Этот случай произошёл со мной в далёкий 1987 год, когда я ещё учился в школе. Долгое время, увиденное и пережитое мной, казалось для меня каким-то невероятным. Я бы даже сказал необъяснимым, потому что я долгое время не знал ответов на интересующие меня вопросы. Спустя несколько лет, судьба вновь вернула меня к тем людям и тем событиям, что не давали мне покоя. И мне удалось кое-что узнать более детально. Узнав ответы на некоторые вопросы, которые сопровождали меня долгое время, я немного проще стал относиться к пережитому. Вместе с тем я осознал, что Судьба медленно, но верно подводила меня к моему Настоящему. Прочитав этот рассказ, некоторые могут сказать, что ничего особенного в нём нет, но для меня эта история занимает особое место в моей памяти и, тем более, в жизни. Думаю, что будет лучше, если я начну делиться своим прошлым словами и мыслями того школьника, каким я был сорок лет назад. Тем более ни для кого не секрет, что детские размышления о взрослых взаимоотношениях всегда сопровождаются яркими впечатлениями и искренними переживаниями, что позволит придать повествованию особый стиль.

Во время летних каникул, когда я закончил четвёртый класс, я сидел на брёвнах, что лежали около наших ворот. Мы жили в сельской местности, и каждое лето отец заготавливал дрова, что бы топить печь в доме с наступлением холодов. В тот день я беззаботно вырезал стрелы для лука. Увлечённый своим делом, я даже не заметил, как они подошли ко мне. Первым чувством, которое я испытал, увидев их, был испуг. Я, действительно, очень сильно испугался в тот миг.

— Уки вех! Пям, пям. Сё, я тебя убил, - услышал я справа от себя.

Повернувшись в сторону произнесённых слов, я увидел перед собой мальчишку, державшего в руке какую-то палку. Кроме того, что его кожа была смуглой, на нём были надеты грязная футболка и такие же грязные трико.

Помню, что бы напугать нас, бабушка всегда рассказывала про цыган. Она говорила нам, что придут цыгане и заберут нас, за то, что мы не слушаемся. Увидев этого грязного и шумного мальчика, я первым делом подумал именно о том, что это и есть цыганёнок.

— А-ха-ха. Чё, напугася? – беззаботно смеясь надо мной, спросил он меня и потом добавил, - меня Тимка завут, будешь игать со мной?

Я специально коверкаю слова, произносимые мальчишкой, потому что он, действительно, очень плохо разговаривал. На вид он был моим ровесником, но я ни разу не видел его в школе. Приезжие мальчишки, которые навещали своих бабушек и дедушек, приезжая из города, всегда отличались от нас деревенских своей красивой одеждой. Да и поведение их было совсем другим, отличным от нас. А этот мальчишка не походил ни на кого. Он как будто вылез из-под земли. Будь он немного чище, я бы сказал, что он упал с неба, но он таким не был.

— Я Лёха, - ответил я, понимая, что бояться мне его не стоит.

Я перевёл взгляд на сопровождающую его тётеньку. Она села неподалёку от нас и принялась молча убирать репьи и колючки со своих колготок. Когда наши взгляды пересеклись с ней, я подумал про себя, что она точно не похожа на цыганку. Она была одета как бабушка. Загорелое лицо показывало на то, что это уже не девочка. Но и на взрослую женщину, она тоже не походила. Загар на лице тётеньки был, всё же светлее чем кожа Тимки. Убирая такими же загорелыми руками прицепившиеся репьи с обвисших колготок, тётенька задрала юбку чуть выше колен. Оказывается, на ней были надеты чулки. Мой взгляд сразу же привлекли белоснежные ляжки этой загадочной незнакомки. Убрав последний репей, тётенька подтянула чулки и поправила резинки, державшие их.

Я много раз видел такие чулки с резинками на своей бабушке и был очень удивлён тому, что эта тётенька одета так же, как старая бабушка.

Пока я рассматривал незнакомку, Тимка уже начал перебирать мои стрелы. Увидев, что мальчишка дотронулся до моих «игрушек», тётенька поспешила к нему и потянула его за руку. На моё удивление она не произнесла ни одного слова. Зато Тимка начал ругать её, пытаясь вырваться из её цепких рук. Обзывая разными некрасивыми словами свою спутницу, мальчишка даже несколько раз ругнулся матом, что меня очень сильно удивило. Он говорил ей, что я разрешил ему, что он хочет играть со мной, но тётенька лишь молча тянула его за руку, уводя прочь от нашего дома.

Когда они исчезли из вида, я вновь подумал о той тётеньке, точнее о её белоснежных ляжках. Я не мог найти объяснения, почему она была одета как бабушка. В то же время, я вспоминал её лицо, и для меня вновь было загадкой, что черты её лица не похожи на взрослую женщину. Но и на девушку она тоже не была похожа. Не зная её имени, я про себя называл таинственную незнакомку молодой тётенькой.

Несколько дней эта таинственная пара не давала мне покоя. Я пытался на велосипеде объехать близлежащие улицы нашего села, надеясь случайно увидеть их. Проезжая мимо домов, я заглядывал за забор, но бесполезно. Я даже подумал, что, может быть, они вообще не из нашего села. Спросить о них у кого-либо я не решался. Однажды мне пришла идея. При каждом удобном случае я выходил играть на улицу. Выносил солдатиков, выходил с книгой. Мне казалось, что рано или поздно, они могут вновь появиться. И я не ошибся. Они появились.

Я играл в солдатики на скамейке перед домом, когда увидел, что в мою сторону идут две долгожданные фигуры. Причём, заметив, что я увидел их, Тимка вприпрыжку побежал ко мне. Молодая тётенька ускорила свой шаг, боясь отстать от мальчишки.

Когда они оказались около меня, Тимка как вкопанный встал перед скамейкой. Сложив руки на груди, он с открытым ртом смотрел на моих солдатиков. Молодая тётенька подошла к мальчику сзади и обняла его. Тимка начал переводить свой взгляд то на меня, то на тётеньку. Задрав свою голову вверх, он пытался посмотреть ей в глаза. Но её взгляд был устремлён на меня. Когда я посмотрел на неё, мне показалось, что она хочет что-то сказать мне. Я первым нарушил молчание.

— Здравствуйте. Можно мы с Тимкой поиграем немного?

После этих слов, Тимка вырвался из объятий тётеньки и, присев на колени возле скамейки, принялся перебирать солдатиков, жадно рассматривая каждого. Я присоединился к Тимке и начал рассказывать ему про своих воинов. Изредка я переводил взгляд на тётеньку. Она немного отошла от нас и присела на лежавшее неподалёку бревно. Вытянув вперёд ноги, она поправила подол юбки. В этот раз чулок на ней не было. Её ноги ниже колен были порезаны травой. Царапины отчётливо выступали на её нежной коже. Ноги тётеньки не были сильно загорелыми. Их белый цвет вновь привлёк моё внимание.

У моей бабушки ноги тоже были всегда белого цвета, потому что она всё время ходила в чулках и длинной юбке. Несколько раз перед сном я видел как бабушка, готовясь ко сну, снимала с себя чулки. Я видел её голые белые ноги, но у бабушки кожа на ногах была старенькой, а у молодой тётеньки кожа была красивой.

Заметив мой взгляд на своих ногах, молодая тётенька подогнула их и прикрыла подолом юбки. Решив, что она скрыла от моих любопытных глаз свои ноги, тётенька закрыла глаза и продолжала молча сидеть. Предложив Тимке переместиться на землю, мы начали с ним играть, пряча солдатиков в траве. Я специально расположился так, что бы мог заглянуть тётеньке под юбку. Мне хорошо было видно белоснежную тыльную часть её бёдер и краешек её трусов. Они были серого цвета. Пухлые белоснежные ляжки так плотно прикрывали их, что мне было видно лишь маленькое пятнышко. Но даже такой факт мне придавал прилив в крови. Играя со мной, Тимка, видимо, заметил то, куда постоянно устремлён мой взгляд.

— Она вседа без тусов ходит, - сказал, вдруг, мальчишка тихим голосом.

От удивления я лишь широко раскрыл глаза и попытался перевести их на сидящую рядом тётеньку. К сожалению, она тоже услышала Тимкины слова и поспешила встать с бревна. Отвесив подзатыльник мальчишке, тётенька села на скамейку и начала что-то мычать. Я лишь тогда понял, что она была немой. «Отругав» болтливого мальчишку, тётенька попыталась несколько раз потянуть его за руку, предлагая оставить меня. Но Тимка не мог оторваться от солдатиков.

— А можно я к вам в гости пойду? – спросил я у тётеньки, понимая, что она хочет увести Тимку.

Тётенька посмотрела на меня и задумалась. Через некоторое время она снова замычала и начала показывать на наш дом.

— А тебя папа отпустит? – спросил меня Тимка, как бы переводя мычание своей спутницы.

— У меня родители на работе. Я немного поиграю у вас и домой пойду, - ответил я.

Тётенька кивнула, и мы принялись собирать, расставленных в траве солдатиков.

— Это твоя мама? – спросил я у Тимки, когда мы удалялись от нашего дома.

— Нянька, - ответил он.

— Сестра? – переспросил я.

— Нянька, - повторил он.

— А тебе сколько лет?

— Тринадцать.

Меня очень удивили его ответы. Тимка был старше меня на два года. При этом разговаривал как детсадник и ходил с нянькой.

— А ты, в каком классе учишься? – продолжал я интересоваться.

— Я не хажу в шкоу. Я уже башой! – гордо ответил он.

Оставшуюся часть дороги мы шли молча. Повернув с главной улицы в переулок, мы оказались за огородами нашей улицы. Повернув на тропинку, что вела к речке, мы оказались в овраге. Несколько раз мы, со знакомыми пацанами, приходили в этот овраг, поэтому мне хорошо известно было моё местонахождение. Обогнув колодец-журавль, мы начали подниматься на другую сторону оврага. Тётенька открыла скрипучую калитку, и мы оказались в огороде, засаженном картофелем. Огород был небольшой и вскоре мы подошли к сараю.

Тётенька остановилась, пропуская нас вперёд. Тимка шёл впереди, объясняя мне, что во дворе у них есть собака, но мне бояться её не стоит. Она у них добрая. Слушая Тимку, я обернулся назад. Обернувшись, я остановился. Пропустив нас вперёд во двор, нянька Тимки присела около сарая, задрав подол юбки. Видя её белоснежную ногу выше колен и край такой же белоснежной попки, я без труда догадался, что она решила пописать. Я успел разглядеть, что на ней, действительно, не было трусов. Её ноги не обтягивала никакая материя, доказывая правоту сказанных Тимкой слов. Белоснежная кожа в очередной раз приковала к себе мой взгляд. Несколько секунд я смотрел молча на это зрелище. Тимка уже зашёл в дом. Нянька подняла голову, заметив, что я смотрю в её сторону. Она выпрямилась, опустив подол. Подходя ко мне, она коснулась рукой своей попы.

Я однажды видел, как бабушка, перед тем как ложиться спать, сходила по-маленькому на ведро. Дело было зимой, мы всегда ставили ведро около порога, чтобы не выходить пописать на улицу. Так вот, тогда я подглядывал за бабушкой. Задрав подол ночнушки, она присела над ведром и пописала. Затем она выпрямилась и опустила подол. Коснувшись своей попы, она тем самым вытерла ночнушкой свою попу, на которой оставалось немного мочи. Я видел мокрое пятно на её ночнушке сзади, когда она проходила мимо меня.

Я сразу же догадался, что Тимкина няня сделала то же самое, что и когда-то моя бабушка. Мне захотелось убедиться в своих догадках – увидеть мокрое пятно на её юбке. Но молодая тётенька подтолкнула меня за плечо, показывая тем самым мне, что бы я шёл первым. Когда мы зашли в сени, то передо мной оказалось несколько высоких ступенек. Я с сожалением подумал, что если бы я шёл позади тётеньки, то я бы наверняка рассмотрел подол её юбки. Даже более того, точно бы умудрился заглянуть ей под подол.

Пройдя через сени, мы оказались в доме. Меня очень удивило то, что в доме не было никаких перегородок, разделяющих комнаты. Почти посередине стояла белёная печь. Неподалёку от неё располагался стол, за которым, видимо, обедали проживающие в доме люди. На столе стояло несколько тарелок, накрытых полотенцем. Справа, в углу дома стоял старый шифоньер и сервант. Хотя сервантом его уже трудно было назвать. Это был огромный шкаф, стёкол и зеркал в нём не было. На полках валялись какие-то тряпки и непонятные вещи. Между шифоньером и печью стояла кровать. Она была довольно широкой. Скомканное на ней покрывало показывало на то, что недавно на ней кто-то лежал. Рядом с сервантом стоял огромный сундук. Я сначала подумал, что это был диван. Молодая тётенька села на него и, сняв с себя косынку, принялась расплетать свои волосы и расчёсывать их.

Как только я перешагнул порог, навстречу мне подбежал Тимка, неся в руках какую-то коробку.

— Вот мои игушки. На. Игай, - сказал он.

Заглянув в коробку, я понял, почему мальчишка так восхищённо смотрел на моих солдатиков. В коробке валялась пара сломанных машинок и какие-то пластиковые обрезки от трубок, деревянные обрезки от досок, видимо заменяли кубики. В общем, назвать содержимое коробки игрушками я бы не решился.

— Давай будем играть в моих солдатиков, - предложил я.

Тимка незамедлительно согласился со мной и выхватил из моих рук коробку с солдатиками. Мы расположились на полу и принялись расставлять свои войска. Молодая тётенька, закончив расчёсывать свои волосы, некоторое время наблюдала за нами. Видимо, ей тоже были интересны мои солдатики. Через какое-то время она присоединилась к нам. Присев на корточки, она потянулась к расставленным на полу фигуркам. Я предложил Тимке поделиться с ней солдатиками, разделив общее количество на три кучки. Тимка нехотя отставил несколько штук и подвинул их к своей няньке. Мы молча начали играть, расставляя каждый около себя своих солдатиков. Тётенька встала на колени и уперлась одной рукой в пол. Увлечённая игрой, она не замечала ничего вокруг. Я же, наоборот, делая вид, что расставляю свои фигурки, не сводил глаз от блузки тётеньки. Верхняя пуговица была расстёгнута и сквозь образовавшийся вырез, мне было видно, как двигались её груди, когда она переставляла своих солдатиков. Понимая, что эта тётенька сейчас без трусов и без лифчика, мне стало как-то не по себе. Я почувствовал, что мой писюн в трусах начал расти и твердеть.

У Тимки, вдруг, изменилось настроение, и он собрал своих расставленных солдатиков в кучу. Немного посидев, он взял их в охапку и перенёс в другое место, расположившись сзади своей няньки. Молодая тётенька как будто даже не замечала нас, передвигая свои фигурки и рассматривая их. Она по-прежнему стояла на четвереньках, не обращая на нас внимания. Я подошёл к Тимке, чтобы помочь ему расставить его солдатиков. На самом же деле я просто воспользовался случаем, чтобы оказаться сзади тётеньки. Меня не покидало желание увидеть то мокрое пятно на её юбке, которое с недавнего времени очень интересовало меня. Пытаясь разглядеть это пятно я, видимо, слишком долго задержал взгляд на её попе. Тимка заметил, куда я смотрю и подбежал к няньке. Через пару секунд подол юбки тётеньки оказался на её спине благодаря проказам Тимки. Перед моим лицом в двух шагах оказалась белоснежная попка тётеньки. Между её ног я успел вновь рассмотреть серое пятно. В этот раз оно было в десять раз больше того, что я видел около скамейки своего дома. И это были не трусы, как я подумал раньше. Это были густые волосы тётенькиной письки. Всё произошло так быстро, что Тимкина нянька не сразу отреагировала на шалости мальчишки. Лишь когда Тимка забежал к ней спереди и начал смеяться, прыгая от радости, тётенька выпрямилась и одёрнула юбку. Оглянувшись на меня, она покраснела и поднялась с пола, чтобы поймать Тимку. Моё лицо тоже покраснело. Мне было стыдно за то, что я увидел, но в то же время, я радовался тому, что только что произошло перед моими глазами. Я впервые в жизни увидел голую попку тётеньки, да ещё так близко, что даже рассмотрел волосики на её письке.

Тимке не удалось выбежать из дома, что бы ускользнуть от рук своей няньки. Прямо на пороге ему преградил путь какой-то дяденька. Тимка попытался спрятаться за него. Когда нянька приблизилась к ним, дяденька ухватил её за талию и прижал к себе. Мне показалось, что дяденька был пьяным. Тимка подбежал ко мне и принялся собирать солдатиков в коробку. Не понимая, почему он это делает, я принялся помогать ему. Быстро собрав игрушки в коробку, Тимка взял меня за руку и потянул к сеням.

— Час папка бать её будет, - сказал он мне на ухо.

— Что!?! – удивился я, когда мы были уже в сенях.

Тимка отдал мне коробку с солдатиками и спустил с себя одной рукой трико вместе с трусами. Я увидел его торчащий писюн. Он схватил правой рукой свой стручок и открыл головку.

— Бать будет! – повторил он, подрочив несколько раз свой отросток.

Я молча сделал несколько шагов назад к распахнутой настежь двери. Заглянув в дверной проём, я увидел то, что так же никогда до этого случая не видел. Молодая тётенька снова стояла на полу на четвереньках. Сзади неё, со спущенными штанами, на коленях стоял дяденька и ритмично толка её своим животом. Задранная юбка, белоснежная часть попки и голая жопа дяденьки без труда позволили мне догадаться, что происходит. Сквозь материю блузки дядька щупал груди тётеньки. Я почувствовал, что в моих трусах снова начинает увеличиваться в своих размерах мой «солдатик». Тимка потянул меня за руку и мы вышли из сеней.

— Чеез оваг пойдёшь или по улице?!? – спросил он меня, когда мы оказались во дворе.

— Через овраг, - ответил я, всё ещё завороженный увиденной картиной.

Тимка повёл меня в огород, открывая перед собой калитку.

Первым, о чём я подумал, когда шёл по оврагу домой, было то, что, наверняка, Тимка, проводив меня, побежал подсматривать за своим отцом. Хотя, подсматривать совсем не надо. Можно было просто встать в дверях и спокойно наблюдать за происходящим. От этих мыслей я почувствовал ещё большее возбуждение. Остановившись около дерева, я посмотрел по сторонам и вынул из трусов раскрасневшийся писюн. Поставив на землю коробку с солдатиками, я принялся дрочить, пока из распухшей от возбуждения головки не брызнула белёсая струйка. Я внимательно посмотрел на своего дружка. Казалось, выбрызнув из себя порцию жидкости, он даже не собирался расслабляться. Ладошкой я ощущал, как пульсировал мой твёрдый стручок. Я представил на миг голую попку тётеньки с кучерявыми волосиками между ног и стручок начал пульсировать ещё сильнее. Заправив инструмент в трусы, я снова побрёл в сторону дома. Лишь когда я оказался на улице, я почувствовал, что мой писюн больше не упирается в материю трусов, которая была мокрой от пережитых событий.

Несколько дней я ходил под впечатлением увиденного события. Каждый раз, с приходом ночи, моя рука тянулась к торчащему писюну. Он в считанные секунды твердел, стоило мне лишь вспомнить и представить белоснежную попку молодой тётеньки с кудрявыми волосиками между ног.

Узнав местонахождение Тимкиного дома, я несколько раз проезжал мимо на велосипеде. Пару раз я даже останавливался и выкрикивал имя своего нового знакомого. Но встретиться с ним мне так и не удалось. Никто не выглядывал в окно, не выходил из ворот, когда я останавливался около. Даже собака никак не реагировала на моё появление. Казалось, что в доме никого нет. Однажды я специально проехал мимо Тимкиного дома поздно вечером, когда стемнело. Я увидел, что в доме сквозь зашторенные занавески горел тусклый свет. Я подумал, что Тимке специально днём не разрешают выходить ко мне. Может быть, его наказали за свою шалость.

Однажды, я поинтересовался у своей мамы о том, кто живёт в том доме, объяснив ей его месторасположение.

— Там раньше глухонемая бабушка жила. Манякой её звали. А сейчас даже не знаю, кто там живёт, - ответила мне мама, не задавая вопроса, почему меня это интересует.

— Молодая тётенька, наверное, внучка или дочка той бабушки Маняки, - подумал я про себя, выслушав мамино объяснение.

До конца лета я постоянно вспоминал задранный подол юбки тётеньки и её попу, что видел так близко. Эти воспоминания мне с лёгкостью помогали выбрызнуть из возбуждённого стручка порцию мутной жидкости. С каждым разом жидкости было всё больше и больше.