Итак, я полулежу, полусижу: свободные ноги и руки дают мне некоторую возможность шевелится. Моя поза, «на четвереньках», открывает доступ к вагине и анусу, которые я никак не могу защитить. Пока ещё я нахожусь в прострации, и под воздействием хмельных паров я не сразу соображаю, что происходит. Как я потом узнала, этот станок оказался самым «щадящим» из трёх, выше перечисленных. И хотя он открывал полный доступ к телу, он всё же считался достаточно комфортным для жертвы. По ситуации вес тела я могла перекладывать на продольную балку, периодически давая отдых затёкшим ногам и рукам, чего нельзя было сказать о двух других станках, не позволяющих жертвам расслабится ни на минуту.

Комната быстро наполняется людьми. Параллельно, напротив меня в станок с козлами укладывают такую же бедолагу, как и я. Никаких прелюдий нет и в помине. Нас сразу же начинают трахать. И это естественно, учитывая какое количество народа пришло на оргию. Всем ведь должно хватить времени насладиться женскими телами.

Я не вижу своего первого трахальщика. Моя вагина вздрагивает, чувствуя холодок льющейся смазки. Я принимаю в себя саблеподобный член, вонзающийся в меня по самое основание. Он долбит меня довольно долго, пока не извергается удовлетворением на мои округлости. Не дав перевести дух, в меня вторгается следующий наездник. Нельзя сказать, что я воспринимаю это нормально. Нет, наоборот, по началу я злюсь, возмутившееся моё естество протестует. Но это никак не мешает процессу. Впервые в жизни меня трахают помимо моей воли. Меня е... бут поочерёдно. Процесс напоминает конвейер. В такой позе и в положении, в которых я оказываюсь, об удовольствиях можно и не мечтать. Грубые, однообразные фрикции, не приносящие ни томления, ни радости, по началу воспринимаются мной с полным равнодушием.

Но есть во всем этом процессе одно «НО»: во первых — я изрядно пьяна, что сглаживает в моей голове острые углы действительности, представляя ее в более ровном свете экзотического дурмана, а во вторых — я действительно возбуждена и это возбуждение, хоть и прячется где-то в недрах моего тела, но уже проявляет естественное нетерпение, данное каждой женщине природой — получать удовольствие от совокупления. И это позволяет мне в воображении представлять то, на что я изначально рассчитывала: ласковый, приятный секс по обоюдному согласию. Но простым трахом дело не ограничивается. Мой анус, так же подвергается массовому поруганию. Меня имеют так, что до сих пор стыдно описывать произошедшее.

Вот очередной претендент врывается в моё чрево. Обильно смазанное эякулятом отверстие без труда впустив его сокращается, сжимая стенки, и с судорогами разливающееся блаженство сливаются воедино с оргазмом. Распаленная и возбужденная, сама не своя, я трепещу в экстазе. Член внутри меня, и я с упоением принимаю это. Теряя последние крупицы стыда, я кричу во всё горло от восторга. Сильный и мощный выброс эякулята опустошает меня, выворачивает наизнанку.
Проходит около часа. Теперь меня имеют в основном в анус, как будто любителей традиционного секса не осталось. Это удобно, он находится гораздо выше влагалища и ё... барю нет нужды подстраиваться под меня, сгибая колени. В анус можно трахать с полным размахом, устойчиво стоя на ногах, всаживая член до основания. Мне уже всё равно от какого пениса или из какой дырки получать удовольствие. Хотя я и устала, но познав всю сладость промискуитета, я не могу, да и не хочу останавливаться.

Оргазмы будто выстроились в очередь ко мне:... пятый, шестой, ещё один и ещё... Следуя один за другим, они не перестают ко мне приходить. Количество или качество, толщина или длина, неспешные удары или быстрые фрикции — всё что со мной делают — я воспринимаю с энтузиазмом нимфоманки. Пристегнутая не по своей воле, я сняв с себя всякую моральную ответственность за происходящее, наслаждаюсь в первобытном экстазе. Меня имеют все желающие. Кому-то хватает мгновений для разрядки, кто-то трахает долго, обливаясь потом от усталости. Я принимаю всех: иногда кончая с каждым новым членом, иногда переживаю длительные периоды холодности. Превратившись спортивный азарт, этот бесшабашный секс истощает силы.

Конечно это происходит не так быстро, как я описываю, но время летит с невероятной скоростью. Давно сбившись со счета, потерявшись во времени, я, уставшая но довольная, продолжаю доигрывать свою роль. Моё растраханное влагалище, как и анус приобретают удивительную чувствительность, и это ещё усиливают мою чувственность. Вздрюченная в обе дырочки, познавшая за эту ночь в десять раз больше мужчин, чем за всю жизнь, я кайфую. Мои отверстия неприкосновенный до этого часа, и очень избирательные, сегодня — бесстыдно распахнули двери для «всяк сюда входящего». А я, превратившись в сгусток наслаждений, растерявшая скромность и стыд, не могу угомониться, радуясь всякому новому вторжению. Но самое загадочное заключается в том, что я не имела понятия о том, кто меня трахает. Я так и не увидела ни одного лица из тех ё... барей, кто меня поимел тогда. И это вносило свою загадку в сам процесс, делая его более интригующим.

Вот наконец и конец (извиняйте за тавтологию). В какой то момент шоу заканчивается. Ошейник отстегивают, меня поднимают, дают напиться воды, и уводят в уже в знакомую вам залу. Только теперь я сознаю, что со мной происходило: анус, как и вагина пылают. Каждый шаг даётся с трудом, отдаваясь сладостной болью в обеих моих отверстиях. Я ощущаю себя шлюхой,
не только ощущаю: я ею стала и мне это нравится. Мои конкурентки уже сидят за общим столиком. Их потрёпанный вид говорит сам за себя. Их тоже хорошенько отодрали. Мой статус упал. Теперь я одна из них — шлюха, дающая из удовольствия и ради удовольствия. Чувство превосходства исчезло. Теперь мы на равных.

Ожидание результатов и награждение победительницы затягивается. Мы, четыре обнаженные грации волнуемся, как на настоящем конкурсе. Каждой хочется победить. Но больше всех хочется стать королевой мне, ведь я через столько прошла, столько испытала. Это будет справедливо! Я сижу за столиком, перебирая в памяти сюжеты сегодняшнего светопреставления.
Придя сюда, совершенно не думая о последствиях, теперь я лихорадочно размышляю, как я буду жить с этим. Но, как говорится, нельзя дважды войти в одну и ту же воду, я понимаю, что моя жизнь больше не будет прежней, что бы не случилось. Такой резкий переход от моногамного секса к промискуитету, навсегда изменил мою ментальность, уничтожив все грани между запретным и дозволенным. Меня имели, и в этом обществе это считается нормально. Здесь всё не так, перевёрнуто с ног на голову: всё плохое оказывается хорошим, а хорошее плохим. Здесь торжествует порок, возведённый в добродетель, целомудрие считающееся смертным грехом, убивается без тени сожаления, и эти истины покоятся на незыблемых камнях традиций и правил этого сатанинского места. Я смотрю на себя со стороны и не узнаю. Но что меня удивляет в самой себе, в чем я боюсь себе признаться, я так и оставляю за кадром, откладывая на потом. Сожалею ли я о поступке, который совершила? И да, и нет...

Из вереницы размышлений меня выводит голос конферансье. Он давно стоит на сцене, перебирая бумажки, словно нарочно оттягивая финальную сценку.
Если бы мне тогда сказали, что всё, что со мной происходило только — цветочки, я бы не поверила. Но не будем забегать вперёд. Мы, четыре девицы, с нетерпением ожидаем финала. Растягивая слова, конферансье говорит медленно, нагнетая градус неопределенности до последнего момента. Начинается самое интересное — награждение. Девушкам, занявшим третье и четвёртое место: белокурой бестии, и скорее похожей на швабру, чем на женщину, Алексе, вручаются в качестве утешительного приза вибраторы и красочные конверты с какими-то ерундовыми скидочными картами. И вот наступает решающий момент. Две голенькие нимфы, рыжая стройняшка и я — затраханная, но довольная блондинка трепетно ожидают приговора. Как же я хотела выиграть этот конкурс, если бы вы знали. Готовая отдать всё что угодно, даже ещё раз пройти через все перипетии этой ночи, а ведь мне действительно этого хотелось тогда, сделать почти всё лишь за то, чтобы меня выбрали королевой. Наконец настаёт и мой черёд. Почти успокоившись, но всё ещё чуть волнуясь я ожидаю приговор. Волнение и алкоголь заставляют меня не замечать таких мелочей как сквозняк. В голове гудит.

— Звание королевы Ганг-Банга присуждается красивой, обольстительной и сексапильной девушке Олесе! — Будто эхом до меня доносятся слова ведущего. Я чуть не падаю в обморок от счастья, и размазывая по щекам слёзы, устремляюсь к Максу. Меня целуют, пожимают мне руки, улыбаются, дарят какие то свертки, цветы: короче, происходит всё то, что происходит на настоящих конкурсах красоты. Обвешенная подарками как новогодняя ёлка я стою, напрочь позабыв что совершенно раздета. Я благодарна всем и говорю это вслух. Мне аплодируют, водружают корону, накидывают полупрозрачную мантию. Полупьяная от счастья и алкоголя, я дефилирую по подиуму под восторженные улюлюканья толпы. Юлию, занявшую второе место тоже приветствуют и одаривают подарками. Но мне видно, как она разочарована. У меня в руках, большая коробка, перетянутая фиолетовой лентой с красиво оформленным бантом. Что в ней, мне кажется, я догадываюсь.

— Ну а теперь — бал королевы, — произносит конферансье, многозначительно подмигнув мне. С этими словами прислужники вытаскивают на сцену огромное деревянное кресло, чем-то действительно напоминающее трон, и устанавливают его в центре. По сценарию я должна сидеть на этом троне, пока все «мои подданные» не окажут мне королевские знаки покорности, а именно, не облобызают мои ноги, и самый главный символ монаршей власти — мою pussy. Усадив королеву и расстелив перед троном ковровую дорожку, прислужники покидают помост.

Как смешно смотрятся обнаженные голые мужики, гуськом ползущие на коленях и прикладывающихся губами к моим обнаженным чреслам. Меня обуревает чувство отрады, всепоглощающей любви к людям, возможно испытываемое некоторыми королями и королевами прошлых веков, а может быть и гораздо более сильное. В этот момент я ничуть не жалею, что переборола себя и решилась на этот опасный эксперимент. Как же мне нравится это состояние: распахнув ноги, раскрывшись, я подставляю свою киску под очередные уста. Чьи-то губы встречаются с моими, языки норовят проникнуть в мою сладкую пещерку, которая вновь, возбуждаясь, начинает источать эликсир любви. Как я жалею, что никто не увековечил сей торжественный момент на видео (а ведь тогда я так думала). Но это не омрачало радости, этот триумф навсегда отпечатался в моей голове. Вереница подданных неиссякаема.

Все кто трахал меня, и кто нет, подползают к моим ногам, целуют и целуют. Меня накрывает очередная волна экстаза, ведь это самое волнующее для меня. Я не могу сдержаться и конвульсирую в очередном оргазме, судорожно вцепившись в подлокотники королевского стула, вагина извергается очередной порцией эякулята. Счастливый обладатель, «удостоившись монаршей милости» отползает, предоставляя место следующему, который так же жадно вылизывает меня. Действо затягивается. Я уже настолько опустошена, что почти ничего не чувствую. Только мозг фиксирует очередной акт лобызания. Но женская чувственность — такая хитрая ведь, через некоторое время вновь возвращается ко мне. Мне даже кажется, что это процесс не имеет конца, и получать удовольствие можно целую вечность, пока хватает жизненных сил. Набухший клитор в очередной раз вздрагивает от нежного прикосновения языка, очередная волна тепла расходится по органам. В конце концов мои прелести становятся на столько разбухшими, словно накаченная водой губка, и на столько отполированы языками, что отвлекали внимание своими размерами от моей персоны. Такой невинной, и порочной одновременно, я себя никогда не ощущала.
На этом стоило бы закончить своё повествование, и это было бы логично, но...

•••

Когда последний «лизун», напитавшись соками любви, оторвался от моего лона, я, уже готовая окончательно закруглится, вновь услышала знакомый голос:
— Неужели наша королева не хочет посмотреть, что ей подарили.
Я, конечно, ничего не имею против и распечатываю подарок.
— Вау! — Непроизвольный возглас оглашает пространство, когда у меня в руках оказывается это чудо чьего-то извращённого сознания. Огромный силиконовый фаллос, толщиной в две руки, чуть не выскальзывает у меня из ладоней.
— Как вам подарок? Поистине созданный для королевских утех — королевский фалоимитатор. Подходит ли он вам? И не хочет ли королева его примерить?
При этих словах сердечко моё замирает. Я понимаю, что это не простое предложение, а прямое указание, а мой отказ будет воспринят негативно как устроителями, так и публикой. Программа по которой действует ведущий явно продумана кем-то заранее.

— Испытания продолжаются. Ты сможешь. Действуй, — мысленно подбадриваю себя я.
— Я не смогу этого сделать, — произношу я неуверенно.
— Да нет же, это то что всем и тебе нужно, — убеждает конферансье, особенно выделяя слово «ВСЕМ». И я понимаю, что отказываться бесполезно.

Не испросив моего согласия, пользуясь моим состоянием, меня поднимают с трона и разоблачают. Я, голенькая и беззащитная блондинка, всё ещё не оправившаяся от шока, стою, нервно вцепившись в податливое тело моего исполинского партнера. Истинный жезл королевы — полуметровый гигант, расширяющийся к основанию, имеющий на конце вакуумную присоску красив, но опасен. Я не представляю, как я смогу с ним работать, и сможет ли он вообще, хоть на йоту проникнуть в меня. Мне даже страшно представить, что будет со мной, очутись он во мне. Но у меня нет выбора. Как тореадор перед решительной битвой я оцениваю всю силу и мощь моего силиконового соперника. Пока я стою в недоумении, мне вручают литровый флакон лубрикатора, помогают прикрепить гигантский фаллос присоской к гладкой поверхности мрамора, и оставляют один на один с этим монстром. Внимание всего клуба приковано только ко мне. В зале воцаряется тишина. Все с нетерпением ждут, что произойдёт. А я, смущенная и напуганная, стою перед исполинским столпом, не зная с чего начать.

Но мои колебания не долги. Я чувствую энергию публики, вижу их желание посмотреть шоу, которое обязана устроить для них королева. Я не могу подвести их ожиданий, и обильно смазав дилдо и промежность, примеряюсь. Конец фаллоса, заострённый у вершины почти касается моих половых губ, почти не оставляя места для фрикции. Я сожалею, что лишилась каблуков, которые значительно помогли бы мне, делая выше. Заострённая головка силиконового гиганта, в меру твёрдая и скользкая, встречает лаской моё влагалище. Всё ещё опасаясь за его целостность, я осторожно погружаю его в себя почти на треть. Дальше — больно, и я возвращаюсь. Мои движения, сначала медленные и осторожные, учащаются, головка члена проникает всё дальше. Эластичные складки вульвы уже подготовлены и не так чувствительны к боли. Я вновь возбуждаюсь, видя как десятки глаз буквально съедают меня. Мой резиновый друг служит

одновременно и средством удовлетворения и опорой. Я усаживаюсь на него. Расширяющаяся к основанию головка, не пропускает его дальше.

Меня охватывает азарт, и зная что этот последний бастион целомудрия не устоит, потому что я этого желаю так же сильно, как этого хочет толпа. А она жаждет шоу, и я это им дам, во что бы то не стало. Не даром говорят, что весь секс у тебя в голове. Я чувствую приближение кульминации. Оргазм всё ближе, фрикции всё размашистей. И вот!... Стон вырывается из моего горла: Податливая головка, наконец прорвавшись, целиком скрывается в моём теле. Я замираю и от боли и экстаза, чувство невероятной наполненности в моём детородной органе сносит крышу. Ощущения так необычны, что даже боль не может заглушить этого. Некоторое время я не шевелюсь, питаясь новыми ощущениями. Но это не может продолжаться долго, я хочу оргазма, хочу дать людям зрелище, хочу быть настоящей королевой в их глазах. Болезненные ощущения постепенно отпускают меня, и я вновь пытаюсь высвободится.

Но моя вагина упорно не хочет выдавать обратно столь ценный предмет, головка которого, буквально впившись в стенки влагалища никак не хочет поддаваться. Я замираю, собираю волю в кулак, и пытаясь максимально расслабить мышцы, пробую ещё раз. С громким причмокиванием головка вываливается из меня. Но ощущение пустоты заставляет искать меня прежних ощущений. Я опять сажусь на моего дружка, и после небольшого усилия вновь нанизываю себя на него. Теперь я на коне, а конь во мне! Я чувствую себя наездницей, несущейся по краю пропасти, где одно неверное движение может вызвать катастрофу. Ощущая испуг, боль и наслаждение одновременно, я продолжаю фракции. Толпа с жадностью внимает звукам, издаваемым моей вульвой, перемежающимися стонами наслаждения, пожирая глазами процесс соития маленькой девушки с бездушной резиной.

Я увлечённая процессом, еле перевожу дух. Но до финала далеко, я чувствую, что от меня хотят большего, так же как и я. Усевшись на вершину головки моей новой игрушки, я даю передышку мышцам спины и ног. Сверкая и лоснясь в лучах прожекторов, я окидываю взглядом пространство. Толпа ловит каждое моё движение, будто я Мессия, явившаяся к ним с небес. Но вдруг происходит неожиданное:

— В жо... пу... в жо... пу... — слышу я робкие возгласы из темноты. И тут же людская толпа подхватывает как лозунг, будто прорвавшуюся лавину: В жо... пу в жо... пу... , в жо... пу, — скандируют все разом. Я не думала, что дойдёт до этого, но мой отказ был неприемлем. На карту была поставлена «моя честь», и я решаюсь на попытку. специально для bеstwеаpоn.ru Сперва мне не удаётся ни на йоту продвинуться к цели. Мой упрямый анус никак не хочет впускать даже кончик пениса. Обливая его смазкой, загоняя горстями ее в себя, мне удаётся чуть-чуть приблизится к цели — несколько сантиметров этого монстра уже во мне. Несмотря на упорное сопротивление ануса я, под неумолкаемое скандирование, предпринимаю новые и новые попытки. В конце концов мне удаётся добиться ещё кое чего: половина силиконовой головки то исчезает, то вновь появляется из моего чрева в такт фрикциям. Несмотря на боль я не прекращаю опасный и завораживающий эксперимент. Но предел достигнут, и моё отверстие, как я не стараюсь, не пускает это чудо в себя.

— В жо... пу... в жо... пу... — беснуется толпа, требуя хлеба и зрелищ, как плебс древнего Рима. Но здесь актеры бессильны... Я выдохлась, пытаясь вогнать в своё чрево этот предмет. Всё тщетно, и хорошо было бы на этом закончить. Но не даром говорится: аппетит приходит во время еды. Мой демон искуситель — второе я, вновь подстрекает меня. Он и не думает оставлять, с виду бесплодных, попыток. Я видела, как в интернете девушки заталкивают в свой задний проход гораздо более могучие орудия, и была уверенна, что это возможно. Ко мне приходит помощь. Конферансье, берет инициативу в свои руки, по нему видно, что делает он это не в первый раз, и что он уверен в успехе.
— Есть тут джентльмены, готовые помочь королеве?
На подиум устремляется толпа.

— Стоп, стоп. Не все сразу, — его голос властно зазвучит в наступившей тишине, — Ты, и ты, остальные назад. На сцене остается двое крепких парней, похожих как братья близнецы. Эти джентльмены подхватив меня под колени и под мышки, поднимают в воздух словно ребёнка. Голую девушку, сидящую на их руках словно выставочный экспонат, демонстрируют присутствующим. Мой таз приподнят, колени разведены. Наш конферансье времени не теряет. Он выдавливает на силиконового исполина тюбик смазки и заталкивает остатки в мой анус. Его ладонь на половину скрывается в моём заднем проходе, который уже почти ничего не чувствует. Словно игрушку мой анус проверяют на работопригодность вот таким способом, будто я кукла а не человек.

— Наша королева должна порадовать нас. Поддержим Королеву! — Макс заводит толпу, которая начинает дружно аплодировать.
Мне страшно и радостно одновременно. Я возбуждена и готова на любой эксперимент: — Сможет ли моя задница принять в себя этот размер, или я умру на этом члене?
— В жо... пу... в жо... пу... , — скандирует толпа с новой силой.

Распахнутую взорам, меня подносят к этому гиганту. Я боюсь и как клещ вцепившись в живую плоть, сжимаю ягодицы. В этом положении никакой таран не сможет взять мою крепость. На помощь моим молодцам спешит конферансье. В его руках огромный флакон смазки, которая вскоре почти вся оказывается во мне и на фаллосе. Запустив свои пальцы во влагалище он пытается меня возбудить. Его руки шарят по моему телу, пощипывают соски, теребят анус. Я вижу как горят его глаза, и как ему нравится то, что он делает. Я возбуждаюсь настолько, что даю зелёный свет на любые действия со мной: — К черту исполинский член. Я хочу, чтобы именно Макс оттрахал меня здесь, прямо на сцене, у всех на виду. Но у него другая задача. Два, три, четыре его пальца вновь проникают в мой анус. Ещё немного, и вся его рука скрывается в моём заднем проходе. Теперь я подготовлена к главному. Я словно статист в мединституте подвергаюсь необычному эксперименту. Меня подносят к резиновому члену, и вновь мой анус впускает в себя его головку только наполовину. Это предел, дальше он не может. Сдерживаемая страхом я кричу, требую остановится. На это раз мои помощники подчиняются. А фасад моей витрины говорит сам за себя. Разверзнутая дыра, словно жерло вулкана, подманивает толпу своей развратной доступностью ко мне.

— В жо... пу... в жо... пу... В жо... пу. — заводит толпа сама себя, — Да-вай, да-вай, да-вай. Меня вновь пытаются насадить на силиконовый фаллос, и вновь моя дырочка не впускает его. Я снова кричу и сжимаюсь, пока боль не отпускает. Третья попытка уже намного удачней, глубина проникновения почти удваивается. Но четвёртая и пятая попытки — менее успешны. Но с каждым разом селиконовая ялда отвоёвывает лишение сантиметры у моего ануса. Если и дальше так пойдёт, то я смогу. Силы и терпение покидают меня. Устав тужится я беспомощно повисаю на руках моих помощников. Минута отдыха, и я вновь готова атаковать исполинский пенис. Обхватив шеи парней руками, теперь я сама руковожу процессом:
— Давайте мальчики, медленней... Ещё... Ещё... Стоп! Замрите, — перевожу я дыхание. И вновь: — Ещё чуть чуть, ниже, ещё ниже... Остановитесь! В мозг влетает образ насаженного на деревянный кол человека, виденного в недавнем фильме о войнах в древнем Китае.
— А-аааа! Мама, мамочка!!! — кричу я.

Наконец вся головка проталкивается в меня, разрывая изнутри мой живот, вызывая спазм и невероятную боль. Я, теряя силы, терпеливо жду, когда всё нормализуется. Так и происходит. Анус — сплошной комок боли, но теперь мой гигант осёдлан, теперь не он, а я его хозяйка.
— Не спешите, медленнее, ещё медленнее, — руковожу я процессом чуть не плача, пока меня снимают с члена. Мне так больно, что даже не хочется видеть реакцию публики. Хотя, сквозь пот, застилающий глаза я примечаю, что моя анальная мастурбация удалась. Демонстрация того, что от меня осталось длится лишь мгновение. Не передохнув, я устремляюсь в атаку, и сопротивляющемуся анусу приходится отступить. Я как виртуозный акробат, идущий по веревке, балансирую на краю опасности. Все чувства обостренны, но сознание, отринув осторожность, подгоняет меня. Мой организм уже адаптировался к размерам моего коня, но меня насаженную на членообразный кол, продолжают придерживать, ведь малейшая оплошность моих визави может причинить мне большие неприятности. Ощущение опасности будоражит кровь, подстёгивая возбуждение.

Мой раздраконенный анус теперь сам алчет этих проникновений. Я потихоньку прихожу в себя. Уже не важно — меня трахают членом, или я его трахаю, главное что это нравится публике. С каждой новой движением остроголовая ялда проникает в меня всё глубже. Силикон и мягок, и упруг. Я чувствую, как эта податливая масса неотвратимо вгрызается в моё естество. Но ещё больше мне нравится, что на это смотрит столько восхищенных свидетелей этого проникновения. Радость вожделения переполняет меня. Вот вот, и наступит тот миг упоения, который воспет в поэмах, стихах и романах. Я жду оргазма, я хочу его, и верю что он придёт. Но кончать на таком гиганте совсем непросто. Каждое неосторожное движение, отбрасывает его зарождение на исходные позиции.
— Мальчики, миленькие, давайте, давайте... , — взываю я к моим помощникам, которые итак стараются как могут.
Я устала, а желание только распаляется. Мне необходимо самой контролировать процесс, ведь только я знаю что нужно моему организму.
— Пустите, я сама. Пустите, — приказываю я.

Чувствуя себя и циркачкой и последней блядью одновременно, теперь я продолжаю своё выступление соло. Мне не важно, как меня оценивают, я готова к любому восприятию. Мне хочется блистать перед публикой, удивлять и возбуждать, хочется казаться гораздо развратнее чем я есть на самом деле. Как же сладок порок позора, позволяющей женщине совершать любые непотребства, пасть так низко, как только возможно, уподобившись самой дешёвой шлюхе. В этот момент я готова на любые безумства. Я с жадностью насаживаюсь на не знающее усталости, изделие, мои пальчики теребят клитор, помогая мне удерживать возбуждение на уровне.
По телу разливается сладкая истома. Я чувствую что оргазм неотвратим, и с бешенством дрочу себе уже двумя руками. Так я ещё не бесновалась, и так ещё не кончала. Фейерверк оргазмических судорог пронизывает тело. Я в секунде от бесконечного счастья. Волны сладострастия заставляют забыть об осторожности. Огромная, мощная, наполненная вожделением волна наслаждения вырывается из меня опустошительным сквиртом, орошая окружающее пространство дождем удовлетворения. Я не в силах удерживать равновесие, и опрокидываюсь вместе с моим богатырем навзничь. Эта ненавистная игрушка, раздирающая мой анус, будто выедает меня изнутри. Мне больно, я страдаю. Извиваясь в судорогах оргазма, я ору во всё горло. Свет вокруг меркнет, я отключаюсь.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ