Автор SleeperyJim

— Нам нужно поговорить!

Универсальная фраза, означающая, что кто-то из нас по уши в дерьме, вылетела у меня изо рта, как похоронный звон.

Сью остановилась и посмотрела на меня, а затем продолжила идти к лестнице, волоча за собой этот дурацкий чемоданчик. Одно колесо, как всегда, дергалось из стороны в сторону, раздражая меня еще больше.

— Мы можем поговорить после того, как я отдохну, - бросила она через плечо.

– Мы поговорим сейчас, или ты можешь просто развернуться и снова выйти за дверь. Навсегда! Ты уже с вещами, так что это не займет и десяти секунд.

Она остановилась, помолчала немного, а потом обернулась и впервые с тех пор, как вернулась домой, внимательно посмотрела на меня. Мое лицо оставалось абсолютно бесстрастным. Она не получит от меня ни малейшего намека на то, о чем идет речь.

Ее глаза слегка сузились, эти большие, невинные, лживые голубые глаза притягивали к ней мужчин, как мухи к трупу. Я почти видел, как ее мысли ворочаются у нее в голове, пытаясь понять, насколько все будет плохо.

— Что тебя беспокоит?- спросила она с легкой насмешкой в голосе.

— Ты думаешь, я никогда не замечаю этой усмешки, - спокойно сказал я.

Она села на край дивана напротив меня и скрестила руки на груди в традиционной позе "дерьмо вот-вот упадет", которая является универсальной среди женщин во всем мире. Я думаю, что эта поза предназначена для защиты жизненно важных внутренних органов от повреждений, потому что они знают, что насилие может произойти, причем скорее всего с ними. Это похоже на кошачий взгляд при виде другой кошки – в равной степени предостерегающий и угрожающий.

— Ну, так что у тебя случилось? - спросила она.

Она дразнит меня, чтобы заставить потерять концентрацию.

— Как прошли выходные? - спросил я, не обращая внимания на ее слова.

— Неплохо, - небрежно ответила она.

— Хорошая еда?

— Да, - кивнула она.

— У них отличный шеф-повар и...

— Хорошее вино? - оборвал я ее.

— Выбор марок был...

— Хорошая компания? - И снова я оборвал ее.

— Ты же знаешь девушек, они...

— Хорошие оргазмы?

На этот раз пауза была длиннее. И снова я почти видел, как кружатся ее мысли, когда она пытается понять, что (если вообще что – то) я знаю. Как будто ее лицо было экраном, на который проецировались эти мысли.

Она пожала плечами и развела руки в стороны.

— Может быть, я и поиграла в душе, как мне нравится. Я скучала по тебе и. ... .

Я не позволил своему лицу измениться от ее лжи.

— Уик-энд с девочками, да? Просто выходные с девочками, да? Просто время, чтобы принять участие в вечеринках и собрать все сплетни вокруг. Может быть, сделать массаж, выпить много вина и хорошенько посмеяться...

— Да, точно так же, как и все остальные девчачьи выходные.

— Значит, этот был таким же, как и все предыдущие? – спросил я.

Должно быть, я что-то выдал своим голосом, потому что она снова замолчала, уставившись на меня, пытаясь понять, знаю ли я.

— В значительной степени... И?

— Значит, на этот раз ничего особенного не произошло?

— Нет.

— Ладно, - сказал я и взял газету. Теперь у меня была необходимая информация, и мне требовалось время, чтобы обдумать ее. Я не знал, как реагировать. Что-то должно было случиться, но мне нужно было все спланировать. Однако я выпустил джинна из бутылки, и она не собиралась отпускать его. Теперь настала ее очередь нуждаться в информации.

— Почему ты спрашиваешь?

— Мне просто интересно.

— А почему ты удивился?

Я устал. Мои глаза были как будто покрыты песком, а лицо и руки - грязными. Я решил принять душ, но она не собиралась отпускать меня.

— Роб, почему тебя интересует то, что я делаю регулярно? Дорогой, пожалуйста, скажи мне, если что-то случилось. Я чувствую, что ты мне больше не доверяешь, и мне нужно знать почему.

— Просто Дженни кое-что сказала мне перед твоим отъездом, - признался я. Дело было не только в этом, но и в том, что заставило меня задуматься.

— Что она сказала?

— Они с Хелен заходили поговорить с тобой, но тебя не было. Я спросил ее, закончили ли они собирать вещи. Она сказала, и я цитирую: "Мы не просто закончили упаковывать вещи, мы их упаковывали все." Когда она это сказала, у нее была та самая насмешка, которую, как я думал, вы запатентовали для себя. А потом они оба захихикали. Женщины под тридцать, хихикающие, как школьницы. Это не то, что вы слышите каждый день, особенно если дело касается укладки одежды в чемодан.

Ее глаза слегка расширились.

— Это звучит как глупость.

— Сначала я так и подумал, но это задело какую-то струну в моем сознании. Я пишу весь день, и в голове у меня путаются слова. А иногда они превращаются во что-то совсем другое и высекают искру, которая может вспыхнуть в лесной пожар.

— Это звучит по-дурацки, - сказала она со смехом, который прозвучал ужасно фальшиво.

— О, иногда это действительно может быть по-дурацки. Как сейчас.

На этот раз пауза стала невероятно напряженной.

— Они, наверное, пили вино, - наконец сказала она пренебрежительно, пытаясь заставить меня сделать свой ход.

– Надеюсь, что нет - ведь Хелен отвезла вас четверых в отель. Вы могли погибнуть в результате несчастного случая. Думаю, одному из нас повезло, что этого не случилось.

Она на мгновение задумалась над моими словами. Это можно было сделать несколькими способами – один из которых был не из приятных.

Она подтянула ноги и сложила их под собой, вся агрессия теперь отсутствовала в ее языке тела и демонстрировала только защиту.

— Так о чем же вы, девочки, разговариваете в эти выходные? - спросил я, зная, что резкая смена направления на мгновение выведет ее из равновесия.

— О, ну... Думаю, все, что угодно. Ничего особенного...

— В самом деле? Значит, никто из вас ничего особенно сильно не чувствует? Никаких невероятных новостей или чудесных событий, происходящих в их жизни? Никаких новых браков или разводов, ничего подобного?

Я уже начал настаивать – упоминание о разводе поставило бы ее в тупик.

— Нет, они все женаты, так зачем же новый брак?

— Ну, давай посмотрим правде в глаза – почти пятьдесят процентов браков заканчиваются разводом, так что шансы говорят, что по крайней мере двое из вас четверых разведутся. Мы женаты уже пять лет, поженились, как только закончили университет, а остальные женаты дольше. Так что шансы, должно быть, начинают становиться все выше.

Она побледнела.

— Я имею в виду, что Хелен и Лола были женаты до того, как получили дипломы, - продолжил я. - И им, должно быть, было очень тяжело делить комнату в общежитии с тобой и Дженни в течение четырех лет, пока они были женаты. Когда вы встречаетесь со своим супругом только по выходным, это действительно создает напряжение в любых отношениях, не говоря уже о браке. Я удивлен, что ни одна из них не развелась. Я знаю, как тяжело было Дэйву и Тони.

— Я сказал им, что выходить замуж на таком этапе глупо, но, по-моему, они боялись, что их девушки могут перейти к другим парням, если их не свяжут каким-то образом. А ты как думаешь? Ты думаешь, Лола и Хелен могли забрести куда-нибудь в поисках чего-нибудь странного?

На ее лице было выражение оленя в свете фар. Я налил два бокала вина и протянул один ей.

— Нет, - сказал я наконец. - Я действительно не думаю, что они сделали бы это. Зачем им это?

Она сделала большой глоток из своего бокала.

— Они не. .. - начала она.

Я снова оборвал ее.

— Когда я по-настоящему задумался, то понял, какую странную вещь она сказала насчет упаковки одежды. Я много думал об этом.

— Возможно, она говорила о том, как много женщины обычно собирают за простой уик-энд, который, как мы знаем, сводит парней с ума. Но с точки зрения женщины, каждое мгновение, которое мы проводим на улице, - это мгновение, когда нас судят не только мужчины, но и другие женщины. Дженни, вероятно, говорила об этом. Она, вероятно, имела в виду, что они должны быть готовы к любому случаю. Я знаю, что Дженни думает...

— К черту Дженни!

Эти гневные слова повисли в воздухе. В этом заявлении было много агрессии, и она знала, что оно не было направлено на Дженни. Моя жена не была глупой. Наверное, она считала глупым меня. Но и это было неправдой. Она знала, что я что-то знаю, но не была уверена, что.

Трижды она открывала рот, чтобы что-то сказать, но потом сдавалась. Наконец она собралась с духом.

Очень тихо она сказала:

— Я трахнула Дженни.

Ее руки нервно двигались на коленях, пощипывая пальцы друг друга, ковыряя ухоженные, отполированные и накрашенные ногти. Именно этого момента она и пыталась избежать. Развязка, момент истины, предпоследний акт в любом браке.

— Я знаю, - мой голос был ровным.

— Это было просто любопытство, которое достигло своего пика в эти выходные и...

— Я всегда знал...

Мои постоянные перебивания выводили ее из равновесия почти так же, как и мои слова.

Она ахнула. Откуда мне было знать, что она спала со своими тремя соседками по комнате с тех пор, как они были студентами?

Она отрицательно покачала головой, ее прекрасные светлые волосы до плеч мягкими волнами рассыпались по лицу.

— Что значит "всегда"? - прошептала она.

— Я имею в виду всегда. С самого начала. С самого - самого начала. Я не знаю, как еще это сказать. Ты же спала... нет, ты трахалась с ними уже семь лет. Все время.

Образ их четверых обнаженных, крепко сцепленных в две пары девушек, преследовал меня во сне. Не в плохом смысле, я полагаю. Я имею в виду, что они были умеренно привлекательны как группа, поэтому видеть их обнаженными и связанными вместе во взаимном оральном сексе было довольно возбуждающе, и эта мысленная картина осталась со мной навсегда.

Конечно, я наткнулся на них случайно. Они не афишировали, что трахаются друг с другом, поскольку двое из них были замужем, а двое других состояли в подтвержденных "эксклюзивных" отношениях. Университет облажался на одном из экзаменов и доставил в экзаменационную комнату не те бумаги. Так что, хотя я должен был быть заперт в смертельной схватке с экзаменаторами, на самом деле я был свободен, чтобы вернуться в свою комнату, или отправиться в библиотеку, чтобы еще раз вызубрить в последнюю минуту материал, или отправиться к моей подруге, чтобы взять закуску из холодильника или с ее тела.

Вот только кто – то уже перекусывал ею. В данном случае Хелен.

На какое - то безумное мгновение я даже подумал о том, чтобы сбросить с себя одежду и броситься голым на большую двуспальную кровать в комнате Лолы, перекатываясь через них, под ними и внутри них с намерением трахнуть каждую из них и сделать их частью гарема, что, вероятно, привело бы к моему обвинению в изнасиловании.

Здравый смысл и чувство самосохранения наконец-то взяли верх над гормонами и похотью, и я просто наблюдал. В отличие от гетеросексуальной оргии, они вчетвером, казалось, практически не двигались. Только небольшое покачивание головы между бедер, чтобы позволить пальцам потереть клитор в течение нескольких коротких секунд, или рука, двигающаяся, чтобы быстро сжать грудь и любовно потереть сосок, или быстрое движение головы, чтобы отбросить навязчивые локоны назад на плечи. И было удивительно тихо – приглушенные писки и стоны, долгий вздох, внезапный мелодичный крик удовольствия. Это были единственные звуки.

Я думал о ней как об участнице оргии и удивлялся, почему меня не переполняют гнев и презрение. Она мне изменяла! К этому моменту я уже должен был надрать кому-нибудь задницу по всему кампусу.

Но это было странно красиво и каким-то странным образом одновременно дико сексуально и не особенно эротично. Я уже видел лесбийское порно раньше и буду смотреть его снова позже. Это, однако, было неуловимо другим. Ничто не было заретушировано, ничто не было скрыто макияжем. Это были четыре обычные девушки, занимающиеся очень нежным сексом друг с другом. И даже тот факт, что одна из них якобы поклялась хранить верность только мне, не придавал этому особого значения.

С этого момента я очень внимательно наблюдал за ее поведением, и, к моему удивлению, ничего не изменилось. Она была так же любвеобильна, как всегда, всегда взволнована нашей встречей и так же удивительно сексуальна, как и всегда. Я понял, что они делали это еще до того, как мы встретились, так что изменяла ли она мне? Конечно. Отобрала ли она что-нибудь у меня? Не совсем. Она не трахалась с другими парнями, только с девушками. Так чего же не хватало? Любви? Она действительно любила меня полностью, я знал это. Может быть доверия...

Я очень внимательно наблюдал за ней и через пару месяцев, не видя ничего другого, пришел к выводу, что она трахалась только с этими тремя соседками и то, только в редких случаях. Насколько я мог судить, это не было постоянным занятием. А когда мы оба закончили школу, это вообще не имело значения.

Сью выглядела испуганной, а затем ее выражение сменилось озадаченностью.

— Ты никогда ничего не говорил.

— Наверное, это было странно с моей стороны, но мне казалось, что ты обманываешь меня, а не их. Сначала ты занимался с ними сексом, а потом и со мной. Так кто же кому изменял?

— Я никогда не чувствовала, что изменяю тебе. Я люблю тебя и отдаю тебе всю себя. То, что мы делали вчетвером, было больше похоже на дружескую связь, чем на секс. Когда мы закончили университет, было легко просто любить тебя.

По ее щекам текли слезы.

— Хм. .. - я не удержался и встал, чувствуя беспокойство и неспособность усидеть на месте.

— Думаю, это было так же легко, когда вы все воссоединились два года назад и начали свои ежеквартальные выходные для девочек.

Она покачала головой.

— Нет, все было совсем не так. Не сразу. Это вовсе не было целью. Казалось, мы каким-то образом воссоединились как семья. Я не думаю, что кто-то из нас собрался вместе для...секса, до четвертой встречи, когда мы провели выходные вдали от дома.

— В самом деле? Это правда? Я думал, вы снова трахаетесь с первого дня.

Она нахмурилась, услышав мою грубость, а затем смутилась, увидев выражение моего лица.

— Извини, - продолжил я. - Я имел в виду "утешать" друг друга. Не трахаться, не гонять в туннеле, не ласкать киску, не гладить капюшончики....

— Джейс! - слабо запротестовала она в ответ на мою тираду.

— Называй это как хочешь, но не пытайся это скрыть, - закончил я. - Не наряжай Бульдога в красивую одежду и не называй его единорогом. Это все еще чертовски уродливая собака, независимо от того, насколько она хороша внутри.

Через мгновение она кивнула. Потом она снова посмотрела на меня.

— Ты все еще ничего не сказал.

— А что я должен был сказать? Что моя жена была бисексуальной шлюхой, которая не могла придерживаться своих свадебных клятв с помощью суперклея? О том, что она четыре раза в год распутничает со своими подружками и счастливо изменяет мужу, как и остальные?

— Почему же ты этого не сделал? Хотя раньше тебе было все равно, так почему бы и нет?

Теперь я был еще более беспокойным, шагая по комнате, останавливаясь и прикасаясь к различным предметам, как будто уверяя себя в том, что продолжение существования таких обыденных, повседневных вещей может вернуть мой мир в нормальное состояние – мир, где она была моей любящей женой. Женой, которая изменяла мне только со своими тремя лучшими подругами. Почему я смирился с этим, когда они начали снова? Неужели я слабак, боящийся противостоять жене?

Я думаю, что в основном это было потому, что я видел, как они так тихо и нежно любили друг друга, и всегда чувствовал, что это было то, что ей нужно, что я не мог дать ей. Потому что я чувствовал, что она ничего не отнимает у меня, находясь с ними.

— Мне было все равно. До последнего уик-энда, когда ты уехала. Что изменилось?

— Что ты имеешь в виду? - теперь она начала беспокоиться.

— Я имею в виду, что изменилось в прошлые выходные, когда ты уехала? В тот раз, когда ты вернулась и начала обращаться со мной как с дерьмом? Как будто я был больше помехой, чем мужем, больше помехой, чем человеком, которого ты любила. Что изменилось в тот раз, что заставило меня последовать за тобой на этот раз с надежной старой видеокамерой в руке?

— Это неправда. Я всегда любила только тебя. Что значит" видеокамера"?????

Я снова сел, чувствуя, как комок под подушкой неприятно давит на мою задницу. Я хихикнул. Может, мне тоже стоит стать бисексуалом, особенно если эта штука сделает со мной то, чем грозит, если я буду слишком сильно прижиматься к подушке и елозить попой.

Я снова повернулся к ней.

— Что изменилось в тот уик-энд, Сью?"

— Ничего. Это было...

Я так хорошо научился ее перебивать, что, наверное, мог бы стать профессионалом.

— Расскажи мне о Дафне и ее рабыне – Афродите.

Я потянулся за спину и выудил комок – пряжки и ремни, обвивающие мое запястье, когда я протянул его ей.

— Или просто скажите мне, когда мистер Черный Жеребец переехал к вам, девочки.

Она уставилась на предмет в моей руке, а затем ее взгляд метнулся к чемодану.

Она снова посмотрела на меня, но ее глаза не могли оторваться от страпона с длинным толстым черным дилдо на конце. Его поверхность светилась злобой в моих глазах, не обещая ничего, кроме душевной боли.

— Откуда ты это взял?..

— Он должен быть в вашем чемодане, куда вы его упаковали сегодня утром, не так ли?

Я догадывался, но этот взгляд ее глаз придал мне уверенности.

— Откуда ты это знаешь? - Теперь она казалась отчаявшейся.

— Как ты думаешь, Сью?

Она посмотрела на свои колени, ее пальцы снова теребили друг друга.

— Расскажи мне о Дафне.

Она посмотрела на меня и снова опустила голову.

— Дженни встретила ее в отеле, и они с Афродитой присоединились к нам выпить. Они были веселыми и замечательными. Афродита была готова сделать все, что скажет ей Дафна.

— Все и со всеми, включая и вас четверых, я полагаю.

Она смущенно кивнула.

— Только не с Лолой, во всяком случае, тогда. Но это было захватывающе. Иметь кого-то, кто сделает все, что мы трое ей скажем.

— Что включает в себя траханье пальцами, поедание твоей киски и все остальное, что ты можешь придумать.

Еще один кивок.

Я потряс страпон.

— Так когда же это произошло?

Она вздохнула.

— Дафна надела его и трахнула Афродиту, а потом Дженни вызвалась попробовать. Эммм..она. .. трахнула... к тому же эта штука была удивительной.

— Значит, ты вызвалась занять ее место.

Она снова кивнула.

— Я так и сделала. Не знаю почему. Это просто выглядело так захватывающе, и Дафна действительно хорошо им пользовалась, и я хотела. ..

— Ты хотела большего, чем получала от меня.

Она покачала головой.

— Нет! Этого никогда не было. Просто все было по-другому...

— Позволь мне сделать дикое предположение. Потом вы сами попробовали использовать его. На Афродите?

Кивок.

— А потом на друг друге?

Еще один кивок.

– Итак, когда Дженни сказала, что вы, ребята, не просто собираете вещи, она говорила об этих вещах. И еще одна дикая догадка заключается в том, что у вас у всех теперь есть эта штука.

Она просто смотрела на свои колени и плакала. Я не уверен, знала ли она, что все кончено. Но так оно и было.

— Это не твое, - сказал я, кивая на страпон в моей руке. - Сегодня утром я купил точно такой же.

— Ой.

— Да, к счастью, у меня было видео, чтобы показать его менеджеру магазина, чтобы он мог продать мне ту же модель.

Ее скорбный взгляд сменился выражением ужаса.

Я щелкнул пультом рядом со стулом. Телевизор включил видео, на котором Сью и Дафна одновременно трахали Дженни. Все трое стояли рядом с кроватью, одна нога Дженни была подтянута, а ее ступня лежала на матрасе, чтобы обеспечить легкий доступ к ним обоим. Ее лицо выражало одновременно удовольствие, страх, боль и экстаз.

— Интересно, - заметил я. - Я думал, вы все свалитесь. Как тебе удалось сохранить равновесие, когда все эти толчки и толчки продолжались?

— Выключи его! Выключи его! - простонала она.

— Погоди, сейчас будет интересное.

Лола стояла на коленях между ног Сью, втыкая в нее один из этих массивных черных фаллоимитаторов со дикой скоростью, как будто моя жена сдувалась словно воздушный шарик и нуждалась в подкачке насосом снова и снова, прежде чем она полностью сдуется.

— О Боже, как я люблю эту штуку. Он полностью заполняет меня. .. идеально.

Голос Сью был абсолютно ясен.

Я поставил видео на паузу, лицо Сью на экране показывало чистое, неподдельное удовольствие.

— И на этом наш брак заканчивается, - сказал я.

— Нет, нет! Так все не кончится! - закричала она. - Все кончится тем, что мы будем вместе, старые и седые, в окружении наших правнуков. Ты все время знал, что я этим занимаюсь. Тебе было все равно. Ты сам так сказал!

— Это совсем другое дело, - заявил я. Мое сердце разбилось несколько раз с тех пор, как я впервые шпионил за ними в эти выходные. Теперь оно разбилось снова. - Теперь все кончено.

— Но почему? - закричала она, падая с дивана на колени.

— Почему? Я никогда не спала ни с одним другим мужчиной! И тебе было наплевать на то, что я трахаюсь со своими подружками, так что это не может закончиться. Это неправильно! Это несправедливо!

Я вздохнул и в последний раз снял ремень. - Сью, когда ты втянула этого ублюдка в свои игры, это был не секс, не акт любви, а акт войны!

— Что ты имеешь в виду?

— Я его измерил. Он одиннадцать дюймов длиной. Так что – хотите верьте, хотите нет, но я сделал это впервые – я измерил себя. У меня семь дюймов в длину, и это только тогда, когда я крепко прижимаю основание линейки к животу.

— Ну и что? Какая разница, какой длин ты или эта штука?

Я нажал на кнопку пульта.

— О Боже, как я люблю эту штуку. Он полностью заполняет меня. .. идеально.

Голос, казалось, заполнил всю комнату.

— Как мне с этим конкурировать? Я не могу заставить свой член вырасти еще на четыре дюйма. Мало того, эта штука, кажется, дала тебе право не только смотреть свысока на мои явно несовершенные размеры, но и распространять это на всю мою оставшуюся жизнь, чтобы насмехаться и очернять меня всякий раз, когда тебе захочется. Как и тогда, когда ты вернулась домой.

— Нет!

— Да! - крикнул я. - Последние три месяца ты обращалась со мной как с гражданином второго сорта в этом браке. Сознательно или подсознательно ты решила, что я больше не подхожу тебе ни как мужчина, ни как муж, ни как любовник. И ты решила, что это дает тебе право господствовать надо мной с какой-то огромной высоты, как будто, имея член, который можно заменить куском литого пластика, который можно купить в магазинах, я стал мелок и жалок!

— Ты решила, что я ничтожнее тебя, сука!

Я тяжело дышал, когда закончил. Исчез уравновешенный рациональный человек. Присутствовал разъяренный, с разбитым сердцем неандерталец. Через мгновение, прерываемое только ее рыданиями, я бросил ремень на пол к ее ногам.

— Вот. Когда тот, который вы купили, окажется меньше, чем вы заслуживаете, попробуйте этот. На самом деле это целых двенадцать дюймов. В магазине не было такого одиннадцатидюймового, как на видео.

Я поднялся на ноги медленно и мучительно, как будто всего за несколько минут превратился в старика. Мне казалось, что я постарела на века.

— Вы четверо – или шестеро, не имеет значения, сколько вас, вероятно, сможете вернуться к совместному проживанию. Или, может быть, это будешь только ты. Может быть, другим парням будет все равно, даже теперь, когда они увидели видео, которое я им послал. Или, может быть, они могут заключить сделку со всеми вами, чтобы принять участие в групповой оргии. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Так что уходи. Просто уходи. Или это сделаю я. В любом случае, это не имеет никакого значения. Это не дом, это всего лишь арендованная квартира.

Сью поднялась на ноги.

— Мне очень жаль.

Я вздохнул, чувствуя только нетерпение.

— Спасибо. Твое сожаление полностью исцелило мою боль и недоверие. Теперь мы можем идти вместе, рука об руку, по нашей дороге из желтого кирпича, чтобы увидеть великого волшебника.

Она вздрогнула.

— Я и не подозревала, что веду себя подобным образом. Я не хотела. Пожалуйста, не расстраивайся.

— Теперь это не имеет значения.

— Это всего лишь секс-игрушка, - сказала она, и рассудительность сочилась из каждой поры. - Конечно, мы не можем разорвать наш брак из-за секс-игрушки."

Я щелкнул пультом, который продолжал повторять эту фразу снова и снова, пока она не отключила телевизор у стены.

Я старался быть благоразумным.

— Разве ты не видишь, что это не просто секс-игрушка. У тебя было еще три любовника, а я смотрел в другую сторону, полагая, что тебе нужно больше, чем я могу тебе дать. Потом стало пять любовников. Потом это стало любовью пяти других людей и еще четырех дюймов, которые я не мог тебе дать. Сколько еще ты хочешь, чтобы я тебе дал? Потому что у меня больше ничего не осталось! Ты лишила меня любви. Ты лишила меня доверия. Ты лишила меня мужественности. Ты всего лишь вампир, который высосал все хорошее из моей жизни!

— Мне больше нечего тебе дать. Ты забрала все, все, чем я когда-либо был и когда-либо буду, и этого было недостаточно!

Она выглядела потрясенной, а потом ужаснулась, что я так о ней думаю. Она всегда считала себя достаточно нравственной, честной личностью с сильной социальной совестью. Она работала волонтером несколько дней в году и не была расисткой или гомофобкой. Последнее было совершенно очевидно по ее действиям.

Так что видеть себя такой, какой я ее видел, должно быть, было для нее огромным ударом.

— Ты собираешься уходить? - спросил я.

— Она покачала головой. - Нет, я не собираюсь отказываться от этого брака!

Я старался говорить спокойно.

— Я полагал, что у тебя не хватит порядочности съехать, даже с твоим продолжающимся предательством. Поэтому я собрал вещи после твоего отъезда в пятницу. Я оставил список вещей, которые хотел бы взять с собой, и вывезу их в течение недели. Если они тебе действительно нужны, оставь их себе. Я не настолько забочусь о них, чтобы ссориться.

— До свидания, Сью. Я не буду желать тебе счастливой жизни, потому что не хочу.

Я подошел к двери, когда она попыталась вцепиться в меня и не позволить уйти, но у нее ничего не вышло, поскольку я был на фут выше ее. Все вещи были уже в машине, поэтому я просто схватил ключи от машины.

— О, - сказал я, открывая входную дверь. - Спасибо Дженни за то, что предупредила меня, даже если она думала, что я никогда не пойму ее намека.

— К черту Дженни! В жопу эту тупую суку! - закричала она.

— О, я так и сделал, - сказал я, отворачиваясь и уходя, пока она стояла на пороге с онемевшим лицом и открытым ртом. Я никогда не трахал Дженни, даже чужим членом. Но это был прощальный намек, подарок, который оставит за собой подозрение в предательстве. Трещины появятся в "Великолепной четверке" или "Супершестерке", или чем они там окажутся в будущем! Если у них будет будущее.

Ха! К черту их, если они не понимают шуток.