И опять мы с дедом сидим за столом. Я весь внимание...

Внучок. вот так и было. Классная была девушка. Как она кричала, бурно кончая! Уже после, вспомнив эту ситуацию, я подумав, что парни моего отряда решили, будто я пытаю эту девицу.

От длительного вынужденного воздержания я был, как дикий зверь, дважды подряд кончив в лоно Леры. Она шептала мне на ухо, что балдеет от ощущения моего горячего семени в своей матке и хочет стать мамочкой, а вовсе не воевать. Потом, когда я кончил, она вдруг сладко поласкала мой опавший член своим ротиком, немного вначале напугав меня, но от такого чудесного удовольствия я вновь возбудился. Лера встала «рачком» и, как только она кончила (похоже тоже сильно соскучилась по сексу), я нахально всунул своего «бойца» между её худых ягодиц. Лера охнула, было туго, но я вошел до конца и стал вновь изливаться. Это был восторг!

Вскоре мы привели себя в порядок, я посадил Леру за стол, сунул ей несколько чистых листов бумаги и три карандаша — пиши всё, подруга! Явки, пароли, тайные склады, схроны, всё, что помнишь. Она попросила поднять заднее сидение в машине — там два портфеля. В одном полно денег, а во втором - просто набито золотишко — точно ограбили по дороге банки и ювелирный магазин. Лера потёрла свою попку - немного болит от моего вторжения, но терпимо и стала писать. Заодно сказав, что ей было со мной просто чудесно, она так сладко ещё не кончала. Хитрюга, мы все на лесть такие падкие!

Положив через два часа четыре исписанных листа в свою командирскую сумку, я предложил ей поесть — мы оба сильно проголодались. В сумке капитана было полно отличной польской копчённой колбасы! Никто лучше поляков такую колбасу не делает! И хорошо, что у меня эта сумка. Мы конечно между собой её называли полевая сумка-планшет, а в ней не карты и документы. а колбаса. И, точно самое главное — в бардачке «эмки» подробные карты (снимали немецкие самолёты-разведчики, ведь их нашим истребителям запретили сбивать). Как только мы поели, Лера выпила аж полстакана коньяку и легла спать, просто "отключившись" — после стресса в ожидании расстрела.

Ночью она меня вновь приласкала ротиком, подняв на "боевой пост", а кончил я вновь в её попку - очень уж мне понравилось! Рано утром она вновь приласкала меня и ловко раздвинула свои красивые ножки. Это было просто волшебно! Война, люди гибнут, а у нас точно пробился инстинкт сохранения жизни! Я так бурно кончил прямо в её лоно! Позавтракали мы, после я отнёс я своим ребятам полный поднос бутербродов, ловко сделанных Лерой — они были очень довольны. И, только было легла Лера подремать, как подскочила и взвыла:

— Бежать нужно! Вспомнила! Вскоре именно тут будет большой десант фашистов! Собирай своих и убегаем! Иначе...

Я сказал своим на посту, что поступил новый приказ и мы выдвигаемся к мосту через пять километров — немцы прорвались! Отъехав на пять километров, мы в бинокль увидели высадку большого десанта. Всё небо было в парашютах, даже недалеко от нас опускалось трое парашютистов. Но наши «ППД» прострочили свою песнь смерти — вас сюда никто не звал! Забрав их документы, оружие — МП-38 «Эрма», пистолеты, ножи, аптечки, три больших мешка немецких десантников с боеприпасами и просто великолепным сухим пайком, мы рванули к штабу армии. По дороге мы отлично подкрепились немецкими припасами, заодно и термос с ещё тёплым кофе опустошили. Спасибо доблестно погибшим героям Вермахта!

Наш старенький пикап и "Эмка" полетели по дороге изо всех машинных сил, пока мы не примчались к штабу нашей армии. В штабе у нас конечно отобрали нашу «Эмку» и пикап, зато мы со старшиной ловко и нахально реквизировали ЗиС-5 и, получив на руки приказ о новом создании заградотряда, поехали в тыл. Не пешком же нам тащиться Там я, сказал своим, что Лера — это наша разведчица, что она была легко ранена.

Потом посадил её на санитарный поезд, ночью понёсший всех своих пассажиров в тыл. Деньги и золото мы с ней поделили пополам и наши дороги разошлись. Можно её было сдать в особый отдел, да что значит одна жизнь на весах войны, где гибли миллионы! Она ведь совсем юная девушка! Возможно, что уже и беременная от меня! Через две недели, останавливая отступающих воинов, мы сформировали так две роты.

Они у моста ещё три дня бились с отрядами Гудериана, а мы отступали дальше, вновь создавая наши заградотряды. Мы, так сказать, меняли жизни наших бойцов на время, вот такое выражение. Потом поймёшь! Вскоре к нам из леса вышли три перепуганные девушки, явно спортсменки — все высокие, крепкие, очень симпатичные, только одежда у них вся разорванная. И голодные, как дикие звери! Узнав, что две из них мёдсёстры, а третья, постарше — врач, я приказал их переодеть в чистую форму и выдал (своей властью) им временные удостоверения.

Девушки точно оказались весьма грамотными специалистами — из подбитой немецкой санитарки им принесли три сумки с отличными немецкими же лекарствами и инструментами. Та, что врач, Светлана Владимировна, умело провела несколько операций, прямо в полевых условиях. Да когда притащили и отремонтировали эту немецкую санитаку, то операции она проводила и в ней — там был просто отличный операционный стол, с подсветкой от аккумуляторов. Мы всё время двигались, отступая на восток.

Из написанных показаний Леры, я понял, что рядом вот с этим городком находятся два немецких схрона с медикаментами и продуктами. Сказав своим, что тут партизанская база и нужно всё забрать, чтобы не досталось немцам, мы так и сделали. Так что наш отряд и медики были обеспечены продуктами и медикаментами. Получил я даже после лечения начальника штаба этими отличными лекарствами благодарность от штаба армии и медаль «За отвагу». А когда я увёз на трёх наших машинах от нового немецкого десанта главный состав штаба армии, то наградили меня орденом Боевого Красного Знамени.

Под Москвой, остановившись в одной деревне, затем в городке рядом. Там мы охраняли наш госпиталь, практически созданный этой предприимчивой Светланой Владимировной. Заодно ловили немецких разведчиков и диверсантов. Тогда отправляли их в наш тыл буквально тысячами. Вот и однажды... Я вдруг стал чувствовать любую неприятность заранее! Вроде, ничего не предвещало этого. Тёплый, ясный сентябрьский денёк пока только начинался.

Ласковое солнышко не очень высоко висело над пригородными полями и лесами, похоже, весьма некстати заблудилось оно кое-где средь высоких домов одного из таких же захудалых российских городов и далее явно не торопилось. И вот едет «Эмка» с полковником и сзади «ГАЗ-АА», полных вроде наших бравых солдат, да все как на подбор — рослые, крепкие, все в сапогах и с автоматами. Так вот какого... вы в тыл едете, а не фронт? Я тогда быстро принял страшное по сути решение — медлить было нельзя! Моргнул старшине и две гранаты полетели в кузов, а шофёру пулю в висок.

Этому «полковнику» ствол в нос, вытащили и связали, невзирая на его возмущённые вопли и махание документами. А на заднем сидении девушка со связанными руками и накрытая шинелью. Оп-па! — это же дочка генерал-лейтенанта Бодина, зам. командующего фронтом. Я с ней танцевал в Доме РККА в Минске. Она как заорёт, узнав и вспомнив меня — Паша, это немецкие диверсанты! Вот так! Не подвела меня интуиция! Она потом всю ночь меня «благодарила». Обалдеть, ей всего 18 лет, а что она вытворяла в постели! Или она это от сильных переживаний, думая, что вскоре её немцы убьют после пыток?

Представляю, как ей в той машине было плохо. Но мне с ней всю ночь было просто отлично. Вскоре счастливый генерал вручил мне орден Красной Звезды и шпалу в петлицы. Вот что значит спасти дочку генерала! И тогда я и удовольствие получил по-полной и орден, да ещё и в те месяцы весьма скупых наград - мы отступали.

Вскоре мы стояли уже возле самой Москвы. Было малость холодно, но такой свежий бодрящий воздух только заставлял бурлить ещё совсем молодую кровь. Вот только примерно также паршиво чувствовал себя совсем-совсем молодой и совсем «зеленый» лейтенант-артиллерист в начале войны в романе Толстого возле Москвы, как и я сейчас. Потом я понял — было 16 октября, самый жуткий день! Многие бежали из Москвы, кто как мог. А потом у меня эти ощущения часто помогали спастись.

На нас выскочили расхристанные солдаты - дезертиры! Так они и сразу открыли огонь, но мы сразу и залегли, а я заранее поставил наш «Максим» на левом фланге. Вот за дезертирами двигался немецкий десант и почти все полегли — на открытом месте от сплошной стены огня им было не спастись! Наших медсестёр я с силой спихнул в окоп и они не пострадали. А меня вновь наградили - приехавшие особисты и двое полковников из штаба армии совсем обалдели от горы трупов дезертиров и фашистов. Ну и вдохновлённые этим зрелищем, полковники написали на меня представление. Но, чтобы я указал, что они меня вдохновляли на подвиг! Такие хитрожопые герои тыла!

Наши медсёстры подлили "масла в огонь", мол эти диверсанты-парашютисты хотели уничтожить штаб армии. Так и их и меня тогда наградили. А девушки ещё меня дополнительно "наградили"! Лаской, внучок, а не. .. Девушки-медсёстры ночевали в одном доме со мной и, (видимо в знак благодарности за своё спасение), по очереди спали со мной. Через год одна забеременела и я женился на ней. Ну, а раз немцев немного отогнали от Москвы, то мы так и остались на охране госпиталя и, конечно, всего тыла. Можно сказать, тут нам было почти спокойно.

Основная головная боль получилась при создании МГБ, и оказалась она уже после войны! Ну вот, внучок, что хочешь думай, но эта врачиха не из нашего мира, я точно уверен. Она так возмущалась, что у нас не было пенициллина, что совсем нет одноразовых шприцов, да ещё и некоторые выражения, типа "конь педальный". Я с ней ездил в Москву за медикаментами, так мы там остановились на одной квартире и три ночи спали вместе. Нам не выдавали лекарства на базе, а когда я достал «лимонку» и выдернул кольцо, то сразу выдали всё! Всю машину мы тогда забили. Тогда я сообразил и подарил одной такой ловкой женщине-лейтенанту на базе парочку колечек - теперь она конечно всегда была готова отоварить мои накладные. Взятка - сильная штука! Меня, именно меня, начальник госпиталя часто просил съездить на склады - получить медикаменты. И я всегда их привозил. А эта зав.складом как-то стала смеяться - у неё теперь кольца на все пальцы есть. И денег полно в кармане и в лифчике.

Я ей пообещал ещё привезти золотое кольцо с бриллиантом. Она даже выдала нам немного американских и английских лекарств! Врачиха потом так меня «благодарила». Заодно я и ей колечко подарил - золото всегда в цене! Это была женщина не из нашего времени, точно! Она так делала минет, что я просто «улетал». Потом её забрали на повышение, она получила звание военврача второго ранга и стала главным хирургом большого госпиталя — её умение оценили. А мне было неплохо и тут до самого конца войны. Деньги и это золотишко, поделенное с Лерой, сильно выручали нас с женой. Пока меня после войны не отправили в Прибалтику. Но это уже другая история! Пошли обедать, внучок. Рассказал тебе и немного я расчувствовался. И по "наркомовской норме"!

Поздно вечером я лёг спать, но долго не мог уснуть. так вот какой у меня бравый и храбрый дед, оказывается. Но теперь я хоть и немного, но знаю о нём и его подвигах. Воспоминания моего любимого деда крепко засели в моей памяти и я при случае записал их. Кстати. дед был совсем не промах — обожал девушек, как я! Я даже написал тут небольшой стишок, посвятив его своему любимому деду:

Идя на подвиги, не алчут орденов,

Не бредят благодарностью державы,

Не узнают примерный вес чинов,

Достойных стать эквивалентом славы.

Идя на подвиги, не ведают о том,

Насколько щедрость Родины огромна,

И называют чрезвычайно скромно

Все то, что станет подвигом потом.