Прикосновение мести

A TOUCH OF REVENGE авторы poohlive, Омегамен56

— Как прошел твой вечер? - спросила она, когда они наконец приехали домой. Это было утомительно, и теперь она сидела в его объятиях, мурлыча от удовольствия, когда он нежно гладил ее по волосам. На ней было черное платье с глубоким вырезом, которое всю ночь угрожало показать всем ее тело, а теперь чуть не сваливалось, когда она лежала рядом с ним на диване.

— Почти идеально.

Она слышала биение его сердца, улыбаясь этому. И его желудок тоже. Он удовлетворенно булькал, внутри был чудесный ужин. Они отправились на ужин со всеми своими друзьями, счет шел на сотни, вино лилось рекой.

— Почти? Чего не хватает?

Он вдохнул. Только из-за этого она крепче обняла его, еще сильнее прижимаясь к его телу. О, она могла бы заснуть прямо здесь и сейчас. Ей хотелось заснуть, в его объятиях было уютно, о чем она всегда мечтала. С тех пор, как она была девочкой, она хотела этого чувства, так похожего на то, когда она прижималась к своему отцу во время просмотра фильмов. Когда Брюс впервые обнял ее, и это безопасное теплое чувство пробежало по ее спине, она поняла, что он был тем единственным.

— Только одно, - он поцеловал ее в лоб, высунув язык, чтобы просто попробовать ее кожу. Она хихикнула, наслаждаясь тем, как этот поцелуй пробежал по всему ее телу. Она сразу же проснулась и ожила. Она чувствовала пульсацию между ног. Как мог его простой поцелуй вызвать такой трепет?

— Ну, она посмотрела позади него на часы, где они показывали добрых тридцать минут или около того, остававшихся до полуночи, знаешь, это все еще твой день рождения. Я могла бы сделать тебе еще один подарок, если хочешь.

На этот раз она грациозно переместилась к нему на колени. Такое простое движение, чтобы ее тело скользнуло вдоль него, ее руки обвились вокруг его шеи. Почувствовать, как эти мышцы начинают напрягаться, когда он прикоснулся к ней. Она поцеловала его, пробуя омара с маслом, хихикая от вкуса, но все равно облизывая губы.

— Я хотел попробовать кое-что сегодня вечером, - сказал он, обнимая ее, одной рукой поглаживая ее бедро правильным образом, в то время как другая пробежала под ее платьем, прижимаясь к ее заднице. Ей пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не застонать в его объятиях. Он всегда играл с ее задницей, всегда любил прикасаться к ней и шлепать по ней. Она никогда не говорила ему нет, никогда не отказывала ему. Как она могла, как она могла отказать такому замечательному сильному мужчине?

Хотя она никогда не соглашалась на анальный секс, он мог трогать, шлепать и сжимать все, что хотел, но она никогда не чувствовала себя комфортно ни с чем большим.

Сегодня вечером взгляд его глаз сказал ей, чего он хотел.

— Ты имеешь в виду там, сзади?

Она чувствовала себя ребенком, когда говорила это, как какая-то глупая девчонка, спрашивающая, может ли она увидеть его штуковину. Ее голова упала на изгиб его шеи, снова хихикая. Хихиканье юности, вина и той кокетливой невинности, которая всегда появлялась у нее, когда она говорила с ним об этом.

— Это может быть твоим подарком мне на день рождения, - его голос звучал так успокаивающе. Прижав ухо прямо к его груди, она почувствовала голос внутри него. Она взорвалась с такой силой от этой простой фразы.

И впервые она действительно поймала себя на том, что думает об этом. Потому что она доверяла ему, потому что он был ее любовником, потому что эта страстная потребность все еще согревала ее бедра, потому что он всегда любил ее, и потому что она сделала бы для него все. Сколько еще причин ей нужно? Просто его день рождения. Глазурь на его торте.

— Хорошо...

Слово мягкое и неохотное, ее лицо все еще скрыто, розы теперь ярко пылают на ее щеках. Как будто она уже сделала это, просто сказав, что все в порядке, она совершила такой маленький грязный поступок.

Это не было грязно, не то чтобы. Она была современной женщиной. Она носила прозрачные трусики и занималась сексом на публике, и мурлыкала каждый раз, когда кто-то прикасался к ней правильным образом. У нее была своя доля любовников, своя доля опыта и своя доля сексуальных игрушек.

Она просто никогда не интересовалась аналом. Это никогда не возбуждало ее, никогда не вызывало тех бабочек внутри нее. Она чувствовала бабочек каждый раз, когда обхватывала его ногами, позволяя ногтям царапать его спину, выкрикивая его имя снова и снова, захлестываемая волнами удовольствия. Ее влагалище сжимало бы его, успокаивало, умоляло о его семени.

Она тоже будет умолять, она умоляла и раньше.

Ей нравилось просить милостыню.

Но сегодня вечером она не умоляла. Она лежала у него на коленях, покусывая его нижнюю губу и позволяя ему правильно тереть ее задницу. Настала его очередь умолять.

Она сказала «да».

Он поцеловал ее таким поцелуем, который пробудил в ней страсть. Таким, от которого у нее перехватило дыхание. Нет, у нее не перехватило дыхание, он украл его у нее. Каждый жесткий, полный поцелуй захватывал ее губы и сердце, и все, что она могла делать, это трепетать и дрожать в его присутствии.

— Спальня, - сказал он, разгоряченный и задыхающийся на ее шее. Если бы она не была так возбуждена, то снова бы захихикала. Вместо этого она издала резкий стон, прижимаясь к его коже. Ее рука пробежала по его волосам, между ее пальцами пробежали густые каштановые кудри. Она притянула его голову вниз, слегка изогнув свою тонкую шею, совсем чуть-чуть, чтобы позволить ему найти это единственное место. Она жаждала, чтобы он прикоснулся к ней, поцеловал, лизнул вдоль ее чувствительного декольте. Ее руки направляли его, на его лице была приятная улыбка.

Он обнял ее за шею. Оживший вампир, он наклонился, чтобы пососать ее сладкую кожу, пробежав языком именно там, где она этого хотела. Еще один стон вырвался у нее, мягкий и удовлетворяющий.

Теперь его руки обхватили ее, и он поднял ее. Она вскрикнула, смеясь, когда схватилась за него, пытаясь удержаться. Должно быть, она замахала руками, чуть не отправив их обоих на пол в беспорядке рук и ног. Однако он был тверд, спокоен. Он отнес ее в спальню, как будто она была его призом, его подарком на ночь. Она хотела быть его подарком, она хотела подарить ему такое счастье, воплотить его мечты в реальность.

И что хуже всего, она хотела, чтобы он был внутри нее.

Он положил ее на кровать, проводя руками по ее телу. Ее платье было перекошено, одна из бретелек уже свалилась с плеча. Хотя это уже вряд ли можно было назвать платьем. Теперь это стало не более чем препятствием.

Он наклонился, снимая свою одежду. Больше препятствий. Он быстро справился с этим, избавившись от этих ненужных вещей. Она сделала то же самое, избавляясь от платья, снимая его и бросая в угол. Когда она купила его, такое гладкое и сексуальное, именно там она всегда представляла, что оно будет в конце ночи, забившись в угол, потерянное и забытое в мире страсти.

Он заполз на нее сверху, голый, любящий. Она уже обхватила его руками, ее ноги были недалеко позади. Она прижала его к себе, у нее перехватило дыхание, когда она почувствовала, как их кожа соприкоснулась.

Когда его грудь коснулась ее груди, она, почувствовала его настоящую страсть. Её груди были жадными и ненасытными, потому что раньше не получали его должного внимания. Первый из его пальцев ласкал их, соски уже были достаточно твердыми, чтобы резать стекло. Она громко ахнула, когда его прикосновения продолжились. Она почувствовала сильную слабость, пробежавшую по ее коже, и могла только выгнуться дугой в ответ на его прикосновение. Ее соски восхитительно болели от желания.

Этого было недостаточно. Он опустил голову. Она завизжала от восторга, когда он засосал первую в рот. Теперь ее тело сжалось вокруг него, прижимая его к груди, звуки вырывались из нее громкими маленькими октавами, ни один из них не был знакомым, ни один из них не был распознан как что-то, кроме звуков похоти.

Он двигался вниз по ее телу, извиваясь от таких прикосновений, которые он дарил ей. Она чувствовала себя отчужденной, как будто ему было недостаточно иметь две руки. Ему нужно было больше рук, чтобы прикоснуться к ней, губ, чтобы поцеловать ее. И каким медленным он был, спускаясь каскадом вниз по ее животу, оставляя след поцелуев, который заставил ее зажмуриться от восторга. Она знала, что он нарочно медлил, поддразнивая ее. Ее бедра дернулись от разочарования, она прикусила нижнюю губу, глядя вниз.

«Пожалуйста!», - умоляла она, она хныкала, она сделала бы все, чтобы доставить ему удовольствие сейчас. Он лежал между ее ног, он смотрел на ее тело с божественным голодом, который никогда не мог быть полностью удовлетворен. Она бы умоляла любого мужчину, который так на нее смотрел.

«Пожалуйста!», кричали ее глаза, пожалуйста, используй ее тело, возьми то, что он хотел. Боже, этого никогда не было достаточно, этого никогда не будет достаточно.

Пальцы коснулись ее лона, все еще скрытого темными прозрачными трусиками. Она попыталась сдержать стон, только наполовину преуспев, не зная, почему она сдерживала его, почему она даже чувствовала необходимость не кричать о своем облегчении и разочаровании с крыш.

Нет, она знала почему.

Это был способ подразнить его, как он дразнил ее. Ему нравилось слушать ее, слышать, как она издает такие звуки от его простого прикосновения. Отказать ему означало бы разозлить его и заставить двигаться быстрее.

Она захныкала, сдерживаясь, когда один палец коснулся ее клитора. Теперь он казался охваченным пламенем. Все ее тело задрожало, бедра раздвинулись от его простого прикосновения. Почему было так трудно сдержать стон из-за него? Это был его стон, он заслужил это, знать ее поддержку, слышать, как он доставляет ей удовольствие.

Боже, он действительно доставлял ей удовольствие. Он доставлял ей удовольствие каждым прикосновением, каждым движением.

Он прижался губами к ее влагалищу, даже сквозь трусики она чувствовала его горячее дыхание. Она вцепилась в атласные простыни, ее дыхание стало тяжелее, она закричала. Она должна была, она должна была закричать. Она не могла сдержать такое удовольствие. Это было уже слишком, ее крик вырвался торопливым и неистовым.

Затем его язык нашел ее. Он пробежал по ее щели, он пожирал ее вкус. Соки теперь свободно текли из нее, пропитывая трусики. Ее спина выгнулась дугой, рот был открыт, она выкрикивала его имя, его наслаждение. Он переместился только к ее клитору, только к этому одному месту, обхватив его всем своим ртом.

Все расплылось. Оргазм разрушал ее. Она задрожала, когда это пробежало через нее, выкрикивая все страстные слова для него. Ее руки были в его волосах, хватая и притягивая его ближе к себе. Она прижала его к своему клитору, втирая свою пизду ему в лицо. Оргазм отказывался заканчиваться. Она снова закричала, заставляя себя двигаться, пока все, что она могла сделать, это откинуться назад в изнеможении.

Ей нужно было перевести дыхание. Куда он делся? Так измучен всего одним оргазмом, поездом-беглецом, несущимся по рельсам на невероятной скорости.

Но... О, она взвизгнула, когда почувствовала, что он снова двигается. Он снял с нее нижнее белье, мокрое от ее соков, прилипшее к бедрам. Она улыбнулась, наблюдая, как он снимает его, видя, как его руки снова медленно пробегают по ее ногам. Теперь они были слабыми, уступчивыми. Он направил ее ноги туда, где они должны были быть, и она позволила ему.

Он требовательно сказал: «Перевернись».

Ей нравился этот тон в его голосе, повелительный и похотливый одновременно. Это тоже звучало почти обиженно, как будто он злился, что она кончила ему на лицо, а он ничего не получил. Однако ей нравился этот тон, нравилось, когда он сердился. Когда он приносил гнев в спальню, происходили удивительные вещи.

Она поиграла с ним, всего мгновение. Медленно переворачиваясь на кровати, закидывая одну ногу на другую. Ее задница появилась в поле зрения. Его глаза заискрились, как только он увидел это, как у ребенка, который только что узнал, что Санта пришел в гости. Какой подарок он получит. Его глаза сразу же приковались к ней, руки не отставали.

К тому времени, как она улеглась на живот, подальше от него, она снова почувствовала, как его руки осторожно прощупывают ее. Они раздвинули ее ноги, подложили под нее подушку, заставив ее задницу непристойно выпячиваться перед ним. Она восхищалась его работой, любя его за это еще больше. Все, что он делал, было сделано с точностью, каждый момент проработан до мельчайших деталей.

Она просто лежала там, позволяя ему делать то, что ему было нужно.

«С днем рождения!», - прошептала она сквозь туман экстаза, который согрел все ее тело. Все ее тело сияло после того, как она кончила, улыбка, которую потребовались бы часы, чтобы стереть с ее лица. Он знал это, он сделал это нарочно. Как она могла сказать ему «нет» сейчас?

Она почувствовала, как его руки потирают ее попку, раздвигая щеки. Он разминал их, как делал всегда. В этом было определенное удовольствие, не такое сильное, как прикосновение к другим частям ее тела, нет, но удовольствие само по себе. Ей нравились его руки в любом месте на ней, и то, как она обращалась со своей задницей, заставляло чувствовать себя намного лучше, чем было на самом деле.

Один палец пробежал по центру ее задницы, касаясь бутона розы. Он был мягким и нежным. Она вскрикнула, но не от боли, а от удивления. Это было приятное покалывание. Хотя и другое, очень другое.

Внезапно она почувствовала себя такой маленькой, почти девственницей. Она предполагала, что так оно и было. Анальная девственница, у которой там никогда не было ничего, кроме любопытного пальца, и теперь он склонился над ней, так близко, касаясь и лаская. Она снова покраснела, пытаясь скрыть это, хотя ее лицо было далеко от него.

Это не имело значения. Это были не те вещи, которыми он был занят в данный момент.

Тихий вопрос сорвался с его губ:

— Как тебе?

Она покачала головой:

— Просто ощущения другие, вот и все.

— Ты готова?

Что это за вопрос. Была ли она готова? Она предполагала, что никогда не будет готова, не совсем. Однако она любила его, и то, как он задал этот вопрос, было сделано не столько ради нее, сколько ради него самого. Он спросил это как мужчина, желающий услышать определенный ответ, его дыхание затаилось, рука все еще ласкала ее попку так мило, так нежно.

— Конечно, - ее голос звучал неуверенно, но она сказала это. Он услышал слова, а не интонацию.

Она прикусила нижнюю губу, услышав звук открывающейся бутылки. Смазка. Она казалась холодной на ее коже.

Дрожь пробежала по ее спине. Он сразу же втер её, и смазка нагрелась на ощупь. Это было все равно, что изливать на нее жидкое тепло, распространяя его здесь и там. Она снова расслабилась и застонала от легкого массажа, который он ей сделал.

Затем первый палец.

Он достаточно легко проскользнул внутрь. Она затаила дыхание, когда кольцо ее задницы сжалось вокруг него, но на пальце было так много смазки, что держаться было не за что. Она сразу же почувствовала себя захваченной в плен его страсти. Палец, толкающийся внутрь, как ничто другое, когда-либо входившее в нее раньше. Она чувствовала себя слабой, беспомощной, ее тело вдавливалось в мягкие простыни под ней.

Только один палец, только кончик одного пальца внутри нее. Она попыталась крикнуть, что-то сказать, но у нее перехватило дыхание. Он не останавливался. Он пошевелил пальцем внутри нее, гордый и дерзкий. Он завоевал то, чего так долго хотел.

— Пожалуйста... Слово прозвучало приглушенно и тихо. Было бы трудно уловить, если бы его ухо находилось прямо рядом с ней. Но он не услышал ее, не остановился. Палец двигался внутрь и наружу, толкая теплую смазку внутрь нее. Она стиснула зубы, вдыхая через них, издавая этот резкий звук боли.

Но это была не боль, по крайней мере, с его стороны. Это было просто по-другому. Она ненавидела использовать это слово для обозначения этого. Сотня слов могла бы описать его палец, толкающийся внутри ее задницы, и все, что пронеслось у нее в голове, было другим. Другое давление, другое прикосновение, другая реакция. Просто другое.

Затем он вышел. Это сладостное освобождение заставило ее вздохнуть. Был момент необходимости, она почувствовала это, когда кольцо ее задницы снова сомкнулось. Чувство потери, пустоты. Теперь это чувство не изменилось. Это было то же самое чувство. Сразу после того, как тебя трахнули, тебя наполнил хороший большой красивый член, а затем он ушел. Это было то же самое чувство.

Все еще...

— Ты в порядке?

— Это немного тесновато.

Его голос был легким и счастливым при этих словах.

— Тесно - это хорошо, чем туже, тем лучше.

Ничто никогда так не трогало ее, и она могла представить себе его похоть, готовую почувствовать, как она сжимает его, когда он входит в нее. Он хотел, чтобы это кольцо образовалось вокруг его твердого члена, смазанного и готового погрузиться в ее глубины.

— Детка. Я не знаю. Это было так... Она не хотела использовать это слово. Для этого должно было быть другое слово. Почему слова так подвели ее в этот подходящий момент, когда она нуждалась в них больше всего.

— Все в порядке... просто еще один палец. Посмотрим, как тебе это понравится.

— Брюс…

Но он снова был там. Она почувствовала, как палец вошел внутрь. Снова этот задыхающийся крик сорвался с ее губ. Снова это чувство насилия, что-то глубоко внутри нее. Его палец раскрыл ее так, как никто не делал раньше. Повинуясь инстинкту, она сильно прижималась к нему. Ее кольцо, этот надутый бутон розы, зажатый у него на пальце. Она почувствовала, как он застонал, на самом деле почувствовала его вибрации внутри себя. Как это вообще было возможно? Ее задница только что вцепилась в него, как тиски. Она почувствовала, как он попытался пошевелить пальцем, и даже со смазкой это было почти невозможно.

Она вскрикнула, на этот раз достаточно громко, чтобы он услышал.

— Что... детка, что?

— Это больно. Мне это не нравится.

— Небольшая пауза. Она пульсировала над ним, ее сердце билось вокруг его пальца. Она сделала еще один вдох, пытаясь сохранять спокойствие, по всей ее коже побежали мурашки.

— Но, это всего лишь палец.

— Пожалуйста... остановись. Пожалуйста, - слеза скатилась по ее щеке. Теперь она чувствовала боль, эту тупую боль внутри себя. Она слишком далеко зашла. Даже со смазкой, даже просто пальцем, это было похоже на кошмар. Завтра она будет неестественно ходить и чувствовать боль каждый раз, когда садится.

Он продвинулся дальше. О Боже, он продвинулся дальше. Она почувствовала, как ее отпустило, хватка, которую она держала на нем, ослабла, когда смазка скользнула в неё так далеко, как он мог зайти. О, это было так далеко, что он заползал в нее до самого верха.

— Как ты себя чувствуешь? Мягкий и обходительный, даже сейчас, даже с яркими осколками, проносящимися в ее мозгу, она знала, что именно так он хотел звучать для нее. Хладнокровный, спокойный, уверенный в себе. Она не знала, что делать, и подавление только еще больше раззадорило его.

— Брюс... Брюс…

И вот… второй палец. Боже, нет, только не второй палец. Она снова схватилась за простыни, натягивая их, когда этот толстый захватчик вторгся в нее. Смазка и все такое прочее не подготовили ее к его появлению. Это давило, давило, насиловало ее на стольких уровнях, что она хотела закричать, но не могла. Почему она не могла закричать, почему слова не приходили к ней?

Второй палец медленно протиснулся внутри нее, проталкиваясь к первому. Так глубоко внутри, заходя так далеко. Стенки ее задницы взывали о пощаде. Она хотела подчиниться, но ее задыхающиеся стоны звучали только как поощрение.

— Нет... Она качала головой: - Нет!

— О Боже, детка. Ты воспринимаешь это так хорошо. Посмотри, как далеко я зашёл. Ты почти готова для меня.

Готова? Чувствовать, как пальцы приносят с собой всю эту боль. И он хотел, чтобы этот большой красивый восхитительный член был там внутри? Нет, о нет. Где угодно, только не там. Она бы отсосала ему, она бы позволила ему трахать ее всю ночь, но не там.

— Нет. Я не могу. Это слишком больно. Остановись.

Она нашла в себе силы. Как только слова были сформированы, она нашла в себе силы. Все это выплеснулось наружу, быстрее, сильнее. Она приподнялась на локтях, оглядываясь на своего возлюбленного.

— Прекрати, Брюс. Это слишком больно. Прости, я знаю, ты этого хочешь, но мне это не нравится. Остановись, пожалуйста.

— Тебе это не нравится?

— Нет, - еще одна слеза скатилась по ее лицу. Она упала, как какой-то метеор, пронесшийся по небу:

— Это больно, милый. Убери от меня свои пальцы.

— Но, - его глаза были дикими, его пальцы танцевали внутри нее, вызывая легкое покалывание пытки, которое снова толкнуло ее на кровать. Она еще раз сжала свою задницу, пытаясь остановить его вторжение. Это было невозможно. Она чувствовала себя раскрытой, униженной.

— Но... просто почувствуй это. Я знаю, это больно, так и должно быть. Тебе нужно расслабиться. Как только ты привыкнешь...

— Прекрати это, - закричала она в матрас.

— Просто лежи спокойно, - сказал он сквозь стиснутые зубы.

Ее глаза открылись. Они широко раскрылись, находя понимание в этих словах. Он это имел в виду? На какое-то мимолетное мгновение она понадеялась, что это какая-то жестокая шутка. Иногда он подшучивал над ней, заходя слишком далеко.

— Не смей...

Его пальцы высвободились, прежде чем врезаться в нее со всей силой. Она закричала, на этот раз обретя голос, крича от боли. Смазка ничем не помогала, как будто ее там и не было. Вся ее задница плотно сжималась, чувствуя, как его проворные пальцы тыкают и проталкиваются. Они продвинулись дальше, дальше, чем когда-либо прежде. Было такое чувство, как будто он хотел засунуть в нее всю свою руку.

— Нет! - закричала она, ее мольбы были окончательными и все же бесполезными. Она уже чувствовала, как сдается ее решимость. Внутри нее ничего не осталось, не осталось борьбы. Его пальцы проникали все дальше и дальше, и с каждым разом было все менее и менее больно. Он был прав, да, просто потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть, но это не имело значения.

Как он мог, как он мог так поступить с ней? Она хотела уйти. Слезы уже свободно текли по ее лицу, она рыдала в их постели. Еще одно мокрое пятно, но это так отличается от других, которые они создали здесь вместе.

Его член был твердым и теплым, когда он заменил его пальцы. Она металась, размахивая руками, пытаясь вырваться. Она не хотела, чтобы он был внутри нее, она не хотела, чтобы он был где-то рядом с ней.

— Нет, - сопротивлялась она, но его теплые заботливые руки успокоили ее. Они захватили ее в плен, когда он склонился над ней, его голос был нежным, а тон успокаивающим. Это звучало как ангелы, и она заплакала от того, что такому любящему голосу пришлось произносить эти мерзкие слова.

— Просто прими его, просто прими...

А потом он отпустил её. Она упала обратно на кровать, тихо плача. Она не сопротивлялась, хотя и не могла помешать ему. Он хотел, чтобы она приняла его, и она так и сделала. Она лежала там, обмякшая и мягкая, когда его смазанный член оказался в ней.

Когда он толкнулся в нее, она заплакала. Она громко закричала, но не остановила его. Она не оттолкнула его. Он хотел оказаться внутри ее задницы, он хотел этого больше всего на свете. Она закричала из последних сил, когда головка вошла в нее. Ее спина выгнулась, впервые почувствовав себя соединенной с ним там.

Их тела слились воедино. Его член скользнул в неё. Было больно, она даже наклонилась, чтобы укусить подушку, пытаясь унять боль. Все ее тело дрожало и билось, когда он начал трахать ее в задницу. Он не ждал, пока она привыкнет, не ждал, пока она приспособиться к нему.

Он ворвался внутрь, уже потерявшись в собственной похоти. Она лежала там, голая, беспомощная. Дырка для него, чтобы трахнуть, это то, кем она была для него? Годы любви, смеха и совместного времяпрепровождения превратились в пьяный подарок на день рождения, который прошел ужасно неправильно.

Затем она почувствовала, как его рука скользнула под ее тело, протискиваясь между ее плоским животом и мягкой подушкой, удерживая ее под таким невозможным углом. Он скользнул вперед, находя ее лоно под ней. Легкая дрожь пробежала по телу, когда она поняла, что он собирался сделать.

— Нет, - снова ее мольба, слабая и дрожащая, когда его пальцы нашли ее клитор. Они нашли и прикоснулись, точно так же, как он всегда делал с ней. Её глаза широко раскрылись, ее тело начало предавать ее.

— Не здесь, не так. Она не могла кончить посреди всей этой боли. Хотя его пальцы знали, что делать, они касались ее сотни раз раньше. Он знал каждую складочку ее тела, каждый мягкий контур, который жаждал удовольствия.

И она действительно жаждала удовольствия. Она знала это с того момента, как он вошел в нее. Звук острого секса, тела, сталкивающиеся друг с другом, их запах, их тела, прижимающиеся друг к другу…

Его ловкие пальцы работали для удовольствия, которое она искала, даже когда она умоляла его остановиться, ее бедра терлись о его прикосновения. Она кончила, прижимаясь к нему, вскрикивая при этом. Ничто больше не казалось правильным, все ее тело содрогалось от слабости.

Она просто хотела поскорее покончить с этим. Она вжалась в него, в его твердый член. Было больно втискиваться туда, но она это сделала. Она сделала это, потому что это помогло бы ему кончить быстрее. Покончить с этим, убрать его от неё.

— Вот и все, детка, - сказала она между рыданиями, - Кончай для меня.

Она почувствовала, как что-то разорвалось внутри нее, вызвав новый приступ боли. Резкий крик, когда он накачал себя, схватив ее за бедра, прижавшись всем телом к ней, а затем издал крик чистого удовольствия. Она тоже кричала, но ее крики сильно отличались от его.

Он кончил в нее, его член быстро уменьшался. Когда-то она боготворила этот член, когда-то отдавала ему так много любви, чувствовала, как он отвечает ей взаимностью. Она никогда не стала бы отрицать, что всегда готова взять его твердый член в свой рот. Для нее это всегда было сладким на вкус, сладким и восхитительным. Часто она облизывала губы, просто думая об этом.

Хотя уже нет. Теперь она хотела, чтобы это вышло из нее. Она хотела, чтобы он ушел. Она действительно толкнула его, почувствовав и услышав этот последний болезненный звук его члена, когда он покинул ее зияющую дыру. Она встала на ноги, хотя они и дрожали. На мгновение ей показалось, что они могут не работать. Она проверила одну ногу, перенеся на нее свой вес. Он дрожал от слабости, но держался.

Она бросилась в ванную.

Там она включила душ так сильно и горячо, как только могла, и вошла внутрь. На мгновение все, что она могла сделать, это попытаться очиститься. Вода обжигала ее кожу, делая ее красной. Из-за пара ничего не было видно, и, возможно, это было к лучшему. Она не хотела видеть себя сейчас, не хотела видеть, что он сделал с ее телом.

Как он мог?

Она схватила мыло и принялась тереть себя, пытаясь очиститься. Но она никогда не сможет быть чистой, никогда снова. Как бы она ни старалась, это всегда будет преследовать ее. Сны о том, как он принуждает ее. Эти твердые мышцы сражались с ней. Она почувствовала, как пальцы без оглядки толкаются внутрь. Его голос, этот тон, эти слова, все.

«Просто прими это». Он просто хотел, чтобы она приняла это. После всех этих лет, после всего, что они разделили, она просто должна была принять это.

Когда почти кипящая вода обрушилась на нее дождем, она почувствовала, как сперма вытекает из ее задницы. Когда она посмотрела вниз, это была не просто сперма, в ней были следы крови.

В этот момент ее сердце стало таким холодным.

Она хотела представить эту кровь как последнюю часть своей невинности, той ясноглазой девочки, которая все еще играла в доктора и которой никогда не надоест трогать себя в темноте после того, как все остальные лягут спать.

Эта маленькая девочка растеклась лужей по полу в душе, сбегая в канализацию.

Она хотела заставить его почувствовать это. Он коснулся самой ее сердцевины в агонии всего этого, заставив ее кончить, заставив ее содрогаться от экстаза во время ее собственного изнасилования. Вот что сделало все намного хуже. Во всяком случае, она могла бы вынести изнасилование, но не принуждение наслаждаться этим. Никто не должен быть принужден наслаждаться этим.

Она хотела, чтобы он почувствовал его. Она хотела дать ему это точно так же, как он дал это ей.

Почему нет? Он это заслужил. Он заслужил такую боль и страдания, чтобы чувствовать то, что чувствовала она. Она никогда не могла припомнить, чтобы чувствовала себя хуже, никогда в жизни ее не охватывало столько эмоций, столько боли. Никогда еще она не чувствовала себя такой слабой, как в этот день прямо сейчас.

Но в этой слабости, в своем собственном потерянном и беспомощном она нашла силу.

Она изнасилует его.

Она изнасилует его девственную задницу и заставит его заплатить.

Эта мысль поселилась в ее сердце после того, как она приняла душ. Она не ушла, не вызвала такси, не собрала вещи и даже просто не выбежала с криком посреди ночи. Нет. Она тихо вытерлась и вернулась в постель.

Он уже был под одеялом, глядя на нее затуманенными глазами, когда она вернулась.

— Детка?

Она ничего не сказала, но прижалась к нему. Он обнял ее, как делал всегда. Она ничего не почувствовала от этого. Раньше она чувствовала себя такой теплой, такой защищенной, когда он обнимал ее, как будто ничто в мире не могло причинить ей боль.

Теперь она знала лучше.

Тем не менее, она все еще прижималась к нему, все еще делала то, что делала всегда. Она притворилась, что от его прикосновения по ее коже разлилось тепло, хотя это вызывало у нее отвращение до глубины души.

— Мне очень жаль... Я был взволнован.

— Все в порядке, - сказала она, заглушая его слова сладким легким поцелуем.

— Ты в порядке? Ты уверена?

— Я в порядке... спи.

И он это сделал. Он уснул. Она просто лежала в его объятиях, уставившись в потолок. Она будет думать и планировать, обдумывать это, перемалывать снова и снова, пока это не превратится в мелкий порошок, который она сможет использовать, как и любой другой инструмент. Ее месть не будет грубой или быстрой. Нет, нет, это будет утонченная месть.

Оттенок мести. Только для него.

***************************

Она хотела, чтобы это было сделано за неделю, но в итоге на планирование ушли месяцы. Самым трудным было найти мужчину. Настоящего мужчину или, по крайней мере, того, кто мог бы вести себя как мужчина, когда придет время. Она искала в Интернете, везде находя тупики. Многие мужчины в Сети могли говорить, но, когда дело доходило до действия, мало кто мог согласиться сделать это.

Однако через два месяца она нашла подходящего парня. Он был высоким, мускулистым и хорошо развитым. Это было то, чего она хотела. Член Брюса был больше среднего, и она хотела, чтобы он тоже был больше среднего. Не слишком большой, не слишком огромный. Она не хотела причинять боль своему Брюсу, не больше, чем он причинил ей.

Однако этот мужчина был совершенен. Он был как раз подходящего размера.

К тому времени она поняла, что скоро её день рождения. О, её день рождения. Как уместно. Она хотела, чтобы это случилось в ее день рождения. Какой это был бы подарок. Она могла бы осуществить свою маленькую месть в свой день рождения, самый лучший подарок, который она когда-либо получала.

Они праздновали, когда этот день наконец настал. Прекрасный ужин, дома бутылка вина. Он купил ей браслет и целовал ее при каждом удобном случае. Она накрыла его поцелуи своими, не вкладывая в это своего сердца. Ее сердце было где-то в другом месте, оно ушло. Ее уже тошнило от его прикосновений, как будто это была аккумуляторная кислота на ее коже.

Хотя, глядя на нее, вы бы этого не поняли. Она считала себя самой умной девушкой в мире, она должна была получить награду за всю свою актерскую игру. Целовать его вот так, заниматься с ним любовью потом, продолжать свою работу и свою жизнь, как будто все было нормально, такая боль и гнев росли внутри нее.

Затем, за полчаса до полуночи, когда она лежала обнаженная рядом с ним на диване, она сказала ему:

— Я хочу попробовать кое-что сегодня вечером.

— Что ты хочешь попробовать?

Он убрал волосы с ее глаз. Она улыбнулась ему, и в этой улыбке были кинжалы, которые он не увидел.

— Ну, считай это еще одним подарком мне на день рождения, - она наклонилась, беря в рот один из его сосков. Она услышала тихий стон, который хотела услышать.

— Что это?

Ему пришлось перевести дыхание, когда он произносил это.

— Просто пойдем со мной в спальню.

Она вела его, как ребенка по лесу. Ее рука схватила его так грациозно, так мягко. Когда она потянула его за собой, это было почти комично, но он последовал за ней. Он пошел с ней в спальню, она шла впереди. Она уложила его на кровать.

— Ты хочешь быть плохой?

Она улыбнулась:

— Что-то в этом роде. Перевернись.

Он склонил голову набок:

— Перевернуться?

— Пожалуйста, - умоляла она его, она умоляла его, как умоляла его много раз раньше. Только одна последняя просьба, одно окончательное решение всех проблем. Почему нет? Почему бы не перевернуться ради нее, чтобы подарить ей подарок на день рождения?

— Хорошо, - он повернулся к ней спиной. Стройный и сильный, он был похож на Адониса. Она улыбнулась на это, доставая свои маленькие игрушки.

— Это для тебя, - она пристегнула наручниками его запястье к спинке кровати. Он наблюдал за происходящим с полным восхищением, на его губах играла непристойная улыбка. Она сама не могла удержаться от улыбки. Хотя ее улыбка не была грязной, она была слишком широкой, а взгляд слишком острым. У нее был вид какого-то безумного убийцы, танцующего вокруг жертвы. Она была благодарна, что он не мог ее видеть.

Она привязала прочной верёвкой ему другое запястье. Она, легкая и резвящаяся порхала по комнате к каждой из его лодыжек. Она широко расправила одну ногу, привязав ее к одной стороне кровати, а затем другую лодыжку привязала с другой стороны.

Он был в идеальной позиции.

Она лежала рядом с ним, ее рука скользила вверх и вниз по его спине.

— Знаешь, ты был очень плохим мальчиком.

— Был?

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, предвкушение отразилось на его лице.

— О да. Ты помнишь свой день рождения, не так ли?

— Как я мог забыть. Это был лучший подарок, который я когда-либо получал. Спасибо!

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась. Ей больше не нужно было целовать его, это было больше, чем забавные маленькие поцелуи и фальшивое хихиканье.

— Я говорила тебе остановиться.

— Что? Это было так, как если бы он пытался найти смысл за ее словами, пытаясь понять, насколько это было сексуально или весело вообще. Она могла сказать, что ему ничего не приходило в голову.

— Я сначала просила тебя остановиться, а потом чётко сказала тебе остановиться. Но ты не остановился. Ты был плохим мальчиком.

На этот раз его глаза встретились с ее, и на мгновение ей показалось, что он понял. Что-то, не совсем страх, но что-то пробежало прямо под его кожей.

— Я не понимаю...

— Конечно, ты не понимаешь. Но ты это сделаешь. Ты все прекрасно поймешь. И я хочу помочь тебе понять, детка. Я хочу, чтобы ты понял, что я чувствовала в ту ночь. Хорошо?

— Что? Он впервые потянул за верёвки. Хотя они держались крепко, конечно, они будут держаться. Она убедилась, что они прочные и долговечные, что они не сдвинутся ни на дюйм. Он должен был чувствовать себя беспомощным и ничего не делать, кроме как лежать там.

Да. Лежать там, как и она лежала тогда.

А потом появилась ее игрушка. Ее собственный член. Это был высокий гордый мускулистый член, появившийся из шкафа как по команде. Она улыбнулась своему члену и помахала ему рукой.

— Брюс, это мой друг. Он поможет тебе понять.

— Какого хрена?

Ее член уже забрался на кровать, двигаясь между связанными ногами Брюса. Теперь Брюс действительно начал бороться. Он тянул и толкался, сжимая так сильно, как только мог.

— Да, - прошептала она ему на ухо, наблюдая, как ее член вынимает смазку.

— Да, именно так я боролась, именно так я пыталась убежать от тебя, когда ты вошел в меня, ты помнишь, Брюс? Это было не так давно, пожалуйста, скажи мне, что ты помнишь.

Эта холодная жидкость касалась его задницы. Брюс не совсем понимал, что должно было произойти, пока не почувствовал это. И тут он понял. Она могла сказать, она видела перемену в его глазах, в них был полный ужас. Она улыбнулась, кивнула и поцеловала его в милый маленький носик.

— Не волнуйся, ты дал мне несколько советов, которые помогут тебе. Можешь им последовать.

Она зачарованно наблюдала, как ее член смазывает задницу Брюса. Эти руки, разбрызгивающие жидкость вокруг, толкающие ее между его щеками. Она хихикнула, когда один палец прижался к его тугой маленькой сморщенной дырочке. Все тело Брюса напряглось, дыхание остановилось, когда палец нашел опору, проскользнув внутрь. Волна удовольствия захлестнула ее при этом зрелище.

— Тебе нужно расслабиться, вот и все, - Она засмеялась над этим, засмеялась, захихикала и снова стала целой. Это было все, что ей было нужно, все, что ей было нужно, чтобы вся ненависть и боль, которые росли внутри нее, вырвались наружу и уплыли. Она снова была собой, маленькой, кроткой и покорной, и хотела, чтобы ее обняли сильные руки.

Два пальца последовали за первым, проталкиваясь внутрь него. На этот раз Брюс боролся, но не против крепко державших его пут. Он боролся с пальцами, этими большими жирными захватчиками, которые отказывались прекращать свою работу. Все, что они могли сделать, это давить. Окончательный дисбаланс сил.

Затем ее член начал растирать смазку по всему его собственному твердому стволу. Она смотрела, как он поблескивает на свету. Она затаила дыхание, видя, как его направляют вниз, к поджидающей заднице Брюса.

— Просто прими его, - прошептала она ему на ухо, мрачными и злобными были ее слова: - просто прими его.

Член скользнул внутрь. Брюс закричал, он закричал так же громко и сильно, как кричала она. Настоящие слезы текли по его лицу, когда он кричал. Порочная чудесная улыбка коснулась ее губ, когда она подошла, чтобы поцеловать эти слезы на его лице.

— Это так красиво, я знаю. Почти все кончено, любимый.

Она с изумлением наблюдала, как член полностью исчез внутри. Она не думала, что это возможно, видеть это так близко, даже чувствовать тепло, исходящее от их тел. Она зачарованно наблюдала за происходящим.

Он издал крик, полный боли.

— Наслаждайся этим, наслаждайся всем этим, Брюс. Наслаждайся тем, что тебя принуждают.

Она начала играть сама с собой. Она не знала почему, но видения в комнате, высокий уровень возбуждения что-то сделали с ней. Ее кожу покалывало так, как не было уже несколько месяцев. Она опустила свои нежные пальцы к своему мягкому отверстию и позволила им поиграть. Уже слышались резкие вдохи.

Она видела это. Она ждала, когда ее член, этот хорошо смазанный поршень, войдет в теперь уже хорошо оттраханную задницу Брюса. Это не заняло много времени. Его ненавидящие глаза, уставились на нее, играющую саму с собой. Она лишь на мгновение покраснела, жар поднялся от ее влагалища к лицу, прежде чем она устроила для него шоу.

Когда он трахал Брюса, она представляла, что это была она. Она хотела быть под этим высоким сильным конем, чувствовать, как он вот так скачет на ней, врываясь в её задницу. Эти жесткие удары захватили ее, ее ногти пробегали по всему его телу, ее попка пожирала его член.

Она издала крик, резкий и сильный, хороший крик для кончающей женщины, мощный крик. Женщина заслуживает того, чтобы так кончать, знать, что она может кричать от оргазма и не бояться никого и ничего.

Он кончил одновременно с ней. Они кончили в унисон, она от своих пальцев, а он внутри задницы Брюса. На мгновение они, казалось, соединились, разделяя ее месть, и все, о чем они могли думать, - это друг о друге.

И она больше не чувствовала страха. Она поцеловала Брюса в губы, увидев, как из его глаз снова потекли слезы. Однако у нее не было никакого желания пробовать их на вкус.

— Спасибо тебе... за всё, - сказала она, и она тоже это имела в виду. В ее голосе больше не было ни обиды, ни злобы. Она закончила, как воин, которому не нужно сражаться на войне, бросив оружие и спокойно покинув поле боя. Они были в расчёте.

— Не волнуйся, как только я уйду, он снимет с тебя наручники.

Она также поцеловала свой член. Его объятия, теплые и чудесные были на ее губах. Она отстранилась, румянец выступил на ее кремовой коже.

— Может быть, как-нибудь в другой раз, - прошептала она ему на ухо, наблюдая, как его вялый член вылезает из изношенной задницы Брюса. Это так заводило ее, что дрожь, пробежавшая по всему телу, казалась хорошим обещанием грядущих событий.

— Всем до свидания!

Её чемодан был собран, ей нужно было только накинуть какую-нибудь одежду. Такси ждало снаружи, нетерпеливо сигналя. Она могла уйти прямо сейчас, в хорошем сознании и с ясной головой.

Снаружи, среди тёмного города и дождливого горизонта, больше ничего для неё не осталось.

За исключением, возможно, легкого чувства мести.

К северу от Атланты, штат Джорджия, расположен город Альфаретта.

Был прекрасный весенний день. Местные жители использовали городской парк Альфаретты, чтобы насладиться погодой, прежде чем удушающая летняя жара и влажность взяли верх. Парк расположен в центре города. Он находится напротив здания общественного суда и занимает площадь в один квадратный квартал. В хорошие дни местные жители собираются субботним утром, чтобы насладиться своим дорогим кофе среди массивных дубов, которым было более двухсот лет. Все деревья были посажены в 1850-х годах, когда был основан город.

Красивая молодая рыжеволосая женщина сидела на одной из скамеек, наслаждаясь субботним утренним латте и читая последний бестселлер со своего iPadа.

— Мисс Стансил? Мисс Джули Стансил?

Она подняла глаза и увидела хорошо одетого мужчину средних лет, стоящего перед ней. Извините меня. Вы мисс Джули Стансил? - спросил мужчина, улыбаясь ей.

Она посмотрела на него, оценивая черты его лица. Он не казался угрожающим. И, кроме того, всего в нескольких футах от неё за столом сидели двое местных полицейских.

— Да, это я, - ответила она.

— Мэм, я Марк Снайдер. Я работаю в юридической фирме «Байерс, Лански и Голдштейн». Могу я, пожалуйста, сесть?

Она махнула рукой, показывая, что он может сесть перед ней.

— Мисс Стансил, нам было поручено найти вас для нашего умершего клиента. Он поручил нам доставить вам этот конверт. В нем находится выписанный вам кассовый чек на сумму 3 341 доллара 22 цента. Также внутри вы найдете обручальное кольцо с бриллиантом в 2 карата и письмо.

Здесь нет никаких условий. Если вы решили не принимать содержимое, кольцо будет продано, а кассовый чек будет обналичен. Деньги за их продажу затем будут переданы местной организации по борьбе с изнасилованиями.

Джули ответила:

— Нет, я возьму это. Если мне это не будет нужно, я отдам вырученные средства на благотворительность по своему выбору.

— Ну, тогда все, что вам нужно сделать, это показать мне свое удостоверение личности, а затем проверить содержимое на точность, - объяснил мужчина. Он вручил ей конверт, как только она достала водительские права, чтобы подтвердить свою личность.

«Чертовы конверты», - подумала она про себя. Такой конверт не разорвешь голыми руками. Найдя в сумочке пилочку для ногтей, она проделала в нём дырку и сумела его вскрыть.

Она сунула руку в конверт и вытащила выписанный ей кассовый чек. Затем она достала обручальное кольцо с бриллиантом, квитанцию и конверт размером с письмо.

После подтверждения содержания конверта она подписала документ, который подтверждал, что она получила вышеупомянутые предметы. Мужчина встал, пожелал ей хорошего дня и ушел.

Она вынула кольцо из маленькой коробочки и надела его на левую руку. Оно подошло идеально. Это был большой бриллиант на золотом кольце.

Она сунула кассовый чек в сумочку. Затем она взяла конверт и вытащила письмо.

Она развернула сложенную втрое бумагу, и начала чтение:

«Дорогая Джули!

Я надеюсь, что это письмо дойдет до тебя, когда ты будешь в добром здравии. Я рад, что ты двинулась дальше. Я надеюсь, что у тебя все хорошо в твоей жизни с тех пор, как мы виделись в последний раз.

Она поняла, что это было от Брюса. «Ублюдок», подумала она.

Я хотел извиниться за тот ужасный поступок, который я совершил. Я не только предал твое доверие, но и превратил тебя во что-то, что было совершенно не в твоем характере. Я уверен, что в аду для меня найдется особое место, куда я вскоре прибуду.

Сейчас я болен, и одна милая дама согласилась написать это письмо для меня. Ты должна признать, что у нее красивый почерк. Я сейчас так слаб, что едва могу пошевелить руками. Я заранее обсудил с ней содержание этого письма. И она согласилась написать его так, как ей продиктовали. Мне очень стыдно за то, в чем я собираюсь признаться. И я уже заранее извинился перед ней за вульгарность, которую будет содержать это письмо.

Грубо говоря, да, я изнасиловал тебя той ночью. Ты сказал мне: «НЕТ», и я не остановился. Мной двигала моя страсть к тебе. Знаешь ли ты, что действительно смешно? До того дня я никогда особо не задумывался об анале. Я был доволен тем, что получал от тебя.

В тот день я обедал с Полом и парой других моих друзей, когда они начали говорить об анале и о том, как сильно это нравится их подружкам. Я знал, что ты любительница приключений, и обычно ты готова к любым новым играм.

Поскольку это был мой день рождения, я подумал, что это будет подарок для нас обоих. Одно я могу сказать наверняка: мне жаль, что я не обсудил это с тобой немного подробнее и не провел гораздо больше исследований.

Ты втянула меня в свой маленький план. Я вообще этого не ожидал. Я думал, ты простила меня, и все было так, как раньше.

Джули улыбалась, ухмылялась и смеясь про себя, вспоминая, как она связала Брюса. «Маленький Ублюдок».

Ну, ты оставила меня привязанным к кровати и покинула мою квартиру. Вот тогда-то твой друг и позвонил кое-кому из своих друзей, чтобы они приехали и оценили свежую задницу. Эта была моя задница. Он сказал мне, что ты не хочешь видеть остальное после первого раза, но хочешь убедиться, что я получил все, что заслужил.

Примерно через час после того, как ты ушла, появились шестеро его друзей и трахали меня несколько часов подряд.

Глаза Джули расширились, и она почувствовала, как кровь прилила к голове.

«Какого хрена»! - закричала она.

Двое полицейских повернулись к ней с хмурыми взглядами.

«Извините», - сказала она им. «Я только что получила плохие новости».

В отличие от того, как у нас было с тобой, они не использовали смазку. Они использовали кровь из моей задницы в качестве WD-40. Они засунули мне в рот носок, чтобы заглушить мои крики. Я то приходил в сознание, то терял его. Наконец я очнулся, когда на меня вылили холодную воду. Я не знал, который был час, но сквозь жалюзи было видно, что все еще темно. Меня вырвало от боли. Я лежал в постели, в собственной крови и блевотине.

Джули больше не смеялась, продолжая читать. Ее желудок скрутило узлом, пока она читала. То, что они сделали, не было частью ее хитроумного плана.

Ты, конечно, запланировала лучшую часть пьесы напоследок. Этот чернокожий мужчина появился с 13 с половиной дюймовым членом, который был 4 дюйма в диаметре. Даже после того, что остальные сделали со мной, он поднял это дело на совершенно другой уровень. Я потерял сознание и очнулся через 5 дней в больнице.

Джули читала, боясь того, что она прочтет дальше в письме. Она хотела повернуться и позвать на помощь. Но сейчас никто уже не мог помочь.

Похоже, мой друг Пол нашел меня через два дня после твоего дня рождения все еще прикованного наручниками к кровати. Он пытался дозвониться мне и тебе в течение двух дней, прежде чем пришел ко мне домой, чтобы узнать, не случилось ли чего. Пол позже сказал мне, что он снова и снова пытался связаться с тобой. После трехдневных попыток без ответа ему сообщили, что твой номер отключен. К тому времени, когда он нашел меня, мое кровяное давление упало так низко из-за потери крови, что он не мог нащупать пульс. Позже они сказали мне, что потребовалось двенадцать пинт крови, прежде чем они смогли восстановить мое кровотечение.

Джули вспомнила, как Пол взорвал ее старый телефон, прежде чем она купила новый.

В тот день я кое-чему научился. Если организм теряет достаточно крови, организм перенаправляет то, что осталось, в те части, которые необходимы для поддержания жизни в данный момент. Казалось, в тот момент моему телу не нужен был мой кишечник, чтобы выжить. Это также перекрывает приток крови к другим конечностям и другим органам, не поддерживающим жизнь.

Моя толстая кишка умирала из-за разрывов слизистой. Затем начались инфекции, вызванные фекалиями. Они сделали все возможное, чтобы спасти его. Но ничего из того, что они делали, не помогало. Мне придется носить калоприёмник до конца моей жизни, которая теперь уже не будет долгой. Я пролежал в больнице три месяца, пытаясь прийти в себя. Мне потребовалось много времени, чтобы исцелиться из-за потери крови.

По лицу Джули скатилась слеза.

Полиция допросила меня по поводу этого инцидента. Но я отказался говорить, потому что это означало бы для тебя долгое тюремное заключение. Я получил именно то, что заслуживал. Пол считал меня каким-то больным сукиным сыном, потому что я отказался говорить с ними об этом. Он решил, что я увлекся каким-то гейским БДСМ, которое пошло не так. Пол больше никогда не хотел меня видеть.

Он также решил, что ты узнала об этом и больше не хочешь иметь со мной ничего общего, и сбежала. Итак, менее чем за неделю я потерял любовь всей своей жизни, и моего лучшего друга на всю жизнь, и мои внутренности из-за моей глупости.

У меня было много свободного времени, лежа в постели и пытаясь восстановиться после операции, чтобы подумать о нас и нашей совместной жизни. Ты знаешь, мне всегда было трудно понять, что ты имела в виду, когда говорил «нет», «остановись» и «уходи». Ты заставляла меня постоянно пытаться угадать, что ты имела в виду.

Когда я поступил в колледж, нам в кампусе внушали, что мужчины не имеют права голоса. Преподаватели учили нас, что в любой момент, когда женщина произносит слова «стоп», «остановись» или «нет», мы останавливаемся и отстраняемся, пока не получим разрешение начать снова.

Мы знали, что никогда нельзя прикасаться к девушке, когда она выпивает. Даже если мужчина был пьянее ее, и она воспользовалась им, мужчина был бы виновен в изнасиловании, если бы она обвинила его в этом.

Даже обвинение приведет к тому, что тебя исключат из колледжа. Меня учили: не пялься, не восхищайся и не смотри слишком долго на девушку. Эти действия могут быть расценены как сексуальное домогательство. Я стал бояться вас, девочки, и делал все возможное, чтобы держаться от вас подальше.

Ты помнишь ту первую ночь, когда мы встретились в колледже на вечеринке? Ты стояла там со своими длинными рыжими волосами, улыбалась и смеялась со своей подругой Бет. На тебе были те обтягивающие джинсы и футболка, которые не оставляли сомнений в размере твоей груди. Мои гормоны, наконец, переписали программу в моей голове, где говорилось: «Держись подальше».

Я решил рискнуть.

Я пригласил тебя на танец. Ты сказала: «НЕТ», глядя мне прямо в глаза. Я сказал: «Спасибо», - и повернулся, чтобы уйти.

Ты сказала мне остановиться. Ты хихикнула и сказала: «Давай потанцуем».

Я был в замешательстве и спросил, почему ты сказала: «НЕТ». Ты сказала мне, что хочешь посмотреть, какую реплику я буду использовать, чтобы попытаться убедить тебя потанцевать со мной. Но поскольку я был таким милым, ты все равно потанцевала бы со мной.

Нам было очень весело в ту ночь. У меня хватило наглости пригласить тебя на свидание. Ты сказала: «НЕТ», у тебя не было времени. Я сказал: «хорошо», поблагодарил тебя за отличную ночь и ушел.

Три дня спустя я занимался в библиотеке, и ты появилась за моим столом. Ты хотела знать, почему я тебе не звонил. Я ответил тебе: «Ты сказала НЕТ».

Ты только посмеялась надо мной.

«Разве ты не знаешь, глупышка, девушка хочет, чтобы за ней гонялись», - ответила ты.

Ты сказала мне заехать за тобой в 7 часов вечера в ту пятницу.

Я боялся даже заговорить с девушкой в кампусе. Это было из-за всех этих лекций по сексуальным домогательствам. Я знал, что, если сделаю что-нибудь не так, меня могут выгнать из колледжа. Одного обвинения было достаточно, чтобы меня исключили. Ты помнишь, что это ты в конце концов так разозлилась из-за того, что я не поцеловал тебя? Ты схватила меня на глазах у всех. И ты поцеловала меня.

Мы встречались шесть месяцев, а я до тех пор даже не пытался добраться до первой базы. Итак, однажды ночью я осторожно положил руку тебе на грудь. Ты убрала её и сказала: «Прекрати».

В течение следующих двух месяцев я никогда ничего такого не пробовал. Наконец, однажды ночью ты разозлилась и спросила меня, собираюсь ли я когда-нибудь снова прикоснуться к твоей груди.

Я ответил тебе, что пытался. И ты сказала мне прекратить и не трогать тебя там. Затем ты посмеялась надо мной и сказала, что это не значит навсегда. Через несколько месяцев я запустил руки тебе под рубашку.

Джули улыбалась, вспоминая неуклюжие руки Брюса, когда он пытался расстегнуть ее лифчик.

Месяц спустя мы пошли на вечеринку, и ты напилась. Я отвез тебя обратно в твою комнату в общежитии, где ты попросила меня заняться с тобой любовью. А я отказался и сказал: «НЕТ». Ты очень разозлилась на меня за то, что я тебе отказал. Я попытался объяснить, что, если бы мы занялись сексом, это было бы расценено как изнасилование. И я мог попасть в тюрьму.

Затем ты угрожала мне.

Ты сказал мне: «Если я не буду мужественным, ты найдешь настоящего мужчину, который сможет».

Я рассказывал тебе о парне, который проснулся в постели с девушкой, которая была пьяна с прошлой ночи. Она заблудилась и оказалась в его постели, пока он спал. Он никогда не видел ее раньше.

Она обвинила его в изнасиловании. И даже несмотря на то, что набор для изнасилования не показал никакого следа секса. Колледж выгнал его без уважительной причины, а девушка начала преследовать его и написала в Facebook, что он насильник. В конце концов он покончил с собой из-за этого.

Джули улыбнулась. Именно тогда она поняла, что действительно может доверять ему. Ей было очень стыдно за то, как она с ним обошлась. Она знала, что он был лучшим.

После этого ты не звонила мне целую неделю. Однажды ты появилась как ни в чем не бывало. Но я думаю, ты по-своему извинилась, подарив мне долгий страстный поцелуй.

События развивались в течение следующих нескольких месяцев. Однажды ночью в машине я наконец-то запустил руки тебе в штаны. Ты закричала мне «ПРЕКРАТИ». Ты отстранилась от меня. Ты хотела, чтобы я отвез тебя домой. Я остановился и начал застегивать их. Затем ты напала на меня. Потом ты расстегнула мои штаны. Я попытался протестовать. Конечно, я мог бы сначала поговорить с тобой об этом, но ты не ОСТАНОВИЛАСЬ. Я получил, а ты сделала свой первый минет той ночью.

Месяц спустя мы были голыми в твоей комнате. Я медленно прокладывал поцелуями свой путь вниз по твоему телу, пока не добрался до твоей киски. Не зная, что я делал в то время, я вцепился в твой клитор и начал сосать его так сильно, как только мог. Ты начал кричать на меня, чтобы я ОСТАНОВИЛСЯ, что я и сделал. Затем ты накричала на меня за то, что я ОСТАНОВИЛСЯ, схватила меня за уши, силой притянула мое лицо к себе и сказала: «Продолжай делать это. Просто не соси так сильно».

Я поговорил со своим другом Полом о возникшей у нас проблеме «нет, прекрати, остановись».

Он предупредил меня, что, если ты сомневаешься, нужно просто прекратить все действия. Если только я не хотел закончить как сучка в тюрьме.

Затем наступила ночь, когда мы оба потеряли девственность. Я медленно ввел его в тебя, а ты сказала, что это больно, и чтобы я «ПРЕКРАТИЛ». Так что я выдернул его. И ты накричала на меня. Ты хотела, чтобы я «Прекратил», чтобы ты могла привыкнуть к нему, а не "вообще прекратил". Ты сводила меня с ума.

Пару месяцев спустя я приставал к тебе с просьбой о небольшой любви. Ты продолжала говорить мне: «ОСТАНОВИСЬ» и «ПРЕКРАТИ». В конце концов, ты сказала мне: «НЕТ, значит НЕТ», и вышвырнула меня вон. Это стоило мне дюжины роз, чтобы вернуть твою благосклонность.

Но пару недель спустя я готовился к выпускным экзаменам по физике. Мне нужна была пятёрка, чтобы закончить колледж. Я готовился к этому тесту все выходные. Ты подошла и сказала, что хочешь, немного сейчас. Я извинился, но мне нужно было учиться. Я делал это ради нашего будущего. Ты продолжала цепляться за меня, когда я напомнил тебе, что «НЕТ означает НЕТ». Ты выбежала, угрожая найти кого-нибудь другого.

Неделю спустя я послал тебе цветы, показывая свою пятерку, и попросил у тебя прощения. Я никогда не понимал, почему для женщин нормально отвергать ухаживания мужчин, но не наоборот. Я никогда больше не отказывал тебе. По сей день я не знаю, изменяла ли ты мне в тот раз.

Джули ахнула, отрицательно покачала головой и пробормотала: «Нет».

Сколько раз я занимался с тобой любовью, а ты говорила мне: «ОСТАНОВИТЬСЯ» или «ПРЕКРАТИТЬ» то, что я делал? И ты не хотела, чтобы я ОСТАНАВЛИВАЛСЯ или ПРЕКРАЩАЛ делать то, что я делал.

Я дошел до того, что каждый раз просто спрашивал, могу ли я что-нибудь сделать. Это разозлило тебя еще больше. Ты сказала, что как мужчина я должен просто знать эти вещи. Ты забыла, что я еще не был настоящим мужчиной. Я только учился заниматься любовью с женщиной. Я наконец-то начал читать язык твоего тела, чтобы понять, чего ты хочешь.

Я посмеиваюсь про себя над тем, как ты крикнула мне ОСТАНОВИСЬ, и в тот же миг я вырвался и ударил тебя спермой в лицо. Ты сказала, что не хотела, чтобы я ОСТАНАВЛИВАЛСЯ. Ты просто хотела почувствовать, как я пульсирую в тебе. Это была не сперма на твоём лице, из-за которой ты разозлилась, я испортил твой оргазм.

Джули вспомнила это захихикала. Он всегда так беспокоился о ней.

После того, как мы закончили колледж, мы занялись более извращенными вещами и немного легким БДСМ. У меня были проблемы с обработкой причинения тебе какой-либо боли. Ты бы крикнула мне ПРЕКРАТИ, и я бы ПРЕКРАТИЛ. Ты злилась и называла меня слабаком. А потом был тот раз, когда я не ОСТАНОВИЛСЯ и причинил тебе боль. Ты не разговаривала со мной целый месяц. Это стоило мне золотого ожерелья.

Мы наконец-то прочитали об этом, и, казалось, после той ночи все исправилось. 99% времени я просто брал тебя. Я стал сильнее и более настроенным любовником для тебя, пока не перестал им быть. Еще раз прошу прощения.

Я много раз слышал, как ты говорила, что надеешься, что, если парень насильник, он должен умереть жалкой смертью, и ты надеешься, что он попадет в ад.

Что ж, думаю, я собираюсь исполнить твое желание для меня. У одного из мужчин, которые изнасиловали меня, был ВИЧ.

Джули ахнула.

Я потерял работу и страховку, когда так долго пролежал в больнице из-за твоего нападения. Я наконец-то получил свою работу обратно, но я был разорен и задолжал больнице почти миллион долларов. Я продал свою квартиру. Мне пришлось переехать в маленькую, убогую квартирку на окраине в криминальном районе, чтобы сэкономить деньги.

Моя старая компания снова наняла меня, но только как подрядчика. Это означало отсутствие страховки. Ходили слухи, что я увлекался каким-то действительно извращенным гейским дерьмом. Так что я просто работал дома, и мне не нужно было ни с кем общаться. Все шло хорошо, пока год спустя я не заболел простудой, которая переросла в пневмонию.

Именно тогда врач сообщил мне, что у меня полномасштабный СПИД. Это меня довольно сильно задело. Они думали, что это произошло быстро, потому что мой иммунитет все еще был ослаблен из-за удаления толстой кишки. И держу пари, сейчас ты действительно радуешься.

Джули рыдала. Она никогда не хотела этого.

Как ты знаешь, меня воспитывали мои бабушка и дедушка после того, как мои родители погибли в автомобильной катастрофе. Мои бабушка и дедушка скончались, когда я учился на первом и втором курсах колледжа. У меня был небольшой трастовый фонд, и к тому времени, когда я узнал о своем СПИДе, у меня в нем оставалось 33 341 доллара 22 цента. Я связался с адвокатом и рассказал свою историю. Он поклялся мне, что будут искать тебя, сколько бы времени это ни заняло. Это стоило мне 30 000 долларов. Это оставило мне 3 341 доллара 22 цента чтобы оставить тебе. Отправляйся в отпуск и насладись моими жалкими деньгами.

Меня выселили из моей квартиры и я начал жить на улице. Однажды я потерял сознание, когда был слишком слаб, чтобы двигаться от голода. Полиция отвезла меня в окружную больницу. Я дал им вымышленное имя, чтобы государство не получило последние мои деньги.

Обручальное кольцо с бриллиантом - это то, что я купил тогда для тебя. Я собирался попросить тебя выйти за меня замуж после твоего дня рождения. Я не хотел, чтобы ты думала, что я дешевка и сэкономил на твоём подарке на день рождения. Если ты посмотришь на квитанцию, то заметишь, что дата покупки соответствует тому, что я сказал.

Я надеялся сделать тебя своей любящей женой. И родить с тобой дюжину детей, ха-ха. Нет, я просто шучу. Я думал о двух или, может быть, трех.

Тебе не нужно беспокоиться о том, что у меня будет могила, когда я умру. Я решил отдать свое тело в медицинскую школу, чтобы студенты медицинского факультета провели вскрытие. После того, как они закончат со мной, я думаю, они выбросят остальное в мусорное ведро. Или, может быть, они кремируют остатки и выбросят пепел. Меня будут считать медицинским отходом.

Что ж, леди уже устала писать. И я почти мёртв. К тому времени, как ты получишь это письмо, я уже буду только воспоминанием.

У меня есть только один вопрос, который всегда беспокоил меня: Если ты так ненавидела этот анал и хотела, чтобы я ПРЕКРАТИЛ, почему ты не использовала наше СТОП-СЛОВО?

Раздался громкий женский крик, и двое полицейских подбежали к женщине, лежащей на земле без сознания.

***********************************

Примерно в 50 футах от столика Джули, высокий, мускулистый и хорошо одетый мужчина встал со скамейки и направился ко входу в парк.

Он подошел к синему Приусу с надписью "Uber". Окно опустилось и водитель спросил:

— Вы мистер Брюс Мосс?

— Да, это так, - ответил мужчина.

— Запрыгивай, - сказал водитель. Мы едем в аэропорт Хартсфилд, верно?

— Да, - ответил мужчина.

После выезда на шоссе 400 в южном направлении, водитель спросил:

— Куда вы направляетесь?

Мужчина ответил:

— В Прудхо-Бей, Аляска.

— Почему туда? - могу я спросить.

— Я хочу убраться как можно подальше от этой сумасшедшей суки.