Часть 1.

Она почему-то сразу мне напомнила своим видом Бабу Ягу! Нет, она не была уродлива, наоборот, для своих сорока с небольшим лет выглядела просто супер. Озорством, может быть своим?

– Ой, какая миленькая девочка, – скользнув взглядом по моему студенческому, нараспев произнесла она, – значит, на практику к нам?

– Курсовую буду писать у Андрея Александровича, ну и эксперименты с ним проводить

– Эксперименты? – Баба Яга тихонько захихикала, и мило улыбнулась своими полными, со вкусом накрашенными губами. – Экспериментировать он горазд, – как бы на что-то намекая, сказала она.

Мне даже показалось, что когда она это говорила, то округлила свои губы так, словно берет в рот мужской член.

– Значит ты – Оля, – сомкнув губы, томно произнесла она, – а меня зовут Юлия Борисовна, можно просто Юля. Я секретарь кафедры, и тоже не против участвовать в ваших экспериментах.

– Вы меня неправильно поняли, я буду проводить эксперименты на животных.

– Да, пошутила я, – снова прыснула Баба Яга, то есть Юля, – не обращай внимания на старую швабру.

– Да не наговаривайте вы на себя Юлия Борисовна, какая вы старая. Выглядите просто супер!

– Неужели правда? – слегка смутившись, сказала она, – я тебе нравлюсь?

– Конечно, вы такая мягкая, что сразу хочется прижаться к вашей груди!

– Ну, ты меня просто в краску вогнала, Оленька! Хотя, мне тоже бы хотелось, чтобы ты прижалась ко мне, как дочка к маме.

При этом она на мгновение прикрыла свои темно-карие глаза, так, что её длинные, хорошо накрашенные ресницы мило легли на слегка выступающие азиатские скулы.

– Ну, хорошо, лапочка, пойдем, я тебя проведу к Андрюше, – на автомате произнесла она имя шефа, и тут же поправилась, – к Андрею Александровичу.

Она запросто приобняла меня за плечи, прижала к себе и буквально внесла в кабинет моего будущего шефа.

– Андрей Александрович, тут к вам Оленька пришла с направлением из деканата, ну просто душечка девочка. Лучшей Снегурочки для новогоднего капустника не найти.

Я хотела было что-то возразить, но Юля быстро перебила:

– Олечка, соглашайся сразу. Ты будешь в центре внимания всего факультета.

– А вы, Юлия Борисовна уже решили, кем нарядитесь.

– Конечно, Бабой Ягой! Мне и переодеваться для этого не нужно, влезть только в ступу, да взять в руки метлу.

– Ну, опять вы на себя наговариваете, – вновь вступилась я за неё – скажите же ей, Андрей Александрович, что она очень симпатичная женщина, никакая не Баба Яга.

– Да, говорил я ей это Оля, и не раз, она просто цену себе набивает. Ладно, Юля, ты пока займись своими делами, а мы с Ольгой э..., как тебя по батюшки?

– Да что вы, не надо по отчеству, я не привыкла.

– Надо привыкать, мы же с тобой за такой эксперимент взялись, мировое открытие можем сделать.

Уже в дверях Юля обернулась и хитро улыбаясь хотела что-то сказать, но Андрей Александрович её опередил.

– Иди, Юля, иди, мы с тобой попозже подискутируем.

Юля сделала вид, что обиделась на шефа, и слегка хлопнув дверью, зацокала своими каблучками по коридору.

– Вообще-то она замечательная женщина, – сказал А.А. и даже прикрыл глаза и улыбнулся, – только есть у неё пунктик относительно своей внешности. Ну, да ладно, перейдем к делу. Ты уже знаешь, чем мы с тобой будем заниматься?

Глаза у А.А. загорелись внутренним светом, и он стал увлеченно объяснять мне суть эксперимента. Я мало что понимала, с трудом воспринимая на слух незнакомые термины, и А.А., заметив моё смущение, сказал:

– Ничего, втянешься постепенно, «не боги горшки обжигают»! Ты сейчас иди к Юле, оформи у неё все бумаги, а завтра приходи в лабораторию к, – он взглянул на часы и закончил, – часам к двенадцати. Я, видишь ли, сова, поздно ложусь и поздно встаю. Ну, всё «солнышко»!

Он встал из-за стола, проводил меня до двери кабинета и поцеловал ручку.

– Какой галантный мужчина, – смутившись и покраснев как рак, – подумала я и быстренько выпрыгнула из кабинета.

Юля встретила меня так, как будто мы с ней «пуд соли съели».

– Ты обедала, – с порога спросила она меня, и, не дав мне ответить, сразу же заявила – сейчас я быстренько оформлю приказ и сразу же идем ко мне. Я здесь недалеко живу, пять минут ходьбы. Как чувствовала, что будет гостья, наготовила вкусняшек. Тебе ещё рано о фигуре думать, так что поешь моей выпечки, и торт. Сама пекла. Никакие возражения не принимаются!

Да я и не думала возражать. У меня в кармане оставалась последняя сотенная бумажка, и я думала, на что её можно будет вечером потратить. Но, не «шкурный» интерес, конечно, меня привлекал. Мне самой захотелось поближе познакомиться с Юлей, посмотреть, как она живет, «чем дышит», какие книги читает, какую музыку предпочитает.

Она словно угадала мои мысли и спросила:

– Ты Пелевина читала «Чапаев и пустота»? Все восхищаются, а мне не нравится. Заумно как-то. Но, Донцову и вообще, «женские романы» я тоже терпеть ненавижу.

– Вот Франсуазу Саган люблю, – продолжила она разговор, когда мы вышли на улицу, – она так классно пишет о сексе, я просто сырею, когда читаю.

Она так непосредственно это сказала, нисколько не смутившись, что я сразу поняла – я влюбилась в эту женщину. Да и она, похоже, тоже. Она так прижимала меня к себе, наши тела соединились так, что перышко нельзя было просунуть между ними. Не знаю, что творилось в её голове, но моя точно съехала набекрень.

– Мы с ней как две половинки. Как же так быстро и естественно всё произошло?

– Ну вот, лапушка, мы и пришли. Лифт нам не нужен, я на втором этаже живу. Заходи, умничка моя, чувствуй себя как дома. Не обращай внимание на маленький бардак. Я не люблю, когда в квартире как в музее, ни соринки, все вещи на своих местах. Бросай вещи и идем в ванную.

Она, буквально за руку привела меня в санузел, быстренько стянула с себя трусики и села на унитаз.

– Прости, дорогая, так писать захотелось, – как-то легко и непосредственно прожурчала она, – что не уступила очередь гостье. Хотя, какая ты гостья, ты теперь будешь равноправной хозяйкой. Ты в общаге живешь? – промокая салфеткой свою щелку, спросила она.

– Да, в общежитии, не успевая осмысливать эту эскападу слов и предложений Юли, ответила я.

– Всё, перебирайся ко мне. У меня места видишь сколько. Тахта широкая, двоим тесно не будет, не подеремся. Садись, тоже пописай, помой руки и на кухню. Я пойду, чайник поставлю.

Она уже почти вышла, но задержалась в дверях, желая посмотреть, как я буду это делать. Да не стесняйся ты меня, я же тебя не стеснялась. Я только хочу взглянуть на твою писечку. Она у тебя, наверное, бритая. Молодежь сейчас письку не только бреет, но апелляцию делает. Я не представляю, какая это мука, каждый волосок вырывать. А то, я видела в сети, наклеивают специальную ленту и потом вместе с прилипшими волосами удаляют. Мука просто. Но, что поделать, красота требует жертв. Я, правда, тоже за своей ухаживаю, подбриваю, чтобы волосики не торчали, лобок машинкой стригу и оставляю узкую полоску. Вот, посмотри.

Она стянула с себя трусики, показав мне свою письку, бросила их в бельевую корзину, сняла лифчик и накинула на себя халат.

– Ладно, потом насмотришься, – весело засмеялась она, – твою я тоже потом посмотрю. Побежала на кухню, а то у меня ребенок не кормлен.

Под ребенком она подразумевала меня. Всё это Юля говорила так естественно, что меня её слова нисколько не смутили.

– Какой она всё-таки легкий человек, – пронеслось в моей голове, – но, как мне отнестись к её предложению жить у неё и даже спать на одной кровати?

Не успела я пописать и умыться, как в ванную уже вбежала Юля с халатиком в руках.

– Вот, нашла у себя в запасниках, тебе будет в самый раз. Сохранился с тех времен, когда я тоже была стройной.

– Вы, – начала я, но сразу поняла всю нелепость такого обращения после всего того, что между нами произошло, – ты и сейчас стройная и красивая. В тебе всё гармонично: грудь, живот, талия, широкие полненькие бедра. А про попочку я вообще молчу.

– Спасибо тебе душечка, – довольно заулыбалась Юля, и неожиданно поцеловала меня в губы. Поцелуй был короткий, но нежный, и от него у меня снова поехала крыша, загорелся огонь чуть ниже живота и посырело в письке.

– Всё, умнечка моя, идем за стол. Перво-наперво, поешь горяченького супчика. Он для желудка необходим. Вы, студенты привыкли к сухомятке, портите желудки с молодости, потом будете всю жизнь изжогой мучиться. Ты теперь у меня будешь питаться регулярно и правильно. Утром каша рисовая, гречневая, овсяная на молоке. Все эти ваши мюсли-пюсли и шарики – полная фигня. Для желудка нужна клетчатка.

Я слушала её, и моя душа постепенно оттаивала. Да, я видела в ней заботливую маму.

– Наверное, у неё не было своих детей, – подумала я, – и она не смогла растратить заложенный от природы материнский потенциал.

– Я думаю, Оленька, нам нужно выпить за знакомство. Мне тут один доцент привез коньяк из Франции, «Наполеон». Настоящий, французский, хотя, я этикетку под лупой не изучала, может купил здесь, и разлит в какой-нибудь Балашихе. Но ты, я думаю, не гурман и не дегустатор коньяков?

– Нет, не дегустатор, только мне чуть-чуть налей. На меня алкоголь плохо действует.

– Ой, хитрушка! А то я не знаю, как вы в общаге веселитесь. Ладно, не буду спаивать дитя, сама себе налей. Только давай на брудершафт.

– Да я не умею, – налив себе пол стопочки коньяка, ответила я.

– А я, думаешь, умею? Но, слово красивое – «брудершафт», братство. А у нас будет «сестринство»! Как по-немецки сестра?

– Не знаю, я английский учила.

– А мы сейчас через гугл-переводчик узнаем.

Она достала телефон и вслух стала комментировать то, что набирала:

– Так, сестра, перевести на немецкий, так-так, что долго крутишь, соображаешь. Вот, перевел – «Schwester». И как это по-русски произносится?

– Там есть значок динамика, нажми на него, он тебе скажет.

– Какая-то «швестер». Значит, получается «швестершафт». Ну и язык, как будто собачий лай.

Ладно, давай, младшая моя сестренка, выпьем за наше сестринское братство. Абракадабра какая-то – сестринское братство. Сестринское сестринство, или сестерство. Ну да ладно, давай выпьем, а потом будем заниматься филологическими изысканиями.

Мы как-то переплелись руками и с горем пополам опрокинули содержимое стопок в рот.

– Теперь, сестренка моя, нужно поцеловаться, – сказала Юля.

Я подставила ей свои крепко сжатые губы и закрыла глаза.

– Нет, Олечка, так только покойников целуют. Расслабь губки и приоткрой ротик.

Я так и сделала, и Юля приникла своими чувственными губами к моим, притянула мою голову рукой и страстно поцеловала. На этот раз поцелуй был долгим и мы сомкнулись с ней не только губами, но и грудями. Мои маленькие сосочки уперлись в её большую, но, довольно твердую грудь. Всё это – и страстный поцелуй, и касание грудью было так волнительно, что я снова посырела.

– Ну, всё, давай закусывай сестренка, доедай котлету и иди мыться. Полотенце и ночнушку я тебе принесу, шампунь и мыло найдешь. Бельё своё брось в корзину, на ночь запустим стиралку. А десерт и напитки я на сервировочном столике прикачу в спальню, а потом и сама помоюсь.

Алкоголь слегка ударил в голову, но я спокойно дошла до ванной, включила душ и стала мыться и обдумывать ситуацию.

– Могла ли я подумать, когда шла на кафедру, чем закончится мой визит. Хотя, если всё проанализировать, то ничего плохого не произошло. Интеллигентная женщина, общительная, веселая, да и нравится она мне и как человек и как женщина. Правда, как человека я её пока не знаю, но, если ничего криминального не случится ночью, или просто что-то не понравится, я всегда могу уйти. Да, а если ночью придут бандиты, расчленят меня на куски, и бросят в Неву? И тут же сама себе ответила:

– Фу, какая чушь в голову лезет? Видно же сразу, что Юля не такая. А какая?

На последний вопрос я не успела ответить, потому, что Юля сама появилась в ванной и спросила:

– Спинку потереть?

– Да я не сильно грязная, – ответила я, но поняла вдруг, что хотела бы этого, – разве что чуть-чуть.

Юля отодвинула шторку и стала с интересом меня разглядывать.

– Красивая ты девочка и писька у тебя красивая. Только на лобке я бы тебе посоветовала оставить узкую полоску, это так заводит мужчин. Ну, да ничего, пусть отрастут и я тебе сделаю прическу. Согласна?

– Согласна, – на автомате ответила я.

Она намылила мочалку и одной рукой стала нежно растирать мою спину и плечи.

– Теперь повернись ко мне лицом – попросила она, и когда я развернулась, стала так же нежно растирать мои груди, не задевая сосочков, затем взяла душ и стала смывать пену.

– Как приятны её прикосновения, не станет она меня расчленять, – подумала я и улыбнулась.

– Нравится?

– Очень!

– Ну, тогда раздвинь немного ножки, я помою твою «девочку».

Намылив руку, она стала нежно перебирать мои складочки, слегка просунула мыльный пальчик во влагалище.

– Вот, такая она у нас будет чистенькая, наша девочка, шептала Юля, обмывая пену. А там, глубже помой сама, я боюсь сделать тебе больно.

Я по достоинству оценила эти её слова.

– Ну, всё, вытирайся и иди в спальню, я там всё приготовила для продолжения банкета.

Верхний свет в спальной был потушен и горел торшер, абажур которого был раскрашен драконами, отражающимися расплывчатыми очертаниями на стенах. Пока Юля мылась, я чуть было не уснула, растянувшись на широкой кровати.

– Ну, что, устала, моя хорошая?

– Да нет, просто расслабилась, задумалась!

– Я догадываюсь, о чем ты примерно думаешь. И зачем я приперлась к этой старой дуре, да ещё и осталась ночевать? Ведь так?

– Юля, ну прекрати, – обняла я свою старшую сестренку, и прижалась к ней теснее, – я же просила не называть себя старухой. Ты красивая, а главное, нежная и характер у тебя золотой.

Услышав мои слова, Юля чуть не расплакалась, слезинки уже появились в уголках её красивых глаз.

– Давай ещё выпьем, – сама предложила я, и налила полные стопки.

– Давай, дорогая, за нас, за нашу дружбу! Мы же с тобой друзья?

– Не только друзья, но подруги и названные сестры.

Мы выпили, и снова слились в поцелуе. На этот раз мы целовались долго, нежно, поглаживая друг другу плечи, лопатки, груди. Моя голова снова пошла кругом, я откинулась на кровать, Юля легла рядом, взяла в свою руку мою ладонь и стала легонько её сжимать.

– Если бы ты знала, моя хорошая, как я тебе рада. Хоть я в Бога не верю, но знаю, что это небеса послали мне тебя.

– А мне – тебя, – ответила я и зарылась с головой в её грудь. Она же крепче прижала к себе мою голову и перебирала мои ещё влажные волосы.

Не знаю почему, то ли от выпитого коньяка, то ли от впечатлений вечера я тоже заплакала. Глядя на меня и Юля стала тихо плакать.

– Почему ты плачешь, милая?

– А ты почему?

– Я от счастья!

– И я тоже от счастья!

Часть 2.

Наплакавшись, мы стали слизывать друг у дружки слезы с лица, щек, глаз и подбородка.

– Давай заберемся под одеяло и просто полежим, прижавшись друг к другу.

– Давай!

– Я сплю всегда голая, – сказала Юля и сбросила с себя ночнушку.

– Я тоже, – сбрасывая свою, – не люблю всякие резинки. У нас в общаге некоторые девочки спят в трусах и в лифчике. Представляешь, как это мешает телу расслабиться во сне.

– Да, солнышко, – Юля впервые так меня назвала, и мне это очень понравилось, – тело своё надо любить и ласкать! А писечку так вообще грех закрывать тряпками. Она должна дышать, радоваться свежей постельке. С этими словами Юля просунула руку в мою промежность и стала гладить губки. Другую руку она положила на грудь и стала пальчиками перебирать сосочек.

– Я чувствую, как твердеют твои сосочки. Они  уже возбудились, и стали большими, как спелые вишни. Да и писечка твоя тоже возбудилась и посырела.

– Да, Юля, мне нравится, как ты играешь с ней и с сосочками. А можно, я тоже поглажу твою писечку?

– Не можно, золотце, а нужно, промурлыкала Юля и припала к моим губам.

От её ласк моя голова пошла кругом, затуманилась и я уже не принадлежала себе. Я нащупала её писечку и пропустила пальчик в щелку. Она тоже была влажной.

– Ты, между прочим, тоже потекла, – заметила я ей.

– Ещё бы, ласкать такую куколку, чувствовать её мокрую щёлку и не посыреть?

– Юля, ты сводишь меня с ума своими ласками.

– Ты меня тоже!

Она спустилась чуть ниже и стала ласкать язычком мои сосочки, облизывать их своим шершавым язычком, так ласково и нежно, что я застонала.

– Юля, Юля, ещё чуть-чуть, умоляю, я сейчас улечу.

– Не улетай без меня зайка моя, – нежно прошептала она, и стала ласкать своим язычком мой животик, спустилась ниже, и взяла в ротик пуговку клитора. Это стало последней каплей. Я испытала сильнейший оргазм и едва не потеряла сознание. Меня всю трясло, таз поднимался и опускался, а из письки потекла густая слизь, которую Юля тут же всю и вобрала в свой ротик.

– Прости, я испачкала тебе простынь, – слегка успокоившись, виновато пролепетала я.

– Глупенькая ты, моя девочка, – ласково проговорила Юля, – думаешь о какой-то ерунде, когда нужно наслаждаться. Простыни что? Такая мелочь по сравнению с тем кайфом, который ты испытала. А то, что ты его испытала, я нисколечки не сомневаюсь. А, знаешь, что из тебя вылилось? Это же любовный бальзам, живительная влага. Ты что, впервые испытала оргазм? Ну, это чувство полета, когда голова отключается, и ты улетаешь в космос? Неужели ты с мальчиками не испытывала такое?

– Нет, Юленька, милая, это у меня впервые. Что мальчики, они только о себе думают, им бы спустить побыстрее, а что девушка потом страдает, не получив своего, на это им наплевать.

– Не переживай, милая, теперь у тебя будет много разных оргазмов.  И голубых, и розовых и фиолетовых. Я тебе это гарантирую. Ты не подумай, солнышко, что я развратная женщина, и только и знаю, что соблазняю молоденьких девушек. У меня был опыт лесбийской любви, однажды, в молодости, но ничего похожего на то, что я испытала с тобой, даже в сравнение с ним не идет. Мы с тобой, мне кажется, просто подошли друг к другу, как ключик к замочку.

– А кто из нас ключик, и кто – замочек? – спросила я у неё.

– А какая разница, солнышко? Нам просто хорошо вдвоем и это главное. Нет, после этой ночи я точно поверю в Бога и пойду ставить свечку в благодарность за то, что он послал мне тебя.

Мы снова слились в поцелуе, долгом, долгом. Это был не один поцелуй, а непрерывный поток поцелуев и поцелуйчиков. Юля затащила меня на себя, я снова уткнулась сосками в её великолепную грудь.

– А не хочешь тоже поласкать меня там язычком, – слегка смутившись, спросила она и заглянула в мои глаза, видимо для того, чтобы увидеть мою реакцию и остановить, если заметит отсутствие желания с моей стороны.

– Конечно, очень хочу, – ответила я, – прости, что не догадалась сама это сделать. Только извини, если я буду делать это неловко. Я же ученица.

– Ты, хорошая ученица, – спустя минуту услышала я сквозь стон её шепот, – ты отличница. Ах, какой у тебя нежный язычок! Только, раздвинь в сторону губки и просунь его глубже. А ещё засунь себе в писеньку пальчик, обмажь этим кремом мой клитор и пососи.

Я всё сделала, как научила меня моя опытная наставница, и Юля тоже улетела в Космос. Конвульсии её тела продолжались очень долго, она не реагировала на мои слова и я даже слегка забеспокоилась, в порядке ли она. Наконец она открыла глаза, улыбнулась мне и произнесла:

– Ты просто маленькая волшебница!

– А ты – моя добрая фея!

– А давай ещё выпьем за нашу любовь, предложила Юля, – или ты не уверена, что это любовь?

– Конечно любовь, милая Юлечка, конечно любовь. Я такая счастливая!

– А я и подавно!

Она налила снова по полному бокалу коньяка, мы чокнулись и выпили залпом!

– Ты так и не попробовала мою выпечку, – огорчилась Юля.

– Ничего, ещё будет время, завтра утром поем Ты же меня не прогоняешь прямо сейчас?

– Как ты могла такое подумать, Олька? Я что – сумасшедшая? 

Мы снова забрались под одеяло, прижались друг к дружке и стали целоваться. Насладившись вволю поцелуями, счастливые, мы заснули.

Утром я проснулась от того, что Юля гладит мои груди.

– Разбудила маленькую девочку, – спросилась она, улыбаясь, – не дала, гадкая мамочка  ребенку поспать?

– Хорошая мамочка, самая лучшая на свете, – ответила я и тоже улыбнулась.

Юля решительно отбросила одеяло и попросила:

– Тогда поцелуй свою мамочку там.

– С удовольствием!

Подскочив на кровати, я радостно стала выполнять её просьбу.

– Только развернись солнышко ко мне, – попросила Юля, я тоже истосковалась по твоей писечке за ночь.

Я почти сразу же потекла, и Юля с удовольствием выпила свой утренний коктейль. Оргазм накрыл нас почти одновременно и мы долго наслаждались этим ощущением полной гармонии наших душ и тел.

– Я уже позавтракала, – озорно захихикала Юля, а вот дочечку нужно срочно кормить.

– Подожди, милая мамочка, давай немного полежим так.

Позавтакав, мы с ней пошли на кафедру. Андрея ещё не было в лаборатории, но Юля сама начала меня знакомить с оборудованием.

– Как ты думаешь, спросила я у неё, – если этот эксперимент подтвердит гипотезу Андрея Александровича, это станет мировым открытием?

Юля улыбнулась мне и ответила:

– Не думаю! Это у Андрея идефикс! Он носится с ней как с «писаной торбой». Обычный научный эксперимент. Ну, напишет отчет, выступит на какой-нибудь международной конференции, опубликует статью в журнале Сайенс, и всё. Но, он выбил под это дело грант, уже молодец, дал нам с тобой подзаработать.

– А я-то как подзаработаю, мне же курсовую только написать.

– Ну, какой же ты, в сущности ещё ребенок, – Юля притянула меня к себе и поцеловала, - тебя же оформят на пол ставки лаборанта, я уже и приказ отнесла на подпись ректора. Ну, а если Андрюша, – она уже не стала поправляться, – прославится. А, в своей Нобелевской речи, в самом конце, поблагодарит нас с тобой за помощь, – со смехом сказала она, – и мы тоже прославимся.

Андрей Александрович, как и обещал,   прибежал к двенадцати, с ходу стал объяснять мне устройство приборов и выдал журнал наблюдений.

– Будешь сюда ежедневно записывать показания приборов, изменения в поведении животных и свои выводы. А мне нужно бежать на заседание кафедры. Все вопросы к Юле, она всё знает лучше меня.

В таком примерно ритме прошли предновогодние дни. Мы с Юлей вместе приходили на кафедру, вместе уходили, а по вечерам наслаждались друг другом и дарили радость. Любовь наша не угасала, а только крепла. Мы уже не могли и часа провести в разлуке.

Часть 3.

За два дня до Нового Года я проснулась ночью от каких-то странных звуков, открыла глаза и увидела, что Юля стоит на локтях, выставив свою попку, а в её письке орудует... Андрей. Первой моей мыслью было сейчас же собраться и уйти. Но куда? Ночь на дворе, общага заперта. Что же делать?

– Интересно, как он сюда попал? Звонка в дверь я не слышала. Дура! У него наверняка есть ключ от квартиры. Да, но почему Юля не предупредила меня?

Им было явно не до меня, оба были увлечены любовной игрой. Точнее, увлечена была одна Юля, которая насаживалась своей писькой на его член.

Ююлечка, какая у ттебя всё таки слааденькая п..да, – с растяжкой шептал Андрей, в то время, как она только стонала от страсти.

– Кажется он в сильном подпитии, сделала я свой вывод. Но Юля, как она могла «подпустить» его к себе. А как же я, как же наша любовь?

Мне стало так жалко себя, что я чуть не разрыдалась. Но, вид Юлькиного тела, её страсть, её стоны  были так естественны, что я немного успокоилась и стала любоваться их любовной игрой.

– Только она, моя Юля может так неистово предаваться страсти. Да, мне обидно, конечно,   что не со мной, но ведь у них с Андреем давние отношения, а я появилась совсем недавно. Но как она виляет задницей и скулит как сучка? Да, ей же нужен кобель, а я не могу дать ей то, что может дать мужской член.

Андрей весь задрожал и стал кончать, и Юлька тоже затрепетала, задергалась и, видимо, тоже кончила. Он вынул, слегка потряс им и опять обратился к Юле:

– Не хочешь его обсосать?

Ничего не ответив, она взяла член в свой ротик и стала облизывать. Я сразу вспомнила то движение её губ, когда она говорила об экспериментах Андрея при нашем знакомстве.

– Значит это у них не первый раз. Но, как она красива, моя Юля? Моя ли? Она же мне изменила с другим!

– Пойди, помойся, – закончив обрабатывать член, – шепотом сказала Юля.

Андрей нетрезвой походкой направился в сторону ванной.

Когда он закрыл за собой дверь, я повернула голову и открыла глаза. Юля слегка испугалась, но я начала взяла её за руку и с волнением стала говорить:

– Я видела, как ты с ним…

– И ты меня осуждаешь?

– Нет, что ты, Юлечка,   не осуждаю, просто не понимаю. Неужели ты меня разлюбила?

Сказав это я зарыдала и уткнулась в её такую родную грудь.

– Ну что ты, дурочка моя любимая, как ты могла такое подумать? Не разлюбила, конечно, ещё крепче люблю. Просто это совсем другое. Мужчины, они же кобели, им вынь да положь.

Она приблизила к себе моё лицо и стала слизывать слезы. Я вспомнила тот момент, когда мы в первый раз делали это вместе.

Я прижалась к её груди и стала целовать сосочки. Я видела, как это ночью делал Андрей и какова была реакция на его поцелуи Юли. От моих, её стазу затрясло, и она сунула свою ладонь в мою совсем сырую промежность.

– Да, тебе солнышко, похоже,   понравилось наблюдать за нами. Я бы даже сказала, ты так возбудилась, что кончила!

Она притянула моё лицо и стала страстно меня целовать. И тут я почувствовала вкус спермы Андрея на её губах и во рту.

– Юлька, я попробовала его сперму, и мне не было противно, наоборот, её вкус и запах меня заводит.

– А ты что, солнышко, ни разу не делала минет мужчинам и не пробовала сперму?

– Нет, Юлечка, дорогая, никогда! Да я вообще, до встречи с тобой была невинна, как дитя.

– Но ты же уже не девочка!

– Нет, не девочка. Просто не приходилось.

– Не переживай, научишься и полюбишь.

– Нет, мне мужики не нужны, я тебя люблю, тебя одну!

– Ну, от мужской любви не отказывайся. Это совсем другое, но тоже иногда необходимое. А, скажи, ты действительно считаешь, что я тебе изменила с Андреем? Простила?

– Простила не то слово. Просто, я думала, что ты моя и только моя. А, оказалось, что не только моя. С другой стороны, наверное, каждая женщина хочет ощутить живой член внутри себя. Я же не могу тебе дать такие ощущения, какие дает он. Пальчики не в счет, настоящая сперма это другое. Это физиология.

– Андрей не в счет, это не мужчина, а кобель. Он на кафедре всех сотрудниц перетрахал и ещё, на соседних попасся. А ко мне он ходит как к другу. У него жена ревнивая страшно. Да он и сам дает ей поводы ревновать. Она же не дура, сразу чует, чем от него пахнет или в чем испачкана рубаха. Вот и вчера, она его не пустила домой, поэтому он ко мне и пришел. Я для него как палочка-выручалочка.

Наш разговор прервало появление голого Андрея. Увидев, что я не сплю, он быстро обматался полотенцем, и совершенно не смущаясь поздоровался:

– Добрый вечер, Оленька!

– Добрый вечер, Андрей Александрович.

– Слушай, давай в домашней обстановке не будем соблюдать эти формальности. Ну, ты поняла, о чем я? Да, встреча наша проходит, как  пишут в дипломатических протоколах, в неформальной, дружеской обстановке. Так что не смотри на меня, как на твоего руководителя. Я же в первую очередь человек, мужчина в конец концов, и ничто человеческое мне не чуждо. Давайте лучше девочки выпьем за начало нового этапа в наших отношениях.

Юля, достань, пожалуйста, из моего портфеля остатки виски, и организуй какую-нибудь закуску.

Когда Юля ушла на кухню, Андрей, так он попросил его называть, достал из шкафа халат и накинул на себя. Судя по тому, как он хорошо ориентируется в Юлиной квартире, я поняла, что он здесь частый гость. Но, никакой ревности к Юле я уже не испытывала, наоборот, я поняла, что мне теперь надо ещё внимательнее и ласковее к ней относиться.

– Ну, как тебе Юлька? – усевшись в кресло, спросил Андрей, – хорошая она тетка, и душевный человек! А, самое главное, безотказная.

Я не стала уточнять, что он имел в виду под словом безотказная.

– Тебе, пожалуй, откажешь, – подумала я про себя, сам возьмешь, а вслух сказала:

– Да, она замечательный человек!

– И женщина, заметь, замечательная, – снова недвусмысленно выразился он.

– Ну, как женщину я её не знаю, – хотела было я выкрутиться, но этот кобель рассмеялся и заявил:

– Да ладно тебе прикидываться, что я мальчишка, не вижу, какие между вами отношения? Да я не узнаю её с тех пор, как ты у неё появилась. Хотя она и раньше за собой следила, а теперь стала вообще такой притягательной. Лицо просто излучает счасьбе. Так что, я рад за вас.

В это время явилась Юля с подносом и бутылкой виски.

– А мы тут с Оленькой о тебе говорили. Молодец ты, все-таки, Юлька! Настоящий человек!

Юля разлила виски по стопкам и обратилась к Андрею:

– Ну, и что нам скажет начальник транспортного цеха?

– Ну, если ты так меня обозвала, то я предлагаю выпить за то тягловое средство, которое нас держит на поверхности и не дает опуститься на дно, то есть, за женщин!

Мы чокнулись и выпили.

– Что, ложимся спать? Ты бутылку с закуской не убирай, может, кто захочет добавить. Я, наверное, лягу между вами?

– Ещё чего, – возмутилась Юля, раскатал губу на Олю. Нет, я буду спать по серёдки и не дам её в обиду.

– Как я могу её обидеть, я только приласкаю, обниму.

– Знаю я, чем твои ласки заканчиваются, – захихикала Юля, – а она, между прочем, ещё девочка.

– Да ты что! А я думал, что двадцатилетних девочек не бывает.

– По себе судишь?

– Да нет, я потерял девственность в двадцать один!

– Хочется, как Станиславский, сказать – «не верю!»

– Хочешь, верь, хочешь – не верь, но это так. Ты, Юля, как-то плохо обо мне думаешь, а я, между прочим, в юности был таким скромником, что боялся к девочке подойти и заговорить. Но, как говорится: «укатали Сивку крытые горки!»

– Вот с тех пор и катаешься, Сивка, с горок. Но, как говорит хорошая русская пословица: «любишь кататься, люби и саночки возить!» А вы, мужики, любите только кататься, а санки за вас бабы возят.

– Ты несправедлива ко мне, я своей жене всегда помогаю во всем, цветы на восьмое марта дарю.

– А мне ты, между прочим, цветы ни разу не дарил, хотя и катаешься регулярно, – вспыхнула Юлька.

– При Оле хотя бы не говорила такое, – застеснялся почему-то он.

– Да она всё слышала и видела, – продолжила она, – как мы с тобой кувыркались, и как я у тебя сосала. Она хоть и молоденькая, а всё прекрасно понимает.

– Ну, ты меня, Юлька, прямо в краску вогнала!

– Тебя вгонишь! Ложись, давай, с краешка.

Мы втроем легли под одеяло, но спать никто не хотел. Мы с Юлей обнялись и стали шептаться. Андрей долго ворочался, потом встал, налил себе бокал, выпил, налил другой и обратился к нам:

– Нет, я вот понимаю, мужчина с женщиной, а как это женщина с женщиной. Показали бы!

– Зайди на любой порно сайт и посмотри, – ответила Юля.

– Да ну, там всё постановочное, актрисы играют, страсть изображают и стонут ненатурально. А я бы хотел увидеть в натуре!

– А что, Оля, может, покажем ему, как могут любить друг друга женщины? – предложила Юля, – только надо выпить для храбрости.

– Мы снова собрались у столика, допили остатки виски и у меня слегка закружилась голова. Стало всё так легко и просто.

– А что, пусть посмотрит, жалко, что ли? Тем более мне так хотелось сделать Юльке приятно.

– Только у меня условие, – Юлька хитро подмигнула мне, – что ты тоже будешь голым, а-то как то не комильфо. Все должны быть в равных условиях.

– Ну, хорошо, неохотно согласился Андрей и откинул полы халата, так сойдет?

– Сойдет, согласилась и я, – и стала коситься на его член. Он был пока ещё в спокойном состоянии, и показался мне значительно меньше того, который всего пол часа назад сосала Юлька.

Мы с ней сбросили халатики, устроились в позе 69.

– Ложись писькой к подушкам, а я сверху тебя накрою, чтобы ты немного пообвыкла. Мою то письку и попу он не раз видел, а твоя пусть открывается постепенно.

Юля не стала меня прижимать своим телом, пропустила мои, слегка согнутые в коленях ноги под свои руки и уперлась локтями в кровать. Я не догадалась подложить под голову подушку, поэтому обхватила Юлю за талию и принялась медленно целовать её бедра, приближаясь к писке. То же делала и она. Первое время я ещё вспоминала, что Андрей из кресла смотрит на нашу игру, но постепенно Юлькина писька так меня зачаровала, что я забыла про всё всё на свете,   и думала только о ней – красавице. Она уже слегка посырела, и малые губки покрылись капельками выделений. Свет торшера отражался в них, как в маленьких бриллиантах. Несмотря на то, что я убирала их своим язычком, они появлялись снова и снова. В это время Юля всунула пальчик мне во влагалище, достала оттуда мои соки, смазала ими клитор и взяла его в рот. Я тут же начала сквирить или сквиртить. Да не важно, как это назвать, главное, что мои соки толчками выходили из влагалища и попадали к ней в рот. Юля довольно мычала и размазывала их по своему лицу. Я тоже добралась до её клитора, провела по нему влажным язычком и стала обдувать. Юля просто взвыла от удовольствия и тоже стала выделять соки. Первой улетела она, а я, хоть и кончила одновременно с ней, но не отключилась, а продолжала поглощать её чудесный бальзам. Юля пришла в себя и упала на спину, а я принялась целовать её соски. Потом она развела ноги циркулем, я сделала то же самое и мы стали тереться своими мокрыми письками. Словами не передать, как это было божественно. Мы потянулись друг к другу губами и слились в страстном поцелуе.

– Я люблю тебя, солнышко, – шептала она.

– Я никому тебя не отдам, – так же шепотом говорила я, – ты моя и только моя.

– Посмотри назад, – шепнула она мне тихонько.

Я оглянулась и увидела, что Андрей откинул голову назад и вовсю дрочит свой член.

– Хочешь отсосать у него, – так же шепотом спросила Юля?

– Я стесняюсь.

– А давай вместе! Будешь смотреть, что я делаю и повторять. А потом сама почувствуешь как ему лучше. А сперму разделим пополам, по-сестрински.

Андрей встрепенулся, когда Юлька тихонько подползла к нему, и взяла член в рот. Он убрал свою руку, и расцвел, как роза. Я пока ещё находилась «в тылу» и наблюдала за Юлькиными действиями. Она полностью заглотила член, и начала ритмично качать головой, так, что её груди-очаровашки стали раскачиваться из стороны в сторону. Андрей заметил это и стал их мять. Юля вынула член изо рта, провела язычком по головке, стволу и повернула ко мне голову.

– Ну, солнышко, иди сюда, присоединяйся. 

Андрей прикрыл глаза и наслаждался получаемыми ласками. Я подползла к креслу, Юлька подвинулась так, что член находился между нами. Она кивнула мне головой, мол, «делай как я». Я наклонила голову, лизнула головку, и посмотрела на Юльку. Она одобрительно кивнула мне и провела язычком по стволу снизу вверх, я сделала то же самое. Потом она опустилась ниже и стала облизывать яйца, и я сделала то же самое. Затем мы по очереди облизали головку. Юлька снова взяла член в рот и продвинула головку как можно глубже. Я даже заметила, как она двигалась по пищеводу. Юлька замерла в этом положении и стала давиться слюной. Они текли по подбородку, на глазах появились слезы, но она отчаянно держалась. Затем медленно стала поднимать голову, пока не выпустила член наружу. Я слизнула слюну с её подбородка и губ, а Юлька кивнула мне головой, дескать «повтори».

– Нет, у меня так не получится, – промелькнуло в моей голове, но я взяла его в рот и стала продвигать в своё горло. Самзанный Юлькиной слюной, член довольно легко проскочил вглубь и я уперлась подбородком в яйца.

– Ура! Получилось! И даже довольно легко. И, такое ощущение, что он погрузился в моё влагалище. Я тоже выждала момент, когда рот переполнился слюной и начала выпускать его на свободу. Юлька тотчас подхватила его и полностью заглотила. На этот раз у неё тоже всё прошло хорошо, потому, что он уже обильно был смазан нашей тягучей и скользкой слюной. Так мы менялись с ней до тех пор, пока Андрей не завыл в голос и не запричитал:

– Ох, девчонки, как здорово. Я больше не могу терпеть, кончаю.

С этими словами он начал стрелять спермой. Юлька держала в руках пульсирующий член и направляла струю то на моё, то на своё лицо. Часть спермы попало нам в рот, часть на подбородок и шею.

– Глотай, солнышко, это вкусно, – шептала  она мне, а потом обсоси головку.

Я сделала так, как учила меня моя наставница и почувствовала солоноватый вкус во рту, терпкий запах спермы и это меня сильно возбудило.

– Спасибо девочки, – открыв глаза, проговорил Андрей.

– Спасибом не отделаешься, – засмеялась Юлька, – гони давай монету.

– Да я не прочь, только что тогда получится, что вы девочки по вызову, что ли?

– По какому ещё вызову, – сделав вид, что возмущена, ответила Юлька, – по моему, ты сам сюда пришел.

– Ну, девчонки, – не ответив на её последнюю реплику предложил он, – это дело надо отметить!

– Какое дело?

– Ну как же, первый Олин минет!

– А почему ты решил, что первый? – задала вопрос Юлька, может она с четырнадцати лет этим занимается.

– Я же исследователь, умею наблюдать и делать выводы. Скажи честно, Оля, я угадал, ты делала это впервые?

– Да, угадал, впервые, – смутившись ответила я – но мне очень понравилось.

– Ну, что, у нас там осталось чего в бутылке?

– После тебя хоть выжимай!

– Жаль! Неужели у тебя ничего нет, Юля?

– Есть, конечно, коньяк Наполеон!

– Это ещё тот, что я из Парижа привез – удивился Андрей, ещё не выпила?

– Ну, это у алкашей всегда пусто, а мы с Олей за две недели и половины бутылки не осилили. Пойди на кухню, достань из холодильника, и коньячные бокалы не забудь захватить.

Пока Андрей ходил за коньяком, мы накинули на себя халатики и когда он вернулся, то инстинктивно прикрыл руками пах.

– Посмотри, каким стеснительным стал, рассмеялась Юлька. Только что совал нам в рот и не стеснялся, а тут на тебе, застеснялся.

– Не я совал, а вы сами брали, но это не важно.

Он разлил коньяк по бокалам и произнес тост:

– Ну, за Олечкин дебют! Пьём до дна.

Он быстро опрокинул содержимое своего бокала, а мы с Юлей тянули постепенно, маленькими глотками. Не дожидаясь пока мы допьем, он налил себе ещё.

– А это у наркологов называется «синдром опережения круга», – заметив это, сказала Юля.

– А ты откуда знаешь? – удивленно спросил Андрей.

– Любовник у меня был, нарколог, он вместо того, чтобы заниматься любовью, рассказывал мне теорию.

Так, за веселыми разговорами мы прикончили коньяк, и я уснула, прижавшись к уютненькой груди Юли.

Проснулась, когда уже было светло. Юли и Андрея в комнате не было а из кухни доносился звон посуды. Я накинула на плечи халатик и выбежала на кухню. Юля стояла спиной ко мне и что-то жарила на плите. Я на цыпочках подкралась к ней, приобняла за талию и поцеловала в шейку. Она вздрогнула от неожиданности, но увидев меня, расплылась в улыбке.

– Проснулась, солнышко, – радостно сказала она и подставила для поцелуя свои губки.

– Доброе утро, любимая, – прошептала я и припала к её губам. Она развернулась ко мне лицом и прижала к своей теплой груди.

– А где Андрей?

– Свалил, слава богу. Пошел «сдаваться» к своей суженой.

– Ну и хорошо, – обрадовалась я. Я боялась, что он и в Новый Год будет здесь. А нам же с тобой никто не нужен, правда, милая?

– Конечно, солнышко! Новый Год – праздник семейный.

Когда я услышала эти слова, мне стало так легко на душе.

– Значит, она считает, что мы с ней одна семья, – обрадовалась я.

– Ну что, сначала завтракаем а потом пойдем поваляемся немного?

– А давай сначала поваляемся, потом позавтракаем и снова поваляемся.

– Ох ты, сладкоежка моя милая!

– Ты, Юленька, не меньшая сладкоежка. Мы с тобой «два сапога – пара»! Я только немного помоюсь, и к тебе.

– Зубы только не чисть!

– Это почему же?

– Ну, потому, что во рту ещё сохранился прежний вкус. Добавишь мой, и получится прекрасный коктейль, – тонко намекнула она на вчерашний «инцедент».

Я, почему-то покраснела, вспомнив, как мы вчера вдвоем делали Андрею минет.

– Ну, чего ты покраснела, дурашка. Ведь классно вчера всё получилось. Теперь у нас спаянный коллектив.

Когда я вернулась в спальню, Юля лежала голенькая и ласкала рукой свою письку. Я бросилась на кровать и прошептала:

– Оставь её мне, не хочу ни с кем её делить. Только моя!

– Ты тоже повернись ко мне писечкой, – попросила она, – я так по ней соскучалась.

Мы ласкались с Юлей долго, наслаждаясь прелестями любимых тел, пока не довели друг дружку до оргазма. Отдохнув и успокоившись, пошли завтракать.

– Знаешь, Юля, мне сегодня ночью приснился удивительный сон.

– Сон, удивительный? Ну, ка рассказывай побыстрее. Не Андрюшин ли член приснился?

– Да, ты угадала, член там тоже присутствовал, но не его. Одного деревенского увальня.

– Почем ты знаешь, что деревенского?

– А вот послушай:

Ну, знаешь, как во сне, всё необычное, всё загадочное.

Снится мне, что иду по лесу. Вроде бы и не заблудилась, но место незнакомое.

– А как же ты в этом лесу оказалась?

– Ну откуда ж я знаю, Юля, это же сон.

Так вот, выхожу на опушку, а там стоит рубленный домик по одному окошку на каждую сторону. А я проголодалась, да и пить хочу. Дай, думаю, зайду, попрошу хотя бы напиться, а если к столу пригласят, то не откажусь. Захожу внутрь и вижу, спиной ко мне сидит грязная старуха, патлы лохматые, не чёсаные годами, а на печи, парень рыжий спит, в белой расшитой рубашке, перехваченной кушаком, и храпит так, что стены трясутся.

Старуха обернулась на стук двери, да и говорит:

– Вот и обед мой подоспел!

– Я было подумала, что она приняла меня за служанку из трактира, и говорю ей:

– Вы, наверное, перепутали, я никакого обеда вам не принесла.

– Как же, как же, перепутала я? Ничего я не перепутала, ты и есть мой обед. Сейчас я тебя в печку посажу, зажарю да и съем, а косточки собакам брошу.

Я приняла её слова за шутку, и ответила шуткой:

– Да на мне мяса то почти нет, а косточки такие острые, что ваши собаки подавятся. Вы лучше зажарьте того борова, что лежит на печи, в нем мяса много, надолго хватит.

– Да пробовала, милая, я его в печь посадить, да он ноги расставил, мне с ним не справиться никак. Мало того, он ещё и поселился у меня, уходить не хочет. Утром проснется, сразу за стол и ложкой стучит, есть просит. А у меня самой кроме мышей в подполе и нет ничего съестного.

– А вы бы его на охоту отправили или за грибами, – продолжила я этот наш шутливый разговор.

– Какой там, отправь. Лентяй и лежебока. Ему бы только на печи лежать, да как медведю «лапу сосать»! Воды в избу и то не принесет. Нынче лето, в хате тепло, а придет зима, надо печь топить, а дров нет. Заставляла его пойти в лес, да нарубить да наколоть. Какой там! Беда мне с ним.

– А где у вас ведро и колодец? Давайте я вам воды принесу.

– Колодца-то милая нет. Надо к ручью идти. Ведро в сенях, а к ручью всё по тропинке, а там увидишь.

Я нашла ведро, стремглав сбегала на ручей, сама напилась и в дом вернулась с полным ведром.

– Ой, спасибо тебе девочка. Добрая ты, передумала я, не стану тебя в печь сажать, да и огня в печи нет, дрова ещё по весне закончились.

– С кем это ты там разговариваешь, – раздался зычный голос с полатей, – сама с собой чёли? Совсем одичала на старости лет.

Увалень сел на печи и тут увидел меня.

– Ух ты, красава кака! Ты кто и откуда?

– Тебе что, паспорт показать, или так, на слово поверишь?

– Да не! Пачпорт мне твой не нужен, я просто смотрю, девка кака-то незнакомая. Ты с уезда что-ли приехала?

– С уезда, с уезда. Ну а ты кто такой, добрый молодец?

Это моё обращение «добрый молодец», очень ему понравилось, он подбоченился, пригладил волосы на голове и ответил:

– Андреем меня кличут, а сам я из Семеновки, тут недалече.

– А что, Андрюша, девок у вас в Семеновке много?

– Какой, много, всего две, да и те, одна рябая, другая хромая. С тобой не сравнишь. Ты красивая.

– А замуж-то меня посватаешь?

– С радостью посватаю. А пойдешь?

– Подумаю! Мне муж нужен работящий, чтобы дом у нас был лучший в деревне, чтобы сарай не вмещал живности, да амбар ломился бы от зерна.

– Да я работящий, у меня всё в руках горит, воодушевился парень и спрыгнул на пол.

– А ну ка покажи, какой ты работящий. Наруби ка дров, да истопи печку, да воды наноси, мы сегодня банный день устроим. Ну, а в вечеру мы и и отдохнем может вместе на сеновале.

Парень схватил топор и помчался в лес. Оттуда послышался звон топора и хруст падающих деревьев.

– Ишь, как ты его? Молодец девка. Я-то по молодости тоже была красавица.

– А сколько же вам лет сейчас?

– Да, почитай годков двести с лихом.

– Да вы шутите! Люди столько не живут!

– Так, то – люди, а я Баба Яга. У нас пять лет, как у вас один годок.

– Так, так, – стала я в уме высчитывать её возраст, – выходит ей всего сорок. Молодая ещё женщина, просто неухоженная. А если её помыть хорошенько мочалкой, да патлы отрезать и прическу сделать, нанести макияж, так она просто красавицей будет выглядеть.

Тут в хату ввалился Андрей с охапкой дров. Я, чтобы не угас его энтузиазм, подошла к нему, поцеловала в щечку и похвалила:

– Какой же ты ловкий парень, как быстро управился.

Он весь зарделся, приободрился и ответил:

– Это ещё не всё! Щас ишо принесу.

– Давай, молодец! На сеновал-то надо чистыми идти.

Андрей убежал, а мы продолжили разговор.

– А вас как зовут?

–  Баба Ульяна!

– В детстве мама, наверное, Уленькой звала?

– Да, я уже и забыла, когда это детство было.

– Да не старьте вы себя, выкиньте эти мысли из головы. Вам всего-то сорок лет, женщина в рассвете сил. А я Оля, можно Оленой называть.

Вбежал Андрей, с очередной охапкой дров, берестой для растопки и принялся растапливать печь. Береста быстро занялась огнем, Андрей набросал сверху хворост, а когда тот дал угли, положил в топку дрова.

– Да, у тебя действительно, всё в руках горит, за такого и замуж выйти не страшно.

– Щас, огонь разойдется, да я за водой сбегаю. Где у тебя бабка ушаты?

– Да, не бабка она, Андрюшенька, а женщина бальзаковского возраста, и зовут её Ульяной. Не называй её больше бабкой.

– Хорошо, б.., Ульяна, где у тебя ушаты.

– Да, во дворе под навесом глянь, там они должны быть.

Андрей снова умчался, и мы продолжили разговор с Улей.

– Можно я буду к тебе на ты!

– Даже нужно!

– А, скажи, Уля, можно тебя будет перед мытьем немного подстричь?

– Это зачем же?

– Ну, из-за твоих длиных волос не видно, какая ты красивая.

– Я! Красивая? – Уля расхохоталась, – насмешила ты меня, Олена. Да меня с детства только уродиной и называли, свыклась уже.

– Вот и плохо, что свыклась и сама в это поверила. А ты на себя в зеркало смотрела? Да у тебя такие красивые брови, глаза большие и глубокие, ресницы длинные.  А нос?

– Нос кривой, как и положено Бабе Яге.

– Не кривой он вовсе, а с горбинкой. Это придает женщине определенный шарм. Уши я твои пока не разглядела, а губы такие чувственные, что любой парень мечтал бы получить их поцелуй.

Неутомимый Андрей притащил два ушата, поставил на печь котел и вылил в него воду.

– Быстро согреется! Баба, то есть, Ульяна, где у тебя лохань?

– Посмотри на чердаке.

Андрей спустил с чердака лохань, ополоснул её и поставил посреди горницы.

– Молодец ты, Андрюша, – продолжала я его нахваливать, чтобы в нем не угасал задор, что бы мы без тебя делали. Пропали бы!

– Да ладно, – принял  он за чистую монету мои слова, – что мне, трудно, что ли?

Пока он возился с лоханью и наполнял её теплой водой, я быстренько обрезала Уле волосы, в расчете на то, что попозже сделаю ей модную прическу.

– Андрей, ты не против, если Ульяна будет первой мыться? Ты же галантный кавалер?

– Конечно не против.

Я усадила Улю в лохань, дала время, чтобы кожа отмякла, и старательно растерла тело мочалкой. Под вековой, по её понятиям, грязью оказалась розовая бархатистая кожа. Я сменила в лохани воду и уже в чистой воде вторично помыла её душистым мылом. У Ули были прекрасные груди с большими, темно-красными ореолами и крупными вишневыми сосками. Я просто залюбовалась ими и сказала ей:

– У тебя такая красивая грудь, что любой мужчина отдал бы жизнь, чтобы прикоснуться губами к твоим соскам, чтобы обладать этим богатством. Я заметила, что тебе понравилось то, как я ласкала твои сосочки. Они сразу набухли. Ты чувственная женщина, а похоронила свою красоту и молодость здесь, на этой поляне. Нет, я заберу тебя в город, ты будешь модно одеваться и у тебя не будет отбоя от мужчин.

Уля расплылась в улыбке, но ничего не ответила.

– А вот пися твоя мне не нравится, точнее не она сама, а то, как ты там всё запустила. Ну, как из-за таких зарослей можно увидеть её красоту. Но, не переживай, у меня в косметички как раз завалялась бритва. Сейчас мы сбреем всё лишнее, и оставим только красивый треугольничек на лобке. Вот так, вот так. Посмотри теперь, какая она у тебя стала красивая. Такие аккуратненькие розовые губки нельзя прятать от людей. Я обмыла её теплой водой и она обернулась в полотенце.

Ну, Андрей, теперь наша очередь мыться. Пока он выливал воду из лохани и наполнял свежую, мы прошли за занавеску, я уложила Улю на кровать и припала губами к её письке, а рукой стала аккуратно крутить по очереди сосочки, затем раздвинула язычком малые губки, смазала слюной вход во влагалище и аккуратненько вставила указательный пальчик. Она была уже влажная внутри.

– Двести лет, – усмехнулась я, а железы работают как у сорокалетней женщины. Но, какая же она чувственная. Я смазала слюной клитор, положила на него большой палец и стала нежно на него надавливать. Уля застонала от удовольствия и спросила меня:

– Что это такое? Что со мной происходит?

– В тебе просыпается женщина, – ответила я и нежно поцеловала её в губы.

– Но так же не бывает, – взволнованным голосом отозвалась она, – чтобы было так хорошо.

– Бывает! И всегда будет, если этого хотеть и искать. Уля, я заберу тебя с собой, и ты будешь получать это ощущение счастья всегда.

Я припала губами к её сосочкам, и продолжала надавливать на клитор. Пальчиком я почувствовала, что во влагалище скопилось много выделений. Я оторвалась от сосочков, вынула пальчик, обсосала его и припала ко входу во влагалище. Белая липкая слизь попала мне в рот. Я проглотила первую порцию и ощутила божественный вкус. Я никогда не пробовала такой вкуснятины. А запах? Какой запах. Я пила и пила этот любовный бальзам. Уля застонала и стала прогибаться в спине. Её таз опускался и поднимался снова. Она кончала снова и снова, несколько раз подряд, а потом движения таза стали затихать и стоны прекратились.

– Что со мной было сейчас? Я умерла?

– Нет,   милая, ты не умерла, ты переродилась. Нет теперь прежней Бабы Яги, есть молодая женщина по имени Ульяна, Уля, Улечка.

– Спасибо тебе, Олена, что ты помогла мне переродиться. Это так необычно и так хорошо. Я так счастлива, что ты нашла меня здесь, прошептала она и погрузилась в глубокий сон. Я укрыла её одеялом и вернулась к Андрею. Он уже всё приготовил и ждал меня, держа на изготовке мочалку.

– Я думала, что ты уже ждешь меня в купели? Чего ждешь, раздевайся и марш в лохань.

Он снова засмущался, и тогда я первой сбросила с себя всю одежду и шагнула в лохань.

– Думаю, нам не будет тесно вдвоем, – весело расхохоталась я, видя его глупую физиономию.

Он стоял, и разглядывал меня голую, а в его штанах выпер бугор.

– Ну, что так смотришь? Не видел никогда голой женщины?

– Нет, не видел!

– Ну, ты и увалень, – рассмеялась я, – иди, я тебя помою. Или боишься, что я тебе что-нибудь откушу?

– Нет, не боюсь, – промямлил он и стал торопливо раздеваться.

Его член, довольно внушительных размеров стоял почти вертикально, и он прикрывал его руками.

– Что это ты его от меня скрываешь, боишься сглаза?

– Ннет, не боюсь, – дрожащим от волнения или от перевозбуждения голосом выдавил он из себя,   и убрал ладони.

– Какой он у тебя красавец, дай ка мне его сюда. Подойди ближе.

Он в полубессознательном состоянии шагнул к лохани и я обхватила ладонью его член.

– Разве можно такого красавца держать долго взаперти, – сказала я и стала облизывать головку.

У него полезли глаза на лоб. Видимо он даже не слышал, что такое бывает в жизни.

– Тебе не нравится, – задала я ему вопрос.

– Ннравится, – напряженным голосом ответил он.

– Тогда расслабься, и получай удовольствие.

Я попробовала полностью проглотить весь член, но с первого раза у меня это не получилось. Тогда я стала медленно погружать и вынимать его, каждый раз облизывая головку так, что он весь покрылся моей слюной. После этого я снова попробовала протолкнуть его в горло и на этот раз у меня это получилось. По-видимому, у увальня это вызвало дикий восторг, и у меня тоже. Я стала ритмично двигать головой, то погружая его полностью в себя, то вынимая. Андрей дрожал всем телом и я уже чувствовала, что он скоро кончит. Я едва успела вынуть его наполовину, как мощная струя спермы ударила мне в нёбо. Я стала лихорадочно глотать её, но поток не прекращался, а сам член дергался и дергался. Наконец толчки утихли, я вынула головку изо рта, облизала член снизу до верха и приказала:

– А теперь переходим к водным процедурам. Ну ка марш в лохань.

Как послушный ребенок Андрей сел в воду, так, что моя раскрытая писька слегка касалась его опавшего члена.

– Ну, как, понравилось?

– Дда! Очень понравилось. Я даже не знал, что так можно кончать.

– Ты многое ещё не знаешь в этих делах. Но, ничего, я тебя быстро научу уму-разуму. Не передумал ещё брать меня замуж?

– Наоборот, я даже боюсь, что ты мне откажешь.

– Ну, ладно, на досуге будем решать этот вопрос, а сейчас помой меня. Только аккуратненько, видишь, какая у меня нежная кожа. Я встала и повернулась к нему задом. Дрожащими руками Андрей намылил мочалку и стал старательно водить ей по моей спине, попе и бедрам.

– Там достаточно, теперь помой грудь, животик и то, что ниже. Ну как я тебе спереди?

– Ты – богиня!

– Тогда поцелуй богине грудь, сосочки, только аккуратно, не прикуси.

Он припал к груди и стал неумело её чмокать.

– Нет, не так, язычком! Высуни его посильнее и кончиком поласкай сосочки, оближи их, аккуратно помни руками.

Хотя он и был неумеха, но я всё равно возбудилась. Раздвинув пошире ноги я приказным тоном сказала:

– Теперь поцелуй меня там.

Он вначале опешил, видимо даже не подозревал, что такое возможно, но потом опомнился и припал к моей пизденке.

– Раздвинь складочки и поработай там кончиком язычка, а потом поднимись выше. Видишь эту пипочку, – я показала пальцем клитор, – поцелуй её, только осторожно, она очень чувствительная.

Он сделал всё, что я приказала, и я испытала  такой сильный оргазм, что чуть не взлетела.

Очнулась от того, что Андрей тряс меня за плечи так, что голова болталась как у китайского болванчика.

– Тебе плохо, плохо? – испуганно повторял он.

– Дурачок ты! Мне хорошо! Мне оочень хорошо! Добавь ка лучше тепленькой водички, домоемся и пробежимся по лесу, может,   грибов на ужин соберем.

Да, прогулка по лесу была удачной. Андрей хоть и увалень, но, только и искал возможности прижать меня к  березке да погладить грудь и попу. Да я, честно говоря, и сама его провоцировала. То нагнусь так, что попка наполовину оголяется, то спущу пониже рубаху, чтобы груди оголились. Когда вышли с ним к болотцу, где озерцо как блюдце, я предложила:

– Давай купаться голышом. Сбросила с себя всё и нырнула в воду. Он за мной! Наплескались в удовольствие, вылезли на ковер изо мха, обсохли. Вижу, он на меня поглядывает, и, вроде как стесняется первым начать. А ничего не говорю, не предлагаю, только ножки пошире раздвинула, чтобы писька была видна во всей красе. Гляжу, у него член уже и небеса подпирает, подползла к нему и села сверху. Он аш сознание чуть не потерял, то ли от неожиданности, то ли от возбуждения. А я наклонилась к нему, поцеловала в губы страстно и попросила:

– Целуй мою грудь, дурень, ведь не каждый день такое счастье выпадает. Он притянул к себе мои сиськи, и давай их расцеловывать. Прилежный попался ученик. Я вся зашлась от возбуждения, да и он, чувствую, подошел. Я опустилась совсем, накрыла его молодца, и почувствовала, как его сперма ударила внутри меня, растеклась по стеночкам и начала выливаться наружу. Тут я решила поучить моего жеребца, собрала пальчиками то, что из меня вытекло, сначала сама попробовала, а потом поднесла к его губам.

– Ну ка попробуй сам, чем ты девицу потчуешь.

Вижу, сначала неохотно, а потом всё веселее стал облизывать мои пальчики. Тут я накрыла его своим поцелуем и выпустила ему в рот ту сперму, что раньше слизала. Так мы поигрались, делясь этим напитком друг с другом, пока его член не ослаб и не вывалился наружу.

– Ну что, всё ещё хочешь такую жену, которая и сперму твою глотает, и член лижет? – спросила я у Андрея.

– Да, хочу, желаю, не смогу без тебя дня прожить.

– Тогда возьми меня спереди, как у вас в деревне принято.

Я легла на мягкий ковер изо  мха, раздвинула ножки и забросила их под мышки.

– Полижи мою письку, пока твой боец примет боевую стойку, попросила я, и Андрей с готовностью припал к моему «колодцу». Он высосал остатки своей спермы, перемешенной с моими выделениями

– Ну, как тебе этот коктейль, – задала я ему вопрос, на который он, не долго думая ответил:

– Божий напиток. Всегда готов его пить.

– Если женишься на мне, будешь получать, если я буду тобой довольна. Как, пойдешь в такую неволю?

– Пойду, на коленях поползу, только бы давала мне.

– Подумай, стоит ли из-за этого идти в рабство к моей красавице?

– Стоит, конечно же стоит. Броситься в омут любви и остаться там навеки.

– Ну, тогда иди ко мне, окунись в этот омут!

Я потянула его на себя и рукой ввела его богатыря в свою письку.

– О, какое блаженство, – воскликнул Андрей и стал ритмично двигаться в моем влагалище.

Я, словно взбесилась, почувствовав его член в себе, стала нанизываться на него так, что казалось он проткнет меня своим членом. Андрюша неиствствовал, а я завыла как сучка, потекла, и почти ничего не соображала.  Очнулась, когда он затих на мне.

– Возьмешь меня замуж?

– Возьму!

Отдохнув немного, мы снова искупались в озере, обмылись, обсохли на щедром летнем солнышке, и отправились в бор за грибами.

На удивление, грибов было «море», но брали только белые и красные.

– Не забывай, – всё время повторяла я ему, что Уля у нас в хате совсем голодная. Кстати, ты видел, как я её отмыла и постригла?

– Видел мельком, но мне она понравилась. Я-то думал, что она действительно старуха, а теперь думаю, что и не старуха вовсе. Не молодуха, как ты, но ничего так себе.

– Может на ней женишься? – пошутила я.

– Неа! На тебе женюсь.

Когда мы вернулись в дом, Уля уже встала с кровати и принялась прибирать в доме.

– А я-то думаю, куда это вы запропастились, – обрадовалась она, увидев нас с полными лукошками грибов. Дай, думаю, приберу пока в доме. Раньше и не замечала, как здесь грязно.

И, действительно, избу было не узнать. Уля вымела весь мусор, помыла полы и поскребла ножом стол так, что он блестел на солнце.

– Вот что делает с человеком любовь. Когда тебя любят, ты можешь горы свернуть, – подумала я про себя, подошла к ней, приобняла за талию и поцеловала, – молодец, Уленька! Ты у нас умница и красавица.

– Она вся обмякла и подставила мне свои губёнки. Я тут же припала к ним своими и мы долго целовались.

– А, што с грибами то делать? – донеслись до моего сознания слова Андрея.

– Сейчас быстренько почистим, помоем и сварим грибной суп.

Мы сели втроем в кружок, вооружились ножами и стали перебирать грибы, восхищаясь их видом и величиной.

– Посмотри,   какой красавец, – вынув из лукошка крупный боровик, сказала я, – с него навар будет классный.

– А на этот посмотри, – достав из лукошка свой гриб, похвастался Андрей!

– Хорош, что сказать, ножка не тоньше чем у тебя, – рассмеялась я.

Андрюша смутился и замолк, думая о чем-то своем. Да поняла я сразу, о чем задумался детина. Представил, наверное, как вставит ночью мне свою «ножку»!

Ульянка тоже весело болтала, перебирая грибы, и я е трудом узнавала в ней ту «старуху», которую видела утром.

– Поцелуй Уленьку, – попросила я Андрея, – вишь, какая она счастливая. Пусть она поймет, что мы оба её любим и ценим.

Андрюшка как-то по особому посмотрел на Улю, и я поняла, что он разглядел в ней женщину. Он приобнял её за плечи и неуклюже ткнулся в её губы. Ульянка тоже слегка засмущалась, прыснула и сказала.

– Колючий какой!

– Ничего, сейчас с грибами закончим, и побреем его. Не зря говорят, кто любит работу, бреется с утра, а кто женщину –  с вечера. Предлагаю ночевать сегодня всем троим на сеновале.

Андрюшке сразу не понравилась моя идея, но я его успокоила.

– Не бойся, тебе достанется твоё, а может быть и ещё большее.

Грибной супчик получился просто обалденный. Ульяна сделала ревизию своих съестных запасов, нашла немного риса, луковицу, приправу. Да, суп получился вегетарианский, но вкусный. Андрей после позднего ужина хотел было влезть на свои полати, но я его вовремя остановила:

– А ты что, добрый молодец, один будешь спать? Тогда мы с Ульянкой посуду помоем и на сеновал.

– Я тоже с вами хочу, – он испугался что мы его с собой не возьмем и он, как тот кот, останется без своей сметанки.

– Ну, тогда приготовь постель, отнеси туда покрывала  и подушки. Да взбей их хорошенько.

Андрей без всяких разговоров принялся выполнять поручение, а я подошла сзади к Ульянке, моющей у стола посуду, и прикоснулась губами к шейке. Она от неожиданности выронила из руки чашку, та звякнула об дно, но не разбилась.

– Когда я проснулась и не нашла вас, то подумала, что вы меня бросили, – повернув ко мне голову сказала Уля, и слезы покатились из её очаровательных глаз.

– Как ты могла такое подумать, глупенькая моя, – стала я её успокаивать и слизывать катящиеся по щекам горошинки слез, – я теперь тебя никому не отдам, мы будем неразлучны.

– А как же Андрей? Ведь он женится на тебе, и ты уйдешь к нему!

– Ты ревнуешь меня к нему, глупенькая! Ну, насчет женитьбы это мы ещё посмотрим, а то, что я его принимаю, так это совсем другое. Ты ещё неопытна в любовных делах и ничего в этом не понимаешь. С мужиками это совсем другое, с ними звериная страсть. А между женщинами нежность, уважение и любовь.

– А зачем ты меня на сеновал берешь, я же буду вам только мешать.

– Во-первых, не я тебя беру, а мы вместе идем, а во-вторых, ты не будешь никому мешать, ты будешь участвовать во всём, что будет там. А будет такое действо, такая феерия, что ты станешь летать от счастья.

– Ты же сама сказала, что я переродилась и уже не Баба Яга, а женщина.

– Правильно, милая, ты женщина, и как женщина полностью раскроешься этой ночью.

Я развернула её к себе, прижалась к её телу, и страстно поцеловала в губы, проникла язычком ей в рот, а руками стала гладить груди. Уля ослабла, и едва не упала на пол.

– Меня ноги не держат, – виновато сказала она!

– Тогда вытри быстренько руки и идем наверх.

Когда мы поднялись по шаткой лесенке на сеновал, уже начало смеркаться. Андрей уже всё приготовил и дожидался нас, глядя сквозь прорехи в крыше на появляющиеся звезды и ярко-желтый овал луны.

– Хорошо-то как здесь, сено так хорошо пахнет, а про божественное освещение я и не говорю – восхитилась я. Сегодня у нас будет большой праздник. Праздник любви и гармонии.

– Всем раздеваться, – скомадовала я, – я открываю праздник!

С этими словами я сбросила с себя одежду, но Андрей и Уля как-то замешкались.

– Я, как-то стесняюсь, – робко сказала Ульяна, указав взглядом на Андрея.

– А ты смотри на меня а не на него. Давай я сама тебя раздену.

С этими словами я подошла, и стала медленно снимать с неё платье.

– Ложись моя хорошая девочка, наша красавица, наша Уленька!

Она, наконец-то сдалась, прилегла на постель и я стала нежно целовать её тело, грудь, спустилась ниже и проникла язычком в её щелку. Уля вздрогнула, и затрепетала.

И, в это время я почувствовала, как Андрей пристроился сзади к моей попке и водит головкой члена по моей уже давно промокшей пизде. Я вздрогнула и подалась назад, нанизываясь на его вздыбленный от желания член. Мы все акапелло стали стонать. Я испытывала непередаваемые ощущения, мои партнеры, конечно, тоже. Я почувствовала, как пизда Ульянки под моим язычком стала выдавать свой сок, а таз её стал ритмично двигаться мне навстречу. В это время и Андрей тоже дошел и стал выстреливать в моё влагалище сперму. Почувствовав это, и я испытала сильнейший оргазм.

Мы с ним вместе рухнули на постель, я облизала его член, собрала остатки спермы в рот и решила поделиться этим с Ульянкой. Она только только отошла от оргазма и при свете луны я увидела её счастливое лицо. Я припала к её губам, она раскрыла слегка рот и я протолкнула в него часть содержимого.

– Нравится? – шепнула я на ушко.

– Необычный вкус. Что это?

– Это любовный бальзам! Кто его пьет, тот никогда не стареет и молод духом.

– А где ты его взяла, здесь, на сеновале? – ничего не поняв, удивленно округлив глаза,   спросила Ульянка.

– Да, глупенькая ты ещё у меня, ну да ничего, ты способная ученица и быстро пройдешь любовный «ликбез». А теперь попробуй это!

Я засунула три пальчика во влагалище и извлекла оттуда коктейль из спермы и моих выделений.

– А теперь попробуй это, – я поднесла к её ротику пальчики, – оближи их!

Она стала послушно облизывать их, смешно почмокивая.

– Это ещё вкуснее, чем то, что было прежде. Где ты берешь всё это?

– Ну глупенькая-преглупенькая – я поцеловала её и тоже ощутила вкус коктейля – у меня полный колодец этого драгоценного напитка. Ну- ка, давай суда свой ротик и выпей его до дна.

С этими словами я села своей писей ей на лицо и она зачмокала. Слышны были только отдельные восторженные звуки «ах» и «ох»! Но тут, неожиданно они смолкли и я догадалась о причине этого. Постепенно пришедший в себя Андрей, подобрался за моей спиной к Улиной письке, и начал проникать в неё своим уже вновь окрепшим членом. Она вначале перепугалась, так как ощутила впервые член в своем влагалище, но, так как это не может не понравиться ни одной женщине, поняла всю прелесть соития и стала инстинктивно подмахивать, нанизываясь своей «девочкой» на молодетский ствол. Я услышала шлепки Андюшкиных яичек о промежность Ули и его тяжелое дыхание.

– Поцелуй меня и поласкай руками мои сосочки, – повернув к нему голову попросила я.

Моё напряжение нарастало и я выплеснула всё, что накопилось в лицо Ульянки, которая тоже уже билась в оргазме. Почувствовав это и Андрей разрядился в неё и весь затрясся.

– Дай ей обсосать твоего дружка, – шепнула я Андрею, слезла с лица Ульянкиного лица, легла рядом с нею и стала её учить.

– Возьми в рот это чудо и обсоси вксняшку.

– А как, я же не умею, – испугано спросила она.

– Просто возьми в рот и соси как соску.

Она сначала робко, а потом всё увереннее приняла член в ротик, а потом стала заглатывать его всё глубже и глубже.

– Так, милая, так, – подбадривала я свою способную ученицу – а теперь вынь его и проведи язычком вокруг головки. Мужчины любят это!

Уля так и сделала. Облизала головку и вопросительно посмотрела на меня. Я подползла ближе прошлась язычком по стволу, затем взяла его в рот, продвинула как можно глубже в себя, задержала там и выпустила член на свободу.

– Попробуй теперь сделать так же!

Уля оказалась прилежной ученицей и всё повторила за мной. Как только она выпустила член, я тут же нанизалась на него. Так мы по очереди довели Андрея до того, что он в очередной раз готов был кончить.

– Вот что значит годами лежать на печи? Накопил гад! Гаденыш! Гаденочек!

Почувствовав, что сейчас пойдет сперма, я охватила рукой ствол и начала слегка подрачивать.

– Открывай пошире ротик, сейчас ты будешь наблюдать чудо, как действует фонтан любви!

Поскольку Андрей кончал уже третий раз подряд, то струя получилась не слишком сильная, но всё равно внушительная. И наплавляла член то на ротик Ульянки, то на себя. Когда он перестал дергаться, мы по очереди обсосали его, и отпустили отдыхать. Я размазала сперму по своему лицу, и то же проделала с лицом Ульяшки.

– Это самое лучшее в мире средство против морщин, сказала я ей, – а теперь пора выпить и твоего коктейля.

Я погрузила пальчики в её влагалище и поднесла к её ротику и она с удовольствием их облизала.

– Оставь немного себе,   – игриво прошептала она, и я поняла, что она хотела бы, чтобы я приникла к её «колодцу».

Я не стала долго себя упрашивать, тем более, что сама страстно жаждала этого. Я припала к её милой пизденке, наполненной влагой двоих, и буквально присосалась к ней. Затем развернулась, подставила свою письку под язычок Ульянки и легла на неё. Она уже как опытная женщина стала бойко орудовать своим язычком в моей «девочке», а я залезла пальчиком в её дырочку, смазала его оставшимся содержимым и обмазала клитор. Уля завизжала подо мною и ещё быстрее заработала язычком.

– Сделай мне то же самое, попросила я и стала нежно лизать её чувствительную пипочку.

Прилежная ученица, Уля ласкала мой клитор так, как будто занималась этим все свои двести лет жизни.

– Уля, ты богиня, – буквально визжала я!

– Ты тоже моя Богиня, – прервав на миг свои действия, – ответила она.

Потрясающий оргазм накрыл нас одновременно. Мы задергались, сильнее прижимаясь письками друг к другу, и замерли.

Дождавшись, когда все отошли от полученных ощущений, я предложила:

– А давайте сбегаем на ручей и искупаемся.

– Хорошая идея, – отозвался Андрей!

– Вода, наверное холодная? – высказала свои сомнения Ульяна.

– Да ты что, – возразила я, в запруде она прогрелась за день, и ночью вода всегда кажется теплее, чем воздух. Побежали, только голыми. Чего теперь нам стесняться, если видели друг друга в разных позах.

Это моё предложение ни у кого не вызвало возражений. Мы спустились по шаткой лестнице вниз, и я сказала Андрею:

– Заметил, как ступеньки расшатались, можно и вниз скатиться.

– Хорошо, завтра с утра займусь ею, переберу ступеньки.

Мы побежали друг за дружкой по мягкой тропке к ручью. Впереди, как бы указывая нам путь, бежала Ульянка. При свете луны хорошо была видна её беленька попки и подпрыгиваюие вверх-вниз груди.

– Надо бы завтра сходить вместе на то озерцо, где мы кувыркались с Андреем, да позагорать, чтобы кожа у неё побурела, – подумала я. Оглянувшись назад, я увидела, как член Андрея качается из стороны в сторону, как метроном, а яйца стучат по ляжкам, и мне снова захотелось ощутить его в себе.

Вода действительно была теплой, мы с удовольствием поплескались, обмылись от засохшей спермы и выделений и вышли на берег. В спешке мы забыли захватить полотенца, поэтому сразу почувствовали ночную прохладу. У меня и у Ульянки кожа тотчас покрылась пупырышками.

– Ну что, побежали домой, согреемся по дороге. Первой добежала Ульянка и вынесла из дома большое полотенце. Мы с ней вытерлись, а Андрей стоял и ждал своей очереди. Аккуратно поднявшись на сеновал, мы мы с ней забрались под одеяло и прижались друг к дружке.

– Какая ты тепленькая, моя Ульяшечка, – шепнула я ей на ушко и поцеловала её аккуратненькую раковинку.

– А ты просто горячая, – шепнула она мне в ответ и потянулась ко мне своими губками. Мы переплелись ногами, угрелись и продолжали целоваться.

– Как мне хорошо и уютно с тобой, – шептала я ей!

– И мне с тобой хорошо, Оленка, – так же шепотом отвечала она, – я даже не представляю, как я могла жить без тебя? Но, я боюсь, что ты уйдешь от меня с Андреем, и я снова останусь одна. Нет, я уже не смогу жить без тебя, мне останется только одна дорога – в омут головой!

– Что ты такое придумываешь, глупенькая! У тебя теперь только один омут – омут любви. Мы будем жить вместе, втроем и дарить друг другу любовь и ласку. Тебе что, не понравилось с Андреем?

– Понравилось, только я хотела бы быть только твоей!

– Ты и будешь только моей, моей самой дорогой и любимой Уленькой.

А Андрей, он будет добавлять «перчик» в наше «блюдо», чтобы мы не пресытились. Согласна?

– Согласна, – ещё крепче обняв меня, ответила она.

Скрип лестницы и потом громкие чертыханья прервали наш мирный разговор.

– Что там такое случилось? – поинтересовалась я. – ты, случайно не свалился с лестницы.

– Чуть было не свалился. Ступенька обломилась, я случайно ухватился за верх.

– Теперь вы мои заложницы. Я буду держать вас в неволе на сеновале, и трахать, когда захочу.

– А зачем нас держать в неволе, мы и так тебе всегда дадим, правда, Уля.

Она скромно промолчала, но и так было понятно, что она согласна со мной.

А что было дальше? – стала допытываться у меня Юля.

А дальше я проснулась, огляделась и не нашла ни Ули, ни Андрея, и, с сожалением поняла, что это был только сон, – с грустью в голосе сказала я.

– А ты слышала когда-нибудь фамилию Фрейд?

– Не только слышала, а и пыталась читать. Но у него всё так заумно, все эти Эдиповы комплексы, бессознательное желание сына убить отца и жениться на матери. И все эти фаллические символы! Хотя, он и сказал где-то, что иногда банан, это просто банан.

– Ну, это не самое важное в его теории. Главное, что все мотивы поведения пронизаны эросом, сексуальностью, но всё это вытесняется головы цензурой сознания. И лишь по ночам цензура ослабевает, и желания прорываются в виде снов.

 – Юля, милая моя, а ты не ревнуешь меня к Ульянке?

– Ревнуешь? Да ведь Ульянка, Уля, это же я, твоя Юля! Ты же знаешь, что все картинки во сне появляются из пережитых накануне впечатлений? Ты пережила во сне те же ощущения, что испытала прошлой ночью. Ну, а про образ Андрея я вообще умолчу. Только вот как понять твоё желание выйти за него замуж?

– Да не собиралась я за него замуж, честное слово не собиралась. Это была игра, манипуляция его чувствами, чтобы доминировать, подчинить нам с Улей.

– Оленька, милая моя девочка, а ты, оказывается такая властная?

– Да нет, Юля, это же сон!

– Сон сном, но мысли о подчинении неспроста у тебя возникли. А, может быть, ты наяву хочешь попробовать? А что, купим кожаные шортики,, сапоги с ботфортами, наручники, и плетку, и ты будешь пристегивать меня к батареи и стегать по попке и по груди.

– Что ты такое говоришь Юленька, я люблю тебя и не смогу не только бить, но даже просто шлепать по попке, по это милой, розовой попочке.

– Ну, хорошо, я, конечно, пошутила, но что-то в мягкой форме можно попробовать. Ведь одно и то же скоро приестся. Хотя, как ты говорила Уле во сне, у нас же есть в запасе «перчик», не твой увалень, а наш Андрюша.

(продолжжение будет)