byqhml1 ©

«Сцены из брака» Оhiо. Никакого секса, никакого насилия, только боль от разрушения брака из-за измены жены. Прочтите, если вы еще этого не сделали. Это моя версия открытия романа, и последствия, включая «месть» обиженного мужа.

...

Она была дома к 9:30.

К тому времени в четверг она всегда была дома, иногда немного раньше. Не могу быть слишком осторожной.

Когда он возвращался домой со своего собрания в ложе, всегда было 10: 15. По нему можно было сверять часы. Ее отец втянул его в это дело, он согласился только на то, чтобы доставить удовольствие им обоим. Но после того, как он присоединился, он обнаружил, что ему нравится гражданская служба. Он так хорошо организовывал сбор средств и общественные мероприятия, что был избран в совет. Как председатель стипендиального комитета, он работал долго и упорно, чтобы получить поддержку и заручиться деньги для проекта. Благодаря его усилиям они смогли давать две стипендии в колледжах в год для лучших молодых людей.

Когда он вернулся домой, она убедилась, что она чистая и презентабельная. Иногда она лежала в постели, но часто она ждала, и они говорили о прошедшем дне, как продвигался стипендиальный фонд, и о банальных вещах, о которых женатые болтают перед сном. Иногда они занимались любовью, но обычно просто прижимались друг к другу, пока не засыпали.

Первый сигнал, который появился тогда, когда она подъехала на подъездную дорожку. Она не смогла попасть в гараж, его машина была припаркована под углом, загораживающим обе двери.

Когда она вышла, ее охватило чувство беспокойства. Он разговаривал с ней всего несколько минут назад, и она сказала ему, что была дома.

Блин, она любила этот дом. Твердо верившая что лучшая жизнь может быть только в квартире, она позволила ему уговорить ее на переезд сюда, тогда они взяли в аренду.

Это был довольно новый дом с тремя спальнями и небольшим участком.

Ключевым моментом для покупки была веранда, полностью по всем сторонам дома. Так же были качели под потолочными вентиляторами. Они часто сидели под ними, слегка покачиваясь, наслаждаясь теплыми летними ночами.

Она была достаточно проницательной, чтобы понимать, что он задумал. Это был семейный дом.

В своем воображении она даже могла видеть качели и детский бассейн на заднем дворе.

Один из самых счастливых моментов в ее жизни произошел в прошлом месяце, когда они закладывали новую клумбу. Она бросила в него немного почвы, чтобы привлечь его внимание.

— Эй, ты.

— Привет, я что-то пропустил?

— Нет. Мне просто нужно было сказать тебе, что я готова.

— Нет, это не так. Мы еще не добавили удобрения или известь. Мы должны перемешать их перед посадкой.

— Не совсем готова. Готовы родить ребенка.

— Хорошо, что клумбы мягкие, — подумала она, когда он нырнул на нее и прижал ее.

После этого занятия любовью были медленными, нежными, и больше были похоже обмену душами вместо просто секса. Она никогда не чувствовала себя такой любимой. Самым удивительным были его слезы. Он всегда был таким спокойным, таким контролирующим.

Она вышла на крыльцо и направилась к входной двери, стараясь вести себя как можно тише.

— Привет, Лес.

Она прыгнула. Он сидел на качелях.

Свет на крыльце не горел, и она его не заметила.

— Господи, Кенни. Ты меня напугал. Пойдем внутрь.

— Нет, подойди, посиди со мной ненадолго. Давай немного подышим ветерком.

Он похлопал рядом с собой на качелях.

— Где ты была? Ты сказала, что была здесь, но тебя не было, когда я вернулся домой.

Она неловко покачивалась на качелях

. — О, я не хотела спать. Я вспомнила, что у меня почти закончился бензин, и не хотела пытаться залить его утром, поэтому я поехала на заправку на углу.

В машине была только четверть бака, она надеялась, что он не проверял.

Он протянул руку и взял ее за руку.

— Правда? Могу поклясться, что вы только что вернулись из мотеля Hidеаwаy на Пятой. Комната 69, неправда ли смешно, да? Это номер комнаты, не так ли? Джерри суеверно относится к таким вещам. Разве не здесь обычно вы встречаетесь в четверг с 6: 30 до 9: 00 вечера?

Она ахнула и попыталась отдернуть руку, но он крепко сжал ее и не отпускал.

— Расслабься, Лес. Я не причиню тебе вреда. Но я хочу, чтобы вы пообещали слушать без перерыва. Обещаю, что настанет ваша очередь говорить, а я — послушаю, когда закончю. Ты сделаешь это для меня, хорошо?

Она сгорбилась, свернувшись в клубок, громко сопя под нос. Он продолжил говорить тихим безмолвным голосом.

— Когда я впервые узнал об вас, я отказался верить в это. Одна из ваших подруг видела вас, и нет, я не знаю, кто из них, она отправила мне электронное письмо с анонимного аккаунта.

— Сначала я проигнорировал его. Но семя было посеяно, и оно начало прорастать, захватывая мой мозг, пока мне, наконец, не пришлось решиться, опровергнуть это. Я решил проверить.

— Мой друг шпионил за вами. Ты хоть представляешь, как отвратительно просить кого-нибудь об этом? Особенно, когда он друг для нас обоих.

— Эта услуга, возможно, положила конец моей дружбе с ним. Было ужасно наблюдать, как он борется со своими эмоциями, когда он давал мне краткий отчёт. Он даже фотографии, как вы с любовником входите и выходите из номера мотеля, в том числе приветственные и прощальные поцелуи. Нам просто повезло, что он не знает, кем был этот человек. Сейчас он склонен избегать меня, я думаю, что боль, которую он видел в тот день на моем лице, — это то, что он видит теперь каждый раз, когда смотрит на меня.

Слышались тихие рыдания. Она попыталась заговорить, но он нежно приложил пальцы к ее губам.

— Тише, ты обещала сначала послушать.

Он прижал к ней пальцы, пока не почувствовал легкий кивок.

— Хорошо. Я постараюсь не тянуть слишком много времени.

Свет на крыльце не был включен, единственным источником света был свет, проникающий через шторы из гостиной. Хотя он продолжал говорить спокойным, ровным тоном, его лицо было искажено болью и тоской.

Но в темноте она не могла этого видеть.

— Когда он показал мне фотографии, клянусь, звук разбитого сердца меня почти оглушил. В ушах буквально зазвенело. Но когда я подумал об этом, я почувствовал, что мне нужно знать, почему. Почему вы двое могли сделать это с нами?

Впервые его спокойствие нарушилось, и из него вырвались дрожащие рыдания. Он глубоко дышал в течение минуты, борясь за контроль.

— Твоя собственная сестра, Лесли, как ты могла. Когда твоя мама умерла, она помогала и практически вырастила тебя. Ты должна знать, что в пятнадцать лет меньше всего, что она хотела бы, это ответственность за девятилетнего ребенка. Но она тащила тебя. Пропущенные свидания, танцы, школьные мероприятия, чтобы она могла ухаживать за тобой. Твой отец рассказывал мне, что в один год с денег было так мало, что она отказалась от подарков на Рождества, чтобы ты могла найти свои подарки под елкой. Она любила тебя как дочь, а не сестру. Ты знаешь, что она рано или поздно узнает об вас.

— Хотя она заслуживает правды, я никогда ей не скажу. Я слишком сильно ее люблю, чтобы причинить ей такую боль. Может, она простит Джерри, она лучшая женщина, которую я знаю. Но прощать тебя, Лес, я не знаю, настолько ли великое ее сердце.

Слезы катились по ее щекам, набирая скорость и объем, когда она впервые осознала последствия своих действий. Она вспомнила трепет, самодовольство знания секрета, возможность избежать наказания за что-то. Теперь это казалось ей таким ребяческим.

Ее разум уже искал способы выхода из этой ситуации, отчаянно надеясь, что она сможет всё это исправить. Как она могла быть такой глупой? Но в глубине души она знала, что он любит ее так сильно, что простит ей все. Что угодно, ее объяснение, что даже если ее поймают, он никогда не оставит ее.

Впервые у неё закрались сомнения.

— Я должен был знать, Лес. Почему? Это меня поглощало. Так что я прослушал твои разговоры. Помните тот изящный фонарик, который я купил для вас? Он также был диктофоном с голосовым управлением. Удивительно, что вы можете найти в сети в наши дни. Знаешь, что меня поразило? Похоже, между вами не было никакой искры. Это было похоже на то, что мы здесь, просто потрахаться, а после вернёмся домой к нашим семьям.

— Однажды он даже упомянул об этом как о «быстром сбивании», и вы хихикали и соглашались. Если это так мало значило для вас обоих, зачем вы это сделали?

— Как ни странно, это вселило в меня надежду. Если это так мало значило, то, может быть, скоро все закончится. Если бы это случилось, я бы забрал все свои знания о вашей измене с собой в могилу.

— У меня был план. Я собирался изменить свои привычки, чтобы вам было трудно проводить встречи. Я думал, что если это так мало для вас значит, будет достаточно бросить пару намеков, чтобы напугать вас, и вы двое просто сдадитесь.

— Я даже вынул диктофон из твоей сумочки. Но потом я совершил глупость. Я послушал его. Хотите знать, почему я плакал, когда ты сказала, что готова родить нашего ребенка? Это было из-за вашего грязного дела, которое шло своим чередом.

Он остановился, чтобы немного перевести дыхание.

Он взял ее за руку и немного покачал, заставляя ее помолчать, когда она пыталась заговорить, напоминая ей, что шанс у нее появится позже. Через некоторое время он продолжил.

— Потом я послушал эту проклятую запись. Это было твоей гибелью, Лес.

— Я слышал, вы сказали ему, что это был последний раз. Когда он сказал «всё?» Клянусь, я услышал ангелов. Но это были демоны, скрежеща зубами от радости.

— Если вы не можете вспомнить свой ответ, у меня все еще есть ваша запись.

Он нажал кнопку на диктофоне, и она услышала конец своего мира своими словами.

— Конечно, нет, Джерри. Достаточно долго, для того чтобы забеременеть. Я люблю его и хочу быть уверенной, что ребенок от него. Через две недели после того, как врач подтвердит, что я беременна, ты вернешься в седло. Возможно, нам придется встречаться чаще, все мои друзья говорят, что беременность постоянно возбуждает вас. Просто радуйся, Кенни будет там, чтобы исправить слабость.

Даже в темноте Кенни видел бледность ее лица. Учащенное неглубокое дыхание указывало на начало гипервентиляции.

Он подождал, пока ее дыхание не вернется в норму.

— Ты не представляешь, что пришло мне в голову, Лес. Уродливые вещи, такие злые и мерзкие, что мне стыдно, что они пришли мне в голову. Я собирался уничтожить тебя. Может быть, убить Джерри. Медленная, жалкая, мучительная смерть.

— Наконец я успокоился и подумал рационально. Последние две недели я думал, что делать. Мне потребовалось время, но я придумал идеальную месть. Бьюсь об заклад, ты очень хочешь знать, не так ли, Лес?

Она была в ужасе.

— Что ж, милая, вот оно. Это было так просто, я не знаю, почему мне раньше не приходило в голову.

— Ты больше не будешь со мной. Это никогда больше не будут Кенни и Лес. Отныне это просто Кенни, без Лесли. Мы больше не одно целое.

— У нас никогда не будет детей. Двух девочек, которых я хотел, потому что я думал, что в мире должно быть больше таких, как ты. Маленького мальчика с твоей грацией и моей фигурой? Он никогда не родится.

— Мы никогда не пойдем в класс Ламаз с вами вместе, я никогда не буду натирать тебе животик лосьоном, чтобы минимизировать растяжки, я никогда не буду держать тебя за руку и перерезать шнур в родильном зале. Детская жизнь, проводящая их через: детский сад, среднюю школу, выпускную школу, и колледж, никогда не случится.

— Никаких разговоров про птиц и пчел, никакого празднования спортивных побед, утешения их, когда они проигрывают, никаких уроков вождения. Потерь сна, когда они впервые начинают встречаться. И внуков тоже нет.

— Когда твои руки дрожат так сильно, что ты не можешь разрезать торт, празднуя свою золотую годовщину, я не буду тебе там помогать. Тебе никогда не удастся огорчить меня и я тебя, когда один из нас, наконец, уйдет.

— Этот дом, который мы оба так любим? Я отменил предложение о покупке. Мы никогда не будем владеть им вместе. Он никогда больше не будет помнить о нас.

Наконец его слезы потекли.

— Ты убила нас, Лес, с такой же уверенностью, как если бы ты приставила пистолет к нам и нажала на курок. Я много думал об этом. Я устал думать, устал плакать, устал чувствовать себя потерянным и одиноким...

— Там должна быть хорошая женщина, которая ищет парня, единственный талант которого — полностью любить ее, зная, что его любовь и доверие никогда не будут преданы.

— Не на следующей неделе, не в следующем месяце, но скоро, Лес, скоро я начну её искать. Она должна быть где-то там.

Он отпустил ее руку и встал, рассеянно поглаживая штаны.

— Я ухожу, Лес. Я уже взял то, что хотел. Это было очень мало, мне не хотелось ничем напоминать о тебе. Я не взял ни одной фотографии с тобой, ни нас вместе. У меня достаточно мысленных образов на всю оставшуюся жизнь.

Он подошел к концу крыльца и повернулся.

— Надеюсь, ты найдешь кого-нибудь, Лес. Помни это, когда найдешь. Я не уезжаю из города и не меняю работу, поэтому время от времени мы будем видеться. Пожалуйста, не смущай меня, пытаясь поговорить. Я уйду. Тихо, если можно, громко и грубо, если нужно.

— Еще кое-что, и я пойду. Вам нужно рассказать своей семье. Вы сотворили всё это, а теперь сами разгребайте так, как хотите, только не делай меня плохим парнем. Просто скажи, что у нас не получилось, и я тебя скажу тоже самое.

— О, я забыл. Еще кое-что. Скажи Джерри держаться от меня подальше. Если я в баре, ресторане или в любом общественном месте, и он увидит меня, он должен уйти. Я никогда не причиню тебе физического вреда, но он ничего не заслуживает и, честно говоря, я не знаю, захочу ли я вообще контролировать свой гнев.

Он собирался сесть в машину, когда шок начал проходить. Подбежав к нему, она схватила его за руку.

— Подожди, пожалуйста, подожди. Ты сказал мне, что я смогу поговорить, когда ты закончишь. Пожалуйста, сядь. Позволь мне объяснить, умолять, если мне нужно. Клянусь, я никогда больше не прикоснусь к другому.

Он осторожно убрал ее руку.

— Лес, никогда, и я имею в виду НИКОГДА, не трогай меня снова. Я только что сделал то, что поклялся никогда не сделать с тобой. Я врал. Я не хочу с вами разговаривать, не хочу слышать ваши объяснения или оправдания, не хочу слышать ваши обещания. Мы закончили, Лес. Вы не представляете, как мне жаль.

Он не сказал ни слова, просто сел в машину и уехал. Она сидела на крыльце, бесконтрольно плача, когда он отстранился.