Предисловие: если вы не читали предыдущие части, можете не понять суть повествования и его особенности.

Итак, начнем...

Всё также был чудесный летний день. Два солдатика возвращались из леса в дом егеря Митрича. Гетеросексуал Жека шел, опустив голову. В его душу неудержимо лезла чернота. Марк тревожно поглядывал на мрачнеющее на глазах лицо товарища, и не решался заговорить.

«Что сейчас было? Я сосался с парнем. Выебал его в жопу. В кого я превращаюсь?» - он готов был ударить самого себя. Он помнил о своём стояке, когда сосался с Марком. И о том, что хуй подскочил аж до живота, когда он трогал его жопу. Ему казалось, что Катерина смотрит на всё это и хихикает презрительно: «Фу, наш Жека гомик! Я больше тебе не дам. Иди, трахай свои задницы». На душе сделалось совсем темно.

Они поднялись на второй этаж в свою комнатку. Жека сдернул с себя майку, зло швырнул ее в угол и бухнулся на кровать. Закрыл глаза. Тихонько скрипнуло рядом. На его кровать сел Марк.

— Дружище, что с тобой? Я тебя таким никогда не видел. Мне даже страшно.

И тут Жеку прорвало. Он подскочил на кровати, толкнул Марка в грудь так, что он полетел на пол, не ожидая такого. А потом сделал то, о чем тут же пожалел: размахнувшись, ударил товарища ногой в пах, по яйцам. Марк задохнулся, скорчился, схватился руками там, где была адская боль.

Жека испытывал одновременно два противоположных чувства: злость на себя, за то, что ударил друга, и злость на Марка. Второе перевешивало.

— Да пошел ты куда подальше! Кем ты меня сделал? Во что я превратился? – закричал он так, что Митрич внизу подал голос: «Эй, ребят, вы чего там?»

— Не трогай меня. Никогда. Больше. Не трогай. Меня, - проговорил он, чеканя каждое слово.

Марк лежал на полу, затихнув. Убрал руки из паха, закрыв ими лицо. Его тело начало вздрагивать, Жека понял, что он заплакал. «Ну и пусть. Я нормальный. Нечего меня трогать» - сказал он сам себе и спустился во двор. Сел на лавочку и молча просидел на ней до самого ужина.

Ели молча. Марк смотрел в тарелку. Жека искоса бросил на него короткий взгляд, и прочитал на лице друга отчаяние. Где-то в глубине зашевелилась забытая совесть. Парень знал, что убить человека можно не только выстрелом, но и словом. Эмоции потихоньку улеглись, и он не понимал, как так получилось: от поцелуя с Марком до дикой ненависти к нему и удару в пах? Разве Марк его изнасиловал? Нет. Он сам согласился. Разве у него не стоял хуй, когда он всовывал его в попку Марка? Стоял, каменно. А если бы на месте Марка был дедушка девяносто лет, у него бы встал? Фу, нет, конечно! Фэээ! Ну так что, дружище? Какой делаем вывод? Тебе это нравилось. Согласен? Выходит, ты злишься на себя самого за то, что тебе понравился секс с парнем. А ударил ты Марка. И сейчас он сидит напротив, бледный и несчастный. Ты его убил своими словами. И кто ты после этого?

— Эй, пацаны, вы что, поцапались? – спросил Митрич? – Может, по 50 капель за примирение и пожмете руки друг другу?

Жека швырнул вилку на тарелку, встал из-за стола:

— Спасибо, что-то не хочется. Я устал, пойду спать.

Поднимаясь на второй этаж, он услышал, как Марк тихо сказал:

— Налей мне, Митрич. Сразу две.

Он пришел на кровать и бухнулся, не раздеваясь. Забылся тяжелым неглубоким сном. Ему снилось, что он снова в части. Банный день. Все пошли мыться. Сослуживцы разделись, он увидел их волосатые члены. И у него начал вставать. Все смотрели на него, показывали пальцем, и говорили: «Ха, Женька Петровский гомик, оказывается!» Затем один, Санька Полетаев, коренастый брюнет с толстым мощным членом, сказал: «А давайте его выебем!» Он взял свою колбаску в руку, стал надрачивать. Член стремительно увеличивался. Он был огромен. Залупа багровела, вылезла наполовину из необрезанной головки. Санька ухмыльнулся, залупил свой хуй до конца и подошел к Жеке. «А ну-ка, нагнись!» - приказал он. Жека послал его по известному адресу. Тогда товарищи схватили паренька. Заломили руки, кинули его на лавку. Кто-то сунул кусок мыла ему в очко, поводил, потом плюнул и еще повозил. «Готово! Давай, Полетаев, отжарь его» - засмеялись ребята. Жека почувствовал, как в его попку, в которую никогда не входил мужской член, ломится что-то огромное. Сфинктер парнишки просто не мог расшириться до таких пределов. Жека сжал зубы и зарычал. А огромный хуй рвался внутрь. Вдруг попку обожгла дикая боль. Он заорал и почувствовал, как его отпустили. Кто-то смущенно сказал: «Полетаев, ты ему задницу порвал, вон кровь течет». Жека сунул руку к дырочке, посмотрел, и увидел, что она вся в крови. Побледнел от ярости и бросился на насильника. Санька был парень мощный, подкачанный. Он сначала отмахивался от худенького Жеки, просил его отвязаться. Затем не выдержал и мощно ударил его кулаком в грудь. Жека упал, и. .. проснулся.

Он провел рукой по торсу, который был мокрый от пота. Тряхнул головой и оглядел комнату. Кровать Марка была пуста. «Где же он?» - подумал Жека и почувствовал новый укол совести. И страха. Сон хоть и был кошмаром, но он разгрузил мозг и эмоции. Парнишка мог наконец-то здраво посмотреть на ситуацию. «Ну и наломал ты дров, дружище!» - сказал он сам себе, пошел искать Марка. Осторожно спустился на первый этаж. Было темно. Митрич храпел у себя в углу. Жека тихонько отворил дверь, вышел на улицу. Ярко светила луна. В углу, у сарая на лавочке, Жека увидел фигуру. Он подошел и сел рядом.

— Ну ты. .. это. .. Марк. .. ты прости меня. Как дурак вёл себя...

Он посмотрел и увидел, как по лицу товарища покатилась слеза. Тот всхлипнул и сказал:

- Я не хочу жить в мире, где даже самые близкие люди отталкивают тебя. Где ты никому не нужен. И противен. – проговорил он с отчаянием.

Жека понимал, как это ужасно: когда ты не можешь быть тем, кем есть, когда в ответ на твоё тепло и любовь, ты получаешь удар в пах. Он содрогнулся. Понял, как легко и просто жить ему, гетеросексуалу, и как отчаянно сложно этому белобрысому парнишке, который сейчас сидит рядом и умирает от отчаяния.

— Я хочу уйти, Жека. Прощай, - выдохнул Марк.

— Куда ты хочешь уйти? Сбежать, что ли? – Жека посмотрел на него, раскрыв глаза.

— Нет, не сбежать. Вот... - и Марк достал из кармана охотничий нож Митрича с лезвием, острым, как бритва. И потом на расстоянии чиркнул у себя по запястью, показав, что хочет сделать. Глаза у Жеки округлились, он рывком выхватил нож из руки товарища и отшвырнул его в сарай.

— Ты что, ты что это! Нельзя так, Марк. Что ж я с тобой сделал! Ты прости меня, если можешь. Никогда больше не говори такие слова, никогда. Ты найдешь себя в жизни, найдешь всё, что захочешь. Только не пускай тьму в свою душу. Иди сюда.

И Жека дрожащими руками обнял товарища, прижал его к груди крепко-крепко. Марк зарыдал и плакал очень долго, прижав лицо к Жекиной шеи. Его слезы текли по ней ручейками. К счастью, это были слезы освобождения. Жека гладил товарища по спине, ерошил волосы, потом не удержался, обхватил его голову двумя руками, и стал целовать. В губы, щеки, нос, уши, глаза. И шептал другу:

— Всё хорошо, Марк, солнышко. Ты не плохой, не считай себя таким. Ты очень добрый, столько всего знаешь. С тобой хорошо рядом. Забудь всё, что я сказал. Я не на тебя, а на себя злился. Идиот. А выместил злобу на тебе. Прости меня. Прости. Я злился на то, что мне по-настоящему понравилось сосаться с тобой. И в попку тоже. Понравилось.

Сказав это, гетеросексуал Жека почувствовал, как с его души свалился огромный железный обруч, сковывавший, не дававший вздохнуть свободно. Он наконец-то понял, что в нем живут две противоположности. Да, он гетеросексуал. Он хочет создать семью, он будет заниматься сексом с женой. И да, ему приятно целоваться с худощавым блондинчиком, который сидит сейчас рядом, положив голову ему на плечо.

— Пойдем спать, что ли? – сказал он, и Марк кивнул.

В комнате Жека предложил:

— Знаешь что? Закрой-ка дверь на задвижку, бери подушку и айда ко мне в кровать. Будем сегодня спать вместе.

Марк счастливо улыбнулся, стянул с себя армейские брюки, майку, остался в одних широких зеленых трусах. Взял подушку и одеяло, устроился рядом с Жекой. Тот погладил его бархатную щеку и поцеловал ее.

— Ты хороший, знай это. Я тебе еще тысячу раз это скажу, - шепнул он на ушко Марку.

Тот привстал, наклонился над Жекой и просунул свой язычок между его губ. Они нежно и с удовольствием поцеловались. Жека уже без страха признавался, что ему нравятся эти алые тонкие влажные губы товарища. Потом они уснули и остаток ночи провели в глубоком безмятежном сне.

Утром Жека проснулся, потянулся. Как всегда, был утренний стояк. А что, интересно, у Марка. Он пока еще спал, нежно сопел на подушке. Алые губки были раскрыты, Жека не удержался, легонько провел язычком по ним. А потом осторожно оттянул одеяло. Марк спал не боку, и Жека увидел, что у него тоже был мощная эрекция. Шальная мысль родилась в голове. Он тихонько спустил трусы со спящего друга и аккуратно взял в руку его член. Стал легонько водить. Марк блаженно простонал. Жека продолжал. Через минуту Марк потянулся и открыл глаза. Удивленно посмотрел на свой член, на Жеку, и улыбнулся. Довольный такой! Для Жеки словно солнышко вышло из-за грозовых туч.

— Сеанс релаксации и психотерапии! – важно произнес он и продолжил: - Ты чертовски привлекательный парнишка с обалденным членом. Сейчас я тебя заставлю кончить!

— А сам не хочешь? Или всё стесняешься? – провоцировал его Марк, улыбаясь, раздвинув ноги и поглаживая свои яички.

— Пожалуй, да! – согласился Жека, второй рукой сняв с себя трусы.

Он потеребил свой член, и тот с радостью набух. Парнишка стал работать двумя руками. Марк возбужденно сопел, выгибался, засовывая себе пальчики в попку. Жека увидал это и предложил смущенно:

— Может, давай я?

Марк широко улыбнулся и перевернулся на живот.

— Вазелин возьми в тумбочке у меня.

Жека открыл тюбик, осторожно выдавил колбаску и одной рукой раздвинул попку Марка. Вот и дырочка. Он сунул пальчики внутрь, размазывая вазелин. А потом вдруг взял и лизнул обе половинки. Марк замотал ногами и довольно хихикнул.

— А еще можешь? Ну пожалуйста, Жека, солнышко.

Кожа у Марка была гладкая, бархатистая. Жека лизал его попку с удовольствием. Да, ему это нравилось. И теперь уже он в этом признавался себе спокойно. Мир заиграл новыми, доселе неизвестными красками. Попка друга такая аппетитная, а из члена уже показалась капелька смазки. Пора вставлять. Он лёг сверху, направив свой хуй в дырочку. Небольшое усилие – вжик – и вот он уже в тёплой и тугой попке Марка. Он начал двигаться, целуя его шею.

— Только, пожалуйста, кончи мне в рот. Я люблю сперму, - попросил Марк.

Жека кайфовал. Он двигался на Марке и шептал ему на ушко искренние и теплые слова:

— Ты мой хороший сладенький мальчишечка. Солнышко моё. С тобой так хорошо.

Марк шумно дышал. Жека почувствовал приближение.

— Сейчас спущу!

Он вынул член из попки друга, обтер его полотенцем. Марк лег на спину и открыл ротик. Жека сунул ему член глубоко, и начал выстреливать. Перед глазами взрывались разноцветные салюты, сердце бешено колотилось. Он кончал в рот Марку. Тот глотал.

— Уфф... Это умопомрачительно, - сказал он, высунув обмякший член изо рта.

Марк довольно сглотнул, облизнулся и попросил:

— Подрочи мне до конца.

Да запросто! Жека взял его член и начал дёргать. Долго ждать не пришлось. Марк дёрнулся, выгнулся, шумно вздохнул, его рот округлился буквой «О», а из члена потекла сперма. Её было много, она капала на живот. Наконец Марк затих, расслабился и закрыл глаза.

— Спасибо, Жека. Ты самый лучший. Я тебя люблю.

Жека посмотрел на лужицы спермы, разлитые по его животу, вспомнил слова о том, что она бывает вкусная и невкусная. Затем поднес палец, провел им по белой густой жидкости. .. и облизал палец.

— Ты попробовал моё семя! – сказал Марк, улыбнувшись. – Ну и как тебе?

— Не до конца распробовал, - ответил Жека, наклонился, и стал слизывать всё с живота друга. Тот ойкал, хихикал, вертелся, говорил, что щекотно.

— Теперь мы братья, - сказал Жека, вставая и вытирая губы ладонью. – В тебе моё семя, а во мне - твоё.

— Братишка, как я рад, - ласково улыбнулся солнышко Марк.