ГЛАВА 2

— Оооо! — удивленно вскрикнула Моника Уолш, когда дверь ее спальни внезапно распахнулась. Инстинктивно она подняла банное полотенце, чтобы прикрыть свое обнаженное тело, на которое все еще капала вода из душа.

— Пол! Ради всего святого!

— Прости, мама, — пробормотал Пол.

Но юный сын Моники не выглядел очень уж обескураженным или смущенным тем, что ворвался в ванну к своей прекрасной нагой матери. Высокий светловолосый юноша внимательно осмотрел ее, когда закрывал дверь, его взгляд задержался на длинных, стройных ножках, которые, как и каждый дюйм аппетитного тела Моники, были естественного золотистого оттенка. Он, казалось, пожал плечами, прежде чем закрыть дверь, как будто сожалея, что она смогла так быстро поднять полотенце.

— Черт возьми! — сердито сказала Моника.

Она завязала полотенце узлом вокруг своего обнаженного, влажного тела, размышляя о том, что только что произошло, и злилась все больше и больше. Это был не первый раз, когда ее сын заставал ее голой или делал все возможное для этого. После развода это происходило все чаще и чаще, каждый месяц, и уже не было сомнений, что он делает это специально.

Какой сын захочет собственную мать? Иногда Моника думала о своем невероятно привлекательном теле как о проклятии. Ей было уже за тридцать, но возраст совершенно не проявлялся на ее красивом лице, а на ее высокой стройной фигуре не было и никогда не было ни унции лишнего жира. У нее было идеальное модельное тело во всех отношениях, кроме размера сисек, и Моника знала, что именно сочетание больших, чем в среднем, грудей с ее остальным стройным, тонко структурированным телом так возбуждает мужчин.

Мужчины постоянно свистели и улюлюкали ей вслед, и Моника теперь знала, что ее бывший муж, который практически украл ее из школы и дотащил до алтаря, женился на ней исключительно из-за ее тела. Он всегда настаивал на том, чтобы трахать ее по крайней мере два раза в день — уровень похоти, который Моника считала весьма тревожным, хотя ее природное высокое либидо заставляло ее наслаждаться этим. Но желание ее бывшего мужа начать заниматься свингом с другими парами стало последней каплей! И теперь, похоже, ее сын Пол унаследовал от своего отца эти отвратительные, животные инстинкты. Ворваться к собственной матери, когда она в таком виде! Моника почувствовала такой внезапный гнев, что едва могла мыслить здраво.

— Пол! — закричала она, внезапно, импульсивно. — Немедленно вернись сюда!

Моника сидела на краю своей кровати, свободно завернутое полотенце прикрывало ее от огромных сисек до верха бедер. Пол вошел в комнату смущенно, в одних пижамных штанах. Его лицо было красным. Казалось, он инстинктивно знал, чего хочет его мать.

— Иди сюда, Пол, — резко сказала Моника. — Я хочу немного поговорить с тобой.

Пол послушно встал перед своей пылающей гневом матерью. Даже видя явное неудовольствие в её лице, он не мог сдержаться, его глаза уже метнулись вниз, чтобы изучить глубокое декольте, образованное обернутым полотенцем. Моника покраснела, когда обнаружила, что смотрит в область его хуя. Очевидно, что он был довольно большим и уже полувставшим под пижамой. Она почувствовала, что ее киска покалывает, и это только сильнее разозлило ее.

— Пол, я просто сбилась со счета, сколько раз ты заходил ко мне в ванную или в спальню, когда тебе казалось, что ты увидишь меня там голой, — яростно прошептала Моника. — Не пытайся отрицать это, Пол. Я знаю, что ты делаешь, и считаю это совершенно отвратительным. Я не хочу, чтобы это когда-нибудь повторилось, ясно?!

— Извини, — смущенно пробормотал Пол.

— Я имею в виду, что я твоя мать, — продолжала Моника. — Разве ты не знаешь, как это отвратительно — подглядывать за собственной матерью. Даже твой отец не опускался до такого! У меня есть хороший повод... ооо!

Моника чуть не задохнулась, уставившись на его промежность, беспомощно наблюдая, как хуй её сына быстро и непристойно встает, набухая в пижамных штанах. Глаза самого Пола рассматривали всё её тело, и она вдруг поняла, какой ошибкой было разговаривать с ним, не одевшись. Лицо Моники покраснело, когда его большой хуй резко встал, непристойно выпячиваясь сквозь фланель пижамы.

— Как это отвратительно! — прошипела она. — Как ты можешь стоять перед собственной матерью с таким стояком? У меня никогда..... Господи, Пол!

Он нервно сдвинулся с места, встав прямо перед ней, и от этого движения головка и часть ствола его эрегированного хуя выскочила из под широкой эластичной тесьмы пижамы. Голубые глаза Моники широко раскрылись, когда она уставилась на огромный, обнаженный хуй своего сына, подрагивающий и пульсирующий от возбуждения прямо перед ее лицом. Его отец был весьма неплохо оснащен в этом отношении, но теперь она увидела, что ее сын обладал просто конским хером. Это был самый большой и твердый хуй, который она когда-либо видела в своей жизни.

— Пол, убери свой пенис сейчас же!

Но Пол просто стоял, слишком потрясенный, чтобы двигаться, его огромный эрегированный хуй дико пульсировал перед ее лицом. Моника беспомощно смотрела на монструозный член своего сына. И чем больше она смотрела, тем сильнее покалывало ее киску, пока она не почувствовала странное неестественное желание, зарождающееся глубоко в её животе, которое не было похоже ни на что, что она когда-либо чувствовала в своей жизни. В ее щель хлынул настоящий поток пиздосока, и она почувствовала, как пухлые губки её киски стали невыносимо горячими, набухшими и зудящими. Разум Моники начал затуманиваться от похоти, когда она беспомощно смотрела на великолепный молодой хуй своего сына. В оцепенении она смотрела, как ее собственная рука потянулась к промежности сына, слегка подрагивая, как будто у нее была своя собственная воля.

Моника вздрогнула, крепко обхватив пальцами набухший ствол сына. Пол смотрел на нее с изумлением. Инстинктивно Моника вдруг начала дрочить его жесткий ствол, шокированная и пребывая в ужасе от собственных действий, даже когда она начала дрочить хуй её мальчика так быстро, как только могла.

— Тебе приятно, Пол? — услышала она свои слова. Комната, казалось, вся кружилась. Все, о чем она могла думать, это о невероятной жажде, запульсировавшей в ее давно "заброшенной" и внезапно взмокший пизде. — Это то, что ты хотел, чтобы я сделала с тобой?

Пол смог только сглотнуть и с энтузиазмом кивнуть головой. Он не знал, что вдруг нашло на его сексуальную мать, он только надеялся, что она не перестанет дергать его хуй, прежде чем он успеет кончить.

— Ты грязный маленький ублюдок! — вздохнула Моника, но в тоне ее голоса было больше похотливого удивления, чем гнева. — Ты хочешь трахнуть свою собственную мать, не так ли, Пол? Тебе все равно, какой это грех? Ты просто хочешь вставить эту большую длинную штуку в горячую мамину киску и выпустить большой заряд спермы, не так ли?

— О, Боже! — Пол задыхался, его огромный хуй дико пульсировал в ее кулаке. — О... оххх, да! Я хочу трахнуть твою пизду, мама! Пожалуйста, позволь мне! Пожалуйста, позволь мне трахнуть тебя!

— Хорошо, Пол. Если ты собираешься быть таким вопиюще непристойным, то, может быть, я должна дать тебе то, что ты хочешь!

Моника сдернула полотенце, заставив хуй Пола задергаться и задрожать еще сильнее, так внезапно она показала сыну свою великолепно загорелую наготу. Дрожа от неконтролируемой кровосмесительной страсти, сексуально озабоченная мать забралась на кровать, занимая позу для траха по-собачьи. Ее большие сиськи покачивались, когда она опустила плечи, ложась лицом на руки. Затем она широко расставила колени на кровати и бесстыдно повиляла своей маленькой попкой перед сыном, зная, что теперь он может ясно видеть волосатую, капающую щель ее тугой, пульсирующей пизды.

— Давай, Пол, — пропыхтела она. — Если ты этого хочешь, то можешь помочь себе сам. Выеби меня, Пол. Трахни меня прямо сейчас. Делай это так долго и сильно, как ты хочешь.

Пол сорвал с себя пижаму, оставшись совершенно голым. Он поспешно забрался на кровать, встав на колени позади пышных ягодиц своей матери, его массивный эрегированный орган запульсировал перед липкой щелью ее пизды. Зажав основание хуя в кулаке, Пол приставил раздувшуюся головку к сочной розовой пизде матери и надавил.

Моника скривилась и закусила губу, когда огромный хуй ее сына вошел в нее до упора, длинный, толстый ствол почти до боли растянул ее маленькую дырочку, когда он грубо ввел его в ее горячую, цепкую пизду. После столь долгого отсутствия у неё секса, большой хуище ее сына ощущался, как здоровая бейсбольная бита, засунутая ей в пизду, но ей нравилось ощущение каждого твердого дюйма его хуя!

— Унгххх! Ох ты, блядь! — задыхалась Моника, неистово нанизывая свою мокрую пизду на жесткий ствол хуя своего озабоченного сына. — Тебе это нравится, не так ли, Пол! Ууууууунннгхххх! Боже, какой у тебя огромный! Тебе нравится ебать свою мать, не так ли? Это то, чего ты хотел все это время?

— Ооуухх! Черт, да, — вздохнул Пол. — Это точно, мам!

Он скользнул руками по ее покачивающейся перед ним заднице, чтобы сжать ее бедра, крепко держась за них, пока он трахал горячую, липкую пизду своей мамы каждым дюймом своего елдака. Монике казалось, что ее ебёт жеребец. Ее бедная киска растягивалась все больше и больше, с усилием принимая в себя массивную толщину огромного хуя ее сына. Пол продолжал неустанно драть её сзади, вгоняя свой елдак до упора в извергающую соки тугую пизду матери.

'Господи! Я ебусь со своим собственным сыном', — ошеломленно подумала Моника. От осознания непристойности этого акта ее пизда запульсировала еще сильнее, и горячий румянец стыда залил ее щеки. Она не знала, что сейчас делает. Всё это могло быть сном. Ей казалось, что она сейчас грохнется в обморок. Голая ебущаяся мать хныкала в экстазе, потом начала брыкаться и выгибаться так быстро, как только могла, лихорадочно насаживая свою самозасасывающую пизду на корень хуя собственного сына.

— Трахни меня, Пол! — задыхалась она, ее голос был воплем страсти. — У тебя такой хороший большой хуй, мой милый! О, ёбти, как он растягивает меня! Унггххх! Я так возбуждена, Пол! Аах, черт, выеби свою маму, малыш! Трахай мамину киску так сильно, как только можешь!

Воодушевленный и возбужденный непристойностями, изрыгаемыми устами своей сексуальной матери, Пол крепче ухватился за ее бедра и начал яростно дрючить её пизду своим огромным елдаком. Его огромный хуище полностью заполнил ее манду, и с каждым толчком доставал до лона. Киска Моники зудела и горела, конвульсивно всасывая в себя мощно работающий хуй сына. Ее клитор набух и пульсировал, интенсивно стимулируемый с каждым толчком его молодого хуя в неё, и в мгновение ока Моника уже кончала.

— Еби меня, еби, еби меня! — скандировала она, скребя когтями простыни и дрожа своей маленькой накачанной попкой в оргии похоти. — Быстрее, Пол, быстрее! Моя киска такая горячая! Трахни свою маму, Пол! Излей свою горячую сперму в мамину пизду!

Пол трахал свою голую мать так быстро, как только мог, заставляя ее ягодицы вздрагивать и трепетать, когда они ритмично сталкивались с его бедрами, её огромные сиськи сексуально покачивались, когда они взаимно толкались. Моника уже чувствовала, как ощущение конца нарастает в ее животе, заставляя ее киску сосать и спазмировать вокруг хуя сына. Она чувствовала приближение высвобождения и своей маленькой сжимающейся задней дырочкой. Она никогда не позволяла мужу трахать ее в задницу, несмотря на то, что он умолял об этом. Теперь же непристойное желание полностью овладеть сексуально возбужденным молодым жеребцом-сыном заставляло ее вожделеть, чтобы его огромный хуй пронзил её горячий, зудящий анус.

— Пол, поиграй с моей попкой! — застонала она, бросаясь своей пиздой на его хуй так стремительно, как только она могла. — Ух, ух, ух! Мамочка так возбуждена, о, ебать, ох, дерьмо! Пол, засунь свои пальцы мне в жопу! Поеби мой зад пальцами так сильно, как только можешь, милый!

Пол посмотрел вниз, наблюдая, как его огромный, блестящий хуй быстро ходит между мохнатыми губками маминой засасывающей и мокрой пизды. Затем он посмотрел выше на ее жопу, и его хуй еще сильнее запульсировал в ее пизде, когда он видел, как ее маленькая безволосая жоподырочка непристойно морщится при каждом его толчке. Пол убрал руку с ее бедра и скользнул ею в расщелину между бешено трясущимися полупопиями. Было трудно просунуть пальцы в ее анус, пока он трахал ее пизду, но тут Пола осенила идея.

Внезапно Моника вскрикнула, когда что-то более толстое, чем указательный палец, прижалось к ее тугому колечку её ануса. Это были большие пальцы Пола! Он обнаружил, что может вводить оба больших пальца в задний проход матери, раздвигая другими пальцами ее щечки, и при этом ебать ее в пизду до упора своим хуем. Вскоре оба пальца уже буравили ее горячий, возбужденный грязный туннель, он с нетерпением трахал ее жопу большими пальцами в том же ритме, в каком его огромный хуй шуровал в её пизде.

— Унггххх! Ох, блядь! — закричала Моника, когда ее пизда и жопа одновременно неконтролируемо заспазмировали. — Еби свою мать, Пол! Трахни мою горячую пизду! Унггххх! О, блядь!... нннггггг! Кончаю, я кончаю!

Все ее тело, казалось, тряслось, когда она кончала, наслаждение бушевавшее в её нагом теле, заставляло ее анус засасывать его пальцы, а ее пизду пульсировать в кажущейся бесконечной серии спазмов вокруг его движущегося в ней хуя. Моника трепетала на экстатической грани сознания почти минуту, корчась в муках самой мощной кончины в своей жизни.

Когда она пришла в себя, Пол все еще таранил своим молодым хуем ее киску так быстро, как только мог. Жопа Моники все еще горела и непристойно морщилась при входе и выходе его пальцев. Она знала, что позже ей будет очень стыдно за себя, что она будет яростно приказывать Полу никогда больше не прикасаться к ней. Но осознание этого было похоже на крошечный огонек, мерцающий где-то в глубине ее сознания, легко подавляемый интенсивностью ее страсти. Все, что она действительно знала сейчас, так это то, что в её заднице было невыносимо горячо и она чувствовала такое возбуждение, что ей просто необходимо было почувствовать, как огромный хуй ее собственного сына жестоко ворвётся в запретную тесноту ее ануса.

— Пол, я... Я хочу, чтобы ты сейчас же выебал меня в жопу, — заикаясь, проговорила Моника. — Не кончай в мою киску! Пожалуйста, Пол, моя жопа так возбуждена! Возьми вазелин с тумбочки, милый! И быстрее, малыш, быстрее! О, блядь, мне так нужен твой хуй в моей сраке!

Пол вытащил свой затвердевший как камень хуйще из ее пизды, позволив голой маме растянуться на кровати на животе. Моника чувствовала сильную, жгучую потребность быть пронзенной в свою маленькую поподырочку. Она смотрела, как ее богато оснащенный молодой сын наклонился над кроватью, чтобы открыть ящик тумбочки. Быстро схватив подушку, она приподняла бедра и подсунула ее под живот.

С низким животным стоном Моника полностью поддалась развратной кровосмесительной страсти, полностью охватившей её обезумевший от похоти мозг, и потянулась за спину, чтобы раздвинуть пальцами свои маленькие задние щечки, бесстыдно открывая свою розовую дергающуюся поподырочку для вторжения туда хуя собственного сына.

— Поторопись, Пол! Ууууууууухххх, я не могу дождаться, когда ты выебешь мою жопку! Мамина попка так нуждается в твоем хуе, малыш!

Пол откупорил баночку с вазелином, торопливо размазывая белую жижу по своему огромному, пульсирующему хую. Моника содрогнулась от предчувствия получения сильнейшего наслаждения, когда почувствовала, как сын намазывает вазелином ее маленький анус, погружая два пальца в горячие, маслянистые внутренности. Через несколько секунд вазелин снова оказался на тумбочке, а Пол снова пристраивался к ней, прижимая свой набухший хуй к ее хорошо смазанному анальному сфинктеру.

— О, Пол! Это так приятно! Трахни мою задницу, Пол! Выеби свою мать в жопу! — завизжала Моника, полностью потеряв контроль над собой.

Пол начал долбить, вгоняя дюйм за дюймом свой твердый хуй в скользкие внутренности горячей маминой жопы. Зудящее кольцо ануса Моники растягивалось все шире и шире, медленно принимая в себя мясистую толщину твердого хуя ее сына. Она ожидала, что первый раз ей будет очень больно, но сейчас боли не было вообще. Вместо этого она чувствовала только сильнейшее удовольствие, когда ее возбужденная анальная дырочка засосала и заспазмировала вокруг его жаждущего проникновения в неё юного крепкого хуя.

— Глубже! — кричала Моника. — Еби глубже, малыш! Мамочка всё выдержит!

Она просунула руку между подушкой и животом и застонала в экстазе, погружая два пальца в свою пизду. Бесстыдно, Моника начала трахать себя пальцами, дроча свою горячую, слюнявую киску, пока ее сын погружал свой великолепный хуй глубоко в ее маслянистые анальные недра.

— Боже! Вот оно, Пол! Твой хуй такой охуенно горячий! — стонала возбужденная мама. — Еби мою жопу, малыш! Трахни мамину возбужденную задницу этим большим елдаком! Уууххххххххх!

Пол трахал её, загоняя свой конец в неё все глубже и глубже, хрюкая, когда сильные анальные мышцы матери сжимали и доили его хуй. Он никогда не испытывал ничего подобного в своей юной жизни! Его хер был по самые яйца погружен меж розовых щечек маминой попки, а она визжала и толкалась на него в ответ, как сумасшедшая. Это невероятно возбуждало подростка.

— Еби меня! Еби! Еби! — задыхалась Моника, скандируя похабщину, что еще больше усиливало ее возбуждение. Она неистово дрочила свою киску, яростно отталкиваясь бедрами от кровати. — Я так возбуждена! Ох, блядь, пожалуйста, выеби мамочкину жопочку! Сильнее, малыш, выеби все дерьмо из маминой возбужденной сраки!

Пол дал своей охуевшей от похоти голой маме именно то, о чем она просила. Он схватил ее за бедра и стал бурить своим крепким юным елдаком мамину расхристанную жопу, всё быстрее и глубже погружаясь в мокрую слизь ее прямой кишки. Моника бешено выгибалась назад, встречая мощные удары хуем сына, и стонала каждый раз, когда насаживалась своей жопой на его вставший колом ствол. Теперь она действительно слышала это, слышала, как ее набитая хуиным мясом, смазанная вазелином жопа сосет и сжимает жаждущий высвобождения хуй Пола.

— Да... да, да! Сильнее! — кричала она, переходя на постоянный животный визг. — Я собираюсь кончить снова, Пол! О, черт, еби мою жопу! Еби её так сильно, как только можешь!

Пол увеличил темп своих толчков, пыхтя в плечо матери, когда он вводил свой длинный хуй в ее тугую маленькую заднюю дырочку и выводил из нее так быстро, как только мог. Моника поймала свой клитор пальцем, дико вращая им вокруг чувствительной кнопки. Ее анус охватил спазм и он неудержимо сосать, всасывая в себя каждый дюйм быстро пульсирующего хуя сына.

— Я кончаю! — кричала она, заставляя пружины кровати скрипеть, когда она в бешенстве отталкивалась бедрами от матраса. — Трахни меня, детка! О, блядь, о, черт, я кончаю сейчас! Ахххх, да, я кончаю!

Пол начал плескать в неё сперму на середине хода его ебучего поршня, не в силах сопротивляться давлению спазмирующего маминого анала вокруг его хуя. Моника закричала в экстазе, чувствуя, как его горячая сперма впрыскивается под давлением глубоко внутрь ее дрожащих кишок.

Очевидно, ее сын носил в себе невероятно большой заряд. Снова и снова его молочная сперма фонтаном вытекала в ее недра, смазывая своим кремом стенки ее прямой кишки. Пол, казалось, кончал целую вечность, и вскоре излишкам его спермы уже некуда было деваться, кроме как вытекать вокруг его, ходящего поршнем, ствола. Моника застонала, чувствуя, как сперма сына вытекает из ее заднего прохода, сочась через сжатое кольцо вокруг его дико бьющегося в неё хуя. Спермы было так много, что она даже не могла принять её в себя всю! Ее маленькая попка была полностью заполнена спермой собственного сына!

Пол просто продолжал вгонять свое мясцо в ее задницу, трахая мать во время ее оргазма и своего собственного, не останавливаясь, пока последние капли спермы не вытекли из головки его хера. Затем он вытащил свой хуй из её, ставшей липкой, жопы и счастливо растянулся рядом с мамой на кровати.

Моника просто лежала, ее похоть постепенно утихала, чтобы тут же смениться всепоглощающим чувством вины и стыда. Анус был набухший, красный, натертый, он блестел от вазелина и их смешанных "соков". Ранее крошечное отверстие было широко растянуто от насилия над ним, совершенного хуем ее собственного сына.

'Не могу поверить, что я это сделала!' — ошеломленно подумала Моника, — 'я позволила собственному сыну трахнуть меня в жопу!'. Никогда в жизни она не думала, что может совершить такой мерзкий грех.

— Мама, это было так здорово, — вздохнул Пол. — Клянусь, я так давно хотел тебя трахнуть, я...

— Убирайся, Пол!

— Что?

— Я сказала, убирайся из этой комнаты! Прямо сейчас, Пол. Прямо сейчас!

Пол на мгновение уставился на мать, затем послушно соскользнул с кровати и покинул ее спальню. Моника долго лежала неподвижно, обещая себе, что 'никогда, никогда, НИКОГДА!' больше не позволит ему прикоснуться к себе. Но в глубине души она знала, что это бесполезно, его юный крепкий хуй был слишком хорош, а она слишком долго жила без секса. Вскоре Моника уже стыдливо, беспомощно играла со своей пиздой, ее лицо было красным от вины и унижения, и от того, что она получила невыразимое наслаждение от ебли с собственным сыном.