Новый год

Я проснулся довольно рано по меркам 1 января – за окном едва светало, значит часов 8-9 утра. Сам не понял отчего я проснулся в такую рань – в квартире было тихо, все ещё спали по разным комнатам. Я чутко прислушался к себе и своим ощущениям. Голова сильно болела после вчерашнего застолья, был сильный стояк как частенько бывало по утрам, и ужасно хотелось ссать. Но вылезать из тёплой постели, шлёпать босыми ногами по холодному полу к туалету и обратно категорически не хотелось. В квартире было свежо, неприятно холодило спину и ниже, «Неужели одеяло сползло?» - я хотел было поправить и лечь поудобнее, чтобы заглушить позывы мочевого пузыря и понежиться в уютной постели, завернувшись в теплое одеяло, как меня насторожили тихие посторонние звуки за спиной. Я спал в зале на разобранном широком диване с двоюродным братом Мишкой – Из-за дефицита места хозяйка постелила мне здесь и смущаясь спросила – «Я вам с Мишкой постелю здесь вместе, а то больше негде – в одной спальне мы с мужем, в другой Валерка со своей Ленкой, ну а вы уж здесь.» - «Да без проблем» - ответил я и завалился на диван, на краю которого посапывал вырубившийся Мишка – он был слабенький на алкоголь, но пил его жадно. Он был лет на 5 младше меня, мне почти 24, значит ему - 18-19. И вот сейчас он был у меня за спиной, и значит именно он был источником странных звуков. Я прислушался. Иногда это был едва различимый шелест, мелкая ритмичная, словно торопливая тряска, неестественно затаённое дыхание и неожиданный резкий вдох или выдох, не всегда контролируемые движения... Он похоже дрочил. А чтобы не спалиться отбросил одеяло в сторону, тем самым оголив мне спину – вот откуда этот неприятный холодок. Я напрягал слух и настороженно внимал вибрации дивана, чтобы понимать, что происходит там, за спиной. Вот Мишка затаился, выпрямил ноги, вытянулся струной и замер – он, наверное, кончал. Я полуобернул голову и с наслаждением от грубого вторжения в интимный момент (а нечего было дрочить в неподходящем месте!) сказал:

— Доброе утро!

Мишка страшно перепугался – он наверняка думал, что я сплю – и начал судорожно прятать свой эрегированный орган, пытаться остановить вылетающие капли (безуспешно!). У него лилось с головки на живот, на лобок, стекало по стволику. Я чувствовал, как ему хотелось додрочить до конца, получив самые сладкие ощущения, но вместо этого он суетливо вытирал своими трусами хаотично разбрызгиваемую им самим жидкость сладострастия.

— Это называется «разрушенный оргазм»! – втайне торжествуя и наслаждаясь произведённым эффектом, сказал я – ты чего так перепугался? Тоже мне, барышня кисейная! Ну дрочил и дрочил... Мне то что?

— Да я... - лепетал Мишка – я просто... это не то, что ты подумал...

— Ой, да ладно оправдываться! Лишь бы не забрызгал чего. Ты зачем мне спину оголил? Холодно! – бурдел я, снова отвернувшись.

— Думал, чтобы одеяло не выдало шуршанием и подергиванием. – виновато голосил Мишка.

— Вот грей теперь, холодно, блядь! – с напускной грубостью пробасил недовольно я, и вдруг почувствовал, как Мишка торопливо ринулся исполнять моё «приказание» - нырнул под одеяло, прижался к моей спине всем телом – я ощутил его тщедушную грудь и худой живот, тщательно укрыл нас и даже обнял меня сзади свободной рукой. «Ну ничего себе, забота!» - подумал я. Впрочем, мне было приятно плотное соседство с его плоским горячим телом. От него шло тепло, и я быстро согревался, проваливаясь в сладкую негу утренней дремоты. «Вот черт! Я же без трусов!» - вдруг резко вспомнил я и сна как не бывало. Дело в том, что вчера, после шумного застолья, когда все укладывались спать в разных комнатах, я жутко злился на себя, на Людку, на всех вокруг за то, что остался в праздник без секса. И особенно на мирно сопящего пьяненького Мишку, хотя он-то был здесь вообще ни при чём. Люда – красивая, высокая, фигуристая шатенка с зелёными лукавыми глазами и манящей очаровательной улыбкой в очередной раз опрокинула меня, пообещав отмечать этот новый год со мной. И конечно же не пришла. И вот я лежу на широком диване с пьяным спящим юнцом и слушаю, как в одной спальне ритмично скрипят кроватью хозяин с женой, а в другой жахаются Валерка с Ленкой, да так, что время от времени доносятся её приглушенные стоны и жалобные всхлипы, порой переходящие в протяжный сдавленный крик наслаждения. Что мне оставалось? Не телевизор же смотреть, как страдающий бессонницей, всеми покинутый пенсионер... Короче, решил вздрочнуть и спать. Снял в темноте трусы, повернулся на спину. Начал теребить своего сонного вялого друга, который всё никак не хотел просыпаться и то и дело норовил уронить голову набок. Вспомнил Люду... Всё-таки замечательная, гармоничная у неё фигура! Пропорциональная! Вспомнил, как затуманивался её взгляд, когда я нежно обнимал её, нашёптывая ей на ушко разные ласковые глупости, как маслянисто заблестели её полуприкрытые глаза... Тогда она собиралась дать поласкать мне свою грудь – маленькую, аккуратную, с остро торчащими дерзкими девичьими сосочками... В тот раз правда до этого не дошло. Продинамила, сука, как обычно... Вот, обещала дать на Новый год, но опять... Вот я лошара!!! И зачем я с ней связался? Ну красивая, и что? Постоянно меня динамит, а я ведусь, как утырок! Вот ведь сука! Даже дрочить расхотелось... Спать. Трусы в потёмках искать не стал, утром надену – где-то тут, на полу лежат. Всё равно я раньше всех просыпаюсь. Сейчас искать на ощупь лень. И я уснул голый, под одним одеялом с Мишкой, всё равно между нами около полуметра, да и спит он, невменько. И вот сейчас я всё это враз вспомнил и открыл глаза, словно получил ожёг кипятком изнутри. Я лежу, абсолютно голый, под одеялом, а сзади ко мне прижимается столь же голый парень!!! Этого ещё только не хватало! Успокаивало только то, что это был Мишка, хилый задрот, которого я мог вырубить одним ударом или придушить, не вставая с постели. Так что, если какие скабрёзные поползновения или двусмысленные намёки – всеку сразу, не раздумывая. Но почему он молчит? Разве не видел, когда откидывал одеяло? Когда прижимался ко мне, укутывая потеплее? Кстати, ягодицами я тоже чувствовал его тепло и это было прекрасно. Свой хоботок и яички он видимо зажал между ног, отведя назад, чтобы я, не дай Бог, не подумал чего... А я и не подумал... Нечем думать... Голова болит.... Сука-а-а-а, как же сильно болит голова!!!

— Мишка, а у тебя девушка есть? – спросил я, превозмогая похмелье.

— Нет... - смутился Мишка, я прямо чувствовал, как он покраснел.

— А женщина у тебя была хоть раз, или так, суходрочкой рукоблудишь? – не унимался я. Хотя зачем я его достаю? Безобидный парень, немного отсталый, зато добрый, хоть и хитрый.

— Нет, не было... - ещё больше смутился пацан.

— Ничего, будут ещё! Много будет, какие твои годы?!? Устанешь считать – нарочито бодро произнес я.

— Сань, а как оно, с женщиной? – робко спросил Мишка.

— Волшебно! Просто восхитительно – мечтательно прогудел я, с горечью вспоминая ночь в одиночестве. Даже не подрочил вот. При этом я сам не стал распространяться, что первая женщина у меня была лишь год назад, строил из себя опытного любовника. Лишиться девственности в 23 года для парня постыдно...Наверное...Ну так же все думают...

— А это похоже на дрочку? Или другие ощущения? – теперь не унимался Мишка.

— Нет, конечно же не сравнить. Это как протез и настоящая нога. Функционально может и есть сходство, но по сути вообще разные ощущения! Вот ты, когда дрочишь, головку пальцами стимулируешь?!? А у женского лона обхват со всех сторон! Нежнейший! Горячий и влажный! Плотный такой! Упругий! Ну это если баба не старая и не раздолбанная в хлам.

— Я не пальцами, я в кулак зажимаю... чтобы плотно...

— Всё равно не то! Даже близко не то. А ещё, когда вставляешь осторожно, медленно, как бы покалывание идёт, - воротник крайней плоти отъезжает назад, оголяя головку и все самое нежное под ней...ну, под её краями...у основания залупы. Там самое чувствительное место. И вот там... До того приятно и возбуждает, просто жуть!

— Саня, а можно я потрогаю у тебя? – уже почти заикаясь от смущения жалобно попросил Мишка.

— Валяй, только осторожно, а то ссать хочу – не могу. И так дрын колом стоит.

Мишка осторожно дотронулся кончиками пальцев до моего торчащего ствола, тихонько перебирая, добрался до напряженно зудящей головки, несмело сомкнул фаланги, обхватив со всех сторон, затем положил ладонь с нижней стороны члена.

— Ого, такой большой – протянул он восхищенно.

— Ничего не большой. Обычный. Среднестатистический. – я всегда пресекаю лесть по поводу моего члена таким образом, только обычно она идет от девушек, а тут... Мишка...Словно подчиненный доминирующего альфа-самца ласкает... «Давай, лизни ещё!» – подумал я про себя. – Нравится? Ну щупай, щупай. Только тогда и я тебя! Я, не поворачиваясь, завёл руку назад, пытаясь нащупать Мишкины причиндалы. Он отодвинул от меня тазобедренную часть своей маленькой тушки, и я нашарил его малыша, зажатого как я и предполагал Мишкиными ляжками. Такой...как бы сказать...миниатюрный! Маленький, аккуратненький, как корнюшончик! Сантиметров 10, наверное. И яички! Как небольшие орешки, только мягкие! А всё-таки он не удивился, когда протянул руку к моему достоинству, что я без трусов, значит точно всё видел. Видел мою голую жопу под одеялом, факт! Да ну и ладно! Поиграемся?!? Я целиком сосредоточился на тактильных ощущениях от Мишкиного болтика – такой классный! Не знаю, как он будет в вагине плавать, но в руках его мять – одно удовольствие! «Развивает мелкую моторику» - съехидничал я про себя. Нет, он правда был классный! Такой твёрдый (уже опять успел встать? Или ещё с того раза стоит? А, не важно!) Я попробовал откатить тонкую, как бумага, кожицу назад – на удивление она подалась очень легко, без складок, и обнажил головку. Это получилось естественно и просто, само собой. Я быстренько вернул всё в исходное положение и повторил движение. Потом ещё и ещё. Крайняя плоть скользила невесомо, словно растворяясь в воздухе на откате и появляясь вновь из ниоткуда, когда вытягивал её вверх. Это было неимоверно изумительно и в тоже время загадочно, завораживающе, словно фокус. Я проделывал это снова и снова, не понимая откуда что берётся и как это происходит, пока вдруг не понял, что Мишка повторяет и копирует мои движения – то, что я делаю с его аппаратом, тут же происходило и с моим. Я впервые в жизни ощущал на своем члене чужую руку, и она (рука) проделывала какие-то манипуляции. Теплая лужица возбуждения разливалась постепенно и неотвратимо с каждым движением – от головки члена к его основанию, потом дальше, затекла в промежность, охватила горячей волной её всю и докатилась до ануса, окатив его томительной негой. Хотелось ещё и ещё. Я ускорил движения на Мишкином огурчике. Соответственно отозвался ускорением и он. Я увеличил амплитуду, резко дергая вниз до болезненно сильного натяжения уздечки, и тут же моя собственная вытянулась дрожащей от напряжения струной. Ах так?!? – Меня охватил какой-то озорной хулиганский азарт. – Тогда вот так!!! – и я погрузил деликатный Мишкин свистулёк между своих ягодиц – давно хотел попробовать эти ощущения! Мишка замер, не зная, что делать дальше. А я, изучив пикантную диковинку пальцами, теперь исследовал её нервными окончаниями своих булок, и ощущения были офигенные. Горячий подпружиненный солдатик словно был взят мною в плен и заточен в тесное ущелье между двух холмов. Своей непреклонной головой он упирался в меня, не смея пошевелиться. Но я чувствовал, как хищно, по-змеиному, выползает он из одежды крайней плоти, словно маленький дракон из норы, и как нестерпимо хочется Мишке подвигать тазом, нащупывая отверстие, но он меня боялся и не знал, что от меня ожидать. Просто объективно я был физически сильнее, и мог прописать ему за такую инициативу. По моему члену он тоже перестал елозить, а я уже довольно сильно возбудился и хотел продолжения. Опять черной тучей с грозовыми всполохами накатила головная боль...Кажется её не было, пока я пребывал в блаженстве...Или просто отвлекался от неё? Да, ситуация патовая – я боялся подмахивать задом навстречу боеготового, стоящего у ворот воина (я что, тёлка?) А Мишка боялся двинуться, понимая пикантность и щекотливость ситуации. Зато он прекратил меня стимулировать – может так он толкал меня на проявление инициативы? Я взял пальцами его эрегированный орган и прислонил себе...туда...Понажимал даже. Как это оказалось приятно! Словно круги по воде, от потревоженного сфинктера расходились волны удовольствия – и это было так забавно!!!

— Ну чё замер? Дрочи, давай, раз начал! – приказал я Мишке, не в силах сдерживаться.

Он продолжил. После нескольких минут перерыва возбуждение показалось вдвое слаще, и нарастало вдвое быстрее! К тому же тыкая себя Мишкиным члеником, я разжёг в себе сразу два эпицентра удовольствия, которые вспыхивали то вместе, то поочередно, окатывая меня водопадом приятных, невиданных эмоций, от которых хотелось кричать! Еле сдерживался...Вдруг...Вдруг он провалился в меня! Стучался-стучался в закрытые ворота, и вдруг... Они распахнулись на чуть-чуть. И втянули внутрь дерзкого пришельца. Моя попа поглотила маленькое Мишкино жало, приняла его – нет, не полностью, конечно, только одну головку. И мгновенно сжалась от испуга. Еще сильнее охватив маленького человечка... Ну ничего себе! Доигрался! Я впервые в жизни чувствовал ЕГО... ТАМ! У себя ТАМ!

Охуеть! Я не отношу себя к представителям нетрадиционной ориентации. То есть не только не отношу, я им не являюсь... Сука, мысли путаются! Как же так? Ну так вот – я точно не являюсь геем, но когда выдалась возможность поиграть с чужим маленьким члеником... Он такой прикольный! Маленькая упругая залупка прикрывается наползающим кожаным капюшончиком... Как болит голова... Похмелье, мать его... И стояк жуткий! Ссать охота... Или кончить сначала... Непонятно, какая сладостная истома возобладает внизу живота – жадное утоление похоти или переполненный мочевой пузырь? Мишка замер от страха, боясь пошевелиться. Будет рассказывать потом, как по пьяни мужика трахал в жопу... Ну если хоть слово вякнет, я его по стенке размажу, ублюдок ебаный! Хотя «ебаный» теперь скорее я... Я резко дернулся тазом и вынул из себя посторонний чужеродный орган той же самой рукой, которой и затолкал, которой и игрался с ним, драконя и поддрачивая. Повернулся на спину. Убрал от себя Мишкины руки. Нашёл на полу свои трусы, брошенные вчера, натянул их под одеялом и резко встал, отбросив зовущую уютом теплоту постели, пошёл в туалет. Долго не мог начать ссать от перевозбуждения, а когда начал, моча хлестала в разные стороны, не попадая в унитаз. Пришлось сесть по-бабьи, чтобы не залить тут все своими брызгами. Но, сидя, мой ретивый конь никак не умещался в отведённое пространство и постоянно задевал горделиво поднятой головой холодный фаянс. Сука... Что же это было? Сейчас... Только что... Я что, сам в себя сунул? Я чутко прислушивался к своему телу, вспоминая недавние запретные ощущения. По-прежнему в районе головки полового члена будто роился пчелиный улей, щекоча меня изнутри миллионами лапок и крыл, суля неземное наслаждение оргазма, то усиливаясь, от любого прикосновения, то пропадая совсем, если я не касался головки. От этого центра удовольствий горячие волны растекались по всей промежности. Но был и второй центр – случайно раскрытый анус, принявший чужой маленький членик, туго отзывавшийся болезненным натяжением и словно зажимая струну и вызывая тем самым новое звучание... «СТОП! Да пошли вы нахуй с вашими пидорскими замашками» - мне стало невыносимо противно и гадко, и, закончив свои дела, я вернулся в комнату, оделся и разворачиваясь, бросил на ходу Мишке:

— Пасть откроешь – убью!