Автор - Wiley06. Авторизованный перевод с английского - Mr.Hyde.

Я прислонился к стойке бара, краем глаза заметив его приближение. "Виски", - сказал я бармену, а он присел рядом, заказывая пиво: "Ну как, сделано?"

Я посмотрел на него - он был высокий, не так, как я, но около шести футов. Я полагал, что он - бывший военный: он держался вроде них. Я вручил ему конверт, содержимое которого он должен был оплатить. Я бросил взгляд через плечо на то, как он просматривал папку с фотографиями его жены, жестоко изнасилованной шестью парнями. Я удостоверился, что моего лица не было на снимках.

Он закрыл папку и подвинул ко мне свой конверт. Я заглянул в него и пересчитал деньги, 5 тысяч баксов, вторая половина гонорара - первая ушла главным образом на этих пятерых, которых я нанял. Я сунул деньги в карман и встал, чтобы уйти, потому что он достал машинописные страницы - это было описание того, что мы сделали с его бывшей женой, подробное описание. Фото были просто приложением.

Когда я вышел с чувством выполненного долга, то вспомнил, как встретил первый раз этого типа. Я только что вышел из тюрьмы: дело в том, что моя подруга не любила, когда я бил ее... Я сиживал по тюрьмам с тех пор, как себя помню. А я всегда считал, что достоин лучшего. Происходил из хорошей, белой семьи среднего класса, окончил среднюю школу и два года колледжа, но мне всегда не везло с разными сучками. Они отравляли мое существование, так что я решил отравлять их. (Не ядом, понятное дело).

...Так вот, выхожу я из автобуса и заглядываю в первый попавшийся бар пропустить стаканчик. Сижу, и замечаю этого типа, который ест меня глазами. Я подумал - педик, подойти что ли, дать ему в рыло? А то некоторые педики думают, что каждый, кто отсидел - тот голубой...

Вдруг этот тип сам подходит, и с ходу выпаливает: "Вы хотите десять штук?" Я ему: "А кто ж не хочет? ".

Он сует мне фото, на ней - бабенка лет 26-28, улыбается. Короткие каштановые волосы до плеч, симпатичная мордашка, бледно-розовые губки и большие карие глазки. Одета в маечку, груди выпирают сквозь ткань, а бедра обтягивает джинса. Первое, что я подумал, глядя на эту сучку: хорошо бы залезть на нее, раздвинуть ей ножки, и вставить по самые помидоры, так, чтобы она корчилась и извивалась подо мной, пока я оттрахаю ее по полной программе.

"Это моя бывшая", - говорит тип. - "Она выгуливает в парке каждый вечер после работы свою собачку".

"Да?" - я не понимал, к чему он клонит.

"Я дам Вам пять сейчас и пять после того, как Вы это сделаете".

Ничего себе, подумал я, но виду не подал. Мне стало интересно, что он знал обо мне. Если достаточно, то он не мог не знать, что я не киллер, даже за десять штук. За десять он мог нанять кого угодно, но не меня.

"После того, как я сделаю что?", - я хотел выругаться, но ради десяти штук решил промолчать.

Он понизил голос и придвинулся поближе. "Я хочу", - пауза, - "я хочу, чтобы Вы наняли несколько человек", - опять пауза, - "Я хочу, чтобы Вы организовали групповое изнасилование. Чтобы ее изнасиловали спереди, сзади, и в рот. Я хочу фото и описание, подробное описание всего, что Вы сделаете с ней". Он сказал это тихо, глядя в пространство.

Черт, подумал я, он что, телепат? Я посмотрел на него, на фото... и почему-то согласился. Я улыбнулся ему: "Мне будут нужны подробности, и пять штук аванса".

Он представил мне все, что нужно. Каждый вечер приблизительно в шесть его бывшая гуляла в парке, маленьком, но довольно изолированном деревьями и кустарником. Прямо посредине парка находился туалет, куда он предложил ее затащить. Он хотел, чтобы я нанял пятерых, и я полагал, что это будет нетрудно, особенно за пять кусков каждому. Он велел, чтобы мы не слишком ее покалечили, сказал только, чтобы оттрахали посильнее и подольше. Еще он дал мне фотокамеру с двумя кассетами, и недельный срок на все.

За неделю я набрал нескольких знакомых парней, тех, кому можно было доверять, чтобы держали рот на замке. Томми, пацан лет 24-х, отпетый ублюдок; Тайрон, тощий чернокожий около 30, я его знал по тюрьме; Джонс, другой чернокожий, но постарше и покрупнее; Грегори, худой, но сильный; и, наконец, Маноло, мексиканец, тоже сокамерник, около сорока и моего роста. Каждый был не прочь отыметь молодую сучку. Да за 500 гринов половина из них отымела бы родную маму. Я только надеялся, что смогу их контролировать.

"День икс" настал, и мы заранее заняли свои позиции. Я поставил Джонса, Тайрона и Маноло у входа в парк, чтобы они могли следить за ней, когда она войдет. Я планировал, что они припугнут ее, чтобы она побежала прямо мне в руки. Я велел Грегори запастись клейкой лентой, чтобы она не смогла кричать, и мешком для собаки...

...Сев в автобус, я достал из кармана вчетверо сложенные листки. Это был второй экземпляр моего описания. "Может пригодиться", - подумал я, проглядывая текст и вспоминая...

"Ровно в шесть она вошла в парк, и я услышал крики Тайрона и парней, типа, как она хороша, и что-то насчет большой задницы, ну и разные, как говорится, непристойные предложения. Теперь она должна была испугаться, что эти трое пойдут за ней в этот заброшенный, темный парк, а у нее для защиты - только маленькая собачка-крыска. Я улыбнулся, когда услышал, как парни кричат: "Ну что ты убегаешь, куда же ты, бэби?". И звук бегущих ног, вниз по дорожке. Я выскочил из-за угла, и она влетела точно в мои руки, вскрикнув от неожиданности, когда я облапил ее. Ее собачонка громко лаяла рядом и бросалась на мои ноги.

Я удерживал ее вырывающееся тело, и мой член, тесно прижатый к ее горячей попке, тут же встал. Парни выбежали из кустов, Томми схватил кобеля, а Грегори - суку. В смысле, Томми засунул пса в мешок и завязал его, а Грегори схватил девчонку за волосы и отдернул ее голову назад, вызвав крик боли и удушья. Я заглянул в ее большие карие глаза, прочитав в них панику, и злорадно усмехнулся, а когда она начала кричать, Грегори надавил ей на подбородок, заставив закрыть рот, и наклеил ленту ей на губы.

Я все еще держал ее за бока, поскольку она пыталась лягаться. Тогда Грегори заломил ей руки за спину и намотал на них еще больше ленты, вокруг запястий и предплечий. Когда он закончил связывать нашу пойманную сучку, я отстранил ее на расстояние вытянутой руки, держа за волосы, чтобы рассмотреть впервые во плоти. Она была одета почти так же, как и на фото, но лента, наклеенная на рот, была приятным дополнением. "А ты недурна, бэби", сказал я, на что она попыталась пнуть меня, но потеряла равновесие, так что я еле удержал ее за волосы.

"Что ж", - сказал я, толкнув ее к Джонсу, который дал ей подножку, подхватил и закинул ее тело на плечо, - "начнём вечеринку".

Я слышал ее приглушенные крики и всхлипы, когда Джонс ущипнул ее за задницу - тугую, как я и думал - и стал тискать сквозь джинсы своими черными ручищами ее бедра. Мы направились в женский туалет (я полагал, что там будет почище, и заранее повесил на дверь объявление "Ремонт").

Джонс поставил свою ношу посредине комнаты на кафельный пол, и остальные окружили ее. Она стояла среди нас, беспомощная, подобная затравленному зверьку, кидая испуганные взгляды от одного к другому, а ее ноги семенили, ища путь к спасению. Она дергалась, спутанная лентой по рукам сзади, ее сдавленные всхлипы и мольбы пробивались сквозь ленту на рту, а тусклая лампочка сверху бросала тени на ее хорошенькое лицо и ладное, сексуальное тело.

Это была моя вечеринка, и я начал ее. Зайдя сзади этой крошки, я схватил ее за руку и за волосы, запрокинул назад ее голову и притянул ее точеное тело к своему. Я почувствовал ее круглую задницу, упирающуюся в мою промежность. Я прижимал ее упругую попочку к себе, одновременно нагнув девчонку и облизывая мягкую, белую плоть ее шеи. Я ощущал ее трепет, когда водил своим языком по коже, чувствуя, как бьется жилка на горле. Дрожа от удовольствия, я посмотрел на Маноло, и сказал: "Давай!".

Маноло улыбнулся мне, достал складной нож, сделал шаг вперед и схватил ворот ее маечки. Девчонка попыталась вырваться, ее глаза расширились от ужаса при виде ножа, но она была бессильна. Остальные парни негромко засмеялись, когда Маноло поднес нож совсем близко к ее шее. Ее вскрики ужаса, доносящиеся из ее заклеенного рта, ее брыкающиеся ноги, тявканье собачки в мешке - это были единственные звуки, как и звуки рвущейся ткани, когда Маноло разрезал лезвием ее маечку, открывая, выставляя напоказ ее плоский живот, тонкую талию, лифчик. Он отпустил маечку, и я почувствовал, как она задрожала, когда он прикоснулся ножом к ее телу. Он водил лезвием по животу, скользил выше, к груди, царапая ее нежную кожу, а когда острие достигло пупка, слегка надавил, словно хотел проткнуть. Жертва застыла, напрягшись от страха, но Маноло ослабил давление и убрал нож.

Он хмыкнул и совсем сорвал маечку с ее тела, на минутку отступив от нее, чтобы стоявшие сзади смогли увидеть то, с чем нам предстояло позабавиться. Зрелище было неплохим, поэтому парни похотливо заржали. Слезы текли по ее лицу, она билась в моих объятиях, что делало связанную красотку еще привлекательнее. Её белая кожа, бледная рядом с моими загорелыми руками, тусклый свет, добавляющий намек тайны к ее телу... Ее сиськи были больше, чем я думал, размером почти с чашку. Я не хотел тратить время на застежки. Маноло опять достал нож, просунул его под бретельки и разрезал их. Ее груди выпрыгнули из двух чашечек лифчика, упругие груди, увенчанные большими темно-коричневыми сосками, они заколыхались вверх-вниз.

Я грубо сжал ее правую грудь рукой, чувствуя упругую плоть в своей ладони. Она опять стала вырываться, ее гибкое тело извивалось, пытаясь освободиться.

"Штаны", - сказал я, на сей раз кивнув Тайрону, тот не спеша подошел и посмотрел ей прямо в глаза, руками меж тем расстегивая ее джинсы. "Мы собираемся трахнуть тебя, белая б...ь", - сказал он ей в лицо. Его черные пальцы полезли в низ живота. "Мы все отымеем тебя, твое горячее тельце. Мы запихнем наши члены в каждое из твоих отверстий, шлюха. Мы постараемся сделать тебе больно", - он усмехнулся. Этот чернокожий был настоящий садист, и я почуял запах опасности, исходящий от него к ней.

Мои руки устали, и я решил перехватить тело левой рукой, положив правую на бедро девки, двигаясь ниже, к трусикам, пока не почувствовал ее горячую плоть, потную от страха. Мне пришлось вновь дернуть ее за волосы, чтобы утихомирить попытки борьбы, и я услышал новый вскрик боли сквозь ленту на рту. Я прижимал ее к себе, вминая в ее задницу мой член. Эти ощущения приводили меня в экстаз.

Тайрон отступил и начал снимать с нее джинсы, вынуждая меня крепче вцепиться в ее плечи, поскольку он приподнял ее ноги от земли сильным рывком. Она фактически висела в воздухе, пока он сдергивал джинсы вместе с кроссовками, оставив ее только в носках и трусиках, "для приличия", так сказать. Все парни с восхищением смотрели на нее - ноги были великолепны: стройные, длинные, с гладкой белой кожей. Я кивнул Томми, и он бросил мешок, в котором проклятая собака все еще тявкала, и тут же схватил трусики, стаскивая их. Он спешил, и все мы понимали причину этой спешки, мы чувствовали ее своими причинными местами. Он сдернул ее носки, держа за ноги, пока она тщетно пыталась лягнуть его.

Теперь она была совсем голенькая, мы видели все ее тело, дрожащее от страха и унижения нашим грубым обращением. Она беспомощно сжимала бедра вместе, наивно пытаясь скрыть от наших глаз свой коричневый кустик редких лобковых волос.

Я толкнул девчонку вперед, по моей команде парни набросились на нее, и повалили извивающееся тело на твердый и холодный кафельный пол. Ее глаза наполнились диким страхом, когда Томми и Грегори схватили ее за лодыжки и развели ноги, пока Маноло и Тайрон прижимали ее плечи к полу, распиная и открывая ее для меня.

Я шагнул и встал между ее ног, подмигнув Джонсу, стоявшему за мной - мы заранее распределили очередь, с единственным условием, что я должен был быть первым в ее письке и в ее заднице. Она выглядела так возбуждающе на полу, ее стянутые за спину руки; ее выпирающие вперед груди и бедра, как будто она предлагала себя мне; ее рот, перехваченный лентой, подчеркивающей ужас в глазах. Она умоляюще всхлипнула, когда я спустил свои штаны и приподнял рубашку, вынув мой член, все семь дюймов которого выпрыгнули в полном размере. Я улыбнулся ей, и навалился сверху, ощущая ее груди своим горячим, возбужденным телом, чувствуя панику, охватившую все ее существо, корчащееся на полу в моей власти. Я направил член в ее письку и, схватив ее за волосы, попытался поцеловать в губы. Она отдернула голову в сторону, но мне это и было нужно. Я засунул язык в ее розовое ушко, вскоре превратив ее раковину в хлюпающее болото. Она начала тихо плакать. "Сейчас я вставлю тебе, сучка", - прошептал я, обжигая ее лицо горячим дыханием, и резко дернул бедрами вперед...

Ее писька была напряженной и сухой, она выгнулась всем телом подо мной и закричала сквозь ленту. О, она была первой сучкой, которую я имел за последний год отсидки, и я поклялся использовать ее по максимуму, чтобы наверстать упущенное.

Стенки ее влагалища скребли мой член, она беспомощно дрожала подо мной, сжимала бедра, пытаясь оттолкнуть меня, но я полностью погрузился в нее, чувствуя, как мой таз стукнулся об ее лобковую кость. Я впился губами в ее шею и стал сосать, слушая стоны боли и проклятия, вылетавшие из ее горла, и начал не спеша трахать ее, получая дополнительное удовольствие от трения об ее сухую матку.

Жар, исходящий от ее тела, казалось, обволакивал меня, пока я насиловал эту сучку. Мой член вонзался в нее с неотвратимостью, каждый удар внутри отдавался ее криком боли из заклеенного рта, ее голова билась из стороны в сторону, когда я сосал мягкую плоть ее шеи, ее рыдания доставляли мне все большее и большее наслаждение. Это, казалось, длилось вечно. Тусклый свет; мой член, посылающий импульсы удовольствия всему телу, когда я вставлял его и вынимал из ее сухой письки; нежный вкус ее кожи под моими губами; каждый звук боли, ужаса и агонии, доносящийся из ее горла - все это увеличивало и мою похоть, и мой кайф. Все мое тело испытывало желание, оно хотело взорваться, я чувствовал почти боль глубоко в кишках, чувствовал, что это росло во мне все сильнее и сильнее, пока я продолжал накачивать ее тесную кунку в ускоренном темпе... Я схватил рукой ее грудь, сжимая с силой сосок, и укусил за шею, когда сперма вырвалась из меня, и она закричала от боли и унижения, пока я извергал семя струю за струей в глубину ее влагалища.

Я задержался в ней еще на мгновение перед выходом, поднял глаза на парней, тяжело сопевших, держа ее, и сказал: "Черт возьми, она клево е...тся". Натягивая штаны, я любовался, как ее закрытые веки блестели от слез, как темные засосы покрывали пятнами ее шею, как ее писька словно зевала, раздутая, красная и блестящая от насилия.

Теперь на нее взгромоздился Джонс, чье жирное коричневое тело полностью накрыло девчонку, только стройные белые ножки торчали из-под него. Когда он ввел свой член, я услышал крик и увидел, как напряглись ее бедра, поскольку он трахал ее, вторгаясь еще более грубо, чем я. Я с усмешкой вынул фотокамеру, подумав, что это будет исключительный снимок, из тех, что я люблю. (Я думаю, вам он тоже понравился, сэр?)

Следующие десять минут единственными звуками в комнате были удары плоти о плоть, смешанные с тявканьем собаки, приглушенными воплями боли и отчаяния и тихими рыданиями шлюшки. Когда Джонс кончил, я сделал другой снимок, высветив вспышкой в темноте ее щелку, истекающую спермой; ее тело, словно приглашающее к распутству. Грегори был следующим, и он использовал ее безжалостно, втыкая член подобно мечу в ее ножны, отжимаясь руками прямо на ее грудях, крутя и стискивая их с каждым толчком в ее тело, вырывая приглушенные крики один за другим из ее горла, пока он насиловал ее. Я сделал еще снимок, со стороны лица Грегори, искривленного ненавистью и похотью. Когда он входил в нее, она вздрагивала всем телом в агонии, потому что он чуть не оторвал ее сиськи, его мускулистые бедра и живот грубо расплющивали ее гибкое тело.

Маноло, изнывающий от ожидания своей очереди, воткнул в нее изо всех сил, но только раз, вырвав очередной крик, и сразу вылил сперму на нее, бормоча испанские проклятия ей в ухо, поскольку он кончил раньше, чем успел сунуть поглубже.

Тайрон и Томми захотели разнообразия, и перевернули сучку, поставив ее на колени. Томми держал ее бедра сзади и погрузил свой член в ее, теперь уже мокрую, письку, вызвав ее всхлип, когда он начал хлопать ее по заднице для ритма. Когда Тайрон поднял ее голову за волосы и оторвал ленту ото рта, она закричала, слезы брызнули из глаз, но крик был тут же подавлен, потому что он запихнул черный член между розовых губ, заставив все ее тело изогнуться, когда он вбил своего петуха до самых миндалин.

Все ее тело дергалось, извивалось и корчилось, когда Томми втыкал ей член сзади, а Тайрон держал ее голову руками. Его таз ударял ей по носу, а яйца били по подбородку, поскольку он засовывал свою шоколадную кишку целиком в ее глотку. Странные, животные звуки исходили из ее жестоко насилуемого горла, а сиськи болтались внизу, пока она билась, зажатая с двух сторон. Как было обещано, они беспощадно использовали ее отверстия. Большой член Томми блестел в тусклом свете каждый раз, когда он вынимал его, чтобы резко забить назад, ее прыгающие ягодицы покраснели от шлепков и ударов, которые он наносил ей. Она издавала булькающие и блюющие звуки, глотая черный отросток Тайрона, поскольку он буквально трахал ее лицо, натягивая на себя. Грегори наклонился и схватил одну висящую сиську, пальцами дергая за сосок, другой рукой лапая ее измученное тело, изогнутое между насильниками. Я наблюдал за ними, и мой член снова встал, предвкушая, как я скоро трахну ее в зад.

Томми и Тайрон кончили одновременно, выстрелив своей спермой в нутро беспомощной жертвы, и затем отпустили, позволив ее, уже вялому, блестящему от пота телу упасть на пол. Ее груди плоско вдавились в холодный кафель, лицо было обращено ко мне, глаза были красны от слез, губы - мокрыми и треснутыми, она шептала мольбы, но горло издавало лишь стоны, когда она блевала. Я опустился на колени сзади нее и стал шлепать ее раздвинутые ноги, ее податливое тело, глядя на ее истерзанную кунку. Она была измазана спермой, раздутая, красная и мокрая, в то время как ее маленькая жопа словно подмигивала мне, прося взять ее. Я схватил сучку за бедра и подтянул ее задницу ко мне, ее лицо волочилось по полу. Я легко проскользнул в ее письку, все еще напряженную, теплую и тесную, наслаждаясь новым стоном, вырвавшимся из ее горла.

Парни все стояли вокруг, кроме Джонса, который держал ее голову у своего члена, выжидая, чтобы запихнуть его ей в горло - не раньше, чем я засуну ей в задницу; ведь все мы хотели сначала послушать ее крик. Я придвинулся и одной рукой подвел свой член к ее заднему проходу, сильно нажимая им на сжатый сфинктер, прислушиваясь к ее повышающимся стонам, поскольку она поняла, что сейчас случится. Мой член, твердый, как обычно, начал сгибаться, поскольку ее напряженная плоть не поддавалась, и я схватил ее за бедра, чтобы подтянуть поближе. Я скривил гримасу и завопил, когда почувствовал проникновение моего члена в невероятно напряженное отверстие, мой вопль слился с агонизирующим воем, раздавшемся из ее горла, похожим на завывание пойманного и обреченного животного, отраженным эхом от стен маленького туалета. Ее тело билось подо мной, она спазматически сжимала и разжимала задницу, когда я вводил дюйм за дюймом мой член глубоко в ее кишки.

Сучка продолжала выть, и я видел глаза парней, горящие похотью, поскольку она билась подобно рыбе, насажанной на мой крючок. Все ее тело корчилось, когда я погружал мой член полностью в ее тесную задницу, и пальцы ее ног сжимались от боли. Я выдвинул член, удивленный, что на нем не было крови, ведь каждый дюйм был почти болезнен для меня, и адски ужасен для нее. Это было чертовски недурное анальное вторжение. Ее вой, переходящий в громкие рыдания, оборвался, поскольку Джонс схватил ее голову и насадил на свой черный корешок. Я чувствовал ее боль, ее ужас, ее унижение, выраженные в ее конвульсиях и звуках, проникающие через член негра, заткнувший ей рот. Я опять начал медленно трахать ее - я не мог быстрее, настолько напряжена была ее задница - с каждым ударом я стискивал зубы, смакуя удовольствие, с которым я употреблял эту молодую сучку, я ощущал своими бедрами ее ягодицы, мягкие и щекочущие, когда я полностью погружался в нее.

Я наслаждался ощущениями, которые ее сжимающаяся задница доставляла моему члену, наслаждался тем, как ее насилуемое тело напрягалось, дергалось, вырывалось и подскакивало. Джонс кончил ей в горло, и его заменил Маноло прежде, чем я начал чувствовать, что удовольствие, столь похожее на боль, растет в моей мошонке. Я руками расширил задницу сучки, погружая член, и исторгнулся в глубину ее кишок, и мои пальцы ног сжались от удовольствия, вызванного оргазмом, который доставило мне обладание этим кусочком молодой плоти. Чувство власти было так сильно, что прибавило наслаждения, и мой член кончал снова и снова, заполняя ее задницу моей спермой.

Когда я вышел из нее, Грегори был тут как тут. Больно хлопнув ее по ягодицам, он резко ввел свой член в ее задницу, и его пальцы вцепились в ее бедра. Я, как видите, сделал еще несколько фото: вот Маноло вынул своего мексиканского петуха и брызжет спермой на ее лицо; вот она кричит от каждого зверского толчка члена Грегори в ее задницу; а вот ее рот снова заткнул член Томми. Представляю, как болело ее горло, измученное траханьем. Ее тело все еще корчилось в агонии, но сучка уже теряла силы.

Грегори кончил быстро, тиская ее висящие груди. Кончая, он оставил длинные царапины по бокам ее тела, поскольку он впился в нее, когда изливался вглубь ее кишок, добавляя еще спермы к моей. Тайрон был следующим в ее заднице и грубо трахал ее, а Томми засовывал ей пальцы в письку. Грегори пытался запихнуть свой мягкий член в ее рот, бил ее по щекам, приказывая ей сосать его. Она кричала, поскольку он крутил ее сиськи в ритме с Тайроном, трахающим ее задницу. Он сел перед ней, расставив ноги, и, захватив ее волосы в кулак, стал тыкать ее лицом себе в промежность, приказывая лизать ему яйца. Тайрон с Томми даже отстали от сучки на время, чтобы поглядеть, как она будет это делать.

Стоя на коленях, с лицом, зарытым между ног Грегори, с руками, спутанными за спиной, и с задницей, резко торчащей кверху, девчонка представляла собой незабываемое зрелище. Тайрон вынул ремень из своих брюк и резко стегнул ее по попе. Она взвизгнула. Грегори приподнял ее голову за волосы и посмотрел в заплаканное лицо. "Будешь лизать, шлюшка?", - прикрикнул он, а Тайрон стегнул еще и еще раз. "Буду", - еле слышно прохрипела девка, и Грегори отпустил ее волосы, а черный отступил на шаг, чтобы полюбоваться на представление.

Еле балансируя со связанными руками, шлюшка нагнула голову, открыла ротик и высунула розовый язычок. Почувствовав его нежное прикосновение, кайфующий Грегори откинулся назад, разлегшись на полу, а в его промежности копошилась, согнувшись в три погибели, голая связанная сучка. Я щелкнул этот спектакль. Мы все стояли вокруг, злорадно гогоча. Ее унижение торкало нас не меньше, чем изнасилование.

Наконец член Грегори напрягся, он резко сел и быстро засунул его ей в рот. По всему туалету эхом отозвались резкие хлопки его рук по голому телу и ее булькающие звуки, исходящие из горла, заполненного напряженным членом.

Тайрон тут же вновь пристроился сзади, оставляя красные следы от своих черных пальцев на ее розовых ягодицах. Когда он кончил, его быстро сменил Джонс. Его жирный темный поршень мощно вошел между розовых полушарий ее попки, почти разорвав ее пополам. Она заверещала еще громче - как она еще не охрипла? Но своими криками она добилась только одного - Грегори в ее рту возбудился еще больше.

Они обрабатывали сучку в течение долгих минут, ее гибкое тело резко дергалось между ними, как игрушка для их удовольствия. Я продолжал делать снимки ее унижений, мой собственный член, снова приходящий в себя, жаждал ощутить ее горло. Они оба кончили одновременно. Грегори, как раньше Маноло, вынул члена из горла, чтобы забрызгать ее личико спермой.

Мы все встали, глядя вниз на нашу жертву - на порванную письку, на брызги спермы на ее животе, на все тело, исцарапанное и избитое; слушали ее прерывистое дыхание, прерываемое низкими стонами боли.

Однако я еще не все сделал, что намеревался. Я вручил камеру Джонсу, а Тайрон лег рядом с сучкой на спину. Мы вдвоем стали тискать ее мягкое тело. Слезы и сперма покрывали ее хорошенькое лицо, ее губы гротескно распухли, писька пылала красной, раздутой плотью, как и жопа, накачанная шестью мужскими членами.

Маноло опять достал свой нож, и разрезал ленту, освободив ее руки, которые безвольно упали. Затем мы приподняли ее и положили на Тайрона. Член, легко проникший в письку, изверг стон боли из охрипшего горла, когда он резко насадил ее на свой черный вертел. Я схватил сучку за волосы, вставил свой член в мягкое, влажное нутро ее рта, запихивая его глубже и глубже, пока не почувствовал, что достиг задней стенки горла. Я зло улыбался, глядя вниз на ее волосы, спутанные и частично вырванные, ее выкатившиеся глаза, ее губы, обхватившие мой член, и стал совать его еще и еще вперед, в ее больную глотку.

Я держал свой член в ней, ожидая, пока Маноло зайдет сзади ее согнутого пополам тела. Долгую минуту мой член задержался в ее натруженном горле, а черный петух Тайрона, разрывающий ее письку, тоже застыл на время, и все ради того, чтобы Маноло вставил свой мексиканский кактус в ее задницу, вызвав задушенный крик. Она слабо попыталась руками оттолкнуть его, а ее горло завибрировало, посылая невероятные волны экстаза через мой член. Мы, не торопясь, начали трахать ее, используя каждое из трех отверстий одновременно, медленно качая ее тело на наших членах. Томми и Грегори встали на колени с двух сторон, и каждый взял ее за руку и начал обрабатывать ее сиську, вставляя свои члены между ее розовым телом и коричневой тушей Тайрона. Крики нашей жертвы сводили меня с ума от удовольствия.

Как и было запланировано, я установил камеру на автомат (сами видите, снимки удались на славу). Мы растягивали агонию сучки, продлевая тройное насилие еще пять минут, десять, двадцать, тридцать минут медленного траханья ее жопы, письки и горла; полчаса ее крика, когда ее сиськи мы сдавливали и царапали; тридцать минут ее тела, корчащегося от боли, пока мы использовали его для нашего удовольствия; полчаса, прежде чем все мы стиснули зубы, когда наши члены дернулись внутри ее горячей плоти и заполнили ее тремя потоками спермы.

Вот теперь мы вроде бы закончили с девчонкой, насытились ее телом, и оставили ее тихо стонать от боли, поруганную и избитую, лежащую на полу уборной.

Томми кстати, как раз вспомнил, что это туалет, но не нашел писсуара - ведь это было женское отделение (хотя женщина тут была только одна - одна на шестерых!). Тут мне в голову пришла гениальная мысль. Я взял в руки член и стал мочиться прямо на валяющуюся сучку. Идея была с радостью одобрена, и вскоре шесть струй полились сверху на ее униженное тело, разбрызгивая мочу вокруг. Тайрон старался попасть ей в рот, она уворачивалась, и он обсосал ей всю голову. А я постарался смыть сперму с ее живота, точно направляя поток. Остальные просто оросили ее "золотым дождем", сопровождая этот акт похабным гоготом. Потом, застегивая ширинки, мы опять любовались на лежащее в луже женское тело, доставившее сегодня нам столько удовольствия.

Томми даже выпустил ее собачку из мешка, она подскочила к хозяйке и начала облизывать ее. Но Тайрон схватил пса и стал совать его сучке между ног. Она вяло сопротивлялась, но вот кобель вдруг оживился еще больше, и стал старательно вылизывать то самое место, с которым каждый из нас уже познакомился самым тесным образом. Тут не менее блестящая идея посетила Тайрона, который заметил кое-что. Он приподнял песика, поставил его передними лапами на живот сучке, в смысле бабе, и стал делать ритмичные движения. Инстинкт зверя сработал правильно, и вот он уже сам начал делать фрикции туда-сюда. Как завороженные, мы следили за удивительной картиной, как собачка насилует хозяйку, которая, похоже, только начала понимать, что происходит. Но пошевелиться она не успела, Томми, Маноло и остальные, уже заученными движениями распяли ее на полу, дав возможность животному испытать то, чем мы насладились сполна. У сучки, наконец, прорезался голосок. "Нет! Нет!", - стала кричать она, у нее, наверное, не укладывалось в голове, что ее питомец поступал с ней так же, как и шестеро надругавшихся подонков. Я не преминул запечатлеть этот шикарный апофеоз сегодняшнего шоу. Песик быстро закончил, и отбежал в сторонку. Мы тоже решили делать ноги, хотя зрелище возбудило и нас, и кто-то из ребят даже предложил повторить, прогнать бабенку еще по одному кругу. Но задерживаться было уже небезопасно, и я дал занавес спектаклю".

Я отложил листки, и просмотрел фотографии - их я тоже напечатал для себя. Да, редко такое встретишь - мужик, который нанимает ублюдков, чтобы отымели жену, да еще оплачивает это удовольствие. Мне это чертовски понравилось. Возможно, я нанесу этой сучке частный визит, когда шум уляжется...

Кстати, я навел справки. Никакая она не бывшая его жена. Она вообще не была замужем...

З.Ы. 

Гораздо позже перевода этого рассказа, когда я вплотную занялся фейками на селебок, то решил выбрать одну, подходящую на роль героини. Выбор был прост - фоток с выгулом собачки было много у Беллы Торн: