Моя Ленка стала настоящей бизнес-леди, и надо сказать, что организовывала всё она, с её неуёмной энергией. Поначалу я постоянно её сопровождал, но после одного случая, ограничивался лишь работой юриста, контролируя все документы и составляя договора. Мы давно купили хорошую квартиру в центре, но там шёл перманентный ремонт. Ленка часто ночевала там. Я же работал на удалёнке и постоянно жил в нашей старой квартире рядом с семьёй алкаша Игорька.

     Теперь расскажу про тот самый случай, когда у меня пропала вся тяга к бизнесу. Ленке нужно было подписать один договор подряда у чинуши в мэрии. Пройдя по роскошным анфиладам дворца мэрской администрации, мы оказались в предбаннике приёмной известного в узких кругах чиновника. Приём осуществлялся  по записи, и здесь мы были одни. Естественно, у этого чина имелась смазливая аппетитная секретарша, которая в своё время успешно прошла кастинг и теперь сидела на своей важной непыльной работе.

— Владимир Петрович ожидает вас, - улыбнулась она нам, положив трубку телефона.

     Ленка поднялась и скрылась за дверью, и через некоторое время, снова пискнул телефон. Секретарша подняла трубку, прислушиваясь.

— Хорошо, Владимир Петрович! - произнесла она.

     Она поднялась и направилась ко входу в кабинет и даже приоткрыла дверь, но почему-то входить передумала. Я с удивлением посмотрел на неё и перехватил её до странности любопытный взгляд, когда она покидала приёмную. Дверь в кабинет чиновника была приоткрыта, и я решил её прикрыть. Поднявшись, я подошёл к полуоткрытой двери и невольно заглянул в неё. К своему удивлению, Ленку в кабинете я не увидел. Толстый и толсторожий чиновник сидел за столом, откинувшись в кресле и глядя под стол.

     Вот там, под столом, я и увидел свою жену. Точнее, я увидел светлые подошвы её чёрных туфелек на каблуках и её попку, обтянутую гладкой узкой юбкой. Попка совершала небольшие челночные движения вперёд и назад. А потом я заметил и макушку её головы, которая поднималась и опускалась за кромкой стола прямо перед пузом Владимира Петровича. Владимир Петрович шумно и довольно пыхтел. Некоторое время я тупо смотрел на это. Дверь я прикрыл, оставив небольшую щёлку, в которую продолжал смотреть, чувствуя нарастающее возбуждение. Пухлая лапа толстого столовладельца опустилась на макушку жены, нажимая на неё, и послышались давящиеся звуки и кашель, которые можно услышать на приёме у гастроэнтеролога. Толстый скот сопел, наслаждаясь. Было слышно, как жена, отдышавшись, вновь забирает в рот член ублюдка. Чиновник сопел всё более громко и жадно. Затем он поднялся, отодвигая задом стул. Жена выбралась из-за стола, и я невольно впился глазами в её губы, которые были полуоткрыты и мокры от слюны. Она нагнулась перед чиновником, опершись локтями об его стол. Видно было, как она покрутила попой, помогая Владимиру Петровичу задирать ей узкую юбку. Затем торопливый шорох спускаемых колготок вместе с трусиками, и Владимир Петрович сосредоточенно пыхтя, принялся пристраивать к жене свой член. Его шумный выдох прозвучал одновременно со слабым вскриком Лены через нос. Пыхтя, он ударял тазом Ленку сзади, навалившись пузом ей на спину. Её опущенная голова моталась над столом. В тишине кабинета звучит надсадное пыхтение толстого скота, шлепки жирных бёдер по ягодицам жены, её слабые постанывания, явственное чмокание возбуждённого пениса во влагалище жены. Он смотрит на дверь, он явно видит меня. Я вижу, как багровеет его лицо. Он хватает жену за волосы и задирает ей голову. Она смотрит на меня полуоткрытыми, красиво обведёнными глазами, в то время как её голова сотрясается от ударов сзади. Я чувствую, как безнадёжно и сладко ноет в штанах поднимающийся член, как он испускает струйку предэякулята в трусы. Своими поросячьими глазками Владимир Петрович тоже смотрит на меня, сношая мою жену. Его натруженное пыхтение становится всё громче и громче. Он издаёт визгливо-хриплое "ААА!!!" несколько раз подряд, Лена вскрикивает от боли, когда он мощными толчками пригибает её к столу, от чего тяжёлый стол сдвигается с места. Скот и не думает вынимать из жены свой член, и расплатившись на её стройном теле, он кончает, кончает, кончает в неё...

     Затравленно пыхтя, он ещё некоторое время придавливает её своей жирной тушей, после чего сползает с неё и натягивает трусы с брюками. Лена, отклеившись от стола, быстро натягивает трусики и колготки. Крутя попой, возвращает юбку в нормальное положение. Как будто ничего и не было, она присаживается на стул. Толстый чиновник возвращает стол на прежнее место, пододвигает кресло и расписывается в договоре.

— Вадим, извини, так было нужно, - говорит Ленка, когда мы вышли из приёмной мэрского столоначальника - Этот гад не берёт на лапу, ему была нужна только я.

— Не только, - возразил я, вспоминая любопытный взгляд секретарши - Я тоже был нужен, да? Ну, чтобы смотреть.

     Лена опустила голову.

— Вадим, прости. Он не подписывал иначе...

— Я понимаю. Ничего личного, только бизнес.

     Лена болезненно поморщилась.

— Подожди. Мне нужно в туалет.

     Она не успела закрыть кабинку, когда я ворвался а неё.

— Вадим! - вскрикнула она укоризненно.

     Я пристально посмотрел в её глаза. Как там, в кабинете.

— Нагнись, - произнёс я хрипло.

     Крутя попой, она помогает мне задрать ей юбку...

***

     Алкаш Игорёк подкараулил меня на площадке, где он курил по пролетарскому обычаю.

— Два рубля не одолжишь до получки,   сосед? - прогнусавил он с надеждой.

— Нет, сосед, не одолжу. Ты ведь мне не вернёшь, сам знаешь.

— Не верну, - согласился Игорёк покаянно - А жене моей Любке дашь? Она вернёт.

— Жене дам.

— Лады, Виталик!

     Уклонившись от его пьяных лобзаний, я пробрался к себе. Люба у Игорька была красивая русская баба, что называется, кровь с молоком. Я невольно отметил это в очередной раз, когда она позвонила в мою дверь.

— Виталий, я... Мне Игорь сказал, что...

     Она скромно стояла у двери моей прихожей.

— Да, я не хотел твоему отдавать. Вот, возьми.

— Спасибо! А почему... - произнесла она помявшись - А почему ты мне, а не ему дал? Он ведь всё равно заберёт у меня.

     Я отвернулся.

— Там больше. Оставь себе, чтобы он не заметил.

— Вадим... Вадим!

— Что?

— Ты... Ты такой хороший!..

     Я повернулся к ней с удивлением. Не успел я опомниться, как Люба неожиданно поцеловала меня в губы. Её губы настойчиво задержались на моих так, что моя нижняя губа оказалась у меня во рту. Я попытался отстранить её, но моя рука как-то сама собой легла на её круглое обнажённое плечо. В течение пары минут мы с ней целовались под всё более ускоряющееся дыхание друг друга. Не понимаю, почему я не отстранился от неё сразу. Я ощутил её извечный голод спелой женщины, обделённой лаской и вниманием мужа. Я был гораздо моложе её, ведь у неё был уже практически взрослый сын Артём, с которым мы по временам встречались на площадке.

     Да, она была старше меня, и поэтому её взгляд, когда мы оторвались друг от друга, был, не побоюсь сказать этого, каким-то почти материнским. Она вновь прильнула ко мне губами, на этот раз поцеловав меня между ключиц, затем ниже. Она расстегнула пуговицу на моей рубашке, продолжая опускаться всё ниже, и всё ниже расстёгивая рубашку на мне. Я стоял потрясённо, в полной нерешительности. И вот рубашка расстёгнута, а соседка опустилась передо мной на колени.

— Люба! - пробормотал я хрипло - Лю-ба! Что вы...

     Между тем, мои треники вместе с трусами уже сползли вниз под её сильными руками.

— Ты хороший! - повторила она, обращаясь то ли ко мне, то ли к моему восставшему члену.

     Её губы красным сердечком поймали кончик моего пениса. Губы она похоже, накрасила перед тем как идти по мне. Я вздрогнул от прикосновения кончика её языка. Затем, я невольно застонал, когда она сдвинула губами вниз мою крайнюю плоть. Её рот вкусно поглотил мой член, чтобы потом отпустить и дать мне возможность вновь войти в её рот. Держа тёплую покорную голову Любы в руках, я вновь и вновь входил в неё, постепенно убыстряясь и толчками выталкивая носом воздух. Я уже начинал задыхаться в преддверии оргазма, когда с циничным удовлетворением подумал, что не одна моя жена ради денег даёт в рот чужим мужикам. А затем рука Любы, лаская пальчиками мне яйца, помогла мне опорожнить их на её язык. Уходя, моя соседка, шаловливо улыбнулась, показав мне свой открытый рот, заполненный до отказа моей спермой.

     Иногда Люба одалживала у меня деньги для своего мужа-алкаша, но для неё это не было главным, и для меня тоже. Меня просто заводила эта крепкая женщина, которая работала на заводе, так же, как и её муж. Я любил поджидать её на площадке в лифта, когда она возвращалась с работы, гладить её полные стройные ноги, забираясь ей под юбку, мять её роскошные груди. Я любил, когда она садилась на корточки, широко, развратно раздвинув ноги, чтобы я мог видеть её офигенные полные бёдра, а между ними промежность со светлыми трусиками под возбуждающим шовчиком колготок. Я подходил к ней, чтобы она взяла мой член, но выдержать ласк её рта долго не мог. На том самом месте, где любил курить её муж, я нагибал её над перилами, задрав ей юбку и приспустив трусики, с наслаждением сношал её, прислушиваясь к звукам лифта, на котором мог приехать с работы её муж или сын. В конце концов, моя кончина летела куда-то в лестничный пролёт, а я пальцами доводил Любу до оргазма.

      Часто Люба приходила ко мне, делая вид, что уходит из дома. Она вызывала лифт, но возвращалась ко мне. А дальше мы не спеша любили друг друга. Здесь, на нашей с Ленкой супружеской кровати, Люба впервые в жизни испытала оральные ласки. Она долго стеснялась, но потом её наслаждение было просто неописуемым. Она повторяла моё имя, она выкрикивала непристойности, я слышал её вой, заглушаемый подушкой, которую она прижимала к своему лицу. Её действительно, никто до меня так ещё не ласкал...

      Мне было чрезвычайно приятно доставлять ей наслаждение. И я наконец придумал, как доставить ей необычное удовольствие. Мы собрались втроём: я, Люба и сын моего друга Сергей.

— Я предлагаю вам ролевую игру, - хитровато улыбнувшись, провозгласил я - Уверен, она вам понравится.

     Люба слушала, раскрасневшись и застенчиво глядя на Сергея. Сергей внимал, жадно облизывая губы. Он-то был согласен. И мы наконец договорились обо всём.

***

     Мы собрались у Сергея, когда его родители уехали на дачу. На столе перед нами стояли бутылки с игристым и торт со свечами.

— Сына, Артём! В день твоего совершеннолетия, мы с мамой решили сделать тебе подарок. Я знаю сын, что мама тебя любит. Уж поверь мне, это так! И ты. Ты ведь давно подсматриваешь за мамой, воруешь её бельё... Не смущайся, это нормально для парня. Так вот, мы решили сделать тебе подарок. На сегодня я дарю тебе твою маму. Ты можешь любить её так, как захочешь, и она будет тебе подчиняться. Правда, я буду при этом присутствовать, уж извини. А то мало ли что. Ну, давай, сын, действуй. А я выпью слегонца.

     Люба и Сергей залились густой краской. Ну что ж, они явно вошли в роль. Я невозмутимо прихлёбывал из стакана.

— Учти, сын! Ровно в полночь мама превратится в тыкву... Шучу-шучу. Не буду вам мешать. А винцо очень недурно...

     На Сергея стоило посмотреть. Этот книжный червь и задрот ещё никогда не был с женщиной, поэтому стоял как пень, не зная, куда деть руки.

— Мама твоя, сынок. Не теряй времени, уверен, ты всю жизнь мечтал об этом, - подбодрил я его.

     Такая опытная баба, как Любовь, могла в два счёта соблазнить парня и направить его на путь истинный, но но неё нашёл приступ скромности. Она не была знакома с Сергеем и боялась показаться перед ним распущенной. А может быть, она так прочно усвоила преамбулу игры, что действительно видела перед собой своего сына Артёма и боялась показаться ему развратной. В любом случае, мы все трое испытывали наслаждение от игры. Люба и "Артём" чувствовали сильное смущение, несмотря на взаимное желание, а я получал удовольствие, наблюдая за ними.

     Внезапно у меня возникло досадное чувство, что всё происходит как-то через силу, неловко и формально, а потому неправильно. Таинство лишения девственности сына матерью должно проходить совершенно иначе, это действительно должно быть таким групповым таинством, мистерией плоти в древнем храме запретной любви...

— Так, дорогие мои, шутки закончены. Сейчас мы с вами плотно занавесим окна, чтобы ни один лучик света не проникал в комнату и выключим свет. И я проведу вас по пути неизведанного вами ранее, - торжественно произнёс я, глядя в округлившиеся глаза Любы и Сергея.

     Родители Сергея жили в отдельном коттедже, который сейчас стоял пустым, и мы были его единственными постояльцами сейчас. Он стоял молчаливым и пустым, а мы были в абсолютно тёмной и тихой комнате, в которой слышалось только наше учащённое от волнения дыхание. По моему приказу мы все раздались и теперь стояли рядом друг с другом.

— Моя дорогая, мой сын. Сейчас мы абсолютно свободны. Свободны от условностей нашего общества, от неловкости, связанной с тем, как привыкли себя вести в роли отца, матери, сына. Мы свободны от одежды, и барьер, разделяющий нас, исчез. Мы вправе получить друг от друга то, чего мы хотим. И мы в праве дать друг другу всё, что захотим. Мы - свободны! Сейчас наступает мистерия прикосновений, когда мы сможем ощутить друг друга своими руками, познать тайный язык раскрепощённого познания наших рук...

— Артём. Твоя мама стоит перед тобой так близко, что ты можешь почувствовать её учащённое дыхание. Она смущена и взволнована, её плечи покрыты гусиной кожей, а соски напряжены. Прикоснись к ней.

     Я положил руки им обоим на спину и заставил их придвинуться друг к другу. В абсолютной тьме было невозможно увидеть, что происходит, поэтому в этом мире слепых, мне пришлось ощупывать то, что происходит передо мной. Наши руки сталкивались во тьме, и мои руки были руками наблюдающего. А я с этого момента буду называть Сергея Артёмом и сыном, а Любу матерью и женой, раз всё проходит по нашему семейному сценарию.

     Руки Артёма сначала легли на плечи матери, которые действительно были все в пупырышках от волнения, а потом его руки ощупали её лицо, и я поймал его пальцы на её губах. Это было необычайно эротично! Ну, разве иначе решился бы сын с таким порочным желанием проводить пальцем по её губам, это было просто немыслимо! А разве мы бы узнали, какие желания его обуревают? Было слышно, как с тихим звуком губы жены послушно разошлись, пропуская его палец, которым он водил по внутренней поверхности губ. Мой член вскочил и мгновенно затвердел под напором возбуждения... Неужели он сейчас просунет палец ей в рот? Мои собственные пальцы ощупывают её лицо, чтобы убедиться в этом.

— Мхм... - прошелестел тихий звук.

     Да! Её губы плотно охватывают указательный палец сына, который медленно двигается у неё во рту. Сын! Это же... Никогда не представлял, как это сексуально! Что ты делаешь, подлец! А где руки жены? Её ладонь ползёт вниз по его груди... А мои руки исследуют оба тела, они заменяют мне глаза. Я глажу гладкую пышную попку Любы и мускулистые ягодицы сына. Сознание выстраивает отсутствующий видеоряд. Теперь их губы сомкнуты в глубоком поцелуе, и когда они на мгновение размыкаются, я слышу их сочный звук на фоне частого дыхания через нос. Они не могут смотреть в глаза друг другу и не видят выражения лиц. Лица могут лгать, а тела - нет. Моя рука от плеча супруги скользит вниз, вниз, по прохладной гладкости кожи, достигают запястья... Её пальцы обнимают восставший пенис сына снизу, щекочут ноготками тугой мешочек мошонки. Её возбуждает сам факт того, что эрекция вызвана желанием сына к ней. Мои пальцы лежат на её наманикюренных пальчиках, я хочу прикоснуться к их взаимной страсти. Люба двигает  стоящим членом сына, оценивая его упругость. Но пенис сына несгибаем, это я сам  чувствую, когда жена уступает мне его, и стоящий напряжённый орган оказывается в моей руке. На несколько секунд я держу в руке горячий член сына, в то время как палец другой руки погружается в горячую, сочащуюся желанием писечку жены. Они отрывают рты друг от друга и постанывают, когда я стимулирую их обоих, стоя за Любиной спиной.

— Время для другой мистерии, сын. Мистерия почитания источника жизни. Уверен, ты мечтал об этом, когда воровал мамины трусики и нюхал их...

     Люба лежит в темноте на краю кровати, раздвинув согнутые в коленях ноги.

— Путь к источнику жизни пролегает по нежной внутренней поверхности бёдер твоей мамы. Пройди этот путь своими губами дважды. Когда-то мама лежала так же, рожая тебя.

     Мистический ритуал должен быть неукоснительно соблюдён в нашем Храме Причащения к Тайнам.

— Ты чувствуешь опьяняющий запах маминого чуда? Этот цветок готов дать тебе свой нектар... Приступай с нежностью!

— Ммм... - простонал Артём, восторженно, с наслаждением, погружаясь языком в источник своего рождения.

     Ах!.. - тихо вскрикнула Люба. Она попыталась приподняться, но снова рухнула на постель. Её руки отыскали сначала мою голову, но потом правильно нашли голову Артёма, чей язык жадно вылизывал горячую, сочащуюся желанием плоть. Стоя на коленях рядом с ним, я обнял его.

— Я завидую тебе, сына! Мне не довелось такого счастья... А теперь давай доведём маму до оргазма, - прошептал я ему на ухо - Лижи ей похотничек... А теперь найдём точку "Джи". Пальчиком проведи вниз... Да, сюда... Введи осторожно... Теперь оба пальца... Поверни вверх... Посучи здесь пальчиками... Видишь, как у неё ножки вздрагивают? Ищи... Ориентируйся на её возбуждение...

     Люба вскрикнула. Я взобрался на кровать рядом с ней. Лицо её металось по подушке, напряжённая рука вцепилась в волосы сына. Я нашёл её сосок и втянул в рот. Другой сосок она теребила сама.

— Тёма... Тёма... Сынок!.. - шептала она словно в бреду.

— Ммм... Ммм.. - слышалось снизу.

— Мальчики! - вскрикнула она.

     Её рука отыскала мой стоящий член и сжала его. Мне по пришлось терпеть, пока она не откричалась, одной рукой дёргая за волосы сына, а другой мой пенис. Там, в темноте внизу, захлёбывался Артём.

— Тебе хорошо, милая? - спросил я, целуя жену.

     Некоторое время она была не в состоянии отвечать.

— Сын, иди к нам, - позвал я Артёма - Ты отблагодарил маму. Теперь будет мистерия тайны твоего зачатия. Ляг на спину и подчинись своей маме. Она сядет на тебя, и ты прильнёшь к её цветку... Не так, милая, наоборот... Сын, поработай языком...

— Ммм... Ммм.. Мамм... Мама! - глухо из-под своей матери воскликнул сын.

     Мои руки нащупали в темноте рот жены, обнимающий губами член Артёма.

— Тёма... Мама любит тебя так, что хочет тебя скушать... Терпи, она хочет взять тебя всего... Милая, прикуси его немножко, мальчику нельзя кончать сейчас...

     Люба издавала такие звуки, будто облизывала мороженое. Я придвинулся к её круглой попе, голова сына сопела где-то подо мной между ногами.

— Сын, теперь ты будешь участвовать в мистерии твоего зачатия. Почувствуй, как папа тебя делал... Продолжай лизать...

     В прошлом я много раз входил в Любу, но теперь она была моей женой и матерью моего сына. Внизу подо мной сын своими губами почувствовал, как писечку его мамы раздвигает мой эрегированный пенис. Кончик его языка прочертил влажную дорожку по нижней стороне моего члена, а потом мои яйца встретились с его подбородком. Я повторил это ещё и ещё, и темп моих движений нарастал, глухо, с полным ртом, мычала Люба. Сын лежал под нами, вслушиваясь в сальный звук моего члена во влагалище его матери. Запыхавшись, я вышел из неё.

— Я делал это много раз, сын, и я умею это делать. Именно поэтому ты и получился таким классным парнем. А теперь будет мистерия лишения девственности, которую должна забрать твоя мама. Ты же помнишь, что всецело принадлежишь ей.

     Сын остался лежать навзничь, когда Люба развернулась к нему лицом, держа сына между своих бёдер. Прикасаясь к члену сына, я ощутил, как мать подхватила его рукой, направляя в себя.

— Мама! - шептал сын - Мама... Мама!... А!! - он уже вскрикнул, громко, растерянно, когда жаркая плоть его матери сдвинула крайнюю плоть сына, и его девственная головка глубоко погрузилась в её лоно, жаждущее поглотить его член.

     Я ощущал, как напрягались бёдра матери, нежно насилующей своего сына, поднимаясь и опускаясь вновь, наслаждаясь его сдавленными стонами. Я проследил в темноте его руки, следуя по ним своими пальцами, и они восторженно держали раскачивающиеся груди своей мамы, вскормившие его когда-то. Я невольно положил руки на Любин живот, представляя, как член сына заполняет его и двигается в нём. И в этом не было сомнения, ибо его член, проскальзывая между моими пальцами, с тихим смачным звуком внедрялся в её лоно.

— Это мистерия возвращения, сын. Ты всю жизнь мечтал вернуться обратно в животик своей мамы, а она всю жизнь была готова принять тебя! Ты не можешь вернутся весь, но это всё равно чудесно, правда?

— Мама! Папа! Я люблю вас! - пролепетал сын, задыхаясь от наслаждения и нежности к нам - Я люблю вас! Я так люблю вас! Я ждал этого всю жизнь!..

— Сына, мы с мамой любим тебя, и поэтому сделали тебе этот подарок. И знаешь, мы должны объединить нашу любовь так, чтобы мы могли любить друг друга одновременно, безраздельно, ты понимаешь? Я люблю твою маму и люблю тебя. Давайте совершим совместный акт любви!

     Я встал за Любой и положил руки ей на спину, чтобы она остановилась. Затем нащупал рукою член сына и, прижимаясь к нему, стал осторожно преодолевать сопротивление, проскальзывая внутрь Любы, в тесное скользкое пространство, занятое пенисом сына. Люба, застонав, опустилась на Артёма, а я, войдя полностью, принялся осторожно сношать её, чувствуя как наши с сыном члены прижимаются друг к другу. Тёмная комната огласилась вскриками неожиданности и стонами сладострастия. Сын, лежащий под нами, напрягался, поднимая свой таз, чтобы смочь подвигать членом во влагалище матери. Вскрикивая от похоти, мы двигались вразнобой, борясь за право владения Любой. Любины стоны перерастали в тонкий прерывистый страстный вой. Невольно пришла мысль о том, что мы с сыном занимаемся сексом друг с другом, как это иногда делают гомосексуалисты, двигая членами в искусственной вагине из собственных пальцев.

— Сын! - прохрипел я - наступает фаза финальной мистерии, в которой... Ты должен осеменить маму. Теперь ты обладаешь ею и по праву должен завершить свою миссию. Ты будешь делать это впервые, и я хочу быть свидетелем этого. Я хочу ощутить, как ты изливаешь в маму свою сперму. Тебе неудобно это делать, поэтому давай поменяемся местами...

     Теперь я лежал под Любой, за которой пристроился её сын. Мы вновь совокупились втроём, и я теперь лежал почти пассивно, а член сына двигался, отвоёвывая пространство для сношения.

— Тёма, сына!.. Ты взрослый, ты настоящий мужик, мама дала тебе... Еби её, сына... Ты достаёшь до матки... В которой ты вырос... Осемени её теперь!.. Впрысни в неё свою сперму!.. Сильнее, сын! Глубже! Вот так! Так! Еби!..

     Тонко и жалобно закричал Артём, с силой ударив бёдрами по пышным покорным ягодицам. Головку моего члена обожгла горячая скользкая жидкость. С каждым ударом его член выплёскивал всё новые и новые порции спермы, в которой возились наши пенисы. Стонала надо мной Люба. Сперма сына уже не вмешалась в узкое пространство влагалища, и с каждым толчком, тёплая жидкость капала мне на яйца. Артём дёргаясь, рухнул на мать, и я, под тяжестью двух тел, чувствуя, как головка члена сына двигается в маслянистой жиже в животе у матери так, что чувствительное место моего члена подвергается непереносимому возбуждающему воздействию, я не выдержал. Издав первобытный рык, я поднял их обоих своим тазом, принимая на себя всё новые и новые выплески горячего семени. И потом мы ещё долго лежали во тьме на постели в полном изнеможении...

***

    Судя по тому, что на площадке было накурено так, что не продохнуть, пролетарий Игорёк долго меня поджидал.

— Виталик, слышь, что спросить хотел! - произнёс он несколько нерешительно - Да знаю я, что Любка с тобой ебётся. Мне похуй, если что. Денег даёшь, так что пользуйся на здоровье. А мне вот странно, что Любка теперь и мне покою не даёт. Блядь, заебала совсем, короче. Чё ты с ней такого учудил-то? Озверела баба совсем...

— Да ты что, сосед! - отвечал я, сделав круглые глаза - Не в курсах я... А что, не давать ей денег, что ли?

— Нет-нет, я ж не про то, - заторопился Игорёк - Я это так, к слову... А так-то да, ебись с ней на здоровье!..

***

— Вадим, ты просто дьявол какой-то! - задумчиво проговорила Люба - После того я просто сама не своя. Это же надо такое придумать... Знаешь, - продолжила она жалобно и смущённо - Я и в самом деле, как будто грех с сыном поимела... Всё об Артёмке думаю...

     Она конфузливо захихикала.

— Это ведь неправильно, Вадим! Что же ты такое наделал! Нельзя ведь так!..

— Ибо горе тому, кто соблазнит малых сих! - пробормотал я, грустно усмехнувшись.

— Что?! - недоумённо переспросила Люба.

— Тебе же понравилось.

— Ой, да понравилось! Но понимаешь... Тёма, сын... Мысли разные появились. Нескромные...

— Придёшь завтра? - сменил я тему.

     Когда Люба пришла ко мне в гости, я сидел за столом и что-то набирал на компе.

— Подожди немного, хорошо?

— Конечно, милый!

     Соседка наградила меня сочным поцелуем в щёку. Я продолжал набирать, когда вдруг раздался звонок в дверь. Я вскочил в тревоге.

— Кто это! - пробормотал я - Я не жду никого... Чёрт, это жена, наверное! Лезь под стол, быстро!!

     Подойдя к двери, я громко шепнул ей:

— Сиди тихо, хорошо?

     За дверью стоял сын соседки Артём.

— Вадим Палыч, я...

— Проходи, проходи, Тём.

     Мы вошли в мой кабинет, где под столом затаилась мать моего гостя.

— Я давно хотел тебе сказать, - начал я - Ты молодец, что завязал со всей этой дурью. И помнишь, я обещал тебе, что когда ты завяжешь, то я сделаю тебе подарок - Продолжал я, подойдя к столу и опершись о него задом.

— Да, Вадим Палыч, помню! - ожив, с интересом ответил Артём.

— Ну, прекрасно. Ты сдержал своё слово, а я выполню моё обещание. Подойди-ка сюда.

     Я отошёл от стола, приглашая к нему Артёма.

— Под этим столом находится... Ммм... Одна особа, дама, которая не хочет раскрывать свою личность. Если хочешь, она сделает тебе минет в подарок. Хочешь?

— Эээ... Да, конечно! Хочу!

— Тогда придвигайся поближе. И не вздумай заглядывать под стол! Обломаешься по полной, и я с тобой больше не играю. Понял?

— Ааа... Да, конечно! Я не буду!

     Я присел рядом с ним на корточки, заглядывая под стол. Люба сидела там бледная, с большими квадратными глазами.

— Ты чего?! - прочитал я продвижению её губ.

— Ну что, милая. Приступай, - произнёс я.

     Люба в панике замотала головой.

— Это невозможно! - читалось по её губам.

     Она энергично показала на себя, затем на Артёма и отрицательно покачала ладонью.

— Он мой сын! - её немой крик был отчаянен.

— Милая, соберись, - невозмутимо продолжал я - Ты обещала, мальчик ждёт. Иначе ему придётся заглянуть сюда и с укором посмотреть на обманщицу.

     Артём затих, ожидая результата невидимых переговоров. Люба закусила губу, и из её накрашенных глаз брызнули слёзы. "Ты сволочь!!"

— Стой спокойно, - улыбнулся я Артёму, подняв голову - Не пугайся, когда она расстегнёт тебе брюки. И к столу нагнись, чтобы не увидеть лишнего.

     Её лицо окаменело, и она более не смотрела на меня. Я с удовольствием смотрел, как мать расстёгивает ширинку сыну. Я обратил внимание на то, как осторожно она это делает; ведь он был её сыном, а не каким-нибудь левым мужиком. Так же осторожно она расширила прореху. И конечно, трусы на сыне ей были знакомы. Просунув пальцы под резинку, она потянула их вниз.

     Член Артёма с готовностью выскочил наружу. Необычность ситуации, прикосновения незнакомой женщины, освобождение из тесного плена привёл в действие механизм юношеской эрекции, и его пенис быстро вставал, набирая упругость и объём. Я повторюсь, что у Любы не было ненависти к своему сыну, и уж если приходится ласкать его, то по-матерински осторожно и нежно. Когда её губы плотно обхватили самый кончик покрытого крайней плотью прохладной головки пениса, Артём охнул, восторженно, радостно, почувствовав погружение в тёплое пространство мягких губ, вздрогнув от неожиданности от прикосновения кончика язычка, выписывающего круги по окраине кожицы крайней плоти, которая сдвигалась губами при погружении вглубь гостеприимного рта. Я-то знал, как Люба умеет это делать! Уверен, что даже дурной запах и привкус несвежей смегмы на головке запущенного мальчишеского члена не привёл её в негодование, а скорее всего, возбудил её. Так же, как и сам факт осознания того, что она оказывает оральные услуги своему сыну. Поднятые пальцы её руки, словно античную чашу, поддерживали чувствительные яички сына. Между тем, её рот принялся осуществлять классические движения взад-вперёд губами по стволу пениса. Ноги и ягодицы парня содрогались от усилий, пытаясь войти поглубже в рот невидимой женщины, в то время как он охал и ахал, полулёжа на столе.

— Елена Сергеевна! - сдавленно, с усилием выдавил он - Пожалуйста, не останавливайтесь!

     Я моментально обалдел. Этот соседский мальчишка думал, что ему отсасывает моя жена?! От удивления, его мать даже остановилась.

— Пожалуйста! Пожалуйста! Продолжайте! Елена Сергеевна!..

     Хотя, если честно, это логично, конечно. Ну что за дама ещё могла оказаться под столом в нашей квартире?

      Между тем, Артём просунул руки под стол и ухватился руками за причёску его матери, привлекая её голову к себе и задавая темп сосания. Мне пришлось встать и придерживать его за талию, чтобы он, чего доброго, не нырнул под стол весь.

— О!.. Еле... на Серге... евна... О!.. Ой!.. Да!.. Да!.. А!.. А!.. ААА!!

     Парень кончал. Я заглянул под стол, чтобы не отказать себе в удовольствии понаблюдать, как мать глотает сперму сына. Парень издал окончательный продолжительный стон, распластавшись на столе.

— Ну, всё, Тёмка. Доволен? А? Чертяка! Ладно, сеанс окончен, топай к себе.

     Когда Артёмка выпрямился, я заметил, что его брюки заботливо застёгнуты...

     Когда Люба выбралась из-под стола с покрасневшими натёртыми коленками, я даже не пытался с ней заговорить. У самой двери она остановилась и, не оборачиваясь, произнесла:

— Ты... Ты просто дьявол, Вадим! Зачем ты это делаешь?..

     Не дожидаясь ответа, она вышла, и секунды спустя я услышал, как она вошла в свою квартиру. Как жаль, что я не могу увидеть сцену встречи матери с сыном после того, как та сделала ему оральный секс! Как хотелось бы посмотреть ей в глаза... Как она сейчас смотрит на своего сына? А он на неё? Эх!..

***

     Мы с моей Ленкой стали чаще встречаться, потому что она чаще стала приходить сюда.

— Хотя и не хочется сюда приходить, в этот свинюшник, - сетовала она - Здесь такая вонь от этих соседей - алкоголиков!.. Кстати, встретила мальчика этого соседского... Артём, да? Он ТАК на меня смотрел! Как будто я сама Анджелина Джоли... Или на кого там эти пацаны дрочат... Обкурился он, что ли?

— Думаю, что конкретно этот пацан дрочит на тебя, милая. Вот и вся разгадка.

— Нет, но... Ну, ты скажешь, тоже!

— Просто скажи, что тебе это приятно. Признайся, ты соблазняла его? Показывала рукой, будто дрочишь ему? Или делаешь ему минет?

— Ты извращенец, Вадим. Я всегда это знала.

— Ты знаешь, как меня возбудить, милая. Расскажи, что у тебя было с этим пацаном.

     В ответ Ленка лишь страдальчески застонала.

— Ну, хорошо. Тогда ты расскажешь... И покажешь во всех подробностях, что у вас было с тем скотом из мэрии.

— Вадииим!..

— Тебе ведь нужно юридическое заключение по новому контракту?

— Подлый, подлый шантажист! - пробормотала Ленка, забираясь под мой стол.

***

    Я в последний момент заскочил к ней в лифт, и его дверь захлопнулась. Мы проехали пару этажей, и я заблокировал кабину.

— Люба. Признайся, что тебе было приятно. Что тебе было адски приятно в обоих случаях. И что тебе никогда не было так приятно, как со мной. И что тебе никогда не будет так приятно, как от моих штучек. И я знаю, как понравилась тебе моя последняя штучка. Ну, признайся, это было ведь обалденно!

     Люба стояла, отвернувшись к стенке лифта.

— Да, Вадим, это правда. Но именно эта правда меня и пугает. Я просто боюсь тебя, ты дьявол.

— Ну и что? Ну, дьявол. Но уж не так чтобы "О, Дьявол, Дьявол!!".

— О, Господи!..

— Он тебе не поможет. Люба, если бы ты знала, что́ я придумал! Тебе понравится, правда. Я знаю, ты хочешь этого. После всего, что было...

     Мои губы уже обжигали её шею.

— Я так хочу тебя, милая! Прямо здесь, - прошептал я ей на ушко, в то время как мои руки задирали её плащик и лезли под юбку. Она не сопротивлялась, когда я повернул её к зеркалу и, глядя ей в глаза, медленно вошёл в неё.

     Она была распята на стене кабинки, щека прижата к заплёванному зеркалу. Удары моих бёдер амортизировались её пышной попкой, но весь лифт содрогался от них.

— Запомни. Никаких духов. Никакого лака для волос. Никаких кремов. Для твоей же безопасности. Ты всё поняла, да?

— Я ненавижу себя...

— И самое главное: Ни звука!

***

— Заходи, Тёма. Выпьем по стаканчику виски?

     Артём, сидя рядом со мной на диване, быстро пьянел и начал откровенничать.

— Вадим Палыч, я хотел спросить одну вещь...

— Ну, давай.

— Я недавно повстречал Елену... Сергеевну, и...

— Ну-ну, и что?

— Она так странно себя вела...

    Я вопросительно посмотрел на него. Он опустил глаза и побурел от смущения.

— Ну, как будто ничего и не было. Вообще, ноль внимания.

— А ты ожидал чего-то другого?

— Ну, так ведь она мне типа... Отсосала.

     Я засмеялся.

— Ну, отсосала, и что? Ты как был для неё ничем, так и остался. А ты думал, что она теперь навеки твоя?

     Я потрепал его по голове.

— Вижу, ты совсем женщин не знаешь. Девственник?

— Ну, типа... того...

— Да ладно, не тушуйся, это дело поправимое.

     Я тщательно выдержал паузу, прихлёбывая виски.

— Тёма, - вкрадчиво спросил я его - А ты бы хотел Елену Сергеевну, по-настоящему?..

     Артём закашлялся, обжегшись виски.

— Что?!.

— Трахнуть, - уточнил я - По-взрослому.

     Он прокашлялся.

— Да, конечно! - просипел он - А можно?..

     Я потрепал его по плечу.

— Ну, если мы с тобой договоримся.

— А что нужно сделать? - жадно спросил он.

— Да ничего особенного. Во-первых, не болтать об этом. Во-вторых, не пялиться на Елену Сергеевну, когда ты её встретишь, будь скромнее. И в-третьих, приведи с собой надёжного друга.

— Зачем?! - опешил Артём.

— За тем, чтобы и он поучаствовал.

     Артём выглядел ошарашенно.

— Ты понимаешь, Артём... Супругам интересно разнообразить свою жизнь, и когда-нибудь ты это поймёшь. Мне бы хотелось, чтобы мою жену... оттрахали несколько человек, один за другим, и ей этого тоже хочется. Но всё-таки, она будет сохранять относительную анонимность, её лица вы видеть не будете, это её условие. Согласен?

— Ага. Конечно!

— И твой дружок пусть не болтает. Я назначу время и позвоню. Лады?

***

— Заходи, Артём.

     Я почувствовал, как напряглось её тело при моих словах. Люба стояла перед моим столом, а точнее, лежала не нём верхней частью туловища. Голова её, плотно накрытая чёрным полупрозрачным платком, свешивалась с другой стороны. Её поза в длинном вечернем платье моей жены, была эффектной. Стройные ножки скрыты и лишь угадываются под платьем, зато пышная попа возвышается над столом с призывно прогнувшейся талией.

— Это Костя, - представил своего друга Артём.

      При этих словах, тело Любы буквально дёрнулось под моей рукой; она уже начала догадываться, что её ожидает.

— Привет, Костян. Ну что пацаны, кто начнёт?

     Парни растерянно переглянулись. Им никогда не приходилось иметь дело с настоящей женщиной, и им было не по себе. Я же погладил Любу по попе, по ногам и стал понемногу задирать платье.

— Вы поглядите только! Какие гладкие стройные ножки на туфельках! Какие чулочки! Как они переливаются, подчёркивая эту тонкую сексапильность! А?! А как эффектно подчёркивают резинки чулок эти возбуждающие бёдра! Ати белые атласные трусики так призывно скрывают главную тайну! Ну, у вас уже стоит? Спускайте штаны, не стесняйтесь...

     Я подал им пример, сняв брюки и трусы. Обошёл стол и засунул трусы в платок, закрывающий голову.

— Прикуси милая, чтобы не смущать ребят страстными стонами...

     Артём стоял перед вызывающе выпяченной попкой матери. Впрочем, он и не знал, что это его мать. Он думал, что это моя жена. Пенис его стоял как налитой. Да, ножки Любы возбуждали нас всех.

— Спусти ей трусики, Артём, - проворковал я.

     У него не сразу это получилось: попка Любы была выпуклая, что надо. Теперь он пялился на неё, и пялиться было на что.

— Поплюй на руку и смажь член слюной, - инструктировал я его.

     Разумеется, у него и это не получилось: во рту у него пересохло от волнения. Я это предусмотрел и, снисходительно улыбнувшись, протянул ему открытый пузырёк с глицерином.

— Ваша дама ещё не возбуждена как следует, поэтому необходима смазка.

     Я хихикнул.

 - Костяну будет проще.

      Люба издала шумный вздох, похожий на стон. Ей ничего не оставалось, как покориться своей участи. Костян стоял с квадратными глазами, наблюдая за своим другом. Пенис его тоже показывал два часа пополудни.  Между тем, Артёмка уже подошёл к Любе вплотную и удил своим членом где-то между Любиных бёдер.

— Артём, бери повыше. Развели ей ягодицы и посмотри, куда втыкать. Не спеши, попробуй ещё. Почувствуй, как податливо расходятся её губки...

     Артёмка ахнул, подавшись вперёд. Глухо простонала в своём платке Люба. Артём вошёл в свою мать, и нам с Костей оставалось лишь наблюдать за ними. Его бёдра уже вовсю шлёпали по её ягодицам, и влажный звук снующего в вагине пениса был слышен всё отчётливее. Артём сопел всё громче и чаще, сношая мать, он привставал на цыпочках, как кобель, пытающийся повыше взобраться на суку.

— Елена Сергеевна! - тяжело выдыхал он - Елена Сергеевна, я вас... Я вас... Ебу... Я хочу, чтобы вы смотрели на меня... Почему вы меня всегда не замечаете? Это я, Елена Сергеевна! Я вас... Прямо сейчас...

     Он оглянулся на меня, мерно подрачивающего свой член. Костян пыхтел, следуя моему примеру, и я опасался, что он кончит раньше времени. Артём потянулся к грудям Любы, и я помог ему расстегнуть её бюстгальтер. Грудь его матери оказался тем триггером, который запустил процесс оргазма. Артём целую минуту лежал на ней, вскрикивая, дёргаясь и исходя спермой, обильно осеменяющей лоно, из которого он вышел. Наконец, он с трудом оторвался от согнутой перед ним Любы и отошёл, натягивая трусы и шумно переводя дыхание. Тотчас же, к попе Любы подскочил Костян. Он сопел и и ахал совсем не долго, сделав лишь полдюжины трахательных движений, но кончал так же бурно и долго. Тело Любы сотрясалось от его толчков, и я слышал её тяжёлое дыхание. Она крепилась изо всех сил, не издавая ни звука. Когда Костя отклеился от Любы, то вместе с его членом, из её вульвы выплеснулась мутная клейкая струйка спермы. Я с видом опытного ёбаря  подошёл к заду Любы и, принялся сношать её, держа за талию.

— Пацаны, не уходите. Я хочу, чтобы вы смотрели.

     Они посчитали меня конченным извращенцем, но я просто знал, что сразу после их ухода, моя половая партнёрша превратится в дикую фурию, на которой мне не удержаться.

— Вадим Палыч! - умоляюще произнёс Артём - А можно нам ещё?..

     И где-то там, под платком, Люба изо всех сил впилась зубами в мои трусы...

(c) Кейт Миранда

mir-and-a@yandex.ru