Кейт Миранда

mir-and-a@yandex.ru

https://archiveofourown.org/users/Kate_Miranda

Собачий вальс

     С Танькой мы были подругами ещё со школы. В нашем маленьком кругу я была лидером. Родители Таньки однажды подарили ей щенка по имени Симба, и он стал третьим членом нашей банды. Мне никто не позволял завести собаку, так что в этом плане, моя подруга одержала верх.

     Помню, мы сидели у неё и болтали о чём-то, и тут прибежал её пёс, заскочил верхом на её ногу и принялся тереться о неё задом. Танька заржала и, глядя на моё недоумение, сообщила: Это он онанизмом занимается.

— Онанизмом? И использует твою ногу для этого?! Фууу!

— Да они все так делают, - покраснела Танька - Ты просто не привыкла к этому, у тебя-то нет собаки.

— Ну, ты-то уже привыкла! - съязвила я.

— Более чем! - Ответила в своей манере Танька.

     Пёсик её вроде угомонился, слез с её ноги, и тут я обратила внимание, что выглядит он как-то необычно, и внизу у него торчит что-то красное.

— Это у него член! - С непонятной гордостью сообщила Танька.

— У собаки не может быть члена, - твёрдо возразила я - Член у людей... В смысле, у мужчин.

— А что это тогда такое?

— Откуда я знаю? Я не ветеринар. Наверное, это пенис.

— Пенис и член - это одно и тоже, - Безапелляционно провозгласила Танька.

     Некоторое время мы спорили о пенисах и членах. Тем временем Танькин пёсик снова пришёл в возбуждение. Танька поднялась, чтобы успокоить его, а тот стал буквально наскакивать на неё. Танька схватила его за лапы, словно танцуя с ним, потом оглянулась на меня и заговорщики улыбнулась.

— Показать тебе кое-что?

— Ну?

     Она отбросила пса и принялась стягивать свои джинсы.

— Ты чего это? - удивилась я.

— Да он запачкает их опять, - туманно оправдалась она.

     Далее начало происходить нечто необычное. Танька, оставшись в трусиках и джинсовой куртке, опустилась на четвереньки и застыла в этой позе. Её пёс Симба, по-собачьи тяжело и часто сопя, моментально подбежал к Таньке сзади и... заскочил на неё. И тут же принялся быстро и нетерпеливо дёргать задом, стоя на бестолково танцующих задних лапах. Я просто онемела, даже не смогла подбежать и оттащить пса от Таньки. Меня поразило то, что Танька стояла всё в той же позе, покорно опустив голову, в то время как сзади неё сопело, высунув язык, это животное. И продолжало делать свои грязные дела, фамильярно обнимая лапами её за талию. Я словно бы оказалась на собачьей свадьбе, где вместо сучки, стояла окружённая похотливыми кобелями Танька. Это было одновременно и отталкивающе, и притягательно в своём мерзком мезальянсе.

      Симба ещё какое-то время подёргался, затем, с шумом подобрав слюну, спрыгнул с Таньки. Та хихикая, встала. Трусики её спереди и в промежности были заляпаны маслянистой жидкостью.

— Ну, ты и даёшь, подруга! - только и могла выдавить я – Что это такое?! Чем он тебя так отделал? Это... это было так развратно!

     Танька скорчила важную гримасу, гордясь произведённым эффектом. Не часто ей это удавалось. Вот этот эпизод и пришёл мне в голову. Зачем она так делает? Сама она сказала, мол, просто так, из любопытства. Это она так хочет помочь своему любимому четвероногому другу? Или тоже тащится не меньше Симбы? Симба елозил своим членом... своим пенисом у неё в промежности... Наверное, это приятно, когда горячий член трётся о твою... А сверху навалился и сопит тяжёлый и тёплый пёс...

     Я представила, как это может быть, и мои пальцы оказались там, где у Таньки был член её пса. Пожалуй, ей и в самом деле было это приятно... Вот так, вот так двигался тот красный, горячий собачий пенис... Так же резко... Беспорядочно... Прижимаясь всё теснее...

     Ну, хватит, хватит!.. Не пристали замужней женщине такие мысли. Хотя... Вот ещё такое затаённое воспоминание. Это было в Новый Год, когда Танькины родители уехали, и мы со всей нашей маленькой бандой решили устроить вечеринку. Впервые в жизни тогда мы по-настоящему нализались из красивой бутылочки Мартини.

— Жаль, что не с кем потанцевать, - проговорила я, сидя в кресле и еле ворочая языком – А ты можешь танцевать со своим Симбой.

— Нет. Я буду танцевать с тобой, - с неожиданно грубоватой хрипотцой ответила Танька.

     Она подошла ко мне и протянула руку, за которую я уцепилась, тяжело поднимаясь с кресла. Наверное, наш танец под медленную красивую музыку нельзя было назвать грациозным. Я еле перебирала ногами, прижимаясь к Таньке, которая получше меня держалась на ногах. Я обнимала её за талию, просто потому, что боялась упасть, ибо пол качался у меня под ногами. Танька обняла меня за шею как-то по-особому нежно, и внезапно её горячие полураскрытые губы прижались к моим растерянным губам. «Танька, ты что?!» - хотела сказать я, но вместо этого, мой вялый непослушный язык оказался в плену язычка Таньки, бесцеремонно пролезшего мне в рот. Разве могут подруги так целоваться? У меня так закружилась голова, что я свалилась на пол, потянув за собой Таньку.

     Потом мы лежали рядом, и я видела глаза Таньки, такой необычно пристальный, взгляд, полный обожания. На меня ещё никто так не смотрел, и когда я вновь почувствовала горячее дыхание Таньки на своих губах, я не смогла противиться ей и своему желанию повторить эти необычные чувства, когда мы поцеловались в первый раз. Юль... ка... Нежность, умелые губы подруги... Её руки... Кажется, я дрыгала ногой, помогая снимать с себя трусики... А потом всё померкло.

     Что-то пробуждало меня к реальности, то, что я ещё не успела осознать. Что-то беспокоящее, и не то, чтобы неприятное... Скорее, наоборот. Но необычное... И при этом бесцеремонное. Наверное, так может ощущать пьяная девица на вечеринке, когда в темноте, среди храпа перепившихся приятелей, её, как оказалось, торопливо трахает незнакомый парень. Может, негр... Почему негр? Ну... У него такие курчавые волосы... Под моей рукой что-то мохнатое, тёплое, живое... Блииин!.. Ну что происходит! Голова... Голова весит тонну, когда я пытаюсь её поднять.

— Симба! – наконец доходит до меня – Уйди! Что ты дела...

     Я что, описялась? По-моему, я продолжаю писять. Так горячо... И поэтому дискомфортно. И чувство вины. Я уже большая девочка, чтобы писять во сне... Но откуда этот звук?.. Он меня будит, не даёт провалиться в забытьё. Кто там жрёт с таким зверским аппетитом? Танька? А, это ты, Симба... Я опять уснула... И вдруг до меня снова дошло...

— Симба!!

     Горячее дыхание Симбы у меня между ног. Горячий шершавый язык вылизывает меня ТАМ. Симба, это не хорошо! Собаки не должны так делать! И такой смачный звук, будто пёс меня ест. Внезапно горячий влажный язык прошёлся по самому чувствительному месту... Раз, другой, третий. У меня перехватило дыхание. Если бы я могла двигаться, я бы сопротивлялась... Наверное... Симба, этого нет... Я сплю, понятно?.. Я сплю и не чувствую ничего... Ничего, кроме этого языка... Ммм... Не надо... Симба, уйди! Фу!.. Моя рука вяло пытается оттолкнуть собачью морду, но я невидимый язык с умноженной энергией лижет мои пальцы. Я пытаюсь закрыться рукой, но он лижет, лижет... Мне стыдно, Симба, разве ты не понимаешь?.. Меня ведь никто никогда не лизал, и я никогда не думала... Что это... Так приятно... Уйди, Симба!.. Темно... Нас ведь никто не видит, правда?..

— Симба!

     Пёс часто сопит, шерсть на мохнатой морде щекочет чувствительные местечки на бёдрах. Я вновь пытаюсь закрыться, но мои скользкие от слюны пальцы предают меня. Да, они сами, без моего участия, предательски раскрывают меня, предоставляя меня моему насильнику, и тут же внутрь радостно вторгается горячий, липкий и вертлявый язык. Мои бёдра сами собой поднимаются навстречу этому языку, который проникает так глубоко. Ноги и живот сотрясают спазмы, я ловлю пересохшим ртом воздух. Нахлынул оргазм, не зависящий от меня, постыдный, вызванный животным, псом, но какое это имеет значение! Мои бёдра поднимаются и застывают, раскинувшись в стороны. Ещё один судорожный вздох, на середине которого я теряю сознание.

     Утром мы с Танькой, помятые и растрёпанные, избегали смотреть друг на дружку. Быстренько пили кофе, а у меня в голове стоял немой вопрос. Танька, ты... Тебя Симба тоже так?.. Ты его так выдрессировала? Танька упорно отводила взгляд. И тут на кухню, стуча когтями по линолеуму, зашёл Симба и, радостно улыбаясь и быстро виляя хвостом, положил лапы мне на колени и посмотрел мне в глаза. Я покраснела и отвела взгляд. Я... Не могла смотреть в глаза Симбе. Симба, пожалуйста. Не смотри...

     А может быть, всё дело именно в моих неправильных мыслях? «Это неправильно, неправильно!» - думалось мне. Неправильно, когда мужчина заглядывает тебе во внутрь. Пусть бы была женщина, ей всё равно, а мужчина, пусть и доктор – гинеколог... Единственной мыслью у меня было: «Скорее бы это закончилось». В женщине должна быть тайна! А когда тебя рассматривают, как кусок мяса, это противно! Я не хочу, чтобы меня так рассматривали. Гинекологическое пыточное кресло наконец отпустило меня. Я оделась и теперь, чувствуя себя изнасилованной, сидела перед доброжелательным пожилым доктором, который мягко беседовал со мной, одновременно что-то набивая на компьютере.

— У вас всё в порядке, - мягко внушал он мне – Нет никаких препятствий для зачатия. Полагаю, нам нужно обследовать вашего мужа...

     Я сидела на диванчике в коридоре центра планирования семьи, приводя в порядок бумаги, когда неприметная дверь напротив приоткрылась, и из неё выглянул белобрысый молодой человек. Посмотрев по сторонам, он подошёл ко мне.

— Можно вас попросить помочь мне немного? – спросил он, улыбнувшись.

     Машинально улыбнувшись ему в ответ, я как идиотка, прошла в кабинет, и он закрыл за мной дверь. Вот таким образом, различные дуры набитые, вроде меня, и влипают в различные истории. Только что я была на виду у всех в коридоре, и вдруг оказалась внезапно вырванной из общества, наедине с неизвестным парнем в закрытом кабинете. То, что он закрыт, подтвердил звук защёлки. Всё еще погружённая в свои мысли, я рассеянно огляделась. Комнатка без окон была тесная, почти чулан. Стол, заваленный журналами, раковина и коробка с бумажными полотенцами. Вот, собственно, и вся обстановка. Парень, который меня позвал, был симпатичный, розовощёкий, с льняными вьющимися волосами и голубыми глазами. Прямо Аполлон. Он вертел в руках пластмассовый стаканчик, и я тупо уставилась на него.

— Присаживайтесь, пожалуйста – услужливо пододвинул он стул.

     Так же машинально я села на него, ожидая дальнейшего.

— Это комната для сдачи анализов, - любезно объяснил парень – А! Извините, меня Игорем зовут. А вас?

— Юля.

— Юлечка, помогите мне!

     Неожиданно, он присел передо мной на корточки.

— Здесь мужчины сдают анализ для... Ну, вы понимаете... – замялся он – Вам ничего не нужно делать, ничего! – быстро проговорил он, - Просто... Просто поприсутствуйте при этом, и всё. Прошу вас!

     До меня, наконец, дошло, и я немедленно вскочила на ноги.

— Вы – извращенец?

— Нет!! – воскликнул он, делая успокаивающий жест рукой – Нет. Хотя... Я уже и не знаю...

     В нём не было ни агрессивности, ни маниакального выражения в глазах. Ему вообще, похоже, было стыдно, потому что он прятал глаза.

— Защёлка в другую сторону открывается, - добавил он упавшим голосом – Извините, пожалуйста.

     Что-то в его голосе остановило меня. Он вызывал какое-то сочувствие, ведь он действительно ожидал участия с моей стороны. Неожиданно, мне стало смешно.

— Я должна смотреть, как вы делаете это? – иронично спросила я, не подав и вида.

— Гм... Да... Я, понимаете, не могу так, в одиночку... Журнальчики эти не помогают.

     Ах, вот оно что за журналы здесь лежат! Странным образом я оказалась в обители для интимной обязанности мужчин. Я присела на стул, с любопытством разглядывая своего нового знакомого.

— Меня в детстве закодировали, чтобы я не занимался... Ну, этим... – признался он, понизив голос.

     Он стоял весь красный от смущения, а меня ситуация забавляла.

— Я не спрашиваю, почему вам не помогает ваша жена... – медленно произнесла я – Надеюсь, у неё не будет претензий ко мне.

— О, да, то есть, нет... Благодарю вас! – торопливо пробормотал Игорь.

— Ну что ж... Начинайте. Любопытно взглянуть...

     Мне уже трудно было удержать насмешливую улыбку.

     Он спустил джинсы, и пока он мялся в секундной нерешительности, я рассматривала его трусы.

— Давайте, давайте, - неожиданно для себя самой, полушёпотом произнесла я, похлопывая ладонью по воздуху.

     Мне не хотелось находиться в этом дурацком положении вуайеристки и сидеть как дура. Гораздо приятнее ощущать себя режиссёром этого безумного порнофильма.

     Парень решительно спустил трусы. Я скользнула глазами по его мужским достоинствам и машинально отвела взгляд. То, что во мне сидело, было на самом деле, сильнее меня, как бы я не храбрилась. В это момент я ощущала себя медичкой – практиканткой на призывной комиссии. Вот только на самом деле, мне никогда не приходилось быть на такой комиссии, и поэтому я, помимо своей воли, начала сравнивать достоинства молодого человека с достоинствами моего мужа. В тишине комнаты я услышала, как парень шумно проглотил слюну.

— Смотрите на него, пожалуйста! – глухо попросил он.

     Мои глаза забегали, как у пойманной воровки. Вот нафига я во всё это ввязалась! Взяв себя в руки, я наклонила голову, глядя на «него». Более всего, на самом деле, меня смутило то, что я не нашла каких-либо значительных различий между ним и моим мужем. Он оказался таким знакомым, можно сказать - домашним... Под моим взглядом «он» начал наливаться силой и вставать. В этот момент мне подумалось, что я сравниваю пенисы моего мужа и этого парня, и это само по себе является изменой своему мужу.

     Парень напротив меня смотрел на меня, наслаждаясь моим взглядом, ему было приятно, что я смотрю на его половые органы, совершенно незнакомая особа противоположного пола. В общем, ничего особенного я не делала, просто сидела и смотрела. Медички на призывной комиссии тоже ведь никому не изменяют своими взглядами. А сравнение пенисов - грех чисто умственный.

— Ну, что же вы? Приступайте! - произнесла я вкрадчиво.

     Он смотрел на меня с умоляющим выражением на лице.

— Ну... Вы понимаете, я же закодирован.

— И что?

— Я... Не могу сделать это сам... - с трудом продолжал он, вконец замявшись.

— Продолжайте! - подбодрила я его с воодушевлением.

— Могу ли я попросить вас...

     "Могу ли я попросить вас, мадам!.." Боже, как изысканно! Стиль ушедшего девятнадцатого века... "Могу ли я осмелиться попросить вас, мадам, подрочить вашему покорному слуге?..". Глядя своему визави в глаза, я ободряюще склонила голову, проговаривая губами нужные слова, как учительница пения, помогая взять нужную ноту в гамме.

— Сделать это для меня...

— Это? Что «это»?

— Довести меня до семяизвержения... Это только для анализа! – добавил он поспешно, словно и так не было ясно.

     Я посмотрела на него с огорчением, как учительница, разочарованная ответом ученика. Между тем, его член перед моими глазами всё увеличивался в размерах, принимая почти грушевидную форму. Я коснулась его... Своим дыханием. Только своим дыханием. Просто подула на него. Это ведь не измена, правда? И покачала головой отрицательно. Он громко проглотил накопившуюся слюну.

— А можно спросить вас... - Он помедлил – Вы бреете себя... Там?..

     От неожиданности, мне пришлось выдержать драматическую паузу.

— Нет, мой мальчик. А-ля натурель, как говорят у них. Мой лобок прекрасно оттеняется аккуратным мыском тёмных курчавых волос, - живописала я картину, в целом весьма правдивую. Подумаешь, сказать можно всё что угодно! И за грех не считаю.

     Его член начал буквально лопаться от напряжения, а сизый глаз выглядывающей головки заплыл мутной плёнкой предъэякулята.

— Я бы хотел, - произнёс он медленно – Узнать, как пахнут ваши волосы.

     Он уже не отводил своего прямого взгляда, и он... Он явно не имел в виду мою причёску. Многим мужчинам нравится запах волос дамы, когда они склоняются над ней. Мне всегда нравилось, когда случайный кавалер делал это в танце, приближая лицо к моим белокурым волосам, но здесь... Здесь ведь было совсем иное! Я вдруг в деталях представила его нос, зарывающийся в мой мысок... Теперь настал мой черёд сглотнуть вязкий комок слюны во рту. Тем не менее, всё ещё надеясь избежать щекотливо – двусмысленной ситуации, я вытянула шею вперёд приглашающим жестом.

— Пожалуйста, - произнесла я немного удивлённым тоном.

     У меня вырвался вздох разочарования, когда парень действительно склонился надо мной, и я почувствовала его дыхание в своих волосах.

— Ммм... Благодарю вас! Но я имел в виду... Другие волосы. Те, которые вы не выбриваете.

     Он вновь смотрел на меня, выпрямившись и ожидая. Честное слово, у меня пропал дар речи. То, что просил от меня этот парень, этот Игорь, было немыслимо. Одно дело – нюхать мои волосы на голове, другое дело – другие волосы... Он ждал, а я сидела неподвижно под его вызывающим взглядом. Нужно что-то делать в этой ситуации. Ну, хотя бы сказать что-то. Например, «Нет!». На «нет» и суда нет!

— Зна...

     У меня перехватило горло, и я прокашлялась.

— Знаете, Игорь, я... Ну, я не только что из ванной, понимаете? – пробормотала я с надеждой, что он уберёт свои немыслимые претензии.

— Я надеялся на это, - произнёс он тихо, но отчётливо.

     Чёрт! Чёрт! Что мне делать?! Что делать... Ну, раз ты так хочешь, Игорёк, то это твои заморочки. Какого, чёрта, в конце концов.

— Ты хочешь... Быть моей собачкой, Игорь? – сказала я, глядя ему в глаза, почти угрожающе – Моим пёсиком?

— Да, Юля! – с готовностью выкрикнул парень – Конечно! Я хочу!

     Он с готовностью опустился на колени.

— Юля?!

     Я неожиданно для самой себя вскочила, сдёргивая с ноги туфельку. Держа её за каблук, хлестнула его подошвой по щеке.

— Госпожа! Я твоя госпожа, кобель! Понял? И тебя зовут Симба! Симба! Запомни!

     Меня всю трясло. То, что происходило со мной, было для меня неожиданностью. Я просто хотела разыграть небольшой спектакль и, пользуясь произведённым эффектом, смыться. Но мой эффект оказался полностью неожиданным. Этот здоровенный парень стоял на коленях и смотрел на меня испуганными, широко открытыми глазами.

— Да, госпожа! Я понял, госпожа! – пролепетал он.

     Это тебя так мамочка выдрессировала, пацанчик? Не давала онанировать, как другим мальчикам? А ты привык слушаться? Ну, всё! Нужно кончать этот балаган и удирать. Я присела на стул, надевая непослушную туфлю. И тут напоролась на взгляд своего новоявленного раба. Парень сидел на корточках со своей торчащей эрекцией и пялился мне под юбку. Я развела ноги пошире, и он побагровел, его кадык ходил ходуном. Он подался вперёд, но вздрогнул на моё повелительное «Фу!». Вот же какая замечательная игра в собачку! Я встала и, действуя руками за спиной, стащила с себя трусики. Это было действительно поворотным моментом, когда эта игра зашла уже слишком далеко.

— Симба! Сюда!

     Он подполз ко мне на коленях. Я натянула ему трусы на глаза так, чтобы закрыть глаза. Со второй попытки мне это удалось. Чувствуя себя преступницей и извращенкой, я развалилась на стуле, заголив ноги. Я командовала этим парнем, будто домашним животным, и это было так странно, так неожиданно и волнующе!

— Симба! Фас!

     Почему «Фас»? Но он понял. Произошло то, что в деталях живописала моё воображение. Нос парня уткнулся в джунгли моих лобковых волос и принялся ёрзать в них, вдыхая мои интимные запахи. Я сегодня уже неоднократно была в туалете по-маленькому, и парень это, вероятно, ощущал. Его тёплое дыхание буквально согревало мою промежность.

— Симба. Ну! Давай, глупый пёс. Давай-давай.

     Что – «давай»? Я не знала, но надеялась, что знал он. И вот... С негромким «Мммняааа» его рот открылся вместе с горячим дыханием рта, а затем кончик языка нащупал нашёл естественный вход в мою секретную лабораторию. Ещё один Индиана Джонс! Тонкий кончик языка исследовал чувствительные интимные складочки в моей скрытой от посторонних глаз теснине. И это было приятнее равнодушных и безжалостных пальцев гинеколога. Мои пальцы сгребли в кулак волосы на затылке моего «пса». Игорь шумно и нервно сопел между моими ногами, и получал видимое удовольствие от своего занятия.

     Звуки лизания, звуки причмокивания. Какой ты извращенец, Симба! Вот здесь! Да, так! Я потекла, мой лизун уже захлёбывается...

— Симба! Лижи! Я кончу сейчаааАААА!!...

     Всё, не мешай, хватит!.. Отпихиваю своего компаньона, и он поднимается на ноги.  Его полуопавший, распаренный, мокрый от смазки член перед моими глазами, и я чувствую, что он в своём крайнем перевозбуждении, готов лопнуть от малейшего прикосновения. Стоит только – вот так! - дотронуться кончиком пальца до него внизу, под вылезшей горячей слезящейся головкой. Игорь издаёт жалобный блеющий крик, его рука слепо шлёпает по столу в поисках контейнера для анализа. Резким неловким движением он сшибает его, и тот летит куда-то в угол. Он вскрикивает, отчаянно, обречённо, его член мгновенно подскакивает от напора застоявшейся спермы в напряжённых яичках. Во мне что-то мгновенно перевернулось. Ведь я была виновата в том, что сейчас по моей вине он лишится возможности сдать анализ, добытый с таким трудом!

    Наверно, я в своём прыжке вперёд опередила бы кобру. В одно мгновение мои губы обхватили головку члена стоящего передо мной парня, и в тот же миг, вместе со сдавленным плачущим стоном, в мой язык ударил плотный горячий фонтанчик. Ещё, ещё и ещё! Я чувствовала, как мои щёки раздуваются, как у сурчихи, от неимоверного количества семенной жидкости. Я едва успеваю перехватить беснующийся, вырывающийся член и зажать его в кулаке, чтобы он не вонзился в моё горло от неконтролируемых ударов моего партнёра. Тот охает и дёргается как жеребец, и мне нужно устоять в этой корриде. Всё. Неужели всё стихло? Что-то липкое стекает у меня по подбородку. Одной рукой я крепко держу мужской член, другой, сама не понимаю почему, чисто инстинктивным движением, сжимаю мошонку парня. Тот вскрикивает, а член дёргается ещё и ещё, в то время как щёки у меня уже лопаются от вязкой субстанции не самого приятного вкуса. Я не могу уже сдерживать всю эту массу! Прыгаю в угол комнатки за контейнером и с чудовищным облечением сливаю в него накопившийся эякулят. Сплёвываю остатки. Ничего себе! Почти половина контейнера... Ставлю его на стол и торопливо полощу рот под краном в раковине. Сплёвываю и смотрю на свою бесстыжую физиономию в зеркале.

     Мой верный раб продолжает стоять неподвижно с трусами на голове. Сдёргиваю их и, крутя задом, натягиваю на себя.

— Молодец. Ты это заслужил, - указываю ему на стол.

     Почти бегом направляюсь к двери.

— Госпожа! – умоляюще кричит он мне в след.

     Торопливо натягивает джинсы.

— Госпожа, пожалуйста!

     О, чёрт побери! Дверь открывается от моего толчка, она не закрыта. Какой пассаж! Что, если бы кто-то зашёл и увидел что-то из происходящего здесь! Глухо и часто стучат в такт ударам сердца мои каблуки в бахилах, когда я несусь по лестнице вниз. Я словно хотела убежать от того, что произошло со мной, от своих воспоминаний, от своих мыслей... На троллейбусной остановке захожу в ларёк, покупаю первое, что попалось под руку, какой-то напиток в алюминиевой банке и торопливо выпиваю, скрывшись за остановкой как алкашка. Кажется, это что-то спиртное. Не важно. Главное, выбить вкус спермы незнакомца у себя во рту, только что послужившим импровизированным спермоприёмником. В гробу я видела такие импровизации. Надеюсь, моя слюна не помешает анализу... О чём я думаю, дура! Набитая дура! О господи, я что, так и ходила в больничных бахилах?!..

***

     И вот затем моя подруга Танька уехала в отпуск, так что мне пришлось выгуливать Симбу. Как заведённой, два раза в день, утром и вечером. Утром приходилось вставать очень рано, но меня это не напрягало. Напрягало другое: я никогда не была собачницей, в отличие от Таньки с её ретривером Симбой. У неё постоянно были собаки, ещё когда в школе учились. С собаками она была "на ты". Она играла с ними, они прыгали вокруг, лизали ей лицо... Вот пакость! Никогда не понимала этого свинства. Тебе лижет лицо пёс, который только что лизал у себя под хвостом... Фу, мерзость!

     Когда я согласилась взять на время Симбу, то представляла себе чинные прогулки с собакой на свежем воздухе по красивым местам, когда пёс послушно семенит рядом. На деле, почувствовав свободным от своей хозяйки, Симба отрывался по полной. Он, сопя, таскал меня по каким-то пустырям и закоулкам, поминутно всё обнюхивая и периодически закидывая ногу на какой-нибудь столб. Меня он не слушал совершенно. При этом он был разгильдяйской жизнерадостной псиной, норовящей встать на задние лапы, обслюнявить меня и запачкать одежду грязными лапами. Мой муж Илья тоже был не в восторге от собаки, и наши отношения, переживающие не самый лучший период, перешли в период перманентного охлаждения. Спусковым же механизмом этого разлада послужило заключение врачей о том, что Илья не может иметь детей.

     И художества Симбы меня стали всё более раздражать, пока я не нашла выход. Отводила своего питомца в парк, к детской площадке привязывала к дереву на длинном поводке, а сама садилась читать на скамейку, на которой обычно располагались мамочки. Но даже с книгой в руках мне не удавалось сохранять более – менее благопристойный вид дамы с собачкой, увлечённой классической беллетристикой, поскольку неподалёку возился, гавкал и скулил неугомонный пёс.

— Простите, девушка! Это ваш пёсик там страдает? – раздался неподалёку дребезжащий голос.

     Рядом стоял невысокий старичок в очках – велосипедах с внимательными умными глазами, клинообразной бородкой и в соломенной шляпе. Одежда серенькая, неприметная, обувь опрятная. И шляпа! Кто в наше время носит шляпы? Рядом с ним стояла собака. Похожая на Симбу, кстати, только тёмная.

— Нет, не мой. Соседский.

— Понятно. Не любите собак?

— Не люблю.

— Ох, простите!

     Он церемонно приподнял шляпу.

— Лев Давидович, позвольте представиться.

— Троцкий?! – вырвалось у меня.

     Старичок добродушно похихикал.

— После сериала «Троцкий» меня начали узнавать. А раньше всё говорили: «О, KFC!».

— Понятно! – засмеялось я в ответ – А я – Юля.

— Очень приятно! Вы позволите, Юлечка?

     Старичок своей старомодной вежливостью производил на меня самое приятное впечатление. Он присел рядом со мной на скамейку и непринуждённо заговорил. Несомненно, он был самым настоящим интеллигентом. Как жаль, что он уже старик! Разговор постепенно перешёл на собак. Лев Давидович помялся и затем сделал неожиданное предложение.

— Юлечка, а что если мы повяжем вашего пёсика с моей Джуди?

— Повяжем?.. Это... То, о чём я подумала?

— Да, вы не в курсе терминах собачников. Устроим небольшую собачью свадьбу.

     Я конфузливо рассмеялась.

— И сыграем собачий вальс. Мне впервые делают такое предложение!

     Мы оба рассмеялись.

— Собачья свадьба – это звучит необычно, - согласилась я – Давайте попробуем. Правда, пёсик не мой.

— Думаю, хозяйка не будет против, если её питомец немного развлечётся.

     Я фыркнула.

— Пожалуй.

— Я буду держать Джуди, а вы подведите вашего пса... Так, хорошо...

     С некоторой неловкостью я наблюдала за неумелыми попытками Симбы выполнить свои кобелиные обязанности. Чёрт побери, Симба! Неужели это так трудно? Ты всё время промахиваешься! Симба мостился, дёргался, соскакивал, снова мостился на покорно стоящей Джуди.

— Похоже, вашему кавалеру еще не доводилось участвовать в случке, - произнёс задумчиво «Троцкий» - Помогите ему, Юлечка.

— Что? Это как?

— Направьте его пенис куда надо. Только не за пенис берите, а за препуций. Это мешочек, из которого вылазит пенис.

     «Да пошлите вы с вашей Джуди!» - хотелось крикнуть мне и уйти прочь, волоча за собой непутёвого Симбу. Вместо этого... Я чувствовала за собой вину перед Симбой, с того самого случая, когда он своим языком довёл меня до оргазма. Я ведь с тех пор тщательно избегала его взгляда, и это чувство вины и сподвигло меня на то, чтобы согласиться присматривать за ним. Вот это дурацкое чувство вины и заставило меня опуститься на корточки, а затем и на четвереньки, заглядывая в самое таинство собачьих отношений. Хорошо, что этот детский игровой городок так уединённо расположен и обнесён заборчиком!

     Вылезший из Симбы блестящий багровый заострённый отросток уже нервно плясал в моих руках от судорожных попыток Симбы, который беспорядочно дёргался, топчась у самого моего лица. Ну, в общем... Мне удалось направить его куда надо, но тут идиот Симба снова соскочил с Джуди. Чёрт вас всех возьми! Ну как вы ухитряетесь размножаться-то, собаки?!

— Как только кобель войдёт, удерживайте его за лапы! – Напутствовал «Троцкий».

     С третьего раза всё получилось. Но к тому времени я уже прокляла всё за то, что в очередной раз ввязалась в какую-то дурацкую авантюру, связанную с размножением.

— Всё, теперь можете отпускать, никуда он не уйдёт. Узел вышел, видите? – удовлетворённо проговорил старый собаковод.

     Симба к тому времени уже стоял неподвижно на задних лапах. Я с облегчением отпустила его и теперь стояла на коленях. Совокупление этих двух животных, в котором я принимала непосредственное участие, почему-то заводило мои чувства. Я раскраснелась от усилий и от стыда, что мне приходилось держать в руках собачий член на глазах постороннего мужчины.

— Лев Давидович... Произнесла я упавшим голосом.

     Я почувствовала, как Троцкий опустился рядом со мной, и его ладони опустились мне на плечи. Троцкий. Троцкий...

     Рядом со мной внимательные глаза Троцкого. Где же ваша кожаная тужурка, товарищ? Где маузер и красный бант? Я сделаю всё, что вы хотите, только не расстреливайте моего мужа! По длинным пустынным коридорам меня ведут в кабинет. Какая спартанская обстановка. Стол с лампой, два стула, холодный паркетный пол. Моё гимназическое платье падает на него, и кожа покрывается мурашками, когда ноги чекиста в кожаных брюках прижимают меня к столу. О чём это я... Эти глаза, глаза Троцкого, прожигают меня снизу, они будоражат мою неполноту.

— Джули!

     Это Троцкий, он шепчет мне в ухо.

— Побудьте моей Джуди... Пожалуйста...

     Что!? Это неслыханно! Он просит меня побыть его собакой? Он что... Трахает её?! Как гадко! Этот мерзкий старик, как он смеет обращаться со мной, как со своей сучкой! Но я не могу пошевелиться от тяжести его рук, прижимающих меня к себе.

— У меня так давно не было женщины, Джули... – горячо шепчет он мне прямо в ухо.

     На мгновение его руки оставляют меня, но только затем, чтобы спустить с себя брюки. Странная пассивность, овладевшая мной, возможно, объяснялась моей обычной дурацкой жалостью, а в этом случае – жалостью к этому старикашке, вынужденному удовлетворяться собакой. И вместе с тем, оставаясь пассивной, я с интересом ожидала продолжения этой необычной, этой возбуждающей любопытство ситуации. Поэтому я позволяю спустить с себя свои спортивные брюки. Стоя на коленях, полусогнувшись, я позволяю его рукам поглаживать моё тело. Он... гладит мои ягодицы.

— Я так давно был лишён удовольствия погладить эти чудесные гладкие трусики, - бормочет он – Как это чудесно, Юленька!

     Тёплая мягкая колбаска члена старика прижимается к моим ягодицам. Лев Давидович тычется вялым членом в материю трусиков, вжимая её в расщелину ягодиц. Зачарованно ахает мне в ухо. «Как чудесно, чудесно!». Хорошо, что нас не видно за игрушечной избушкой детской площадки, а то всё это могут понять неправильно...

     Тихий шорох моих бесстыдно сдираемых с попы трусиков, и слабый тёплый ветерок присоединяется к осторожным ласкам старика.

— Юленька... Возьмите его... Вы ведь знаете, как это делать...

     Слабый, мягкий, тонкий, гнущийся отросток со слезящимся кончиком в моих руках слабо сопротивлялся движениям пальцев. Я приподняла его кверху, и бёдра старика прижались к моим. Он стариковски каркнул, когда мягкая головка члена раздвинула створки моей писечки и вошла в преддверие влагалища. Дальше короткий пенис старика не смог продвинуться, совершая мелкие движения между моих губ.

     Как же это получилось? Здесь, посреди детского городка, происходит совместная сексуальная оргия людей и собак. Прямо перед моими глазами происходит случка собак, а сзади на моей спине по-стариковски  постанывает старый собачник. Может быть, у собачников так и принято: устраивать совместную случку?

— Юленька, вы ведь замужем? - пыхтит мне в ухо старик.

     Да, я замужем, у меня кольцо на пальце. И что? Тебе мало моего унижения, Лев Давидович? Тебе мало тыкать в меня своим слабым шкодливым пенисом?

— Ваш муж молодой и сильный, ведь правда...

    Этот старикашка возбуждает меня, и я испытываю желание пополам со стыдом.

— Да, да, да!..

— И я, старый хрыч, - говорит он, задыхаясь - сейчас, вот прямо сейчас, ебу его красавицу жену Юленьку. Ммм... Как хо... рошо-то!..

     Я начинаю истекать соком желания, и моя писечка начинает издавать лижущие, слабо чмокающие звуки. Руки старика залезли мне под майку и сейчас ощупывают чашечки бюстгальтера, который сползает. Его пальцы впиваются в чувствительные цилиндрики эрегированных сосочков.

— Джуди! - жарко выдыхает он мне в ухо - Моя Джуди!..

     Заткнись, старая сволочь! Я не хочу быть твоей сучкой, извращённый старый кобель!

     В это время я вижу, что Симба соскакивает с этой самой Джуди и, явно потеряв к ней всякий интерес, поворачивается ко мне. Симба, не смотри на меня. Пожалуйста, не смотри! Широко улыбающаяся морда Симбы тянется ко мне, и тяни-толкай тандем из сцепившихся своими причиндалами  собак движется ко мне. Из меня вырывается страдальческий сон, когда мокрый шершавый язык Симбы облизывает моё лицо.

— Ты ревнуешь меня к Джуди, детка? - Пыхтит старик - Хочешь сделать то, что она не умеет? Давай так... Давай так, детка!..

     Скамейка в шаге от нас. Лев Давидович вскакивает на ноги, тянет меня к себе за подмышки. Старик сидит со спущенными штанами, вялым крючком торчит его сморщенный член.

— Чтобы было что вспомнить старичку, - пыхтит он - Юлечка, возьми! Давай, Юлечка!

    Тянет меня к себе, пригибает мне голову к своему животу. Как в дешёвых порнофильмах. Как это развратно и пошло! На меня опять нашла жалость. Этому старичку наверняка немного осталось, быть может, это последнее удовольствие в его жизни... И поэтому хочется испытать очередное унижение, сомкнув губы на его члене, взяв в рот и потянув за него так, что он вытягивается. Вновь позволив войти мне в рот, ещё и ещё. Старик испытывает сильнейшее удовольствие от этого. Не удовлетворившись моими действиями, он привстаёт и, удерживая мою голову в руках, вновь и вновь преодолевает мягкой головкой члена слабое сопротивление моих губ. Его небольшой член свободно помещается у меня во рту, так что я периодически упираюсь губами в его жёсткие лобковые волосы, а болтающаяся мошонка постукивает по подбородку. И здесь не обошлось без Симбы, который благополучно завершил свои амурные дела. Холодный мокрый кончик его носа ткнулся мне в попу, вслед за тем влажный горячий язык прошёлся по моей промежности. Господи, ещё не хватало только,   чтобы он начал залазить на меня!.. Ну, правда, чем не свальный грех собак и людей?

— Ю-леч-ка! - подвывает в это время "Троцкий" - Возьмите меня за яйца! Пожалуйста... Да! Да! ООО!..

     Он кряхтит, долго, надсадно, и мне на протестующие поднятый к нёбу язык с кончика члена стекает тёплый кисель неприятного вкуса и запаха.

    Вспоминаю, как мне пришлось улепётывать с места моего позора. Я приложила все усилия, чтобы не смотреть на старика, с которым у меня произошёл секс. "Юленька! Юленька!". А я бежала так, что Симба едва поспевал за мной.

***

     Вечером я сижу в кресле с книжкой в руках под уютным торшером. Просто умильная картинка примерной жены, ожидающей возвращения из командировки мужа. А я совсем одна. Муж в отъезде, подруга уехала в отпуск...

     Подходит улыбающийся Симба, метёт по полу хвостом, кладёт мне на колени свою улыбающуюся морду с преданным собачьим взглядом. Треплю его по тёплой голове.

— Ну что, Симба? Понравилась тебе подружка? Джуди? А что мы хозяйке скажем? Ничего мы не скажем? Да? А что мы скажем хозяину? Ничего? Ты ведь тоже ничего дяде Илье не расскажешь? Ты моя умница!

     Симба, высунув язык и по-собачьи часто дыша, выжидающе смотрит на меня. От его взгляда у меня по коже проносит морозом. Рукой нащупываю стаканчик мартини, который я лениво прихлёбывала, читая шаловливого Вольтера, и выпиваю его залпом, почувствовав сразу, как слабеют ноги, а в животе разливается приятное тепло. Я в одной маечке и трусиках, и похожа на Рипли в фильме "Чужие", там, где она переодевается на виду у инопланетного животного. Меня никто не видит, когда я освобождаюсь от трусиков и ложусь навзничь на белый пушистый коврик.

— Симба, или сюда... - тихо зову я.

     Когда Симба подходит, я раскидываю ноги в стороны.

— Симба! - звучит мой шёпот - Симба, сюда! Сюда, Симба... Да... Давай, милый, давай!..

     Время словно повернуло вспять. Аппетитное причмокивание языка в пасти пса, который лижет, лижет, лижет меня. Поднимаю колени, ёрзаю попой, приподнимаюсь, вцепившись пальцами в густую шерсть ковра. Из горла вырывается что-то между кашлем и криком. Я теку, натурально теку, как сучка, и Симба с увлечением вылизывает секрет моей страсти.

     Уже не могу. Симба, прекрати! Сжимаю ноги, хватаю пса за ошейник и тащу к себе.

— Ах, ты! Ты скверный пёс, Симба! У тебя что? Что это, я тебя спрашиваю?! У тебя встало на твою хозяйку? Иди сюда, мерзкая бесстыжая псина!

     Несомненно. Из препуция животного торчит ярко-красный блестящий кончик. Стоит лишь слегка дотронуться до него кончиком языка, как Симба принимается быстро и беспорядочно дёргать тазом, тыкаясь своим пенисом мне в лицо. Уже отработанным движением перехватываю пса за препуций, чтобы рассмотреть поближе собачий пенис, но он дёргается, и я, отводя это таран от глаз, неожиданно направляю собачий пенис себе в губы. Он скользкий, горячий, нетерпеливый. Этим внезапно выросшим пенисом, Симба принимается быстро-быстро сношать меня в рот. Я не смогла удержать в руках этот прыгающий орган, он глубоко входит мне в гортань, я кашляю и в панике слегка прикусываю собачий член зубами. Симба, взвизгнув, отскакивает прочь. Я истово плююсь.

— Ну, ладно, Симба, прости... Прости, ты сам виноват... - пьяно ворочаю языком - Ну... Хватит...

     Переворачиваюсь на живот, приподнимаюсь, но ноги не слушаются, и я замираю на коленях в позе эмбриона, собираясь с силами. Пытаюсь подняться, но тут меня прижимает к полу тяжёлое горячее тело Симбы. Чувствую, как его пенис тыкается в мои голые ягодицы, ежесекундно ныряет в промежность... Нет сил оттолкнуть пса.

— Симба, пошёл! Пошёл, Симба, фу! - Вяло бормочу я.

     Я обречённо вздыхаю. Не слазит. Ничего, сейчас он кончит и уйдёт. Он ведь так уже делал, когда залазил на Таньку. Это позор, конечно, когда какая-то собака использует человеческую женщину в качестве станка для онанизма. Я кормлю тебя, выгуливаю. А могу выбросить на помойку, могу утопить. Я - вершина эволюции, псина, хомо сапиенс, понял? Брысь под лавку!..

     И... В этот момент Симба вошёл в меня. Я застыла, как молнией поражённая. Я не могу поверить. Меня что... Меня трахает собака?! Но... Этого же не может быть, это неслыханно! "Как же это могло произойти?" - возникла в мозгу мысль - "Так не может и не должно быть" - уверенно подумала я - "Это просто сон".

     Между тем, у моего уха раздавалось сопение пса, а его член как заведённый, торопливо ёрзал во влагалище. До моего сознания наконец дошло, что меня действительно трахает кобель, собака моей подруги. Что это уже случилось, и что это происходит прямо сейчас. Сволочной пёс. Симба, что же ты творишь! Зачем ты, мразь, продолжаешь на меня лезть, царапая мои бёдра своими когтями?! Куда ты, сволочь, лезешь?

     Хватаю его за заднюю лапу, больно царапающую меня, и он тут же задирает вторую. Тупая тварь! Хватаю его вторую лапу, и он тут же входит в меня ещё глубже, как будто только и ждал помощи моих рук. От его горячего пениса во мне разливается тепло. Господи, он кончает! Кончает в меня!! У меня такое ощущение, будто я раздуваюсь изнутри от избытка спермы. Этот лохматый урод сделал в меня свои дела, как будто я его сучка! Я опозорена, тотально, бесповоротно опозорена! Нет-нет! Илья же ничего не знает, как хорошо, что его сейчас нет здесь!

— Слазь! Пошёл вон! Быстро! БЫСТРО!

     Дёргаю пса за лапы, он скулит с визгом.

— Пошёл вон! О, нет! Нет НЕТ!!

     Господи, я слышу звук отпираемой двери, я застыла, окаменев.

— Дорогая! Ты где?

   Это спокойный, весёлый голос Ильи.

— Симба! - шепчу я в панике, я трясусь как в лихорадке - Симба, милый, слезай!! Ну!!

     Я скидываю с себя пса, и раздаётся громкий, истошный визг глупого Симбы, и я с животным ужасом понимаю, что произошло.

      Перед моим взором мгновенно пронеслась сцена, рассказ Ильи. У них на предприятии одна бухгалтерша уединилась с молодым практикантом в укромном местечке. Они забрались в железный корпус какой-то конструкции. Рабочие из цеха это заметили, подкрались к этой парочке и со всей пролетарской дури ударили по этой конструкции ломом, которая бухнула как колокол. В итоге, от стресса, влагалище женщины сжалось, намертво пережав член своего любовника, который расширился как груша. Они смогли разъединиться только с помощью медиков.

     Идиот Симба с тупым выражением стоял рядом со мной. Это моё чувство распирания вызвано узлом кобеля. Я тоже до недавнего времени не была в курсе того, что у кобелей в основании пениса во время случки с сукой, раздувается этот самый узел, который намертво связывает кобеля с сукой. Зачем этим скотам это нужно, не знаю. Но сейчас ситуацию довершило то, что у меня от ужаса тоже всё сжало внутри, включая пенис этой тупой сволочи.

     И я сейчас умираю. От ужаса и непереносимого стыда. О, Господи!! Я сейчас умру!

— Дорогая, ты... Что... Что это? Что это такое?!

     Я уже плачу навзрыд, меня трясёт, я на грани истерики. Я стою на четвереньках, связанная с псом его органами размножения. Нашими органами размножения... Я вижу брюки и туфли Ильи, и не могу поднять взгляда.

— Тааак, - зловеще начинает Илья, тут же переходя на деланный нейтрально-выдержанный тон: - Сейчас самое время сказать : "Дорогой, это не то, о чём ты подумал".

— Илья - всхлипываю я - Это получилось случайно, это дурацкий случай...

— Ну, разумеется, благодушно отвечает мой супруг, хотя я чувствую, что он готов взорваться - Тебя случайно покрыл кобель. Это бывает... Но меня интересует одна небольшая деталь, так, чисто из любопытства: этот кобель действительно так хорош, что ты не расстаёшься с ним даже сейчас, когда разговариваешь со своим мужем?

— Это...

— А знаешь, прикольно разговаривать со своей женой, в то время как её трахает кобель, - перебил он меня. Ну-ну?..

Это понимаешь... Это узел, это так получилось... - бормочу я, чувствуя неизмеримое отчаяние - Необходимо некоторое время, чтобы...

— Чтобы ты получила удовлетворение. Я понимаю. Но извини...

     Его шаги ударяют прямо по моему сердцу. Я стою на четвереньках, опустив голову и обречённо жду неизбежного. Успеваю почувствовать, как это позорно, когда тебя грубо дёргают за твоё влагалище, а потом всё существо режет истошный, закладывающий уши визг.

— Тааак... Понятно.

     Илья некоторое время молчит.

— Ну что, вызвать врачей? - размышляет он вслух - и что им сказать? Жена не может выйти из вязки с кобелем? Так они отошлют к ветеринару... А может, вызвать службу спасения? Вот мужики поржут-то, прикинь! Придётся ехать к ветеринарам, милая. Шарика, твоего любимого, ты понесёшь на руках... Воот. Шарик наставил мне рожки. Очаровательно! - закончил он с ожесточением.

— Илья, прошу тебя! - произнесла я, рыдая - Не надо издеваться надо мной, мне и так плохо.

     Я почувствовала на себе жёсткий взгляд мужа.

— А ты, ты не издеваешься надо мной, разговаривая со мной, и одновременно сношаясь при этом с псиной? Как ты вообще дошла до этого скотского извращения?

— Илья, давай оставим разборки на потом. Сначала нужно как-то выйти этой ситуации.

— Мы выйдем из этой ситуации, дорогая. Я подам на развод.

     Ситуация была фантасмагоричной. Мы перепирались, в то время как я продолжала находиться в сексуальных отношениях с псом. Неожиданно, я почувствовала в себе ярость.

— Мы разойдёмся, дорогой. Детей у тебя не будет. Так что я ухожу прямо сейчас, с Шариком на руках. Знаешь, с Шариком у меня получается чаще, чем с тобой, милый.

     Я подняла голову и увидела, что он побагровел. Мне показалось, что сейчас он бросится ко мне и начнёт пинать. Но в это время раздался звонок в дверь. Муж выматерился и бросился к двери.

— Илья, привет! - услышала я голос своей подруги - Юля дома? Я за Симбой пришла.

— "За Симбой"! - рявкнул Илья - вовремя, Танюша. Твой кобелёк здесь. Забери его, пожалуйста!

— Илья, ты чего...

— А вот чего!

— О б... Боже!

     Я кусала губы, смотреть на Таньку у меня не было сил. Предсказуемо взвизгнул Симба.

— Илья, тут нужно подождать. Немного, пока узел не спадёт.

— Узел?! Ну да, тебе ведь виднее. Тебя часто твой Симба натягивает?

— Илья, не смей меня оскорблять! - выкрикнула Танька.

— Блядь, как чудесно! Эти две наглые сучки ещё будут тут оскорбляться! Не уходите никуда,   я сейчас.

— Юль... - робко произнесла Танька, когда Илья выбежал из комнаты.

— Слушай, помолчи, пожалуйста, - попросила я угрюмо.

     В комнату вбежал Илья, и я вскрикнула, когда к моим ягодицам прижался холодный металл.

— Илья, это что?! - взвизгнула Танька.

— Это? Садовый секатор. Держи за ошейник, а то крови везде набрызжет.

     Я скосила взгляд, где в зеркале шкафа отражалась картина происходящего.

— Илья, нет! НЕТ!! Илюша, ну не надо, не надо, пожалуйста!

     Танька стояла на коленях перед Ильёй и целовала его руку с зажатым в ней инструментом. Она говорила горячо и быстро, словно в лихорадке.

— Илюша, подожди, ну немного совсем подожди, а я сейчас... Пока...

     Танька теперь целовала шлиц брюк Ильи, одновременно расстёгивая ему ширинку. Я закрыла глаза и стиснула зубы.

— Илюша, подожди немножко, сейчас... Ммм... Мкм... Мхм...

— Давай, Танюша, давай, девочка!.. отрабатывай за своего барбоса... Хорошо... Вот так... Ммм... Да... Язычком, да... Юлечка, почему ты не смотришь?.. Не тебе же одной рога наставлять... Тебе, наверное, плохо видно?

     Танька шлёпнулась на колени передо мной, и в следующий момент она уже стояла в такой же позе как и я, а Илья на коленях стоял за ней, сплёвывая на пальцы. Он был гадостно вульгарен, делая это, а затем прилаживая свой член к Таньке. Голова моей подруги дёргалась от его злых толчков, звонко шлёпали бёдра мужа об ягодицы моей подруги. Танька смотрела на меня со слезами на глазах.

— Юленька, прости!

     Её лицо было искажено страданием, потом она покорно опустила голову. В этот момент я почувствовала, что освобождаюсь от своего случного бремени. Причиндалы Симбы наконец выпали из меня, и мне на ноги хлынул поток горячей жидкости, которую наспускал в меня Симба. Юлька тут же вырвалась из-под Ильи и, путаясь в спущенных трусах, поволокла пса к себе домой.

     Когда я вернулась из ванной, более или менее приготовившись к серьёзному разговору, Илья уже сидел, изрядно набравшись. Поморщившись, он покосился на меня.

— Я не хочу тебя видеть. Спать с тобой - тем более. Документы для развода я подготовлю, но... Это займёт порядочно времени. Поэтому собирай чемодан, свой ноутбук и, поскольку жить тебе больше негде, то поедешь к моим родителям в деревню. Ты на удалёнке, работать тебе всё равно где, а интернет там есть. Согласна? Ну, и хорошо. Ну, и отлично.

     И он потянулся к бутылке виски.

***

     Моя свекровь Клавдия Андреевна и свёкор Леонид Иванович всегда очень хорошо ко мне относились. Они знали, что мы поссорились с Ильёй, но об истинной причине не знали. Свекровь намекнула мне, что она знает, что Илья бесплоден, решив, что это и было причиной ссоры. Они оба ругали Илью на чём свет стоит и окружили меня трогательной заботой. Оба родителя Ильи были по-крестьянски крепкие и здоровые. Почему я говорю об этом? В первую же ночь я проснулась от тихих крадущихся шагов. Я невольно замерла, когда увидела в дверях своей комнаты мужской силуэт. Это был Леонид Иванович, и я невольно замерла. Любая женщина чувствует на себе внимание мужчин, и я запомнила, с каким удовольствием свёкор оглядывал меня, оценивая, как бы примериваясь. Такой характерный мужской взгляд. И вот сейчас я ожидала, что он войдёт ко мне, и... А что "и"? Не знаю...

     Но свёкор удалился такими же крадущимися шагами. А через некоторое время послышались неясные звуки в тишине дома, шёпот, вздохи, ритмичное поскрипывание кровати. Мои родители по мужу явно занимались исполнением своих супружеских обязанностей, как раз тем, чего так долго не было у меня. Надев носочки, чтобы не шлёпать босыми ногами по полу, я прокралась к спальне родителей Ильи. На кровати, высоко задрав обнажённые ноги, тихо, но страстно постанывала моя свекровь, а между её ног мерно двигался голый волосатый зад натужно пыхтящего свёкра. У меня сразу же заныло сладко внизу, и, подсматривая в щёлочку занавески, я просунула руку в трусики, отыскав пальцем пылающую от желания щёлочку. Видели бы они меня в этот момент! Упёршись лбом в косяк двери, закрыв глаза и ловя ушами каждый звук, кусая губы, я терзала свою повлажневшую от эрзац-наслаждения плоть. Замычал свёкор, я видела, как напряглись его ягодицы. Как мне хотелось вцепился в них в этот момент!

     В следующую ночь, заслышав тихие шаги, я откинула одеяло и раскинулась на кровати в позе спящей куртизанки. На мне были тонкие трусики и маечка, через которую уже пробивались ягодки моих эрегированных сосочков. Леонид Иванович подкрадывался к моей комнате, чтобы убедиться, что я сплю, но теперь он не просто смотрел. Он подсматривал за своей юной снохой, возбуждаясь. Я физически чувствовала на себе его внимательный взгляд, и вот уже послышались быстрые неясные шумы, неровные, сдерживаемые выдохи расширившихся от возбуждения ноздрей... Мой свёкор мастурбировал, глядя на меня! Когда он ушёл, звуки полового акта были уже гораздо громче, чем в первый раз, и я знала, почему. Возбуждённый свёкор, сношая свою жену, представлял меня вместо неё. Это повторялось часто, я продолжала ему позировать в своих соблазнительных позах, и теперь он уже не таился за занавеской. Ему доставляло извращённое удовольствие встать в дверях и, спустив трусы и громко сопя, онанировать в открытую, и я буквально слышала, как у него колотится сердце от опасности быть пойманным своей снохой на этом занятии. Тогда я в первый раз увидела член свёкра. Правда, не очень ясно, но очевидно, что он побольше, чем у Ильи.

     Сексуальная активность моих родителей по мужу была на высоте. Вероятно, здоровый образ жизни экология, натуральное питание позволяло им держать такую форму. Их деревенский двор был полон живности. Куры, свинья, пёс на цепи. Однажды произошло очень интересное. В этот раз Леонид Иванович не мастурбировал, и вскоре стало понятно, почему. Звуки за моей дверью не оставляли сомнений. С максимальными предосторожностями я поднялась с постели и выглянула в щёлочку занавески. Они занимались любовью прямо на полу у моей двери. Да, они наслаждались опасностью предстать перед снохой прямо во время полового акта, и эта опасность несказанно возбуждала их.

     Им-то было хорошо... А я маялась полной своей неудовлетворённостью. Илья был далеко, мы общались с ним по Скайпу, и то понемногу. Было заметно, что Илья постепенно смягчался в своём отношении ко мне, но тем не менее, я всё ещё была одна. Помогала Клавдии Андреевне по хозяйству, днём работала на компе.

— Шарик, Шарик!

     Чёрный лохматый цепной пёс нетерпеливо вертелся у моих ног, молотя хвостом и ожидая кормёжки. Жил он впроголодь, и только с моим приездом у него появилась добрая фея в моём лице. Тайком я подкармливала его, вывела блох.

— Шааарик! Ты признаёшь меня своей госпожой, да? Да? Или сюда.

     Я прочитала, что собаки признают своё подчинённое положение, если их оседлать. Держа пса за ошейник, я вскочила на него, обхватив ногами. Его шерсть приятно щекотала голые бёдра, согретые животным теплом собаки. Опять заныло внутри, требовательно, нетерпеливо. Прямо здесь, у собачьей конуры, встать на четвереньки, потянуть на себя цепь с ошейником... Почувствовать на спине приятную тёплую тяжесть... У тебя никогда ведь не было сучки, Шарик? Твоя госпожа побудет твоей сучкой. Сучкой Джули... Ты представляешь, каково это - трахать свою госпожу, почти богиню? Трахать как обычную суку? Ты не против, если я залезу в твою конуру и лягу на эту старую фуфайку? Как соблазнительно раздвинуты ножки госпожи, правда? Да, ты понял, Шаричек. Это вкусно... Ммм, давай, лижи... Да, вот так... Представляю, как торчат из конуры мои голые ноги, между которыми склонился лохматый пёс... Горячий, полный слюны язык лижет мою щёлку, пальцы, которые её раздвигают... А в моих руках тёплая лохматая дружелюбная морда. Приподнимаю таз, и горячо и мокро становится в промежности, где гуляет розовый любопытный язык. Грохочет цепь и скрипит ветхая будка, когда Шарик неожиданно протискивается внутрь своего холостяцкого жилища, придавливая меня своей тяжестью так, что я с трудом могу дышать, открываю рот, чтобы глотнуть воздуха, и по нему тотчас елозит слюнявый чавкающий язык.

— Шарик... Ммм... Тьфу... Шарик, пусти!.. Пусти, я вылезу!

     Шарик же не склонен меня слушать, ведь он здесь хозяин. Когда я приподнимаю таз в попытке вылезти из будки, грузно лежащий на мне кобель начинает быстро и беспорядочно дёргать бёдрами. Я чувствую у себя в промежности горячий скользкий пенис. О, Господи, не могу уже сопротивляться этому. Просовываю руку под пса, ловлю собачий пенис и - да... Направляю его, пропуская меж пальцами. Главное - не допустить, чтобы вздувшийся узел не разбух внезапно внутри у меня, иначе будет катастрофа, настоящая катастрофа! Не могу сдержать крика, когда очередным толчком Шарик резко вгоняет в меня свой пенис, и я едва не выпустила его из рук. В отличие от мужского члена, он гладкий, скользкий и горячий. Ммм... Как хорошо! Моя исстрадавшаяся вагина обхватывает копулятивный орган моего лохматого полового партнёра. В этот момент мне уже всё равно, как выглядит этот акт звероложства со стороны. Здоровенная псина, не особо заботясь о чувствах своей человеческой партнёрши, после ряда торопливых фрикций спускает в меня массу горячей жидкой спермы и замирает. Чувствую, как под пальцами набухает кобелиный узел, и как скользкая жидкость стекает под ними. Я сжимаю пальцами собачий узел, и инстинкт заставляет пса замереть. В данном узком пространстве собачьей будки раздаётся торопливое дыхание пса, слюна с высунутого языка капает на моё лицо. Пульсирует и разбухает в моём лоне пенис кобеля, который относится к происходящему с полным безразличием. Он залез на самку, спустил, и теперь ему всё равно. Ему всё равно, то ли это соседская сучка, то ли недоступная в своей власти хозяйка.

— Фу!

     Торопливо гремя цепью и царапая моё тело когтями, Шарик покидает будку, с чмоканьем расстыкуясь со мной. С трудом вылажу из будки, помятая, исцарапанная, залитая жидкой собачьей спермой. Жалкое зрелище... Иду в баньку обмыться. "Хорошо, что я вывела у Шарика блох..." - промелькнула мысль. Вечером мы все вместе обедаем за столом в летней кухне. Я ловлю на себе ласковый взор свекрови, липкий ощупывающий взгляд широколицего, багроволицего Леонида Ивановича и невольно погружаюсь в раздумья. Знали бы они, что их так невинно выглядящую молодую и красивую сноху, сегодня в будке оттрахал их цепной пёс! В миссионерской позе. Мдаа...

     Нет, несмотря на свои ночные похождения, мой свёкор вёл со мной очень прилично, лишь исподволь выдавая свои тайные устремления. Однажды произошло необычное событие, каким-то образом доставившее удовольствие нам обоим. Событие, связанное с сексом. Дело было так. Вечером за обедом Леонид Иванович упомянул, что отец, то есть дед Ильи, попросил его осеменить свою свиноматку с помощью нашего поросёнка Борьки.

— Узнал, что я Борьку собираюсь забивать. Так, говорит, погоди пока забивать, дай сначала попользоваться, - засмеялся Леонид Иванович. Поможешь, Юлечка? Свинку подержать надо.

— Вот Юленьке делать нечего, как со свиньями возиться! - возмутилась Клавдия Андреевна - с непотребствами свинячьими.

— Хорошо, папа! Я помогу, конечно.

     Мой свёкор прямо тащился от удовольствия, когда я называла его папой.

— Вот спасибо, доченька! - расплылся он в довольной улыбке.

     Следующим днём он пригнал во двор здоровенную свинью и позвал меня. Свинья разлеглась в Борькином стойле, и когда Леонид Иванович её шлёпнул по толстому заду, она с визгом взвилась и едва не снесла его.

— Не удержишь ты её, Юля. Я подержу её, а ты Борьке поможешь. Сейчас, погоди.

     Борька бесцельно шлялся по загону, пока свёкор несильно не похлопал свинью по заду. Борька подошёл к свинье, потыкался в неё носом и заскочил на неё, но тут же слез. Это повторялось несколько раз, и я пришла к заключению, что домашние животные фатально порастеряли способность размножаться самостоятельно.

— Не было у Борьки ещё случки, - произнёс Леонид Иванович - Не понимает он, как это делается.

     Свёкру было явно приятно говорить о таких вещах со мной, это его несомненно заводило.

    Наконец, Борька залез на свинью всерьёз и надолго.

— Юленька, присядь, посмотри, у него писька должна вылезть, её направить нужно, куда надо... А то он сам не попадёт. Вылезла?

— Ну... Нет, вроде.

— А ты ему под брюхом погладь слегка... Что, Борька, приятно, когда Юлечка тебя гладит? - захихикал он.

     Я почувствовала, что краснею.

— Леонид Иванович, тут какая-то штука появилась, она такая... Крутится, как штопор!..

— Ну, что ты, Юленька! Какой там Леонид Иванович! Как неродная. Я же папа вам с Ильёй... А, ну, так это у него писька такая смешная, штопором. Для особо хитрожопых! - залился хохотом свёкор.

     Моё лицо уже пылало как свёкла, и мой свёкор блаженствовал.

— Возьми его пальчиками и направь. Он вырываться будет, это ничего. Покрепче держи.

     Из Борьки вылезло что-то вроде гладкого жгута из разноцветной проволоки в прозрачном чулке, и этот жгут вращался вокруг своей оси туда-сюда, свивался в штопор и вновь распрямлялся. При этом он хаотично и бестолково тыкался в свинью и мимо свиньи. Сам Борька при этом почти не двигался.

— Папа, эта штука... Я боюсь!..

— Не бойся, доча бери смело, он ничего тебе не сделает, ему это приятно будет... Хм, мне бы так... - добавил он тихо.

     Свёкор осёкся, сболтнув лишнего, но я сделала вид, что не расслышала. Борькин "жгут" оказался упругим, гладким и скользким. Свину мои действия действительно понравились, он издал необычный звук и привалился ко мне своим горячим щетинистым телом. Было плохо видно, но я, не теряя времени, направила упругость этого странного органа куда-то под хвостик свиньи. Жгут пришёл во вращательное движение и буквально ввинтился внутрь свиньи, которая задумчиво хрюкнула и застыла. Я сидела на корточках между свиньями и наблюдала за процессом. Довольно быстро, между ноги свиньи полилась почти прозрачная жидкость. Что это такое?

— Это он кончает, - словно в ответ на мой вопрос отозвался Леонид Иванович, неожиданно оказавшийся рядом со мной.

     Я молчала, воспринимая то необычное, что происходило на моих глазах.

— Свиньи по десять минут могут кончать, - продолжал Леонид Иванович - здорово, правда? Вот бы нам так...

     Свин Борька стоял неподвижно, и только вращался перед глазами его странный расцвеченный орган. Просто половой акт инопланетян какой-то! Леонид Иванович сидел совсем близко от меня. Когда он наклонился ко мне, мне показалось, что сейчас он вопьётся губами в мою шею.

— Смотри, сколько спермы! Ну, так понятно. Вон какие у него яйца, с кулак! Потрогай!

     Я представила, что сейчас Леонид Иванович, преодолевая мой протестующий писк, навалится на меня, подомнёт под себя, заголит мне попу и, сдёрнув с себя штаны, насадит на свой член, который я вижу, как он у него встаёт прямо сейчас. Хочу отдаться  в этом свином хлеву отцу Ильи, присоединившись к свиньям в их животной страсти. Хочу, чтобы хлев огласился визгом свиней и животными стонами людей, удовлетворяющих свою вспыхнувшую первобытную похоть.

    Хочу стать батрачкой, которую поймал в хлеву жирный барин, почтенный отец семейства, благочестиво посещающий с женой церковь, а сейчас, зажав стонущей рот рукой, насилующий батрачку на ворохе сена. Потеряв человеческий облик, всхлипывая от наслаждения, барин будет вгонять в бесправную девушку свой вялый сладострастный член, чтобы сделав пару фрикций, осквернить девичье лоно сгустками жёлтой тягучей спермы. Полежать, навалившись всей массой, отдыхая. Тяжело дыша, заправить брюхо в штаны и выйти из закутка. Он не успеет отойти, как в хлев ворвётся юный барчук, чтобы тоже удовлетворить свою похоть, дождавшись наконец своей очереди. Член юнца легко входит в разработанную отцом вульву, обильно смазанную отцовским семенем. Юный отпрыск впервые, подражая отцу, овладеет настоящей девушкой, не веря в произошедшее. Потом ему станет противно, и он убежит. Но теперь он будет знать, что скрывается под юбками женщин.

     Я нетвёрдо поднимаюсь на ноги, должно быть, они затекли.

— Ну, всё, да, папа? Я пойду?

     В его глазах разочарование.

— Да, Юленька, спасибо!

    Деда Ильи я увидела этим же днём, когда он пришёл за своей свиноматкой. Высокий, крепкий, жилистый старик. Почему-то Илья совсем не рассказывал о нём. Я невольно съёжилась под его серьёзным цепким взглядом. Я и думать не могла, при каких обстоятельствах я встречу его вновь.

***

     Вроде бы приближается осень, но сегодня ночью жарко и душно. В урочное время мой соглядатай Леонид Иванович не появился, поэтому я могу без лишнего шума выбраться через окно и убежать на сеновал. Там прохладнее, и воздух свежий. Как прекрасно засыпать среди полной темноты, почти полной тишины, под лёгкий шорох сена и неуловимый ветерок!

     И тем более неприятным и странным было пробуждение. Что-то происходило на другой стороне сеновала, у лестницы. Точнее, на лестнице. По ней кто-то поднимался, и не один. В страхе я взобралась на копну сена, отделяющую меня в углу в отдельный закуток. Кто это? Услышат ли меня, если я буду кричать? Я отшатнулась от яркого света фонаря. К своему облегчению, в двух мужчинах я узнала своего свёкра и деда Ильи. Но что они здесь делают?

— Ну, где она?

— Да придёт щас, батя.

— Хааа, - пьяно протянул дед Ильи - не умеешь, за карты не садись. Теперь не свинка тебе будет, а мне твоя Клавка. Опять продулся, дурачина. Иди, иди сюда, сноха моя дорогая.

     Я увидела поднимающуюся по лестнице Клавдию Андреевну, закутанную в шаль.

— Иди, иди сюда, Клавушка. Сейчас папа тебя пялить будет. Мне уж давно охота. Не одному же Лёньке тебя ебать.

     Этот мерзкий старик принялся раздеваться. Клавдия Андреевна также молча разделась. Видимо, такое происходило уже не в первый раз, подумалось мне. Леонид Иванович сидел на лестнице и смотрел на происходящее. Голый старый развратник обладал немалыми достоинствами, правда, заметно отвисшими.

— Быстро встал - быстро упал, - довольно разглагольствовал старик - Давай, доча, я уже хочу тебя.

     Мне очень хотелось убежать, чтобы не смотреть на происходящее, но путь отсюда был перекрыт. Свекровь, поплевав на пальцы, принялась дрочить член старику, в то время как тот, не стесняясь свёкра, лапал её. Леонид Иванович же в это время мастурбировал.  В течение примерно получаса, дед Ильи трахал его мать, чередуя миссионерскую и собачью позу, в то время как его отец онанировал, наблюдая это. Сладострастное кряхтение старика, аханья и стоны свекрови, в конце концов возбудили меня настолько, что мне тоже пришлось успокаивать себя традиционным для девочек способом. Кончил дед, не вынимая из снохи члена и сопровождая это скабрезными комментариями. Он ещё не успел одеться и уйти, как доведённый до крайнего возбуждения свёкор набросился на свою жену и кончил за несколько движений, не переставая охать.

***

    Сцена, подсмотренная на сеновале, стоит у меня перед глазами. В этой сексуально разнузданной семейке, только я не нахожу удовлетворения. Вечером в интернете наткнулась на ролик, где симпатичная рыжеволосая девушка отдаётся свину. Ролик произвёл на меня неизгладимое впечатление, он очень возбуждающ. Днём, когда все были на работе, я накинула на себя старую фуфайку и не без дрожи в ногах переступила порог стойла, где жил Борька.

— Борька, Борька! Ну, вкусно тебе, поросёнок? Ешь, ешь!

    Борька с аппетитом чавкал.

— Тебя скоро зарежут, Борька...

     Я погладила поросёнка по спине и бокам.

— Борька, Бооорька... Хороший...

     Борька глядел тупыми свиными глазками. На мне кроме фуфайки, был только старый короткий халатик. Я встала перед свином, расставив ноги, и он с интересом ткнулся в мою промежность холодным мокрым пятаком, щекотно лизнул. Затем я, с трудом преодолев себя, встала перед Борькой на четвереньки, как та девушка из ролика. И получила пару мокрых свиных поцелуев в ягодицы. Вспомнив о чём говорил свёкор, повернулась к свину и поласкала его подбрюшье. Оттуда выскочил знакомый вращающийся штопор, и Борька привалился ко мне своим боком. Вспоминай, Борька, вспоминай! Я снова встала на четвереньки. Я маленькая худенькая свинка!

     И вздрогнула от неожиданности, когда на мой таз вдруг навалилась изрядная тяжесть. Немного ожидания, и тут меня словно начали тыкать гибким прутиком в попу. Борька, свин Борька заскочил на меня, обнимает за талию кроткими ножками и готовится меня трахать! Не надо бояться, надо поймать этот бестолково тыкающийся стебель. Я поймала его, но он скользкий, упругий и вырывается из пальцев. А Борька соскакивает с меня.

     Кажется, я кое-что придумала. Приношу большой старый табурет с грязным засаленным сиденьем и подлажу под него так что мой зад слегка выступает. Предварительно пощекотав Борьку, который быстро заскакивает на табурет, и вновь тычет своим жгутиком. Борька глупый, он не видит, как я переворачиваюсь под табуретом и ловко перехватываю его инопланетянский пенис. Поднимаю таз, направляю в себя этот чудной свиноштопор.

— АЙ!!

     Мой вскрик был слышен неверное, за пределами нашего дома, настолько это было неожиданно. Пенис свина мгновенно удлинился и вошёл в меня как шпага. Нет, это совершенно не походило на половой акт. Его жгут непрестанно кружил в моём влагалище, тыкаясь, ощупывая все потаённые местечки. Было неприятно, щекотно, и очень необычно. Но в то же время, в этот момент меня охватила странная гордость от того, что я попробовала свина. Мои пальцы нащупали гладкий крутящийся жгут проводов, ввинтившийся между моих губок. В тот же миг я почувствовала мелкие подёргивания пениса свина, и моё влагалище заполнило горячей жидкой субстанцией. Вот это было по-настоящему приятно! Это походило на какую-то медицинскую процедуру, связанную со спринцеванием влагалища. Но это было только начало. Этот буравчик, источающий смазку... Ты... Что ты... Что ты делаешь, сволочь!!

      Эта тварь внутри меня нащупала вход в матку и одним движением ввинтилась в неё. Кажется, я заорала, нельзя было не заорать. Боль, связанная с невыносимым наслаждением. Я чувствовала, как моя матка шевелится, разбуженная внезапным вторжением, заполняется горячей спермой, в которой вращается кончик буравчика... Матка охватывает губами невиданный пенис свина, заставляя того эякулировать и эякулировать. Инопланетянские технологии в действии. А я - бесстрашная космическая разведчица! И вот она, тайна плодовитости свиней! Я истекаю спермой свиньи, спину ломит от неудобной позы, и когда боров одним движением извлекает из меня свою шпагу, я падаю навзничь без сил. Встаю и как Рипли, которую оттрахал Чужой, оставляя за собой пятна семенной жидкости, иду в баньку.

     Честно говоря, я сама не своя от предстоящего эксперимента, который я задумала. Всё начинается как в прошлый раз. Я возбуждаю борова, залезаю под табуретку, показывая голую попу, но когда он вскакивает на неё, я вылажу оттуда, залажу обратно, но уже лицом к борову. Безо всяких проблем ловлю его жгутик и... Направляю себе в рот. Памятуя, как я прикусила пенис Симбе, я ещё вставляю в рот два пальца. Дальнейшее очень напоминает... Опять же, напоминает медицинскую процедуру гастроэнтероскопии, когда глотают шланг, правда, потолще, чем пенис свина. Мне помогло то, что свин сразу выдвинул свой жгут на максимальную длину так, что тот без задержек проскользнул в пищевод. Это, скажу я вам, необычное ощущение: глубокий минет борову. Я инстинктивно двигаю глоткой, стремясь проглотить крутящийся инородный предмет во рту. Движения моей глотки стимулируют пенис свина, и вот он начинает толчками пропускать через себя неимоверное количество спермы, которая по пищеводу сразу стекает в желудок. Вуаля, кормление бедной голодной девушки с помощью последних космических технологий. Потом я терпеливо жду, когда свин опустошит в меня все свои яйца, время от времени сопровождая это необычным постаныванием. Затем как обычно, резким движением он выдёргивает шпагу из моего рта. Я падаю ничком без сил, пуская слюни через пальцы, которые забыла вынуть изо рта. И у меня такое чувство, будто я бесплатно пообедала... И пожалуй, хватит с меня экстремальных экспериментов. Пойду, в знак благодарности, возожгу ароматические свечи маленькой фигурке Будды, Ом мани падмэ хум...

     На следующий день я вновь увидела деда Ильи. Тот был в хорошем настроении. Стоял и точил страшного вида нож. Увидев меня, подмигнул, не забыв просканировать меня взглядом с головы до ног. Затем зашёл в загон Борьки, откуда раздался истошный визг животного. Нет больше моего любовника Борьки.

     По случаю забоя свиньи был устроен небольшой праздник в узком кругу семьи. Как говорят немцы, Швайнефест. Мы поедали самые лакомые части несчастного Борьки. Дед Ильи, подмигнув мне в своей обычной манере, велел Клавдии Андреевне принести деликатес. "Специально для тебя, Юленька, дорогая гостья!".

— Юленька не гостья, она наша дочка! - возразила свекровь и поставила передо мной нечто в горшочке.

— Это почки заячьи кручёные? - поинтересовалась я.

    Клавдия Андреевна конфузливо засмеялась, мужчины же захохотали.

— Борькины яйца. Печёные, - ответил свёкор - Не бойся, они промыты, ничего в них нет.

    Да, уж кому тут бояться, как не мне! Улыбаюсь. Аккуратно, ножичком и вилкой отрезаю кусочек. Действительно, похоже на почки, только резиновые. Мужчины с удовольствием смотрят, как я непринуждённо, как истинная леди, орудую столовыми приборами. Как странно поедать яйца своего любовника, дважды трахнувшего меня в грязном свином загоне. Я чувствую себя Клеопатрой, чей любовник уничтожен после того, как царица удовлетворила его похоть... Интересно, она ела их яйца?

***

    Какое это наслаждение - мыться в настоящей баньке! Мы с Клавдией Андреевной парили друг друга. Я лежала на полке, и свекровь несколько раз прошлась по мне веничком.

— Какая ты красавица, Юленька! - призналась свекровь - И фигурка закачаешься! Повезло Илье, да не в коня корм... Неужто до сих пор не помирились?

— Мы разговариваем по интернету. Сейчас уже чаще.

— Вот же балбес-то!

    Потом мы сидели в огромном предбаннике, завернувшись в простыни и пили зелёный чай. Я видела, что Клавдия Андреевна хочет чего-то сказать, но не решается.

— Юлечка, - начала она - Я знаю, что у Ильи не может быть детей, и ты хочешь с ним развестись.

— Это он так сказал? - хмыкнула я.

— Я так поняла из его слов. Но я прошу: не бросай его, дочка, пожалуйста. А дети... Дети будут, только захоти.

— Откуда же они возьмутся? - поинтересовалась я.

     Клавдия Андреевна выглядела не в свой тарелке.

— Мой муж, Леонид Иванович... У него ведь здоровые дети, три сына у него. Хочешь, он сделает тебе ребёночка. Какая разница, сын или отец. Кровь-то одна... Мы со стариком внуков хотим.

     Ничего себе предложение!

— Внуков или пасынков? - спросила я мрачно.

— Ну, так твой ребёночек будет, доченька. Значит, внук нам. Или внучка, - улыбнулась она.

    А может, ну её, эту странную семейку? Вот только податься мне некуда... Да, положеньице. И я... Я ведь тоже так хочу ребёнка...

— А как Илья этому относится?

— Илья и знать не будет. Забеременеешь, скажешь, что от него. Ребёночек на Илюшу похож будет.

    Что-то щёлкнуло у меня в мозгу.

— Давайте... Давайте попробуем, мама. Но не сразу, может быть... Нужно привыкнуть.

— Да ты не беспокойся, доченька. Леонид Иванович добрый, и женщине удовольствие доставит, уж поверь мне!

     Верю, Клавдия Андреевна. Верю.

     Я сижу за своим ноутбуком и веду трудный разговор с Ильёй. У меня в ухе беспроводная гарнитура, отчего со стороны кажется, что я разговариваю сама с собой.

— Тебе некуда пойти, Юлечка. Ты же понимаешь. Жить тебе всё равно придётся со мной.

     Тут он прав, конечно. Но во мне нарастает чувство протеста. Пока я формулирую ответ, неожиданно появляется Леонид Иванович. Начинается первый акт этой драмы. Или комедии?

— Юлечка, можно?

     Я быстро сворачиваю окно с переговорной программой.

— Да, папа. Конечно.

     Леонид Иванович подходит ко мне сзади и осторожно кладёт руки мне на плечи.

— Работаешь, доченька? Устала ведь, отдохни, моя хорошая.

    На той стороне интернета Илья, похоже онемел от изумления. Он всё видит и слышит. Он и не знает, что план его родителей вступил в силу. Клавдия Андреевна ушла, и её муж пришёл приударить за своей снохой.

— Спасибо, папа! Да устала немного. Было много работы.

     Свёкор наклоняется ко мне и видит синюю мигающую лампочку гарнитуры.

— Музыку слушаешь? Ну, слушай, слушай.

     Он наклоняется к другому моему уху и нежно целует меня в основание шеи.

— Юля!.. Какого чёрта там у вас происходит? Что там делает этот старый хрен?!

     Я не отвечаю, только молча гляжу в чёрный глазок камеры. Отец Ильи между тем, начинает входить во вкус и целует мне шею, всё выше и выше.

— ЮЛЯ! Какого хрена это значит, я спрашиваю!! Дай звук! Я должен ему сказать!

     Я томно закрываю глаза, поворачивая шею навстречу поцелуям свёкра.

— Блядь!!

    Судя по всему, Илья хватает телефон и набирает отца. У того звонит телефон. Он с крайним раздражением достаёт его и отключает со словами "Зараза, нашёл время".

— Папа, кто это? - томно спрашиваю я.

— Да, придурок один... Не обращай внимания, доча.

     Илья это всё видит и слышит!

— Мама! Мама! Какого хрена там делает отец?! В смысле? В смысле, у Юли! Да ты... Да ты издеваешься, что ли? Мама! Мама!..

     Похоже, его мать тоже отключила телефон, и теперь Илье не с кем говорить, кроме меня, и единственным источником информации сейчас является мой ноут. Руки Леонида Ивановича вновь на моих плечах, они потные и подрагивают от жадности, от предвкушения.

— Юля, послушай. Давай поговорим!

     Это Илья.

— Юлечка, ты устала... Пойдём на кроватку?

     Это его отец.

— Нет, - это Илье.

— Нет, папа... - это его отцу.

     В моём ухе надрывается Илья, и я убавляю громкость, в то время как его отец, жадно сопя, целует мои плечи и шею.

— Ну зачем тебе этот старый кобель?!

— Ты же не хочешь спать со мной.

— Я?! - поражается свёкор - Юленька, да я... Я хочу! Ты не представляешь, как я тебя хочу, доченька!

— Юля! Я не могу к тебе приехать, мне нужно сопровождать контракт. Пожалуйста, приезжай домой!

     Один голос звучит в правом ухе, другой в левом. Моё восприятие действительности раздваивается. Свёкор, ободрённый моими словами, начинает осторожно поглаживать мою грудь.

— Юля, это же мрак, это инцест, это противоестественно! Ты же для него как дочь! Это неправильно!

     Я смотрю в глазок камеры.

— Папа, вы же называете меня дочкой. Это неправильно...

— А ты думаешь, папа не хочет свою доченьку? Юную, красивую, сладенькую? Конечно, хочет! Папа любит нашу Юленьку.

— Кобелина старый, сволочь! Юля!! - пищит у меня в левом ухе.

     Руки свёкра всё более уверенно мнут мои сисечки под мягким топиком. Лифчика на мне нет, и ему видно, как напрягаются мои сосочки.

— Папа тебе ребёночка сделает, - воркует голос в правом ухе - маленького здоровенького карапузика. Ты мальчика хочешь или девочку?

— Юля! Прости! Ну, прости, пожалуйста! Ещё всё можно поправить. Есть искусственное оплодотворение...

— Мальчика. И девочку.

— Ты моя милая! Так значит, не ошибёмся! У меня мальчишки вон какие получаются. Богатыри. Красавцы. Илюша, Кирюша, Игнатка! Я вам с Илюшей такого мальчугана сделаю! Пойдём на кроватку, доча?

— Юля!! Ну что я должен сделать?!

— Достань свой член и... Наслаждайся зрелищем.

— А!!.. - это свёкор, от неожиданности.

     Я не спеша снимаю свой топик. Леонид Иванович быстро опускает свои треники и трусы. Теперь я могу вблизи рассмотреть его немалых размеров стоящий елдак.

— ЁПТ ТВОЮ МАТЬ!! - это в левом ухе.

     Снимаю гарнитуру, чтобы не отвлекаться. Пусть Илья изливает свои эмоции в пустоту. Я же осторожно дотрагиваюсь до горячего упругого члена кончиками пальцев. Приятно почувствовать, как он пружинисто сопротивляется попыткам его опустить.

— Папа, он такой большой у вас!.. Я боюсь.

     Свёкор расплывается от гордости, наклоняется ко мне, покрывая смачными поцелуями моё лицо.

— Ну что ты, доченька! Не нужно бояться! Ты вон и Борькиной письки испугалась, а чего же тут страшного! Ничего, ничего, дочка! Ммм...

    Свёкор жадно припадает к моим соскам, а я смотрю в камеру, делая из пальцев характерный знак "ОК" и двигая им так, как делают мальчики, дроча свои члены. Свёкор слишком увлечён, чтобы это заметить. Наверное, ты охреневаешь милый, узнав ещё и про какого-то Борьку? Да, с Борькиной писькой было делов! Я глажу занятого моими сосочками Леонида Ивановича по голове.

— Папа, ТАМ тоже...

     Трусики, которые я кокетливо держу двумя пальчиками, падают на клавиатуру. Задираю ноги на стол, в то время как свёкор с готовностью ныряет с головой под меня.

— Какая у тебя писечка, доченька! Гладенькая, сладенькая, как у маленькой девочки! Ммм... Ммм... Ммм...

    Леонид Иванович, постанывая от восторга, аппетитно причмокивая, лакомится моей киской. А в моей руке мерцает загадочный фиолетовый огонёк гарнитуры. Слушай Илюша, слушай!

— Я маленькая девочка, папочка! И я боюсь твоей огромной писи!

     Ну что ж, пока уши отца Ильи зажаты моими бёдрами, я могу поговорить с мужем.

— Илюша, ты ещё здесь? Приём.

     Долгая космическая пауза.

— Юля, зачем ты так? - горько звучит опустошённый голос.

— Ммм... Твой отец хорошо отлизывает. Расслабься. И получай удовольствие... Дрочишь?

    Долгая космическая пауза. Сопение.

— Да...

     Дотягиваюсь до мышки и на несколько секунд открываю окно и смотрю на Илью с членом в руке.

— Ты не кончай пока. Дальше будет ещё интереснее.

     Разжимаю бёдра и позволяю Леониду Ивановичу подняться. Возбуждённый половой орган свёкра ещё более раздался в длину и ширину. Иссиня-красный шлем головки истекает каплями прозрачного тягучего сока. Задумчиво взвешиваю в руке тяжесть налитых спермой яичек.

— Видишь, какие они большие, доча? Там детки ждут, они в твой животик хотят.

— Папочка, я боюсь!

— Не бойся папиной писи, доченька! Папочка же любит свою Юленьку, папочка небольно присунет! Ты же вся течёшь, милая, папа не успевал твой сочок выпивать. Давай доченька, как собачки делают, как лошадки, как зайчики... Так детки быстрее в животик попадают. Папа знает, папа так Илюшу делал.

     Отодвигаю свой ноут немного подальше. Нагибаюсь, опираясь локтями о столешницу. Глаза в камеру, в ухо гарнитуру... Леонид Иванович приникает ко мне сзади, дрожащие от жадности руки мнут титечки, прерывающийся от волнения, слюнявый от похоти голос настырно лезет в ухо... Жаркий шёпот....

— Ну вот, ну вооот, доченька... Сейчас папа... Присунет... Немножко... Совсем немножко... Доченька...

— А... Ахххммм... АЙ!!

— Ну... Ну что ты... Я только кончик, дочушка... Только залупку... Немножко больно в первый раз?.. Ну так... Туда-сюда... Не страшно, правда?.. Ну, что поделаешь... У папы хуёк большой... Потерпи, милая... Какая ты узенькая, доченька... У Илюши-то совсем маленький... Да?..

     Тяжёлое сопение мужа в ухе. Я слышу, как блямкает при дрочке его член. Поршень свёкра во мне движется со всё большей амплитудой, разрабатывая мою вагину. Вспотевшими ладонями опираюсь о столешницу, цемпляюсь ногтями. Задираю лицо, кусая губы, гляжу в глаз камеры.

— Илья... Илья... Твой отец ебёт меня, ты видишь?

— О, блядь!.. - звучит в левом ухе - Охуенно! Бляадь, ссууука!

— Илюха, лохушка, да, я ебу твою Юленьку, это так сладко! Блядь, как хорошо-то!..

— Батя! Еби... Еби её!! Еби сучку!..

     Моя голова мотается от могучих ударов сзади, и шпионский передатчик выпадывает из уха. Я подхватываю его, чтобы поднести к промежности. Послушай милый, шлепки бёдер твоего отца о мою попу, вязкий звук его поршня и бесстыдное чмоканье моей вагины! Руки свёкра скользят по моему телу, наслаждаясь шёлковой гладкостью кожи. Он прижимает ладонь к низу моего живота, словно желая нащупать свой член во мне, или просто хочет погладить животик, такой стройный пока. Пока он меня не обрюхатит. Вот он издаёт карающий звук и, не контролируя себя, больно прижимает меня к столу. Его член пульсирует во мне, заполняя влагалище спермой. Впервые за много времени, меня осеменяет хомо сапиенс.  Когда он наконец перестаёт стонать и дёргаться, он, распластавшись на моей спине, бурно целует мою шею, волосы, спинку в приступе животной благодарности. Его член, не теряя своей упругости, покидает меня.

— Юлечка, доченька!

    Развернув меня к себе, он покрывает поцелуями моё лицо. Легко подхватывает меня на руки, несёт на кровать и заботливо укрывает одеялом. Замечает в ухе гарнитуру.

— А ты всё музыку слушаешь? Ребёнок!

     Он добродушно смеётся.

— Отдыхай, доченька, отдыхай, моя девочка!

     Быстро одевшись, удаляется. Я подхожу к столу. Вижу только лицо Ильи. Задираю ногу на стол и, напрягшись, выдавливаю между губок крупную жемчужную каплю спермы.

— На сегодня всё, милый. Всем спасибо, все свободны. Чмоки!

***

     В этот раз я уступаю желанию свёкра, и мы лежим на постели. Всё происходящее Илья видит со стороны, зато всё слышит. Счастливый Леонид Иванович держит мою голову в руках и целует, целует моё лицо.

— Бывало подойду ночью к твоей двери, а ты спишь. Красивая такая, аж слюнки текут. Так бы и скушал тебя, милую. Трусики у тебя такой складочкой смялись, что аж скулы сводит. Так хотелось, хоть бы через трусики, твою писечку поцеловать да и потыкать её немножко... И такой стояк сразу наступает, что мочи нет. Пойду к матери, подушку ей на лицо, и ебу, ебу, а сам представляю, что это ты подо мной лежишь. Клавка не слышит, а я шепчу: "Доченька, доченька!"... И кончаю сладко...

     Слушай, Илья, слушай про маму с папой!

— А помнишь, как ты Борькин писюн в руках держала? Ох, и завидовал я этой скотине! Вместо него бы сам встал на карачки, лишь бы ты мой хер в своих пальчиках подержала! Подержи его дочка, подержи... Я так долго этого ждал! Ммм... Хорошо как... Подрочи его немножко... Юлечка... Бляааадь! Сейчас кондрашка хватит... Ручки у тебя золотые да умелые... Не могу больше. Дай, доченька! Ножки раздвинь, милая... Я сейчас... Ооохммм... Ммм... Ты... Так... Кричишь... Когда я... В тебя... Вхожу... Скажи... Что... У меня... Большой... Хуй... Да... Да, доча... У папы... Большой хуй... Хочу... Тебя... Язычком... Ротик... Открой... Ммм... Возьми мой... Язык... Соси... Мхм... Губки... Как сахар... Ты... Прошлый... Раз мне... Весь зад... Исца... напала... Тебе... Нравится... Как... Папа... Двигает... Жопой?.. Да, дочка... Папа... Сильный... Милая... Хочу... Тебя... Всю...

     Мощные ягодицы свёкра под моими ладонями напряжены, всей массой тела он вдавливает меня в кровать.

— Папа, ебите меня! Я хочу вас! А! А! А!

— Ю... леч... ка... Моя ма... лень... кая... дрянь... Зае... бу те... бя!..

— Я кончаю!.. Папа! Пап... аааааа!!

     Он долго лежит на мне, задыхаясь. Когда наконец, он сваливается с меня, я, полураздавленная, поджимаю ноги к животу и лежу в позе эмбриона. Гарнитура куда-то закатилась. Неважно. Всё не важно. Сейчас...

***

    Время визита Леонида Ивановича. Загружаю коммуникационную программу, вызываю Илью. Он уже ждёт.

— Как дела?

— Завтра посмотрю. Возможно, уже три полоски.

    Улыбаюсь.

— Юлечка! Я люблю тебя! Прости меня за всё.

— Я тоже соскучилась по тебе.

— Правда?!

— Да. О, наверное, твой отец идёт. Сворачиваюсь.

     Леонид Иванович не один, с ним почему-то дед Ильи.

— Юлечка, привет, дорогая. Всё нормально?

— Да, папа. А в чём...

     Я вопросительно смотрю на деда, Ивана Васильевича.

— Юлечка, я подумал... А что если... Ну... Мы втроём? Ты ведь хочешь попробовать?

     Я машинально поворачиваюсь к глазку камеры и корчу выразительную гримасу: "Вот тебе бабушка, и Юрьев день!".

— Не бойся, Юлечка! Дед Иван хороший! - добавляет он поспешно.

    Ну да, видела я этого хорошего деда вместе с твоей женой.

— Леонид Иванович, - произнесла я ледяным тоном, заметив, как сник свёкор - Вы меня, наверное, в карты проиграли?

    На свёкра было жалко смотреть. Иван Васильевич, восседавший неподалёку, напротив, ничуть не смутился.

— Карточный долг - долг чести, милая! - провозгласил он важно.

— Я сейчас охуею, - раздалось у меня в ухе.

     Дед Иван встал и решительно подошёл ко мне. Дед внушал мне страх настолько, что я побледнела. Я вспомнила, как он, довольно улыбаясь, вышел из загона Борьки с ужасным окровавленным ножом.

— Раздевайся! - скомандовал он.

    Стоять перед ним голой было очень неуютно, и я прикрылась руками.

— Мы договаривались! - произнёс Леонид Иванович с беспокойством - только минет.

— А моё мнение кого-нибудь интересует? - пропищала я.

     Иван Васильевич не удостоил никого из нас ответом. Он подошёл ко мне и снял штаны с трусами. Его член я уже видела, и он никак не изменился.

— Твоя Клавка мне задолжала. Не берёт в рот, зараза! - обратился он к сыну. Затем ко мне:

— Давай.

    Грибообразный член деда с обнажённой сизой головкой тяжело висел передо мной. Картину дополняла отвисшая мошонка с крупными яйцами.

— Какие у тебя титечки! Девчоночьи совсем, - ухмыльнулся он, помяв мои груди жёсткой мозолистой рукой - давай, внученька, бери в ротик. Вам, молодым, не привыкать.

     Я нерешительно подняла тяжёлый вялый пенис. Делать это в присутствии трёх мужчин было неприятно и стыдно. Я подалась вперёд и, закрыв глаза, взяла в рот холодную крупную головку.

— Ооох, - донеслось до меня.

     Илья молчал. Я не мастер по части минета, и просто облизывала головку члена губами и вновь брала её в рот. Затем, взяв её, стала щекотать кончиком языка член под головкой. Член стал ощутимо твердеть. Дед же блаженствовал.

— Давай, давай, Юленька! Соси, милая! Ах, как хорошо! Сладкий какой ротик! Подожди-ка. Накрась-ка губки, порадуй старика!

    Мне пришлось накрасить губы ярко-красной помадой, и затем ублажать похотливого старика вновь. Леонид Иванович и его невидимый сын наблюдали, как я довожу деда до оргазма, лаская его член ртом и перебирая пальцами отвисшие яйца. Дед с шипением втягивал воздух, стонал, матерился, вцеплялся скрюченными пальцами мне в волосы, дёргал тощим тазом, норовя трахать мой рот. Мне показалось: вот сейчас он наконец кончит. В этот момент дед отпихнул меня, безо всяких усилий сдёрнул меня с кресла, грубо нагнул меня над столом и с резким выдохом вошёл в меня.

— Я тоже хочу... Внести свою лепту!.. - прохрипел он.

     Сделав пару-тройку фрикций, пакостный старик залил меня своей спермой. Секса со свёкром в этот вечер, по понятным причинам, не было. Зато в следющий вечер я дулась на него и отталкивала его руки. Он встал на колени, вымаливая у меня прощение. Серьёзно глядя ему в глаза, я снизошла:

— Мне придётся тебя наказать, папа...

     Потом, ухватившись за спинку кровати, я долго, очень долго балансировала на его лице, принимая ласки языка свёкра, испытывая оргазм за оргазмом...

— Ты моя маленькая бесстыдница?

— Я стыдница, папа!

— Доча, стыдницы не сидят на носу у папы, стыдницы не прыгают у него на писе. Смотри, как папа устал!

— Папа, ты сильный!

— Доча... Что ты делаешь... Ммм... Ммм...

— Умммхххм...

     Леонид Иванович счастливо охает, слепо щарит руками, отыскивая мою голову.

— Папа, можно я ещё немного попрыгаю?..

    А однажды осенним вечером, я сказала Илье долгожданные для него слова:

— Три полоски. Я еду домой.

***

     Илья встретил меня с нескрываемой радостью. Мы даже поужинали при свечах. Затем он поцеловал меня и попросил:

— Закрой глаза, дорогая! Это сюрприз.

     Он аккуратно завязал мне глаза чёрной повязкой и отвёл меня в нашу спальню, и пока я стояла на том самом пушистое ковре, он меня раздел и быстро разделся сам.

— Дорогая, я хочу, чтобы ты встала на четвереньки, - застенчиво попросил он.

     А потом на мою спину заскочил горячий, тяжёлый, громко сопящий пёс.

Январь 2021.