Продолжаем тему мира с сохранением рабства, перевод в которое осуществляется при посредстве государственных структур. В данном случае речь, как и в рассказе "Объявление", пойдёт о частной сделке.

– Здравствуйте, – между делом бросил мальчик лет двенадцати, проходя мимо стоящей у своей двери Фаины Николаевны – жившей этажом ниже среднего роста брюнетки лет сорока, начинавшей уже полнеть, но при этом не утратившей привлекательности, которую она всячески стремилась подчеркнуть своими не всегда по возрасту откровенными нарядами, как, например, теперь – коротким полупрозрачным летним платьем, которое, казалось, вот-вот должны были разорвать две огромные груди.

– Добрый день, – она поймала мальчика за руку, когда он уже почти прошёл мимо, – а мне тебя и надо.

– З... зачем?..

Меньше всего ему хотелось продолжать общение с малознакомой тёткой, про которую, к тому же, во дворе ходили нехорошие слухи. Так, судя по одной из местных легенд, недавно её видели, несущей подмышкой кричавшую и отбивавшуюся небольшого роста девочку примерно его лет, на которой не было ничего, кроме трусиков в цветочек ("где же я был тогда?!", – не уставал он повторять про себя всякий раз, когда слышал эту историю). И больше эту пленницу никто не видел. Видели Фаину и приходившей в школу, но не ту, где учился он, а соседнюю, и, якобы, осматривавшую там детей, которые потом тоже уходили с ней. Говорили ещё, что где-то в городе у неё есть контора по продаже рабов. Последнее, по крайней мере, объясняло, зачем женщине могут быть нужны все эти девочки и мальчики. Но у тех, наверное, были поблизости родители, которые могли их защитить, его же были теперь далеко. К тому же, в виду начавшихся недавно бессонных ночей он, просто, боялся "опозориться", когда его разденут. То же, что страх это не беспочвенен, подтверждалось приятной пустотой, начавшей расти внизу живота, как только он понял, для чего может быть нужен соседке.

– Там узнаешь. Отказы не принимаются. Идём.

Крепко взяв чуть выше локтя, женщина повела его сначала вниз по лестнице, потом через как-то внезапно притихший двор, потом – по переулку, защищённому от июльской жары густыми кронами деревьев. Куда его ведут? Что там будут делать? Увидит ли он когда-нибудь всё это снова? Мальчик не знал. Но отчего-то он не решался ни отбиваться, ни просить помощи у взрослых и старших ребят, которых они встретили по дороге, а с некоторыми – даже поздоровались, ни просто ещё раз спросить. Все его попытки встрепенуться разбивались о холодность сопровождавшей, для которой, кажется, он был и не человек вовсе. К тому же, как пленник не боялся признаться себе в этом, перспектива раздеться, возможно, полностью, перед взрослой тёткой, отвечать на её, не грубым, но и не терпящим возражений тоном задаваемые вопросы, выполнять её команды, позволять трогать себя, может, даже там, его даже немного радовала...

Из переулка они вышли на перекрёсток, где, остановившись, Фаина Николаевна нажала кнопку, включавшую пешеходный светофор. Отсюда были видны несколько старых корпусов из жёлтого камня.

– М... мы в агентство идём? – наконец решился спросить он.

– Говорю же, увидишь, – женщина даже не взглянула на него, – и не задавай лишних вопросов. Ты сам виноват, что мне попался, вот теперь и отвечай.

Перейдя дорогу, они начали спускаться вниз по улице, но, миновав все калитки в заборе, обозначавшем территорию Агентства по делам государственных имуществ, дошли до переулка, состоявшего, в основном, из частных домов. Остановились они где-то в середине него у фасада казалось, старого, но хорошо отремонтированного домика с большой вывеской, гласившей "И.П. Фролова Ф.Н.". Ниже шрифтом помельче значилось: "Скупка и займы под залог Ваших детей. Розница и мелкий опт. Обслуживаются граждане и организации. Всё официально". Железная дверь под вывеской была заперта. Но, против ожиданий очередной "розничной единицы", Фаина Николаевна повела её не туда, но, отперев калитку, бывшую в примыкавшем к домику заборе, провела по двору в небольшую пристройку без окон, освещавшуюся единственной лампочкой. Всё убранство этой комнатушки состояло из пары шкафов и стула. Здесь, отпустив его руку, женщина заперла дверь и, будто бы между прочим, бросив: "Раздевайся до плавок", повернувшись лицом к одному из шкафов, не без труда стянула собственно платье, оставшись в одних белых трусах и таком же лифчике, хорошо смотревшихся на полном загорелом теле. Мальчик ещё никогда не был так близко от голой женщины, да ещё и взрослой. Словно завороженный, глядя на неё, он, казалось, забыл обо всём на свете.

– Готов? – достав что-то из шкафа, она повернулась к нему. – Господи! Ну неужели, в таком возрасте надо помогать?!

Подойдя к нему, как была, в белье, на котором спереди также не оказалось ни кружев, ни рисунка, она с сердцем рванула вниз его спортивные шорты, затем, – голубую футболку.

– Разувайся, вещи на стул, – скомандовала она, закончив, – и жди меня.

Расстегнув сандали, мальчик сам не свой положил одежу на сидение бывшего здесь же стула, что было ему тяжело не только от стыда и унижения, но и физически, из-за члена, разбухшего, казалось, так, как никогда раньше, казалось, вовсе не оставив в жёлто-зелёных плавках свободного места. Сделав, что ему говорили, он надеялся ещё раз посмотреть на Фаину, но, повернувшись, увидел её, застёгивавшую третью сверху пуговицу белого халата (застегнуть первые две её мешали огромные груди). Правда, под светлым материалом халата и штанов бельё на плотном теле, всё равно, можно было хорошо различить.

– Идём.

Вновь взяв чуть выше локтя, его потащили через небольшой хол в больший по размерам зал. Здесь было светло из-за люстры с несколькими лампами дневного света на потолке, и нескольких небольших окон в верхней части стены. Почти половину этой комнаты огораживала белая ширма, рядом с ней стояли кушетка и рукомойник. По периметру были несколько металлических шкафов и столов с офисной техникой. За одни из них, рядом с которым был открытый медицинский стерилизатор с какими-то инструментами, села Фаина, Велев мальчику стать напротив.

– Так, ну давай начнём. Сегодня недолго будет. Ты у нас Саша, так? Отвечать "Да, госпожа", "Нет, госпожа".

– Да, госпожа.

– Давно бы так! А то всё "что?" да "куда?"...

– Твои родители уехали на море на две недели, верно?

– Да, госпожа.

– Хорошо, а ты знаешь, что за это тебя у них могут отобрать и в Агентство? Нельзя ведь так на долго подростков бросать.

– Нет, госпожа.

– Ну, вот, теперь знаешь. И я, как добропорядочная гражданка должна была об этом сообщить. Но я не стала, во-первых, потому, что добрая, а во-вторых, потому, что не хочу, чтобы моя дочь стояла на твоём месте. Знаешь, какая связь?

– Нет, госпожа.

– Такая, что я буду учить её своему ремеслу. Ты нам для этого подходишь... О, да вот и она!

После нескольких минут в комнату вошла высокая рыжеволосая девушка лет шестнадцати, в таких же, как у матери, халате и штанах, под которыми просвечивались чёрные лифчик и трусики, хорошо смотревшиеся на светлой коже. Поздоровавшись, она плюхнулась за другой стол, слишком откровенно косясь на всё больше оттопыривавший трусы член Сашки.

– После же того, как она, – Фаина кивнула на девушку, – на тебе поучится, мы оставим тебя в покое. Договорились?

– Да, госпожа.

– Хорошо, Ань, давай, пока у нас документов нет, посмотри его.

Кивнув, девушка подошла к стерилизатору и поманила Сашку к себе.

– Давай, вперёд, – женщина толкнула его в спину.

Аня надавала на его голову, заставив согнуть шею и, почти уткнув вырез своего халатика, так, что он почти мог видеть коричневые сосочки, едва прикрываемые чёрным лифчиком. Покопавшись в его волосах, девушка заставив выпрямить голову, грубо оттянула веки обследуемого.

– Вверх смотрим, – произнесла она красивым голоском, – вниз, вправо, влево. Хорошо, теперь...

Немного повозившись, она взяла со столика щипцы.

– Запрокидываем голову, – и, поочерёдно расширив, осмотрела его ноздри. – Прямо ставь, – она положила щипцы, – ушко мне своё, – и, взяв за правое ухо, осмотрела его при помощи другой штуки, – левое. Теперь ротик открываем, скажи "аааа".

Осмотрев при помощи ложечки и электрического фонарика его горло, она принялась мять своими тонкими пальчиками сначала за ушами жертвы, потом – шею.

– Снимаешь трусики, ложишься на кушетку.

– Что?

– Вот что! – И собственноручно рванула с него плавки, так, что сашкин член почти коснулся её лица.

– Тьфу ты! Вот сто пудов специально так сделал! Давай на кушетку, и нечего прикрываться. С такой писькой а ещё стесняется!

– Так, стоп, – бросила Фаина, – ты лимфоузлы смотреть хочешь?

– Ну, да.

– Тогда напряжение сначала надо снять, а то паховые не получится. Заодно и качество проверишь.

– Поняла. Тогда подожди.

Немного покопавшись на нижнем ярусе одного из шкафов, при этом неплохо "сверкая" чудесной упругой попкой, обтянутой чёрными трусиками, она достала оттуда разовую простыню, упаковку с парой перчаток, баночку с каким-то кремом и ещё что-то, что, по-видимому, не предназначалось для его глаз. Затем, подойдя к кушетке, застелила её.

– Становишься на локоточки. Попкой ко мне.

Мальчик повиновался. Затем последовала какая-то возня, сам факт которой отчего-то заставил его член встать, казалось так сильно, как никогда раньше. Дальше он почувствовал, как тоненькие пальчики мажут его анус чем-то вроде вазелина.

– Ножки пошире раздвинь. Мне так удобней работать.

Затем одна из ручек в резиновой перчатке ухватилась за ствол его члена и задвигалась по нему, постепенно наращивая темп. В это же время какая-то штука, похожая на карандаш начала медленно проникать между его ягодиц, тут же инстинктивно сжавшихся.

– А ну, расслабились! – Он больше услышал, чем почувствовал шлепок по ягодице.

В сопровождении сильной, но отчего-то такой приятной боли его задница начала расширяться. Затем та штука. почти синхронно с аниной рукой, продолжавшей елозить по его члену, задвигалась в его заднем проходе.

– Не сдерживаемся, мой хороший, не сдерживаемся... Так, так ещё!..

– Ах-ах! Нет! Я же сейчас! Ах!..

Несколько капель какой-то белой штуки, вроде тех, что он привык видеть на пододеяльнике, просыпаясь по ночам, оказались на простынке.

– Большой мальчик! Ладно! – Рука девушки и та штука исчезли. – Теперь аккуратненько слезаем. – Ждём. – Она отнесла простынку в корзину для мусора. – И идём со мной.

– Правильно, помыться надо. – Подтвердила мать.

Взяв, как это делала и Фаина, за локоть, Аня прошла с ним за ширму. Здесь, помимо какой-то стеклянно штуки на четырёх колёсах, оказалась также душевая кабина. Сама полностью раздевшись, девушка затолкала его туда и, не заботясь о попавшем в глаза жидком мыле, принялась сов сех сторон натирать. Несколько нежнее она стала, дойдя до члена, в её тёплых руках вновь ставшего торчком.

– О-го!

– Конечно, ого! –Прокомментировала Фаина. Я кому говорила, что на такие случаи купальник брать надо, вот он у тебя и... Теперь, как знаешь.

В следующую секунду затылок Саши оказался между маленьких грудок девушки, одна из её рук крепко обняла его, не давая отдалиться не на сантиметр, даже если бы он того хотел. Другая же вновь задвигалась по стволу члена. На этот раз, правда, развязка наступила быстрее и не в таком количестве. Закончив, вымыв и вытерев его, девушка оделась и, выведя из-за ширмы, вновь заставила взобраться на кушетку, на это раз – лечь на спину. Деловито ощупав живот и область паха мальчика, она несколько раз согнула и разогнула в колене каждую ногу мальчика. Затем, велев сесть на стул рядом со своим столом, сначала сильно, до упора выгнула каждый палец на левой руке, затем пару раз согнула и разогнула её в локте. Далее настала очередь правой.

– Так, теперь встаёшь и прыгаешь на левой ноге.

Не помня себя, Саша сделал, что ему говорили.

– На правой.

Он сделал то же на правой.

– Хорошо... теперь приседай, пока не остановлю.

Разе на тридцатом его, взяв за волосы, грубо потянули вверх, затем надавили вниз, "помогая" приседать.

– Хорошо. Думаю, тут... вторая категория.

– Да, я тоже так думаю. Дальше мы что делаем?

– Заводим на него дело и приглашаем эксперта из Агентства, чтоб официально всё.

– Да, вот этим ты завтра и займёшься. А пока давай поучимся колодочками пользоваться.

Зайдя за ширму, девушка выкатила оттуда штуку, мельком виденную им перед купанием. Это оказалась железная рама из четырёх железных штырей с резьбой, оснащённая столькими же колёсиками и стеклянным поддоном. На этот, последний, она заставила его стать коленями, предварительно связав руки пластмассовой штукой, вроде тех, которыми стягивают провода. Затем Аня надела ему через голову ещё одну штуку – стеклянную в металлическом обрамлении пластину с прорезью в центре. Её девушка зафиксировала гайками на штырях, а затем вставила металлический воротник, да так, что Сашка едва мог дышать.

– Неплохо. Только в другой раз послабее затягивай. Теперь ты, – обратилась она к пленнику, – если пообещаешь завтра прийти сюда к семи утра с медкнижкой и свидетельством о рождении, то мы тебя отпустим. Если нет, – будешь до этого времени отдыхать в этом положении. И так, обещаешь?

Тот, к кому она обращалась, прохрипел нечто похожее на "Да, госпожа".

– Отлично. Тогда выпускай его, одевай, и пусть идёт. Главное, чтобы помнил и об обещании, и о нашем разговоре на счёт Агентства.

На следующий день, чуть свет, Сашка собрал документы, о которых ему говорили, и пошёл в контору Фаины. Боялся ли он? Да. Было ли ему стыдно? Само собой. Но, во-первых, он помнил разговор на счёт Агентства, казавшегося мальчику куда большим злом, а во-вторых, у проделываемых Фаиной И Аней процедур были и положительные стороны. Так, он впервые в жизни увидел полуобнажённую женщину и полностью голую девушку, и не просто увидел. То, что произошло там, с Аней, было почти сексом! А что же ждёт его дальше? Нет, идти, определённо следовало хотя бы затем, чтобы узнать это.

У парадной двери его встретила Аня, чьи халатика и брючек, казалось, почти не существует, так их освещали первые лучи солнца, очень чётко выделившие пару белья, на это раз, белого в цветочек. За руку она держала полненькую шатенку лет десяти в обтягивающих шортиках и свободном зелёном топе. Взяв у Саши пакет с документами, Аня прошла с детьми в узкий, но довольно длинный коридор, отделявший вход от смотрового зала. Здесь слабый свет двух узких окошек перед дверью падал на несколько вешалок, стульев и бывшую на противоположной двери табличку.

– Читаем и выполняем, – Аня легонько стукнула по ней ноготком.

Табличка гласила: "Вниманию партнёров! Для начала дела о продаже/перепродаже/займе под залог Ваши дети, независимо от пола, возраста, размера и количества, должны раздеться до трусов". Сашка разделся довольно быстро, после вчерашнего он смущался куда меньше. А вот девочке пришлось "помогать". Почти, как вчера её мать, Аня стянула с неё топ, шортики и, оставив в одних розовых кружевных трусиках на начавшем формироваться тельце, украшенном двумя небольшими бугорками размером с кулачок, велела детям сесть. Затем она, при помощи всё тех же штук для проводов связала руки каждого из них и соединила правую ногу мальчика с левой – девочки (её кожа оказалась гладкой, словно шёлк, член Сашки вновь начал приходить в боевую готовность), взяв их вещи, скрылась за дверью.

– Как звать? – Обратился он к девочке, пожалуй слишком откровенно косясь на формирующиеся грудки.

– Здесь нельзя разговаривать, – произнесла она одними губами.

– Да ладно! На нас же так... учатся...

– Не всё ли равно, что делают? Мы и есть, вернее, будем рабами. На меня, вот, заказ пришёл, потому и здесь. На улице схватили, из поликлиники с документами шла. Потом старшая у себя в чулане держала три дня, а теперь с младшей сюда...

Мальчик хотел что-то ответить, но тут в коридоре появилась Аня в сопровождении невысокой и полноватой, но, кажется, физически довольно сильной крашеной блондинки, одетой в деловой костюм.

– Встать! – Скомандовала новая знакомая.

Дети поднялись.

– Быстрее надо, а то в другой раз будет нагоняй. Идём.

Взявшись за голенькое плечико девочки, она тащила их в знакомый Сашке по вчерашнему визиту зал. Здесь за вчерашним своим столом также сидела Фаина. К другому, в прошлый раз свободному, девушка в костюме, развязав, подтащила шатеночку. Там, собственноручно сняв с неё последнюю деталь одежды, девушка, подхватив подмышки, положила свою жертву на стол и, заставив согнуть ноги в коленях, принялась исследовать дырочку между двух приятно-полных ножек.

– Не пялимся. Идём со мной, – взяв за руку, Аня подвела мальчика к своему столу, на котором были разложены бумаги, среди которых он узнал свои, – устанавливается твоя личность. Ты, действительно Петров Александр, двенадцать полных лет, отвечать "да, госпожа", "нет, госпожа".

– Да, госпожа.

– Хорошо. В атком случае, ты уведомляешься, что в связи с поступившим на тебя заказом ты, согласно регламента, в присутствии представителя Агентства будешь продан заказчику как подросток, длительное время находившийся без наблюдения со стороны родителей. Когда они выйдут на связь, будут уведомлены об этом.

– П... подождите, а...

На стол со свистом опустилась телескопическая дубинка.

– Последнее предупреждение тебе, – казалось, перед ними теперь сидела не та Аня, что вчера, – не будешь слушаться, в следующий раз по голове стукну. Так... теперь... – пробив дыроколом, она зафиксировала его бумаги в папке-скоросшивателе, положив на них листы, содержавшие, видимо, результаты вчерашнего обследования, а перед мальчиком ещё тёплую после принтера бумажку, – расписывайся, что ознакомлен.

Молча он расписался. Так позволить себя обмануть! И теперь, главное, ведь ничего уже не сделаешь! Представитель всё того же Агентства делает всё происходящее вполне законным.

– Хорошо... теперь... – принтер вновь загудел, – пока печатается, ты можешь снять плавочки и подождать своей очереди.

Молча повиновавшись, он повернулся в сторону представительницы Агентства, которая, заставив девочку стать на середину комнаты, взявшись правой рукой за тоненькие запястья за вытянутых ручек, сильно выгнула её спинку назад, придерживая сзади левой рукой в сопровождении негромких стонов.

– Так, теперь в другую сторону... – и буквально уткнула нос девочки в её же коленки. – Хорошо. – Отпустив, девушка из Агентства сделала в лежащих перед ней бумагах какие-то пометки. – Теперь берёшь свою папку и идёшь к Фаине Николаевне. Следующий.

С врученной Аней папкой Саша подошёл к новой знакомой. Та, взяв его документы, уселась за свой стол, где какое-то время изучала их. Затем, грубо развернув его спиной, взяла подмышки и резко рванула вверх, прижав к собственным большим и упругим грудям. Затем, отпустив, она прощупала его позвоночник сначала стоя, потом – велев немного нагнуться, удерживая при этом за талию свободной рукой.

– На пол, на коленки. – И, подойдя сзади, сильно, до хруста свела его плечи.

– Встать. Лицом ко мне. – Надев на руку перчатку, девушка долго мяла его яйца, после чего вновь уткнулась в бумаги. – Иди к Фаине Николаевне, отдай, – и сунула ему папку.

Стараясь не смотреть в глаза, женщина приняла его бумаги. Затем, расписавшись в них, она отвела мальчика за ширму, где уже стояла голенькая шатенка со связанными запястьями. Стянув и его руки, женщина, велев стоять спокойно, вышла из-за ширмы.

– Ань, посмотри там, пришла она уже? Если да, то зови.

Послышалась какая-то возня, затем – щелчок двери и вежливый женский голос. После чего ширма, за которой стояли дети, была отодвинута, и они предстали перед своей потенциальной хозяйкой – высокой и худой блондинкой лет тридцати. Став рядом с ними, Аня своим красивым и хорошо поставленным голосом зачитала основные характеристики небольшой партии живого товара.

– Хмм... – протянула тётка, обходя их, – ножки пошире, – обратилась она к Сашке, став перед ним.

Он подчинился. Тогда новая знакомая (и, потенциальная хозяйка), достав из сумочки упаковку с презервативом быстро надела его на член парнишки. Затем, обойдя сзади, она просунула между его ног собственную руку, пальцами плотно взявшись за член, а предплечьем чуть придавив яйца. Выходило так, что он почти сидел на руке исследующей.

– Не напрягаемся, я ничего страшного не делаю, – и вновь его затылок оказался между двух приятно-упругих сисек, бОльших, чем у Ани, но меньших, чем у ФАины или девушки из Агентства.

Явно не привыкшая к физическому труду рука с ухоженными чёрными ноготками задвигалась по его члену.

– Уммм!

– Не напрягаемся, дружочек, не напрягаемся, лучше побыстрее даём мне то, что я хочу...

Через некоторое время он почувствовал облегчение.

– Этого беру. – Сняв презерватив, она отправила его в мусорную корзину. – Теперь ты, – она обратилась к девочке, – ложишься на спинку на кушеточку и ждёшь.

Раздевшись до чёрного кружевного белья, женщина, покопавшись в пакете достала оттеда небольшой страпон, зафиксировав его поверх своих высоко обрезанных по бёдрам трусиков.

– Чуть сдвинься в сторону ширмы и ножки в коленочках согни, – обратилась она к девочке.

Став коленями на кушетку она в сопровождении всё усиливающихся стонов начала вводить искусственный член в маленькую дырочку.

– Не убегаем от меня.

Подойдя к кушетке, ФАина взялась за плечи девочки, а Аня за её раздвинутые ноги.

– Так, так, хорошо...

Наконец почти бесчувственную шатенку оставили в покое.

– Хорошо, беру обоих.

– Отлично, тогда давайте оформимся. Доставочку надо?

– Нет, только упакуйте. Сама повезу.

– Хорошо, тогда я отмою и упакую деток, а Аня вам всё оформит.

Так закончилась старая Сашкина жизнь. Прямо сейчас начиналась новая, страшная и унизительная, но обещавшая при этом быть очень даже приятной...