Давным-давно, в параллельном-препараллельном мире...

Кто бы ему когда сказал о таком - Дима бы никогда не поверил. Нет, серьезно. Вот как лично вы отреагируете, если вам кто-нибудь скажет, что в понедельник на занятия надо будет прийти голыми? Совсем?

— Да это ж просто бред! - вот самый очевидный ответ.

А тут, представьте себе, было на полном серьезе объявлено, что в понедельник утром в школу надо прийти голышом. Что было бы еще полбеды. Добросовестно явившись в чем мама родила, Димка обнаружил, что таких нудистов, как он, нашлось не так уж и много: большинство частично проигнорировали наказ завуча и оставили на себе хоть что-нибудь: кто-то явился в плавках, многие девчонки оставили лифчики... А вот Дима был одним из тех немногих, кто заявился в класс прямо голышом.

Его появление предсказуемо произволе фурор и дружное улюлюканье: тем более, что во всем классе других «нудистов» как будто не наблюдалось. Впрочем, нет.

Присмотревшись, он понял, что кроме него в чем мама родила пришла в школу еще и Дашка Спицына, которая теперь сидела за своей партой, опустив голову и стараясь скрыть пунцовое от стыда лицо за русыми - до плеч волосами.

Дима был тайно влюблен в Дашу, и мысль о том, что вот сейчас она голенькой попкой сидит на своем деревянном стуле так взволновала его, что парень едва успел юркнуть за парту, чуть было не оконфузившись окончательно.

Правда, его соседка Илонка, похоже, заметила восстание Димкиного одноглазого змея, потому что как-то шкодливо усмехаясь, покосилась в сторону нашего героя, вогнав того в краску. Зловредная девчонка, похоже, собралась уже отпустить какой-то ехидный комментарий, но тут хлопнула дверь и в класс вошла, деловито цокая каблучками, математичка Татьяна Алексеевна.

Формально учительница не была голой: на ней был купальник. Который, впрочем, представлял собою какие-то тонюсенькие веревочки, едва прикрывавшие, соски и щелку, спрятанную между широких бедер. Тоненький шнурочек «трусов» робко терялся между пышных ягодиц искусительницы. Нет, ну а как еще называть женщину, которая является в подобном виде на урок к молоденьким мальчикам, алчущим теплой женской плоти?

Конечно, можно было бы списать все на странное распоряжение администрации прийти в школу вообще голышом, но и в прочие дни Татьяна Антоновна соблазняла учеников пышными формами: на уроки она чаще всего являлась в обтягивающих синих джинсах без задних карманов, позволявших похотливым ученикам облизывать сальными взглядами ее сексуальный замужний зад. Попка грешницы была так хороша, что если бы ее увидела Дженифер Лопес, то известная актриса повесилась бы от зависти на первой же березе.

Поэтому уроки математики Димка давно мысленно переименовал в уроки терпимости, на которых его восставший член постоянно изнывал в тесных джинсах, томясь от желания оказаться внутри влажной пещерки учительницы математики. Страдания парня усугублялись тем, что он считал себя христианином, и, если засматриваться на одноклассниц было еще «умеренно грешно», то вожделеть свою замужнюю учительницу казалось Диме просто-таки немыслимым преступлением. Не говоря уже о том, чтобы признаться ей в своих чувствах. Как назло, именно эта запретность кружила голову особенно сильно, хотя парень боялся признаться даже самому себе, что кроме Дашки Спицыной по самые уши влюбился в обольстительную учительницу.

Тем временем Татьяна Алексеевна закончила объяснять новую тему - Дима, как всегда прослушал, поскольку находил привлекательной только математичку. А вот сама математика его не особенно привлекала. Учительница задала какой-то вопрос, который наш герой все равно пропустил мимо ушей. Желающих ответить, впрочем не нашлось и вызвали Спицыну.

Пунцовая от стыда Дашка поднялась со своего места, предоставив одноклассникам возможность насладиться видом симпатичных ягодиц и миловидной половой щелки. Троечник Ромка Морозов на задней парте с довольным видом принялся мять свой член, лаская взглядом довольно кругленькую попку и широкие бедра девочки.

После нескольких секунд позора бедняжке было позволено сесть, что помешало Морозову успешно кончить игру на кожаной флейте. Дима подумал, что был бы непрочь оказаться на месте Ромки: увидеть голенький задок Спицыной было бы чрезвычайно интересно и полезно: потом можно будет, с упоением заниматься рукоблудием, вспоминая Дашины полушария.

От таких размышлений член нашего героя вновь устремился кверху, и парень поймал себя на мысли: «Только бы сейчас не вызвали!» Увы, мысли порою материализуются, и Татьяна Алексеевна пригласила Диму к доске.

Сидящая рядом Илонка хрюкнула, сдерживая смех, и беззвучно затряслась, закрывая лицо руками. А парень, превозмогая стыд, стал протискиваться по проходу. Дима решил, что смущенно прикрываться, как маленький, не станет, поэтому, выйдя к доске, явил на всеобщее обозрение свой гордо торчащий кверху детородный орган.

— О-о-о! - пронеслось по классу.

— Я вижу, Дима, тебе не до математики? - наигранно-участливым голосом поинтересовалась Татьяна Алексеевна, не без любопытства поглядывая на торчащий хер своего ученика.

От внимания замужней женщины к своему голом мужскому достоинству Дима испытал ужасное смущение, и, одновременно, безумное возбуждение. Парень почувствовал, как краска заливает его, казалось бы и так уже пунцовые от стыда, щеки.

— Димка, покраснел-то, как помидор! - подколола соседа по парте язвительная Илонка.

— Да ладно, Дима, не смущайся! Что естественно, то небезобразно! - «подбодрила» одноклассника Юлька Соколова и затряслась от еле сдерживаемого смеха. Многие сдерживаться не стали и захохотали в голос.

Пристальное внимание сексуальной учительницы, подколки девчонок, смех всего класса, этот стыд и позор так возбудили Диму, что он почувствовал, как в его яйцах словно вспенивается газировка. В следующее мгновение, устремившаяся по члену на свободу сперма, вылетела из покрасневшей от головки.

Шлеп! Шлеп-шлеп! - струи семени попали точно в лицо сидевшей за первой партой Светки Петровой. Не будучи в силах сдержать себя, Дима сжал рукой свой половой орган и со стыдом и наслаждением сделал несколько возвратно-поступательных движений, выстреливая все новыми густыми каплями в лицо одноклассницы. Сперма покрывала лицо бедняжки, носившей строгие очки, которые теперь оказались покрыты мальчишечьим семенем.

«Как училки в американском порно...» - успел подумать Дима, одновременно с ужасом понимая, что теперь его ждет жуткий скандал и что этот позор теперь навсегда останется в памяти его одноклассников. А потом парень проснулся. «Ни хрена себе...» - подумал Дима, ощупывая мокрое одеяло и свой перемазанный спермой, довольно пульсирующий отросток. От того, что все ему только приснилось, наш герой испытывал теперь смешанные чувства: с одной стороны - облегчение, а с другой - он вынужден был признаться себе в этом - сожаление. Сожаление от того, что это сладкое позорное бесстыдство оказалось только волнующим и порочным сном.

P.S. Все персонажи данного произведения, совершающие любые действия сексуального характера, являются совершеннолетними. Автор категорически на этом настаивает и совершенно не виноват в том, какие фантазии могут родиться в головах особенно извращенных читателей, вне всякого сомнения, заслуживающих общественного порицания.