Командировка в Новосиб

Это не первый мой рассказ: я уже описывал наши с Яной приключения в рассказе «Московские каникулы». После того, что произошло тем летом, я жил в полной уверенности, что между нами нет и не может быть никаких тайн. Яна тогда сама честно рассказала мне обо всем, что с ней тогда произошло, и мне казалось, что скрывать ей от меня уже нечего, да и, собственно, незачем.

С тех пор прошло три года, за это время у нас родился сынишка, но ее фигуру это ничуть не испортило, даже наоборот. Она, если и поправилась слегка после родов, то исключительно в «правильных» местах. Даже ее грудь после того, как она перестала ей кормить ребенка, через несколько месяцев вернула былую форму и упругость.

Однажды ее родители забрали внука на выходные к себе, и у нас выдался свободный вечер, который мы решили провести без особых затей, просто сидя в расслабленном состоянии за бутылкой сухого вина и тарелкой с сыра. Мы разговаривали о том, и о сем, о разных отвлеченных вещах, чего с нами давно уже не случалось. В какой-то момент беседа вдруг перетекла на тему места жительства. Яна неожиданно призналась, что иногда подумывает о том, чтобы переехать из Москвы в другой город. Я стал ее убеждать, что жизнь в провинции только на первый взгляд, с высоты птичьего полета, кажется привлекательной пасторалью: на самом деле, перебравшись туда, мы столкнемся с отсутствием хорошо оплачиваемой работы, убогим уровнем медицины и образования, ну и разными другими, не сразу заметными, бытовыми проблемами.

– Ну не обязательно переезжать в совсем маленький город, – возразила мне Яна, – есть же и достаточно крупные города. Новосибирск, например.

Я саркастически хмыкнул ей в ответ. Некоторое время назад банк, в котором я тогда работал, был куплен новосибирским, и большое количество наших менеджеров были направлены туда на несколько дней на “стратегическую сессию и тимбилдинг”. Сам я с большим трудом от этого мероприятия отбился, но отзывы летавших туда коллег о Новосибирске были достаточно скептическими.

В ответ на мой “хмык” Яна возмутилась: Да что ты хмыкаешь? Ты же там не был никогда, что ты вообще знаешь об этом городе?!

– А ты типа «знаешь»?

– Конечно, я же в командировку туда летала!

Я вспомнил, что, действительно, лет пять назад, она летала в Новосиб. До декрета Яна работала в какой-то издательской фирме, и ее, вместе еще с одной сотрудницей этой фирмы, послали туда на несколько дней для участия в проходившей там книжной выставке.

– Ну за эти годы Москва сильно изменилась, а Новосиб, думаю, не очень, так что сравнивать их сейчас по впечатлениям пятилетней давности достаточно сложно. К тому, судя по тому, что ты мне про ту командировку рассказывала, никаких восторгов там, насколько я помню, ты не испытывала, – гнул я свою линию.

То ли на Янку повлияло выпитое вино, то ли ее врожденное чувство превосходства («Проникнутый тщеславием, он обладал сверх того еще особенной гордостью, которая побуждает признаваться одинаковым равнодушием в своих как добрых, так и дурных поступках, – следствие чувства превосходства, быть может, мнимого»), то ли все вместе, но она вдруг как-то цинично усмехнулась и выдала: «Да уж, конечно, рассказывала... Всего я тебе не могла рассказать, и вряд ли расскажу когда-нибудь».

За столом вдруг воцарилась неловкая тишина: я пытался переварить услышанное, а Янка выглядела смущенной и, казалось, даже слегка протрезвела от своего внезапного откровения.

– И что же это было? – спросил я, взяв себя в руки.

– Я же сказала тебе, ничего рассказывать не буду! – в ее голосе звучали нотки испуга и какого-то истеричного наезда.

– Не очень понял почему об этом нельзя поговорить – начал говорить я, с трудом подбирая слова. Три года назад ты мне, безо всякого нажима с моей стороны, рассказала о групповухе с четырьмя мужиками, ну и еще кое о чем по мелочи. Я ни в чем тебя не обвинял, сцен тебе не закатывал, не обвинял тебя во всех смертных грехах. После этого, что же должно было произойти в Новосибе, что ты мне отказываешься об этом рассказать? Я даже представить себе боюсь, что там было! Ты с малолетними детьми сексом занималась? Или в постановке «Золотого осла» Апулея с осликом, лошадкой и собачкой участвовала? После Дэна с друзьями у меня даже мысли не было с тобой расстаться, но... Я получается вообще не понимаю с кем я живу, и на что ты способна! Но мне некомфортно жить с человеком, до такой степени незнакомым, что я даже не знаю даже примерно, чего я о нем не знаю, – с трудом завершил я эту сложную мысль.

– Меня там... изнасиловали, – опустив глаза к полу, тихо произнесла она после долгой паузы.

Я сидел потрясенный, не зная, что сказать. Мне стало безумно жалко ее, я не понимал, зачем она все эти годы держала это в себе, испытывая еще и чувство вины передо мной.

– Кто? – только и смог я выдавить из себя.

– Ну те мужики... из другого издательства, я тебе о них говорила.

Она действительно что-то такое рассказывала. Когда она вернулась оттуда, я в шутку спросил ее насчет того, как она «отдохнула» в командировке, вдали от мужа. Янка тогда прореагировала на эту шутку как-то неожиданно остро, обидевшись на то, что я могу ее в чем-то подозревать. В качестве доказательства своей несокрушимой верности она предъявила мне следующую историю. На выставке, на соседнем с ними стенде, работали несколько парней из другого московского издательства, с которыми они задружились на почве московской прописки. В последний день выставки, после окончания работы те пригласили их к себе в номер посидеть, поболтать, попить пива. При этом они пытались подбить к ним клинья, но по словам Янки она весь вечер восторженно рассказывала им про своего замечательного мужа, то есть меня. Из этого очень лаконичной истории я сделал вполне обоснованный вывод, что попытки этих мужиков трахнуть мою благоверную успехом не увенчались, а сама она являла собой образец верности и целомудрия. И вот теперь оказывается, что это не совсем так было. За годы совместной жизни, я уже понял, что без причины настолько лаконичными янкины рассказы не бывают, но поскольку это было в самом начале нашей совместной жизни, то тогда я на это внимание не обратил и в дальнейшем даже в мыслях к этой командировке не возвращался.

– И что там произошло?

– Ну мы сидели у них, и около часа ночи Настя, коллега моя, сказала, что идет спать, потому что завтра надо будет вставать очень рано, чтобы в аэропорт успеть приехать. Но я решила еще чуть-чуть посидеть, сказала ей что скоро приду, ну и она ушла.

Неспособность уйти из гостей всегда было ее ахиллесовой пятой. Она 20 раз прощалась, 20 раз на пороге задавала какой-нибудь незначительный вопрос, так сказать «на посошок», обсуждение вопроса растягивалось на полчаса, потом плавно возникала новая тема и... Кончалось это обычно тем, что я, потеряв терпение, брал ее чуть ли не за шкирку и тащил домой. То, что в мое отсутствие она могла и не дойти до своего номера, меня даже не удивило.

– И что дальше было?

Янка помолчала, словно мысленно подбирая слова, и потом медленно, как будто через силу, продолжила свой рассказ.

– Ну мы сидели, выпивали, разговаривали...

– А мы – это кто?

– Я и еще три парня... – Яна замолчала, видимо ожидая от меня наводящих вопросов, но я тоже молчал. Секунд через 20 я не выдержал.

– Такое ощущение, что тебя каждый день трое мужиков насилуют, и сказать, в общем-то, нечего! Ничего нового, все как всегда!

– Знаешь, для женщины тяжело о таком рассказывать!

– Догадываюсь. Только я пока не понял, в чем тут изнасилование заключалось: тебя похитили, избили, заставили силой туда идти?! Не хочу говорить, что ты «сама во всем виновата», но то, что в значительной степени это так, – с этим, мне кажется, трудно спорить. Ушла бы с Настей, и ничего бы этого не произошло.

– И что теперь мне с людьми не общаться, дома под замком сидеть все время?!

Я «завис» на некоторое время, потом начал говорить.

– Ты полная дура, или притворяешься только?! Между «дома сидеть под замком, с людьми не общаться» и «осталась ночью пить одной в номере с тремя пьяными мужиками» есть огромный набор вариантов. Настя твоя – она что, под замком сидела?! Не общалась ни с кем?! Но ее почему-то не выебали! У меня такое впечатление, что для тебя главная ценность общения – это момент, когда тебя раздевать начинают, если до этого не дошло, то вроде бы и не пообщалась, вечер не удался.

– Да, я не такая, как она! – слова ее звучали зло, даже с некоторым вызовом.

– А на что ты злишься-то? Я только хотел услышать это от тебя: да, кто-то может отказаться от секса и сохранить верность мужу, а я нет. Я же тебя не упрекаю в этом, я тебя люблю такой, какая ты есть.

– Ну я же не думала, что так получится...

– Меня раздражает не то, что это случилось, а то, что ты пытаешься себя оправдать, говоря «просто так получилось»! Т. е. не ты это допустила, а самой собой вдруг «получилось». И никто не виноват! Типа форс-мажор какой-то, обстоятельства непреодолимой силы... Нет, дорогая! Форс-мажор бы был, если бы вы сидели, выпивали, и в этот момент в гостиницу попал артиллерийский снаряд, взрывом с вас сорвало одежду и закинуло на кровать в позицию «три-в-одной». Вот это форс-мажор! А в твоей истории «я сидела – не хотела уходить – меня раздели и трахнули», я вижу только одну непреодолимую силу – твое желание поебаться! А изнасилование-то было вообще?! В чем оно заключалось? Они тебя били, нож к горлу приставляли, держали...? Ты вырывалась, кричала? Или просто прошептала: «Ребята не надо, не надо», – и ограничилась этим, а все, что дальше произошло можно считать насилием, и твоя совесть чиста поэтому?

– Зря я тебе это все рассказала, – тихо ответила она, низко опустив голову и глядя в пол.

– Это почему же?

– Я так и думала, что ты меня попрекать будешь.

– Упрекать?! Ян, я тебя упрекаю не в том, что это произошло! Если бы я сейчас сидел здесь и орал: «Шлюха! Как ты могла?! Проститутка!» – тогда, наверное, действительно зря... Но сейчас-то я не про то, что случилось, говорю, а о твоем нежелании брать на себя ответственность за собственные поступки, желании переложить ее на кого-то или даже на что-то. Проблема не в том, что произошло пять лет назад, а в том, что ты до сих пор это рассматриваешь, как какое-то случайное стечение обстоятельств. Давай, рассказывай, только не заставляй меня вытягивать из тебя каждое слово.

– Ну... Настя ушла... А мы сидели, пили пиво... Как-то так разговор свернул на всякие откровенные темы... Атмосфера, конечно, возбуждающая была: ночь, я, трое мужиков и откровенные разговоры. Тот парень, который со мной сидел, он меня обнимал, сначала за талию, вроде бы ничего такого, но потом постепенно его рука сползла на попку, я пару раз ее подвинула вверх, а потом перестала. Он, уже не стесняясь, мял мои ягодицы, а потом положил другую руку на бедро и стал медленно продвигать ее вверх.

– А ты что...?

– Я сначала сопротивлялась, ее вниз отталкивала, но потом...

– Что потом?! – раздраженно поторопил ее я.

– Он... мне под юбку залез и стал трогать киску через колготки и трусики.

– Ну и...?

– Ну и я поплыла...

– А остальные что делали?

– Я про них уже и не помнила, сидела, с закрытыми глазами, как во сне каком-то, а потом кто-то вдруг положил мне руки на голову, и я поняла, что это не тот парень, который рядом сидел. Я глаза открыла и увидела, что эти двое стоят передо мной совсем голые, с натопыренными членами. Я от испуга дернулась, но тот, который мне киску массировал прошептал: «Ну что ты дергаешься, когда еще сразу с тремя попробуешь!». Тут меня накрыло возбуждение, я, правда, прошептала: «Не надо!» – но только для проформы, я уже смирилась с тем, что это случится... – опять замолчала.

– Ну и что случилось?!

– Все! – после небольшой паузы выдохнула она.

– Что все?

– У двоих я сосала, а третий меня трахал. Ну и т. д.

– Они тебя по очереди ебали или все сразу?

– По-разному... Уже ночь была, они все выпившие... Как могли, – горько усмехнулась она.

– А сэндвич был?

– Какой сэндвич?! – недоуменно вскинула она брови.

– Ну, когда ты между двумя мужиками, один тебя в пизду ебет, а другой – в жопу, – популярно пояснил я, слегка удивленный ее неопытностью в вопросах терминологии.

– Был... – сказала она, отводя глаза.

– А втроем сразу они тебя ебали?

– Да...

– А что еще было?

Она молча сидела и думала о чем-то своем. Я уже решил, что она забыла про мой вопрос, но внезапно услышал ее голос.

– Ну, в общем, через какое-то время это быстро сползло к вялотекущему режиму: они меня ебут, но как-то безрезультатно. И они кончит не могут, и я не могу, видимо выпили слишком много к ому времени. Ну и они меня стали руками ебать.

– Киску руками ласкали?

– Руки внутрь меня засовывали...!

– Это... фистинг в смысле?! – ошарашенно спросил я.

– Да откуда я знаю, как это называется! – раздраженно ответила мне она. – Они мне кисти засовывали в пизду по самое запястье и трахали это рукой, как здоровенным членом.

– И как...? – я все еще не пришел в себя от этого потока информации, поэтому использовал только короткие фразы.

Янка отвернула лицо...

–. .. мне понравилось, – сказала она нарочито безразличным тоном.

– Понравилось? – вкрадчиво переспросил я.

– Хорошо... Таких оргазмов я никогда не испытывала. Когда меня первый так ебал, я думала, что сейчас умру, просто орала и билась в конвульсиях, кончила несколько раз. Удивительно, что никто полицию не вызвал. Но ребята тоже испугались, и начали мне рот закрывать. Ну а когда первый устал и. .. вынул руку из меня, второй свою туда начал засовывать, я решила, что сейчас точно умру и начала отбиваться от них ногами, кричала что больше не могу... Но они меня не слушали, остальные двое меня стали за руки-ноги держать, а он свою руку засунул и начал меня ебать. Ну а с третьим я уже и сопротивляться не стала... Только вот сейчас не надо меня спрашивать про размер, который имеет значение и т. п.

– И что потом?

– Я не знаю, сколько это продолжалось, я уже чувство времени потеряла от этого непрерывного оргазма. В какой-то момент они постепенно от меня отвалились и заснули. Я полежала еще какое-то время, думала, потом тоже начала засыпать, но вдруг поняла, что надо в номер возвращаться: если я только утром приду, то Настя поймет, чем я тут занималась. Мне не хотелось, чтобы по фирме слухи поползли... В общем, я оделась, и пошла в наш номер. Ну вот и все, собственно...

– Понятно. Хотя, погоди...

Я вдруг вспомнил, что, когда я ее встречал, Яна вышла из прилетного коридора последней, спустя минут пять после того, как все остальные пассажиры уже прошли. Она объяснила это тем, что что-то забыла в самолете, и я особого внимания тогда на это не обратил. Но сейчас в моем мозгу весь этот калейдоскоп вдруг сложился в стройный пазл.

– А вы с этими мужиками обратно случайно не в одном самолете в Москву летели?

– Да...

– И...?

– Мы с Настей вместе сидели, а они через несколько рядов от нас. Они подошли, поздоровались, шутить начали, но я сделала страшные глаза, и они, вроде бы отстали. Потом я пошла в туалет, один из них за мной увязался... И когда я выходила, он попытался обратно меня в кабинку впихнуть, но мне так херово было, и физически, и морально, что я ему, ничего не говоря, коленкой по яйцам попыталась съездить. Он понял, что сейчас со мной лучше не связываться, и выпустил меня. Ну и все...

– Все?! А на выходе ты почему так задержалась?

– Не хотелось мне вместе с ними к тебе выходить.

– Боялась, что кто-нибудь из них при мне шлепнет тебя по попке и скажет: «Ну, давай Янка! Отлично время провели, захочешь повторить – звони»?

– Ну типа того... Ну и вообще, хотелось это позади оставить, чтобы ты с этим не пересекался, даже в моем сознании.

– Ну и как, звонили?

– Я им телефон не давала, но они название фирмы запомнили, пару раз потом через коммутатор со мной связывались.

– И...?

– Ну, в общем, как дела, все дела, давай еще встретимся, но я их оба раза конкретно посылала, и они перестали звонить. Хотя, конечно, напряглась... Наш издательский мирок достаточно тесный. Так что, если они кому-то разболтали бы, о том, что там случилось, то об этом почти все бы узнали. Но вроде бы пронесло...

– А мне чего не рассказала? Ну, ладно, сразу не рассказала, это понятно. Но после Дэна с товарищами, ты чего боялась?

– Да не то, чтобы боялась... Ну просто знаешь... Тем летом мы все будто с ума сошли, это все как-то, как в кино было... Не в реальности... К тому же, мы уже четыре года вместе прожили, о многом говорили, многое обсуждали, я верила, что ты меня не бросишь из-за этого... А здесь, со свадьбы еще и двух лет не прошло, и сразу – такое, сразу с тремя... Поэтому и не сказала. А после Дэна... Здесь-то я тебя вроде и не обманывала, все сразу рассказывала, а один раз это даже по твоему желанию и в твоем присутствии произошло. А вот в Новосибе, получается, обманула, и два года не признавалась. В общем, трудно мне было на это решиться даже после Дэна...

Я посмотрел на нее, внутри меня вдруг возник такой прилив любви и нежности к ней, что мне захотелось заплакать. Заплакать от счастья. До сих пор не могу себе этого объяснить. Я притянул ее к себе, мы долго смотрели друг другу в глаза, потом синхронно их закрыли и слились в поцелуе, который длился целую вечность...