Глава 2

"Продолжай перебивать меня, и я просто повешу трубку, Питер. Это просто звонок вежливости".

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять.

Не было времени на целых десять секунд. Избежать вздоха было невозможно, и я знал, что моя бывшая жена, Джессика, наслаждается этим.

Это сводило меня с ума. Она лгала, она изменяла мне, она игнорировала детей. Это не имело значения. Поскольку у нее было две Х-хромосомы, она получила детей. Даже спустя четыре месяца после случившегося это не имело смысла.

"Не надо превращать все в теорию заговора. Судья просто решил, что я буду лучшим родителем для них...", - начала моя бывшая жена, но все, что она еще говорила, было потеряно, так как кто-то нажал на клаксон и не собирался его отпускать. Один из дорожных полицейских аэропорта кричал на него, но клаксон просто продолжал свой рев. Подобно первому лаю соседской собаки, это вызвало хор, и внезапно, казалось, каждая машина сигналит.

"Я НЕ СЛЫШУ, ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ".

Потеряв на секунду равновесие на скользком снегу, я трусцой побежал прочь от скопления гудков в сторону стоянки такси.

"... Ты можешь мне не верить, но это правда. Если бы я могла это сделать, я бы сделала", - сказала моя бывшая жена. "Это просто одна из тех вещей, которые случаются".

"Ну и дела, Джесс, почему я тебе не верю?" сказал я, в моем голосе звучал сарказм. "В прошлом ты была честна во всем. Я имею в виду, что ты бы сказала мне, если бы лгала о чем-то, не так ли? К тому же не похоже, что ты использовала посещение как оружие. Это просто невезение, что я не видел детей четыре месяца. Как сейчас. Ты не знала до двух часов до визита о том, что Дженна играет в футбол. Это просто невезение."

"Если бы я могла, Питер..."

"Если бы ты могла? Странно, что тебе приходится возить ее. Просто странное стечение халтурных объяснений и невероятных событий, почему Дженна не могла взять такси, или ее могли подвезти, скажем... Барб, няни или мамы других детей. А как насчет того, чтобы попросить кого-нибудь из этих людей подвезти Трейси и Томми до здания социальной службы? Или, может, попросить аспиранта, который полирует твою машину на подъездной дорожке?"

"Мы пошли в суд, и судья решил дать мне опекунство, но это моя вина?" Голос Джессики был хриплым. "Беспристрастный наблюдатель решил, что это..." Я не смог сдержать фырканье недоверия. "Питер, если у тебя проблемы с детьми, это твоя вина, а не моя. Если бы тебе не нужно было проводить свидания под присмотром, это даже не было бы проблемой".

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять.

"Ну что, мы уже закончили разговаривать? У меня есть дела поважнее, чем слушать мертвый эфир".

Это разозлило меня по другой причине, что она, королева мертвого эфира, сказала такое. Но я не стал кричать. Поэтому я вздохнул и неглубоко выдохнул.

"Джесс, это единственная причина, по которой я в городе".

"Я не отменяю..." Остальные ее слова заглушил хор гудков такси и крики двух водителей друг на друга на фарси.

"ПОДОЖДИ СЕКУНДУ". крикнул я, приложив палец к уху. Гудки машин и свистки дорожных полицейских все еще переполняли меня.

"Джесс, мне нужно уйти с улицы. Здесь слишком шумно". Я отошел от стойки такси в туннель, ведущий в главный терминал аэропорта.

Внутри стоял гулкий шум, но все же я мог хотя бы слышать.

"Ладно, о чем ты говорила?"

"Я уже говорила, что не отменяю встречу. Ты сможешь увидеться с ними завтра".

Вместо того чтобы считать до десяти, я на пару секунд сосредоточился на своем дыхании.

"Питер, ты все еще там?"

Я должен был просто позволить адвокатам сделать это. Единственный смысл в разговоре друг с другом заключался в попытке вывести друг друга из себя.

"Зачем мы это делаем, Джесс? Почему бы тебе не сэкономить время и просто не сказать мне, какая неожиданная маленькая катастрофа произойдет завтра, и не сэкономить время?"

"Но мне всегда так нравится разговаривать с тобой по телефону..." Моя бывшая фыркнула от удовольствия. "О, не заводи жука в заднице. Это просто шутка". Я почувствовал ее лукавую улыбку. "Ты мне веришь, не так ли, Питер?"

"Ты думаешь, это смешно? Я должен смеяться, потому что ты бросаешь мне шанс увидеться с нашими детьми... потому что это забавляет, заставляя меня прыгать? По какой-то хреновой причине ТЫ чувствуешь повод отомстить мне".

"Ты вообще заботишься о детях? Я знаю, что Дженна может не хотеть говорить со мной, но Трейси и Томми должны". Я слушал ее, не отвечая ни секунды. "Стены рухнут, Джесси, рано или поздно они рухнут, и чем дольше ты будешь откладывать это, тем тяжелее будет падение".

Джессика засмеялась. "Ого, библейская ссылка. Очень впечатляет".

Потребовалось некоторое время, чтобы снова подавить гнев. Подняв глаза, я почувствовал на себе пристальный взгляд чернокожей пары средних лет, стоявшей в длинной очереди у кассы "Юнайтед". Женщина отвернулась, а мужчина сочувственно кивнул головой.

Я продолжал идти по коридору. "Говори что хочешь, но если мне придется вернуться в Сент-Пол, не увидев их, мой адвокат назначит время для встречи с судьей, как только откроются судебные офисы в понедельник утром".

"Ты тупой или плохо слышишь? Я же сказала тебе. Ты сможешь увидеться с детьми завтра".

"Это всего два часа". Я сдержал свой голос; я не собирался снова кричать во все горло. "Через две недели ты сможешь быть с ними 334 часа, а теперь, возможно, я увижу их два. Насколько это может быть более односторонним? Это даже не время наедине с ними, а время, когда какая-то женщина из Службы Защиты Детей стоит у меня за плечом". Я увернулся от носильщика, катящего скрипучую перегруженную чемоданами тележку.

"В чем дело, Джесс? Дело не в том, чтобы заставить меня вернуться домой. Ты уже привыкла к рутине без меня. И дело не в детях. Говори все, что хочешь, перед судьей, но ты знаешь, что это не из-за них".

"Как это не быть с матерью в их интересах? Ты думаешь, это несправедливо, что дети достались мне? Я считаю несправедливым, что мне пришлось делать большую часть работы, чтобы заработать большую часть денег, чтобы содержать нас. Из-за того, что я это делала, почему-то я родитель второго сорта?"

Голос Джессики неуклонно повышался, но теперь сорвался. "Ты думаешь, я не знала, что работаю слишком много часов? Я знала. Но я думала, что мы - команда, и мы преодолеем трудности. Но то, что моя работа не позволяла мне проводить с ними время, никогда не означало, что они мне безразличны. Теперь мои приоритеты изменились".

Больше сдерживаться было просто невозможно. "Сколько часов ты работала на прошлой неделе? Теперь, когда роза отцвела, сколько времени ты нашла для детей? Скажи мне, что Барб и няня проводили с ними меньше времени, и я заткнусь. Или просто расскажи мне, что Томми делал на физкультуре на этой неделе, или над каким музыкальным произведением работает Трейси, или с кем сейчас думает встречаться Дженна".

Подняв глаза, я понял, что в какой-то момент я, должно быть, повернулся, потому что я снова оказалась у стойки "Юнайтед". Может быть, мне просто следовало бы улететь обратно более ранним рейсом, потому что какая-то часть меня была уверена, что завтра моя бывшая жена выкинет новый трюк.

Моя бывшая жена фыркнула. "Если я не стала матерью года, как ты, это не значит, что я плохой родитель. Они уже не малыши, они могут ходить, говорить и пользоваться туалетом самостоятельно".

"Джесс, ты лжешь сама себе. Назвав меня матерью года, ты просто доказываешь, что я бы лучше справился с детьми".

"Нет, это просто доказывает, что у тебя нет яиц". Моя бывшая жена рассмеялась. "Нет смысла спорить об этом. Судья уже решил вопрос с опекой. Дети у меня, и теперь это моя ответственность. Моя, а не твоя".

Я удивленно покачал головой. "Так вот в чем дело? Победа? Ладно, Джесс, я сдаюсь. У тебя все дети. Все шарики твои. Ты - большой победитель, а я - большой неудачник".

"Вторая половина очевидна", - холодно сказала моя бывшая жена.

"Ты действительно этого хочешь? Если я завтра исчезну, ты будешь счастлива быть мамой на полную ставку? Не лги мне, Джесс; мы оба знаем, что это неправда. Все плохо и становится еще хуже. И чем дольше ты будешь это растягивать, тем больше это будет вредить нашим детям".

"Думаешь, ты им больше нравишься?" пронзительно кричала моя бывшая жена. "Ты им нравишься настолько, что они даже не хотят говорить с тобой по телефону. Они не хотят быть с тобой. Если бы Дженна, или Трейси, или Томми хотели тебя видеть, я бы не смогла не пускать их на свидания. Но они не хотят. Понимаешь? ОНИ не хотят".

"Это выйдет наружу, Джесс. Трейси и Томми спросят меня, почему мы развелись, и я им скажу. Говори, что хочешь, но ты знаешь, что они уже ненавидят тебя. Насколько хуже станет, когда я скажу им, что ты крутила за спиной у меня?"

При этом я испуганно вздохнул и увидел пару накрахмаленных старух, которые смотрели на меня. Я быстро пошел прочь и понизил голос.

"Ложь закончилась, Джесс. Наконец-то они увидят тебя такой, какая ты есть на самом деле. Ты знаешь, что они ненавидят тебя даже сейчас. И это тогда, когда они думают, что ты просто ледяная королева, которая прогнала папу. Когда они узнают, что ты с кем-то крутила, они будут презирать тебя. Как только я получу слушание об опеке, они побегут на трибуну и скажут судье, что хотят быть со мной".

"Тебе стало легче от этих слов? Это твоя маленькая речь, чтобы подбодрить меня. Тебя не было в их жизни четыре месяца. Для детей это целая вечность. Ты думаешь, они хотят жить с тобой? Питер, они даже не помнят тебя". Она сделала паузу, наслаждаясь моим молчанием. "Они больше не знают тебя, а ты не знаешь их. Ты понятия не имеешь, что они чувствуют".

Я покачал головой. "Ты ошибаешься. Ладно, я не знаю этого наверняка. Но это все равно правда". Боже, как я надеялся, что это правда. "Я настолько уверен, что готов поспорить на это".

"Поспорить?"

"Ничто другое не сработало, так почему бы и нет? Джесс, если ты сможешь доказать мне, что они счастливы, то я обещаю никогда не добиваться опеки в будущем".

Моя бывшая жена рассмеялась. "С таким же успехом ты можешь поставить миллион долларов в "Монополии". Ты никогда не получишь опекунства".

"Даже если это правда, тебе все равно придется продолжать ходить в суд и платить адвокатам. Прими пари, и тебе больше никогда не придется об этом беспокоиться. Все, что тебе нужно сделать, это доказать, что дети счастливы. Просто... просто попроси Барб снять тебя с детьми на видео в один из выходных. Если ты сможешь выжать из них хотя бы три часа счастья, ты выиграла. Можешь сводить их в зоопарк, можешь сводить их в торговый центр, можешь подкупить их любым способом. Если ты сможешь быть рядом с ними и сделать Дженну, Трейси и Томми счастливыми - то есть улыбаться, разговаривать и играть - в течение трех часов, ты выиграла".

На пару секунд воцарилась тишина.

"Джесс, игра закончилась, и ты выиграла. Теперь давай жить дальше. Как насчет плана, с которого мы начали? Дети едут со мной в Сент-Пол, и каждые две недели ты проводишь с ними все выходные".

"Ты бредишь, если думаешь, что я позволю детям переехать туда. Сент-Пол? Я никуда не поеду из Миннесоты, и они тоже, и это не изменится независимо от того, какого судью мы получим".

"Ты не права, но я не собираюсь с тобой спорить", - сказал я, взяв паузу на размышление. Мы почти разумно разговаривали, и я не мог упустить этот момент. "Скажи мне, чего ты хочешь. Правда, Джесс. Дай мне решение. Ты не хочешь ездить в аэропорт раз в две недели? Тогда я посажу детей в самолет и прилечу. Тебе или Барб останется только забрать из аэропорта. Тебе никогда не придется видеть, слышать или чувствовать запах Сент-Пола. Я даже разделю с тобой расходы".

"Это я разделю расходы со мной", - сказала Джессика. "Ты собираешься использовать мои алименты, чтобы заплатить за это. Я никогда не слышала, чтобы мужчина получал алименты, но пусть это не заставляет тебя чувствовать себя менее мужчиной".

"Если бы мне не нужно было бороться с тобой за детей, я бы не согласился на алименты. Дети стоят гораздо больше, чем деньги. Я бы очень хотел, чтобы ты перестала платить Джесс". Надежда вцепилась в меня, и я поспешно продолжил. "Моя зарплата, может, и не огромная, но ее более чем достаточно для еды, одежды и всего самого необходимого. Так что забудь и об алиментах. Дети могут прилетать каждые две недели, и ты все равно будешь забирать их на месяц летом. Ты никогда не заплатишь мне ни цента и сможешь ослеплять их дорогими подарками и поездками, которые я никогда не смогу себе позволить. Ты будешь постоянно выигрывать, постоянно выглядеть лучшим родителем".

Мое дыхание было поверхностным, пока длилось молчание. Даже когда оно растянулось на тридцать секунд, я надеялся. Я прочистил горло в трубку, надеясь получить ответ, но уже знал, что Джесс больше не слушает.

Это был ее новый любимый прием - ждать, пока я увлекусь, а потом отложить телефон, не вешая трубку, и уйти. Она была королевой мертвого эфира.

Мне потребовалась минута, чтобы взять себя в руки. Какая-то часть меня знала, что что-то подобное должно было произойти. Мысль о том, чтобы остаться на лишний день, расстраивала меня, но это было то, что я должен был сделать.

Взять напрокат машину было просто, а поездка в мотель и получасовое лежание в постели никак не способствовали успокоению моих мыслей. Я подумал о том, чтобы проехать мимо дома, но это было бы не только жалко, я боялся, что Джесс может как-то использовать это против меня. Вместо этого я поехал в город и стал бродить по своим старым местам.

Я не случайно оказался у дверей модного ресторана и бара, который был моим старым притоном. Возможно, я бы и не зашел туда, но сейчас шел сильный дождь, и это место как нельзя лучше подходило для того, чтобы обсохнуть. Из-за плохой погоды и этого странного часа между приемами пищи место было почти безлюдным.

Когда я вошел в дверь, меня почти ошеломили звуки поп-музыки восьмидесятых. Ничего не изменилось за 11 месяцев с тех пор, как я пришел сюда и чуть не изменил своей жене. Тогда это заставило меня почувствовать себя виноватым. Оглядываясь назад, удивительно, как глупо я винил свою попытку неверности в проблемах в браке. Как будто за несколько месяцев до той ночи моя жена предчувствовала, что я буду пьяным флиртовать с девушкой в баре. И все же это было первое, что заставило меня беспокоиться о своем браке, так что каким-то образом в моем сознании это казалось причиной моего развода. Это было глупо, но это было так.

Заняв место в одной из кабинок, прошло почти пять минут, прежде чем вышла официантка и получила мой заказ на напитки. Потребовалось еще пять минут, чтобы напиток принесли, но в это время я был занят мыслями об официантке.

Ее длинные светлые волосы были стянуты в хвост. Ее лицо все еще сохраняло нежную бледность, но теперь оно казалось более тяжелым, а ее ореховые глаза, оставаясь красивыми, выглядели опухшими. В неоново-зеленом поло и серых хакисах, которые были униформой официанток здесь, ее тело было стройным и восхитительным. Она поприветствовала меня с тем же энтузиазмом, который я помнил, но теперь ее улыбка была натянутой.

"Мартини", - сказала она, опуская напиток. "Так что бы вы хотели?"

"Сэндвич с индейкой, но забудьте о капустном салате".

Она улыбнулась и записала это в блокнот. "Картофель фри стоит всего 75 центов".

"Чипсы будут в самый раз. Нет, забудьте о чипсах и картошке фри. Просто дайте мне сэндвич". Я не выпустил меню из рук, когда она попыталась забрать его у меня. "Ты меня не помнишь, Тереза?".

"Извините". В ее улыбке был намек на раздражение. "Сюда приходит много людей, и через некоторое время лица как бы расплываются", - сказала она, опустив взгляд на меню и потянув за него сильнее.

"Как насчет этого лица и имени Питер? Это было около года назад, и ты пришла сюда, чтобы уточнить график смен. О, и ты называла себя Карен, а я в тот вечер называл себя Джеффом". Я отпустил меню, и она тоже. Она с сомнением посмотрела на меня и покачала головой.

"У меня в бумажнике есть мои старые права, если хочешь взглянуть на них. Честно говоря, я знаю, что это не очень похоже на мое нынешнее лицо, но это все еще я".

Тереза покачала головой в недоумении. "Ты выглядишь намного старше. Боже, я не хотела, чтобы это так звучало".

Моя улыбка не совсем удалась. "Нет проблем. Здесь уже есть немного седины". Я погладил седую прядь над правым ухом, которая появилась за последние 11 месяцев. "Моя племянница хотела покрасить их, и, похоже, ее желание исполнится".

"Не делай этого только потому, что я засунула ногу в рот. Просто ты выглядишь по-другому. Ты был как большой бурый медведь, а теперь ты как... эм... лиса".

"Серебряный лис, ты имеешь в виду? Как хороший парень, которого ты бы пристроила к своей бабушке?"

"Я не собиралась говорить "серебряный". Точнее, собиралась, но это не означало того, чего я хотела. Поэтому я и не сказала". Она выглядела так, будто ее поймали между раздражением и смущением, и теперь, судя по ее румянцу, смущение побеждало. "Кроме того, обе мои бабушки умерли".

Было трудно скрыть улыбку, которая хотела вырваться наружу. "Теперь я действительно начинаю думать, что ты хотела меня обидеть. Бывают неудачные свидания вслепую, но это будет первый раз, когда я буду встречаться с мертвой бабушкой", - сказал я. "Тереза, перестань краснеть. Я знаю, что ты не имела в виду это. Ты просто подумала, что мне стоит начать играть в шаффлборд с пожилыми дамами сейчас, а не ждать, пока не станет слишком поздно".

"Ты перестанешь надо мной смеяться?"

"Но ты выглядишь так мило, когда краснеешь".

Она покраснела еще сильнее, но тоже выглядела счастливой. "Насчет того, что я сказала... Ты действительно выглядишь намного лучше, и это не значит, что ты плохо выглядел с самого начала. Боже, ты действительно сильно похудел".

"Когда ты закончишь врать, могу я сказать тебе, какая ты все еще красивая?"

"Ты обвиняешь меня во лжи? От меня разит перегаром. От меня пахнет жиром и сигаретами. Мои волосы в полном беспорядке, а глаза налиты кровью".

"Ты что, хочешь получить комплементы или действительно настолько глупа? Твои глаза выглядят немного опухшими, но это все. Если у тебя беспорядок, то ты самый удивительный беспорядок, который я когда-либо видел".

Она покачала головой, а затем оглянулась назад. "Я действительно не должна болтать, но сейчас здесь все довольно медленно. Если ты возьмешь свой мартини в бар, я, наверное, смогу уделить тебе несколко минут".

Я взял свой напиток и последовал за ней. Когда она подошла к бару, улыбка исчезла, и ее лицо стало холодным. "Полагаю, ты решил, что теперь можно изменять своей жене?"

"Да, но на это есть три веские причины". Видя, что она вот-вот взорвется на меня, я остановился. "Пожалуйста, послушай меня секундочку, хорошо? Как я уже сказал, есть три веские причины для того, чтобы я изменил своей жене".

"Во-первых, ты очень красивая. Во-вторых, моя жена изменяла мне в ту ночь, когда мы флиртовали. И последнее, - я поднял правую руку, - я больше не женат. И если ты сомневаешься, у меня в бумажнике есть фотография, где я позирую рядом с документами о разводе". Я был занят другими делами, но понял, что это был первый раз, когда я упомянул о разрыве без чувства вины. "Забавно, я думал, что глаза женщин автоматически сканируют обручальные кольца".

Тереза смотрела туда-сюда от моих глаз к моей руке. "В баре отсутствие кольца мало что значит". Она глубоко вздохнула, ее глаза стали более серьезными и немного грустными. Затем она выдохнула, и взгляд потускнел. "Я просто передам им твой заказ. Это займет всего пару секунд".

Это было больше похоже на четыре минуты, и когда она вернулась, ее лицо все еще выглядело немного влажным, хотя глаза выглядели менее опухшими.

Я коснулся ее руки. "Похоже, тебе тоже пришлось нелегко".

"Ты не единственный, кто развелся. На самом деле, сходства больше. Но я полагаю, что ты вернулся к своей бывшей через пару месяцев".

"Нет, слава Богу, что все обошлось. У тебя есть такой опыт".

Она поморщилась. "У вас есть дети, верно?"

Автоматически я достал бумажник и показал ей. "Это было два года назад, но они, наверное, выглядят примерно так же..."

Тереза положила руку мне на грудь, заставив остановиться. "У тебя тоже есть грустная история, чтобы рассказать, не так ли? Я не хочу об этом слушать. Не могли бы мы пока вернуться к флирту?".

Я улыбнулся и посмотрел на нее, блуждая глазами по ее телу. "Это будет непросто, но, возможно, я справлюсь".

Она улыбнулась. "Мы можем сделать это сегодня вечером? После того, как я отмоюсь от жира и не буду беспокоиться о том, что мой менеджер на меня накричит? Смена дерьмовая, с 10 до 6. Но если принять душ и сделать несколько дел, я буду готова не раньше восьми".

"Есть ли поблизости от твоего дома кофейня?"

Тереза улыбнулась. "Разве не везде есть 'Старбакс'?".

Возвращение в гостиничный номер и душ отняли у меня всего час времени. Было 3:45 и оставалось еще чуть больше четырех часов. Мне действительно нужно вздремнуть. Несмотря на 30 минут после регистрации, я все еще не выспался. Проблема заключалась в том, что я не мог заснуть, пока не вымотался до предела. Даже тогда я спал урывками.

Вместо этого я снова улегся на кровать и включил телевизор. Через десять минут после того, как я лег, я уже спал.

Как назло, мне пришлось спешить в кафе. Нет, не в "Старбакс". Слава Богу, это была всего лишь шутка. К 8:30 стало ясно, что меня подставили. К 8:45 стало ясно, что я в отчаянии, а к 9 я так набрался кофеина, что мог просто вибрировать по дороге домой.

Это было разочарование, но, наверное, я должен был радоваться, что она не дала мне фальшивый номер телефона. Несмотря на то, что моя рука слегка дрожала, я допил свою чашку, вышел и чуть не столкнулся с Терезой прямо у двери. Она выглядела нервной, но милой. Ее волосы были распущены, а круги под глазами исчезли.

"Я была здесь последние десять минут". Она выглядела такой маленькой. Ее тело напряглось от неуверенности или страха.

"Неужели я действительно настолько..."

Она покачала головой. "Это не ты. Дело в ком угодно. Ты действительно отличный парень, а я не привыкла быть рядом с таким".

"Сейчас уже поздновато смотреть кино. Я бы сказал, давай зайдем и выпьем кофе, но сегодня мне нужно как следует выспаться". Она выглядела грустной, и я взял ее руку в свою, крепко сжав ее. "Так что ты можешь выпить кофе, но для меня это будет вода".

Ночь продолжалась, и я не могу сказать, что это было все, на что я надеялся. Разговоры часами означали, что каждый из нас ноет о своих проблемах. Тем не менее, было приятно поговорить с кем-то, кто, как мы знали, не просто терпит нас.

Оказалось, что ее бывший муж имел полную опеку над шестилетней девочкой от предыдущих отношений, и за три года, что Тереза была замужем за своим бывшим, она влюбилась в эту девочку. Теперь, когда брак закончился, она не имела права видеться с шестилетней девочкой, которую считала своей дочерью. Она была единственной матерью, которую девочка когда-либо знала, но на бумаге она была чужой.

Хорошо, что мы спали вместе. К сожалению, это означало, что она просто свернулась калачиком на диване. Утром мы обменялись поцелуем и номерами телефонов и сказали, что будем поддерживать связь. Она работала над получением степени в колледже неполный рабочий день. Пытаясь изучить некоторые конспекты, даже когда она пыталась постирать и высушить белье, она торопилась выпроводить меня за дверь.

Мы оба наклонились, чтобы чмокнуть друг друга в губы, и это было приятно. Было приятно осознавать, что есть кто-то, кто переживает то же самое, что и я. Но поцелуй не говорил об этом, это был поцелуй в стиле восьмидесятилетней тети, и поэтому мы снова откинулись назад, улыбаясь, смущенные тем, что после разговора до четырех утра, когда мы обнажили наши души, лучшее, что мы могли сделать, это просто встретиться губами.

Второй поцелуй был еще хуже, потому что когда наши губы почти соприкоснулись, все стало странно. Она была благодарна мне, но она не хотела вести меня за собой. Она не хотела заниматься со мной сексом больше, чем целовать мохнатую родинку на подбородке восьмидесятилетней тети. В последнюю секунду я понял, что поцелуй был всего лишь неуклюжим столкновением двух пар губ.

Несмотря на все это, он что-то значил для меня.

На следующий день я все ждала, что вот-вот упадет другой ботинок.

Даже когда я был в нескольких минутах от того, чтобы увидеть своих детей впервые за четыре месяца, я все время думал о том, что этого не произойдет. Если бы не смерть судьи семейного суда, который председательствовал на нашем слушании по опеке, я уверен, что в последнюю минуту произошла бы какая-нибудь катастрофа. Тем не менее, я весь день ожидал телефонного звонка. Стоя у здания окружного суда, я понял, что это действительно произойдет.

Как изменились Томми, Трейси и Дженна за четыре месяца? На самом деле, скорее за семь месяцев, потому что за три месяца, предшествовавших окончательному слушанию по опеке, дети не сказали мне ни слова. Я просто надеялся, что они все еще не винят меня.

Даже сейчас мне приходилось подавлять в себе желание сказать им, что их мать изменила мне. Может быть, когда-нибудь, но не сейчас. Им и так сейчас несладко. Угрозы были просто для того, чтобы я чувствовал себя лучше в разговоре с бывшей женой.

Скучающая официозная женщина открыла дверь в небольшой конференц-зал и пригласила меня внутрь. Она начала рассказывать о правилах посещения под присмотром, но ее голос утих, как только я увидел своих детей.

Дженне исполнилось 15 лет со времени слушания дела об опеке. Мой подарок был передан ей через офис моего адвоката, но почему-то у меня возникло ощущение, что он так и не дошел до моей дочери. У меня в кармане лежал его двойник, но, глядя на свою старшую дочь, я сомневался, что есть смысл дарить его ей.

Гнев Дженны, казалось, перерос в горечь. Физически она выглядела так же. Черты лица были как у матери: те же насыщенные каштановые волосы, ланьи глаза и острый подбородок. В профиль она выглядела мило, но когда она открывала свой щедрый рот и улыбалась, то выглядела эффектно. Впрочем, сейчас на это не было ни малейшего шанса. Скуластая и горькая, она была почти клоном моей бывшей жены.

Моя тринадцатилетняя Трейси играла с пуговицами на блузке, но я заметил ее быстрый взгляд, когда вошел в комнату. Выражение ее лица было таким же, как у Дженны, но более тусклым. Хотя Трейси не так хороша собой, как ее сестра, я всегда считала ее удачливым ребенком, наделенным огромным умом и зрелостью. Временами мне было трудно вспомнить, что я имею дело с подростком. Ее день рождения наступил за месяц до слушания по делу об опеке. Она получила мой подарок в полном порядке и, как сообщила мне ее мать, тут же унесла iPod в свою комнату и разбила его вдребезги.

Я был просто счастлив, что не подарил ей щенка.

От этих мыслей мне стало немного грустно. Если бы я сказал ей об этом год назад, она бы только усмехнулась и покачала головой, делая вид, что не понимает, почему ее отец считает себя комиком.

Томми не хватало нескольких недель до одиннадцати. Он смотрел прямо на меня, и все, что я мог видеть, - это беспокойство. Томми был самым застенчивым в нашей семье; хотя мы подталкивали его ко всему, от Тхэквон-До до Ти-Болла, он казался самым счастливым за компьютером или рисуя в тетради.

Мои глаза просто пожирали их, но хотя все они смотрели в мою сторону, никто из них не смотрел на меня.

Наконец официозная женщина перестала говорить и пригласила меня вперед.

"Я так рад вас видеть! Прошло столько времени, что я почти не узнал вас... Вы все выглядите такими взрослыми". Я улыбнулся им и наблюдал, как они все еще избегают смотреть на меня. "Ладно, сейчас самое время поговорить".

Может быть, это было жалко, но я тренировался для этого момента. Я два часа придумывал, о чем бы поболтать на случай, если что-то подобное произойдет. Однако сейчас вся эта болтовня просто убегала от меня.

"Твоя тетя и кузены передают привет. Привет из глубин холодной миннесотской зимы". Пожав плечами, я посмотрела на официозную женщину из СЗД и увидел, что она что-то яростно черкает в своем блокноте.

"Ребята, я знаю, что вы злитесь на меня. Это нормально. Ничего страшного, если вы хотите кричать на меня в течение двух часов. Я не слышал ваших голосов четыре месяца. Вам не кажется, что этого достаточно?"

Томми зарылся головой в воротник; Трейси уставилась на свои пуговицы; Дженна оглядела углы комнаты.

"Вам никогда не придется приезжать в Сент-Пол, если вы не захотите..." И тут я остановился, исчерпав запас слов. Когда я запнулся, Томми и Трейси подняли головы, их глаза просто выскочили, когда они увидели меня. Они разглядывали меня так, как разглядывали бы странную голубую плесень, которую нашли в холодильнике.

Трейси внимательно посмотрела на меня. "Папа, что случилось? Ты выглядишь по-другому".

"Думаю, я немного похудел".

"Может быть, на тонну?" спросила Трейси.

"Ну, может быть, много, но не думаю, что на тонну".

Трейси посмотрела вверх и вниз по моему телу, а затем пристальнее вгляделась в мое лицо. "У тебя другие волосы".

"Это все еще я. Если ты хочешь, чтобы я это доказал, я могу рассказать тебе анекдот. И если ты начнешь стонать, то будешь знать, что это я".

Трейси слегка улыбнулась на это, а глаза Томми выглядели забавными. Я избегал неизменного хмурого взгляда Дженны.

"Хочешь знать, как я сбросил вес? Правильно питался, делал много упражнений и два месяца пролежал в снегу. Под конец мне стало так плохо, что твоим двоюродным братьям пришлось бить меня теннисной ракеткой, потому что, когда они просыпались, я обгладывал их кости".

"Папа..." простонала Трейси.

"Мерзость", - сказал Томми.

"По крайней мере, это доказывает, что я твой папа, не так ли?"

Трейси и Томми подошли ближе, и я коснулся их рук. "Я так рад вас видеть".

Дженна смотрела на нас троих с пустым лицом.

"Привет, Дженна".

"Привет, папа". Она посмотрела на меня, и ее лицо словно провалилось внутрь. "Мне так жаль".

Я повернулся к Дженне и серьезно кивнул. Теперь она смотрела на меня, и я видел боль в ее глазах. "У тебя есть два варианта. Я могу либо посадить тебя под домашний арест на месяц, либо ты можешь обнять меня, и мы забудем об этом". Она сделала первый шаг ко мне, но потом остановилась. "Ну же. Я ждал этого объятия несколько месяцев".

Она прыгнула вперед, и ее тело впилось в мою грудь, отбросив Томми и Трейси в сторону.

Ее голова ударилась о мою грудную клетку так сильно, что стало больно. "Папа, мне так жаль... каждый раз, когда ты звонил... Я чувствовала себя такой виноватой и такой злой! Злилась, злилась, злилась, но это была моя вина. Я..." Она прервалась и пару секунд просто рыдала у меня на груди.

"Шшшш... все хорошо".

Она тихонько всхлипывала. "Это была неправда. Когда я сказала судье, что хочу остаться с мамой... Папа, мне так долго было плохо. Теперь мне все время больно, и это все моя вина".

"Дженна, тот судья дал бы твоей маме опекунство, что бы ты или кто-либо другой ни сказал. Ты должна отпустить это. Я прощаю тебя. Ты моя дочь, я люблю тебя и не хочу, чтобы ты была несчастна".

Томми и Трейси просто стояли шокированные и смотрели. Я обхватил Дженну правой рукой и прижал ее к себе, пока она продолжала плакать у меня на груди.

"Все, что произошло между твоей мамой и мной, осталось в прошлом. Мне жаль, что тебе пришлось оказаться в центре этого, но все в прошлом. Все, чего мы все хотим, это чтобы ты была счастлива сейчас. Я знаю, что ты чувствуешь себя немного подавленной. Но, может быть, ты немного рада меня видеть? Потому что быть с тобой сейчас - это самое большое счастье за последние месяцы".

Дженна только сильнее заплакала, а через секунду Томми обхватил мой левый бок и вцепился в него изо всех сил.

Трейси хмурилась, глядя вниз на свои туфли, пока я не взял ее за подбородок и не наклонил к себе.

"Папа..." начала Трейси, потом остановилась и снова посмотрела вниз.

"Теперь все кончено. Я люблю тебя". Я протянул руку и погладил ее волосы, а затем коснулся волос Томми. "Неважно, что произошло или что произойдет, это не изменится".

"Но я должна была что-то сделать..." начала Трейси.

"Прощено, забыто и осталось в прошлом. Я просто счастлив быть с вами и не хочу тратить ни секунды на то, чтобы чувствовать себя плохо".

Трейси просто уставилась на меня. "Почему папа? Почему я это сделала? Я знала, что мама заботится только о себе".

"Это не..." сказал я, готовясь солгать, но, глядя в глаза дочери, я просто не мог этого сделать. "... важно". Я отцепил Дженну и Томми от своего тела. "Ладно, хватит плакать". Я быстро поцеловала Дженну, а затем Томми в лоб. "Я хочу насладиться временем, проведенным с вами".

Я указал на Трейси. "Ну же, если твои брат и сестра должны это терпеть, то и ты тоже".

Моя тринадцатилетняя девочка вела себя бесстрастно, но когда я поцеловал ее в лоб, она не смогла скрыть улыбку.

"Так что давай, просто расскажи мне все, что происходит в ваших жизнях. И ничего не упускайте".

Внезапно я потерялся в разговорах о команде Дженны по плаванию, о партии гобоя Трейси и о книге, которую читал Томми. Казалось, что прошло всего лишь мгновение, и два часа закончились.

После визита в аэропорт и посадки на самолет я чувствовал себя странно. Эти два часа были моей жизнью, а все это было просто вокруг, просто длинный скучный сон, и теперь мне нужно было ждать две недели, прежде чем я смогу проснуться снова.

На самом деле все было не так уж плохо. Возвращение к сестре разбудило меня. Получить объятия племянницы и племянника и поцелуй в щеку от моей сестры Билли, а затем рассказать им о том, как я провел время с детьми, было очень похоже на реальную жизнь. Утро было тяжелым, но как только я включился в работу, все стало не так уж плохо. Но вечером, когда дети моей сестры легли спать, а сестра закрылась в своей комнате, чтобы готовиться к занятиям в юридической школе, время потянулось.

Я привык к тому, что мне не звонят по ночам, и поэтому была поражен, когда зазвонил мой мобильный телефон. Пробежка, на которую меня вывела племянница, когда я вернулась домой, почти убила меня, и некоторое время казалось, что проще сидеть там, пока звонок не прекратится. Даже оцифрованная версия "Канона Пахельбеля" через некоторое время стала раздражать. Но Пахельбель на самом деле не остановился, просто была трехсекундная пауза.

"Алло?"

"Ты полный гребаный ублюдок!" прокричал мне голос моей бывшей жены. "Спорим, тебе это понравилось? Ты, наверное, думаешь, что ты такой умный, раз так меня подставил. Заставил меня сказать им это. Ты такой гребаный мудак! Боже, ты просто должен был это сделать. Ты должен был выставить меня плохим парнем. Ты такое дерьмо... полное, абсолютное, гребаное дерьмо!".

"И я тоже тебя люблю, Джесс", - сказал я устало, но все еще наслаждаясь смущенным фырканьем своей бывшей жены. Может быть, это было просто истощение после бега, но впервые за долгое время я чувствовал себя спокойным и контролирующим ситуацию. "Может, начнем этот разговор сначала и попробуем найти в нем смысл?"

"Пошел ты!"

"Я понял эту часть, Джесс".

"Ты сказал, что собираешься им рассказать. Не делай вид, что это не было подставой. После разговора с тобой они не сказали мне ни слова. А ты сказал, что расскажешь им".

Усталость исчезла, и я резко поднялся на ноги. "О Боже..."

"Выражение их лиц, Питер. Они смотрели на меня так, будто я была чем-то, что они соскребли бы со своего ботинка. И они просто стояли там, пока я рассказывала им".

Боже, почему у меня в комнате не было алкоголя? "Как ты могла сказать им, Джесс?"

"Ты сказал, что собирался, и мне пришлось защищаться. Дженна смотрела на меня так, будто я была чем-то, что она хотела спустить в унитаз".

"Это было сказано, чтобы причинить тебе боль, но я бы никогда этого не сделал. Как бы я ни злился на тебя, я бы не сделал ничего, что могло бы навредить детям".

"Как я сделала? Пошел ты, Питер. Ты хоть знаешь, каково это? Ты понимаешь, как сильно ты испортил мне жизнь? Моя мама снова пьет из-за тебя. Эта ханжеская сука-алкоголичка. Как только она меня видит, она начинает кричать на меня из-за чего-то. Она угрожает подать на меня в суд, чтобы добиться свидания с детьми?"

"Почему ты мне это говоришь?"

"Потому что это твоя гребаная вина! Ты превратил все в дерьмо. У меня была идеальная жизнь, а теперь она превратилась в дерьмо!"

Она глубоко вздохнула, и я услышал звук глотка и звон льда о стекло. Хотя шок от взрыва Джессики разбудил меня, я обнаружил, что нахожусь в состоянии дремоты, думая о том, что мои дети будут думать об этом. Как бы ужасно это ни было, какая-то часть меня кричала от радости, что дети наконец-то узнают о Джесс. Но эта часть утихла, когда я подумал о том, как плохо Томми воспримет это. Именно эта мысль заставила меня нарушить молчание.

"Итак... что ты собираешься делать теперь?"

"Я?" - спросила моя бывшая жена.

"Мне трудно что-либо делать, когда я нахожусь за 1000 миль отсюда. Даже если я приеду туда, есть судебное постановление, запрещающее мне видеться с ними без кого-либо из СЗД. Но если ты сможешь придумать, что мне делать, то я сделаю это".

"Джесс?"

"Черт побери!" Лед снова зазвенел, и снова раздался звук глотания. "Ты не мог бы поговорить с ними по телефону? Просто скажи им... может быть... может быть, скажи им, что ты не винишь меня".

Я моргнул так сильно, что стало больно, и мои зубы скрежетали вместе.

"БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!" закричал я и швырнул свой мобильный телефон в кресло на другом конце комнаты. Мои руки дрожали, и я просто тряс головой пару секунд, пока мой гнев немного не утих. Медленно я подошел к своему телефону и взял его в руки.

"Питер?"

Даже звук ее голоса привел меня в ярость, но я медленно подавил свой гнев. "Нет, ты права. Если бы я сказал им, что ты не виновата, дети, возможно, восприняли бы это лучше. Единственная проблема в том, что если я попытаюсь сказать это, моя голова взорвется".

Джессика ничего не сказала, но все же что-то в ее дыхании - или, может быть, несовершенная интуиция мужа, с которым она давно живет, - подсказало мне, что я по меньшей мере шокировал ее.

"Зачем ты звонишь? Ты не собираешься прислушаться к моему совету, и ты знала, что я ни за что... не последую твоему предложению. Так почему? Тебе еще рано пытаться отменить свидания, а наши бухгалтеры и юристы позаботились обо всем. Ты знала, что кричать мне о том, что это моя вина, не стоит". Мой голос стал мягче. "Мы оба знаем, что ты самовлюбленная сука, дорогая, но ты не глупая, самовлюбленная сука. Так что же происходит?"

"Ты такая сволочь..."

"Да. Но зачем ты мне звонишь?" Моя бывшая жена прервала связь как раз перед тем, как я закончил вопрос.

На следующий день днем Дженна позвонила мне на рабочий номер, который я ей дал. Даже спустя час она все еще извинялась и рассказывала, как ужасно себя чувствует. Она сказала, что Трейси и Томми просто в шоке и последние два дня никто из них не разговаривал с матерью. Трейси и Томми присылали мне электронные письма и даже переписывались по мессенджеру, пока я занимался работой. Это отвлекало от работы, но это было именно то, что делало работу важной в первую очередь.

Я все ждал, что Джесс перезвонит в течение той недели и даже в выходные, но звонка так и не последовало. Когда телефон зазвонил в среду перед выходными, я потратил секунду, чтобы подготовиться к разговору с бывшей женой.

"Привет, Пит...?"

"Тереза?" Мне потребовалась секунда, чтобы разобраться с этим. "Ты в порядке? Тебе нужно с кем-то поговорить?"

"Извини за прошлые выходные. Ты ждал свидания, а я ныла тебе в ухо семь часов. И тот поцелуй... Я хотела тебя поцеловать, но в последний момент струсила".

"Ну, я не думаю, что тебе нужно извиняться, но я приму это", - сказала я, смеясь. "Кроме того, не ты одна ныла. Если ты действительно хочешь загладить свою вину, позволь мне пригласить тебя на свидание, когда я приеду в город на выходные".

"У меня смены в пятницу и субботу вечером, но я могу сделать это в воскресенье".

"Мой рейс вылетает в воскресенье утром".

"Может быть, через пару недель..."

Вот только я не хотел ждать пару недель. Может быть, это было просто увлечение или просто 11-месячное возбуждение, вырвавшееся на поверхность, но я действительно не хотел ждать.

"Как насчет четверга... То есть завтра вечером? Сейчас на работе затишье, так что я уверен, что они разрешат мне взять день отпуска. Я прилечу, возьму машину напрокат, отвезу тебя в какой-нибудь итальянский ресторан по смехотворно завышенным ценам и напою тебя дешевым 'Каберне'".

"Я не очень люблю вино..."

"Так что мы будем пить текилу ради ностальгии", - сказал я своим легким и дразнящим голосом. "Или пиво, или ром, или сироп от кашля, что угодно, что заставит нас выпить".

"Ты серьезно к этому относишься?"

"Достаточно серьезно. Слушай, нет никакого давления, если в итоге мы проведем ночь, жалуясь на наших бывших, пусть так и будет. Мы делали это раньше, и это было то, что нам нужно было убрать с дороги. Теперь, возможно, есть что-то большее. Это правда для меня. И для тебя тоже должно быть что-то большее, потому что иначе ты бы не побоялась зайти в кафе или поцеловать меня той ночью".

"Не говори ничего...".

"Тереза, я хочу этого. Неважно, получится или нет, но давай попробуем".

"У меня нет времени на парня".

"Это всего лишь одна ночь. И нас разделяет полконтинента, так что я не могу быть слишком навязчивым".

Она слегка рассмеялась на это. "Я не могу. Если Брюс увидит нас, он не позволит мне снова увидеть Пенни".

"Ты собираешься вернуться к нему? Потому что если нет, то это не пройдет. Он будет обманывать тебя, и единственный способ пройти через это - понять, что ты собираешься с этим делать. Вернуться к нему или начать жить своей жизнью и надеяться, что твой бывший поумнеет. Что-нибудь среднее между этими вариантами, и ты будешь просто йо-йо, с которым твой бывший будет играть до тех пор, пока не устанет от тебя или пока ты не сломаешься".

"Мне жаль." Она выдохнула, и с этим телефон отключился.

Это выглядело жалко, но в течение пяти минут я просто сидел и смотрел на телефон, ожидая, что он зазвонит. Мне потребовалось много времени, чтобы успокоиться настолько, чтобы попытаться лечь в постель, и я провел это время в многозадачности, просматривая рекламные ролики, просматривая интернет и время от времени отключаясь, думая о том, что я не думаю о Терезе.

Канон Пахельбеля начал звонить в 5:00 утра и продолжал с пятиминутными перерывами до 5:25, пока я не поднял трубку.

"Алло?"

"Мне очень жаль". тихо сказал женский голос.

"Прости?"

"Не усложняй ситуацию. Я сказала, что мне жаль". Голос моей бывшей жены был тихим как никогда.

"Сейчас 5:25 утра, а ты звонишь... Боже, так вот почему ты звонила мне две ночи назад? Потому что тебе жаль?" Я покачал головой и попытался немного прийти в себя, ожидая, что Джесс что-нибудь скажет, но она молчала. "Было бы здорово услышать это год назад". Снова воцарилась тишина. Чего она хотела, чтобы я ее простил? "Было ли что-нибудь еще?" Через пару секунд Джесс положила трубку.

Наверное, глупо было ничего не сказать. Мой лучший шанс вернуть детей заключался в том, что Джесс они надоели. Но если она все еще злилась на меня, она будет держать детей до сорока лет, если это будет означать, что она сможет прижать меня. Но ты можешь сделать лишь очень многое.

Боже, каким же идиотом я был.

Что я делал со своей жизнью? Почему я сидел здесь, как нищий, и ждал, что жизнь мне что-нибудь подарит? Хватит жалеть себя. Хватит ждать, что Тереза пойдет со мной на свидание или что Дженна по доброте душевной вернет мне детей. Мне нужно было снова начать встречаться. С Терезой все было хорошо, но кого я обманывал? Завязать серьезные отношения с девушкой почти на двадцать лет моложе меня, живущей за тысячу миль от меня, было невозможно.

Секретарша моего босса намекала на то, чтобы свести меня с кем-нибудь. Кроме того, была женщина, которую я видел в лифте каждые пару недель или около того. Блондинка, лет тридцати с небольшим, без обручального кольца. Мы улыбались друг другу и здоровались каждый раз. В последние пару раз мы болтали о погоде и о том, как проводим выходные. Она ничего не говорила о своих отношениях с кем-то еще, так или иначе. И я просто заворочался от ее имени. Пия. Она сказала мне его, и я кивнул, желая спросить ее об этом, но был слишком погружен в себя, чтобы что-то предпринять.

Моя племянница уговаривала меня использовать мое тело, которое она привела в форму. Она говорила о скалолазании, в то время как я думал скорее о пеших прогулках. Впервые за пятнадцать лет у меня было время, энергия и выносливость, чтобы заниматься интересными вещами, а я только и делал, что сидел и жалел себя.

Хватит об этом. Завтра я собирался пойти в какой-нибудь магазин дикой природы и купить рюкзак, полный бесполезного барахла. Я собирался купить абонемент в фитнес-клуб, где есть одна из этих скальных стен, а к следующим выходным мы с моей племянницей, Алли, купим снегоступы и начнем ходить в походы по Афтону. О посещении этого парка я думал, наверное, последние три месяца. Через десять дней, выпадет снег или нет, я собирался туда.

Вставать было еще рано, но устал я или нет, я не мог просто лежать в постели, когда чувствовала себя так. Конечно, это должно было случиться, когда я был в душе снова зазвонил телефон.

"Алло?"

"Еще не поздно сказать "да"?" спросила Тереза.

Мой мозг как будто вышел из строя. Тереза не входила в мои новые планы. Но то, что я не мог ждать, пока жизнь начнет раздавать мне подарки, не означало, что я должен был от них отказываться.

"Питер...?"

"Еще не поздно, но предупреждаю, что я могу заснуть прямо во время ужина. Позволь мне поговорить с боссом сегодня утром. Если все будет хорошо, я закажу билет и позвоню тебе".

"Прости, что все испортила. Это было так глупо. И ты был так внимателен, что собирался прилететь, чтобы увидеть меня. А я все испортила. Это..."

"Нет, ты ничего не испортила. Придумай, что ты собираешься надеть, что будет хорошо смотреться с пятнами от макаронного соуса, и приготовь это". Я повысил голос. "Завтра у меня будет выходной, а сегодня мы идем ужинать. Это решено".

Продолжение следует...

*-*-*-*-*

Do Not Pass Go by LightontheSound ©