Конец путешествия - разлука влюблённых

JOURNEY'S END IN LOVERS PARTING автор potsherd22

Они поместили меня в камеру предварительного заключения. Думаю, они захотят взять у меня показания, но, поскольку я признал преступление в своем первом телефонном звонке в службу 911, я думаю, нет особой срочности. Тем временем я лежу здесь на твердом матрасе dunlopillo с водонепроницаемым покрытием и смотрю на побеленные стены и тяжелую металлическую дверь с центральной смотровой решеткой. Я довольно спокоен. Действительно, облегчение - лучшее слово, которое я мог бы использовать для описания своего психического состояния. Рад, что сложная часть закончилась и стук в моем черепе утих.

Любовник моей жены - агент по недвижимости. Он занимается сдачей внаем для "Countrywide Lettings" их офиса в Лестере. Его зовут Брюс, ему под тридцать, он высокий, стройный и спортивный, с плотно завитыми темными волосами, которые напоминают персидского ягненка. Его глаза тоже темные, и у него всегда готовая улыбка с белыми ровными зубами. Я вижу, что он привлекателен для женщин, и моя сорокалетняя жена не была исключением.

Мы встретились с ним вместе однажды субботним утром. Мы интересовались квартирой рядом с Королевским колледжем Холлоуэй для нашей дочери Хенни, которая поступает в университет осенью. Он пообещал позвонить их местным агентам и сообщить нам об этом. Беатрис сказала, что однажды вечером зайдет после работы и заберет все, что у него есть. Что ж, кажется, она забрала гораздо больше.

Я узнал об их романе через пару месяцев. Я понятия не имею, как долго это продолжалось, но однажды в обеденный перерыв я был в Лестере, навещая трудного клиента. Я шел по Чарльз-стрит и увидел, как Битти выходит из магазина рука об руку с ним. Я последовал за ними на некотором расстоянии, пока они не вошли в небольшой ресторан-бистро с занавешенными окнами. В то время я больше не мог ничего сделать и вернулся на работу с плохими предчувствиями.

Через неделю я понял, что это был полномасштабный роман. Она отказалась от своей волонтерской работы по средам и пятницам в книжном магазине Oxfam и проводила их в его квартире. Если бы я не знал, я бы никогда не заподозрил по ее поведению. Внешне наши отношения не изменились. Что изменилось, так это то, что я стал сверхчувствительным ко всем нюансам в поведении и языке, и мне было все труднее и труднее улыбаться и любезно болтать.

Битти ложилась спать, как обычно говорила:

— Не задерживайся. И не шлепай в ванной. И не буди меня, когда я усну. Ты же знаешь, как мне тяжело снова заснуть.

Я сидел и размышлял.

Я должен был принять решение. Могу ли я просто уйти от крушения моего брака? Ну да, в некоторой степени. Я - тот стереотип тонкого злодейства, налоговый инспектор, и, хотя я живу в моем родном городе Лестере, я работаю в налоговой инспекции в Ноттингеме. Поездка на поезде занимает тридцать минут, и я считаю, что время в поезде всегда приносит пользу. Было бы очень легко найти квартиру в Ноттингеме или его окрестностях и стряхнуть пыль с ног. С другой стороны, какого черта я должен?

Могу ли я продолжить, как есть, и переехать в съёмное жилье? Нет. Не через миллион лет. За неделю, прошедшую с тех пор, как я обнаружил эту интрижку, я понял, что я очень сердитый человек. Да, этот человек больше страдает от ушиба самооценки, чем от разбитого сердца. Как она могла так поступить со мной?

Должен ли я вызвать конфронтацию? Может быть, я смогу получить немного бальзама для моих ран, изрыгнув ей мою боль и унижение. Нет! Совсем не в моем стиле. Всю мою трудовую жизнь я приучал себя быть пауком, ожидающим, когда мухи попадут в ловушку. Я читаю, слушаю, сопоставляю и анализирую, нахожу слабые места.

Кроме того, после двадцати лет работы с налоговыми правонарушителями, мошенниками, растратчиками и фальсификаторами, прислушиваясь к их слабым попыткам самооправдания, я выработал своего рода неохотное уважение к непокорности и искреннее презрение к людям, которые совершают преступления, а затем пресмыкаются, когда поймали. Если бы она сказала: "Да пошли ты на хуй. С каких это пор ты беспокоишься о том, что я делаю?" Было бы трудно не понять её.

Итак, никакой конфронтации с ней.

Как насчет кудрявых локонов? Может быть, встреча с ним была бы возможной. Могу я его напугать? Может быть нет. Он знал, что она замужем при первой встрече. Не случайно, нет, не случайно, что он трахает ее несколько месяцев спустя. Вряд ли его тронули скорбящие муж и отец.

Как я был зол? Насколько мстительно? В тот момент не так сильно, как стало позже. Я оцепенел, как будто был в барокамере. По мере того, как ночь шла к концу, мой разум кружился бессмысленными кругами, как песчанка на колесе, я злился все больше и больше. Я не претендую на звание лучшего мужа в мире. Может быть, мне немного не хватало страсти, но Битти ничем не лучше.

Именно она решила, что занятия любовью два раза в неделю чрезмерны для пары с ребенком-подростком, а один или два раза в месяц более соответствуют возрасту. Она начала носить длинную хлопковую ночную рубашку с начесом после десятилетий сна обнаженной и придиралась ко мне до тех пор, пока я не стал терпеть дискомфорт от пижамы. Эта мысль заставила меня сесть прямо на стуле. Она отучала меня от секса пару лет, и теперь я обнаружил, что у нее есть любовник. Она действительно натянула шерсть на мои глаза, прелюбодейная пизда. Меня одолевала ярость.

Три часа ночи уступили место четырем, а я все еще разжигал гнев. Я собирался сразиться с ним не в цивилизованный полдень, а в час перед рассветом, любимый гестапо и КГБ. И я не собирался идти с пустыми руками. Мой брат недавно подарил мне пистолет Walther P 38, который наш отец забрал у офицера СС в последний месяц войны, вместе с десятком 9 мм патронов. Как раз то, что напугает кудрявые пряди.

В это время ночи и в таком настроении все это звучало так разумно. Я надел куртку и обувь, взял ключи от машины и спустился в садовый сарай, где был спрятан пистолет. Я положил его в карман куртки, оставив патроны в ящике. В конце концов, я только хотел его напугать.

Через десять минут я уже подходил к его квартире через прачечную самообслуживания.

Я позвонил в звонок и сразу начал колотить в дверь. Минуту спустя он стоял передо мной, с растрепанными со сна волосами и растерянными глазами, одетый в майку и боксеры. Я мог видеть нижнюю половину стройной девушки, одетой только в трусики, стоящей на лестнице над ним. Это было последнее унижение

"Ты свинья", крикнул я: «Почему ты трахаешь мою жену? Ты можешь найти много пышек твоего возраста. Ты просто подонок».

Он начал закрывать дверь, но я вытащил пистолет из кармана и взмахнул им. Я резко сдвинул механизм взвода, чтобы он выглядел более устрашающе. Его глаза расширились, и он выглядел напуганным. В любой момент, подумал я, приедет полиция и арестует меня, а потом Беатрис и все остальные увидят, как моя жизнь была отравлена. Я судорожно схватился за пистолет, а затем, к моему ужасу, выстрелил.

Пуля попала ему в шею, и струя крови вырвалась вверх фонтаном, заливая меня. Меня вырвало желчью, а он упал на спину, содрогаясь и дрожа, когда его жизнь истекала кровью на ковре в дешевом холле.

Я достал мобильный телефон и набрал 911.

«Экстренные службы, какие услуги вам требуются?»

«Полицию и скорую помощь, пожалуйста. Я только что застрелил человека. Думаю, он умирает. Номер 311а, Нарборо-роуд. Пожалуйста, поторопитесь».

Через минуту я повторял свое заявление диспетчеру полиции, и мне сказали ждать, пока приедет машина. Я положил пистолет на циновку и безуспешно попытался протолкнуть носовой платок в рану, но дыра в задней части его шеи была размером с куриное яйцо, и было ясно, что ничто не поможет.

Итак, я нахожусь в этой камере и жду, когда сотрудники полиции допросят меня.

В одном я твердо уверен. Ничто в этом мире не заставит меня признать, что все это произошло случайно, и что я не знал, что патрон был в стволе. У мужчины есть гордость.