Глава 8

Нам спустили к нам на веревке рацию, пилот и исследователь сказали, что вернутся с медицинской командой. Они все время оставались с нами на связи, выпытывая у нас подробности о том, как мы туда попали, и выслушивая нашу историю.

Я рассказал мужчинам все, что с нами произошло, умолчав о самых пикантных подробностях. Поговорив с ними, мы узнали, что поиски выживших все еще продолжаются, но происходят за сотни миль к югу.

— Мы прилетели сюда, думая, что вулкан мог открыть жерло, когда заметили дым, — сказал исследователь. — Если бы не землетрясение... это защищенные острова. Возможно, прошло бы столетие, прежде чем на них ступила нога человека.

Спустя несколько часов, когда солнце начало пробиваться над горизонтом, мы вчетвером переместились в большой вертолет медицинской эвакуации. Прибывшая медсестра принесла одеяла, еду, воду и была готова поставить нам капельницы, если понадобится. Единственное, к чему она не была готова, — это открытая рана на моей голове, которая расходилась, когда ее не прижимали. Она сказала, что мне нужно будет наложить швы, но в остальном мы были в удивительно хорошей форме.

Мы прижались друг к другу на маленьких сиденьях. Вчетвером смотрели на маленький остров, который уменьшался под нами. Он казался таким маленьким, пока мы поднимались в воздух, и я уже начал скучать по этому месту.

— Не могу дождаться, когда приму душ, — сказала мама, прислонив голову к моему плечу и тоже глядя на остров.

Я слышал грусть в ее голосе и знал, что она пытается подбодрить нас с сестрами. На лицах девочек тоже были хмурые выражения, они переводили взгляд с одной на другую, и на меня, и я почти мог читать мысли, проносящиеся в их глазах.

Теперь, когда мы вернулись в реальный мир... что станет с теми узами, которые образовались между нами?

Та же мысль пронеслась и в моей голове, но мама потянулась вниз, взяла меня за руку и потянула за собой руки Мии и Оливии. В ее взгляде была уверенность, которой не было большую часть времени на острове, как будто она приняла решение и не отступала от него, несмотря ни на что.

— Давайте дадим вам четверым немного витаминов, — сказала медсестра, ее голос прозвучал по интеркому в наших наушниках. — Удивительно, насколько вы здоровы, врачи будут в восторге!

Она говорила о местной медицинской бригаде, которая ожидала приезда чудо-семьи. Вот так новости разлетались по всему миру. 180 пассажиров пропали в море, не было никаких признаков выживших, а потом появились мы, словно из сказки. Этот сюжет для новостей нельзя было бы лучше придумать.

Через двадцать минут после взлета мы заметили вереницу островов. Высокие отели и здания у южной оконечности были шокирующим напоминанием о реальном мире, и я услышал всхлипывания Мии и Лив и потянулся, чтобы прижать их обеих к себе.

Когда мы приземлились, девочки и мама были на взводе, поэтому мне пришлось взять на себя общение с врачами и медсестрами. К счастью, их не интересовало, что с нами произошло, только то, что мы ели, пили и не страдали ли от каких-либо заболеваний.

Нас подключили к капельницам и взяли кровь, а хирург наложил три шва на кожу головы и семь — на спину. Остальные порезы были настолько малы, что кровотечение прекратилось само собой.

— Я понимаю, что все это неожиданно, но возле отеля находится съемочная группа, которая хотела бы поговорить с вами, — сказал врач, когда мы закончили. — Мы можем их отпустить, если это слишком сложно для вас сейчас.

— Пожалуйста, — сказал я. — Если бы мы могли просто отдохнуть в тихом месте.

— Нет проблем, — сказал мужчина.

Однако это оказалось огромной проблемой. Отель был полностью занят, как и все номера на острове. Пока врачи пытались найти нам жилье, прибыл представитель авиакомпании.

— Это чудо! Чудо! — У крупной женщины был сильный среднезападный акцент, когда она ворвалась в маленький медицинский центр. — Почему выжившие лежат в одеялах на раскладных стульях? Они должны быть в постели или в джакузи!

— Мы пытались организовать...

— Пытаться — не значит делать! С дороги, — женщина вскочила и взяла за руку меня и маму, заглядывая в наши с девочками глаза с таким глубоким выражением печали, что я подумал, что она вот-вот разрыдается. — Авиакомпания проследит за тем, чтобы обо всем позаботились. Если вам что-нибудь понадобится, хоть что-нибудь, просто попросите Салли Мэй, и я прибегу. А теперь давайте вытащим вас четверых из этой холодной комнаты в более комфортное место?

— Все заказано, мэм, — начала одна из медсестер, но крупная женщина заговорила, нависая прямо над ней.

— Авиакомпания организовала для прекрасной молодой пары продолжительный медовый месяц в Париже. Они уже едут в аэропорт, радуясь своим местам в первом классе и полностью оплаченному проживанию в отеле.

Она подмигнула мне, когда зацепила свою руку за мою и мамину, ведя нас к дверям и ожидающему снаружи автомобилю.

— Вам четверым понравится президентский люкс. Я слышала, что в номере есть утопленная ванна, разве это не грандиозно?

Повернувшись к массивному джентльмену в костюме, Салли бросила на него взгляд, и он, не говоря ни слова, повернулся и начал изымать кровь и результаты анализов у медсестер.

— Эй, что вы делаете!?

Я бросил хмурый взгляд в ответ, но Салли потянула меня за собой.

— Не обращайте внимания, мистер Гилсон. Он проследит, чтобы ничего... неприличного не попало в газеты. — Женщина лукаво усмехнулась. — Мы просто хотим убедиться, что в газетах появится хорошая, полезная информация.

Я почувствовал, как запылали мои щеки, но не смог придумать, что сказать в ответ.

— Завтра утром состоится небольшая пресс-конференция, — сказала Салли. — Мир умирает от желания услышать вашу историю. Настоящая жизнь семьи Робинзонов Крузо!

Мы зашли в лифт, и Салли подняла руку, останавливая медсестру и двух служащих отеля, которые ехали с нами.

— Я бы хотела поговорить с Джейсоном и остальными выжившими наедине, пожалуйста, — ее улыбка была теплой и веселой, но я почувствовал, как волосы встали дыбом на шее и руках, когда двери закрылись, а ее глаза приобрели остроту, которую я не замечал в них раньше.

— Я хочу, чтобы вы знали, что авиакомпания позаботится обо всех вас. Что бы вам ни понадобилось, я позабочусь о том, чтобы вы это получили. Деньги, работа, помощь в возвращении к прежней жизни... Я понимаю, это будет трудное время для всех вас. Но нам не нужно делать его еще более трудным, да? Нам не нужно объяснять каждую мелочь, которую вы... — ее взгляд переместился с моей мачехи на меня и снова вернулся обратно с многозначительным намеком. — Ты там натворил дел.

Мы с мамой нахмурились друг на друга, а Салли подняла руки.

— Я не осуждаю, Бог знает, если бы мой мальчик выглядел так, — ее глаза заплясали по моей фигуре так, что я почувствовал себя куском мяса. — Я бы сделала то же самое. Но если об этом станет известно, последствия для всех вас могут быть ужасными. И, честно говоря, я бы предпочла, чтобы имя авиакомпании тоже не упоминалось.

— Простите, — сказала мама, нервно нахмурившись. — Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

Рука Салли поднялась, чтобы прикрыть рот:

— О боже, они еще не сказали вам.

Взяв мамины руки в свои, когда лифт остановился, она заговорила теплым голосом:

— Они взяли кровь и проверили её на всё. Я следила за результатами из лаборатории и перехватила их до того, как врачи узнали... Эбигейл, вы беременны.

Дзинь!

Глава 9

Лифт прибыл на наш этаж, но я едва cмог разглядеть роскошную обстановку. Носильщики и персонал отеля суетились, чтобы проводить нас в наши комнаты, но все это время мы с мамой смотрели друг на друга со смесью шока, страха и, по крайней мере, для меня, восторга. Идея стать отцом хоть и приводила меня в ужас, но мысль о создании семьи с этой великолепной, удивительной женщиной была потрясающей.

Когда я входил в большую комнату, я заметил разочарованные выражения на лицах Мии и Оливии и понял, что это касается и их тоже. Что случится с девушками, если об этом станет известно? На какую жизнь они могут рассчитывать, если информация о них будет носить позорный и противоречивый характер?

Холодная реальность поселилась в моём нутре, и по мере того, как я думал о последствиях того, что мы сделали, и последствиях в будущем, моя радость угасала. Салли и персонал отеля показывали обширные апартаменты. Там была маленькая спальня для меня и роскошная спальня для женщин.

Онемев, я опустился на кровать и натянул на себя жесткий плед. В халатах, которые нам выдали в больнице, было удобно, но не тепло, а в комнате было прохладно. Шум за пределами палаты утих, персонал разошелся, но мои глаза оставались широко раскрытыми, а мысли так и кружились в голове.

Матрас казался мне слишком мягким. Я двигался на нем и ворочался, но как бы я ни лежал, мне никак не удавалось устроиться поудобнее. В конце концов, я сдернул простыни с кровати и свернулся калачиком на полу.

Час спустя я все еще не заснул, не в силах успокоить свои мечущиеся мысли, когда раздался стук в дверь. Я приподнял голову и выглянул из-за голого матраса, чтобы увидеть маму, стоящую в дверях.

— Я не могла уснуть, — сказала она.

По хрипотце в её голосе я понял, что она набиралась смелости. Подняв с пола простыни, я натянул её на матрас и предложил маме место. Улыбка, расплывшаяся по ее лицу, растопила мое сердце, и холодок в моей комнате немного улетучился.

— Мы тоже!

Послышался звук распахивающейся двери, затем топот легких ножек, а потом Миа и Оливия забрались на кровать. Моя мачеха нахмурилась, глядя на своих дочерей, но её хмурость мгновенно исчезла, когда она увидела, как они вползают и обнимаются со мной.

— Вы, девочки, просто невозможны, — прошептала она.

Бросив взгляд через плечо, она проскользнула в мою комнату и осторожно легла рядом со мной.

— Салли сказала, что снаружи будет присматривать за нами на случай, если нам что-то понадобится... есть люди, готовые разболтать в газетах, если услышат что-нибудь неприличное.

— Мы не можем этого допустить. — сказал я, моя маленькая ухмылка совпала с маминой. — Мы должны поговорить о...

— Не сейчас, — сказала она, по ее лицу пробежало обеспокоенное выражение. — Мы поговорим, малыш... но не сейчас. Это всё слишком.

— Я думаю, это чудо, — сказала Оливия, потянувшись и взяв маму за руку.

— Я скучаю по острову, — сказала Миа, ее челюсти скрипнули, когда зевок вырвался из ее рта. — Интересно, как поживают мои растения.

— Мы обсудим это утром, — сказала мама, ее глаза остановились на моих, когда я тоже взял ее за руку.

Я хотел поспорить с ней, но как бы я ни был бодр за пять минут до этого, я вдруг перестал мочь держать глаза открытыми. Мия зевнула, и через несколько минут мы уже спали вчетвером, прижавшись друг к другу для тепла.

***

Мои сны были яркими и живыми, но потускнели, как только я открыл глаза. Я проснулся до рассвета и осторожно поднял себя с груду разнообразных конечностей. Миа и Оливия снова лежали, прижавшись друг к другу, мама что-то бормотала во сне, но, к счастью, они все продолжали спать.

Накануне вечером я быстро принял душ, едва успев оценить теплоту воду. Сейчас, забравшись в парную, я наслаждался ощущениями. Дождь из теплой воды казался таким роскошным, что мне не хотелось вылезать, но в конце концов покалывание в пальцах и свет, проникающий через окна ванной, подсказали мне, что я пробыл там достаточно долго.

Когда я вышел из ванной, я с огорчением увидел, что мама и девочки уже встали. Звуки из другого конца номера сказали мне, что они тоже собираются. Авиакомпания предоставила нам базовую одежду, но вещи, которые нам подходили, были не самыми модными.

Я вышел из номера в рубашке с тропическим принтом и брюках, которые были на пару дюймов короче, чем надо. Там меня ждала тележка с завтраком, и я сделал первый глоток кофе за несколько лет и вздохнул от удовольствия.

— Попробуйте блинчики! Я попросила их сделать стопку, специально для тебя.

Подняв глаза, я увидел Салли, ворвавшуюся в комнату. На сотруднице авиакомпании была другая одежда, чем накануне, но ни один волосок из прически не выпал, а макияж выглядел безупречно.

— Съемочные группы уже работают внизу, но у телекомпаний есть просьба. Они собираются провести прямой эфир для своих утренних выпусков и хотели бы знать, сможешь ли вы дать интервью ведущим в Нью-Йорке.

— Конечно, — сказал я, не желая, но не в силах стереть обнадеживающую улыбку с лица женщины.

— Отлично! Я подумала, что вы с Эбигейл справитесь с вопросами. Они должны быть короткими и простыми. И еще одно: местные власти хотят исследовать остров и хотели узнать, не хотите ли вы, Эбигейл или девушки вернуться туда за чем-нибудь?

— Я бы хотела, — сказала Оливия, входя в обеденную зону люкса. — Есть несколько вещей, которые мы оставили в гроте, и я бы хотела... забрать их с собой.

— Я уверена, что это не будет проблемой, — сказала Салли, суетясь вокруг тележки с завтраком и расставляя тарелки. — Эбигейл, если у вас есть минутка, я бы хотела поговорить с вами наедине.

— Конечно, — сказала мама, ее глаза нашли мои, прежде чем она проводила пухлую женщину в их комнату и закрыла дверь.

— Лучше бы она этого не делала, — хмуро сказала Миа вслед этой паре.

— Что не делала? — спросил я.

— Она не сделает, ты же знаешь, как сильно она этого хотела. Не волнуйся, Миа.

Лив бросила на меня задумчивый взгляд.

— Ты уже решил, где будешь жить, когда мы вернемся?

— Я... я не думал об этом, — сказал я.

— Вас уже готовы причесать и нанести макияж!

Маленький человек с бахромой волос вокруг пятна лысины начал выводить нас троих из комнаты и предлагать спускаться вниз. Там мы обнаружили бурную активность в небольшом конференц-зальчике. Одна стена была отгорожена длинным столом и стульями, а перед ним расположилась небольшая группа репортеров и съемочных групп.

Моя тревога усилилась, как только я увидел эту толпу, и снова, когда я заметил яркий свет и телекамеры. Маленький, официозно выглядящий, человек заставил нас троих сидеть в алькове конференц-зала за невысокими стенами, пока молодая женщина наносила пудру на наши лица. Мама появилась за минуту до того, как мы должны были выйти в зал, и девушка прикоснулась и к ней.

— Все в порядке? — спросил я и с облегчением увидел, как ее великолепное лицо расплылось в ухмылке.

— Теперь будет.

На мой недоуменный взгляд она только шире улыбнулась, а потом мы уже шли под яркими мигающими огнями.

— Вы все были проинформированы о том, что случилось с рейсом № 4371, и о событиях, которые привели к тому, что Джейсон, Эбигейл, Миа и Оливия были так доблестно спасены вчера местными властями. И вот теперь здесь — выжившие!

Раздались аплодисменты, когда мы заняли свои места, пластиковый стул тревожно скрипнул подо мной. Я не был уверен, что мы что-то сделали, чтобы заслужить эти аплодисменты, но мы терпеливо ждали, пока они закончатся, прежде чем были заданы первые вопросы.

— Что пронеслось у вас в голове, когда самолет начал падать?

Глава 10

Первой ответил я, а мама и Мия подхватили. Было интересно послушать, что они скажут, ведь мы никогда не говорили о той страшной ночи. Мама красноречивее всех рассказала о том испытании. Говорила о том, что прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что происходит, что мои первые крики послужили топливом для того, чтобы заставить ее двигаться.

Миа рассказала о шоке от падения в воду, о том, как у нее чуть не остановилось сердце, о черноте и ужасе, когда мы поднимались на поверхность. Затем они перешли к основному рассказу, а я лишь добавлял пару деталей, то тут, то там.

Рассказ о том, как она плыла в открытом океане, чтобы выбраться из воды, заставил мою старшую сестру немного вылезти из своей раковины, но как только операторы придвинулись вперед и зажгли свои мигающие лампочки на камерах, она снова замолчала. Миа взяла на себя разговор, рассказывая о том, как мы с ней нашли припасы, а потом начался шторм.

— Каково это было — знать, что вы были последним барьером, практически всем, что стояло между этими женщинами и смертью? — спросил меня один из репортеров ближе к концу пресс-конференции, и к тому моменту я уже устал, мне все это надоело, но я скрыл свое раздражение, отвечая на вопрос.

— Пару раз мне повезло, но мы были одной командой, — я оглянулся и увидел, как Лив и Миа переглянулись, а мама взяла меня за руку. — Я бы не справился без рыбалки Лив или фермерства Мии. И без мамы, которая держала нас всех вместе. Я бы и дня не прожил на острове один, и я не могу представить, что мне пришлось бы пытаться это сделать.

— Я думаю, это всё время, которое у нас сейчас есть, — объявила Салли, плавно вступая в разговор и беря его на себя. — Мы полетим обратно на остров сегодня днем, так что у вас у всех будет возможность сделать снимки семьи, идущей к вертолету и от него, если хотите. Убедитесь, что ваши продюсеры знают, откуда мы будем выходить...

— Пойдемте отсюда, — сказала мама, вытаскивая меня вместе с девочками из конференц-зала.

Я чувствовал холод ее ладоней, но нам не дали оставаться наедине. Как только мы вышли из конференц-зала, там нас уже ждал мужчина с пилотной гарнитурой и планшетом.

— Отлично, вертолет стоит наготове, мы доставим вас обратно через час, если вы захотите остаться там на некоторое время.

— Можно мне рюкзак? — спросила Оливия, — Что-нибудь для хранения моих вещей.

— Конечно! — сказал мужчина. — У нас есть несколько вещей в бюро находок, я уверен, что вы сможете их взять.

Мы снова почувствовали себя скорее скотом, чем людьми, нас перегоняли из одного места в другое. Пообедав и отправившись обратно в аэропорт, мы сели в другой вертолет, направлявшийся обратно на остров, еще до того, как солнце достигло зенита.

Лив схватила самый большой рюкзак, который смогла найти, возмутительного оранжево-фиолетового цвета с наименованием какого-то колледжа по бокам. С нами были два чиновника из местного правительства, которые должны были составить каталог всего, что мы уничтожили в их заповеднике, а также задокументировать, как мы выжили.

Мои швы сильно чесались, но я не мог почесать их через плотные бинты, покрывающие голову и спину. Вместо этого я бесполезно терся спиной о сиденье, пока мама не заметила и не потянулась, чтобы почесать мои раны.

Когда я взглянул на нее и благодарно улыбнулся, тепло, которое я увидел в ее глазах, заставило мои собственные распахнуться вдвое больше. Где-то у меня внутри была боль, когда я думал о том, что больше никогда не смогу проводить с ней то время, которое мы разделяли на нашем острове.

— Мы не будем заставлять вас оставаться здесь надолго, — сказал один из местных чиновников через наушники, когда впереди показался остров. — Возьмите все необходимое и сделайте несколько снимков, а потом мы сможем вернуть вас обратно в цивилизацию.

— Я знаю, что вам, должно быть, тяжело возвращаться. Мы очень ценим ваше согласие, — сказал другой чиновник.

Они нервничали и боялись, что поездка может спровоцировать истерику у кого-то из нас. Они взяли с собой противотревожные препараты и сказали пилотам, что нам, возможно, придется быстро улететь обратно.

Я не мог быть уверен насчет девушек, но во мне ничто в приближающемся маленьком зеленом острове не вызывало тревоги. Совсем наоборот. Сладкие воспоминания нахлынули на меня, когда я увидел большую луковицу из песчаника и полосу желтого песка, окаймляющую остров.

Тот первый порочный вечер, когда я был так возбужден, что не мог терпеть, и прохладные пальцы моей мачехи скользили по моему члену. Я вспомнил шокирующее и захватывающее ощущение, когда ее губы впервые скользнули по его головке, и как выглядело ее великолепное лицо, искаженное в экстазе.

Мне пришлось сдвинуться на своем сиденье, чтобы мое напрягшееся мужское достоинство не столь откровенно торчало сквозь брюки. Пока я делал эти маневры, я заметил, что мама сложила руку поперек своей массивной груди, глядя в окно, а ее собственные бедра были крепко сжаты вместе и время от времени ходили по раздельности вверх-вниз. Когда она откинула прядь волос за ухо, я уловил очертания ее бриллиантово-твердых сосков, оттопыривающих спортивный лифчик и топ.

Повернувшись, я увидел, как девочки обменялись многозначительными взглядами, глядя вниз на остров, и почувствовал, как запылали мои щеки, когда Миа посмотрела на меня с озорной ухмылкой. У девочек тоже были затвердевшие соски, и я обнаружил, что мне уже приходится наклоняться вперед, чтобы спрятать свою палатку в штанах.

— Я бы хотел посмотреть на логово, где были эти кошки, — сказал мне один мужчина, когда вертолет приближался к месту посадки на пляже, песок вздымался большими вихрями под вращающимися лопастями. Редко когда такая кошка может выжить на острове. Наши исследователи хотели бы узнать о ней побольше.

— Нет проблем, — сказал я.

— Джейсон может провести туда вас обоих, — сказала Оливия. — Пока мы возьмем все необходимое из лагерей.

— Отлично! — сказал другой мужчина.

Мы приземлились. Миа, Оливия и мама отправились через пляж к нашему первому лагерю и гроту, а я повел двух местных жителей через джунгли. Я показал им хижину и лагерь, которые мы только недавно построили и даже толком еще не использовали. Они сделали десятки фотографий этого места и засыпали меня вопросами, прежде чем мы отправились по тропе.

На поиски старого логова кошек ушло не так много времени, но мужчины хотели посмотреть, сможем ли мы отыскать новое логово, хотя я предостерегал их от этого. После двух часов бесплодных поисков я услышал, как завелся вертолет, и почувствовал, как меня охватывает страх.

— Не беспокойтесь об этом, — сказал один из мужчин. — Наверное, просто забирает девушек обратно в отель. Пилот скоро вернется. Ты же не думаешь, что они снова бросят тебя здесь?!

Мужчины засмеялись и вернулись к своим бесполезным занятиям, а я смотрел, как маленький темный вертолет проносится над головой. В итоге я пробыл на этом проклятом острове еще пять часов, пока мы пересекали все тропы и дорожки, по которым спускались мама, девочки и я.

Со временем выяснилось, что они беспокоились о дикой природе и фауне острова. Их опасения, что мы нарушим баланс хрупкой экосистемы острова, были небезосновательны, но эти люди были бюрократами, а не учеными, поэтому все, что они могли сделать, это составить каталог возможного ущерба, насколько это было возможно.

В конце концов мне пришлось уговаривать их разрешить мне вернуться на курорт, и к этому моменту их веселое настроение улетучилось. Я не был уверен, что именно они пытались от меня добиться, но они продолжали давить на меня, заставляя признать все больше и больше вещей, которые мы изменили на острове.

— С меня хватит, — сказал я, наконец, когда эти двое мужчин допытывались у меня, какие культуры тут посадила Миа и почему она вырвала местные цветы, чтобы вырастить больше корнеплодов. — Мы думали, что здесь нас ждет смерть, чего вы от нас ожидали?

— Кто-то должен ответить за уничтожение этой естественной среды обитания, — в глазах мужчины появился блеск, когда он говорил. — Вы нам очень помогли, сэр. Но нам нужна каждая деталь, если мы хотим получить компенсацию от вашей американской авиакомпании.

— Ах, вот о чем вы, — сказал я, нахмурившись, когда увидел алчный блеск в глазах второго мужчины. — Всё, о чем вы заботитесь, — это составить иск против авиакомпании?

— Нет, нет! — сказал мужчина, размахивая руками и хмурясь, но я уже видел подтверждение в их глазах. — Мы просто хотим убедиться, что этот рай снова восстановиться в исходном состоянии. А теперь скажите нам еще раз, сколько местных растений уничтожила ваша сводная сестра?

Я подумал о том, чтобы рассказать мужчинам о месторождении драгоценных камней на острове, но один взгляд на жадность, словно вытравленную в чертах их лиц, сказал мне, что это плохая идея. Вместо этого я отказался отвечать на их вопросы, пока мы снова не окажемся в воздухе, сказав, что остров вызывает у меня плохие воспоминания.

Глава 11

Когда вертолет приземлился на аэродроме, уже стемнело, и я не мог избавиться от глубокого чувства одиночества, которое не покидало меня весь день. Мне казалось, что у меня не хватает трех конечностей, и мое сердце упало, когда я увидел Салли, ожидающую меня у машины, вместо моей мамы.

— Мне так жаль! — воскликнула женщина, когда я подошел к ней.

Она нахмурилась на двух мужчин и оттащила меня от них в сторону ожидающей машины, у которой, как я увидел, был заведен двигатель.

— Я и не думала, что они так поступят с тобой, Джейсон. Эти люди не бюрократы, они юристы местного правительства. Не волнуйся ни о чем из того, что ты сказал, я со всем разберусь.

— Где мои мама и сестры?

— Я уже отправила их дальше. Как только они приземлились, еще больше адвокатов пытались изолировать и допросить их, но они уже над Тихим океаном, направляются домой, не волнуйся.

Мое сердце упало, и одиночество, которое я чувствовал раньше, было бледной тенью по сравнению с тем чувством, что охватило меня сейчас.

— Я уже поговорила с твоим отцом, и он будет ждать тебя в аэропорту. Видимо, между ним и твоей мамой пробежала черная кошка? Она попросила, чтобы мы организовали для нее и девочек место, где они могли бы остановиться.

Беспокойство Салли было очевидным, когда я опустился на заднее сиденье машины. Пока седан ехал по аэропорту к другому терминалу, я не мог избавиться от чувства покинутости. Это чувство усугубилось, когда я сел в маленький пустой самолет. Мы с Салли были единственными пассажирами, и я наблюдал за огнями цивилизации, проплывающими под нами, пока она работала на своем ноутбуке.

Первое, что я получил, когда мы приземлились, был новый мобильный телефон, подаренный мне Салли. Единственная проблема заключалась в том, что я не знал ничьего номера. Кто в наше время запоминает номера? Авиакомпания заставила меня подписать кучу форм и отказов от претензий, прежде чем я смог улететь, и Салли заверила меня, что мама и девочки подписали то же самое всего несколько часов назад.

Мой отец ждал меня в аэропорту, и я был потрясен, увидев слезы в глазах моего "старика". Судя по его помятому костюму и щетине на подбородке, он не спал и не мылся несколько дней.

— Я думал, что потерял тебя, — всхлипывал он, крепко обнимая меня, и я почувствовал, что мои собственные эмоции всколыхнулись внутри.

— Мне жаль, что тебе пришлось так волноваться.

— Не стоит, — сказал он, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Я просто рад, что ты справился. Я видел вашу пресс-конференцию, твою и... Эбигейл.

При упоминании моей мачехи на его лице появился румянец стыда, но я мог бы сказать, что он не хотел зацикливаться на том, почему её сейчас не было рядом.

— Я не могу передать, как я гордился тобой, когда узнал, как ты сохранил жизнь девочкам. Пойдем, я уверен, что тебе не терпится вернуться домой.

— Ты говорил с... мамой или девочками?

— Нет, — ответил он, покачав головой. — Эбигейл уже подала документы на развод адвокату до того, как вы пропали в море... Я подумал, что лучше дать ей свободу. Авиакомпания даже не дала мне их новые номера.

— Тогда поехали домой, — сказал я, чувствуя, как яма в моем животе становится все глубже, как пустота заполняет меня там, где я когда-то кипел от эмоций.

— Пока вы пропали, вышел последний фильм от Marvel. Тебе есть чего ждать. Мы можем взять пиццу и заказать его по видео на дом.

— Звучит здорово, — сказал я, тщетно пытаясь изобразить улыбку на лице, когда мы забрались в его "Mercedes AMG".

Двигатель взревел, и отец нажал на газ, когда мы выехали на автостраду, отправив меня глубоко в кресло под действием силы тяжести. В глубине души мой отец — хороший человек, и понимание этой доброты вновь проявилось в моем взгляде, когда он пытался вызвать улыбку на моем лице, молниеносно выезжая из пробок.

Когда мы ехали домой, я смотрел на этого человека, с такой перспективой, которой у меня никогда раньше не было. Он был просто — человек, в сущности ни хороший, ни плохой в душе. Но на него никогда не давили, он никогда не знал настоящих лишений и того, что действительно имеет смысл в жизни.

Выросший сын обеспеченных родителей из высшего среднего класса, он сделал всё, что нужно: колледж, аспирантура, отличная карьера, большой дом, машины, трофейная жена... Но когда я наблюдал за тем, как он доводит до предела перегруженный двигатель автомобиля, я понял, что во многом он все еще ребенок.

Смерть моей биологической мамы была трагедией, но она умерла так внезапно, что не было долгих лет скорби, и вместо того, чтобы заняться мной, он быстро нашел мне мачеху, освободив себя от ответственности.

— Пицца — это звучит отлично, — сказал я, — Тогда, может быть, мы посмотрим бейсбол? Прошло слишком много времени с тех пор, как мы это делали.

— Точно, слизень, — засиял он.

Я увидел, как его плечи расслабились, а натянутая улыбка ослабла, и понял, что мои подозрения были верны. Напряжение, которое я почувствовал, было чувством вины и раскаяния за то, как он вел себя в течение многих лет, и, предложив сделать то, что мы когда-то с удовольствием делали вместе, я перекинул мостик, и что-то напряженное внутри него расслабилось.

Игра была скучной, но пицца была самым вкусным блюдом, которое я когда-либо пробовал в своей жизни. Пока отец, подмигнув мне, отхлебнул пива и наклонился вперед, чтобы посмотреть, как следующий игрок финиширует на базе, я медленно вкушал, кусочек за кусочком. В сочетании дрожжевого хлеба, соуса и расплавленного сыра есть какая-то магия, которая доводит простые продукты до божественных.

Когда осталось два ломтика, а в седьмом иннинге игра была проиграна, я проверил свой телефон и увидел, что у меня есть не отвеченное текстовое сообщение с местного номера.

Мама> Мы с девочками уезжаем из города на неделю. Мы любим тебя, Джейсон, и у нас все получится, если ты нас примешь.

Я> Я тоже тебя люблю! Я так рад, что ты написала. Куда вы едете?

Мама> Не могу говорить по телефону. Объясню все при следующей встрече. ❤️

Мое сердце наполнилось радостью, когда я увидел, что они в порядке и безопасности, и опустело через секунду, когда я увидел, что они уезжают на неделю. Мои пальцы зависли над клавиатурой, и мне пришлось убрать руки, чтобы не наброситься на нее.

— Все в порядке, слизень?

— Отлично, — ответил я, — Не возражаешь, если я возьму еще пива?

— Я не буду тебя останавливать. Но похмелье, которое ты будешь испытывать завтра, точно будет, — засмеялся он и хлопнул меня по спине, когда я поднялся.

Кайф, который я получил от двух бутылок пива, был прекрасным ощущением, но как только последний глоток третьей бутылки прошел через мои губы, я начал чувствовать себя немного больным, а на полпути к четвертой мир уже кружился вокруг меня. Папа помог мне лечь в постель, и я рухнул на свои старые простыни и позволил темноте утянуть меня в глубокий, беспробудный сон.

Похмелье оказалось не таким тяжелым, как я ожидал, но это не помешало моей голове раскалываться, пока я пытался собрать свою жизнь воедино. Оказалось, что есть много дел, которые нужно выполнить, когда мир считает тебя мертвым.

Большинство дел требовали телефонного звонка, например, банковские счета и тому подобное, но нам с папой пришлось ехать в мэрию и в Департамент автотранспорта и ждать полдня, прежде чем мне выдали водительские права и паспорт.

После тех первых нескольких дней шквал активности утих, и я обнаружил, что старые рутины и шаблоны тянут меня обратно. Чудеса современного комфорта все еще хранили в себе определенную магию. Горячий душ, кубики льда, кондиционер и мыло все еще были чудесами, но вынос мусора и попытки записаться на занятия были настолько утомительными в этом мире, что иногда мне хотелось вырвать на себе волосы.

Кровать была слишком мягкой, а подушки слишком однообразными. Я никогда не мог удобно устроиться в кровати, поэтому в конце концов переползал на пол и делал поддон из своих одеял и пледа. Только в этом маленьком коконе никогда не было так тепло и надежно, как раньше. Мои сны были беспокойными, и я часто просыпался, ворочаясь, но так и не найдя удобного положения.

Через пять дней после возвращения домой на моем телефоне наконец-то появилось еще одно текстовое сообщение. Я проверял его каждые несколько минут в течение нескольких дней и даже отправил себе несколько сообщений, чтобы убедиться, что телефон все еще работает. Когда я, наконец, увидел сообщение, узел тревоги, завязавшийся у меня в груди, о котором я даже не подозревал, расслабился.

Мама> Если ты хочешь уехать с нами, будь готов завтра в 10 утра.