ты пойдёшь искать какого-то парня с огромным куском мяса между ног, но я бы не исключал, что ты можешь пойти за парнем, у которого ты уже пробовала большой член. Ты начнёшь думать об этих огромных непрерывных оргазмах, и можешь решить, что пару раз тайком это может сойти с рук. То, что я сделаю с вами обоими в этом случае, ты даже не можешь себе представить. Я просто хочу избавить тебя от искушения, Шейна. Пойми, что я обязательно доберусь до него, если он останется здесь или позвонит тебе. Я не поеду за ним из штата, но, чёрт возьми, здесь его ничто не спасёт.

+++++++++++++++++

Прошло два года с тех пор, как Шейна «ошиблась в суждении», и произошли некоторые изменения. Хромой плотник Мерсер решил попрактиковаться в своём деле в другом штате. Домой больше никто не звонил, и они с Шейной никогда не разговаривали по мобильному. Это я знаю, потому что тщательно просматриваю ежемесячные выписки по мобильному телефону и не вынимаю диктофон из её машины. Я не могу поклясться, что они никогда не разговаривали, но я внимательно слежу за Шейной, и она не дала мне ни малейшего повода для подозрений.

Я действительно наказал её, хотя я думаю, что большинство даже не сочтёт это наказанием и тем более суровым наказанием, но оно ударило её по больному месту. Мы всё ещё ходим танцевать, но я больше не говорю «Да», когда парень подходит и приглашает её на танец. Она либо танцует со мной, либо вообще не танцует, и так как я могу танцевать только около трети мелодий, которые играют в обычный вечер, Шейна гораздо больше сидит, чем танцует, и это убивает её. Она жаловалась на это раз или два, но я напомнил ей о том, что случилось в прошлый раз, когда я сказал «Да», и она замолкла.