... девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять, сто.

Свет больно ударил по глазам, хотя уже и вечерело, но было всё равно непривычно после долгого пребывания во "тьме". Поэтому приходится щурится, пока снова не привыкну. Моя одежда аккуратно сложена рядом всё с тем же деревом, к которому мы подошли ранее с учительницей, а я так и стою со спущенными брюками. Надо бы одеться и уходить отсюда побыстрее. Что это нашло на Оксану Павловну? Эта ситуация её так сильно завела, как и меня, что она не сдержалась? Да уж, нелегко быть футанари. А как же ей самой было в тот момент? Она так и пошла со стояком?

Блин, назадовал себе столько вопросов, а ответить на них некому. Так и находясь в своих мыслях, я не заметил, что успел одеться и почти дошёл обратно.

Звуки музыки и возгласы одноклассников с родителями из нашей беседки были слышны всей округе, наверное. День потихоньку подходил к концу, но казалось, что веселье только начиналось. И особенно "весело" было сейчас сестрёнке, которую увидел по пути. Она вовсю ругалась с Лизой, отойдя поодаль от чужих ушей и глаз. Вот этих двух я точно никогда раньше не видел за ссорой. Так как Аня, Ксюша и Лиза дружат ещё с первого класса. И ругани между этой троицей ни разу не было. Надо бы как-то аккуратно узнать, в чём дело. Они явно отошли чуть подальше, чтобы никто их не слышал, а общались они сейчас действительно громко, активно жестикулируя руками. Но увидев меня, идущим к ним, обе резко замолчали. Елизавета презрительно фыркнула в мою сторону и ушла прочь.

— Что-то случилось? — спокойно я спросил у сестрёнки.

— Можно сказать, что да, — ответила она раздражённым голосом, скрестив руки на груди.

— Что-то не поделили? Или кого-то? — мне показалось, ей есть, что добавить.

— Не совсем, — проговорив это, Анюта посмотрела в сторону уходящей подруги. — Представляешь, эта сучка сказала, что ты последний извращенец. Специально шпионил за Ксюшей и Алёной, дождался их уединения, а после начал подглядывать за тем, как они занимаются сексом.

— А ты что? — не нашел ответа умнее.

— Сказала ей: "Если будешь говорить про моего братика такие вещи, то я оторву твои большие яйца и запихну их тебе прямо в глотку". Потому что ты бы такое не сделал. Не сделал же? — спросила она у меня с некой уверенностью в голосе.

— Слушай, там такая ситуация... всё было не так.

— Так, и какая была ситуация? — подойдя ко мне вплотную, она смотрела сверху вниз с абсолютно серьёзным лицом. Глаза Анюты выражали спокойствие, но за ним было отчётливо видно недовольство. Сейчас она словно убийца, которая смотрит на свою невинную жертву.

— Мы вышли поговорить с Оксаной Павловной, она что-то услышала. Велела идти за ней. Так мы и наткнулись на эту парочку в лесу, которая там "изучала местность", так сказать. Наша учительница их разогнала. И всё! Это просто случайность! — про дальнейшие события ей знать уж точно знать не стоит, скорее всего.

— И всё? Случайность? — задала она вопрос, приподняв одну бровь над своим глазом.

— Да!!!

Искренний всплеск смеха заразил всё её тело. Сестрёнка смеялась, согнувшись прямо передо мной и обхватив руками свой животик, пока я просто смотрел на неё с улыбкой. Она чуть ли не задыхалась от того, что не могла остановиться.

— Братик, ну ты даёшь, — пыталась осудить она меня сквозь неостановимый смех.

— Давай, издевайся надо мной. Давай!

— Хватит, а то я так от смеха умру, — выпрямившись, она посмотрела на меня всё ещё с лыбой на лице. — А Ксюха там нарассказывала историй Лизе, что ты изврат какой-то. Вот она и пошла высказать это мне. Слушай, давай я поговорю с ними и всё объясню.

— Ну, давай, меня они точно слушать не будут, хотя в той ситуации я и оказался случайно.

— Хватит, а то я сейчас снова это представлю, хихи.

— Пошли уже назад, — взяв сестрёнку за руку, я повёл её обратно, где никто даже и не заметил нашего отсутствия.

Солнце уже давно зашло, и над нами сейчас лишь чистое звёздное небо с красивой Луной. Приятный ласковый свет множества маленьких прожекторов освещал наш выпускной вечер. Поздняя ночь на дворе, но все ещё полны сил. Даже родители принимают участие в любом движе: в танцах, в конкурсах, в пении. Директриса пару раз читала речь о том, что впереди нас ждёт взрослая интересная жизнь. Кто-то из взрослых уже успел подраться и тут же помириться. Некоторые парочки из класса уже целуются во время медляков, ничего и никого не стесняясь. Сестрёнку приглашали на танец пять раз, всё-таки она очень популярна в школе. Тем не менее, вежливо отказала всем ухажёрам этого вечера. Я бы тоже пригласил, но танцую плохо, скорее просто отдавил ей ножки. Да и думаю, что Анюте сейчас точно не до этого. Три близкие подружки снова были вместе и что-то весело обсуждали, изредка бросая на меня взгляд с пошлыми улыбками на лицах. Наверное, ей удалось объяснить своим подругам, что там было в лесу на самом деле. Не зря Аннушка — душа любой компании, смогла быстро уладить глупое недоразумение. Так бы смотрел на них и умилялся, но у Оксаны Павловны были совершенно другие планы, так как она снова шла ко мне с обеспокоенным лицом.

— Александр, нужно поговорить! — начала она со мной разговор шепотом.

— Да, согласен, насчёт того, что было в лесу.

— А что было в лесу? — спросила она с безэмоциональным лицом, больно ущипнув меня за руку.

— Ай! Нет, ничего, — тут же я прикусил свой язык.

— Именно! Ни-че-го! — произнесла она по слогам, давая понять, что не стоит поднимать мне эту тему. — Так вот, о чём это я: моя дорогая подруга и по совместительству твоя мама напилась в стельку. И начинает уже лезть к каждому первому с непотребными разговорами. Нужна помощь с её доставкой до дома.

— Понял, сделаю. Где она?

— Я посадила её в такси, ждёт тебя на дороге. Нужно уложить нашу Екатерину в кровать, а то чувствую, что ничем хорошим это не закончится. У неё на пьяную голову вечно... — тут же осеклась учительница, когда поняла, что сказала лишнего.

— Извиняюсь, если она что-то сделала не так. Скажите Анюте, что мы поехали домой, пожалуйста?

— Конечно, скажу, не переживай, — ответила она мне с улыбкой на лице.

Ох, мама, когда же ты успела так напиться? Надо было мне проследить за этим делом. Мама пьёт очень редко, 2-3 раза в год, так как алкоголь сбивает её наповал ударной волной, а сама она остановиться не может. Белый седан с чёрными шашечками, в самом деле, стоял на дороге. Сев на заднее сидение рядом с мамой и назвав адрес милой таксистке, мы плавно тронулись в сторону дома.

— Любимый... ттт... ты где это был? — спросила у меня мама пьяным неровным голосом. — Я тебя заждалась. И сейчас очень зла на тебя. Но всё-таки... дад... дам тебе возможность исправиться! Я буду лежать у тебя на коленках всю дорогу. Так что... ббб... будь благодарен!

И не дожидаясь ответа, мама улеглась поудобнее на меня словно на подушку и закрыла глаза. При этом ещё и решила закинуть свои длинные ноги на задний диван автомобиля, согнув их в коленях.

— Эта прекрасная дама — ваша девушка? — заговорила со мной водитель такси, не отвлекаясь от дороги.

На вид ей было около 40, милое личико, большие карие глаза отражались в зеркале заднего вида, пышные каштановые волосы спрятаны под стандартной форменной фуражкой любого таксиста. Серая рубашка облегала красивую фигуру с небольшой грудью. Утончённые пальчики держали руль и ручку механической коробки передач, явно зная своё дело на отлично. Она точно не первый день на работе.

— Нет, она моя мама, — поправил я её.

— Какая ещё мама? Я его... жеж... жена, — подала сразу мама свой пьяненький голос.

— Ой, извините, я не хотела вас обидеть, — тут же опешила наш водитель.

— Мамуль, ты чего?

— Любимый, хватит издаваться над нашим... люл... любезным водителем, — отвечала невнятно матушка, так и не отрываясь от моих ног.

— Ты лучше скажи, когда ты успела столько выпить? Знаешь же, что тебе нельзя, — спросил я у мамы, начав гладить её волосы.

— А мне что... нен... нельзя выпить за наших детей? Выпили с подругами по 150, примерно, — сказала и тут же натянула искреннюю улыбку на своё лицо.

— По 150? Серьёзно?

— Или по 950, хихи. Там... всс... всего и не упомнишь. Короче... осс... отстань!

— Вот надо будет отшлёпать за такое поведение.

— Дорогой, не при пот... птос... посторонних же. Дома можешь делать со мной всё, что захочешь, — ответила мне игриво, заплетающимся языком, хотя она думает, что говорит это папе.

— Мы приехали! — прервала наш с мамой диалог водитель.

Заплатив по счётчику и не забыв про чаевые за всё неудобство, я попрощался с милой девушкой, после чего она поехала на следующий заказ. Затем обхватил маму за талию и повёл домой. Облокотившись на меня, она идёт медленными шажками, цокая своими туфельками. Её тело тянет из стороны в сторону, и такое чувство, что маманя норовит упасть. Но всё-таки держится за моё плечо изо всех сил.

Зайдя в дом, я и не успел даже разуться, а матушки уже нет рядом. Пошла прямиком в сторону лестницы, качаясь то в одну сторону, то в другую.

— Ты куда сама пошла, да ещё и не каблуках? Ноги же себе попереломаешь!

— Всё рон... нормально! Пошла, — еле произнесла мамочка, явно не понимая, что она сейчас делает.

— Да погоди ты, давай хотя бы туфли с тебя сниму, — сказал я и подбежал к лестнице, по пути сбрасывая свою обувь.

Сев на ступеньки лестницы, мама подала мне свою красивую ножку. Немного помучался, чтобы снять замшевый ремешок с лодыжки, но всё-таки справился. Как только снял с неё первую туфлю, она тут же вложила мне в руки вторую длинную ногу, не сказав ни слова. Со второй я уже расправился быстрее. В глаза бросились розоватые следы натёртостей на белой нежной коже лодыжек. Туфли абсолютные новые, поэтому и неудивительно, что они повредили ножки своей владелицы.

— На что смотрим? — голос матушки вывел меня из раздумий.

— Ни на что, давай руку, пойдём в кроватку.

Вот мы и на месте. Щёлкнув выключателем на стене, мягкий свет сменил тьму в спальне родителей. Надо бы её уложить аккуратно. Как только мы вплотную подошли к кровати, я попытался усадить маму и развернуть головой в сторону подушки, но она только махнула на меня рукой и завалилась неряшливо на спину. Кажется, что сейчас так и уснёт прямо в одежде. Нет, так дело не пойдёт.

— Надо же раздеться, нельзя спать в одежде!

— Раздевай, у меня нет сил, — сказала она без намёка на отказ.

Она всё ещё думает, что я — папа. Ну, ладно, помочь действительно нужно. Нагнувшись вперёд, я начал расстёгивать пуговицы на её пиджаке — это не проблема, мама же лежит на спине. Так, теперь рубашка, пуговиц больше, но это тоже не проблема. Шесть движений и уже вижу целиком большую грудь в красивом белом лифчике, который идеально контрастирует с её молочного цвета кожей. Вытащив заправленную рубашку из юбки, я увидел мамин спортивный животик с четкими очертаниями пресса. Как только теперь снять?

— Перевернись на живот.

— Хочешь меня трахнуть в этой позе? Ладно, что не сделаешь ради любимого.

— Нет, просто хочу тебя раздеть, — чуть было не закричал я, этот пьяный лепет начинает немного бесить.

— Какие мы грозные, я теперь вся боюсь, хихи, — эта ситуация её явно забавляла.

Мама, наконец, перевернулась на живот, и теперь я могу снять с неё пиджак и рубашку. Снял с неё верхнюю одежду и повесил на вешалку. Она тем временем завела руки себе за спину, расстегнула лифчик, сняла бретельки с плеч, немного приподнявшись над кроватью, и просто откинула его куда-то в сторону. Снова опустившись на покрывало, крупные голые груди расплющились под весом её тела. Очередь юбки. Расстегнув молнию, попытался стянуть прямо так, пока она лежит, ничего путного не вышло.

— Скинь ноги с кровати.

— Хорошо, — на этот раз мама послушалась сразу и начала извиваться телом в мою сторону словно змея.

Наконец, сместившись к самому краю, мамуля встала ногами на пол, оставив торс лежащим на кровати. Юбку теперь снять не проблематично. Мамочка даже повиляла бёдрами, чтобы мне помочь. Теперь весь костюм висит на вешалке, которую я убрал в шкаф. Остались на ней только белые трусики. Эти высокие кюлоты плотно облегали сочные округлые бедра, осовелый член и большую попку матушки, словно вторая кожа. Казалось, что её красивые длинные ноги словно налиты стальными мышцами, крепкие ляжки, сбитые икры. Поясница сексуально выгнута, а две ямочки Венеры гармонично смотрятся над сочными ягодицами. Расслабленные мускулы украшали спортивную вытянутую спинку. Края округлых грудей, которые сейчас выглядывали из-под её тела, добавляли в неполную наготу таинственности. Стройная талия так и просит, чтобы за неё схватились или погладили. Длинные подкаченные руки лениво раскинуты широко на кровати. В этот момент я понял, что в моих строгих брюках становится тесно. Сделав невольно глоток, засмотрелся на этот вид и почувствовал, что стало сухо во рту. Ноги немного подрагивают. Лицо неистово горит, а руки наоборот — холодеют.

— Всё! Давай ложись уже! — произнёс это для неё или для себя, я так и понял.

— А дальше? Любимый, сними хи... их тоже, — сказала она и завиляла вверх-вниз своей попкой.

— Ладно! Давай только быстрее, — не надо это растягивать ещё дольше.

Блин, руки холодные и пальцы слушаются не совсем так, как должны. Не могу подхватить резинку её трусиков, настолько плотно они прилегают к шикарным бедрам. Растёр ладони и подул горячим воздухом изо рта, стало чуть лучше. Ещё одна попытка: прикоснулся к нежной коже матушки и поддел тугую резинку нижнего белья обеими руками. Теперь можно спустить фута-трусики вниз, но идут они чересчур туго. Сделал глубокий вдох и потянул к коленкам всем своим корпусом изо всех сил. Это был успех! Её нижнее бельё повержено, а моё лицо ровно перед её голой попкой, неприкрытым влагалищем, тестикулами и расслабленным членом.

— Наконец-то, да! — мама сказала это на выдохе с таким наслаждением и облегчением, будто я освободил её из страшного заточения. — Боже, целый день пробыть в этом аду не пожелаю ни одной футе.

— Сейчас довольна? Пора спать!

Собрал нижнее белье с пола и убрал в шкаф. Уверен, она могла так проспать всю ночь, оставив на показ все свои сокровенные места, и даже бы не устала. Уложил мамочку на спину, закинул ноги обратно на кровать, положил под голову подушку. Наверное, я не видел полностью нагое тело матушки с детства, когда она купала меня маленьким. Уже прошло много лет, но такое чувство, что оно ничуть не изменилось. Такое же подтянутое и стройное. Только казалось, что член и яйца были не такими большими, или я раньше просто не обращал внимания. А сейчас, когда она ничего не скрывает, то можно сравнить. И могу быть точно уверен, что он в расслабленном состоянии больше моего в стоячем. Взгляд матушки был направлен на меня с неким ожиданием. Она чего-то ждёт? Лучше не узнавать, пойду в свою комнату. Но сделав шаг в сторону двери, меня схватили за запястье, не дав уйти.

— Дорогой, ты куда? Знаешь же, что я не усну с полными яйцами, — схватилась мамуля за мою руку и жалобно прошептала, как только я сделал шаг в сторону двери.

— И что ты мне предлагаешь?

— Помоги мне по-быстренькому, пожалуйста, — ответила футанари, отпустив мою руку, и показала недвусмысленные движения сжатым кулаком рядом со своим членом. — Так что давай как обычно, раздевайся и становись на коленки.

— Ты сама что ли не сможешь?

— Сама? Шутишь тчч... что ли? Мужскими руками гораздо приятнее, так что не ломайся, ты же деш... ой... делаешь это каждый вечер, — говорила маманя всё ещё под властью алкоголя, но неуёмный аппетит футанари точно ему не подчинялся.

Уже находясь в предвкушении, матушка озорно села на самый край кровати, оперлась руками у себя за спиной, опустила красивые мощные ноги на пол и очень широко их развела, от чего налитые огромные яйца и неокрепший член находились в свободном падении прямо над ковром. Кожа на спортивном животике без единой капли жирка натянулась ещё сильнее, поэтому рельеф мышц стал виден более отчётливо. Большая упругая грудь чуть опустилась и выглядела куда эротичнее, чем обычно. Тёмно-розовые сосочки чуть налились и смотрелись очень сексуально. Наверное, мама была не в силах больше ждать. Женская ладонь оторвалась от кровати и прикоснулась к груди, нежно её сжав. Затем неотрывным движением рука переместилась к развитым мышцам пресса. Опустившись ещё ниже, погладила гладкий лобок без единого волосика, пока не закончила свой путь на члене. Нежно подняв его тонкими пальчиками, футанари начала мягкими подушечками медленно мастурбировать.

— Ну, мне долго тебя ждать? — спросила мамочка, приподняв бровки над глазами. — Или будешь просто смотреть?

Её голос был словно где-то вдалеке, но манящие очертания сладких слов всё-таки дошли до меня. Просящий и в тоже время величественный взгляд подействовал на меня словно приказ, которому невозможно было противиться. Трезво мыслить с такой картиной перед глазами было просто невозможно. Не говоря ни слова, я начал раздеваться с трясущимися руками, пока футанари нежно дрочила свой член, который уже начал набирать в объёмах. Так и находясь, словно в тумане, снимаю свою одежду, руки почти не слушаются, но как-то справляются, тем не менее. В этот раз самолично, избавившись от одежды, положил её в сторону и начал медленно опускаться на колени перед футой, которая уже довела свой член до своего максимума возбуждения. Сестрёнка была права, эта гигантская мясная башня точно сантиметров под сорок длиной и с солидным обхватом.  Мамины изящные пальчики даже не могут обхватить полностью этот раздутый девичий ствол. Сочная грудь дёргалась в унисон с умеренным тактом движений сжатой ладошки. Ротик был приоткрыт, шумно вбирая и выдыхая воздух. Наконец, сев между её идеальных длинных ног, член мамы очутился практически перед моим лицом. Крупный ствол с белой натянутой кожей окреп и с небольшим изгибом смотрел в сторону своей хозяйки. Толстые синие вены раздулись и обвили лозами член со всех сторон. Крайняя плоть полностью съехала назад, сдавшись перед натиском большой тёмно-лиловой головки. Круглая капелька смазки медленно появилась на вершине этого гиганта и приятно заблестела под тёплым приглушённым светом. Не верится, у этой члено-девки размер ещё больше, чем у сестрёнки.

Мама решила, что достаточно надрочила себе, поэтому убрала руку от немаленького пениса, и он тут же под собственным весом ударился ей об живот со смачным шлепком, размазав немного секреции об торс. Двинувшись тазом ещё ближе в мою сторону, фута дала понять, что готова предоставить возможность подоить свой фаллос и получить так желаемую разрядку.

— Приступай, — произнесла мамочка со сбивчивым дыханием, облизнув свои губы.

Просто не могу сопротивляться этому виду, и руки сами тянутся к ней. Взяв горячий разбухший стержень футанари, почувствовал его тяжесть, размеры, вес. Хотя и мои пальцы не могут сомкнуться, чтобы обхватить ствол полностью, но всё же медленно двигаются вверх-вниз. Довольное выражение лица с пошлой улыбкой матушки давало понять, что ей нравится и я всё делаю правильно. Совершенно не такие ощущения, как от прикосновений к члену бывшей девушки или к своему.

— Хорошо-то как,  — довольно прошептала фута, откинув голову назад.

Ощущения от того, что это такой родной человек, любимая мамочка — просто невероятны. Даже сам воздух не такой как обычно, словно гоняю кипяток через ноздри в лёгкие. Насколько же горячая и нежная плоть на её органе, при этом сама кожа ощущается плотнее и туже, нежели на моём собственном члене. Дико необычно водить рукой по всей длине, чувствуется каждая раздутая венка, любая впадинка на узоре белочной оболочки. Крайняя плоть медленно накрывала головку и также медленно сдвигалась назад, размазывая секрецию равномерно по всей чувствительной поверхности.

— Давай я тебе помогу, любимый.

Оторвав мою руку от большого члена, мамочка поднесла свой ротик к ней и попросила, чтобы я соединил пальцы и сделал ладонью "чашечку". Только выполнив её просьбу, то понял, что со стороны это выглядит забавно. Сейчас перед ней на коленях словно бедняк, который просит милостыню у обольстительной царицы. И нагая повелительница не заставила себя долго ждать с ответом. Чуть приоткрыв свои губки и наклонив слегка голову вперёд, мама начала медленно сливать мне в ладонь свои слюнки. Нежность и вязкость разливались приятным теплом в моей ладошке. Как только было достаточно по её мнению, она остановилась и посмотрела на меня с хищной развратной улыбкой.

— Думаю, с этой смазкой будет гораздо лучше, хихи. Не правда ли? — не дожидаясь ответа, эта похотливая футанари вернула мою руку на свой огромный член. — И можешь подключить вторую руку, да взять темп побыстрее.

Смазал толстый ствол и обхватил его второй рукой для более сильной стимуляции. Теперь руки и в самом деле скользят лучше. Каждое движение вверх и вниз сопровождалось сочным чавканьем. Кажется, мамочка оценила мои старания, поскольку начала нежно мурчать и сбивчиво дышать носиком. Но ей явно хотелось ещё больше кайфа, поэтому оторвала одну руку от покрывала и поместила её на киску, спрятав от моих глаз за своей мошонкой. Мне не было видно, как именно она сейчас мастурбирует, но явно были слышны влажные звуки от движений. Можно было представить, как она дразнит свой вход во влагалище, ласкает половые губки, сжимает их, а затем раздвигает и ввод пальчик внутрь. Спрятанная рука между ног активно помогала в доведении футы до оргазма, так как мама начала закатывать глаза и громко стонать от переполнявших её эмоций. Ствол в моих руках начал явно пульсировать, поэтому чуть добавил нажим и ускорился. Секреция на головке сбилась в пену от такого быстрого темпа. Движение на киске также стали быстрее, она точно была готова кончить. Раздутые переполненные яйца, словно два больших спелых яблока, начали подрагивать и подниматься к основанию члена готовые в любой момент выплеснуть все свои запасы. Так долго продержаться точно нельзя, и под звонкий женский крик всё тело мамочки пробил мощный спазм, от которого она слегка нагнулась и сразу накрыла свободной рукой свою раздутую головку.

— Охуенно, только не останавливайся, выдои меня. Выдои! – кричала футанари во весь голос. – Высуши полностью мои блядские девичьи яйца! 

Массивные тестикулы сбились максимально высоко к лобку, а член будто налился сталью и с первой же пульсацией стрельнул спермой в ладошку своей владелицы. Встретив преграду на своём пути, горячий поток хаотично разлетелся, куда только можно: на животик и ноги мамы, на моё лицо, на покрывало. Но её сейчас это однозначно не волновало. Свежая горячая семенная жидкость разливалась по моим движущимся рукам, помогая продлить и усилить стимуляцию. Бёдра матушки короткими и быстрыми спазмами дёргались по кровати, а спортивный животик то втягивался, то выпрямлялся. Казалось, что сперма так и будет литься до бесконечности, настолько её было много на наших телах. Мы с мамочкой не останавливали дрочку, пока запасы спермы, наконец, не иссякли. Через несколько секунд облитое тёплым семенем тело родной футанари обмякло и просто обессиленно рухнуло на кровать. Удовлетворённая члено-девка с довольным личиком тут же тихо засопела. А убирать кому? Конечно, мне!

В комнате порядок, мама также чистенькая тихо и мирно спит на кровати. Всё! Хватит с меня приключений на сегодня. Добравшись до своей комнаты, я сложил одежду в шкаф и лёг в кровать... в мою самую мягкую кровать в мире...